Спасти настоящее

Глава 12

— Девочки с Пятницкой вернулись. Всё чисто, — доложил Женька. — Уже с вещами на пути к Внуково.

— Хорошо. Мои тоже нормально отстрелялись. Железки там оставили?

— Там! Вместе с перчатками.

— Офигели⁈ — Возмутился я. — Нохчи в женских перчатках⁈

— Да, шучу я, шучу… — Дряхлов рассмеялся. Сбросили в бумажный пакет и Валёк сжёг в мусорном ящике. Всё чики-пуки.

— Вы мне с пуками чтоб не очень-то. Как бы не обделаться потом от ваших шуточек.

— Да я ж шутки ради… Расслабить тебя, командир.

— Меня расслаблять?

Концовка слова выскочила, как мат, и Женька подобрался. Матерился я редко.

— Не расслабляться надо, Женя, а напрягаться так, чтобы не только зубы сводило, но и ягодицы. Помнишь, как я вас учил гвозди из пола выдёргивать.

— Помню. Не надо, Миш. Я больше не буду расслабляться.

— Лады. Всё только начинается, Женя. Дальше, как в сказке, всё страшнее и страшнее.

— Можешь ты жути нагнать, — пробубнил Женька.

— Олег Иванович, — а как вы смотрите на то, чтобы годика два-три пожить в Австралии.

— Мне? В Австралии? Меня Алла на куски порежет.

— Вместе с Аллой и детьми. Элька там доучится, а Тимка тоже.

Вроде и тут жить начали… Там же язык нужен. Я то уговорю кого хочешь, хоть кенгуру, а женщины… Им общение нужно, соседки.

— В Сиднее целый квартал русскоговорящих и клуб эмигрантский. Плюс, там уже кое-кто из наших работает…

— Для тебя это так просто? — Спросил удивлённо тесть.

— СП, что мы охраняем, набирает служащих. Профиль ваш — рыбный. Десять тунцеловов в аренде у ВБТРФ. Станете замом по добыче у Кима.

— У Валерия Николаевича? Ты его, что-ли рекомендовал?

— Я-то каким боком? Руководство ВБТРФ поставило своего.

— Так он меня и не возьмёт…

— Возьмёт, я с ним уже говорил. Он тут в министерство приезжал. Случайно пересеклись. На самом деле он там кадровые вопросы не решает. Джон командует. А с Джоном мы сошлись.

В душе я веселился, конечно, представляя себя в двух лицах, но вообще-то мне было тревожно. В прессу просочилась информация, что чеченцы в последнее время пытались закабалить коммерсантов юго-запада Москвы. Видимо не одних нас трясли, и коммерсы, скорее всего, сдувались.

Почти все сауны района были нашими и не наехать на них чеченцы не могли. Кто-то сопоставил «мочилово» с отъездом (в тот же день) нашего «женского взвода» в Афганистан.

Журналюги своё дело знали. Если плавучий ресторан, сгорев, ушёл ко дну вместе со всеми «свидетелями», то в «Лазании» такого финала допустить я не мог (здание представляло собой историческую и архитектурную ценность) и свидетели расправы кое-какие остались.

Опознать они никого, естественно не смогли бы, но даже допустить такого я не имел права, поэтому все девушки, на момент прибытия в Кандагар следователя прокуратуры, «пропали без вести» и всплыли в наших же подразделениях в Прибалтике под другими фамилиями.

Это была очень сложная комбинация и без Дроздова провернуть бы её я не смог. Но Иваныч был в курсе и поощрил мои действия обеими руками. Он же мне, кстати, посоветовал на время спрятать семью в Сидней. Потому что знал, что по низам прошла информация о причастности «Берсерка» к ликвидации практически всей Чеченской ОПГ.

Надо было уговорить тёщу и тогда все поедут туда куда надо, правильно рассудил я и принялся за обработку. Я пошёл самым прямым, но обманным путём.

