Темная Императрица

«Выведите нас за пределы досягаемости стрел от побережья, но не более того!»

Оглядев палубу, он заметил артиллеристов, заряжающих огнемет, и громко зарычал.

«Прекрати! Если выстрелишь из этой штуки, нас заметят за пять лиг!»

Артиллеристы, ошеломлённые свирепостью его тона, сменили задачу и начали заряжать болтомёты и стрелять в упор по всадникам. Они никогда не попадут в них, как в движущуюся цель, с борта движущейся машины, но это насторожило пеласийцев и заставило их немного отступить, что дало бы Императрице время уйти из зоны поражения. Если это будет сделано за полминуты, их уже ничто не догонит.

Он повернулся, вздохнул с облегчением, чтобы спросить капитана о том, стоит ли держать метатели стрел заряженными, пока они плывут вдоль береговой линии, и с ужасом понял, что Хмуна нет там, где он был.

Он опустил взгляд на палубу. Капитан лежал, прислонившись к перилам, там, где упал, со стрелой, торчащей из его шеи, и кровь, стекавшая по горлу и спине, пропитывала его китель.

«Капитан!»

Хмун издал хриплый звук, схватил Самира за штаны и спустил его на палубу. Глухим голосом, под аккомпанемент неприятного булькающего звука, капитан обратился к нему очень тихо, лицом к лицу.

«Отправь их домой, Самир. Отведи их в Лассос. Ты теперь знаешь, где компас и как им пользоваться. Пора практиковаться, пусть и нелегко».

Самир рассеянно кивнул и начал уходить.

«Я позову доктора…»

Хмун издал хриплый звук, похожий на смех.

«Я умру прежде, чем он доберется сюда, Самир».

Молодой человек вдруг обнаружил, что у него навернулись слёзы на глаза – совершенно неподходящее для пиратского офицера явление. И всё же это случилось снова. Всех отцов, которых он находил, у него отобрали. Всех отцов, которых он находил, у него отобрала Пеласия! Он зарычал, и поток слёз остановился.

«Я им за это отомщу, капитан. Я перевешу всех пеласийцев к востоку от Аккада».

Хмун снова издал этот хриплый, булькающий звук. Это был смех.

«О, Самир…»

Однако последние слова капитана, которые он планировал произнести, так и не были услышаны. С грохотом Хмун перешёл в другой мир, поддерживаемый поручнями и своим верным лейтенантом. И теперь Самиру предстояло совершить самое худшее, что можно было вообразить: сообщить команде о смерти капитана.

Капитан Самир Темной Императрицы, с мрачным и гневным лицом, наклонился и поднял тело павшего капитана.

«Всем свободным рукам на корму!»

Ещё одна смерть, за которую придётся отплатить Мааду. Фокус Тёмной Императрицы вот-вот сузится.

В котором Асима прогрессирует

Гарем был местом правил и дисциплины, но эти правила менялись в зависимости от положения и ранга его обитательницы, и, если кто-то умел хорошо играть в эту игру, они были на удивление гибкими.

Асима ещё в ранние годы своего пребывания в качестве официальной наложницы Бога-Короля осознала, что у неё гораздо больше свободы и власти, чем прежде, хотя женщины, занимавшие столь высокое положение, по-разному относились к своей вновь обретённой власти. Танита, одна из двух других женщин, избранных вместе с Асимой, казалось, счастливо плыла по течению, довольная своей ролью и наслаждаясь свободой. Шарра, как всегда, продолжала жаловаться на своё пленение и, казалось, воспользовалась этой властью, чтобы отгородиться от остальных.

Асима увидел в ослаблении контроля возможность продвижения вперед.

Ей потребовалось несколько лет, чтобы узнать всех жён и наложниц, их слабости и особенности, а также точно определить, какое место они занимают в иерархии старшинства. Конечно, это имело лишь отчасти значение для её планов, поскольку некоторые из тех, кто был значительно старше Асимы, уже были стары, или уродливы, или и то, и другое, и поэтому не представляли для неё серьёзной угрозы… за исключением одного.

Кешии уже исполнилось шестьдесят три, и, честно говоря, выглядела она не лучшим образом. Поначалу Асима отнесла её к категории «людей, до которых не стоит беспокоиться», но быстро поняла, что Кешиа занимает особое место в сердце Бога-Короля. Она была его первой женой, и они поженились ещё до того, как он взошел на высокий трон. Должно быть, в те времена он был очень похож на принца Ашара.

Кешия, несмотря на свой возраст, представляла собой такую же угрозу, как и те восемь лет избранных, что следовали за Асимой, и многие, что были до неё. И всё же многие из них были настолько обыденными, что сливались с настенной росписью. К удивлению Асимы, в гареме было больше сотни женщин, за которыми король, по всей видимости, никогда не посылал, и которые жили в анонимности и полной свободе. Именно это натолкнуло Асиму на её величайшую идею.

В гареме Бога-Короля было сто семьдесят женщин. Из них чуть больше шестидесяти видели его лично, и в сознании Асимы эти женщины делились на тех, кто был выше её, тех, кто был на одном уровне с ней, и тех, кто ниже её.

Она не спускала глаз с более чем тридцати женщин, стоявших ниже её по званию, на случай, если они вздумают затеять интригу. Из остальных шести женщин, по мнению Асимы, Бог-Царь ценил её не меньше, чем её, и только одна из них была женой, а не наложницей. Остальные, восемнадцать женщин, превосходивших Асиму по рангу, были жёнами, и, хотя жена официально имела более высокий статус, чем наложница, во дворце Аккада эти различия были весьма размыты.

Теперь единственным способом конкурировать с остальными было полностью изменить свой статус, что означало либо повысить свой собственный, либо понизить статус тех, кто стоял выше. За последние шесть лет она постепенно поднималась по служебной лестнице, пока Бог-Король не стал часто посылать именно за ней, когда ему требовалась компания; более того, что лестно, именно её советы и беседы были ему так же нужны, как её красота и… другие таланты.

Теперь же ей предстояло стать женой. Тогда она, пожалуй, окажется десятой в очереди и сможет продвинуться выше.

И вот она вышла из огромного личного дворца в центре комплекса, её рука легко покоилась на руке Бога-Короля. Время было решающим, и ей пришлось использовать все средства, чтобы занять правителя Пеласии до назначенного времени. Наконец, она улыбнулась и любезно сообщила ему, что готова вернуться в гарем.

«Каким путём мы пойдём, дорогая?» — спросил красавец. «Жасмин у Лоджии Ветров сейчас особенно благоухает».

Асима, как всегда, взвесила все аргументы и предусмотрела все возможные проблемы, прежде чем присоединиться к Богу-Королю сегодня вечером. Она тихо покачала головой и, улыбнувшись, указала на север.

«Если это угодно Вашему Величеству, я бы предпочёл пройти мимо сада. Запах лимонных деревьев между обсерваторией и гаремом в это время года свежий и приятный, а чтобы посетить Лоджию, нам придётся пройти мимо кухонь общественного дворца, когда там выливают помои».

Бог-Король рассмеялся и сжал ее руку.

«Тогда обсерватория и фруктовый сад. Если время позволит, я, пожалуй, зайду туда и посмотрю, какие узоры звёзды мне сегодня вечером создали».

Она улыбнулась. Этого не случится. Не сегодня.

И вот они шли по мощёной белой дорожке среди пышных газонов к самой северной точке Аккада. Впереди возвышались величественные пятиугольные башни дворцовых стен, словно огромные рога какого-то зверя, макушку которого составлял купол обсерватории. Слева, за цитрусовой рощей, возвышалась мрачная громада гарема.

Луну периодически закрывали набегающие облака, которые не позволяли слишком яркому серебристому свету проникать в сады, и Асиме приходилось украдкой прищуриваться, чтобы разглядеть какие-то детали обсерватории.

Обсерватория, унаследованная от деда Бога-Короля, представляла собой трёхэтажное сооружение из белого мрамора и порфира. Восьмиугольная, каждая грань была гладкой, с пурпурным орнаментом между этажами и увенчанной куполом серой крыши с элементами из тонкого стекла.

Правитель, построивший это необычное здание, был убеждён, что звёзды обладают определённой властью над событиями реального мира, и что, научившись читать их расположение, человек сможет предсказывать будущее. Это убеждение широко считалось ошибочным, хотя никто не стал бы утверждать это в отношении семьи Бога-Короля.

Однако сегодня в этом прозвучала определенная доля правды.

Если бы все шло по плану, обсерватория могла бы предсказать определенные будущие тенденции и предсказать по крайней мере одно конкретное событие.

Они спускались по пологому склону от дворца к зданию и прилегающему к нему саду. Король напевал мелодию, которую музыканты играли во время ужина, а Асима улыбалась, стараясь сохранять спокойствие и уравновешенность. Время от времени она поднимала голову, украдкой поглядывая на обсерваторию. Там ничего не было видно. Ничего удивительного. Через минуту всё появится, но только если Бог-Король продолжит это раздражающее напевание.

«Послушайте, ваше величество. Слышите ли вы нежную песню соловья?»

Бог-Король слегка наклонил голову.

«У тебя, должно быть, хороший слух, Асима? Я ничего не слышу».

«Оно слабое, величественное, но прекрасное».

Её спутник замолчал, внимательно прислушиваясь к птичьему пению, существовавшему лишь в голове Асимы. По крайней мере, он был тихим. Он, может быть, и красив и добр, но у стареющего правителя Пеласии были, по мнению Асимы, одни из самых раздражающих привычек в мире. Она справится с ними в обмен на власть, которую они дают, но, по правде говоря, ей придётся что-то предпринять, чтобы изменить его, когда она станет правительницей.

Они приблизились к мраморному восьмиугольнику, войдя в тень, отбрасываемую высокими стенами дворца. Мощёная дорога вела их вокруг здания к двери на северной стороне, а оттуда по упругому дерну между цитрусовыми деревьями они могли вернуться в гарем.

Ну, она могла бы. Бог-Король наверняка будет занят.

Почти добравшись, Асима обнаружила, что затаила дыхание. Она молча уговаривала себя и старалась расслабиться. Внешний вид сейчас был слишком важен.

И с радостной улыбкой, лёгким шагом, она и Бог-Король обогнули восьмиугольник и столкнулись лицом к лицу с парой в затенённом дверном проёме. Бог-Король был так ошеломлён, что чуть не позвал стражников, один из которых, должно быть, патрулировал вершину стены неподалёку.

Асима позволила себе изобразить на лице привычное выражение ужаса и недоверия при виде Шаалы, второй жены короля, запертой в объятиях одного из одетых в черное, белое и золотое королевских гвардейцев.

Лицо Бога-Короля было именно таким, как и надеялась Асима. Если бы она разобрала его выражение, то увидела бы ужас, гнев, предательство, недоверие и печаль, хотя на её глазах пропорции этих эмоций за долю секунды изменились от глубочайшего недоверия до неистового гнева.

Крепко обнявшись, пара на секунду обратила внимание на Бога-Короля. Шалах была так увлечена их поцелуем, что издавала странные писклявые звуки. Когда полное осознание случившегося отразилось на её лице, вторая по могуществу женщина в гареме, на пять лет старше Асимы и урождённая принцесса, упала на колени, коснувшись лбом пола, униженно поклонившись своему господину.

В этот безумный момент невозможно было распознать выражение лица солдата, поскольку большая часть его лица была скрыта в тени, и они увидели только вспышку его глаз и краткое размытое пятно на его коже, прежде чем он повернулся и молча побежал в тень сада.

Бог-король, несмотря на свою ярость, не обратил внимания на убегающего солдата и вместо этого опустил взгляд и сердито посмотрел на женщину, лежащую на полу.

