Суккуб для наследника

Глава 7 Еще одна ночь

Нельзя жить среди людей, сверкая алым огнём в глазах и распространяя вокруг себя светящийся туман. Люди верят, что вампиры, оборотни, суккубы — это всего лишь фольклор. Так должно оставаться и впредь. Не Николь нарушать славную вековую традицию.

Проблема как раз и заключается в том, как отыскать способ, чтобы её не нарушить?

Меньше всего Николь хотелось обращаться к Клоду. Даже мысленно она не могла заставить себя думать об инкубе, как о брате. Пусть даже и сводном. Но от правды никуда не деться — он единственный, кто может помочь найти способ затеряться в толпе и не отсвечивать.

Придётся наступить на горло одному своему страху, чтобы справиться с другим.

С тяжёлым сердцем она коснулась зелёной кнопки вызова ни панели смартфона.

Несколько гудков, а потом ласкающий бархатный голос с придыханием отозвался:

— Да, маленькая сестрёнка? Слушаю тебя. Весь внимание.

В воображении Николь возникла яркая картинка: на чёрном и гладком, прохладном атласе лежал обнажённые тела. Красивые стройные женщины с пышными волосами и кроваво-алыми пухлыми губами, при одном взгляде на которых у любого мужчины вскипает кровь. Красотки льнут к инкубу с двух сторон. Скользят ладонями по гладкой коже, изнемогая от желания…

— Тебе удобно сейчас говорить? Не отвлекаю?

Короткий смешок. Ей то ли мерещится, то ли и правда слышится ускоряющееся дыхание, накаляющееся, как воздух в знойный день.

— С тобой мне всегда удобно говорить, ангелочек. Выкладывай, что у тебя случилось?

— У меня…

— Ч ёрт! Ну как же рассказать о таком⁈

— Я… словом, я прошла инициацию.

— Поздравляю. И как впечатления?

— Отвратительно!

— Зачем врать так нагло? Даже если твой любовник бревно или извращенец, в руках, пусть даже неопытного вампира, пища невкусной не бывает.

— У меня теперь то и дело глаза светятся. И я туманом окутываюсь. Что с этим делать? Это вообще — нормально?

— Надеюсь, ты инициировала наш разговор не затем, чтобы задавать глупые вопросы, ответы на которые ясны, как день? Конечно, это ненормально, ангелочек. Это плохо. Очень плохо.

Николь фыркнула в трубку:

— Я так и предполагала, но решала, на всякий случай, уточнить. Почему это происходит? И что мне с этим делать, братец?

— Братец, — он словно пробовал это слово на вкус, перекатывая на языке. — Ты никогда меня так не называла.

— Отчаянные времена требует отчаянных мер. Так можно с этим гало-эффектом что-то сделать?

— Это не галло-эффект. Лучше скажи, твоя первая жертва — ты убила её?

— Нет.

— Уверена? — недоверчиво протянул собеседник. — Тогда ты офигенно-мега-крутая вампирша, ангелочек. Настолько сильных среди нас, чтобы самостоятельно сохранить жизнь первой жертве, практически нет. Я, по крайней мере, таких не встречал.

— Какая разница, Клод⁈ Проблема ведь не в жертве, а в том, что я свечусь, как шлюхин фонарь! Алым, мать твою, цветом!

— Всё время? — тихо засмеялся он.

— Слава богу, нет. Только когда… — Николь осеклась.

— Когда? — с живым любопытством подхватил он.

— Когда… встречаюсь с ним.

— С кем — с ним? Моя маленькая сестренка, мне из тебя каждое слово клещами вытаскивать? — с мягким шёлковым смешком проговорил Клод. — Создаётся впечатление, что информация нужна мне, а не тебе.

— Тот парень, с которым я… ну, ты понимаешь?..

— Трахнулась во время инициации, — с энтузиазмом подсказал Клод.

Мысленно отвесив ему щедрых пинков и затрещин, Николь обречённо выдохнула:

— Ну, да. Когда я сталкиваюсь с ним. Или он находится слишком близко. Тогда всё начинает выходить из-под контроля.

— Подожди, — голос Клода зазвучал почти нормально. — Где ты исхитряешься с ним сталкиваться?

— Дома. Так случилось, что он оказался той самой сыном женщины, у которой мне приходится работать. Мы теперь практически живём бок о бок, под одной крышей.

Зажигательный и лёгкий, мелодичный смех раздался из трубки смартфона.

