Светлейший князь 4

Глава 8

Первого октября в Усинск вернулись Лонгин и Яков. Их возвращение совпало с окончанием работы над планом моей прогрессорской деятельности на энное количество месяцев или лет вперед.

Собственно сам план в общих чертах я составил за три дня, а затем «шлифовал» и работал над деталями и конкретикой. Возвращение в Усинск моих товарищей был просто сигналом: стоп машина, хватит копаться в мелочах.

Лонгин приехал первым и привез последние известия с границы и они были очень обнадёживающими.

Никаких тревожных известий о нашем посольстве пока нет. Монголы выставили новую линию своих пограничных караулов на расстоянии пяти-десяти верст от нашей линии. Никакой агрессии в отношении нас с их стороны не было и даже более того, караулы западной части их линии, подчиненные наместнику в Кобдо, вступали в контакты с нашими гвардейцами и были очень доброжелательными.

Накануне Лонгин прислал мне своё донесение о положении дел в нашем Убсунуре и развединформации о Монголии и самом Китае.

Убсунур успешно развивался. Началось строительство еще двух гвардейских станиц. Заработали два кирпичных завода, вот-вот начнется производство стекла в Улангоме который имеет шанс стать промышленным центром. По крайней мере в нем уже работает половина кузнецов Убсунура. Они например делают стальные трубы из заготовок которые понемногу возят из Турана.

Тэс скорее всего будет нашими торговыми воротами в Китай. Лонгин уверен, что когда возобновится торговля с Поднебесной делать это можно будет только по обычной китайской схеме — в одном единственном месте на границе. И с нашей стороны удобнее всего это будет делать в Тэсе, прямая дорога из Улясутая ведет в него, а не в Улангом.

Все колодцы и родники приведены в порядок и почти рядом с каждым из них построены пруды. Илья Михайлов, посмотрев как пески перегораживают русло безвестную речку, несущую свои воды в Тес-Хем, решил процесс ускорить и уже начало образовываться будущее озеро Торес-Холь.

Но самые масштабные мелиоративные работы он развернул на западных берегах озера Убсунур, решив свести множество речек и ручейков стекающих с западных гор в две достаточно мощных реки, которые понесут свои воды в озеро.

Одна из них будет протекать через Улангом. В его окрестностях просверлено уже полтора десятка скважин, которые уже поднимают на поверхность столько же воды сколько все ранее существующие колодцы и родники.

В Оюн-Туве все тихо и спокойно, в отсутствии Оюн Дажы всем заправляют ламы Самагалтайского хурээ. Они очень лояльны к нам и с нашей помощью успешно восстанавливают свой монастырь, по всем возникающим вопросам обращаясь к Илье Михайлову.

Зайти на северные берега Хяргас-Нура монгольские караулы даже не пытаются и получается неблагонадежные китайцы, ушедшие туда, всё равно оказываются под нашим контролем. Но он пока заключается только в регулярных визитах туда наших пограничных караулов.

Трений между Ильей Михайловым и Морозовыми нет, каждый занимается своим делом.

В монгольских аймаках подчиненных наместнику в Кобдо идет уже не брожение, а настоящее бурление. Монголы поголовно знают, что мы не берем никакой дани и не вмешиваемся во внутренние дела подвластных нам тувинских хошунов и сумонов Убсунура. Их очень впечатлила та помощь, которую получили пострадавшие кочевья. Воевать с нами эти монголы не желают и хотели бы для начала просто дружить с нами.

В Улясутае новый великий наместник. Он не знает, что ему делать, указаний из Пекина нет, а собравшиеся купцы требуют открыть торговлю с нами. Они отлично знают, что на нашем конце торговой тропы стоят ослы груженные золотом и серебром.

Главный вывод сделанный Лонгином очень обнадеживающий, он не видит пока признаков какой-либо агрессии со стороны Китая и уверен в благоприятном результате нашего посольства.

Яков выполнил свою газовую программу в Порожном и теперь нужны только трубы и резервуары в которых будет накапливаться гелий. По его мнению технологию получения столь нужного нам газа из поднимаемого на поверхность природного уже отработана на экспериментальной установке и остается только построить настоящую промышленную линию.

Я конечно очень доверяю Якову, но пока сам не увижу уже всё это в работе…

Кроме всего прочего Яков привез мне интересную информацию из Минусинска.

К нашему проводнику Луке Ивановичу пришел его хороший знакомый и рассказал о судьбе беспалого поляка.

Как и предсказывал Лука, беглец был сразу же схвачен и доставлен пред светлые очи окружного начальника. Следствие было коротким, жестоким и кровавыми, и поляк в итоге ответил на все вопросы.

После гибели Валенсы он тихо жил в Тобольске, как говорится не отсвечивая. Но потом поляк узнал, что генерал Аксенов все таки нашел того, кто знает тайну «золотых» курганов. А тут на беду внезапно начался любовный роман его сестры, из-за которой в своё время пострадал Лаврентий, с самим губернатором.

