Сад искусителя

Глава 21. Тогда. Цена вопроса

Первой мыслью было броситься обратно к шкафу и поискать вторую часть, но Михаэль не двинулся с места. Змей не дурак, значит, второго кристалла вообще не существовало, а первый записывался исключительно ради одного зрителя. Михаэль не удивился бы, узнай он, что и ту потасовку возле дворца организовал бывший пленник Матери, по прихоти Люцифера ставший следователем в деле о смерти Адама и Евы. Или не смерти? Раз уж «никто пока не умер»…

Ответ знал Люцифер, и его еще можно было найти — Змея-то уже вряд ли. Люцифер, все еще помнящий о своих настоящих родителях, хотя прожил в Империи несколько сотен лет! Михаэль вот об этом забыл, думая о нем, как о родном брате. Почему нет? В конце концов, всех принцев создали в лабораториях Матери. Ну, почти всех. Она как-то рассказывала, что они несли в себе души людей из далекого мира Цийон. Туда пришла напасть в виде ядовитых тварей лиль, питающихся магией. Мать собирала отравленные ими души, очищала от яда и сохраняла до момента, когда сможет не просто их возродить, но с тем же магическим потенциалом, какой у них имелся до столкновения с лиль. Михаэль был одним из первых, и это наложило свой отпечаток на его отношение к остальным — вечно пытался всех опекать и контролировать. Но в Люцифере чувствовалась сила и самостоятельность, он был равным, а потому более других казался достойным зваться братом.

— И ты меня предал… Предал ради мальчишки!.. После всего…

Где-то внутри еще тлела надежда, что запись — созданная Змеем подделка, призванная рассорить их окончательно. Да, конечно, следовало убедиться лично, только Михаэль знал, что все, увиденное им, чистая правда. Он заставил себя выйти во двор ратуши и уже там открыл портал ко дворцу Люцифера.

Площадь оказалась переполненной гвардейцами, оцепившими здание по периметру и просто сновавшими туда-сюда, скорее всего, по поручениям, значит, здесь есть кто-то из принцев. И впрямь, стоило пройти в арку центрального входа, как заметил Габриэля, раздающего приказы. Увидев Михаэля, он побледнел и вымолил:

— Ты жив…

— А не должен? — нахмурился Михаэль.

— К нам пришел тот седой следователь и сказал, что вы с ним ходили поговорить к Люциферу, а тот сошел с ума и напал на тебя. Мы прибыли сюда, а там вся гостиная в крови…

— Моей?

— Согласно экспертизе, да.

— Потому что не надо было магическую проводить, а отправить образцы в лабораторию. И чего там Люцифер?

— Ну… В одиночку я с ним не справлюсь, жду остальных.

— Ты весь Совет, что ли, созвал? — удивился Михаэль, и получил в ответ утвердительный кивок. — Ясно.

Он стащил с себя мундир и, бросив его на пол, закатал рукава рубашки, принявшись осматривать руки, но не увидел ни намека на то, что у него брали кровь. Плохо. Это могло значить только то, что Люцифер и впрямь кого-то убил. У большинства принцев схожая ДНК — при быстром осмотре могла дать ложноположительный результат, если проверку делали с помощью магии.

— Проведите повторные анализы, теперь нормально. Экспертам отдайте.

— А Совет? — уточнил Габриэль, признав за ним право командовать.

— Пусть собирается. Лишним не будет.

Михаэль дождался очередного кивка и пошагал в гостиную. Зрелище, представшее пред его взглядом, отчего-то в первую очередь напомнило тронный зал — бордовый и ржавый крупными мазками раскрасили комнату, выгодно выделив сидящего в центре Люцифера с его золотыми волосами, одетого в простую белую рубашку и черные брюки.

— Кого ты убил? — момент к светским беседам не располагал, только к вопросам в лоб.

— Самаэля, — слегка задрав подбородок вверх, гордо ответил брат, в зеленых глазах сверкнули огоньки брошенного вызова.

— Зачем?

— Бесил, — Люцифер развел руками. — Прибился к свите, а сам ждал, когда оступлюсь, чтобы занять мое место.

— Я спросил «зачем», а не «за что», — вздохнул Михаэль и принялся осматриваться, гадая, куда брат — увы, но все-таки брат — мог деть тело.

