СССР. Книга 5. Сюита среднесовкового периода

Глава 24

— Кто это? — В точности так же, как сделал это совсем недавно один из заместителей Андропова, моментально задал вполне предсказуемый вопрос Суслов. Однако, будучи человеком не глупым, сразу «сложил два и два». — Если правильно понимаю, именно их вы спасли «там»… у себя… в будущем?

— Совершенно верно, Михаил Андреевич. — Не стал отрицать я. И, намекая на свой недавний ультиматум, с лёгкой язвительностью, добавил. — Кстати, как вы, наверное успели разглядеть, очень многим из них тоже требуется медицинская помощь. И, прошу заметить, ЭТО — именно МОИ современники. И, по шкале ценностей, находятся ко мне гораздо ближе любого обитателя одна тысяча девятьсот семьдесят второго года!

— Да как вы можете сравнивать! — Опять зачем-то покраснев, принялся гневаться Цинёв. — Нас, и этих… этих…

— Простите, Георгий Карпович, а причём здесь вы? — Елейным голосом поинтересовался я. — Каким таким боком конкретно вы, и приехавшая с вами компания соотносятся с этими, спасёнными мною и девочками, бедолагами?

— Но, ведь вы с-сами с-сказал-ли, что лечить будете только за золото! — Заикаясь от негодования, выпалил Цинёв. И, только что, без всяких обиняков, безапелляционно заметили, что ставите на одну доску этих оборванцев из будущего и руководство Советского Союза!

— Ну, положим, любая жизнь бесценна! — Решив слегка покуражится, с пафосом заявил я. И тут же, посуровев, указал на одну ма-а-ленькую деталь. — Но, даже при всей жалости к этим людям, а так же при всём уважении к заслугам перед обществом лидеров Советского Союза, собственную жизнь и здоровье я ценю намного больше!

— Мы это уже поняли! — Даже не стараясь скрыть неприязнь, процедил сквозь зубы Цинёв. И, как будто позабыв про меня, повернулся к Цвигуну. — Что делать будем, Семён Кузьмич?

— Кх-кхм-м… — Для начала прокашлялся Цвигун. Впрочем, не исключаю, что таким вот простым и незамысловатым образом, он выгадывал себе время для размышления. — Полагаю, что прямо сейчас, нам четверым нужно просто вернуться в… нормальное пространство. К тому же, если принять во внимание то, что время, по заверению Его Высочества, дискретно, все эти люди могут ещё чуть-чуть подождать…

— Согласен! — Тут же отреагировал на слова Цвигуна Суслов.

А Георгий Карпович, демонстративно крякнув, покрутил бритой налысо, и сверкавшей в сполохах фонариков, словно бильярдный шар головой, как понимаю, на всякий случай кинул камешек в мой огород.

— Да-а, твоё величество. С тобой не соскучишься.

Причём, никакого пиетета, не говоря уже об элементарном уважении, в его тоне не чувствовалось.

А я, так как довёл всё до сильных мира сего всё, что хотел, не мудрствуя лукаво, снова воспользовался силовыми жгутами. И, обхватив всех троих, «вытащил» нас обратно.

Где, ожидали Вика с Сергеем. А так же, о чём-то шептавшая на ушко Вере, и одновременно с неодобрением поглядывающая на моих девочек, Юля Подгорная.

— Итак, дорогие товарищи! — Тут же принял бразды правления Суслов. — Сейчас все отправляются в гостиницу «Свердловск». Для отдыха и приведения себя в порядок. А завтра, после того, как посетим намечающийся юбилей уважаемого генерала Чернобрового, будем выдвигаться в Москву. Кстати… — Тут Михаил Андреевич окинул внимательным взглядом нашего бас-гитариста и клавишницу, а потом перенёс внимание на Верочку. — Всех членов Вокально-Инструментального Ансамбля «Локация Карьер», я лично приглашаю на гастроли! С гостиницей и организацией концертов, проблем не будет! И обещаю, что столичная филармония оплатит все ваши выступления по высшему разряду!

После чего все начали потихоньку покидать квартиру. А ваш покорный слуга не преминул воспользоваться вновь обретённым умением. И, действуя исключительно при помощи телекинеза, отправил спрятанные в тайнике деньги и драгоценности прямиком в Стазис.

Потребованное но, прошу заметить, так и не обещанное, золото — ещё когда будет! А «тугрики», на приятные мелочи и повседневные расходы, взять пока неоткуда.