«Ша'лах?»

Женщина издала жалобные всхлипы, но не смогла произнести ни слова. Она будет напугана до смерти. Наказанием за прелюбодеяние среди женщин Бога-Короля было раздавить её насмерть. Не будет ни суда, ни альтернативы, ни надежды на помилование.

Маленькая часть Асимы, которая все еще была той девочкой, которая играла в скакалку и бегала по крышам М'Дахза с братьями, пожалела Ша'а'лу и ту судьбу, которая теперь ее ждала...

… но та ее часть, которая имела значение в ментальном плане, ставила галочку в квадратике и перетасовывала имена в списке.

Она молчала, сохраняя выражение потрясения и ужаса на лице, и отступила назад, дистанцируясь от происходящего, когда Бог-Король схватил свою вторую жену за запястье и поднял её на ноги, его лицо побелело от ярости. Вместо этого она глубоко задумалась о том, что ей нужно будет сделать теперь, когда Бог-Король приведёт стражу и арестует женщину.

Асиме потребовалось три месяца, чтобы найти стражника, достаточно жадного и безнравственного, чтобы соблазнить королеву и стать её жиголо. Это было опасное дело, и она каждую неделю платила солдату небольшое состояние за его постоянную помощь и молчание. Конечно, она не оставила ему ничего, что могло бы служить доказательством её соучастия, если бы он рассказал о её просьбах, но лучше бы он этого не сделал, иначе планы не были бы осуществлены, и этого никогда бы не произошло сегодня ночью.

Два-три дня в гареме и дворце царил хаос, пока король не пришёл в ярость. Шалах будут допрашивать и пытать до тех пор, пока ей не выбьют ногти, не сломают пальцы, не разрежут нос и не совершат всевозможные ужасные деяния. Она сможет сказать лишь, что стражник ухаживал за ней, и она приняла его знаки внимания, ибо именно это и произошло.

Мягкие манёвры и подталкивания Асимы будут забыты, как нечто обыденное в жизни гарема. Она старалась быть настолько деликатной, насколько это вообще возможно для женщины. Нет… никакие следы не приведут к ней.

Единственным неисправным звеном оставался молодой охранник, который за ней ухаживал, но Асима вряд ли беспокоилась об этом. Во время их последней встречи сегодня вечером, чтобы окончательно договориться, она воспользовалась случаем и подсунула ему чашу вина, приправленную смертельным, но медленно действующим ядом. Он почувствует судороги примерно через час, а через несколько минут умрёт. Последние три недели она отрабатывала дозировку и время на самых разных животных в саду и была уверена, что охранник никогда никому не расскажет о случившемся. Конечно, он и так не расскажет, ведь тогда ему придётся смотреть смерти в лицо вместе с Шалой, но так было надёжнее.

В качестве дополнительного штриха она оставила в его комнате флакон с ядом. Когда тело найдут, можно будет предположить, что он покончил с собой, осознав содеянное.

После этого, примерно через неделю, порядок в гареме кардинально изменится. Не все жёны окажутся на ступень выше её, а около дюжины жён, стоявших выше неё, те, кто был известен своей близостью к Шале и теперь будет запятнан её неудачей, потеряют её благосклонность. Этого будет достаточно, учитывая недавнюю благосклонность Асимы и припасённые ею подарки и сюрпризы, чтобы выдвинуть её в число избранниц Бога-Короля. В течение месяца её возьмут в жёны. В этом она была уверена.

Она позволила своим мыслям вернуться в настоящее.

Стражники уже спешили сквозь деревья и траву на зов своего хозяина. Шалах обмякла в его объятиях, сломленная и потерявшая надежду. В какой-то степени это было грустно, ведь она всегда была добра к Асиме, такая бодрая и жизнерадостная. Но это ненадолго.

Следующей задачей станет борьба с шестидесятитрехлетним фаворитом, Кешией.

Сегодня вечером Асима займется своим новым проектом.

В которой мир Асимы снова меняется

Асима проснулась от суматохи и мгновенно пришла в дурное расположение духа. Ей нужен был отдых. Прошло пять дней с казни Шалаха, и после ужасной перетряски, которая её постигла, гарем только-только начал приходить в себя. Асиме нужен был сон, во имя всего разумного. Стиснув зубы, она натянула на голову атласную подушку и прижала её гладкую, холодную поверхность к голове, крепко зажмурив глаза и желая, чтобы сон вернулся, но это было явно бесполезно.

Почти две минуты она пролежала так, и шум (а какой же это был шум) заглушала подушка, но не утихал вовсе. Наконец, с выражением негодования и гнева на лице, она вылезла из-под роскошного, дорогого одеяла и, пересекла комнату, подошла к халату и яростно накинула его на себя. Кто-то за это заплатит, возможно, даже кожей и волосами!

Рыча, словно хищная дикая кошка, Асима подошла к двери своей комнаты и уже собиралась распахнуть ее и потребовать тишины от болтающих существ, явно заполнявших коридор снаружи, как вдруг какое-то шестое чувство заставило ее остановиться и убрать руку с щеколды.

Это не было возбуждённым говором или весёлой беседой. То, что происходило в коридоре, хотя она не могла разобрать слов, было явно шокированным и паническим бормотанием. Осознав свою уязвимость, она защёлкнула второй дополнительный замок и отступила от двери.

Почему так много людей в коридоре у её апартаментов? Ответ был ясен, как только он пришёл ей на ум. Благодаря своему высокому положению, она смогла получить комнаты отдельно от большинства других и с одним из немногих окон, выходящих на улицу. Другим девушкам не было смысла находиться рядом с её квартирой, но в коридоре было ещё два окна, выходящих на север, на скалу и стены далеко внизу, в море.

Что случилось? Неужели одна из девушек в отчаянии выбросилась из окна? Это случалось и раньше, и не раз, прямо из этого коридора. Отсюда падение неизменно оказывалось фатальным. С замиранием сердца Асима бросилась обратно через свои богато украшенные покои, мимо кровати, которую так недавно потревожили, в свою дневную комнату, где из окна открывался захватывающий дух вид на море. Там висели тяжёлые малиновые шторы, чтобы при необходимости не пропускать свет, но Асима так и не потрудилась их закрыть. Она спала в другой комнате и не была там, когда искала темноты.

Гадая, какое зрелище, ужасное или волнующее, ждёт её, она подошла к окну и тут же бросила взгляд вниз. Яркий лунный свет освещал всё внизу и перед ней.

Земля за стеной гарема шла ровно всего несколько футов, а затем резко обрывалась, превращаясь в скалы и острые обрывы, и заканчивалась на высоте двадцати футов над водой уступом, по которому стены огибали обрыв. На парапете кипела жизнь; возможно, кто-то всё-таки спрыгнул?

Асима, заинтересовавшись, взглянула вдоль стены и увидела лица нескольких младших наложниц, выглядывающих из окон. Они не смотрели вниз. Со странным, гнетущим чувством Асима повернула голову и проследила за направлением их взглядов.

Она, должно быть, была слепой, раз не заметила этого сразу.

Открытое море за стенами было усеяно судами: одни пылали, другие постепенно погружались в водную могилу. Пока она в шоке наблюдала, с одного из боевых кораблей хараков взлетел шар горящей массы и, грациозно пролетев над морем, его отражение в чёрных волнах казалось жутким даже на таком расстоянии, прежде чем он упал, пробив паруса и такелаж на борту такого же корабля.

Что, черт возьми, происходит?

В считанные секунды она поняла, что все суда, участвовавшие в ожесточенном морском сражении внизу, были пеласийскими, с традиционными чёрными парусами. Отсюда она не могла идентифицировать флаги на борту, но некоторые из них, должно быть, принадлежали царскому флоту, базировавшемуся здесь, в Аккаде. Было нереально поверить, что подобный бой мог произойти под городом без участия царского флота.

А это означало, что пеласийцы напали на Аккад.

Что означало только одно: гражданскую войну.

Что не так с мужчинами, правящими этим миром? Асима хотела лишь счастливой и богатой жизни в мире и достатке. И каждый раз, когда ей удавалось найти нишу и начать обустраивать её по своему вкусу, какой-нибудь бездумный правитель нападал и уничтожал всё.

Она зарычала. Сначала сатрап Маад в М'Дазе, а теперь кто-то ещё здесь. Было известно, что Империя окончательно и бесповоротно рухнула почти два десятилетия назад, но почему Пеласия сочла нужным последовать её примеру?

«Нет!» — рявкнула Асима про себя. Она не собиралась этого терпеть. Только не снова. Будь она проклята, если потратила столько времени и сил, поднимаясь по лестнице, а стена исчезла, когда она приблизилась к вершине. Она опозорила, уничтожила и просто убила больше дюжины людей, чтобы оказаться там, где она сейчас… Она замолчала и нахмурилась, поняв, как ужасно это прозвучало, когда она произнесла это вслух. Были смягчающие обстоятельства.

«Кроме того, — успокаивающе сказала она себе, — таковы правила игры. Просто я играю лучше большинства».

Стиснув зубы, она осмотрела себя в зеркале и, раздраженно цокнув языком, зажгла лампу, чтобы лучше рассмотреть себя. Могло быть и хуже: её волосы, длинные, прямые и тёмные, оставались относительно опрятными, какой бы беспокойной ни была ночь, а несколько быстрых взмахов щёткой и две-три золотых шпильки вскоре вернули бы ей божественный вид.

Слуга-евнух подготовил ей одежду на утро, и, поскольку у неё была назначена встреча с Богом-царём на обед, она была одной из лучших и самых соблазнительных. Это было бы замечательно, а что касается макияжа? Что ж, Асима в наши дни довела это мастерство до уровня настоящего искусства, и могла всего за пару минут создать образ лучше, чем большинство профессионалов.

Она с удвоенной энергией взялась за дело и уже через пять минут была готова, бросив на себя последний критический взгляд в зеркало. Да, этого будет достаточно. Она должна быть готова ко всему, но, что бы ни случилось сегодня вечером, ей нужно выглядеть достаточно божественно, чтобы взять ситуацию под контроль.

Лукаво улыбаясь, она остановилась у двери и распылила на себя легкий аромат парфюмированного масла с ароматом мускуса, мака и жасмина.

И вот она вышла. Ей доставило лёгкое удовлетворение, заметив озадаченные и изумлённые выражения на лицах своих подчиненных, когда она величественно прошла мимо них по коридору, безупречно одетая и накрашенная, благоухающая пьянящими ночами в садах гарема. Возможно, больше всего их поразило то, как они паниковали и рыдали, наблюдая за тем, что могло стать концом всего, в то время как Асима сохраняла своё обычное спокойствие и самообладание. Она знала, что некоторые из младших девушек распустили слух, что она не совсем человек, и ничего не сделала, чтобы пресечь эти разговоры. Немного таинственности и страха добавляли ей силы.

Оставив позади толпу истеричных женщин, Асима прошла по коридору, спустилась по двум лестничным пролетам и вышла из зала, пройдя через декоративную арку в центральный двор.

Когда она приближалась к главному выходу из гарема, расположенному в тёмном, углублённом туннеле, один из привратников-евнухов, вооружённый длинным кривым ножом, встал перед дверью. Он выглядел явно неуверенным в своём положении и был вынужден сердито взглянуть на своего спутника-охранника и сделать знак, прежде чем другой евнух присоединился к нему. Асима остановилась в нескольких шагах от них и демонстративно скрестила руки.

«Тысяча извинений, леди Асима, но вы знаете правила».

Асима рассмеялась совершенно без юмора.

«Уйди с дороги, бессмысленный, ядовитый получеловек!»

