Суккуб для наследника

Глава 9 На пляже

— Где ты был? — укоризненно произнесла Джастина, поддерживая нетвёрдо стоявшего на ногах сына. — Мы нигде не могли тебя найти!

— Но, как как видишь, я нашёлся сам. Не о чем было беспокоиться, — отмахнулся Ди. — Привет, братишка!

Попытка блондина похлопать младшего братца по плечу провалилась, поскольку тот предусмотрительно отодвинулся в сторону.

После полуденного зноя приятно было погрузиться в прохладу и полумрак дома.

Фэйро, двигаясь следом за Николь, остановился в дверном проёме, привалившись плечом к косяку. Весь он словно состоял из острых, резких углов — холодный и чёрный. Чёрная рубашка подчёркивала молочную белизну кожи. Чёрные, коротко состриженные, волосы, обрамляли узкое скуластое лицо. Лишь синие глаза выбивались из чёрно-белого образа.

— Где ты нашла моего брата? — поинтересовался он.

— Он сам нашёлся, — буркнула Николь.

— Где?

Интересно, каких признаний от неё ждут? В каких порочных, интересных местах она, по его мнению, успела побывать?

— На заправке.

— На какой заправке?

— Да на обыкновенной заправке!

Одарив её критическим взглядом, Фэйро хмыкнул:

— Обычно с дерьмом Ди разбираться приходится мне. Не то, чтобы я досадовал, но — непривычно даже как-то. Аж прям совестно.

Он отлип от дверного косяка, по-прежнему держа руки скрещенными на груди:

— Ты кажешься такой хорошей милой девочкой.

— Правда?

— Не знаю, почему милым и хорошим девочкам всегда не терпится вываляться в грязи? Или связаться с плохим мальчиком? Уже успела в него влюбиться?..

— С какой целью интересуешься?

— Если не ищешь неприятностей, держись от Диа подальше. У тебя нет ничего общего с тем типажом девушек, которые ему нравятся. Романтика, нормальные отношения — всё это не для моего брата. Оно на него действует, как отворотное зелье. Понятно дело, что у него куча бабла, что он красивый, но тебе здесь ничего не светит. Понятно?

Николь с улыбкой смотрела на младшего Стрегонэ:

— Тебе-то — что? Проникся ко мне симпатией? Или за брата стал переживать? В чём дело?

Фэйро закатил глаза:

— Вы, девчонки, такие дуры. Не стану больше тратить на тебя время.

Он так же внезапно и резко закончил беседу, как начал её.

— Я просто подвезла твоего брата до дома, — зачем-то бросила Николь в удаляющуюся спину, словно бы оправдываясь. — Что я сделала не так?

— Ничего, — ответил Фэйро, на секунду задерживая шаг, но не оборачиваясь. — Но совет прежний: не хочешь смыть свою жизнь в унитаз — держись от Диа подальше.

Что же за странное, больное семейство⁈ Ещё только полдень, а она уже вымотана. От всех этих признаний хотелось в душ, чтобы смыть с себя груз ненужных признаний и советов.

Хотя, почему — в душ? Лучше на пляж! Погода чудная. Так и зовётся в море.

Переодевшись в купальник и завернувшись в парео, Николь спустилась по разогретым ступеням. Песок был таким раскалённым, что обжигал её голые ступни и приходилось семенить на цыпочках, но это лишь поднимало настроение — было так легко бежать навстречу волнам. Сбросив с себя парео, Николь с разбега погрузилась в них. Перепад температур был контрастным, но приятным, мгновенно остужая разгорячённое тело.

Но, несмотря на яркое солнце, море было неспокойным. Накатывали высокие волны. Николь, то подбрасывало вверх, как поплавок, то орошало веером рассыпающихся радугой брызг. Приходилось прилагать усилия для того, чтобы бороться с течением, так что, когда она выбралась на берег, от усталости дрожали ноги.

В какой-то момент она с ужасом поняла, что на руках нет заветных зачаровывающих колец! Николь стала шарить руками по дну и в следующий момент с облегчением отыскала заветные амулеты.

