Родная кровь

Глава 6 Куда девать силушку

— А теперь давай комбинацию Четыре! — скомандовал Мастер фехтования Гильдии охотников на хаос, в миру более известный как Петр Алмазов. — Если сегодня уложишься в норматив, пройдемся по Седьмой комбинации. Хотя толку-то: никогда не увижу ее идеального исполнения, никогда!

Максим вытер пот с бровей и активировал Клинок на учебном макете Ножа Охотника, этакий усредненный широкий кинжал, весящий почти в три раза больше оригинала. Как поговаривал тот же Петр: «После тренировочного настоящий в ваших руках будет порхать, как бабочка». И это было в принципе недалеко от истины. Фехтование конструктом Клинка, медиатором которого выступал Нож Охотника, — визитная карточка любого члена Гильдии. Специфика заключалась в том, что Клинок невесом, практически не оказывает сопротивления воздуху, а весогабаритные характеристики ножей не соответствуют тому конечному результату, которым приходится махать.

Гильдейцы имели абсолютно разные стихийные и нестихийные дары, поэтому свойства клинков различались практически у всех. У кого-то лезвие вообще было нельзя задевать, чтобы не получить ожог, обморожение или удар током, у кого-то важно было не трогать кромку, а плашмя хоть прохожих по заду шлепай — не будет ничего, кроме конфуза. Но так или иначе Клинок, усиленный использованием Ножа в качестве основы для конструкта, являлся грозным оружием, как светошашки из вселенной Звездных Войн. И также требовал специфических навыков владения.

Вся многосотлетняя гильдейская фехтовальная школа сводилась к девяти комбинациям. Они даже названий собственных не имели, просто номера. Каждая из этих комбинаций была призвана наносить максимально возможный урон определенному виду тварей, исходя из их размеров и поведения. Каждая включала в себя от трех до семи движений и являлась, по уверению Мастера фехтования, квинтэссенцией эффективности и верхом лаконичности в атаке супостатов. Гильдия официально против одаренных не воевала, поэтому и Комбинации, именно так, с большой буквы, были предназначены для того, чтобы разить тварей, а не людей. Неофициально Мастер также обучал всех желающих дикому миксу из стилей боя на мечах европейских и азиатских школ с поправкой на специфику орудия. Все-таки отсутствие инерции и веса накладывало свой отпечаток на работу с Клинком, так что остаться без работы Петру не грозило даже в очень далекой перспективе.

Спарринги у него Макс выигрывать начал только недавно, подключив панорамное зрение во время тренировок. Искры fidei essentia поддалась неожиданно легко. Может, виной всему был прорыв в использовании, случившийся в смертельной битве, может — спокойный и основательный подход, сложившийся уже давно, когда Максим наблюдал за движением искр энергии веры, поглощаемых им в бизнес-центрах. Он давно уже приметил, что именно свободной энергии веры было больше всего в местах проведения тренингов и коучингов по личностному росту или продажам, или мастер-классам по использованию женской энергии в неконвенциональных целях. Куда там церквям и мечетям! Раньше он просто зависал в фойе, собирая своеобразную жатву, однако с недавних пор просто арендовал себе небольшой офис на верхних этажах Ворд Трейд Центра и наслаждался процессом в тишине и покое. Тут же он заметил, что может волей влиять на скорость сбора сверкающих искр, после изучил, как они ведут себя, когда он активирует Ускорение сознания и Познание, а недавно попробовал сам использовать Панорамное зрение по образу и подобию предыдущих техник. Дальше все пошло как по маслу: режим Распознавания опасностей, окрашивающий окружающих в соответствии с личной угрозой для Максима, поддался с полтычка, парень в итоге овладел осознанным управлением всеми возможностями Глаз, про которые был в курсе. И теперь обкатывал новые скиллы в тренировочном зале, порой с трудом вырывая победу у Алмазова, чему тот был не очень рад.

— Давай-давай! — поторопил тренер, вызывая Макса из воспоминаний. — Тренировка сама себя не потренирует! Паши шибче!