— Что смешного⁈ — возмутилась Николь.

— Ты — работаешь? Прислугой⁈ У людей! — сквозь смех проговорил Клод. — Хотя можешь заставить их носить себя на руках, омывать себе ноги алмазами, спать на лунной перине и срать в золотой унитаз, стоит тебе щёлкнуть пальцами. Ладно, спишем на то, что ты ещё маленькая и просто так развлекаешься. Пора ученичества — сложная пора. Но то, что волей случая ты оказалась под одной крышей со своей первой жертвой — это правда смешно.

— Так ты можешь мне помочь? — мрачно повторила Николь.

— Могу, конечно. Мы светимся в момент атаки, перед тем, как «есть». Все твои спец-эффекты, малышка, они от голода. Как только нормально насытишься, всё само собой пройдёт. До следующего раза. А если не насытишься, состояние будет ухудшаться до тех пор, пока голод полностью не поглотит тебя. В любом случае твою «зазнобу», скорее всего, ждёт конец. Хорошая новость в том, что он будет приятным. Наше отличие от кровавосов в том, что мы убиваем — любя, — снова зашуршал он тихим смехом.

Николь молчала, раздавленная.

— Выходит, всё, что я могу сделать в этой ситуации, это выйти на улицу и начать трахаться с первым встречным? — в голосе слышались гнев и отчаяние.

— На нашем языке это называется охотой, малышка. Как всякому, впервые выходящему на тропу, тебе нужен гид.

— Нет! Даже и не думай. Прошлого раза…

— Я пришлю к тебе одну из моих верных подруг.

— Одну из твоих любовниц, хочешь сказать?..

— Будь на Радужной площади в девять вечера. До связи, маленькая сестрёнка. Были приятно поболтать.

Остаток дня Николь избегала любой возможности столкнуться с кем-то из братьев Стрегонэ. Перед ужином она зашла к Джастине и поставила её перед фактом — сегодня вечером она уходит и вернётся только завтра утром.

— Ты не прослужила и пары дней, а уже берёшь выходной? — недовольно свела брови Джастина.

— Я же всё равно ничего не делаю. Никто не заметит моего отсутствия.

— Вот именно- ничего не делаешь, а должна была сделать так, чтобы кое-кто тебя замечал. Твой неурочный выходной мне не кажется хорошей идеей.

— Жаль это слышать.

— Не слишком ли ты дерзка?

— Мне нужно уйти, чтобы встретиться с одним человеком. Это срочно и важно.

— Что ещё за человек? — не отставала Джастина.

— Это моё личное дело.

— Твоим личным делом должен стать Дианджело, а я что-то не замечала никаких усилий с твоей стороны в этом направлении.

— Он приехал-то домой всего несколько часов назад. На всё нужно время. Да и к чему такая спешка? Он же сейчас еле дышит после своих ночных загулов? Какие ему романы? Дайте парню хоть в себя прийти!

— У него что ни ночь, то загул. А твоя цель сделать так, чтобы этих загулов не было, и он оставался дома.

Лицо Николь приняло такое выражение, что Джастина сдалась:

— Хорошо. Возьми отгул, раз так настаиваешь. Но в ближайшее две недели большие никаких выходных. Ты нужна мне здесь.

Когда Николь пришла на условленное место, солнце ещё светило, но сумерки уже медленно крались, вползая в город. Небо, стены, асфальт — всё было раскалено и дышало теплом, словно печь, но ветерок дразнил, обещая ночную прохладу. Гудели автомобили, текли в разном направлении ручейки людского потока.

— Николь Джанси?

Перед ней стояла высокая, статная, словно античная модель, молодая женщина, при одном взгляде на которую вставало даже то, чего от природы не было. Огонь! Вот что приходило в голову при одном только взгляде на красавицу. Он сверкал в ярких глазах и в алых волосах, он зарождался в волнующих изгибах тела. Каждое движение, каждый взгляд, каждая улыбка и шаг притягивали к красавице взгляд.

— Я Исабель, — представилась женщина. — Меня послал к тебе Клод. Он рассказал, что ты новообращённая полукровка и совсем не подготовлена к охоте. Попросил меня о помощи.

Голос Исабель был сладким, как конфетка. Чуть липким, как мармеладные змейки.

— Клод умеет просить? — недоверчиво приподняла бровь Николь. — Ну, ладно. Как ты собираешься мне помочь?