— А. Да. Убил затем, чтобы проверить: замедлит его душа отравление моей собственной, если пустить ее прослойкой вокруг осколка.

От удивления Михаэль прекратил всматриваться в черноту камина и вновь посмотрел на Люцифера. Тот улыбнулся и поднял правую руку с закатанным по локоть рукавом, медленно помахал ею, чтобы дать как следует разглядеть черные колючие завитушки, огибающие предплечье. Похожий узор поселился однажды на плече Матери, после чего та вскоре ушла в личное небытие.

— Это была не сила Адама, — осознал Михаэль, едва сдержавшись, чтобы не схватиться за голову.

— Ага, а дырявая душа твоей куклы оказалась еще и ядовитой. Не стоило ее трогать. Никому не стоило.

— Но она же!..

— Жива. Я не совсем понял Змея, почему они с Адамом все еще живы, только не вижу причин не верить ему. Впрочем, будь иначе, для меня все равно бы ничего не изменилось. Вопрос времени.

— И душ, которые ты сможешь забрать у других?

Едва заметная усмешка, скользнувшая по губам Люцифера, выдала того с головой: этот идиот Самаэля просто убил. Спрашивать про тело бессмысленно — либо сжег в камине, либо скормил огненным тварям. Про Змея и его обещания тоже заговаривать бесполезно. Поступки бывшего пленника не поддавались логике, как будто тот, проведя много лет в одиночестве в полуразрушенной тюрьме, повредился рассудком. А брат от него заразился, иначе непонятно, зачем устраивать представление с убийством в этом дворце, а не том, где шла церемония прощания с детишками.

От всего этого бреда голова разболелась. Но стоило прикрыть ладонью глаза, как на обратной стороне век всплыло давешнее видение, которое Михаэль позабыл из-за делегаций с окраин. Сейчас же он снова увидел, будто Змей там в лаборатории склоняется над телами Адама и Евы, гладит их по головам и бормочет: «Бедные мои… Бедные… Ничего, я все исправлю. У меня еще есть время, чтобы все исправить».

— Обещал же не мстить! — оборачиваясь к Люциферу, второй раз за день припомнил Михаэль, но ничего больше сказать не успел, потому что у входа открылась арка портала, в которую вышел Рафаэль.

— Что? — хмыкнул он. — Не думаю, что после убийства здесь одного из нас, этой твари с окраин еще понадобится его дворец.

И ведь было здравое зерно в словах этого много о себе мнящего идиота. Ладно, в бездну его, станет следующим в списке, ну и пусть.

— Дай регалии, — Михаэль требовательно протянул руку в сторону Рафаэля.

— Еще чего! — возмутился тот. — Ты же не думаешь, что раз твой извечный противник в Совете низложен, то можешь командовать? И уж тем более не имеешь права лишать других регалий. Подумаешь, портал!

Бездна! И ведь не объяснишься сейчас, что собственные увел им же нанятый следователь! У Габриэля бы спросил, но тому они нужнее для созыва Совета и дальнейшей координации их решений. Делать только что?

— Держи, — произнес из-за спины Люцифер и положил свою горячую ладонь на плечо Михаэля. — Ты, конечно, ничего не сможешь, но будет обидно, если не попытаешься. К тому же мне они точно больше не понадобятся, — и вложил ему в руку свои регалии.

Сжав их в кулаке, Михаэль без лишних слов двинулся в сторону выхода.

— Куда это ты? — удивился Рафаэль и двинулся за ним следом.

— Надо кое-что проверить во дворце Императрицы, — отвечать пришлось уклончиво, жалея, что воспитание не позволяет открыть арку портала прямо здесь.

Нет, не воспитание — глупое сиюминутное желание сохранить место, как будто это могло спасти и хозяина тоже.

Щелчок пальцами призвал желанную арку.

— Ну и иди, — презрительно фыркнул Рафаэль, — раз уж ничего не можешь без Мамочки.

Михаэль сдержал рвущиеся наружу ругательства и шагнул в портал.

