Шеф с системой. Империя вкусов

Глава 5

Варя стояла в дверях своего дома — единственного места, которое она могла назвать домом за последние два года — и смотрела, как этот наглый чужак входит внутрь, словно он здесь хозяин.

«А ведь он и есть хозяин», — мелькнула предательская мысль, но она тут же отогнала ее прочь.

Дом встретил незваных гостей облупившейся штукатуркой и паутиной в углах. Половицы громко заскрипели под их ногами — те самые половицы, которые Варя научилась обходить беззвучно, когда крадучись ночью проверяла, все ли дети спят спокойно.

— Господи милостивый, — прошептал спутник чужака, с ужасом оглядываясь, — что они здесь творили все это время?

— Выживали как могли, — ответил тот, которого звали Александр.

Варя стиснула зубы. «Выживали»! Как будто он понимает, что это значит. Как будто он знает, каково это — найти восьмерых детей, брошенных на произвол судьбы после мора, и понять, что кроме тебя им помочь некому.

Она помнила тот день два года назад, когда впервые увидела этот заброшенный дом. Тогда ей было всего пятнадцать, но она уже полгода скиталась по городу с маленьким Гришей на руках. Ее родители умерли от мора одними из первых, оставив ее с крошечным братом и пустыми карманами.

Сначала она думала, что справится одна, но город оказался жестоким местом для девочки-подростка с младенцем. Попрошайничество не приносило достаточно денег, а работу никто не давал — кому нужна девчонка с ребенком на руках?

Потом она стала находить других детей. Петьку, которого выгнали из ученичества, когда хозяин разорился. Машу, родители которой сгорели в пожаре. Семку с переломанной рукой, которая так и не зажила правильно. Одного за другим, по одному несчастью.

И всех их она привела сюда, в этот заброшенный дом, где научила их главному правилу: «Мы не воры, мы не попрошайки. Мы семья. И семья держится вместе». Она смогла оставлять Гришу с детьми и подрабатывать. Петя тоже работал. Так и выживали.

Дети окружили чужаков полукольцом, держа самодельное оружие. Варя гордилась ими — за это время они превратились из напуганных сирот в настоящий отряд. Они научились драться, защищать друг друга, не сдаваться.

— Стойте где стоите! — резко предупредила она. — И руками ничего не трогайте! Это наш дом!

— Такой же ваш, как и наш, — спокойно ответил Александр, проходя дальше.

«Как и наш!» Варя сжала кулаки. Этот надменный богач думает, что может просто прийти с бумажкой и отнять у них единственное место, где они чувствовали себя в безопасности.

Она проследила за его взглядом, когда он осматривал главную комнату. Да, здесь был бардак. Да, мебель поломана — но они использовали ее как укрепления. Да, стены облупились — но на отопление не было денег.

Зато он наверняка заметил порядок у очага. Там Варя проводила долгие вечера, рассказывая детям сказки или обучая их грамоте по обрывкам книг, которые удавалось найти. Там она варила жидкие супы из овощей, которые Петька приносил с рынка. Там они грелись холодными зимними ночами, прижимаясь друг к другу.

— Эй, ты! — окликнула она, догоняя Александра. — Я же сказала, ничего не трогать!

Он обернулся и посмотрел на нее такими глазами, словно не она была хозяйкой этого места, а он был хозяином.

— Девочка, я не гость в этом доме. Я хозяин и веду себя соответственно своему статусу.

Варя почувствовала, как внутри все взрывается от ярости. «Девочка»! Да она за эти два года пережила больше, чем этот избалованный богач за всю свою жизнь! Она растила детей, защищала их, учила выживать!

— Как ты смеешь⁈ — выдавила она.

— Очень просто, — ответил он, демонстративно сдвигая миски на столе. — У меня есть на это законное право.

«Законное право». Варя хотела засмеяться. Где было это законное право, когда ее родители умирали в муках? Где оно было, когда Гриша плакал от голода, а ей нечем было его кормить?

— Матвей, доставай хлеб и накрывай на стол, а вы, дети, идите мойте руки. Сейчас будем ужинать.

Варя увидела, как дети переглянулись. В их глазах мелькнула надежда, и это испугало ее больше всего. Они были готовы поверить первому, кто пообещает им еду и тепло.

— Мы не будем ничего делать! — вспыхнула она. — Ты не можешь нам приказывать!

— Могу, — перебил он, не повышая голоса, но говоря так твердо, что она невольно замолчала. — Потому что это мой дом и потому что никто не ест грязными руками за моим столом.

— А если мы не захотим? — вызывающе спросил Петька.

