Светлейший князь 4

Глава 6

Во время наших мозговых штурмов я часто слышал слова, что всё о чем я рассказываю можно сделать. Вопрос был только в цене, скорости воплощения идеи и конечно самой возможности этого действия.

Совершенно завиральские идеи я не толкал, все более менее максимум до уровня начала моей сознательной жизни в двадцатом веке. Но когда я прочитал предложения Якова, то полет его фантазии меня немного смутил.

Просверлить дырку в земле и вставить туда металлические трубы допустим для нас уже реально. Но как поднимать газ на поверхность. Правда Яков и господин Усольцев в один голос уверяют что газ будет идти самодавом, так я в шутку назвал его спонтанный подъём в силу высокого давления в газоносном горизонте.

Какое-то время давление будет высоким, а что надо будет делать когда оно неизбежно упадет? Я в геологии и добыче полезных ископаемых уже ничего путнего сказать не могу. Но на мой вопрос Яков неожиданно ответил, что он не знает и проблему будет решать по мере её поступления.

Они на пару составили для меня пошаговый план осмотра места выхода природного газа, попросили сделать это безотлагательно и тут же прислать результат с учётом которого был запланирован их выезд на место.

К осмотру предполагаемой скважины мы с Леоновым отнеслись со всей серьезностью и потратили на это целый день. А когда закончили, то незамедлительно отправили результаты в Усинск по Мирской дороге.

Я знал, что в за Уралом в России и Европе скоро грянут великие дела. Присоединение Крыма, Тамани и Кубани запустило подготовку к новой русско-турецкой войне и Петербургу требуется золота все больше и больше. Поэтому генералу Аксенову каждый месяц приходят требования изыскивать возможности увеличить поступления желтого металла.

Возможность для этого только одна — расширение торговли с нами, а для этого нужны хорошие дороги и из Минусинска до Шушенского строится дорога. Никанор Поликарпович сообщил нам, что с генералом Аксеновым разговор был как никогда требовательный и он теперь требует дойти до Означенного. Это почти половина пути до Большого порога и можно будет рассчитывать на завершение строительства через год.

Планы великие. Если конечно нагнать кучу народа, то за сезон вполне реально построить проезжую дорогу длиной сто верст по которой в сухую погоду можно будет проехать. Но это со стороны Минусинска.

Нам же надо строить в гористой местности, где много мелких речушек, а высоты хребта Борус превышают две тысячи метров. Леонов правда хочет обойти хребет справа, там где высоты максимум полторы.

Он уверен, что через год дорога и с нашей стороны дойдет до устья реки Сизая, что южнее Означенного и где намечена встреча с минусинскими.

Чтобы развеять мои сомнения, Афанасий предложил проехаться по подготовленной его людьми трассе будущей дороги. Они проложили её прямо почти строго на северо-запад до того места где истоки рек Абдыр и Голубой разделяет несколько сот метров и там есть хорошо хоженая тропа через Борус между этими двумя речушками, которая затем выходит к реке Голубой и вдоль неё идет до Енисея. А устья двух рек, Голубой и Сизой, разделяют всего три версты.

Мосты ни где строить не надо, достаточно хорошо оборудовать многочисленные броды. Почтовые станции Леонов планирует ставить самое большое через десять километров и до весны поставить их до Боруса.

От Большого порога до Дедушкиного семь километров по реке, но мы двигались не то Енисею, а по его правому берегу и я почти сразу же изменил свое мнение о возможности проложить дорогу к следующей зиме.

Трасса будущей дороги уже сейчас представляет тропу по которой вполне можно спокойно идти или ехать верхом. На берегу небольшой речки Слюдянки уже расчищено место для размещения первой почтовой станции после Порожного.

До Енисея здесь с полверсты и тропа до него хорошо расчищена. А с берега реки хорошо видно и слышно другой енисейский порог — Дедушкин. Где-то там стоит и наш сторожевой пост. После постройки дороги они почти все со временем будут убраны за ненадобностью, передвигаться по дороге станет проще, быстрее и безопаснее. Хотя возможно от Порожного до Усть-Уса, а затем до Староверского порога мы со временем откроем навигацию.

Дедушкинский сторожевой пост после той злополучной истории один из самых многонаселенных и одна из семей с поста уже решила начать обживаться на будущей почтовой станции.