И это не считая того, что все, «сочинённые мною песни», по факту я попросту спиздил.

То есть, воспользовался чужой интеллектуальной собственностью. Правда, пока не получив никакой прибыли. Но, так как, если верить словам Главного Идеолога Страны, в ближайшем будущем, это непременно случится, то с авторами хотелось бы рассчитаться.

Правда, пока не знаю чем и как. Но в том, что сделать это нужно обязательно, я был уверен целиком и полностью. Можно сказать, на все двести пятьдесят процентов.

На выходе из подъезда на глаза попался, вышагивающий возле своей служебной «Волги» Борис Николаевич. И, как только увидел Суслова, тут же бросился выказывать верноподданнические настроения. Но, сходу оценив и, главное, правильно поняв, холодный, повеявший прямо таки обжигающим морозом, взгляд, будто бы наткнулся на невидимую но, оттого не менее прочную, сплошную и непроницаемую стену.

Преодолеть которую, при всех его здешних полномочиях, авторитете и, имеющихся в распоряжении атрибутах власти, не решился.

«Сошки поменьше», в лице генерала Чернобрового и начальника Свердловской милиции, увидев, как главный идеолог страны отреагировал на движение Бориса Николаевича, даже не рыпалась. В смысле, не пробовали приблизиться и как-то обратить на себя внимание.

Впрочем, Петру Васильевичу Суслов кивнул. Обозначив, что помнит о договорённостях и обязательно их выполнит.

Ещё дальше, за скоплением чёрных «Волг», я увидел Познякова и Василия. И, вполне справедливо полагая, что случая попрощаться может и не представиться, шагнул в сторону товарищей.

— Ваше Высочество, вы куда? — Тут же зашипел недовольный моим, как понимаю «заранее не согласованным и не одобренным старшими товарищами», манёвром, Цинёв.

А один из сотрудников «девятки», бросившийся выполнять невысказанную волю шефа, попытался заступить дорогу.

И был тут же обвит силовым щупальцем. Спеленан, словно младенец и приподнят над асфальтом. Не очень высоко, где-то на десять сантиметров. Но, в то же время, достаточно для того, чтобы понять, что опоры под ногами нет и бороться бессмысленно.

Георгия Карповича я тоже придержал. Выделив для этой цели ещё один энергетический жгут.

Не стану утверждать, чтобы в этом была какая-то особенная необходимость. Но, «расставлять точки над "Ё» нужно сразу и без обиняков.

Игры «в секретность», а так же «в субординацию» и прочую «государственную тайну», которыми всегда славились любые виды и расы условно-разумных — это их проблемы. Хотите — забавляйтесь!

Выстраивайте иерархию, «вертикаль власти» и прочую, так рьяно насаждаемую любыми видами паразитов, лабуду.

Но приплетать сюда меня, или кого-нибудь из моих девочек — фигушки!

Иначе опутают липкой паутиной «правил», мешающих жить «инструкций» и прочей чушью, нисколько не нужной и, в принципе, непонятной любому жителю Содружества.

Чей мозг, посредством симбионтов, подключён к единой Сети. А образ жизни, поступки и намерения, прозрачны и открыты.

Что автоматически делает истинных разумных толерантными, исключая при этом, пресловутые «шаги влево, вправо, и прыжки на месте». А так же очень способствует выполнению десяти заповедей, завещанных нам Создателем.

— Отпустите немедленно! — Сразу же раскомандовался Цинёв. И, немного запоздало, но оттого не менее эмоционально, выдохнул. — Что вы себе позволяете?

— Урок вам. На будущее, Георгий Карпвович. — Останавливаясь и демонстративно зевая, философски заметил я. — Чтобы помнили, что имеете дело не с вашим подчинённым, а политической фигурой и гражданином другого государства!

— В-вы-ы! Я-а-а! — Задохнулся от возмущения Цинёв.

Чем вызвал приступ еле сдерживаемого хохота, и желания продолжить в рифму. Обозвав так хорошо известной любому жителю Советского Союза, «головкой от хуЯ». Уж очень, раскрасневшийся и бритый наголо дядька напоминал «рассерженную морковку». Причём не используемую в кулинарии, а ту самую, на которую так любят садиться монашки из анекдотов.

