Спасти настоящее

Глава 9

ЧВК «Берсерк» по договорам с правительствами Литвы и Латвии приступили к обеспечению охраны государственных объектов: Верховного Совета, телевидения, мостов, главпочтамта, госбанка и других. О чем несколько раз сообщили по республиканским телевизионным и радио каналам.

Чёрная форма с надписью на спине «Берсерк», сильно отличавшаяся от армейской или даже спецназовской. Натовские винтовки «Colt CAR-15 Commando» у литовцев вызывали трепет и недоумение.

Сами наёмники переговаривались исключительно на английском языке, а с посторонними вообще общались только жестами. Стреляли предупреждающими в воздух по любому маломальскому поводу. На охраняемой ими территории везде стояли или висели плакаты на английском и региональном: «Стой! Зона контроля ЧВК „Берсерк“! Стреляют без предупреждения!». Русские тут не ходили и литовцы с латышами сразу поняли, что это предупреждение адресовано только им.

Привлекая частную организацию к охране общественного порядка, Москва дистанцировалась от «региональных проблем», выводя себя из-под удара критики. Все случаи применения оружия против населения, а они были, расследовались местной прокуратурой, не находившей в действиях охранников состава преступления.

Однако 25 ноября 1990 года один из сотрудников «Берсерка» получил пулевое ранение в ногу. Выстрел был произведён из снайперской винтовки во время проведения массового пикета у дверей республиканской Литовской прокуратуры. Потом прозвучал выстрел в Риге. И тоже из снайперки. Пуля прошла вскользь по «сфере» и контузила охранника.

Дальше — больше. Вскоре начались уличные перестрелки, вооружённые нападения на посты. И вот тогда Москва ввела войска, но не в центр, а по окраинам, перекрыв подходы и выходы и введя комендантский час. А ЧВК начали отстрел бандитов.

Но если с Латвией и Литвой было более-менее всё понятно, то с Эстонией и Грузией, вообще никак. В Эстонии уже с конца семидесятых — начала восьмидесятых либерализация привела к тихому принятию концепции на независимость. Она всегда была неким «зоопарком» в СССР. Тут даже самиздат не прижился потому, что в местной прессе позволялось печатать всё. И вот эстонцы тихой сапой, без забастовок и протестов, «парламентским» путём шли к суверенитету. Это слово ещё не звучало, но подразумевалось. И даже придраться было не к чему. И ссылались на ближайших соседей. Вон, видите, до чего может довести централизация власти.

В Грузии «зарубились» сразу три «партийные» группировки. Шеварнадзе, не получивший в этом времени пост Министра иностранных дел СССР, оставался в Грузии первым секретарём и не сошёлся характерами с вновь поднявшим голову Звиадом Гамсахурдиа, а их обоих пыталась подмять под себя грузинская мафия.

— Не могу придумать, что делать с этими паразитами, — сказал Гришин.

Дроздов даже спрашивать не стал, кого тот имеет ввиду. Отстранённых от дел бывших «членов» собралась приличная группа.

— Они скучковались с творческой сволочью и терроризируют ЦК и Политбюро докладными записками и «коллективными жалобами» на действия «Берсерка» в Прибалтике. Не перегибаем мы там палку?

— А как иначе? Как только мы стрельнем из АКМа, мы пропали. А так, им писать про стреляющие по литовцам американские автоматы, вроде, как и не с руки. Да и не разобрались ещё многие, кто такие эти «берсерки». Название-то не русское, а скандинавское.

— Это ты здорово придумал, с названием.

Дроздов промолчал, что это не он придумал, а его нелегальный сотрудник под псевдонимом «Хулиган». Гришину он подал идею создать ЧВК, как инициативу КГБ. Генеральный сомневался дня три, но когда Дроздов рассказал ему про уничтоженного в Вильнюсе американского инструктора, Виктор Васильевич даже расстроился.

— Ну что-ты, Юрий Иванович, водишь меня, как карася. Нет у нас времени в бирюльки играть. Рассказал бы сразу всё, уже бы и указ с законом вышли бы. Готовь все документы.