«Слава богу», — пронеслось в голове. Она быстро вернула кольца на место и только тут, повернувшись, заметила Аннтонелу. Девочка взирала на неё с откровенным любопытством.

Но, что хуже того, Фэйро стоял неподалёку. Всё в той же чёрной рубашке, пряча глаза за солнцезащитными очками. И непонятно было, куда он смотрел и что видел.

— Как ты это сделала? — восхищённо воскликнула Тони.

— Что?.. — разыгрыла непонимание Николь.

— Ты поменялась! Сначала была одна, потом стала другой. Может быть, ты волшебница?

Николь засмеялась.

— О чём это вы шепчетесь? — неспешно приблизившись, поинтересовался у девушек Фэйро.

Тонни обернулась на него:

— Разве ты сам не видел?

— Что именно, милая?

— Она, — девочка ткнула пальцем в сторону Николь. — Она умеет превращаться в двух разных девушек.

— Милая, сегодня жаркое солнце, — ответил брат сестре. — Наверное, тебе напекло голову, вот и мерещится всякое.

— Не померещится, — настаивала Тони. — Я видела. Видела! — сжала она кулачки.

— Конечно видела, — согласилась Николь. — Но это только наш с тобой секрет, ладно? Просто некоторые вещи могут видеть не все — только избранные. Твоему брату феи не показываются. Он для них слишком строгий и пугающий.

Тонни усмехнулась.

— Не надо ей подыгрывать, — холодно произнёс Фэйро. — Моя сестра и так живёт в мире фантазий. Ни к чему потакать этому.

— Говори с ней вежливее, — потребовала у брата Тони звонким голосом. — Нельзя её обижать. Она — фея. А феи могут стать злыми. Если она разозлится, то может сделать тебе больно. Но ты ведь не сделаешь нам больно? Нет? — посмотрела на Николь Тонни большими, чистыми, как родниковая вода, глазами.

— Нет, — заверила малышку Николь.

— Значит, ты добрая фея. А знаешь, когда у тебя рыжие волосы, ты выглядишь красивее. Но когда они у тебя белые — ты добрая.

— Что за пургу ты несёшь, мелкая? — вмешался в их разговор незаметно подошедший Ди.

Он выглядел трезвым, но был по-прежнему болезненно-бледным.

— Вот вы где все собрались? — усмехнулся он своей похожей на трещину улыбкой. — То-то думаю: чего это в доме так пусто? Ну-ка, Тонни, давай-ка, свали отсюда по-быстрому. Здесь становится жарко. Иди-ка ты лучше в дом.

Николь, воспользовавшись моментом, вновь закуталась в свой шёлковый платок, прячась от жалящих поцелуев солнца. И от не менее жгучих взглядов братьев.

— Чего это ты прячешь? — хмыкнул Дианджело, щурясь на солнце. Мой брат к тебе приставал?

— Нет, — хором ответили Николь и Фэйро.

— Жаль. Мог бы и престать. Я иногда начинаю сомневаться, всё ли в порядке у парня с головой? Тонни! Ты ещё здесь? Я же тебе сказал — иди в дом! Ты же явно перегрелась? Вон, уже и феи грезятся. Давай, иди. Охладись.

Девочка без не возражений уныло побрела в тень.

У Николь заныло в сердце от того, каким неприкаянным и одиноким выглядел ребёнок. Но никого, кроме неё, кажется, это не интересует?

— Фэйро на тебя орёт, да? — Дианджело лукаво поглядывал в сторону Николь. — Грубит, хамит, подавляет? Не расстраивайся и не принимай на личный счёт. Этот дебил со всеми так себя ведёт.

Довольно щурясь, блондин подставил лицо морскому бризу.

И с безмятежным видом сообщил:

— Думаю, он орёт на тебя потому, что ты ему нравишься. Иначе этот чудик свои чувства доносить не умеет.

— Закрой рот, придурок, — рыкнул на него Фэйро.