Однако, хамить и унижать человеческое достоинство Георгия Карповича я не стал. Так как, в общем и целом, не заслужил он этого. Человек просто делает то, что искренне считает нужным. И просто пытается оградить «проблемного но, в то же время, очень ценного для Страны меня» от лишних телодвижений. А так же, могущих быть потенциально опасными, контактов.

— С товарищами хотел парой слов перекинуться. — Пожал плечами я. — Объяснить ситуацию и, на всякий случай, попрощаться.

Чем, похоже, сослужил не очень хорошую службу и оказал медвежью услугу обоим своим коллегам. Обратив на них пристальное внимание сильных мира сего.

Так как, к тому времени освобождённый от захвата и отпущенный мной Цинёв, злобно зыркнув в мою сторону, кивнул в сторону Познякова и Васи одному из «девятки». А тот, в свою очередь, не стал «бежать и не пущать», а молча склонил голову. Мол, «принял к сведению и будет исполнено».

Что навеяло небольшой жути и даже вызвало лёгкое беспокойство за судьбу мудрого Викеньтьича и шебутного Васи.

— Надеюсь, вы не станете перегибать палку? — Любезно поинтересовался я. И, картинно выгнув бровь, уточнил. — Или, мне озаботиться безопасностью друзей самостоятельно?

— Типун вам на язык, Ваше Высочество! — Укорил меня, внимательно следивший за ходом нашей пикировки, Цвигун. — Вас послушать, так мы всех, кто так или иначе имел дело с вами, ликвидировать должны. А это, учитывая ваше, очень уж непосредственное жизнелюбие и какую-то сумасшедшую гиперактивность, — тут Семён Кузьмич неодобрительно покачал головой и ехидно ухмыльнулся, — никак не менее половины Свердловской области!

На что я выдавил самую скромную, из имеющихся в моём арсенале улыбок. И застенчиво пожал плечами. Мол, «не виноватая я»! «Они фсё са-а-ами-и-и»!

Хитрой морде моего лица никто не поверил. Но, хотя бы препятствовать больше не стали. За что я мысленно высказал всем, «особо озабоченным», большое человеческое спасибо.

И, так как к тому времени миновал лабиринт из «Волг», подошёл к друзьяи и, поочерёдно, протянул каждому руку.

— Здравствуйте, Викеньтьич!

— Привет, Василий!

И был привечен ответным рукопожатием и, вполне закономерными и справедливыми упрёками.

— Здравствуй, Коля! — Это Позняков.

— Ты куда пропал, мудила? — В своей простецкой и такой подкупающий манере, выдал неунывающий Вася.

— Да так… Много разного навалилось… — Неопределённо промямлил я. Внутренне переживая, из-за того, что нельзя сказать этим хорошим людям правду. — То то… То сё…

— И что теперь? В Москву? — Наплевав на мои душевные терзания, тут же полез в жопу без мыла, не в меру любопытный капитан. И, хлопнув по плечу, то ли одобрил, а, может быть, даже напутствовал. — Везёт тебе, младшОй! Надо же, подсуетился со своими песнями, и пожалуйста!

Впрочем, никакой зависти или другого разного негатива, в его словах не было. Просто, человек искренне радовался на успехи коллеги. И, как мог, бесхитросно и незатейливо, сказал именно то, что думает.

— Похоже на то… — Подтвердил я. И, кивая в сторону ожидающих гостей из столицы, вздохнул. — Сам видишь… Какие люди по наши души прибыли…

— Ладно, младшОй, давай. — Обнимая меня, начал прощаться Василий. — Не поминай, лихом!

— Надеюсь, ещё увидимся. — Ответил я, выбираясь из медвежьего захвата. А потом протянул руку Познякову. — До свидания, Анатолий Викеньтьевич! И, большое спасибо, за всё!

— Бывай, милиционер Петров. — Пожимая мою ладонь, кивнул старший оперуполномоченный. И, наверное, решив поиграть в предсказателя, усмехнулся. — Как понимаю, недолго ты в младший лейтенантах ходить будешь.

— Это уж, как «там» решат. — Дёрнув головой вверх, указал на зависимость собственной судьбы от наличия «высших сил», скромно предположил я.

И, оглянувшись, быстрым шагом вернулся к ожидавшим меня возле своего скопления «Волг», небожителям.

— Коля, зачем тебе это золото? — Едва мы устроились в выделенном нам трёхместном номере, принялась тормошить вашего покорного слугу Марина. И, демонстративно уперев руки в бОки, уставилась на меня пронзительным и, я бы даже сказал, немножечко осуждающим, взглядом. — Ты что, не понимаешь, С КЕМ торговаться начал?