— Даю-даю, — ответил парень и начал отрабатывать Четвертую: обманная прямая атака, подкат, удар в бок, пируэт, удар в бок повторно, так как цель всегда разворачивается в сторону атакующего, отскок. Повторить до смерти цели, меняя целевой бок в комбинации.

Манекеном служил фантом вожака урсидаев, прикрытый подобием Щита, фиксирующего результативные попадания. Поведение было списано с реальных тварей хаоса. Такими артефактами было укомплектовано четыре места в зале, хотя Макс и не помнил, когда здесь собиралось больше двух тренирующихся.

Целью тренировки было уложить всю комбинацию в три секунды. У Макса пока рекорд был две и семь десятых, однако стабильно он выдавал три и две, чем тренер был крайне недоволен. Вот и сейчас, подход за подходом парень выдавал значение в районе трех, но четко в три секунды попал лишь один раз из пяти. Несмотря на то, что сейчас Максим бил хаоситов своим особенным способом, тренировок он не бросал — причин тому было две: общая физическая подготовка, которая лишней никогда не бывает, и тот факт, что комбинации — фактически предтеча его собственного стиля. Именно в этой динамичной лаконичности парень увидел свою же собственную философию тщательной подготовки и мгновенной реализации. А для экспромтов всегда можно начать мельтешить по полю боя, как уже не раз доказала практика.

— Ну давай же! — покрикивал тренер. — Пируэт не дотянул в прошлый раз, потому и сбился удар! Еще раз! Следи за балансом, когда бьешь! Как ты вообще сумел Джекила завалить, не иначе он бухой пришел за твоей башкой.

— Как вы мне все дороги со своим Джекилом, вы бы знали, — пробубнил Макс, вставая в исходную позицию, — спасу нет от комментаторов!

— Не бубни, а работай! — рыкнул Алмазов. — А то мы так до Седьмой не доберемся никогда.

Седьмая комбинация, так часто и любовно упоминаемая тренером, — это рывок с оборотом между двух-трех некрупных целей с тремя прямыми выпадами на уровне груди. Идеален против урсидаев, младших серпентаров и, как это уже очевидно, исходя из размеров противника, против людей. Фактически навык массовой атаки живой силы противника. В исполнении тренера смотрелось это крайне впечатляюще, однако он все сокрушался, что так и не достиг идеала в этой комбинации. И никто, включая главу подразделения в Екатеринбурге, не приблизился в его глазах даже к оценке «сносно». Откуда у Алмазова была такая нежная любовь к массовым убийствам, никто толком не понимал, а ничем иным, как массовым убийством, демонстрация серии «Седьмая»-«Седьмая»-«Седьмая»— … -«Седьмая» (и так до тех пор, пока не кончатся враги) не являлась. Достал ей Мастер фехтования буквально всех, однако Максим не терял надежды повысить уровень владения Клинком до такой степени, чтобы свободно использовать Седьмую.

Пока что его жалкие попытки даже под Ускорением сознания и Панорамным зрением успехом не увенчались ни разу. Уж больно сложной в исполнении была такая простая при первой оценке последовательность движений. Максим однако же не унывал, а старался по-максимуму выполнять рекомендации тренера, чтобы улучшить результат.

Спарринги, следующие за отработкой комбинаций, прошли куда лучше. Под конец Алмазов даже предложил Максу использовать все свои способности по перемещению, после чего парень дал угля стране. Бедный Мастер фехтования, наверное, впервые оказался в такой ситуации: его удары проходили сквозь Максима, бесцельно пронзали воздух в том месте, где находился ранее противник. Самому же тренеру приходилось буквально змеей крутиться, отбивая атаки с хаотичных направлений и уклоняясь от ударов сквозь Окна. Максим на этот бой подключил и Ускорение сознания, и Панорамное зрение, и подсветку опасностей, однако должен был признать, что даже так не получил решающей доминации на ринге. Годы практики и совмещение Пути Силы и Воли давали Мастеру огромное преимущество. Ну и то, что никаких атакующих конструктов стороны не использовали, также искажало реальную картину. Все-таки Петр Алмазов был чистый фехтовальщик, с даром Усиления и атакующими конструктами не баловался, а у Макса больше половины его боевых схем были завязаны на активное использование Волны, Телекинеза и Окон.