— Тогда останетесь голодными, — невозмутимо ответил Александр. — Ваш выбор.

Варя видела, как дети колеблются. Аромат жареного мяса заполнял комнату, и их желудки предательски урчали.

— Петька, — тихо толкнула его в бок Маша, — а давай послушаемся? Руки и правда грязные…

— Да, — подхватил Семка, — и мясо еще осталось! Видишь, сколько в жаровне?

— А может, дядька и правда добрый? — неуверенно предположил еще один мальчишка.

— Никаких «может»! — рявкнула Варя. — Он хочет нас приручить!

— А что плохого в том, чтобы быть прирученными, если нас кормят? — робко спросил маленький Гриша.

Сердце Вари сжалось. Ее братишка, ради которого она прошла через все эти испытания, был готов сдаться первому встречному за кусок мяса.

— Гриша, ты не понимаешь… — начала она.

— Понимаю! — горячо возразил мальчишка. — Я хочу кушать! И хочу, чтобы руки были чистые, как у людей!

Остальные дети заволновались, переглядываясь между собой и бросая умоляющие взгляды на Варю.

— Варя, ну пожалуйста, — взмолилась Маша. — Давай хоть руки помоем?

— Да, — поддержал ее Петька. — А то стыдно перед… — он запнулся, — перед хозяином дома.

Варя стояла, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Ее армия, ее семья готова была дезертировать за миску горячей еды. И разве она могла их винить? Когда они в последний раз ели досыта?

— Ладно! — сдалась она с досадой. — Идите мойтесь! Но быстро!

Дети радостно заулыбались и гурьбой ринулись к рукомойнику. Началась толкотня — каждый хотел помыться первым.

— Тише! — крикнула Варя, восстанавливая хоть какое-то подобие дисциплины. — По очереди! Сначала Гриша!

Пока дети возились с водой, Варя наблюдала, как Александр методично раскладывает мясо по мискам. Порции были щедрыми — больше мяса, чем они обычно видели за несколько недель. Она почувствовала, как во рту скапливается слюна.

— Варя, — позвал Александр, — ты тоже иди руки мой.

— Не буду! — упрямо ответила она, хотя и понимала абсурдность своего сопротивления.

— Будешь. Потому что за моим столом едят только с чистыми руками. Без исключений.

— А если я откажусь?

— Останешься без ужина.

Варя помолчала, глядя на дымящееся мясо. Гордость боролась с голодом, и голод медленно побеждал. С кислой миной она поплелась к рукомойнику.

Когда все умылись, Александр коротко сказал:

— Садитесь.

Дети уселись за стол с благоговейным молчанием. Варя села последней, демонстративно заняв место на дальнем конце. Она взяла свою порцию с таким видом, словно принимала яд.

— Ешьте, — разрешил Александр.

И началось пиршество.

Алексей

Дети ели с жадностью голодных волчат, но при этом не забывали о манерах. Никто не хватал кусков из чужих мисок, никто не чавкал. Видно было — Варя их хорошо воспитывала.

— Вкусно! — восторженно сказал один мальчик. — Я такого мяса никогда не ел!

— А лучок какой сладкий! — добавила девочка.

— Тихо, — одернула их Варя. — Не забывайтесь.

Но сама она тоже ела. Медленно, с остановками, но ела. И по ее лицу было видно — мясо действительно вкусное.

Я наблюдал за этой картиной и думал о будущем. Эти дети могли стать основой моего предприятия. Они уже показали, что умеют держаться вместе, подчиняться лидеру, работать сообща. Нужно только направить эти качества в правильное русло.

Когда первый голод был утолен, я сел за стол напротив Вари.

— Теперь поговорим, — сказал я.

— Слушай меня внимательно, Варя, — начал я, сцепив пальцы рук и глядя ей прямо в глаза. — Этот дом по закону мой. Вот документы, вот печати.

Я медленно достал купчую из-за пазухи и положил ее на стол так, чтобы все могли видеть официальные печати и подписи.

— Я мог бы прямо сейчас выйти на улицу, привести городскую стражу и выгнать вас всех отсюда. По закону я имею на это полное право.

Варя резко напряглась, сжав кулаки на столе. Дети притихли, некоторые инстинктивно потянулись к своему оружию.

— Но ты этого не сделаешь, — прошипела Варя. — Иначе бы уже сделал.

— Верно, — спокойно согласился я. — Потому что я вижу, что вы не воры и не попрошайки. Вы бойцы. Вы защищали этот дом, когда он никому не был нужен. Вы держитесь вместе, не даете слабых в обиду, не грабите соседей. Я это уважаю.