Что случилось никто толком не знает, но панечка взяла да померла и не как-нибудь, а в объятиях своего любовника.

Тут и завертелось. Заговора как такового не было, поляк просто неудачно пытался стрелять в губернатора, а потом пустился в бега. Скрыться он решил в Минусинске, рассчитывая узнать тайну «золотых» курганов и накопав золотишка, бежать в Европу.

Но единственная ниточка к курганам уже оборвалась, а беглого пана, как и предсказывал Лука, тут же выдали окружному начальнику стоило ему объявиться в деревне где жил Гаврила. Сделала это его дочь, получив за это большую награду.

Информация Луки о кончине Гаврилы была немного не точной. Несчастный кладоискатель не успел доехать до генерала Аксенова. Его везли со связанными руками и лошадь под ним неожиданно начала бесится и выбросила его из седла.

Гаврила упал с лошади, ударился головой о камень и тут же отошел в мир иной. Так что никакой информации о «золотых» курганах генерал Аксенов не узнал.

Вот таким неожиданным оказался финал истории золота графа Валенсы в котором оказался замещен еще и человек принесший в своё время горе нашему Лаврентию.

В середине октября на удивление стояла сухая и теплая погода. Уже прошел Покров, но снега еще ни разу не было и даже по ночам был легкий плюс.

Машенька хотела на завод ехать вместе со мной, но накануне опять разболелась Софья Васильевна и супруга осталась в Усинске.

Дорога до завода это широкое ровное шоссе с твердым покрытием и ухоженными обочинами. Вдоль него с обеих сторон посажены широкие лесополосы из елок с вкраплениями берез и лиственниц.

От дороги до лесонасаждений мы оставили достаточно большое расстояние, у меня была мечта посадить непосредственно вдоль дороги липы и туи.

Саженцы липы нам привез Никанор Поликарпович. Они были специально заготовлены в двух местах. Из предгорий Кузнецкого Алатау привезли липу сибирскую, а с Манского займища в окрестностях Красноярска еще один вид липы, который встречается только здесь и еще кстати не описан.

В тот же год ламы Сесерлигского хурээ сделали нам подарок — тридцать семь саженцев туи.

Лонгин увидел в оранжереи хурээ, а ей они обзавелись сразу же, достаточно большую тую, которая росла в горшке. Растение ему очень понравилось и он привез мне веточку. Я её естественно опознал и мечтательно сказал, что нам бы такими обзавестись. Туи мне всегда очень нравились. Первый раз я увидел их в Берлине и они запали мне в душу, всегда вызывая у меня воспоминания о счастливых днях мая сорок пятого.

И вот через полгода ламы неожиданно делают мне подарок. Когда я разглядел привезенные саженцы, то просто ахнул от восторга и удивления. Еще бы не удивляться, нам привезли туи всех известных мне пяти видов, в том числе американские и редчайшую сычуаньскую.

В золотых ручках Серафимы Карловны всё это богатство замечательно укоренились и благополучно было высажено вперемежку вдоль дороги.

Но это было не всё, что планировалось высаживать вдоль дороги. Прошлой осенью из Петергофа привезли несколько шишек с петровских голубых елей. И почти сотня будущих красавиц проросла в нашей оранжереи.

На заводе меня ждали с огромным нетерпением. По мере составления своего плана я посылал туда записки с просьбой что-то сделать или приготовить и всё это выполнялось.

Мои уроки физики и труда почти всегда были объединены. За это я много раз получал нагоняи и выговоры в роно. Пару паз меня даже хотели отстранить от работы, но заменить такого многостаночника было не кем, поэтому чиновники в конце концов смирились и оставили меня в покое. Тем более, что результаты моих учеников на различных экзаменах были всегда выше среднего по всему краю и постоянно были призовые места на всяких олимпиадах.

Занятия по химии были более теоретическими, все таки там мои знания не были столь глубокими да и для практической демонстрации очень многих химических процессов возможностей школьной лаборатории явно маловато.

Благодаря этому я неплохо представлял что и как нам надо делать в металлургии, отлично разбирался и очень многое умел сам в дерево и металлообработке, в совершенстве разбирался и все умел делать своими руками в электричестве и ни разу не обратился ни к кому за помощью с ремонтом автомобиля.

И даже более того, электрическое дело и ремонт машин мне доставляли удовольствие, я просто отдыхал душой и телом когда этим занимался.

Многие вопросы нашего развития возможно решались наверняка быстрее, если бы я сам что-то делал сам или более активно вмешивался. Но мне надо не просто получить какой-то результат, а чтобы его получили другие, чтобы появлялись новые носители знаний и умений.

Но сейчас наступил момент когда надо форсировать наше развитие, тем более что появилось достаточное количество умников и рукоделов готовых к усвоению моих знаний и умений. И кстати не будут задаваться вопросом, а с чего это вдруг их светлость Григорий Иванович такие вещи говорит.

Еще в конце зимы я заказал Игнату изготовление несколько машин и приспособлений без которых у нас не получится создание настоящих двигателей внутреннего сгорания и настоящего электрооборудования.