Исабель улыбнулась как могла бы улыбаться осторожная, вкрадчивая и очень грациозная кошка.

— Сначала кое-что тебе расскажу — потом кое-что покажу. Разговаривать приятнее за чашечкой кофе. Вон в том ресторанчике на открытой веранде его делают очень вкусно. Идём. Я угощаю.

— Я вполне в состоянии заплатить за себя…

— Конечно, ma chérie, не сомневаюсь в этом. Но доставь мне удовольствие — прими этот дар.

Пальцы с острыми, как когти, ногтями, заботливо выкрашенными в смягчающие пастельные тона, легко коснулись предплечья Николь:

— Идём.

Что плохого в том, чтобы одной симпатичной девушке выпить кофе в компании другой симпатичной девушке? Почему Николь нервничает и чувствует себя, как натянутая струна? Может, у неё развивается паранойя?

— Мокачино, — кивнула Николь официантке.

— Раф-кофе с ванильным вкусом, пожалуйста, — с улыбкой, столь же воздушной и сладкой, как сахарная вата на палочке, проворковала Исабель.

Всё-таки, несмотря на шарм, от облика Исабель веяло лёгкой пошлостью. Пошлость ощущалась не в по погоде тяжёлом и сладком запахе парфюма и выглядывала из слишком откровенного декольте. Пошлость струилась по ногам, провокационно открытым и подчёркнутым откровенным мини. Пошлость сияла в броских украшениях и одежде леопардовой расцветки.

Заметив, что Николь её рассматривает, Исабель улыбнулась, плотоядно облизнув ярко напомаженный рот:

— Ты славная. Клод прав — от тебя сладко пахнет человеческой невинностью. Вижу, что не нравлюсь тебе? Это грустно. Чтобы всё получилось, ты должна мне доверять.

— Я знаю тебя без малого десять минут и ещё знаю, что ты — демон. О каком доверии может быть речь?

— Что тебя во отталкивает? — спросила Исабель, лаская собеседницу взглядом.

— Однополый секс не по мне, даже с большой голодухи. Так что, прости, ничего не выйдет.

Николб намеревалась встать, но Исабель её удержала.

— Не спеши. Не всё не так просто. Да и как быстро не беги, от собственной тени не скроешься, ma chérie. Нужно научиться сосуществовать с ней. Верно?

— Да.

— А чтобы ладить, нужно понимать, с кем или чем имеешь дело.

Исабель подалась вперёд. Пышная высокая грудь легла на столешницу, и все мужчины от 80 до 6 покосились в их сторону.

— Что, по-твоему ты такое? — спросила Исабель и взгляд её сделался острым, как бритва. — Кто ты?

— Вампир, что питается сексом, — со злой обречённостью ответила Николь. — Тот, кому, чтобы не сойти с ума и как-то жить, нужно постоянно трахаться.

— Иными словами, мы, инкубы и суккубы, в твоих глазах просто сверхъестественные шлюхи? Твари с патологической гиперсексуальностью? Несчастные рабы сексуальной зависимости, превращающейся в манию? Ты ошибаешься, Николь. Это не так.

— А как?

— Что такое — секс?

— Странный вопрос для взрослого человека.

— Неужели? — иронично приподняла бровь Исабель. — А если поподробней?

— Это когда мужчина и женщина занимаются сами-знаете-чем.

— А если этим занимаются только мужчины? — подпёрла Исабель подбородок ладонью. — Или только женщины? Это как называется?

— Не понимаю, к чему эти вопросы?

— Милая Николь, увы, но ты так человечна, — скривила яркие пухлые губы Исабель. — И это не комплимент. Человеческая сексуальность не была бы таким лакомым кусочком для демонов всех мастей, если бы всё сводилось лишь сама-знаешь-к-чему. Всё гораздо глубже, сложнее. Все ритуалы чёрной магии стоят на двух столбах: жертвоприношении и сексуальных оргиях.

— Зачем ты мне это говоришь?..