— Все, закончили! — воскликнул тренер, отпрыгивая назад от очередного размашистого и быстрого удара, нанесенного Максимом прямо из Сдвига. — Заманал, как блоха, ей богу!

— Сами просили, — пожал плечами парень, отменяя все активные эффекты на себе, — я человек простой: просят — делаю, не просят — не делаю. Ну или наоборот, в зависимости от того, кто и что просит.

— Теперь мне, примерно, понятно, как ты так прославился, — покачал головой тренер, взяв полотенце с вешалки и вытерев пот. — Техника все так же никакая, удары кривые, неточные, движения неэкономные, много усилий вкладывается в удары, которые не должны быть сильными, а должны быть техничными, и наоборот… Но скорость, непредсказуемость и мобильность на высоте. Я думал, лопну тебя, как пузырь, за пару десятков секунд, забрызгав избыточным самомнением маты, но увы! Каюсь, был неправ.

— Захочешь более углубленно заниматься этой частью боя на мечах — милости прошу, — помолчав, продолжил Алмазов. — Тут есть с чем поработать.

— Польщен, — кивнул Максим, но, увидев нехорошее выражение на лице тренера, быстро продолжил. — Нет, правда. Я в курсе, что тут мало кто на дополнительные занятия попадал.

— Про основные комбинации тоже не забуду, не надейся, — погрозил Алмазов пальцем. — А то вы все как щеглы неоперившиеся: зачем мне это надо, жахну стихией посильнее, потом добью. А надо это, чтобы координация была. И точность. Аааа, хрен с вами, неучами!

Мастер задумался, видимо, переживая за такую житейскую несостоятельность основной массы учеников, но через мгновение продолжил:

— А тебя жду на следующей неделе. Посмотрим, что можно поменять под твой стиль, чтобы увеличить его эффективность.

На сегодня у Макса в планах была еще одна тренировка — вложение fidei essentia в магию. Последнюю неделю, с того момента, как он осознал, что может Волей направлять искры этой мистической энергии, парень проводил в экспериментах.

Началось все с определения, насколько сильнее становятся чары под влиянием энергии веры. Максим выбрался в Иномирье, чтобы не порушить ничего случайно в Башне и не спалиться с нетривиальной магией на Изнанке, начертил Ритуальный Круг Определения Воздействия — хитрую рунную конструкцию, разработанную Коллегией для оценки эффективной духовной энергии в конструкте. В центр схемы поместил деревянное бревно, которое выступало целью для испытываемых конструктов, на него нанес вторую часть рунного орнамента. По-хорошему манекен должен быть из дикого камня, но найти в Иномирье кусок скалы, причем быстро — задача со звездочкой, да и времени жалко. А бревна, они вот! Валяются буквально в шаговой доступности.

Оценивать решил на Огненной Стреле: простой конструкт начала второго круга, неродная стихия, что максимально показательно. Сама стрела при вливании пятнадцати парсов выдала семь эффективных, духовная энергия Макса плохо конвертировалась в Огонь. Далее настал момент создать Стрелу с добавлением искр веры. Парень ее создал, добавил и узнал сразу две вещи: что он хреновый чертежник и что Коллегия не даром рекомендовала делать манекен из камня. Деревянную колоду распылило в дым, ритуальный круг выгорел, не сумев отвести избыточную духовную силу!