До этого места дорога будет идти практически вдоль Енисея, а после брода через Слюдянку резко начнет уходить на северо-запад. Следующая станция должна будет стоять уже возле брода через реку Карын-Суг. Расстояние между почтовыми станциями здесь небольшое, не больше пяти верст и если бы не брод, то вполне можно обойтись и без неё.

На Карын-Суге я решил заночевать. Всякие летающие кусающие существа почти полностью угомонились и мы комфортно расположились на ночлег возле уже оборудованного большого каменного очага в центре будущей почтовой станции. Леонов разложил свою рабочую карту и приготовился отвечать на мои вопросы.

— Следующая станция будет на Большой Березовой, а затем на Малой, так? — на карте все ясно и подробно обозначено, но вопрос важнейший и лучше уточнить.

— Именно так, ваша светлость. Там между ними рукой подать и я так решил только из-за бродов. А вот через Говоруху, — Леонов показал следующую речку, — брод мы нашли очень простой брод и там станция не нужна. Потом выходим на Абдыр, тут станция нужна обязательно. От него до Голубой есть тропа. Она идет через хребет Борус. Он тут одно название, но небольшие горки есть и тропа поэтому извилистая. Но мы постараемся её спрямить по возможности.

— А на Голубой место для станции наметили? — этот вопрос обращен не к Леонову, а к главному нашему проводнику по этим краям — Луке Ивановичу Иванову, местному жителю пришедшему к нам.

Ему больше пятидесяти и он мне напоминает дедушку Фому. Ивановичем Ивановым распорядился его записать Степан, которого я не освободил от руководства нашей канцелярией.

— А как же, наметили. Тропа дальше вдоль Голубой идет до самого Енисея. Выходишь на него и почти напротив на другом берегу Майна. Только нам надо идти только по левому берегу Голубой. Тропа виляет, то на одном берегу, то на другом. Её когда прокладывали думали о простоте прокладки. А нам надо думать об удобстве проезда по ней, а какое удобство когда реку надо постоянно переходить? Придется мосты строить, — Лука Иванов скорее всего из тех русских которые появились здесь первыми и занимались поисками «золотых» курганов. Говорит он медленно и рассудительно, тщательно подбирая слова.

— Это мы, я думаю, окончательно будем решать весной, — я решил разговор на эту тему закончить, мне пришла в голову одна очень интересная мысль.

Мы сидели втроем: Леонов, Лука и я отдельно ото всех, немного поодаль расположился Прохор. Он поехал со мной один и поэтому службу бдит как никогда. Сообразив, что разговор о дороге закончился Афанасий встал и пошел проверять караулы.

— Скажи-ка мне, Лука, есть ли еще нераскопанные «золотые» курганы, например у нас в долине, в Минусинской впадине и под Красноярском? — Лука заулыбался и поворошил кочергой угли в костре.

— Конечно есть, ваша светлость. Тут курганов много, но не каждый золотой. Хотя есть и такие, где золота можно чуть ли не пуд найти, а то и больше. Мой дед рассказывал мне об этом. Ни мой батюшка, ни я сам этим уже не занимались. Грешно это, ваша светлость, усопших беспокоить. Золото это только горе приносит и души забирает, — Лука потянулся и поправил один почти не сгоревший дровик.

Я слушал его молча будучи уверенным, что сейчас получу ответ на все интересующие меня вопросы.

— Ведь глупого польского графа убили только из-за того, что решил лапу на это золото наложить. Ну перепало ему немного, да только где он теперь, как и те, кто эти курганы и раскапывал? — я слушал Луку и боялся даже глубоко дышать, чтобы не спугнуть. Еще бы, вот мне на блюдечке с золотой каёмочкой ответы на многие мои вопросы, не дающие покоя уже не один год.

— Наши мужики, знающие где копать, после той истории тоже все сгинули, — Лука тем временем продолжал свой неторопливый рассказ. — Я поэтому, ваша светлость, в Усинск и ушел. Кроме меня наверное никого не осталось, кто про курганы знает. Был еще один мужичок, да про него окружной начальник дознался и велел схватить. Его в тайне держали, но у польского графа уцелел сообщник и он каким-то образом узнал про этого мужика. Поэтому и заговор устроился против его Превосходительства. Да только пустое всё это. Умер Гаврила. И теперь никто не знает в каких курганах есть золото.