— Закрывать глаза, отворачиваться, убегать, обманывать самого себя — в этом вся суть жалких, слабых людишек. Но ты выслушаешь меня. Потому, что это важно. Жертвоприношение — это надрез, с помощью которого маги могут собрать несколько драгоценных капель жизненного эликсира до того, как душа уйдёт к богу. Здесь нужно особое мастерство, сила и знания. Это очень трудно и опасно. А вот с сексуальной энергией куда проще. Здесь люди ментально надрезают себя сами. Нам практически ничего не приходится делать. Слияние двух полюсов, инь и янь, дают взаимообмен энергиями. Мужчина и женщина, подпитывая, усиливают друг друга. При ярком слиянии двух энергий идёт притяжении из космоса — так зарождается новая жизнь. При условии, когда у одного мужчины есть только одна женщина, никто посторонний доступа к их общей жизненной энергии не получит. Это закрытая система, где царит гармония. Тут бы, таким как я и ты и конец. Но людишки такие людишки! На наше счастье, они совокупляются друг с другом, как скот, разбрызгивая жизненный дар направо и налево. Давая демоническим тварям питаться до отвала, процветать и множиться. Недаром слово «целомудрие» состоит из «целостности» и «мудрости». Но люди не знаю целомудрия, и наше пиршество продолжается. Мы склоняли, склоняем и будем склонять людей к блуду. Потому, что для нас это вкусно. Особенная вкуснятинка — однополый секс. Тут идёт колоссальный выброс энергии, ведь инь не может поглотить инь, а янь — янь. Вся энергия уходит в пространство и по праву принадлежит нам. Бог подарил людям сексуальную энергию для того, чтобы человек рожал и творил, но пока они живут по нашим правилам, их сила будет нашей силой. Уловила суть, Николь?

Николь отрицательно помотала головой.

— Ты не проститутка — ты охотник! Как цветок привлекает мотыльков и пчёлок сладким запахом и яркой расцветкой, так и ты привлекаешь людей всем этим: прекрасной фигурой, яркими глазами, шёлковыми волосами, гламором. Мы прикидываемся сладкоголосыми нимфами, сиренами, гуриями. Но мы совсем не то, чем видят нас близорукие похотливые людишки. В сухом остатке, если сорвать позолоту, мы такие же рогатые твари из преисподней, желающие сожрать свет от человеческих душ, как любой другой бес. Секс — средство получить то, чего жаждет любой демон-паразит: продлить своё существование за счёт жизни другого существа.

— Я не хочу это понимать! И не хочу этим быть!

— Ничего страшного в этом нет. Не хочешь совокупляться — не надо. Концерну, обеспечивающему наркотрафик, важен не кайф от наркотиков, а деньги, которые он, в итоге, получает. Самому распространителю принимать наркотик не обязательно.

— В чём смысл аналогии?

— Половой акт не нужен для того, чтобы питаться.

Исабель загадочно улыбнулась и, расплатившись за кофе, оставив щедрые чаевые, поднялась с места:

— Стемнело. Пришло время перейти от теории к практике, ma chérie. Идём, поохотимся вместе.

Это было странное чувство. С одной стороны, страх и отвращение, а с другой — азарт и интерес. Николь чувствовала себя так, будто попала в виртуальную реальность, натянув на себя невероятно-навороченный VR-шлем.

Исабель шла впереди, соблазнительно покачивая бёдрами.

— Держись около меня, — предупредила она. — Место, куда мы идём, опасное. Знай, обычному человеку убить тебя не под силу, но весь сок в том, что на «этом свете», и на «этой тьме» процветает расовое разнообразие, а у Детей Ночи есть свои особенности и таланты.

— А куда мы идём?

— В ночной клуб. Только этот клуб — особенный.

Фонарей на тёмной улице не было, поэтому, когда прямо из мрака алой вспышкой навстречу вспыхнула неоном вывеска — «Ритмы ада», Николь нервно рассмеялась:

— Ух, ты!

По сравнению с самой вывеской, вход был практически неприметен. Так, маленькая металлическая дверь. За ней узкий, как змеиное нутро, коридор, напоминающий тоннель в аттракционе «Комната ужасов».

Крепкие пальцы Исабель обвились вокруг ладони Николь:

— Сними кольца.

— Что?..

Исабель обернулась и Николь сделалось не по себе. Лицо подруги заострилось, в зрачках горел алый огонёк.

— Сними защитный амулет и прими свой истинный облик. Тем, кто здесь сегодня развлекается, не нужно знать о твоей тайной, человеческой стороне.

В какой-то момент возникло ощущение, что воздух вокруг уплотнился и они продвигаются вперёд, преодолевая сопротивление, как течение во время плавания. Звуки и пространство искажались, коридор будто бы всё удлинялся и удлинялся.

Исабель ободряюще сжала пальцы Николь в своей ладони:

— Всё в порядке. Здесь одно из мест соприкосновений и «слияний». Именно потому Ночной Народ его и облюбовал.