Максим принял все произошедшее как факт, пожелал добра тем людям, что в инструкции к ритуалу применили слово «рекомендуется» вместо «необходимо», и пошел искать каменюку. В целом, исходя из законов этой причудливой реальности, ему лишь нужно было неистово хотеть найти камень, но так как Макс за все прошедшее время так и не смог принять такие правила игры, поиски затянулись часа на два. Дальше случились небольшие камнетесные работы, а также новое начертание ритуала с рекомендованным Коллегией добавлением на тот случай, если испытываются конструкты выше четвертого круга. Эти ценные сведения Максим тоже выудил из памяти, визуализируя труд по практичным ритуалам, прочитанный в библиотеке не так давно. Привычка методично закидывать в память любые доступные книги, особо не анализируя содержимое, порой играла злые шутки с парнем.

Новый ритуал показал, что эффективная энергия Огненной стрелы с энергией веры была три тысячи одиннадцать парсов, уверенный четвертый круг. Дальнейшие же эксперименты лишь подтвердили первые выводы. Усиление происходило не кратно, а на определенный объем духовной силы, который колебался от трех тысяч одного до трех тысяч семнадцати парсов вне зависимости от стихии конструкта, наличия дара и прочих сопутствующих факторов. Стало предельно ясно, как у Саймона Джекила не выдержал его щит.

Вообще, слушая истории про то, как Лавового Жнеца мочили плетениями четвертого круга, у Максима сразу возникал образ некоего Магистра, лупившего чем-то забористым по площадям. А где атаки по площади, там и уменьшение урона по конкретной цели, тут законы физики работали как надо, не как в случае с возникновением из ниоткуда метровых сосулек или обсидиановых булыжников. Соответственно, формально Плазменный щит защищал от атаки четвертого круга, а фактически, если бы кто-то решил воткнуть в огневика пресловутую сосульку, залитую духовной силой на две с лишним тысячи парсов, то лопнул бы и щит, и огневик. Просто не находилось таких деятелей, а все пытающиеся пытались с высоты своего положения, а не с точки зрения эффективности. Что там за надоедливая блоха? Ща я ее тапком! И, как следствие, ни одна блоха от такого подхода не пострадала.

Поэтому и нашел Джекил печальный конец, получив удар клинком, запитанным тремя с лишним тысячами единиц духовной энергии прямо в свою героическую грудь. Как ни крути, а сгубило его в том числе и ощущение собственной неуязвимости. Был бы поосторожнее — не пошел бы на размен ударами с непонятным лекарем-пространственником.

Дальнейшие эксперименты показали, что Волна Искажений при усилении превращается в мощный площадной атакующий спелл, а не в банальную сбивалку с ног, Точка притяжения стаскивает и сминает всю материю вокруг себя в очень тяжелый шарик в пару кулаков размером, если только это не одаренные или хаоситы, а Разрыв пространства сам по себе на тысячу с лишним парсов эффективной энергии рвет это самое пространство так глубоко, что из образовавшейся трещины давануло жутью, а Макс предпочел свалить с места экспериментов и вернулся только спустя час. Разрыв к тому моменту затянулся, а какой-то неопределимый Великий Дух, который приперся на такое нарушение границ, ушел обратно на изнанку Иномирья.

Больше парень с сильнейшей пространственной атакой в своем арсенале не экспериментировал. В целом и так было ясно, что благодаря божественной силе его атакующий арсенал существенно вырос. Причем усиление никак не трогало саму структуру воздействия, не увеличивало площадь, не меняло эффект, просто чудовищно растило мощь конструкта, выводя его разом на четвертый круг, безо всякой внешней мишуры и иных видимых глазу спецэффектов. В духовном зрении все было менее незаметно: Клинок с вложенной верой сиял, как маленькое солнце. Иные конструкты тоже были куда заметнее во время действия. Макс не экспериментировал с защитными чарами, так как не от чего было защищаться, однако сканирующие конструкты попробовал усилить и сразу натолкнулся на определенные преграды: у подобных воздействий он бы хотел видеть увеличение площади и дальности воздействия, а получил все то же усиление, выраженное в сверхподробной детализации полученной информации. Как будто под микроскопом рассмотрел сотню квадратных метров пространства. От кровоизлияния в мозг спасло два фактора: привычка к обработке огромных объемов информации и дар Жизни, так бы быть парню трупом.