— И что с того? — в голосе Вари прозвучала настороженность.

— А то, что мне такие люди нужны.

Я встал из-за стола и начал медленно ходить по комнате, обдумывая слова.

— Видишь эти руины? — я обвел рукой разбитую мебель, облупившиеся стены. — А я вижу будущий трактир. Лучший трактир в этом городе. Место, куда будут приезжать купцы со всех концов света, чтобы отведать нашей еды.

— Нашей? — переспросила Варя.

— Именно нашей. Потому что мне для этого нужны работники. Много работников. Надежные, верные, готовые трудиться с утра до ночи.

Дети переглянулись между собой. В глазах Петьки загорелся живой интерес:

— А что мы будем делать? Готовить?

— И готовить тоже, — кивнул я. — Но не только. Строить, чинить, убирать, учиться.

— Учиться чему? — спросила Маша.

— Всему. Грамоте, счету, кулинарии. Тому, как правильно встречать гостей, как накрыть стол, как держать себя с людьми.

Семка недоверчиво хмыкнул:

— И зачем тебе это? Мы же никто.

— Сейчас — никто, — согласился я. — А через год-два станете мастерами своего дела, но для этого нужно много работать.

Я остановился напротив Вари и положил руки на стол:

— Поэтому, Варя, я предлагаю тебе не милостыню, а выбор.

— Какой именно выбор?

— Ты и твоя стая остаетесь здесь. Навсегда. Получаете крышу над головой, еду каждый день, теплую одежду и мою защиту, но взамен вы работаете со мной и помогаете мне строить будущее. Ты будешь следить за порядком, организовывать детей и помогать мне всем, чем сможешь. Старшие — Петька, Семка — будут помогать в ремонте и на кухне. Маша и другие девочки займутся уборкой и обслуживанием. Младшие будут учиться и помогать, как смогут.

— А если мы откажемся? — Варя смотрела на меня испытующе.

— Тогда завтра вы покидаете мой дом, — сказал я без эмоций. — И больше сюда не возвращаетесь. Никогда. Мне не нужны люди, которые не хотят ничего сделать для себя и своего будущего. Хотите жить в грязи и нищете — живите, но не здесь. Здесь я буду строить лучшее заведение в этом городе.

Варя побледнела. Маленький Гриша испуганно прижался к ней:

— Варя, а нам опять на улицу?

— Это зависит от вашего решения, — ответил я мальчику. — Но знай — это не милость и не подачка. Это работа. Я буду требовать от вас дисциплины, послушания и полной отдачи. Я не тиран и не деспот. Не стану требовать от вас чего-то невозможного или заставлять работать от зари до зари. Больше всех будем работать мы с Матвеем, но если вы будете лениться и своевольничать — отправлю восвояси.

— А что будет потом? — тихо спросил Петька. — Когда трактир построим? Ты же нас тогда выгонишь?

— Почему выгоню? — удивился я. — Трактиру постоянно нужны работники. Официанты, повара, уборщицы. Если будете хорошо работать и учиться — останетесь. Если покажете способности — научу вас настоящему ремеслу. Может, потом свое дело откроете.

— Какому именно? — заинтересовалась Маша.

— Кулинарии. Ведению счетов. Грамоте и арифметике. Тому, что поможет вам стать не просто выжившими беспризорниками, а настоящими людьми с профессией.

Дети затихли, переваривая услышанное. Я видел, как в их глазах сражаются надежда и многолетнее недоверие к взрослым.

— А если ты нас обманешь? — прямо спросила Варя. — Если заставишь ишачить, а потом все равно выгонишь?

— Тогда вы потеряете только время, — честно ответил я. — Но если я не обманываю, а вы сейчас откажетесь, то потеряете всю свою жизнь. Навсегда останетесь никем.

Варя долго смотрела мне в глаза, пытаясь понять, лгу ли я. Потом перевела взгляд на своих детей — сытых, согревшихся у огня, с робкой надеждой во взглядах.

— Сколько времени у нас на размышления? — спросила она наконец.

— До завтрашнего утра, — ответил я. — Сейчас десять вечера. В шесть утра я начинаю работу. Либо с вами, либо нанимаю других людей.

— Но где мы найдем других людей? — вырвалось у Семки.

— Найду, — пожал плечами я. — В городе полно безработных. Только они будут чужие, а вы уже почти свои.

Дети переглянулись. Петька наклонился к Варе:

— Варя, а может, согласимся? Он вроде не врет…

— И еда вкусная, — добавила Маша. — И дом теплый будет…

— А учиться я хочу! — горячо сказал один из младших. — Читать и писать!