— Клуб зачарован?

— Если не вдаваться в подробности, можно и, так сказать. Обычный человек с улицы войдёт в подвальное захламлённое помещение и ничего особенного здесь не увидит. А вот все остальные…

Исабель потянула на себя очередную дверь и оглушительный каскад музыки, от которого захотелось зажать уши руками, лавиной обрушился на них. Как и пучки мельтешащего неонового света.

Николь была дезориентирована. Помещение казалось огромным, краски — слишком яркими. Вокруг столько потрясающе-ярких, выделяющихся, необычных людей! Или, правильнее сказать, существ? Все красивы, но не все — человеческой красотой.

У группы мускулистых людей, стоящих на танцполе под вращающимся зеркальным шаром, густые, блестящие волосы, пусть и разной длины, но у всех, и у мужчин, и у женщин, прикрывали уши. Костюмы их имитировали кожу, чем-то напоминая сериальный наряд Герольда из Ривии. Когда они поворачивали голову, их глаза в полутьме светились разными огнями. У одних — жёлтым, у других — красным, у третьих — зелёным.

— Оборотни, — тихо шепнула Исабель. — Разглядывай их чуть поскромнее, ma chérie или неприятности найдут нас быстрее, чем мы будем к ним готовы. А вот та отлично одетая парочка молодых людей за столиком с бледной матовой кожей — вампиры.

— Те, что сейчас смотрят на нас с тобой?

— Запомни, из всех существ на земле, живых и не очень, от этих действительно стоит держаться подальше.

— Они так опасны?

— Они бесполезны. Вампиры — ходячие мертвецы. В них для нас нет жизненной энергии, а вот мы для них — самый желанный десерт. Мы единственные, на кого у этих красавчиков встаёт, — засмеялась Исабель, — ведь миф о том, что суккуб и мёртвого поднимет, никакой не миф. Вампиры, единственный вид, кого не мы имеем, а который имеет нас. «Что это значит?», — спросишь ты, ma chérie? А то и значит, что это они будут качать энергию с нас.

— Это опасно?

— Убить тебя это не убьёт, но обессилит. Попортит, так сказать, ауру. И тебе снова придётся искать источник питания, чтобы поесть и за себя, и за «того» парня. Вариант рабочий, если угораздило влюбиться в эту бледнолицую тварь. Но, поскольку наш вид и любовь встречаются крайне редко, попросту прими мои слова на веру и держись от вампиров подальше. Это как картон жевать.

— Поняла.

— Хорошо, — удовлетворённо кивнула Исабель. — Идём дальше? А дальше у нас волшебники. Они там как-то между собой делятся на магов, чародеев, колдунов, шаманов и что-то ещё…

— Моя мама тоже была одной из них?

— Твоя мама была ведьмой.

— А есть разница?

— Маги — это класс, коалиция, содружества, а колдуны и ведьмы — самородки-одиночки. В общем, от них тоже лучше держаться на всякий случай подальше. Хотя среди них есть экстремалы, любящие развлечься погорячее. Если всё по обоюдному согласию и «покормить» тебя маг согласен, то всё прекрасно. Но чаровать чародея — та ещё задачка. Не то, чтобы непосильная, но овчинка выделки не стоит. Есть ещё более опасная группа, но сегодня здесь нет их представителей — это бесы и сатиры. Неважно, высшие или низшие, если их видишь, стоит уйти как можно скорее. Ещё эти…

Исабель мотнула головой в сторону четырёх парней, стоявших у барной стойки. Чем-то они походили на оборотней, тоже в коже и джинсах. У одного из блондинов под кожаной безрукавкой ветвился по рукам вытатуированный орнамент

— Инквизиторы, — поморщилась Исабель. — Охотники. Следят за тем, чтобы исполнялся Договор.

— Какой ещё Договор?

— Ограничивающий применения наших сил по отношению к людям. Если бы не этот Договор, то каждый рассвет в городах умывался бы реками человеческой крови. У фэйри непомерные аппетиты. И они всегда растут вместе с нашими возможностями.

— Эй, красавицы!

К столику, за которым устроились Николь и Исабель, приблизилась группа оборотней. Та самая, что первой привлекла внимание.

Николь почувствовала испуг. Не слишком приятно, когда со всех сторон тебя окружают брутальные мужики в коже. Пусть даже и симпатичные. Мужчина — это всегда, в первую очередь, опасность.