Илья получил задание на производство нужных резинок и подготовку к производству необходимых изделий из эбонита и карболита. Их получение у нас уже отработано.

Но самым сложным я считал выполнение моего задания металлургами. Они должны были получить сплавы из которых можно будет изготовить нужные нам подшипники и всякую всячину для двигателей внутреннего сгорания.

Процесс Фишера-Тропша позволяющий получать из каменного угля синтетические моторные масла и топливо я знал превосходно и даже проводил с ребятами лабораторную работу на эту тему. Конечно нам далеко было до получения настоящего результата, но было понятно что надо делать, чтобы повторить достижения нацистов получавших настоящий синтетический бензин и моторное масло.

Яков с Ильей сразу же по возвращению из Порожного умчались на завод и с нетерпением ждут моего приезда. У них всё готово к последним решающим экспериментам по отработке технологии получения синтетических топлива и моторного масла. Но это не первоочередное дело для меня.

У меня на первом месте стоит визит к Лаврентию и разговор с ним.

Как это не удивительно, но военные потрясения оказали на его здоровье очень благотворное влияние и его ноги стали сильнее, а самое главное послушнее. По крайней мере посторонней помощи при ходьбе ему больше была не нужна.

Лаврентий был в числе первых кого я приказал демобилизовать после разгрома цинской армии на Енисее и он вернулся на завод когда еще мы преследовали бегущего противника и местами вспыхивали нешуточные бои. То, что несколько человек были отозваны с фронта буквально на следующий день после сражения, абсолютно все расценили как очень правильное решение, хотя и вызвало некоторое недовольство самих отозванных.

Лаврентий своего отношения к этому никак не проявил и уже на следующий день вернулся к своим привычным занятиям. То, что я приехавши на завод сразу же поспешил к нему, никого не удивило. Но зайдя в личную мастерскую Лаврентия, я попросил позвать его брата, а остальных, кроме Насти, удалится. Она была в курсе абсолютно всего, что касалось её ненаглядного супруга.

Моим визитам они всегда были рады, но сейчас сразу же поняли, что в этот раз я пришел к ним с чем-то неожиданным.

Когда Иван плотно закрыл дверь кабинета Лаврентия, я сразу же спросил:

— Польскую панечку из-за которой когда-то сильно избили Лаврентия звали Каролиной, а её брата Войцехом?

Мой вопрос был похоже совершенно неожиданным, братья даже растерялись и мне неожиданно ответила Настя.

— Да, ваша светлость, — я этому не удивился, просто лишнее подтверждение, что между супругами полное доверие и взаимопонимание.

— Когда они, опасаясь ваших родственников, бежали, то направили свои стопы на восток, резонно полагая, что там их никто не найдет. Тем более, что им стал покровительствовать один дальний родственник, человек достаточно могущественный и очень страшный. Старый пан вскорости умер, — беспалого поляка допрашивали очень усердно и он рассказал много того о чем его поначалу и не спрашивали. В том числе им была рассказана и история злоключений братьев Ивана и Лаврентия.

— Здесь пан Войцех стал подручным своего родственника и однажды проявил не нужную инициативу, расправившись со своим врагами, которых неожиданно встретил в Сибири, то есть вами. За эту самодеятельность его наказали, отрубив ему два пальца. Его родственник стал нашим врагом, но ему не повезло и мы его уничтожили вместе с большинством его приспешников. А вот пан Войцех уцелел и затаился. Но на его беду пани Каролина стала любовницей губернатора и умерла с его спальне. Её брат стрелял в губернатора, а затем ударился в бега, решив спрятаться с Минусинске. Но был там схвачен, допрошен и тут же умер. Лаврентий, помнишь мои слова, что мы еще столкнемся с твоими врагом и мучителем? — Лаврентий слушал меня застыв как изваяние, но в его глазах я прочел «да». — Таким образом генерал Аксенов отомстил за тебя, Лаврентий.

Говорить на эту тему мне больше не хотелось, да и сказать больше было нечего. Наступившее неловкое молчание нарушил Иван.

— Спасибо, Григорий Иванович. Не знаю как Лаврентий, а я теперь буду спокойно по ночам спать.

Беседа с братьями Подковами сняла у меня какой-то тяжелый камень с души. После того давнего разговора, о котором я напомнил Лаврентию, мы не возвращались с этой теме, но я видел, что он помнить и его, и мое обещание найти врага.

Выдержав паузу, я хлопнул в ладоши и немного деланно-веселым тоном скомандовал:

— Ну, а теперь давайте докладывайте о ваших успехах.

Лаврентий довольно заулыбался, а Настя хитро прищурившись спросила:

— С чего прикажите начать, ваша светлость?

Но тут её ожидало большое разочарование. Иван оказался шустрее и перехватил инициативу.

— Они, Григорий Иванович, пусть пока на пару решат, чем хвастаться будут. А вы лучше к нам проследуйте и сначала на наши успехи полюбуйтесь.