Было еще общее ограничение на весь этот прелестный аттракцион: запас искр энергии веры был конечен, в данный момент Максим мог накапливать только двадцать семь этих маленьких усилителей. В будущем количество будет расти, как увеличивалось все то время, которое Максим занимался накоплением такого ценного ресурса для функционирования своих Глаз. Он потому и знал точное количество искорок, так как от скуки наблюдал за их пляской внутри своего духовного тела, автоматически отмечая появление новых. Надо же было понимать, сколько нужно времени провести рядом с этими корпоративными медитациями и шабашами адепток сверхдорогой посуды, в конце концов!

Искры энергии веры — ресурс возобновляемый, однако же далеко не легкодоступный. Первой идеей, пришедшей Максиму в голову, была мысль о накопителе. Он с удовольствием пользовался подобным артефактом огромной емкости для духовной энергии, фактически имея всегда под рукой более ста своих резервов податливой и готовой к употреблению нейтральной духовной силы, и это еще помимо собственной высокой регенерации духа и сниженным благодаря дару и волевому созданию затратам на основные магические действия. Неплохо бы было и эту энергию запасать. Двадцать семь суперсильных атак — очень хорошо, однако пятьдесят или сто — гораздо лучше! Подсознательно Макс понимал: если уж задачка с емким накопителем вылилась в большие траты, то такой специфический артефакт, который ему сейчас потребовался, стоить будет запредельно. Или придется оказать серьезные услуги. Или окажется, что эту функцию может выполнять любой намоленный крестик или икона, и парню ничего сложнее последовательного траления барахолок на предмет искомого не останется.

Пока же Максим в очередной раз выпустил в Иномирье два десятка конструктов, максимально быстро усиливая их искорками чужой веры, и переместился в Башню, собравшись попытать Иезекииля на предмет божественной артефакторики.

— Вот как знал, что ты припрешься с этим вопросом, как только освоишься с fidei essentia! — нарочито поаплодировал планар, как только Макс изложил суть вопроса. — Не разочаровал старика.

— Дак все на поверхности же, — протянул Максим, — тут и дурак бы догадался. Эта энергия веры — силища дикая. Просто реально, как тройной набор джокеров в твоей колоде. А видел бы ты, как меняется эффект у разных чар. Прелесть просто!

— Ты с Жизнью-то экспериментировал? — поинтересовался Иезекииль. — Сможешь мессию изображать в натуральную величину. Исцелять калек прикосновением, возвращать жизнь умершим. Заодним еще превращение воды в вино освой для завершенности образа.

— Первое я и так могу, — притушил энтузиазм Максим, сообразивший, что еще чуть-чуть, и он начнет как мальчишка размахивать руками от переполняющих его эмоций, — про второе не уверен, там несколько сложнее вопрос, чем реанимация тела. Про третий пункт молчу — сам бы хотел такое уметь, да негде формулу взять. Работать над такой трансформацией придется долго, того не стоит. Вот если бы на все готовенькое, то да, тогда я понимаю!

— Слышал же про коронные исцеления твоего учителя? — спросил планар. — Когда он тычком пальца реанимировал Бетрезена, поймавшего ни много ни мало пушечное ядро?

— Это что, Харитон за Наполеона воевал? — удивился Макс. — Вот у него откуда эти французские словечки в обиходе. Он и не Харитон, наверное, вовсе, а какой-нибудь Жан или Мишель.

— Да Харитон он, Харитон, вполне себе русский, — рассмеялся Иезекииль, — просто тогда была такая ячейка одаренных, которые считали, что ключевые фигуры войн среди неодаренных должны оставаться в живых, поскольку на шахматной доске жизни находят свою смерть только пешки. А Харитон был дружен с парой одаренных из этого сообщества, вот и помогал изредка.

— Чудны дела твои… — пробормотал парень, переваривая информацию о сомнительном прошлом учителя.