Дворец Императрицы был единственным во всей столице, где действовала автономная система безопасности, блокировавшая любую магию на его территории, делая исключение лишь для принцев, вернее, для созданных специально для них регалий. Талисманы разработала Она сама задолго до того, как решила уйти в собственное небытие. По Ее задумке, они упрощали работу с городскими системами, включая систему безопасности, ускоряли подтверждение личности и степень допуска. И только во дворце Императрицы достаточным условием сделали наличие самих регалий, без проверки их принадлежности. Она спешила, потому не продумала все до конца. А может, Ей просто в голову не могло прийти, что чьи-то регалии достанутся врагу. Она вообще помнила о Своем пленнике? Михаэль не удивился, если бы Мать и впрямь забыла о Змее. Змей вот ни забывать, ни прощать ничего не собирался, иначе зачем ему отбирать регалии Михаэля?

Теперь все упиралось в затею Змея и то, сколько тому требовалось времени для ее выполнения. И Михаэль осознавал, что, скорее всего, безнадежно опоздал, но ноги все равно несли вверх по лестнице, а сердце сжималось в глупой надежде, что пленник ограничился телами детишек, что он не станет причинять вред пленившей его. В арке, служившей входом в тронный зал, надежды разбились черным крошевом, опали на пол и были сметены ветром случившегося. Нет, Императрица искусной куклой все еще сидела на троне, пялясь невидящим взглядом на вошедшего. Но вокруг уже суетились знакомые андроиды из лаборатории-темницы со странным деревом: устанавливали приборы, о назначении которых несложно догадаться — скорее всего, они поглощали магию или разбирали заклинания по составляющим. В том, что иную систему уже снесли, можно было не сомневаться.

Сам Змей стоял спиной к входу и смотрел на бегущие и исчезающие где-то вверху цифры и символы незнакомого языка. Однако стоило Михаэлю сделать шаг в зал, как бывший пленник обернулся и, улыбнувшись самой ядовитой на все обжитые миры улыбкой, сказал:

— Так, значит, Люцифер тебя все-таки отпустил.

— Приказывал убить?

— Ну, я попытался объяснить, что твоя смерть станет благом в первую очередь для тебя самого, но слова не сказал, — Змей качнул головой и едва заметно пожал плечами, отчего-то напомнив Адама, постоянно так делавшего.

— А стоило бы. Потому что я собираюсь тебя остановить.

Прозвучавший в ответ смех Михаэля ничуть не смутил, он стремительно пошел на противника, доставая на ходу из ножен огненный меч, взмахнул им, зажигая лезвие… Оно было остановлено ладонью, сразу же погасившей пламя, затем она скользнула к запястью, сжав оное до хруста, заставив ослабить хватку и выпустить рукоять из пальцев.

— Ты не можешь!.. — сквозь зубы проскрипел Михаэль.

— Еще как могу, — отчего-то грустно усмехнулся Змей, отпустил его руку, хлопнул по плечу, заставляя упасть на колени от внезапно свалившейся на спину тяжести. — Ты не в состоянии представить, сколько всего я могу. Не скажу, что получить подобную мощь оказалось легко, просто жаждал ее не я один — все значимые маги моего мира желали того же, желали силы и бессмертия. Вот мы сдуру и объединились, собираясь призвать обитателей междумирья, чтобы они послужили батарейками в наших песочных часах. Сумасшествие? Сейчас я бы сказал, что да, но тогда… Тогда объявил сие наукой, сделал расчеты и провел первый эксперимент, к несчастию, ставшим успешным. Несколько последующих подтвердили правоту моих формул и расчетов. Притянутые искры силы увеличили мой магический потенциал, отчего с демонстрацией для широких масс проблем не возникло. Правительство и ученый совет одобрили проведение итогового ритуала, — он кивнул в сторону сидящей на троне Императрицы: — Вон она одобрила. Тогда Ашера была Министром Магии, это уже после проведенного ритуала стала моей женой. То есть за призыв в Цийон элементалей повинен не я один, но магической мощи мне досталось куда больше других. Настолько много, что чудеса случались просто по моему слову. Возгордился, конечно. Знать бы тогда, что никаких слов не хватит, чтоб повернуть время вспять, чтоб отменить смерть…

Змей замолчал, и пауза грозила затянуться надолго, только Михаэль все равно не мог освободиться от чужих чар: сколько бы ни пытался, а пошевелиться так и не получилось. К счастью, подошел андроид с докладом, что система с непроизносимым названием развернута и готова к запуску. Бывший пленник, что вскоре и сам собирался стать тюремщиком, очнулся и бросил короткое:

— Сейчас иду, — затем обернулся к Михаэлю и вздохнул, словно не мог решить, что же с ним делать, в итоге мотнул головой и убрал руку, но освободить не освободил.