Евнух остался на месте, и на его лице отразилось потрясение. Асима вздохнула.

Если вы не знали, на нас нападают предатели с моря, а значит, почти наверняка и с суши. Если Аккад вот-вот падет, я встану рядом со своим Богом-царём и встречу его вместе с ним.

Вернулась безрадостная улыбка.

«Если вы не отойдете в сторону, я возьму ваши ножи и отрежу ими все торчащие части вашего тела».

Охранники, вероятно, пораженные ее репутацией и ее свирепостью, переглянулись и благоразумно повернули ключ от ворот, прежде чем отойти в сторону.

Задержавшись на мгновение, она внимательно посмотрела на стражников, прежде чем скрыться в ночи. Секрет заключался в том, чтобы быть внимательной и уделить время деталям. Этот последний взгляд останется в памяти стражников на долгие годы и укрепит её репутацию, пока у неё есть будущее.

В садах было странно тихо и в то же время оживлённо. Целеустремлённо шагая по прямой тропе к королевской резиденции, Асима видела небольшие группы слуг и стражников, быстро и решительно снующих по своим делам в тревожной тишине. И всё же, несмотря на кипучую деятельность повсюду, единственные звуки, которые она слышала, доносились из-за стен: грохот и удары со стороны моря и что-то похожее на ожесточённую драку в городе за дворцовыми воротами.

Не обращая особого внимания на происходящее вокруг, Асима устремила взгляд на здание впереди и направилась ко входу. Когда она приблизилась, дверь открылась, и трое слуг бросились к общественному дворцу, неся какие-то узлы.

На мгновение Асима подумала, не опоздала ли она. Возможно, Бог-Король находится не в своей резиденции, а в одном из дворцов, занимаясь делами. Возможно, учитывая его силу и способности, он уже был в доспехах и помогал защищать дворец.

Нет. Охранники не позволят ему подвергнуть себя опасности. Он будет в самом безопасном месте в Аккаде.

Целеустремлённо шагнув, Асима распахнула дверь в резиденцию Бога-Короля. Зал был полон тяжеловооружённых и закованных в доспехи воинов королевской гвардии; лучники расположились на балконах над ними. Гвардейцы явно не хотели рисковать, давая врагу добраться до своего господина.

Подойдя к линии из стали и бронзы, она заглянула в боковые помещения и с удовлетворением отметила лучников и солдат, расположившихся у всех окон. Здание было хорошо защищено. Позади себя она услышала какое-то движение и, оглянувшись через плечо, с одобрением отметила, как четверо стражников поднимают тяжёлые балки, которые вот-вот должны были войти в пазы и запереть дверь.

Совсем не преждевременно. На самом деле, как раз вовремя.

Капитан, командовавший гвардией, отвесил военный полупоклон, узнав приближающуюся королевскую наложницу, и по короткому приказу солдаты расступились, пропуская её. Она сердито посмотрела на капитана, и он опешил, на мгновение моргнув, прежде чем прийти в себя и выпрямиться.

«Мэм?»

«Вы просто пропустили меня, не задав ни единого вопроса?»

Капитан прочистил горло, понимая, что теперь он каким-то образом ходит по тонкой грани.

«Госпожа? Вы — наложница и фаворитка Бога-Короля».

Асима зарычала.

«На нас напали пеласианцы, капитан. Никому нельзя доверять».

Капитан был удручён, когда Асима, охваченная раздражением, пронеслась мимо и направилась к лестнице. За её спиной стражники снова сомкнули ряды. Асима ругала себя, поднимаясь. Это было мелочно, но ей стало легче. Когда надвигались события, неподвластные контролю, всегда приятно заставить кого-то почувствовать себя неполноценным. Каким-то странным образом это возвращало немного контроля.

Поднявшись по лестнице, она с удовлетворением отметила вторую шеренгу солдат, охранявших вход в главный жилой комплекс. Мужчины снова расступились, пропуская её, и она на мгновение задумалась, стоит ли повторить своё предостережение, но передумала.

Открыв дверь, она вошла, и Баши, главный слуга Бога-Короля, встретил ее в коридоре.

«Леди Асима? Я удивлен видеть вас здесь?»

Асима склонила голову. Баши обладал огромной властью и влиянием, и, если сегодняшний вечер сложится удачно, ей нужно будет сохранить к нему хорошие отношения.

«Мастер Баши. Как только я узнал, что происходит, я поспешил к моему господину, чтобы быть рядом с ним и предложить ему поддержку и утешение, если он в этом нуждается».

Баши кивнул.

«Всё хорошо. Хозяин напряжён, миледи. Пожалуйста, подожди минутку».

Асима стояла в прихожей и рассматривала свои ногти, услышав, как Баши вошёл в покои и объявил о её прибытии. Она также услышала напряжение и лёгкое облегчение в голосе Бога-Короля, когда он попросил слугу впустить её. К тому времени, как Баши вернулся, она уже направлялась в главную комнату. Он улыбнулся и прошёл мимо неё, чтобы продолжить свои дела.

Бог-король, великолепный в своем простом черном одеянии, с венцом на лбу и украшенным драгоценными камнями мечом на боку, улыбнулся ей, хотя в этой улыбке была печаль и пустота.

«Асима, я благодарен тебе за то, что ты пришла. Удивлён, но благодарен».

Он протянул к ней руки.

«Удивлены, милорд?»

Бог-Король грустно рассмеялся.

«Ты всегда играешь, дорогая. Ашар предупреждал меня об этом с самого начала. Но, несмотря на всю твою злобу, без тебя жизнь здесь была бы скучнее».

Асима нахмурилась.

«Ваше Величество, вы говорите так, словно игра уже проиграна».

Бог-король вздохнул и тяжело опустился на диван.

«Ради твоего же блага тебе лучше уйти. Я уже послал Ашара забрать близнецов и переправить их в безопасное место. Я видел красные звёзды из обсерватории. Мой дед видел их за день до своей смерти, знаешь ли».

Он вздохнул.

«Несколько моих сатрапов восстали против меня с армиями и флотами, которые они тайно построили, и я не был достаточно предупрежден, чтобы привлечь союзников. Мой флот затерялся на дне моря из-за внезапного нападения, и большая часть стен Аккада теперь под их контролем. Петля затягивается на моей шее, Асима, и если ты будешь здесь, когда они придут, ты, вероятно, будешь повешен рядом со мной».

Асима покачала головой.

«Ты — Бог, любовь моя. Тебя не убить».

Настоящий смех.

«Я прекрасно осознаю свою смертность, Асима, и не думаю, что ты веришь в какого-либо Бога. Нет, я умру сегодня ночью, и я хотел бы, чтобы ты была в безопасном месте, но я рад, что снова увидел тебя. Ты бы победила, понимаешь? Я просто не могу тебе противиться. Ты была бы богиней и королевой, если бы я жила. Как грустно».

Асима обнаружила, что в уголке ее глаза появилась настоящая слеза.

«Я никуда не пойду, мой господин. Я буду рядом с вами, когда они придут».

Бог-король Амашир IV, абсолютный правитель Пеласии и обладатель божественной силы, грустно улыбнулся.

«Тогда давайте посидим и выпьем вина, пока ждем».

В котором колесо снова поворачивается

Асима так крепко вцепилась в подлокотник кресла, что почувствовала, как ногти прорезают нежную атласную обивку, а костяшки пальцев побелели. В нескольких шагах от неё Бог-Король сидел с печальным, стоическим спокойствием, скрестив ноги и не отрывая взгляда от двери. Звуки ожесточённого боя у входа во дворец затихли лишь несколько мгновений назад, и эхо ударов стали о сталь всё ещё разносилось по коридорам резиденции. Наступила напряжённая пауза: Пеласия затаила дыхание.

«Время пришло, дорогая. Пора идти».

Асима покачала головой и еще глубже впилась ногтями в подлокотник кресла.

«Бесполезно совершать такой благородный жест, любовь моя. Я ценю твою мысль, но сейчас в этом нет необходимости; твоя смерть была бы бессмысленной. Найди, где спрятаться».

Асима снова покачала головой, её лицо побледнело. Её терзала неуверенность. Именно это она и планировала сделать, войдя в здание, в данных обстоятельствах, хотя и рассматривала несколько альтернатив. Она рисковала, рассчитывая, что, если нападавшим удастся, она покажется достаточно благородной и преданной, чтобы выделиться среди остальных женщин, которые сюда не пришли. Всё дело было в том, чтобы поднять свой авторитет, прежде чем кто-либо другой успеет это сделать. Но теперь к ней подкрались чувства сожаления и настоящей преданности, которых она не испытывала со времён своей юности в М'Дахзе.

Она вздохнула, когда Бог-Король повернулся к ней.

«Если хочешь, считай это последним королевским приказом, Асима».

Почти стоило поспорить. Её профиль был… что-то в подсознании Асимы подсказывало ей образы возможного будущего. Она ясно представляла, как впечатляюще будет выглядеть, когда узурпатор свергнет её господина, и спокойно вышла из-за занавеса, величественная, ошеломляющая и совершенно невозмутимая ужасающими событиями вокруг. Скорее, это будет ещё более впечатляюще.

С печальной улыбкой она протянула руку и сжала его. В этот момент на лестнице и площадке перед покоями раздались новые звуки битвы. Бог-Король слегка сжал её руку, улыбнулся и повернулся к двери.

Асима встала и подошла к одной из штор, висевших перегородкой, отделяющей более интимную зону отдыха от официальной приёмной. Её выбор был далеко не случайным. Она рассматривала этот вариант ещё двадцать минут назад, когда впервые вошла в комнату. Тёмной, плотной ткани было достаточно, чтобы полностью скрыть полного человека, а лёгких, лёгких, сетчатых участков хватало, чтобы наблюдать за развитием событий, оставаясь незамеченной. Более того, учитывая расположение штор между двумя комнатами, вполне логично, что одна из наложниц находилась в интимной комнате, а не в приёмной. Бросив быстрый взгляд на дверь, она нырнула за ткань и затаила дыхание.

Ожидание было недолгим. Схватка на верхней площадке лестницы закончилась, едва начавшись. Асима сглотнула и замерла, услышав приближающиеся к двери шаги.

Раздался грохот, а затем скрип. Отсюда она едва видела край открывающейся двери и была так поражена открывшимся зрелищем, что чуть не рассмеялась. Сатрап Систхада!

Сатрап, один из самых могущественных и, безусловно, один из самых непопулярных при дворе, отсутствовал в правительстве более двух лет после досадного инцидента с мальчиком-слугой. По мнению Асимы, он был одним из самых неприятных и отвратительных созданий, которых боги когда-либо выпускали в мир.

Вошедший в комнату человек был на голову ниже Бога-Короля и настолько тучен, что никакие доспехи не смогли бы скрыть его телосложение. Он больше ковылял, чем ходил, лицо у него было жирным и болезненным, глаза маленькие, тёмные, словно бусинки. В сущности, он был всем, чем не был Бог-Король. Систхад дёрнул головой набок, шея неприятно хрустнула, а его хохолок засвистел, словно конский хвост, над его лысой, блестящей головой.

Его странная походка почти комично оттенялась пощёлкиванием серебряной с чёрным деревом трости в руке, словно третьей ногой, не дающей шарообразному вельможе перевернуться. Асима удивленно покачала головой. Систхад, конечно, был богат и могуществен, с обширными землями, но… это? Этот противный, поросёнок, маленький пес-оспенщик затеял переворот, уничтоживший династию, правившую четыре столетия? Это казалось нелепым.

Сатрап остановился, обливаясь потом, перед Богом-царем, который медленно и царственно возвышался над своим узурпатором.