— И я хочу! — подхватили другие.

Варя молчала еще несколько секунд, потом медленно, но решительно кивнула:

— Хорошо. Мы согласны. Будем работать на тебя.

— На себя, — поправил я. — Это будет ваш дом, ваш трактир. Я только хозяин и учитель.

— Все согласны? — спросила Варя, обводя детей взглядом.

— Да! — хором ответили они, и в их голосах звучало облегчение.

— Все? — уточнил я, глядя на каждого по очереди.

— Все! — еще громче подтвердили дети.

Я кивнул и снова сел за стол:

— Отлично. Тогда завтра в шесть утра подъем. Умывание, завтрак, и за работу. Первое задание — полностью очистить эту комнату от хлама. Второе — вымыть полы, стены и окна дочиста. К вечеру я хочу видеть здесь нормальную, пригодную для жизни комнату.

— А спать где будем? — спросил Гриша.

— Пока здесь же, у очага, но завтра начнем приводить в порядок комнаты на втором этаже. У каждого будет своя постель.

— Настоящая кровать? — не поверила Маша.

— Настоящая. С матрасом и одеялом, — кивнул я, мысленно прикидывая предстоящие расходы.

Но тут же до меня дошло — а чем мы завтра будем топить? Дров во дворе немного, их хватит от силы на день-два. И чем убирать-то будем? Тряпок нет, ведер нормальных нет, мыла тоже.

— Варя, — обратился я к девушке, — что у вас есть в хозяйстве? Дрова, тряпки, ведра, инструменты?

Варя смущенно потупилась:

— Немного… Дров штабель маленький во дворе. Ведро одно худое. Тряпок нет почти. А инструментов… — она развела руками.

— Понятно. Значит, завтра первым делом нужно все это купить.

— А кушать что будем? — осторожно поинтересовался Семка.

— Три раза в день. Завтрак, обед, ужин. Полноценно, вкусно и сытно. Но запомните — еду получает только тот, кто работает. Ленивых я кормить не буду.

— А если кто заболеет? — спросила Варя.

— Больных лечим и кормим, а притворщиков выгоняем.

Дети закивали, но я видел — их больше беспокоят практические вопросы.

— Варя, — продолжил я, — ты город знаешь лучше меня. Где тут можно подешевле купить матрасы? Или может, есть кто старые чинит, набивку меняет?

Варя оживилась:

— Есть! На Ремесленной улице дядька Митрич живет. Он старые матрасы перебивает, набивку новую делает. Дешево берет, если самим солому принести.

— Отлично. А где солому взять?

— На конном дворе за медяки отдают. Или на мельнице.

— А инструменты? Молотки, пилы, гвозди?

— У кузнеца есть все. Но дорого, — вздохнула Варя.

— Ничего, разберемся. А рабочих знаешь? Плотников, каменщиков? Тех, кто недорого работу выполняет?

Варя задумалась:

— Знаю парочку. Дядька Степан — плотник хороший, только пить любит. А Василий каменщик — руки золотые, да работы мало. Они за хорошую плату любую работу сделают.

— Записываю, — кивнул я. — Завтра с ними переговорю.

— А дрова где брать будем? — спросил Петька.

— На лесной пристани дешевле всего, — подсказала Варя. — Только возить надо. У меня есть знакомый извозчик, дешево берет.

Я мысленно составлял список покупок. Дрова, инструменты, материалы для ремонта, еда, одежда детям, постельное белье…

— Варя, — сказал я, — завтра ты пойдешь со мной за покупками. Покажешь, где что подешевле взять. А остальные пока дом изучат — какие комнаты в каком состоянии, что можно быстро починить, что требует серьезного ремонта.

— А денег хватит? — робко спросила Маша.

— Должно хватить, — ответил я, хотя сам не был до конца уверен. — Главное — тратить с умом.

— А если не хватит? — не унимался Семка.

— Тогда будем зарабатывать по ходу дела. Я же повар, могу готовить на заказ, пока дом ремонтируем.

Дети переглянулись — план им нравился.

— Договорились, — сказала Варя, протягивая мне руку. — Ты хозяин и учитель — мы ученики и работники.

Я пожал ее тонкую, мозолистую ладонь:

— Правильно понимаешь. Добро пожаловать в новую жизнь. А теперь все спать. Завтра у нас очень насыщенный день.

Фундамент для будущего трактира был заложен. Не на уговорах, не на жалости, а на четком понимании правил игры и взаимных обязательствах. У меня появилась первая настоящая команда. Теперь главное — правильно распорядиться деньгами и временем.