— Алла Михайловна, я купил вам путёвку за границу.

— За какую границу? — Удивилась она. — Я никуда не поеду. Надо Ларисе помогать с маленьким. У Серёжи вон какой диатез… мучается бедненький и Лариса ночами не спит.

— Вот потому то я и хочу, чтобы вы с Ларисой поехали в Австралию. Там и климат другой и врачи, говорят, получше эту болячку лечат. Там, говорят, какая-то трава растёт лечебная.

— А Элька с Тимкой? С Олегом я их не оставлю. Он их своими покупными пельменями потравит.

— Поедете все вместе и Олега Ивановича с собой заберёте.

— А его работа здесь? — Удивилась тёща.

— Помогать вам там будет…

— Нужен он там. Он ещё тот помощник… Обстирывай его… И валюту на него тратить!

— Я ему там работу нашел, чтобы не бездельничал. Валюту зарабатывать будет, а не проедать.

— Зарабатывать? Где? Кем?

— Можно в офисе замом по добыче, а можно в рейс его отправить тунца ловить.

Тёща была в полном шоке от новостей.

— Вот. Правильно! Что он там в этом… Где? В офисе?

— Офисе.

— А что это?

— Кабинет. В конторе.

— Не-не-не… Пусть в море идет! В конторе он себе обязательно девку найдёт. Знаю я его.

На том и порешили.

Уже в Сиднее тёща и жена узнали, что никакой путёвки нет, но почему-то на меня не обиделись.

В связи с отсутствием потребности возвращаться ежевечерне домой, я перебрался жить на территорию ЧВК. Но с жильём у нас всё ещё были проблемы. Вообще быт у ШМАСовцев был организован крайне плохо. Справа от проходной за ёлочками стоял большой старый выгребной вонючий туалет на сорок дырок.

Его пришлось просто «облагораживать». Что-то строить новое на территории нам запрещалось договором аренды. Но что-то надо было делать. Хлорка только выедала глаза.

Пораскинув умишком, я стал поднимать из глубин памяти свои познания в компосте, пришёл к выводу, что должен быть, и поехал в Институт Микробиологии к Иванову Михаилу Владимировичу на проспект Шестидесятилетия Октября.

Предварительно собранная о нём и об институте информация позволяла надеяться на благоприятный для меня результат от нашей встречи.

— Нам, Михаил Владимирович, от вашего института нужен результат уже, как говорится, вчера. — Резюмировал сорокаминутную беседу я.

— Утром деньги, вечером стулья, — пожал плечами почти доктор наук.

Сам Иванов «гумусом» не занимался. Его специализацией, судя по справке, являлась биогеотехнология. Им разработанные принципиально новые технологии использования микроорганизмов при добыче полезных ископаемых, прошли промышленную проверку на шахтах Донбасса и Кузбасса и на нефтепромыслах Татарстана и Китая. Потому его интерес в нашей теме был чисто административный — зарабатывание денег для института.

— Деньги будут, — так же словами классика ответил я. — После подписания контракта в тот же день. Вас фунты устроят?

— Как-к-кие фунты? — опешил он.

— Английские.

— Конечно устроят! — Возбудился он. — А как вы…

— У нас совместно-британское эс-пэ.

— О-о-о… Это полностью меняет дело. — Он взволновался. — У нас уже сейчас имеется несколько тонн вещества. Я сейчас не помню точно сколько осталось. Мы использовали его на подмосковных птичниках и свинофермах. Очень интересный результат. Коллеги назвали его Тамир. Я не знаю почему. Но с человеческими экскрементами мы в больших объёмах не экспериментировали. Мы готовы отгрузить его вам по цене в восемьдесят процентов от согласованной, если мы сами… э-э-э… проконтролируем и проанализируем процесс ферментации и… Ну, вы поняли.

— Да, бога ради, — ухмыльнулся я. — Бойцам даже будет гордо, что они станут участниками эксперимента.