— А ты, Лука, разве не знаешь? — я решился задать уточняющий вопрос.

— Знал и я, было время. Да как ушел к вам, сразу забыл. Не хочу знать, это не душеполезно, вот Господь и забрал у меня это знание.

— А у сообщника графа нет пальцев на одной руке? — для меня лично это наверное последнее, что я хочу еще знать.

— Двух, ему их приказал отрубить покойный граф за самовольство, когда он сам решил наказать какого-то калеку. Тот вроде бы когда-то его сестру обидел. Они из-за этого в Сибирь убежали. Паночка тут умерла, а пан этот неожиданно этого тут калеку встретил ну и самовольство проявил.

Моё состояние после этих слов можно было описать только избитым литературным штампом: потерял дар речи. Но реально как мне было его не потерять, когда я совершенно неожиданно узнал то, над чем много раз размышлял в буквальном смысле часами. А тут тебе раз и ответы.

Посмотрев на возвращающегося Леонова, Лука добавил еще один штрих в нарисованную им картину.

— Думается мне что этот поляк сильно ошибается, надеясь в Минусинске схорониться. Там конечно сообщники у графа возможно и остались. Да только они его первыми и выдадут. Окружной начальник в Минусинске всех в страхе держит, только ваш купец, его приказчик Ипполит, да казачий хорунжий Петров, дружок вашего капитана, его не опасаются. А после допроса генералом Аксенов поляк тоже в мир иной отойдет. Гаврила как и все, кто знал о курганах, не просто так умерли. Среди казаков осталось много, кто был на них сердит.

— А за себя не боишься?

— Нет, ваша светлость, не боюсь. Я ведь только кое-что знал, да и то забыл, — еще раз твердо и настойчиво повторил Лука.

Когда я вернулся в Порожное, то поразился его преображению. Яков с господином Усольцевым прискакали туда на следующий день. Они, не дожидаясь моего посланца с результатами обследования естественной газовой скважины, решили побыстрее ехать туда налегке.

Прочитав мой отчет, Яков скорректировал отданные им на заводе распоряжения и продолжил свой путь, а гонец помчался в Усинск. На заводе экспедиция в Порожное стояла под парами, Петр Сергеевич кое-что и кой-кого добавил и не мешкая, отправил её в путь.

Она, в смысле экспедиция из Усинска, пришла в Порожное под руководством Ильи на несколько часов раньше моего возвращения с дорожной разведки. Но Яков к моему возвращению уже успел озадачить всех и вся.

Передо мной был поселок первопроходцев и исследователей новых земель. Все куда-то спешили, никто не стоял и не сидел на месте, а в воздухе чуть ли не материально ощущалась фраза: «Дело, господа, надо делать, дело».

Распечатав природную скважину, Яков с Ильей и целым десятком помощников измеряли её дебит, так они назвали количество газа выделяемого в час и его давление. Как это делается я даже не стал пытаться вникать, тут моя светлость уже пас.

Петр Евграфович рядом, буквально в десяти метрах уже начал сверлить новую скважину, привод был конный и людей на скважине было прилично. Он чем-то был недоволен и громко ругался на своих помощников.

Посмотрев на всё это со стороны, я решил не мешать и направился в более понятное мне место, на место предполагаемых швейной и бумажной фабрик.

Предварительные работы были выполнены заранее и ситуация была совершенно ясной. Можно было без раскачки начинать строить. Что я и увидел.

Илья Михайлов успел уже отправить в долину первую партию из двух сот китайских рабочих и они прибыли на следующий день после моего отъезда в Усть-Ус и не задерживаясь, примяком были направлены в Порожное.

Сотня ставила юрты для проживания, первое время они будут жить в них, десять человек уже работали на местном кирпичном заводе, а остальные что-то копали на одной из заводских площадок.

Два года назад в Порожном мы открыли кирпичный завод и он целый год производил кирпичи, которые идут на строительство и просто складируется. Сейчас они все пойдут на заводское строительство, как и большое количество уже заготовленного леса.