Вскоре за спиной защелкало, зашипело, заискрило, судя по отблескам на окнах, жаль, обернуться и посмотреть своими глазами не получалось. И сколько бы он ни пытался — чужие чары не поддавались. Только все равно не сдавался, продолжая биться о клетку, в которую был заключен его разум, стараясь не думать о бессмысленности своего занятия. Отчаянье пришло быстро, ведь в этот день и так много всего произошло, и тогда он решился призвать силу, которую Она запретила использовать. Высвобожденная магия столкнулась с заклинанием Змея, и та наконец-то пошла трещинами! Жаль, что на это ушла вся энергия, и Михаэль свалился на пол, ударившись лицом о мрамор, и в который раз за день просипел:

— Ты обещал!..

Щелкать не перестало, значит, его, скорее всего, не услышали, поэтому он снова потянулся к запретному — уцепить не успел! Михаэля легко, словно он был ребенком, в одно движение перевернули на спину и двумя пальцами припечатали по лбу исцеляющим заклинанием, прошлись по рукам слева направо, остановились на солнечном сплетении, прерывая на корню все предыдущие попытки.

— Ты обещал… — упрямо прошептал он, борясь с накатившей вдруг сонливостью. — Обещал…

— Не мстить, — подтвердил Змей и усмехнулся. — Не волнуйся, не буду. Хотя бы потому, что месть должна была бы быть долгой и тщательной, а там тела осталось всего на один разговор. Но и говорить стану лишь тогда, когда найду мальчика и буду уверен, что дальше с ним все будет в порядке. А я все силы приложу, чтобы так и случилось. С тобой вот только что делать? За словом вон потянулся…

— Я? — не поверил Михаэль, и непонимание немного взбодрило, сделав разговор чуть понятнее.

— Ты. Не задумывался никогда, почему у всех принцев этот суффикс в имени? Ну, кроме Люцифера.

— Суффикс?

— «Эль».

Подсказка взбудоражила память, вытащив из нее воспоминание о дне, когда брат не просто освободил пленника Матери — дал тому цель. «Эль» — так андроиды называли Змея…

— Почему? — вопрос стоило бы задать Ей, только Михаэль откуда-то знал, что Она не отзовется — она никогда не отзывалась.

Ушедшее из восприятия величие удивило настолько сильно, что он чуть не пропустил ответ Змея:

— Она пыталась воссоздать слово, но у нее, к счастью, не получилось. Знаешь, в чем проблема с человеческими желаниями? Мы редко задумываемся о цене вопроса. А ведь об этом стоило бы позаботиться в первую очередь. Вот тебя сейчас разрывает множество желаний, и все они исполнимы, стоит только выбрать ради них жертву. Последнее всегда сложно. А иногда прайс могут предъявить и потом, когда уже взял и вернуть не можешь, как бы ни хотел. Наши дети… Нашей с Ашерой ценой стали наши дети. И не только они — мы погубили всех, а тех, кого хоть как-то удалось спасти, она использовала, чтобы попытаться заполучить слово… Знаешь, я, пожалуй, сокращу отчасти твои расходы, раз уж ты оказался настолько упрям и живуч, что добрался сюда и сумел сломать клетку. — Бывший пленник залез во внутренний карман мундира и достал оттуда регалии Михаэля, которые вскоре засветились чужой магией. — Когда очнешься, у тебя будет право загадать одно желание, и оно обязательно исполнится, — пояснил тот и положил амулет ему на грудь. — А теперь, пожалуй, поспи немного, ибо убивать тебя не хочется, но и мешаться под ногами не стоит.

Глаза Михаэля послушно закрылись, выключая сознание.

Он очнулся, когда кто-то заботливый поднес к его носу платок, смоченный нашатырем. Поморщился на неприятный запах и едва разлепил веки, но тут же зажмурился из-за непривычно яркого света — не электрический, значит, успел настать следующий день. Должно быть, Змея уже и след простыл, смысла спрашивать про него точно нет. Михаэль приподнялся на кровати и тут же схватился за отозвавшуюся болью голову.