— Ну… Не столько они, сколько их… э-э-э… Ну вы поняли.

Мы рассмеялись. Весёлый был дядька — профессор Иванов.

Так наш гальюн на некоторое время стал настоящей институтской лабораторией.

Запах, действительно исчез сразу часа через два после обработки опрыскивателем. Причём не только внутреннего содержимого, но стен и пола. А через два месяца мы продали первые десять тонн ценнейшего удобрения.

— Я тебе поражаюсь, — начал сходу Дроздов. — Похоже, что ты из говна и палок, можешь построить «бизнес».

Это слово Иванычу не нравилось и произносил он его через звук «зь».

— Так строю уже, — рассмеялся я.

— Да знаю уже, — рассмеялся он. — По маленькой?

— Коктебелю?

— Не-е-е… Сегодня настроение хорошее, можно и армянского.

Я прошёл к его «бару», встроенному в какой-то старинный комод, достал «Ной» и пару круглых бокалов. Поставил их на столик. Из холодильника достал всё коньяку причитающееся. Разлил.

Юрий Иванович поднял бокал и сказал:

— Давай, Миша, выпьем за этот день.

Он сделал паузу, хитро улыбнувшись. Я не выдержал, но он и ждал моего вопроса, испросил.

— Что ж за день такой?

Дроздов помолчал.

— Этот день, Миша, мы позже будем отмечать, как день перелома нашей экономики. Перелома в положительную сторону, вверх.

— Чегой-то? — Недоверчиво произнёс я

— Тогой-то! Сегодня Алхимов доложил о том, что Министерства финансов наконец-то рассчиталось с Госбанком по долгам. А это, между прочим, в восемьдесят пятом году было тридцать один миллиард наших с тобой кровных рублей.

Я понимал, что это значит, но особо виду не подавал. Меня, от осознания грандиозности момента пробила дрожь. С начала шестидесятых годов Министерство финансов СССР не субсидировалось, а кредитовалось. И кредиты, чаще всего прощались.

Кредитный портфель был на столько рисковым, что выжить экономика СССР не могла. Некоторые отрасли финансировались с большим запасом по отношению к выпускаемой продукции. Доля ВПК, со своими танками и «научными изысканиями», составлял половину от указанной суммы. С танков Иваныч и начал… Но сначала мы пригубили.

— Понимаешь, начали мы с того, что танки переделали в спецтехнику для буровых. Они очень хорошо себя показали в восемьдесят пятом в сибирских болотах и на северах. За счет них и конверсии ВПК вылез из финансового болота уже через три года, Миша! НИИ перепрофилировали на выпуск продукции, создав при каждом промышленные цеха, где они доказывали наглядно перспективность своих разработок.

— Да! Все заметили. Товар появляться уже в восемьдесят восьмом.

— Изменили отношение к производственным предприятиям, отдав на решение директора кадровые вопросы и планирование.

Я посмотрел на него вопросительно и плеснул в бокалы янтарной жидкости.

— Штатное расписание, — коротко сказал он. — Отдали им. Сами принимают увольняют, расширяют, урезают исходя из дохода, а не финансирования. Но планы по выпуску сразу корректировались министерством в «бюллетенях дефицита». Помнишь такие?

— А то! — Граждане поначалу были в шоке, когда узнавали, что в Стране есть запланированный дефицит гречки и колбасы.

— Для того и ввели карточки. Но тут же возникли кооперативы и через год гречки было завались, а пшеницу стали экспортировать.

— Я, честно говоря, не анализировал, — соврал я.

— Не ври старшим, Миша, — махнул на меня рукой Иваныч. — Полагаю, что ты и то, что я тебе рассказываю, знаешь.

— Честное слово — нет, — с искренним возбуждением проговорил я.

— А ведь это твоя идея… Про «честный» дефицит… — Напомнил он.

Я промолчал.

— И сегодня, Миша, было принято решение снизить цены на некоторые группы товаров. Наливай!