— Это я-то придурок? Из нас двоих вовсе не я боюсь хорошеньких девушек. Напротив. Я умею с ним обращаться.

— Тогда почему у одной из них прямо сейчас такой вид, будто её тошнит от тебя? Не могу её за это винить. Понимаю.

— Ты просто завидуешь, — пожал плечами Ди и продолжил, обращаясь уже к Николь. — Ты только взгляни на него! Красавец ведь, правда? Да за такую мордашку бабы сами готовы платить деньги! А он?..

— Я обязательно должна это выслушивать? — спросила Николь.

— Не представляешь, как чешутся руки тебе врезать, — вздохнул Фэйро.

— Не представляю, конечно, — пожал плечами Дианджело. — Гнев — не мой любимый грех, а твой. Мой — прелюбодеяние. Ну, так вот, о прелюбодеяниях! Когда этому дурочку исполнилось шестнадцать и во всей их параллели в нашей школе он остался единственным девственником, то я, как старший брат, кое-что в таких вещах понимающий, решил взять дело в свои руки. Ну фигурально говоря, конечно. Не в прямом смысле, нет! Ну, вот, значит, выбрал я ему деваху. Красавица! Ноги от ушей. Грудь — как орешки. Лицо — куколка. И у мёртвого встанет. А у моего брата, представляешь? — не встал! Какой облом. Натуральное позорище.

— Твоя деликатность просто пример для подражания. Прими мои восхищения! Это сарказм, если что, — брезгливо поморщилась Николь. — Зачем ты всё это говоришь?

— А что я такого сказал?

— Не притворяйся идиотом, ты далеко не дурак. Даже при том, что половину твоих мозгов порошком засыпало. О близких людях такое не рассказывают, о чужих — тем более.

— Спасибо за поддержку, — с нарочитой благодарностью поклонился Фэйро.

Он опустил руки в карманы и процедил в сторону брата:

— Продолжай предаваться воспоминаниям. Ты нанял мне проститутку по своему вкусу и у меня с ней ничего не вышло…

— Ага! Как не вышло и со второй, и третьей, и даже с четвёртой. Что оставалось делать? Оплаченные услуги не оказаны! Пришлось пользоваться самому.

— Ты ж наш мачо!

— Ну, я, конечно, управился. Но с тех пор всё думаю — тебе вообще нравятся девушки?

— А если и нет, то что? — шёлковым голосом, в который была завёрнута сталь, спросил Фэйро. — Отстанешь, наконец, от меня с этим?

— Конечно, нет! Ни за что. Я не сдамся. Я стану, раз за разом, обращать тебя в правильную веру! — с пафосом декламировал Дианджелло. — Перетаскивать на правильную сторону истории.

— Ты конченный придурок, — обречённо вздохнул Фэйро.

— Докажи, что я ошибаюсь. Поцелуй… да вот, хоть её.

— Совсем рехнулся, братец?

— Давай! Поцелуй! Ну, же? — подначивал Дианджело. — Покажи, на что ты способен? Хотя бы раз?

Николь с души воротило от этих игр. Ну, ладно. Играть — так играть. Главное, не заиграться.

Она не стала сопротивляться, когда Фэйро зло притянул её к себе и поцеловал. Грубо.

На вкус его поцелуй был тёмным, горячим и злым. Николь не чувствовала в нём страсти — лишь желание крошить, кромсать и ломать. Безвкусная пустота. Душа его плутает где-то там, в темноте. Ярится, потому что не может отыскать дорогу к свету.

Всё живое хочет жить и любить и исключений не бывает. И Фэйро хотел. Хотел чувствовать, как все, но боялся, что не сможет. Он ненавидел этот мир. И прежде всего ненавидел своего брата, которого в глубине души винил за случившиеся с ним метаморфозы. Винил небезосновательно — кто-то перестарался с насмешками и купленной за деньги любовью.