«Систхад? Это никогда не было твоим делом. У тебя нет ни сил, ни интеллекта для чего-то подобного».

Стражники в чёрном начали входить в комнату, рассредоточившись по обе стороны от двух мужчин. Асима тихо зарычала, поскольку двое стоявших перед ней мужчин частично заслонили ей обзор. Сатрап рассмеялся высоким, женственным смехом.

«Амашир…»

К удивлению Асимы, Бог-Король протянул руку и сильно ударил маленького человека по щеке.

«Ты будешь обращаться ко мне по титулу, никчёмный кусок верблюжьей шкуры. Я — Бог-Король, пока жив, что бы ты со мной ни сделал!»

«Легко решается», — сказал невидимый человек.

Асима вздрогнула, услышав этот голос. Когда стражники закончили занимать свои позиции, вошли ещё двое и встали сзади. Один из них был смутно знакомым ей сатрапом: красивый и смуглый, человек кочевнической крови из пустынных районов. Другой же был почти неразличим стражниками и занавесками. Впрочем, голос сатрапа-правителя М'Дахза она знала хорошо.

«Маад!» — пропищал узурпатор. «Что ты имеешь в виду?»

«О, ради всего святого!»

Маад шагнул вперед, отстранив меньшего по размеру человека, и указал на ближайших охранников.

«Этот человек был Королем и Богом, так что поторопитесь, но сделайте это сейчас».

После короткого колебания вперёд вышли двое стражников. Один из них протянул руку к Богу-Королю, который даже не попытался защититься. Стражник схватил Бога-Короля за запястья и заломил ему руки за спину. Высокий, элегантный правитель улыбнулся своим трём врагам.

Вы совершаете измену, убийство и, по сути, богоубийство. Звёзды имеют свойство возвращаться и мстить таким людям. Помните об этом. Со временем звёзды загорятся красным для всех вас, так что наслаждайтесь своим царствованием сейчас.

Не говоря больше ни слова и не дожидаясь принуждения, Бог-Король согнулся в поясе, вытянув шею. Второй стражник с ужасающим скрежетом выхватил длинный изогнутый меч и высоко поднял его над головой. Задержавшись на секунду, он взглянул на сатрапа Систхада, ожидая подтверждения. Маад вздохнул.

"Просто сделай это."

Асима со смесью ненависти, благоговения и печали наблюдала, как живой бог, правивший Пеласией, раскололся надвое, его тело смялось, и, когда стражник отпустил запястья, он рухнул на пол. Голова прокатилась несколько ярдов и остановилась перед темнокожим сатрапом-кочевником. Систхад повернулся и обратился к Мааду своим писклявым голосом.

«Сожгите эту гадость. Я хочу избавиться от всего, что напоминает об этом человеке!»

Маад покачал головой.

«Этого мало, Систхад. Его голова должна взлететь над Лунными Вратами в назидание другим».

Человек, мучивший Асиму большую часть её жизни, жестом указал охранникам на голову и тело. Не дожидаясь дальнейших распоряжений, мужчины собрали останки и начали осторожно выносить их из комнаты.

За занавеской у Асимы кружилась голова. Она была готова к узурпатору, но не к триумвирату и уж точно не к Мааду. Она могла бы обеспечить своё будущее практически с кем угодно, но это усложнило бы ситуацию. Как они будут править вместе?

Она покачала головой и сосредоточилась на трёх мужчинах, которые теперь полностью находились в зале. По небрежному жесту Маада тучный коротышка занял место, которое недавно занимал Бог-Король. Тёмный сатрап наклонился и, подняв простой золотой обруч, передал его сидящему.

Асима нахмурилась, увидев, что у двери снова началась суета. На её глазах верховного жреца Создателя вместе с полудюжиной важнейших министров Аккада под угрозой меча ввели внутрь.

«Колени!» — рявкнул тёмный сатрап хриплым, сухим, иссушенным голосом, от которого Асима вздрогнула. Семеро мужчин упали на землю, а те, кто опоздал, получили помощь от невидимого стражника, ударив их по задней части колен.

Маад улыбнулся улыбкой, которая сказала Асиме больше, чем любые слова.

Король Амашир мёртв. Я воздерживаюсь от титула «Бог-Король», ибо он явно не был таковым. Пеласией больше не будут править боги; только люди. Теперь вы поцелуете пол и примите благословение вашего нового короля, Паранеса из Систхада… Паранеса I.

Повисла тишина, и Асима представила себе, о чём думали семеро мужчин. Охранники несколько раз наотмашь ударили свидетелей рукоятками оружия – недостаточно, чтобы причинить им вред, но достаточно, чтобы спровоцировать их на бой.

Когда мужчины принесли клятвы верности и, униженно рухнув на пол, Асима покачала головой. Она выживет и, вероятно, даже преуспеет. Маахд и другой сатрап явно стремились к власти без престижа, став фактическим обладателем власти за троном. Это означало, что они не будут представлять непосредственной угрозы для Асимы, пока она будет оказывать им такую же любезность. Править будет Систхад, а он не был любителем женщин; было известно, что он питал слабость к мальчикам, причём в основном к нежелающим. Если он когда-нибудь и пошлёт за женщиной из гарема, то, вероятно, для того, чтобы произвести на свет наследника, но вряд ли даже это заставит его сделать это.

Он был ужасным существом, физически отталкивающим, но также глупым, жадным и доверчивым. Асима смогла бы проложить себе путь на вершину пеласийского общества, просто играя роль мужчины. Она…

Её отвлёк какой-то шум, и она повернула голову в сторону личных покоев позади неё, со вкусом обставленных и обставленных, с тремя богато украшенными окнами и балконом. Сердце у неё забилось, когда она поняла, что снаружи доносятся предостерегающие крики. Что теперь?

Взвесив варианты, она вздохнула и, как можно легче, вышла из-за штор, пересекла другую комнату и вышла на балкон. Выйдя наружу, она взглянула вниз, на территорию и, окинув взглядом происходящее внизу, от потрясения вцепилась в перила балкона.

Стражники в чёрном бежали по лужайкам, преследуя одинокую фигуру верхом. Лошадь была великолепной белой кобылой. Она знала это, потому что знала всадницу. Принц Ашар помчался к лестнице, ведущей к стенам у ворот, и она обнаружила, что подталкивает его к бегству. Странно: Ашар никогда не доверял ей, никогда не был ей другом, и всё же она чувствовала, что на каком-то невысказанном уровне он понимает и ценит её. Этот он был для неё загадкой.

Другие стражники затягивали сеть. С лёгкой грустью она осознала, что Ашару было поручено спасти сыновей-близнецов Бога-Короля, но руки у него были пусты, и он отчаянно мчался, выискивая дыру в стягивающейся сети. Теперь Ашар станет последним прямым представителем династии Паришидов; четыреста лет правления в Пеласии в лице одного человека, сбежавшего из дворца ночью.

На её глазах Ашар развернул коня, крикнул что-то, чего она не расслышала, и помчался к самому узкому участку кордона. Безупречно рассчитав момент, принц пустил коня вскачь и с лёгкостью проскочил сквозь наступающую стражу. Пока царила неразбериха, а чёрные солдаты метались, пытаясь сменить направление и преследовать свою цель, Ашар поднялся по широкой лестнице на вершину крепостной стены.

Позади и ниже него люди перебежали лужайки и начали подниматься по лестнице, но Ашар значительно опережал их. Когда из башен появились другие стражники и выбежали на стены, Ашар ловко вскочил на седло коня, повернулся лицом к дворцу, отвесил последний изящный поклон памяти дяди и, спрыгнув назад, скрылся из виду, скрывшись с вершины стены на улице, отделявшей дворцовый комплекс от большого цирка.

Падение оттуда, с высоты сорока футов, на твёрдый асфальт должно было закончиться смертью или, по крайней мере, серьёзно травмировать. И всё же, это был Ашар Паришид. За годы, что Асима знала принца в Аккаде, он ни разу не совершил глупости или не спланировал всё заранее. Принц будет жив и здоров и покинет Аккад…

… на данный момент.

Она вздохнула с облегчением и, обернувшись, увидела трех лордов, стоящих в комнате позади нее, а также стражников, выстроившихся по периметру.

«Госпожа Асима, полагаю», — сатрап Маахд невесело улыбнулся. «Мне дали понять, что вы были одной из фавориток Амашира и одной из моих девушек из Мдаза. Похоже, я не ошибся в выборе».

Асима кротко улыбнулась. Сейчас не время торопить события.

«Мой господин сатрап».

Маад кивнул, глубоко задумавшись, а затем повернулся к охраннику и указал на нее.

«Отведите её обратно в гарем; и пока будете там, проведите полный пересчёт жён, куртизанок и других женщин. Боюсь, нам придётся провести выбраковку. У Амашира было широкое нёбо».

Выражение полного безразличия на лице Систхада вызвало у Асимы смесь сухого юмора и отвращения.

Она могла бы пережить отстрел. Она пережила и гораздо худшие ситуации.

Часть третья: Грузы

В которой начинается новая страница истории

Гассан нервно переступил с ноги на ногу и искоса взглянул на капитана Джарала. За последние несколько лет их жизнь стала на удивление обыденной.

Пеласийцы, похоже, обратили своё внимание на запад, на свой народ. Гражданская война там, возможно, и была быстрой и жестокой, но последовавший за ней мир был долгим и столь же жестоким. Уже три года Пеласия разорвала почти все оставшиеся связи с Империей, или, по крайней мере, с бывшими её территориями. Чёрные корабли редко появлялись вблизи пограничной зоны, сосредоточившись на поддержании новой власти, навязанной недовольному и беспокойному населению.

Следовательно, единственной целью ополчения были пираты, а поскольку воды Пеласии были фактически закрыты, а калфорнийские военные сосредоточились на борьбе с пиратством, злодеи, как правило, держались подальше от прибрежных районов и нападали на редких храбрых торговцев, пересекавших открытое море.

Ходили слухи, что лорд Кальфориса подумывает о сокращении своего флота и переброске оставшегося ополчения в сухопутные войска. Идеалистическая сторона Гассана одобряла этот шаг и понимала, что перераспределение сил Кальфориса на сушу может стать шагом к его цели – направить силы Кальфориса против М'Даза. Однако практичная сторона его натуры также понимала, что, поскольку сатрап Ма'ахд теперь один из влиятельнейших людей Пеласии, любой шаг против них, скорее всего, приведёт к тому, что Кальфорис будет раздавлен, как насекомое, под тяжестью пеласийской армии.

И, честно говоря, он полюбил жизнь в море.

И вот теперь, стоя вместе со своим капитаном у дверей зала заседаний совета лордов во дворце Кальфориса, он испытывал некое волнение. Следующие несколько минут могли полностью изменить его жизнь; его могли даже отправить на пенсию. Он нервно сглотнул.

"Входить!"

Гассан поправил наспех выстиранный мундир и наблюдал, как огромные кедровые двери медленно распахнулись, открывая вид на большой зал суда столицы провинции. Лорд Кальфориса восседал в дальнем конце зала, но не на высоком троне, окружённый вассалами и слугами, как ожидал Гассан, и не чертил планы походов на больших картах. Лорд Кальфориса сидел за простым деревянным столом с двумя пожилыми мужчинами и яростно что-то писал, обсуждая что-то вполголоса.

Гассан оглядел комнату. Просторный, высокий и роскошный, он идеально подходил для проведения торжественных мероприятий. Зал, безусловно, был самым большим помещением, которое Гассан когда-либо видел. Высоко по обеим сторонам стены торчали шесты, на которых когда-то висели какие-то знамена. Комната была отделана белым и жёлтым мрамором, с инкрустированным узорчатым полом.