Не спрашивая разрешения, тот, кто заговорил первым, оседлал стул, скаля в улыбке зубы. Чуть более острые, чем у обыкновенного человека.

— Красавицы, можно вас угостить?

— Я не пью, — привычно отказалась Николь.

Мужчины уставились на неё. Взгляды были тяжёлые, как бетонная плита.

— Не пьёшь? — один из оборотней наклонился ниже. — А зачем же ты тогда здесь?

До Николь дошло, что разговор вовсе не о выпивке.

— Кажется, девчонка меня боится? — плотоядно облизал губы «волк». — Я чувствую твой страх. — Им так и шибает.

— Уймитесь, — растянула ярко-алые губы Исабель. — Эта «Красная Шапочка» со мной. Она под моей защитой.

Пахнуло звериным мускусом, скрипнул стул — ещё один из оборотней придвинулся ближе, забрасывая руку на спинку стула Николь. Подхватив пальцем крутой завиток рыжего локона, «волк» игриво намотал его на палец.

— Ты из какого клана будешь?

— Мы одной крови, — приподняла бровь Исабель, отвечая за Николь.

— Я никогда тебя прежде не видел.

— Я — новенькая, — не глядя на него, ответила Николь.

Волк довольно оскалился:

— Здорово. Ну, так что насчёт того, чтобы развлечься, красавицы? Мы готовы вас угостить.

Николь чувствовала себя девочкой-школьницей, доверчиво увязавшийся за популярной подружкой и угодившей прямиков в нарко-притон.

«Доигралась, Красная шапочка. И чего на попе ровно не сиделось? Теперь вот, знаешь, что оборотни существуют не только в страшных сказках. Легче стало?», — выговаривал ей внутренний родитель.

И возразить ему было нечего.

— Что скажешь? — вздёрнув бровь, вопросительно взглянула Исабель на Николь.

— Столько с непривычки не скушать.

Все вокруг подхватили реплику дружным смехом. И была бы компания милой да дружной, если бы не фосфоресцирующие, отливающие разными цветами, глаза.

Одна из девушек-оборотней облокотилась на стол, заглядывая Николь в глаза:

— Ты миленькая, — облизнулась она. — Как смотришь на то, чтобы разнообразить меню, скоротав вечерок с девушкой? Я много интересных штучек знаю. Не пожалеешь.

— Рановато мне пока переходить к экзотике. Я ещё натуральную кухню не освоила.

— Моя подруга предпочитает аскезу, — с томной театральностью проговорила Исабель. — Так что, мальчики, сегодня удовольствие лишь для избранных. Ты, — она ткнула в сторону одного накаченного качка, — и ты! — палец её стрельнул в худощавого, жилистого парня. — Остальным — ждать до следующей ночи. Идёмте.

Исабель подмигнула Николь и, уцепив острыми коготками за куртку, поднялась, увлекая избранного счастливчика за собой.

Всё в Николь сопротивлялось. Будто внутри у неё сидел дикобраз и с каждой секундой всё сильнее поднимал колючки. Хотелось оказаться у себя дома, в безопасном месте. И хорошенько помыться. Она чувствовала себя грязной. Хотя, пока ещё, кроме сальных взглядов, ровным счётом ничего не происходило.

Они двигались через волны музыки и шума. Голоса рокотали, как прибой. Взгляд Николь цеплялся за длинную барную стойку. Из зала вели три двери: через одну они, кажется, зашли сюда? А сейчас двигались к той, что была посредине.

Парень-оборотень, замыкающий шествие и явно предназначенный на «перекус» для Николь, был высоким и стройным. У него было треугольное лицо с острым подбородком, густые волосы с рыжеватым оттенком и глаза янтарное-карего цвета.

Николь потрясывало от напряжения. Маги, оборотни, вампиры — казалось, в воздухе собирается гроза. То одно, то другое лицо оборачивалось к ней. То одни, то другие глаза смотрели вслед. Изучающие, испытывающие, любопытствующие — вожделеющие.

Исабель сказала «охота»? Так почему же Николь чувствует себя так, будто она цыплёнок в лисьем логове? Будто не она будет есть — а её съедят?

Судя по самодовольному виду сопровождающих их оборотней, те чувствовали ситуацию также.

«Насколько она опасна?», — читалось в глазах симпатичных монстров. — «Какова на вкус?».