— Есть стандартное обезболивающее из армейской аптечки, — отозвались откуда-то справа.

— Тащи, — согласился он, не особо надеясь, что оно поможет, но и ничуть не испугавшись, что могут отравить — пока был без сознания, убить его труда не составило бы.

Через минуту ему протянули блистер с таблетками и запечатанную бутылку воды. Он закинулся сразу двумя, полностью осушил бутылку и только потом посмотрел на своего спасителя. Им оказался молодой гвардеец, на нашивке которого сияла утренняя звезда.

— И где сам Люцифер?

— Не могу знать, Ваше Высочество! Он… — голос парня дрогнул, но он быстро взял себя в руки: — Его Высочество Люцифер впал в безумие и убил собравшийся из-за него Совет Принцев, а когда гвардейцы попытались Его образумить…

— Он убил и гвардейцев, — закончил за него Михаэль. — Ты почему выжил?

— Когда очередь дошла до меня, Его Высочество вдруг остановился, потому что я был последним — остальные успели разбежаться, а Ему нужен был кто-то, кто найдет Вас и передаст вот это.

Сверток скрепляла магическая печать, и ее деактивация отозвалась новой порцией боли. Внутри значились координаты мира, находящегося далеко за пределами Империи. Брат предлагал найти его там? Передумал и решил убить? Или надеялся, что Михаэль догонит и остановит самого Люцифера?

— Это копия с координат, которые собирал господин следователь, — сказал гвардеец и уточнил: — Мне было приказано скопировать их, когда господин следователь пойдет к вам. А когда я вернулся во дворец со свитком, там… Его Высочество впал в безумие.

— Ясно… В городе уже знают о смерти всех принцев Совета?

— В городе… — парень вздохнул, мысленно готовясь рассказать новости куда печальнее убийства Совета. — Столицу захватили бунтовщики с окраин. Горожане успели разбежаться, но их особо никто не удерживал, потому и я сумел вывезти вас и спрятать. Боюсь, что столица потеряна.

Первым порывом было подняться и на деле показать, как сильно он неправ, но тело не слушалось, а потом и разум подоспел, подсказывая, что в одиночку с бунтовщиками даже брат не брался воевать. В одиночку их мог победить только опекаемый им мальчишка. Михаэль мотнул головой и всмотрелся в координаты — там значился лишь один мир. Адама и Еву закинуло туда вместе? Нет, вряд ли. Змей вроде бы говорил, что с девчонкой все сложно, да и в недавнем разговоре обещал, что призовет Ашеру к ответу тогда, когда с Адамом все будет в порядке. Вот опять несчастная девочка с разбитой душой оказалась никому не нужна. Нет, не совсем так. Никому не нужна, кроме мальчишки, разозлившимся из-за нее настолько, что собирался убить Михаэля, да и весь Совет потом, если потребовалось бы. Так, наверное, было бы лучше, хотя бы для города. Жаль, что Люцифер вмешался. Жаль, что мальчишка с ним не справился.

— Вот, — гвардеец протянул ему новый сверток, видимо, решил отвлечь от печальных мыслей, связанных с потерей столицы. — Ваши регалии. Подумал, вы хотели бы их сохранить.

— Да, спасибо.

Они все еще светились чужой магией, той самой, что должна была исполнить одно любое желание Михаэля. В голове сразу же закружились мысли от восстановления власти в Империи до убийства Змея, но отринул их все, включая исцеление брата.

«Хочу, — сжав регалии в кулаке, подумал он, — чтобы все осколки души девчонки наконец-то собрались воедино, и она жила потом долго и по возможности счастливо».

Амулет на мгновение вспыхнул ярче, а потом угас, став обычной безделушкой, годной только кинуть в стену от переизбытка чувств. Что он и сделал, напугав этим гвардейца. Ничего, пару часов потерпит как-нибудь, а потом Михаэль освободит его от принесенной при поступлении на службу клятвы. Что до желания, то это, пожалуй, единственное за всю жизнь сделанное им правильно. Нет, не ради прощения — прощения ему не требовалось, особенно после того, что он задумал сделать. Просто должно же было хотя бы раз и этой дурочке повезти, так почему не сейчас?