Он посмотрел на капитана, который пожал плечами и жестом показал вперед.

Двое мужчин легко перешли в ногу и, цокая копытами, зашагали по твёрдому полу. Когда они приблизились к дальнему концу, Лорд поднял взгляд и моргнул. Откинувшись назад, когда они остановились и отдали честь, он нахмурился, а затем кивнул.

«Капитан Джарал и офицер Гассан с «Ветра Бога», да?»

«Сэр». Оба ответили утвердительно. Лорд Кальфориса, бывший губернатор провинции Империи и самый могущественный человек к югу от моря, оказался на удивление маленьким и невзрачным человеком в обычной простой тунике и штанах. Он почесал подбородок и смерил их обоих самым пронзительным взглядом, какой Гассан когда-либо видел. Эти изумрудные глаза, казалось, одним взглядом оценили достоинство Гассана. Несмотря на свою заурядную внешность, он был исключительно умён.

«У меня есть для вас важные новости, господа. Пожалуйста… расслабьтесь».

Когда оба матроса немного расслабились, хотя и не настолько, чтобы показаться дерзкими, Лорд откинулся назад и потянулся.

«Вы уже три дня в порту. Полагаю…» — он порылся в бумагах, нашёл один и пробежал его взглядом. — «Из шестидесяти двух кораблей ополчения разных размеров „Ветер Бога“ — единственный, который сейчас в порту, а „Стрела Шаду“, которую мы не ждём в ближайшие несколько дней, будет следующим».

Он улыбнулся и откинулся назад.

«Приятно видеть, что флот так активен, хотя я бы предпочел, чтобы несколько кораблей находились достаточно близко, чтобы обеспечить защиту города», — он пожал плечами.

«Кто-нибудь из вас видел, как сегодня утром прибыло необычное судно?»

Капитан кивнул.

«Там был быстрый северный курьер с флагом, который я не узнал, сэр. Ворон, собака и кошка или что-то в этом роде. Очень похоже на старый имперский флаг. Новый лорд на связи, сэр?»

Господь улыбнулся.

«На самом деле это были ворон, волк и лев; серебро на чёрном фоне. Если бы вы внимательно посмотрели, то увидели бы между ними и корону».

И снова эти пронзительные глаза оценивающе взглянули на обоих мужчин.

«Новости, как я уже сказал, привезены на курьерском судне с севера. Важные новости, которые напрямую касаются меня, вас и вашей команды, а косвенно — всех жителей Калфориса. Но пока я хочу ограничить поток этих новостей. Мне нужно, чтобы вы сохраняли собранность и профессионально разобрались с этим, хорошо?»

Двое мужчин нахмурились и кивнули, не понимая, что происходит вокруг. Лорд несколько раз вдохнул и выдохнул, а затем выпрямился.

«В бесконечной борьбе за власть в центральных провинциях наметился некий поворот, господа. Неделю назад, с погрешностью в день-два, лорд Авитус из Велутио встретился в битве с печально известным генералом Каэрдином где-то недалеко от столицы. Похоже, хотя сам генерал не выжил в битве, его сюзерен был коронован императором; он стал первым за два десятилетия, кто осмелился претендовать на этот титул».

На лицах матросов отразилось удивление, а лорд Кальфориса тихо улыбнулся.

Согласно моим донесениям, этот Дарий, как его называют, получил подавляющую поддержку в северных и центральных провинциях. Имперское правительство восстанавливается, и во все имперские территории направляются уполномоченные, чтобы помочь в передаче власти, как только всё уладится в Велутио и на Изере.

Он грустно вздохнул.

«И здесь, на юге, и на восточном побережье есть ряд лордов, которые не захотят принять власть нового императора и вполне могут объявить независимость. Я же, с другой стороны, более чем удовлетворён возвращением к своей первоначальной роли губернатора Кальфориса, если комиссары разрешат это, а я верю, что они разрешат. Выступая за нового императора, я, вполне возможно, нажил себе врагов в лице нескольких влиятельных лордов южных провинций. Понимаете, почему я обращаю на это ваше внимание?»

Капитан Джарал постучал себя по губе.

«С уважением, мой господин…»

«Губернатор или «Ваше Превосходительство» будет вполне достаточно, я думаю».

«Ваше Превосходительство, что это означает для ополчения? Будет ли оно расформировано, сохранено или интегрировано в новые формирования?»

Губернатор пожал плечами.

«На данный момент я знаю лишь самую суть дела, капитан. Не могу себе представить, чтобы талантливые и опытные люди пропали даром. Уверен, что для вас, по крайней мере, найдётся место. Но позвольте мне перейти к сути: к причине, по которой я послал за вами».

"Сэр?"

Губернатор снова откинулся на спинку кресла, бросив короткий взгляд на двух стариков, которые продолжали работать над своими бухгалтерскими книгами, не поднимая глаз.

«До получения дальнейших указаний от Имперского совета я должен действовать так, как считаю благоразумным для Кальфориса. Как вам известно, я позволил военно-морскому подразделению ополчения действовать очень свободно, под руководством каждого капитана, подчиняясь только командующему ополчением в Кальфорисе. Командир Фарус всегда твёрдо утверждал, что это единственный способ обеспечить эффективное управление ополчением».

«Да, сэр».

«Однако сейчас мне нужен кто-то, кто будет координировать действия флота, разрабатывать стратегии и соответствующим образом направлять суда ополчения на новые задания по мере их возвращения в порт. Могут пройти недели, а то и больше месяца, прежде чем мы получим дальнейшие указания из столицы, к тому же на востоке есть города, которые могут выступить против Императора, а на западе ситуация становится всё более неспокойной».

Гассан нахмурился.

«Ваше Превосходительство, Пеласия молчала годами».

Губернатор вздохнул, выражение его лица оставалось непроницаемым.

«Это подводит меня к остальным новостям из донесений, господа. Похоже, отпрыск последнего истинного королевского дома Пеласии, принц Ашар Паришид, вышел на поле боя бок о бок с новым императором и генералом Каэрдином и победил фактического правителя, сатрапа Систхада, в том же самом сражении».

Молодой первый офицер удивленно заморгал.

«Сэр? Пеласианцы сражаются в центральных провинциях Империи?»

«Да», — пожал плечами губернатор. «Это действительно кажется странным, не правда ли? Во времена старой Империи пеласийские отряды были стандартной вспомогательной силой в армии, но никогда целые армии из них не вмешивались в имперскую политику. Тем не менее, нетрудно понять, как, учитывая раздробленность Империи и узурпацию трона Пеласии, между союзными фракциями могли существовать симпатии».

Он потянулся и задумчиво постучал себя по подбородку.

Проблема в том, что Систхад был не одинок в своём перевороте в Пеласии. Есть и другие знатные особы, которые воспримут эту новость весьма негативно, и, в зависимости от того, как принц Ашар и новое имперское правительство решат ситуацию, мы можем столкнуться с усилением активности у берегов наших вод или даже нападениями на наши корабли или аванпосты.

Гассан покачал головой в недоумении.

«Сейчас Пеласией фактически управляет сатрап Маахд, и я бы сказал, что он слишком осторожен, чтобы начать войну против нас, когда из-за границы у него возникнут проблемы».

Губернатор кивнул.

«Справедливости ради, молодой человек, независимо от титула Систхада, я думаю, вы обнаружите, что именно Ма'ахд годами контролировал Пеласию, и, хотя он, возможно, сосредоточен на возможном возвращении принца Ашара, М'Дахз в настоящее время является одной из его опорных баз и его главной верфью, так что он, возможно, считает необходимым, чтобы его присутствие ощущалось на нашей границе, несмотря ни на что».

Он пожал плечами.

«До получения дальнейших вестей от Велутио, Джарал, я хочу, чтобы ты координировал флот. Как только ты уйдешь отсюда, отправляйся к командующему Фарусу, и он распорядится о доставке тебе посоха, знамен и властных документов. Мне нужно, чтобы ты обеспечил эффективное присутствие против пиратов и выделил несколько кораблей для патрулирования на востоке, если сочтешь нужным, но убедись, что у тебя достаточно сил, чтобы справиться с любой угрозой со стороны Пеласии».

Губернатор улыбнулся и заговорщически постучал себя по носу.

«И не распространяйте слухи о новом императоре за пределами тех, кому это уже необходимо. Я не делал официального заявления и не собираюсь делать его, пока не обдумаю его. Для большинства людей, до дальнейшего уведомления, это всего лишь реорганизация ополчения. Давайте не будем устраивать панику или бунт из-за неподтверждённых слухов, а?»

«Кроме того», добавил он, потирая переносицу, «давайте подождем несколько дней и сделаем так, чтобы этот Дарий все еще был у власти, с головой на плечах, когда пыль уляжется».

Капитан отдал честь.

«Сэр, я не самый старший капитан во флоте, понимаете?»

«Ты, однако, — улыбнулся губернатор. — Самый известный и популярный капитан и первый офицер моего флота, с грозной репутацией, и единственный, кто сейчас в порту. А теперь за работу, Джарал».

«Конечно, Ваше Превосходительство».

Капитан повернулся на каблуках и вышел из комнаты, Гассан поспешил его догнать, все еще качая головой от изумления.

«Капитан, что это значит для М'Дахза? Думаете, принц Ашар поведёт армию или флот с севера, чтобы отвоевать Пеласию? Если да, что будет с моим городом?»

«Успокойся, Гассан. Я понимаю, что ты всегда хотел вернуться в М'Дахз и лично обезглавить этого сатрапа, но, что бы ни случилось с городом, Ма'ахд уже много лет живёт в Аккаде, управляя троном. Там он может быть даже вне твоей досягаемости».

Гассан угрюмо кивнул, а Джарал одарил его отеческой улыбкой, когда они вышли из вестибюля зала, и двери за ними закрылись.

«Нам придётся вернуться на корабль, как только закончим здесь, и сообщить им об изменении статуса и приказов. Затем мне нужно будет найти подходящее место в порту для размещения штаба; тем временем мы сможем отправить на корабль персонал и оборудование».

«Полагаю, сэр, что экипажу будет предоставлено несколько дней отпуска на берег, пока не прибудут все остальные суда, вы не отдадите им распоряжения и не сможете вернуться?»

Джарал рассмеялся.

«Вряд ли, Гассан. С этого момента я буду немного занят, и, судя по словам губернатора, нам нужно как можно быстрее вывести корабли на патрулирование. Мне нужно будет постоянно держать ситуацию под контролем, получать донесения с каждого прибывающего корабля, при необходимости меняя группировки и расположение флота. Боже мой, возможно, мне даже придётся подать заявку на строительство или покупку новых кораблей».

"Но…"

«Гассан, ты более чем способен управлять кораблём, и ты это знаешь. Просто следуй моим приказам и не отправляйся в один из своих личных крестовых походов на поиски Маада или твоего брата. Сейчас есть другие дела».

Гассан покачал головой.

«Я не уверен, как это воспримет экипаж, сэр».

Джарал улыбнулся.

«Я думаю, вы обнаружите, что они ждали этого уже давно».

В котором события принимают неожиданный оборот

В течение некоторого времени во дворце царил хаос. Асима наслаждалась последними тремя годами, но постоянно сталкивалась с трудностями. Сатрап Систхада не проявлял никакого интереса к гарему, находя развлечения в менее престижных местах. В результате среди женщин всё замерло. Без хозяина и мужа женщины не были обязаны покидать гарем, им даже было запрещено это делать. В этой напыщенной, безжизненной обстановке Асима начала играть в игры со своими сожительницами, натравливая их друг на друга и с интересом наблюдая за разгорающимся хаосом.