Энергия в Фэйро была подобной запертый в подземелье змее. Уроборос, постоянной кусающий себя за хвост, вместо того, чтобы ползти по древу жизни вверх. Его сексуальная энергия поднималась, достигала определённой точки, а потом, раз за разом скользила вниз, падая в тёмные потоки бессознательного. В те глубины преисподней, что есть в каждой душе, но куда даже сам хозяин старается не заглядывать.

Чёрный змей… чёрная гладкая чешуя… сила… мощь… тьма…

Николь потянулась к нему, пытаясь коснуться гладкого, горячего бока. Тянулась, маня к себе — вызывая вверх. И почувствовала, как содрогаются недра подземелья. Ощутила, как гибкое змеиное тело оплетает её, сжимая в смертельных кольцах. Это было сладко и приятно.

Вспомнив, кто она и где находится, Николь в ужасе отпрянула, боясь, что в те несколько мгновений, которые она прибывала на иной стороне, могло произойти непоправимое.

Или — совсем неприличное!

Но все, слава богу, обошлось. Она не рыжая. И все одеты. Из неприличного — только недвусмысленно натянувшаяся ткань на брюках Фэйро.

Дианджело присвистнул:

— Ого, братец! Похоже, насчёт того, что тебе не нравятся девушки, я ошибся. Придётся взять свои слова обратно. Да у тебя стояк с Техас.

— Заткнись, или я всё-таки сверну тебе шею, — пообещал Фэйро.

— Придурок, — процедил он сквозь зубы, перед тем, как развернуться и уйти.

— Он всегда всё драматизирует, — хмыкнул Дианджело.

— Зачем ты это делаешь⁈ — набросилась на него Николь. — Ты что, не понимаешь, что играешь с огнём⁈ Твой брат, как перетянутая струна, вот-вот порвётся, а тебе — смешно⁈

Усмешка сошла с лица Дианджело:

— Я пытаюсь помочь ему, как умею.

— Помочь⁈ Высмеивая? Нанося удары по самым больным местам? Весьма странный метод!

— Человек должен принимать самого себя. Да, мой брат — гей. Ну, и что тут такого⁈ Мы же не в пещерный век живём? Сейчас до подобных вещей никому нет дела. Но он зачем-то мучается, грызёт самого себя. Его проблемы в том, что он не может принять и смириться.

— Скажи, у твоего брата были подобные проблемы до того вечера?

— Что?.. Ты о чём?

— Я о том дерьме, которые ты, якобы, пытаешься разгрести. С ним до твоего участия оно случалось?

— Что ты хочешь этим сказать?

— Хочу сказать, что всё началось с твоей дурацкой подачи. Это ты посеял в нём сомнения в его собственной идентификации. Не обязательно всем лишаться девственности в шестнадцать, в восемнадцать и даже — в двадцать пять лет! Секс имеет смысл только тогда, когда занимаешь им, когда сам хочешь, а не потому, чтобы кому-то что-то доказать. Все люди разные. Кому-то, как тебе, всё равно, с кем сношаться! А кому-то для этого нужны чувства. Доверие к партнёру. Нежность. Не побоюсь этого слово, которое обесценили — любовь. И это не только женщин касается. Есть и мужчина, которые не пьют из общего стакана и не посещают общественных туалетов. Не потому, что они ущербны, а потому, что более совершенны. Ты же уродуешь его своими насмешками! Неужели ты этого не понимаешь?

— Ты меня винишь в его ориентации?

— А что не так с его ориентацией? Я что-то ничего такого не заметила.

— Ладно, — кивнул Дианджело. — Я опять во всём виноват. Пусть так! Я полное гавно, подонок, торчок и совратил собственного брата в придачу. А как насчёт тебя, ангелочек? Крылышки не осыпались? Нимб голову не жмёт? Выглядишь белой и пушистой овечкой, а ведёшь себя, как бывалая шлюха. Даже у Фэйро пригорело.

— Давай уточним: ты меня сейчас оскорбляешь или комплимент мне делаешь?

Дианджело неожиданно искренне улыбнулся:

— А чёрт его знает. Но в ближайшее время точно скучно не будет. Весёленькое дело — l'amour pour trois.