Порожное после той страшной трагедии значительно выросло и сейчас насчитывает полсотни дворов. Последние два года его жители готовятся к большому будущему, заготавливают и сушат лес, работают на кирпичном заводе и активно участвуют в подготовке к предстоящим заводскому и дорожному строительствам.

К началу зимы должны быть сооружены каркас будущего заводского корпуса, его надо подвести под крышу и достроена и запущена в работу первая паровая машина. Её строительство идет полным ходом с весны. Достаточно большой уже построенный корпус, в котором она строится, я назвал энергетическим цехом. Заводской корпус будет как бы пристраиваться к энергетическому.

Общее руководство начавшимся большим строительством в Порожном будет возглавлять Савва Денисов. Свою типографию в долине он оставил на старшего сына и по моей просьбе перебрался в Порожное, где я решил построить еще одну типографию. Она должна будет работать исключительно на экспорт.

Отец Филарет попросил попробовать начать печатать славянскую Библию и нашим печатникам удалось это сделать. Для этого правда пришлось предварительно провести титаническеую работу по привлечению из России нужных кадров и подготовке своих.

Подготовка к этому делу заняла три года и перед Пасхой 1783-его года Савва отпечатал первые экземпляры славянской Библии. Всего он отпечатал двести экземпляров и двадцать пять отец Филарет отправил в епархию в качестве подарка.

Там это произвело эффект взорвавшейся бомбы, половину тут же отправили в Петербург и вскорости отцу Филарету пришло письмо из епархии, а не может ли он организовать печатание десяти тысяч экземпляров Библии.

Загружать свою типографию таким заказом мы естественно не могли, вернее нам надо для этого её существенно расширить и Петр Сергеевич предложил построить еще одну типографию специально для печатания книг, как он выразился, на экспорт. Идея на мой взгляд очень здравая и мы решили её воплотить в жизнь, но не в Усинске, а в Порожном, сократив таким образом логистическое плечо. Ведь всё, что будет печатать эта типография пойдет в Россию и будет приносить нам не маленький доход.

Первые экземпляры Библии, отправленные в подарок были естественно бесплатными, а вот если мы будем печатать на заказ, то в письме была обозначена и цена её покупки у нас. Сумма получалась очень даже не маленькая и это однозначно было выгодное коммерческое предложение.

Савва вс удовольствием согласился, тем более что мы с ним обговорили ещё одну маленькую деталь, он будет там выполнять и заказы своих единоверцев-раскольников из России. Это дело конечно будет максимально секретным без какого-либо афиширования.

Как то само собой получилось, что Савва начав с типографии, вскорости возглавил и строительство паровой машины, а потом и все остальное. Его руководство нас полностью устраивало и мы ничего менять не стали.

Конечно были и другие кандидаты и среди подросших своих, и среди пришедших из России. Но пока я предпочитал опираться на старые испытанные кадры, а молодежь и новички пока за их спиной пусть набирается опыта.

Яков со своей командой все в работе безотлучно были на скважине и буровой и мое вмешательство только вредило бы делу. Отвлекать Савву тоже не дело, а медицинская инспекция у меня заняла всего часа три. Быть в роли болвана или свадебного генерала желания не было никакого и поэтому вполне удовлетворенный увиденным, я на следующий день, около полудня отправился по Мирской дороге в Усинск.

В нынешнем восемнадцатом веке дорогами называют немного не то, что в покинутом мною двадцать первом, особенно здесь в глухих районах Сибири. Можно проехать верхом и с горем пополам на телеге — уже дорога. Хотя в некоторых местах это даже проселком назвать не можно. В моих мозгах человека из будущего нет даже названия этому. Именно такой была дорога вдоль Енисея до Порожного.

Но это по большому счету дороги, потому что по ним мы проезжаем верхами, в повозках, на груженых телегах и во все времена года. Зимой конечно бывают проблемы, когда пути нет из-за снежных заносов.

Но бывшая Мирская тропа, а сейчас дорога, это действительно дорога. Она широкая и везде на ней полноценное двухстороннее движение. Полотно дороги укатано и утоптанно так, что его не размывают никакие дожди. Везде где это было возможно подстелили соломку: где отсыпали камнем, которого здесь кругом в речках и ручьях пропасть, а где и сделали гати. По такой дороге ехать одно удовольствие и вечером я вернулся в Усинск.