Парень-оборотень попытался взять Николь за руку, но она отдёрнула её. В ответ он рассмеялся низким, чуть рыкающим, смехом:

— Я не кусаюсь, красавица, — а потом почти волшебным образом оказался рядом. — Пока.

Что-то изменилось в его лице. Оно вдруг показалось Николь сладострастнее и чувственнее, чем пару минут назад.

Исабель манила их из дверного проёма.

За дверью оказался очередной длинный коридор. Новая дверь, а за ней — огромная спальня с кроватью-аэродромом.

Исабель направилась к ней, как актриса к сцене — с грациозной целеустремлённостью. Николь видела, как её фигуру окружает мерцанием, словно мелкими блёстками. Она поняла, что это сила, их «чары», их «гламор» в видимом спектре.

Взабравшись на кровать с кошачьим проворством, Исабель поманила одного из оборотней за собой:

— Иди ко мне. Возьми меня, страшный серый волк, — проворковала она низким сексуальным голосом.

Внимание Николь от парочки суккуб/оборотень отвлёк рыжий. Одним плавным движением, словно профессиональный стриптизёр, волчонок стянул с себя верхнюю часть одежды, сбрасывая её прямо на ковёр.

Потусторонняя энергия, исходящая от него, буквально чувствовалась кожей — лёгким покалыванием. Хотелось впитывать в себя эту энергию губкой или завернуться в неё как в шубу.

Когда оборотень шагнул вперёд и, заключив в объятия, поцеловал Николь, прижимая к себе так тесно, как только возможно, она почувствовала, что тает.

Его поцелуи были жалящими, яростными, глубокими. Энергия зверя плескалась вокруг, искрила маленькими электрическими разрядами.

Его руки подняли Николь в воздух, подхватив под бёдра и голодный зверь, живущий в Николь, устремился навстречу голодному волку со скоростью горного обвала. Голод заставлял шарить руками по сухопарому телу незнакомого парня так, будто никакие прикосновение и никакие ласки не способны были её насытить.

Они целовались так, словно вплавлялись в кожу друг друга. Переплетались с неистовостью, будто были двумя змеями.

Это продолжалось до тех пор, пока Николь не ощутила горячий источник жара в его горле со странным, ни на что не похожим вкусом. Это походило на ветер, но имеющий одновременно и запах, и вкус. Эта сладкая волна бежала по её телу, разгоняясь всё быстрее и сильнее.

Это было теснее секса. И гораздо приятнее. Нечто ослепительное и потрясающее.

— Довольно, Николь! Хватит! Остановись!!!

Вот только ты счастливой рыбкой плывёшь в тёплом течении, и вот тебя уже резко выдёргивают из сладкого сна, выталкивают прямиком на жестокий мороз реальности.

Николь открыла глаза…

Хорошая новость — с оборотнем она не спала. Как и говорила Исабель, не обязательно вступать в сам процесс — возбуждения жертвы вполне достаточно для доступа к «закуске».

На этом хорошее заканчивалось, и начиналось плохое. Заключалось оно в том, что оборотень, пока Николь пребывала в своём «гастрономическом» трансе, начал трансформироваться. Превращался он вовсе не в волка, а в нечто… куда более страшное. На двух ногах, чем-то напоминал минотавра, только вместо бычьей головы — волчья.

Раскинув руки в стороны, тварь зарычала.

— Какого чёрта⁈.. — испуганно взвизгнула Николь.

Исабель сдёрнула её с места за мгновение до того, как когтистая лапа оборотня опустилась на Николь сверху вниз.

— Почему он обернулся? — вопила Исабель, пятясь в сторону двери и спешно натягивая на себя топик. — Сегодня же не полнолунье?

— Я не знаю! — заорал в ответ её «клиент», вставая между суккубами и своим товарищем. — Бегите!

Держась за руки, девушки рванули к двери.

Ещё никогда в жизни Николь не бегала так быстро. За спиной нечто ударялось в дверь и рычало.

— Какого чёрта не предупредила о том, что он обернётся⁈ — задыхаясь от бега, спросила Николь Исабель.

— Потому что прежде на моей памяти такого не случалось. Оборотни меняют форму только в полнолуние. Из правил не было исключений.

— Но почему тогда?..

Договорить Николь не успела. Рёв раздался практически за их спинами — жуткий, окровавленный волколак выбрался в коридор. Его клыки и когти были в чём-то тягуче-вязко-кровавом.