— Ну, предположим, немного в курсе. — Не стал отрицать очевидных вещей я. — Так же, как точно знаю то, что не стану ни под кого прогибаться, и выполнять любые их требования!

Я подошёл к окну и, приоткрыв штору, выглянул наружу. Но, ни снайперов, сидящих на крышах домов, ни висящих на стене и заглядывающих в номер альпинистов с огнестрельным оружием не увидел. И, глубоко вздохнув, обернулся к пытавшейся прожечь мою спину взглядом девушке.

— Кстати, это правда, что в процессе лечения, ты теряешь недели и месяцы своей жизни? — Немного подобрев и вспомнив главную причину отказа, забеспокоилась за меня она.

— Ну, не то, чтобы вот так прямо… — Не желая врать внаглую, начал мямлить и увиливать я. — Но, где-то очень близко к этому…

И Марина, которая, как уже неоднократно упоминал, была девушкой не только красивой, но и умной, тут же принялась «играть в дедукцию».

— Это как-то связано с твоим межмировым пространством. — Тут же начала строить, предположения она. Кстати, очень опасно близкие к правде, и потому, вполне закономерно мне не понравившиеся. — И, скорей всего, ты используешь во время лечения собственную кровь? — Она приблизилась вплотную и, заглянув в глаза, уткнулась лицом мне в грудь. — Бе-е-едненький! — Начала всхлипывать она. Прости-и, я же не зна-а-ала-а!

— Только, пожалуйста, не нужно никому говорить об этом! — Приняв таинственный вид, первым делом попросил я. И, «сделав несчастное лицо», жалобно проблеял. — А то ведь, сама понимаешь… От людей, стоящих на пороге вечности, всякого ожидать можно…

«И вот гадай теперь, „пронесло“ меня, или же наоборот, вырыл своим враньём ещё более глубокую яму»? — Философски размышлял я, поглаживая всхлипывающую и печалящуюся о моей тяжёлой судьбе, девушку.

При этом, сам не знаю почему, испытывая чувство неловкости и какую-то, совершенно дурацкую растерянность.

И ведь ни сказал ни слова неправды. Да, следуя инстинкту самосохранения, и не испытывая никакого желания делиться найденным после крушения стратосферного борта* (*цикл «Эльф на плоской земле». Книга первая, «Нелегал») не стал выкладывать всю подноготную. Но, и версия, наспех придуманная Мариной, тоже не сулила ничего хорошего.

Особенно, если учесть тот факт, что её и Леськина кровь уже использовалась, для нейтрализации случайно, и не без нашей помощи, принесённого из будущего коронавируса. И, раз уж моя красавица пришла к такому вот, не очень благоприятному для меня выводу, то и аналитики КГБ вряд ли упустят и не станут рассматривать точно такую же версию.

Но рассекречивать наличие у меня медкапсул, или, тем более, отдавать их, даже и в мыслях не было. Тем более, что даже после моего возвращения в Содружество, отнять их никто не пытался. Так как хозяева медицинской техники списали потери в убыток. И получили компенсацию от занимающимися перемещениями между Локациями истинных разумных. Так что, по всем законам Содружества, утратили на них право.

А ваш покорный слуга, как нашедшая сторона, не нарушившая при этом никаких общепринятых положений и договорённостей, стал их легитимным обладателем просто по свершившемуся факту.

Да и, в общем и целом, «помогло» то, что подобное оборудование, не было какой-то экзотической диковинкой. И, в принципе, стоило не дороже хорошего зубоврачебного кресла. Ну, или аппарата, типа «искусственная почка».

Короче, опровергать Маринину версию я не стал. А просто, указав Леське взглядом на двери, молча попросил оставить нас с мамой одних. Что, не по годам сообразительная девочка и сделала. Объяснив дяде, бдящему в коридоре, что хочет мороженного. И, сопровождаемая офицером «девятки», отравилась в ресторан.

Ну, а мы с Мариной, наконец-то уделили время тому, чем и положено заниматься двум, давно не видевшимся и очень, очень соскучившимися, имеющим взаимную симпатию, а так же общее — и очень богатое! — прошлое, молодым людям.

И это, доложу я вам, были самые приятные моменты с тех самых пор, как я очнулся в военном госпитале, и обнаружил, что человечество, оказывается, делится на два пола!