— А вообще по поводу энергии веры, — продолжил планар, — Кристоф считал, что она годится не только для усиления, но и для изменения свойств и природы чар. То есть не только сила, но и дальность, площадь действия, эффект, поведение, а также смена стихийной составляющей буквально на лету. Ты же не пробовал ничего, кроме усиления?

— Я и не знал, что может быть что-то, кроме усиления, — флегматично парировал Макс, — однако то, что ты говоришь, многое меняет. Попытка усилить Чувство пространства чуть не отправила меня на встречу с Джекилом, зато теперь я понимаю, что этого можно избежать. И наверняка нужно не просто толкать искры в конструкт, а как-то еще воздействовать волей?

— Наверняка могу сказать только то, что нужно еще что-то, кроме описанного тобой механического процесса, — ответил Иезекииль, — потом расскажешь, надеюсь. Ладно! Будем считать, что с твоими новыми силами разобрались.

— Как же, разобрались, — пробурчал Максим. — Почему, интересно, этот вивисектор не оставил четких инструкций по эксплуатации результата?

— Потому что сам планировал им пользоваться, зачем самому себе оставлять какие-то инструкции? — планар откровенно веселился, глядя на недовольного парня. — Давай к твоему основному вопросу про артефакт. Со своими возможностями разберешься эмпирически, тем более зная, куда копать, сделать это будет проще. В общем слушай: энергию веры могут удержать предметы с историей…

— Пока что максимально непонятно, — усмехнулся Макс.

— Не перебивай. Если бы ты был верующим, подошел бы любой предмет культа: иконы, религиозные книги, символика и так далее, — продолжил Иезекииль, — поскольку ты не религиозен, а то, во что ты веришь, детям нельзя показывать, то подойдут раритеты, которые из поколения в поколение передавались в семье либо в какой-нибудь организации. Такие предметы благодаря долговременной концентрации внимания на них имеют свойства сохранять и накапливать нейтральную энергию веры. Идеальной была бы какая-нибудь музейная ценность, но и некая семейная реликвия, чем старше, тем лучше, тоже подойдет.

— Странного ты про меня мнения конечно, ну да ладно, — проговорил Максим, — это же не все? Сама по себе семейная реликвия в артефакт внезапно не превратится.

— Все верно, — подтвердил планар, — еще потребуется артефактный контейнер, такой тебе любой грамотный артефактор сваяет, дай только материалы получше. Стандартные свойства: защита от внешних факторов, двусторонняя проводимость, управляющий контур. Форма — в зависимости от того, что сможешь найти по реликвии. Материалы изготовления отлично подойдут от хаоситов, тем более с нынешними силами можешь и капрагина завалить, и даже младшего дьявола, если встретится, конечно…

— Вот почему меня Алексей Сергеевич так любит, — улыбнулся парень. — Я, наверное, единственный подгоняю ему нестандартные задачи на постоянном основании.

— Наверняка. Что, добавил я тебе работенки на ближайшее время? — Иезекииль встал с кресла и потянулся. — Кошмар, как меня задолбало вести сидячий образ жизни, ты бы знал!

— Ну, чем можем, тем поможем. Сам же в курсе моего прогресса по твоим вопросам, — развел руками Макс. — А на ближайшее время у меня только рейд Гильдии из важного. Пойдем подий забивать в промышленных масштабах, за одним Сопряжение закроем проблемное. Так что да, время свободное есть, а тренировкам рытье на барахолках — не помеха.

— Вот и иди, поройся по барахолкам, — резюмировал планар, — один раз тебя с барахолки сюда занесло, второй раз, может, с реликвией подфартит.

— Ты мне основное сказать забыл: как в итоге отличить-то нужный раритет? Просто по рассказу продавца — так там половина рухляди еще Александра Первого видала, включая шарикоподшипники с СИЗа. Продавцы — они такие продавцы, было бы что впаривать, а история впридачу всегда найдется.

— Сделай амулетик на удачу, что могу сказать, — невозмутимо посоветовал Иезекииль, — а вообще можно было бы просто подумать и задать нужный вопрос.