Послышались крики и вопли со всех сторон, хотя, вроде бы, большинство посетителей были не люди?

— Сегодня не полная луна! Что стряслось?

Парни в кожанках, те, что не оборотни, обнажили свои мечи. Те, что из стали, а не из плоти. Их клинки сверкали неестественно ярко. Это была не простая сталь.

— Кто знает эту нечисть? Вечно у них какие-то исключения!

— Вот чёрт, — проговорила Исабель, крабьей хваткой вцепившаяся в Николь, не отпускающая её ни на секунду. — Остальные оборотни тоже перекидываются. Может начаться жор.

— Это плохо?

— Это отвратительно!

Они продолжали пробираться к выходу сквозь взбесившуюся, беснующуюся толпу. Услышав странные булькающие звуки, Николь повернула голову и наткнулась взглядом на юношу лет шестнадцати. Он полз по полу на четвереньках. И хныкал. Потом замер, по-животному принюхиваясь к воздуху.

«Человеком пахнет! Человеком!», — прорычал он.

Потом голова его дёрнулась. Взгляд сфокусировался на Николь. И он пополз в её сторону, порыкивая и постанывая. Глаза его полнились инфернальной чернотой.

Ситуация явно выходила из-под контроля. Чёрт! Она давно уже оттуда вышла!

Чудовищный, сумасшедший визг ударил по ушам — существо прыгнуло. На этот раз Николь спас сверкнувший между ней и оборотнем меч. Молодой инквизитор, выросшей перед ней, заставил тварь отскочить в сторону.

— Убирайся отсюда, — бросил парень Николь через плечо.

Дважды просить её не пришлось. Они с Исабель неслись к дверям проворней лани. Туда же валила и остальная толпа — двойками, тройками, десятками.

— Быстрее! — вопила Исабель.

Как будто Николь не старалась изо всех сил⁈

Наконец они вывалились в коридор с красными лампочками и дверь за их спинами захлопнулась.

Николь с Исабель стояли в коридоре вдвоём — никого больше не было. Из-за двери больше не доносилось ни звука. В тяжёлой тишине слышалось лишь их прерывистое дыхание.

— Почему… почему мы одни?.. Куда делись… все остальные? — задыхаясь, проговорила Николь, держась за бок, разрывающийся от боли.

— Дверь — это портал. Каждого, при активации, выносит в нужную ему точку.

— Ещё и порталы?.. — покачала головой Николь.

— Пошли, — Исабель вновь потянула Николь за собой.

— Что это было, чёрт возьми⁈ Зачем ты притащила меня сюда, если знала, что оборотни…

— Я не знала! — заорала в ответ Исабель.

И в этот момент была похожа на обычную испуганную девчонку, а не на умудрённую веками соблазнительницу.

— Не знала, и никто не знал. Ясно⁈ Мы годами сотрудничаем с оборотнями. Им приятно трахаться с нами, а энергии у них столько, что они и не замечают утрат! Всё практически без побочек и последствий. Скаченной с них энергии хватает на несколько недель. Все довольны.

— Так что же случилось?

— Ты! Ты случилась! Оборотни не жрут вампиров, но жрут людей. А ты — полукровка. Каким-то образом это вызвало то, что вызвало. Остальное ты видела.

— Неужели нельзя было…

— Нельзя! — отрезала Исабель. — Ни я, ни Клод не предвидели подобного исхода.

— Почему?

— Потому, что полукровки вроде тебя не часто случаются в этом мире.

Исабель больше не кричала. Голос её звучал скорее устало.

— Из-за меня будут проблемы, да?

— Да. Но ты не виновата — это наш косяк. Есть и хорошая сторона. В ближайший месяц твоя «тёмная половина» тебя не побеспокоит. Используй время с пользой.

Исабель открыла вторую дверь, и они вышли на улицу.

Привычную, родную. Человеческую улицу.

Первые лучи рассвета заливали всё вокруг бледным светом. Розовая полоса расширялась на горизонте. Слабый ветерок теребил волосы.

Опустив руку в карман, Николь нащупала кольца — подарок матери. И вернула их на пальцы, принимая привычный облик.

Жуткая, сюрреалистичная ночь осталась позади. Ни за что на свете она не хочет вновь пересечься с Теневым Миром.

Нужно найти способ избавиться от второй половины. Или подчинить её.

— Подвезти тебя? — спросила Исабель.

— Было бы неплохо, — согласилась Николь.