Впрочем, единственным её развлечением было вызывать дискомфорт у соперниц, да и это через несколько месяцев ей наскучило. В конце концов, она и так была на вершине, и играть снова и снова, уже выиграв, было совсем неинтересно.

Она гадала, придёт ли кто-нибудь из двух других важных сатрапов, учитывая пресловутые предпочтения Систхада, в гарем, чтобы взять женщину, но они этого не сделали. В один из редких случаев, полгода назад, когда стражник пришёл в гарем по поручению и проявил хоть немного гуманности к женщинам, Асима расспросила его о трёх сатрапах.

Поначалу она удивилась, узнав, что Систхад повёл армию за море, чтобы выследить принца Ашара и заключить сделку с лордом Велутио. Казалось странным, что этот маленький поросёнок-гедонист в одиночку отправился в столь впечатляющую военную кампанию, но, с другой стороны, его бы подтолкнули к этому двое других, а Асима была уверена, что они считали своего номинального короля совершенно ненужным.

У темнокожего кочевого сатрапа, по-видимому, уже был гарем жен, которых он привез с собой из пустыни, поскольку он «презирал» более мягких и легких женщин прибрежных регионов.

А что касается Маада? По словам охранника, у Маада просто не было на них времени. Он был занят фактическим управлением страной и планированием её расширения, так что на легкомыслие времени почти не оставалось.

Жизнь стала скучной, но Асима всё ещё держалась начеку, на грани. По её опыту, когда всё затихало, это почти всегда было прелюдией к более суетливым временам. И действительно, похоже, наступали более суетливые времена. Сегодня утром одна из младших девочек, стоявшая настолько ниже Асимы по лестнице, что Асима чувствовала к ней почти дружеское расположение, пришла с вестью, что во дворце кипит жизнь.

Асима, конечно же, пребывала в блаженном неведении. Из её апартаментов открывался вид на море, и единственным, что она видела во дворце, были стражники, патрулирующие стены далеко внизу. Однако младшие девочки, жаждущие острых ощущений, стали околачиваться у окна, которое раньше часто посещали Асима и Ясмин, и у других, куда теперь было проще заглянуть.

Она слушала с некоторым безразличием, рассуждая, что то, что девушка приняла за «кипучность», может быть чем угодно, но, похоже, она была права. Конюшни, по-видимому, опустели, а лошадей, верблюдов и повозки дворца погрузили.

Асима нахмурилась и подошла к окну. И действительно, стража сменилась. Обычное расположение, к которому она уже очень привыкла, предполагало двух стражников на каждом участке стены, которые патрулировали друг друга, сменяясь друг другом, ещё по одному на каждой башне, и ещё несколько дежурили внизу, вне поля зрения. Теперь же один стражник патрулировал два участка стены и три башни, видные из её окна.

Вот почему она теперь стояла, словно хитрый ребёнок, у узкого окна кухни рядом с главными воротами гарема, наблюдая, как стража, облачённая в походное снаряжение, шествует туда-сюда. Что бы ни задумали Маад и его приспешник, похоже, это должно было вывести их из Аккада, а это могло быть опасно для него. Даже в таком уединении, в котором сейчас страдали женщины, настроения населения были всем известны. Правящий триумвират, похоже, не пользовался популярностью. Неудивительно, особенно учитывая уважение, которым пользовался Бог-царь Амашир.

Асима нахмурилась, переводя взгляд с марширующих солдат на тяжело нагруженные повозки, выстроенные на гравийной площадке между общественным дворцом и мавзолеем. Что, во имя здравого смысла, они везли, что так много повозок ушло так далеко?

Её хмурое лицо стало ещё шире, когда двое слуг вышли из общественного дворца, неся что-то крупное под мешковиной к одной из повозок. Она с интересом наблюдала, как один из них запутался ногами в ткани, и она соскользнула с ноши. Большие, ажурные, позолоченные ставни, защищавшие реликварий Бога-Короля, сверкнули на солнце.

Асима зарычала. Маад не собирался в поход; он просто уходил, забрав с собой всё, что пожелает. Она оглядела территорию в поисках новых признаков жадности сатрапа и вдруг заметила его самого с одним из его офицеров, направлявшихся к главному входу всего в десяти футах от этого самого окна. Затаив дыхание, она юркнула обратно. Приближаясь, они были погружены в разговор, но голоса их были тихими и тихими. Асима напрягла слух, когда двое мужчин остановились у закрытой двери.

«Они покинут здание, сир?»

«Им придётся, Сива. Проследи за этим. Давай поторопимся. Буря приближается».

Асима на мгновение нахмурилась. Шторм? День был идеальный. Там…

Она перестроила свои мысли на вероятность метафорической бури. Должно было произойти нечто настолько грандиозное, что Маахд и его люди покинут Аккад, разграбив всё ценное. Она позволила себе кривую улыбку. Ашар… это, должно быть, принц Ашар. Он вернётся за своим троном.

Её улыбка слегка угасла. Возможно, дела сейчас идут плохо с этой противной свиньёй на троне и двумя самыми бессердечными сатрапами в королевстве, но, по крайней мере, у них не было о ней никакого мнения. Ашар же никогда не скрывал своего недоверия и неприязни к ней. Похоже, её вот-вот освободит от равнодушного похитителя тот, кто её откровенно не любил. Что это за выбор? И куда их везут? Маада и его союзника женщины гарема не интересовали.

Когда огромные двери гарема с грохотом и скрипом распахнулись, сердце Асимы дрогнуло, а лицо побледнело, когда она поняла, что их ждет. Маад насиловал горожан, но женщины его не интересовали, поэтому они не брали девушек с собой. Но он ничего не оставил Ашар. В жестоком мире, в котором жили эти сатрапы, отступающий солдат ничего не оставлял врагу.

Женщин убьют, вероятно, вместе со слугами дворца. Затем, весьма вероятно, весь комплекс будет предан огню, а возможно, и город, так что когда прибудет Ашар, его будут ждать лишь пепел и руины.

Она поняла, что тихо рычит. Её рука наткнулась на что-то, и она удивленно посмотрела вниз. Она схватила один из тесаков, висевших на стойке над тяжёлой деревянной скамьёй. Зачем она это сделала? Если бы она верила в богов, судьбу или во что-то ещё, кроме собственной воли, она могла бы списать это на какое-то скрытое влияние.

Холодно улыбаясь, она тихо прошла вдоль стены кухни, параллельно входному коридору гарема; от двух мужчин её отделяла лишь стена толщиной в фут. Она с лёгким трепетом подошла к кухонной двери и остановилась, прислушиваясь. Этот проход вёл обратно в центральный двор гарема, рядом с входным проходом. Она услышала, как Маад и его слуга остановились неподалёку; услышала, как сатрап прочистил горло и начал обращаться к гарему звонким голосом.

«Девушки из королевской опочивальни! Мы больше в вас не нуждаемся, и пришло время вам бежать из этой тюрьмы. Вы должны быть освобождены».

За декоративной дверью Асима зарычала. Она прекрасно понимала, о каком «побеге» и «свободе» говорит этот человек. Что ж, она не собиралась сворачиваться калачиком и молча принимать свою судьбу.

Снаружи она слышала, как девушки выбегают из подъездов здания в сад, возбуждённо болтая. Неужели они настолько глупы и недальновидны, что поверили, будто властители Аккада, оставив их гнить на три года, действительно намеревались их освободить? Насколько же глупы были некоторые из этих женщин?

Она услышала хриплый смешок офицера.

Без плана, без предварительной подготовки, даже не вздохнув, Асима распахнула кухонную дверь и вышла прямо за начальником стражи сатрапа. В этот краткий миг она успела охватить взглядом всю сцену. Женщины выходили на площадь, откуда к ним обратился Маад. Офицер стражи был вооружён, но оружие было в ножнах; Маад тоже.

Без всякого изящества или элегантности Асима взмахнула тяжелым тесаком влево, не отрывая взгляда от Маада, и, даже не сбавляя шага, вытащила сверкающее лезвие из шеи мужчины, услышав неприятные звуки, когда оно перерезало сухожилие и почти перерезало позвоночник.

Позади нее капитан дворцовой стражи Сива с выпученными от шока глазами рухнул на колени, а затем, прижавшись рукой к огромной ране на шее, медленно повалился вперед, издавая булькающие звуки.

Вся атака была настолько короткой, что она уже нанесла следующий удар, прежде чем Маад, с широко раскрытыми от удивления глазами, начал оборачиваться, чтобы посмотреть, что произошло.

Её удар оторвал Мааду левую руку чуть выше локтя, но острое, как бритва, тяжёлое лезвие продолжало вонзаться в рёбра. Он смотрел на неё, открывая и закрывая рот, осознавая ужасающие раны, которые она только что ему нанесла.

Весь мир, замедлившийся до скорости улитки для Асимы, когда она, не раздумывая, бросилась в атаку и нанесла первые удары, внезапно ускорился, оставив её в лёгкой панике. Что, чёрт возьми, толкнуло её на это? Перед ней сатрап Маахд восстанавливал самообладание. Рана была тяжёлой, но далеко не смертельной. Он взревел и вытянул правую руку, чтобы выхватить длинный изогнутый меч.

Асима сглотнула и вздохнула. Пути назад нет; нужно доесть.

Когда раненый тиран начал вытаскивать меч, скрежеща лезвием о металлический край ножен, Асима со всей силы пнула его в коленную чашечку. Раздался приятный хруст, и, не вынимая меч из ножен, Маад вскрикнул от боли и тяжело упал на спину.

Теперь они сражались на условиях Асимы, а не на его. Как и все её планы, тщательно выстроенные за годы жизни в гареме, этот должен был быть реализован в определённые этапы и с осторожностью. Во-первых: элемент неожиданности. Что ж, она легко с этим справилась. Во-вторых: не оставлять жертве ничего, что она могла бы использовать против вас.

Сделав глубокий вдох, она отвела тесак назад и со всей силы обрушила его. Сатрап, в агонии и шоке, барахтаясь на полу с оторванной рукой и раздробленным коленом, мог лишь с ужасом наблюдать, как его вторая рука, отрубленная выше запястья, процарапала гравий и остановилась под декоративным розовым кустом.

«Что?» — выдавил он, кровь пузырилась на губах, и ему удалось проговорить хриплым шёпотом. «Почему?»

Асима улыбнулся, и это заставило сатрапа отступить настолько, насколько позволяло его положение.

«Ты вторгся в наш город, сжёг наши дома, убил наших людей, напал на свою собственную страну и узурпировал власть своего короля, помимо множества других мелких проступков. Уверен, есть бесчисленное множество причин, по которым люди хотят видеть тебя мёртвым, Маад. Но не я. Видишь ли, я изменился с тех пор, как ты выслал меня из Мдаза».

Говоря это, она наклонилась и доделала его кривой меч из ножен, отбросив тесак, покрытый внутренностями, в кусты, подальше от них. Она ощутила ужасную тишину, наполнившую сад, и всё более близкое приближение других женщин, которые медленно приближались к ней сзади. Они почти не вызывали беспокойства.

«Всё очень просто, Маад, ты взяла счастливую молодую девушку и превратила её в меня. За это, полагаю, я должна быть тебе очень благодарна. Я гораздо сильнее и могущественнее, чем могла когда-либо мечтать, будучи Асимой, дочерью торговца».

Она на мгновение прервала свою речь, чтобы нанести точный удар длинным изогнутым клинком, который отрубил ему другую ногу ниже колена. Сатрап взвизгнул. Третий шаг: убедиться, что они попали именно туда, куда нужно, и спасения не будет.

Она обернулась, и приближавшиеся к ней женщины замерли на месте.