— Давай пропустим ту часть, где ты тонко подтруниваешь надо мной, и перейдем к практической стороне вопроса?

— Ты должен был спросить: а нет ли тут в Башне чего-нибудь подходящего под описываемую реликвию, — Иезекииль иронично наклонил голову. — А я бы тебе сказал — есть! И порекомендовал бы подойти к огромной латунной астролябии в библиотеке и посмотреть, как в нее поместится искра энергии веры, потом посмотреть, как она помещается и как себя ведет в любых других предметах, а уж потом, вооруженный этими бесценными знаниями, ты мог бы отправляться на свою тихую охоту.

— Вредный ты тип, Иезекииль! — оскорбился на эту тираду Макс. — Все-то я сам должен догадаться.

— Ну про все ты догадываться не должен, только про то, что напрямую вытекает из логических рассуждений, а ты все бежишь куда-то… — неодобрительно сказал планар.

— Бегу потихоньку, пока бежится, — не обратил внимания на очередную нотацию парень. — Спасибо за совет. Ладно, пойду созерцать астролябию и рыться в мусоре. Не скучай, узник совести!

Никуда по образовавшимся делам сразу Максим, конечно же, не пошел, а направился в кладовую, захватил вина, сыра, мясной нарезки и с кайфом провел около часа в шикарной ванной комнате, располагавшейся рядом с кладовыми. Она была оснащена гораздо богаче санузла в жилых помещениях: тут имелся шикарный небольшой бассейн с теплой водой, парной уголок с каменным лежаком, этакий мини-хамам, не отгороженный от основного помещения ничем. Пар просто удерживался духовной силой внутри небольшого объема и медленно циркулировал, не обжигая человека, решившегося занять этот гибрид шезлонга и каменной плиты. Душ был организован в виде водопада у другой стены, еще имелась пара деревянных лежаков для отдыха после процедур и шикарное зеркало во всю высоту помещения. Ван Либенхофф был тем еще сибаритом, судя по обстановке.

Приятное времяпрепровождение расслабило парня, напряжение последних дней отпустило, вино приятно шумело в голове, впрочем, не усиливая своего действия. В крепком организме при наличии дара Жизни есть не только плюсы, Максу, чтобы опьянеть, нужно было прилагать немалые усилия, иначе вино по действию ничем бы не отличалось от компота. Поэтому он тормозил реакции тела на потенциальный яд до той степени, пока это не начинало отвлекать, потом отпускал вожжи, сознание прояснялось, снова тормозил — и так раз за разом, балансируя на грани между безмятежной расслабленностью и обычной деловой сосредоточенностью.

Астролябию в библиотеке Максим видел и раньше, исключительно сложно не заметить металлический диск метрового диаметра, висящий на стене справа от входа. Воспринимал его парень только как элемент декора, однако, следуя за мыслью Иезекииля, данная бандура являлась мощным раритетом и старой семейной реликвией. Не понятно, кто были предки Кристофа — астрономы или моряки, Макса это особо не интересовало. С тем же успехом, ван Либенхофф мог забрать раритет у своих врагов в качестве компенсации или как трофей — кто их знает, этих сумасшедших одаренных ученых!

По дороге до библиотеки Макс пробовал запихнуть искру энергии веры в различные объекты, как рекомендовал планар, с предсказуемым результатом. Для частицы энергии веры их как будто бы не существовало, она спокойно проплывала сквозь цель, а потом медленно возвращалась к своим немногочисленным товаркам, лениво циркулирующим по ауре Максима

Но в библиотеке парня ждало открытие: направленная в астролябию искра внезапно притянулась к латунному диску и продолжила свое неторопливое движение уже в толще прибора, не делая никаких попыток ускользнуть куда-то еще. Макс попробовал вернуть частицу себе и, преодолев некоторое сопротивление, вполне успешно это сделал.

Теперь, имея методику, можно было приступать к поискам, отыгрывая долбанутого экстрасенса, ищущего «энергетически сильные вещи» на развалах и барахолках родного города.