Так, вместе с вышедшим законом, у нас были подписаны все лицензии, договоры с МО и согласованы форма и нормы призыва на контракт. Это чтобы соблюсти первичную привязанность к вооружённым силам СССР, провести медкомиссию на базе военкоматов и сделать быстрый набор. Но сразу вслед за законом о ЧВК вышло дополнение к нему в части возможности принятия на контракт граждан, отслуживших срочную и сверхсрочную службы, с простыми медсправками, полученными в поликлиниках по месту жительства.

Финансирование ЧВК из госбюджета не афишировалось, а проводилось через контракты на охранную деятельность с госструктурами. Алмазо- и золотодобыча, нефте- и газо-разведка.

— И по поводу разрешения внешнеэкономической деятельности частным предприятиям… просто измучили они меня. Ведь не пошлёшь же сразу по адресу. И не принять нельзя. Скажут, что Гришин зажрался и товарищей по партии не принимает. Вот и приходится их выслушивать часами. Жалуются, что не разрешаем мы экспорт чужих товаров. Вот мерзавцы!

— Даже с экспортом своих товаров проблемы. Они уже понаоткрывали себе кооперативов и жаждут продать свою продукцию им за рубли и за бесценок, чтобы кооперативы перепродали на экспорт за валюту и валюту оставить в кооперативе, а не на заводе. Договоры у всех с рассрочкой платежа. Это же какой ущерб предприятиям⁈ Воровство!

— Это ты про директоров? Всех на кукан! Твои «эсбэшники» хорошо работают? Пусть выявляют связи и увольнять-увольнять-увольнять! И сажать! Валютные махинации в крупных размерах с ущербом государству.

— Так и оборонка. Завод из титана катера построил и собрался за кордон продавать.

— Стратегическое сырьё! Мне тут сказали, что какой-то ушлый директор чапельники[1] из особо-секретного сплава отлил и попытался продать Американцам.

— Экспортный контроль работает круглосуточно. Надо увеличивать штаты и поднимать зарплату. Коррупционная составляющая очень велика.

— Предложения сформировал? Давай!

— Тут ещё вот какое дело, Виктор Васильевич. Не знаю, как и начать…

— Начни уж как-нибудь, — саркастически хмыкнул Гришин.

Дроздов не боялся, что их подслушают. Все кабинеты в управлении на прослушку не поставишь, а в этом крыле шёл ремонт кабинетов ЭКО[2]. Но были вскрыты все навесные панели и сняты обои с, потолочной лепниной. Техник со стороны, которого прислал «Хулиган», то есть я, излазил всё сверху до низу и вытащил всё-таки пару «жуков».

Вот сюда и привёл Иваныч Гришина.

— Ты слышал про параллельную нашей службу Питовранова?

— Нет. Ты Евгения Петровича имеешь ввиду? Из Торговой Палаты?

— Да.

— У него служба? Как у вас? Ты с чего взял?

— Мало кто знает, — вздохнул Дроздов. — Я вот только тогда узнал, когда открыл свой сейф в управлении. А до этого только предполагал.

— Что за служба? Не пугай меня, Юра.

— Андропов создал. Но похоже, что она существовала ещё до него. На остатках Коминтерна. Он ввёл в него и специалистов, что его обслуживали. Получилось этакое международное КГБ. Питовранов расширил «Фирму» за счет наших экспортных специалистов и их кураторов от КГБ. Но плохо то, что, то, от чего попытался отделаться Иосиф Виссарионович, проросло в нашей системе на внешэкономфондах.

— Ты про троцкизм? — Почти с ужасом проговорил Гришин.

— И еврокоммунизм.

— Это же раскол! — Прошептал Гришин.

— Плохо то, что его сотрудники вокруг нас. Это Примаков, Крючков, Бобков. И ещё хуже, что это они инициаторы разрушения СССР и его перестройки. На счёт разрушения, я не уверен, но то, что они пытались и пытаются навязать нам троцкистско-европейскую модель коммунизма, с капиталистической моделью экономики — это точно.

— А значит жить нам с тобой осталось совсем чуть-чуть, — сказал Гришин и намерился выйти из кабинета, но руководитель КГБ его остановил.

— Постойте, Виктор Васильевич. У меня есть предложение, которое, возможно, продлит наши жизни.

[1] Чапельник — ухват для сковородки.

[2] ЭКО — экспертно-криминалистический отдел.