«Я бы подождала там, дамы. Мне очень нравится, и я не знаю, смогу ли остановиться на двух». Она жадно облизнула губу.

Не обращая на них больше внимания, Асима повернулась к изуродованному и кровавому месиву внизу. Он бил себя руками, но ни одна его конечность не осталась целой, чтобы повиноваться отчаянным приказам мозга бежать от этой безумной женщины.

«Нет», — категорично заявила Асима. «Я давно перестала тебя ненавидеть. Простите, если это задевает ваше самолюбие, ваша светлость, но в этом здании есть девушки, которых я считаю большей угрозой, чем вас. Нет… Мне было совершенно наплевать на вас».

Она нанесла три легких удара лезвием, нанося случайные порезы по всему туловищу мужчины и вызывая новые крики боли.

«Нет. Это просто самосохранение. Я не пойду на смерть, Маад. Некоторые из этих женщин, возможно, настолько глупы, что думают, будто ты их освободишь, но единственное, в чём я не уверен, — это расстрелял бы ты нас стрелами или просто запер бы в сарае и поджёг».

И последний шаг? Убедитесь, что игра длится достаточно долго, чтобы вы могли ею насладиться. Она нанесла ему ещё несколько болезненных порезов. Он истекал кровью, его лицо осунулось и посерело, а впадины глаз приобрели фиолетовый оттенок.

«Видите ли, даже больше. Принц Ашар никогда меня не любил. Не думаю, что я буду процветать под его правлением, но, возможно, я смогу начать сокращать разрыв между нами, когда преподнесу ему вашу аккуратно отрубленную голову на ложе из лепестков роз».

Не отрывая взгляда от стонущей кучи внизу, Асима указала свободной рукой через плечо.

«Девочки, принесите мне несколько сотен лепестков роз и серебряное блюдо. Правлению сатрапа Маахда пришёл конец».

Последнее, что увидел могущественный сатрап Маахд, власть, стоящая за троном Пеласии и завоеватель М'Даза, была счастливая улыбка на лице забрызганной кровью красавицы, когда она принялась за работу, перерезав ему шею его же собственным мечом и насвистывая при этом колыбельную.

В котором границы перерисовываются

Асима сердито смотрела на нового короля Пеласии. Ашар, спокойный и собранный, откинулся на спинку стула и расслабленно положил ноги на стол.

«Я понимаю, у вас проблема, леди Асима».

Она холодно взглянула на него и кивнула.

«Я прекрасно понимаю, что вы меня недолюбливаете, Ваше Величество. Я никогда не ожидал, что окажусь с вами в том же положении, что и ваш дядя, но это безумие. Это противоречит традициям!»

Ашар тихонько рассмеялся.

«Традиция, Асима? Ты собираешься читать мне лекции о пеласианских традициях? Если я не ошибаюсь, ты лишь отчасти наша, родилась и выросла на имперских землях. Кто ты такая, чтобы брать на себя бремя гордости вместе со мной?»

Асима проворчала.

«Я та женщина, которая разобралась с Маадой ради тебя и не дала тебе вернуться в разрушенный город. Дай мне хотя бы это».

Ашар на мгновение замолчал, на его лице появилось задумчивое выражение.

«Да, я вам скажу. Я ни на секунду не верю, что это было продиктовано бескорыстной честью, а не самосохранением и личной выгодой. Так уж получилось, что наши цели на какое-то время совпали».

Он вздохнул и снова подался вперед, положив руки на стол.

«Асима, мир изменился. Пеласия изменилась. Несмотря на всю свою жадность и злобу, три узурпатора навсегда изменили роль правителя Пеласии. Я не буду Богом-королём, просто королём. Мне также не нужен женский ковен для исполнения моих желаний. Есть одна женщина, которую я всегда желал, и мы с ней вместе проведём моё правление. Я распускаю гарем, и это всё. Ты должен радоваться».

«Рада?» — воскликнула Асима, и её голос стал угрожающе высоким. «Ваше Величество, меня вырвали из комфортной и невинной жизни, провели через ад, и я смогла собственными силами добиться хорошего положения. А теперь вы, якобы герой этой маленькой пьесы, хотите снова отнять у меня это. Что вы намерены делать со всеми благородными и утончёнными женщинами, которых вы отвергли и оставили без крова?»

Ашар улыбнулся.

Дамы гарема получат поместья и титулы. Я не хочу, чтобы жёны моего дяди остались без всего. Никто не пострадает от этой… перестройки.

Асима тихо закипела.

«Ну, хоть что-то. Мы сможем продолжать жить достойно членов королевского двора».

Но что-то в улыбке короля Ашара ей не понравилось.

«Я думаю, тебе лучше присесть, Асима».

«Я постою».

«Хорошо», – продолжил царь, выпрямляясь. – «Я только что заключил договор с императором Дарием. Он действительно очень сговорчивый молодой человек. Помимо того, что он предоставил значительные силы, чтобы помочь мне вернуть Пеласию, он дал мне ряд торговых и политических уступок, не требуя почти ничего взамен; лишь возвращения некоторых территорий, на которые претендовали мои предшественники».

Асима нахмурилась.

«Ты возвращаешь М'Даза Империи?»

Да. Это меньшее, что я могу сделать. На самом деле, за него изначально не стоило сражаться. Подозреваю, он был лишь плацдармом для восстания Маада. Да, Асима, я возвращаю М'Дахз Империи. Я также выплачиваю непрошеные компенсации за ущерб и проблемы, причинённые присутствием пеласианцев. Мы предоставим средства и рабочих для восстановления.

«Вы можете себе это позволить? Вам ещё предстоит восстановить часть Пеласии».

Ашар поднял бровь, и Асима вдруг остро осознала, что разговор с очень влиятельным человеком ведётся в крайне неформальной манере. Ашар пожал плечами.

«Деньги и рабочие поступают из имений тех, кого мы свергли».

Асима кивнула.

«Если мой отец жив, не будете ли вы столь любезны, Ваше Величество, сообщить ему о моей ситуации и попросить его приехать в Аккад?»

Ашар скрестил руки на груди.

«В этом нет необходимости, Асима. Не сомневаюсь, ты скоро его увидишь».

Он заметил замешательство на лице Асимы и улыбнулся.

«Когда я сказал, что дамам гарема будут предоставлены поместья, я имел в виду пеласийских дам, Асима. Ты можешь называть себя как хочешь, но ты девушка из М'Даза, и в качестве компенсации я намерен отправить туда всех, кого насильно забрал Ма'ад. Ты возвращаешься домой, Асима».

Он посмотрел на нее и слегка усмехнулся, увидев, как ее лицо побледнело, а затем снова порозовело, когда на смену шоку пришел гнев.

«Ты не можешь!»

Ашар ухмыльнулся и постучал по венцу на лбу.

«Уверена, госпожа Асима, вы убедитесь, что это говорит о том, что я могу. Вы можете вернуться домой к своей семье и друзьям».

«Но я больше не та, король Ашар! Теперь я одна из вас. Я здесь с юности. Может, я и была имперской девушкой, но я пеласианка!»

«Ты, Асима, опасная женщина. Я помню, что мой дядя очень любил тебя, и, скорее всего, это наша вина, что ты стала таким ненадёжным, извращённым и эгоистичным существом. Именно поэтому я намерен отправить тебя обратно с почётом, с деньгами и охраной. Я не хочу видеть твои страдания, Асима, но я также не хочу видеть тебя здесь снова».

«Что?» — снова ее голос стал громче, когда она подошла к столу и хлопнула ладонями по деревянной поверхности напротив короля.

«Ты слишком проблемный и опасный, чтобы держать тебя здесь, Асима. Я немного беспокоюсь, что, оставив тебя на территории Империи, я, вероятно, нарушу какую-то часть договора о ненападении, который я только что подписал, но это всё. Не спорь со мной, Асима. Ты возвращаешься домой. Смирись с этим».

Силы, казалось, покинули Асиму, и она слегка сникла там, где стояла.

«Не заставляйте меня умолять, ваше величество. Я пеласианец, и всё, чего я хочу, — это остаться. Отправьте меня в другой город, если нужно, но не возвращайте меня домой. В М'Дазе для меня нет ничего подходящего».

«Уверена, твой отец был бы горд, услышав это от тебя, Асима. Ты должна уйти ради мира в моём королевстве и безопасности моего трона. Не торопись, чтобы всё обдумать. Можешь взять всё, что пожелаешь, и успей попрощаться с теми, кто во дворце не был тобой манипулирован и кем ты не оттолкнула себя за время пребывания здесь. Через три дня ты отправишься к границе, и с этого момента тебе запрещено ступать на землю Пеласии».

Ашар взглянул на руки Асимы, лежащие на столе, где одна из них, тихо и незаметно, начала играть с ножом для вскрытия писем в форме ножа.

«Даже когда ты не осознаёшь своих действий, ты опасен, Асима».

Протянув руку, он вынул из-под ее пальцев маленький нож и вложил его в ножны.

«А теперь иди и приготовься».

В Кальфорисе царил хаос. Гассан, капитан «Ветра Бога», прошёл через ворота дворца губернатора, приветствуя стражников. Теперь он стал всем хорошо знаком. Имперский комиссар со своей свитой прибыл вчера, и в течение часа флаг Империи с вороньим флагом развевался над дворцом, портом и всеми городскими воротами.

За последнюю неделю или около того Гассан почти не видел своего бывшего капитана. Джарал был занят в своей новой штаб-квартире, раздавая приказы и хартии капитанам и наёмникам, словно они были на войне. Довольно любопытно, учитывая, что сейчас в Кальфорисе царил мир, как никогда за последнюю четверть века.

Он улыбнулся и откинул локон чёрных волос, от которого чесался лоб. По какой-то причине в последнее время у него, казалось, не было времени подстричься, и никакие его усилия не могли остановить непослушные локоны, которые становились всё длиннее и длиннее. Выпрямившись в воинской позе, он прошёл по территории, отдал честь стражникам у входа во дворец и поднялся по белым мраморным ступеням. С привычной лёгкостью он прошёл по коридорам величественного здания, пока не добрался до аудиенц-зала губернатора.

Он остановился у входа и подождал. Один из стражников постучал в дверь, открыл её по приказу изнутри и объявил о прибытии молодого капитана. Гассан услышал, как губернатор его окликает, и, улыбнувшись охраннику, проскользнул мимо и вошёл. Джарал стоял у широкого стола вместе с губернатором и несколькими незнакомыми ему людьми.

Подойдя к ним, он окинул взглядом четверых незнакомцев. Один из них был худым, костлявым мужчиной с большим носом, одетым в серые одежды; явно администратор или бюрократ из Велутио. Другой – крепкого телосложения, бородатый мужчина в форме; вероятно, капитан корабля, который доставил их сюда. Двое других представляли собой необычную пару. Молодая женщина хрупкого телосложения, находящаяся на последних месяцах беременности, сидела в кресле губернатора, а её за руку держал мужчина в форме, без руки и глаза, с тигриной шкурой на плече, что явно указывало на высокий ранг.

Гассан весьма воинственно подошел к столу, остановился и отдал честь сначала губернатору, затем Джаралу и, наконец, двум незнакомцам в форме.

«Ваше Превосходительство послали за мной?»

Губернатор улыбнулся ему.

«В самом деле, капитан Гассан. Как вы, уверен, уже догадались, это министр Имперского правительства Фулвис, прибывший, чтобы обсудить со мной детали реинтеграции». Сделав соответствующий жест, он представил остальных. «Капитан Харальд Стальной Когть, маршал южных провинций Титиас и его прекрасная жена Сатина».

Гассан старался не пялиться на маршала. Это можно было счесть крайне невежливым, учитывая, что это был один из самых могущественных людей Империи. В сети старых шрамов на лице мужчины было что-то смутно гипнотическое, и пристально смотреть на него было практически необходимо. Он едва не вздохнул с облегчением, когда изуродованный командир улыбнулся.

«Капитан Гассан. Я слышал о вас много хорошего. Я руковожу реорганизацией ополчения на юге. Как вам, возможно, известно, имперская армия и флот полностью восстановлены. Я принимаю на себя командование всеми силами в южных провинциях и намерен разместить свою штаб-квартиру здесь, в Кальфорисе».

Гассан профессионально кивнул, пытаясь скрыть явную радость от открытия, что ополченцы станут частью сил маршала.

Мне подчиняется Фарус, который получает звание генерала и назначается командующим сухопутными войсками провинции, а Джарал, по рекомендации губернатора, назначается коммодором и командующим флотом. Все нынешние силы ополчения, как сухопутные, так и морские, будут переведены в соответствующие роды войск.

Гассан снова кивнул.

«Понимаю, сэр. Надеюсь, мы выполним ваши требования».

Маршал Титиас улыбнулся своей странно теплой, ломаной улыбкой.

«Не сомневаюсь, молодой мастер Гассан. Однако именно за вами послали по двум причинам: во-первых, мне достоверно известно, что вы одновременно лучший и самый удачливый моряк в Кальфорисе. Я одобряю первое, но второе не менее важно. Я сам жив лишь благодаря разумному использованию удачи».

Он сделал глубокий вдох.

«А во-вторых, из-за ваших… связей».

Гассан нахмурился в недоумении, а маршал вздохнул.

Капитан, мы пытаемся вернуть всё к тому, что было при старой имперской бюрократии. Благодаря нашему положению здесь и новым торговым договорам с Пеласией, мы надеемся на значительный рост торговой активности. А это означает подавление того, что называют «нашествием» пиратов в водах к северу отсюда.

Гассан нервно сглотнул: беда уже надвигалась. Маршал грустно улыбнулся.

Мне сообщили, что один из самых известных пиратских капитанов — на самом деле ваш брат. При обычных обстоятельствах я бы ни за что не стал сталкивать вас с ним. Однако коммодор Джарал уверяет меня, что вы не только не позволите своему сыновнему положению встать между вами и долгом, но и, вероятно, единственный человек, способный превзойти его и в сообразительности, и в мореходстве.

«Даже как ваш командир я не прикажу вам сделать это…» — начал маршал.

Гассан отдал честь и выпрямился.

«Вам не обязательно это делать, маршал. Самир, может быть, и мой брат, но его нужно убрать. Я это понимаю».

Тифиас кивнул.

«Хорошо. Спасибо, капитан. Оставляю это дело на ваше усмотрение».

Гассан снова отдал честь.

«Есть что-нибудь еще, сэр?»

Губернатор покачал головой, а Гассан кивнул, развернулся и вышел из комнаты. Это было нелёгкое дело, но они были абсолютно правы. Самира нужно было убрать со сцены ради блага Империи.

В котором возвращение домой переживается

Восемь пеласийских катафрактов в сверкающих доспехах цвета рыбьей чешуи остановились, по четыре с каждой стороны кареты. Кучер ждал, его лошади топали копытами и фыркали, пока командир эскорта подошёл к воротам, прося разрешения войти. Асима высунулся из окна кареты, пристально глядя на цель их путешествия.

Даже отсюда, где она могла различить лишь мельчайшие детали солдат, одетых в имперский зеленый, она чувствовала враждебность, исходящую от облаченных в чёрное и стальное. Пеласианские военные, несмотря на прекрасные отношения принца Ашара с новым императором, не пользовались популярностью в осаждённом и угнетённом М'Дазе. Жители наслаждались свободой всего две недели после отступления пеласианцев, и вот у ворот стоит отряд элитной кавалерии этой земли. Неприятные воспоминания невольно всплывают в памяти каждого жителя, который их видит.

У ворот произошла короткая беседа, и огромный деревянный портал тяжело распахнулся. Асима вздохнула. В её юности стены города пришли в упадок из-за веков непрерывного мира. Теперь же даже ворота оставались закрытыми.

Она раздраженно нырнула обратно в карету и задернула занавеску, когда карета медленно тронулась. На протяжении всего бесконечного путешествия по бесплодной земле между центральной Пеласией и пограничными землями она размышляла и думала, строила планы и интриги. Она ни за что не согласится вернуться в М'Даз, но нынешняя ситуация в Пеласии была для неё неприемлемой. Ашар запретил ей возвращаться.

Так родился план. Он был амбициозен; пожалуй, самый амбициозный план Асимы за всю историю. Его реализация потребовала бы нескольких лет и тщательного планирования, сдобренного разумной долей удачи. Но он мог сработать. Царь Ашар удерживал власть в Пеласии только благодаря уважению и страху других вельмож. Переворот трёх сатрапов изменил всё там навсегда. Правитель больше не был недостижимым и бессмертным, и Ашар это знал.

Поэтому она найдёт способ вернуться в Пеласию через другой знатный дом. Полдюжины могущественных сатрапов владели землями на востоке, к границе империи, и Асима знала, что, даже если у неё больше ничего нет, её красота и ум сами по себе способны вознести её на вершину. Она найдёт способ пересечь границу, соблазнит и очаровает одного из могущественных вельмож и воспользуется его расположением, чтобы вернуться ко двору в Аккаде. Ашар никогда не посмеет приказать одному из своих могущественных сатрапов лишиться жены.

Первое, что нужно сделать, — это вернуться в М'Даз и ждать около полугода, живя тихо и незаметно. Возможно, она даже сменит имя; это может быть целесообразно и дать ей преимущество, когда она нарушит правила и вернется в Пеласию.

Размышляя, она услышала, как изменился тон, когда колёса кареты переместились с пыльного, каменистого песка пустыни на мощёные улицы Мдаза. Несмотря на то, что она больше не считала эту блошиную нору своим домом и мечтала лишь о том, чтобы уехать отсюда и вернуться в любимый Аккад, ей предстояло провести здесь какое-то время, и она вынуждена была признать, что любопытство берёт верх. Она отдернула занавеску.

Они прошли через Аккадские ворота и двигались по главной улице к центру города, становясь центром всеобщего внимания. Повсюду были свидетельства возвращения М'Даза под контроль империи. Над башнями города развевались имперские знамёна. Горожане тщательно и кропотливо удаляли со стен города пропаганду правления Ма'ада. Краски медленно, но верно возвращались к городу.

Но все лица обернулись, когда карета с эскортом проезжала мимо. Каждый рабочий остановился посреди своего дела; каждый ребёнок или мать, выходившая из переулка, замерла. И все лица окаменели; в каждом взгляде застыла жгучая ненависть. Асима кипела от злости. Она понимала, почему они чувствовали то, что чувствовали, но всё было так тщетно. Это были не те люди, что покорили этот город. Человек, ответственный за их несчастья, был мёртв, причём от её рук. Эти несчастные должны были благодарить её, бросая перед ней лепестки. Она отомстила за них всех!

Чем больше она смотрела, тем сильнее раздражалась. Её вынудили вернуться в это мрачное место, и местные жители будут её ненавидеть и возмущаться. Её гнев достиг апогея, когда они дошли до конца длинной ровной улицы и повернули направо, поднимаясь на холм вглубь острова. На углу, между улицами, стоял Пеласианский храм с башней. Это здание было достопримечательностью М'Дахза с тех пор, как Асима себя помнила, и в детстве оно фигурировало в их погонях по крышам.

В какой-то момент последних дней храм был отомщён за пеласийскую оккупацию. Белые оштукатуренные стены обгорели там, где пламя вырывалось из окон и дверей. Всё здание было выпотрошено, и тяжёлые деревянные балки подпирали башню, которая накренилась под опасным углом.

Она тихонько зарычала про себя и откинулась на сиденье. Судя по направлению, куда ехал экипаж, они, должно быть, направлялись к дворцовому комплексу правителя города. Вспомнив тот день, когда её отсюда увезли, она задумалась, кто теперь главный в М'Даз. Всё ещё недовольно ворча, Асима откинулась на сиденье и ещё раз обдумала свой план, пока экипаж катился по неровной улице.

Через несколько минут она услышала, как катафракты натянули поводья, и карета остановилась. Неподалёку кто-то разговаривал, и, охваченная любопытством, она снова отдернула занавески. Небольшая группа остановилась на площади перед воротами дворцового комплекса. Капитан эскорта разговаривал с небольшой группой хорошо одетых мужчин у входа, и, судя по нарастающим голосам, возникла какая-то проблема.

Всё остальное, и теперь ещё одна проблема? Асима стиснула зубы. Её вышвырнули отсюда и отправили в незнакомую страну, а потом вернули, когда она настолько освоилась в Пеласии, что уже никогда здесь не впишется, а теперь ещё одна проблема?

Прежде чем она успела решить, хорошая это идея или нет, гнев заставил ее распахнуть дверь кареты и выбежать на яркое солнце, прямо навстречу группе.

Капитан Пеласии, державший шлем под мышкой, а другой рукой делая спорящие жесты, удивленно обернулся на звук, как и все остальные, сопровождавшие его.

«Миледи. Пожалуйста, вернитесь в карету. Я разбираюсь с делами».

Асима зарычала на него и бросила самый злобный взгляд, на какой только была способна, на высокого, худого и элегантного мужчину в шелках и атласе; несомненно, новый губернатор и, судя по бледному тону кожи, столь же очевидно, что он был привезен из-за моря имперцами.

«Замолчите, капитан. С меня хватит», — рявкнула она, не глядя на солдата.

Игнорируя громкие крики ошеломленного капитана, она прищурилась, глядя на губернатора.

«Могу заверить вас, ваше превосходительство, что я не желаю здесь находиться, так же как и вы – меня. Однако мне нужно удобное место, чтобы переждать, пока я снова не смогу от вас оторваться. Я не буду доставлять вам никаких хлопот и буду практически незамеченным, пока вы сможете предоставить мне кое-какие вещи. Во-первых, мне нужно увидеть отца».

Губернатор, вопреки ее ожиданиям, не опешил и не смирился, а выпрямился и посмотрел на нее свысока.

«Юная леди, мне все равно, как вас воспитывали в Пеласии, но здесь мы ожидаем хотя бы немного хороших манер».

Он пристально посмотрел на нее и расправил плечи.

«Я очень тщательно проверил всё до вашего приезда, и, боюсь, ваш отец скончался несколько лет назад от болезни. Во-вторых, будучи фактически иностранцем, не имеющим родственников в М'Дазе и недвижимости здесь, я не особенно расположен рисковать собой ради вас. В духе сотрудничества с королём Ашаром я согласился не возвращать вас на границе, но, как вы, уверен, скоро заметите, к пеласианцам в М'Дазе сейчас относятся не очень хорошо, и я не могу гарантировать вашу личную безопасность во время пребывания в городе».

Асима нахмурилась. По какой-то причине известие о смерти отца её почти не тронуло. Она обнаружила, что больше сосредоточена на другой теме разговора.

«Тогда могу ли я спросить, что вы намерены делать, губернатор?»

Мужчина скрестил руки и кивнул.

«Вы не можете оставаться здесь, юная леди, и вам явно не рады в Пеласии, поэтому я принял для вас альтернативные меры».

Асима нахмурилась еще сильнее и поджала губы.

«Другие договоренности?»

Губернатор кивнул и указал на командира отряда катафрактов.

«Ваша задача выполнена, капитан. Теперь я возьму на себя ответственность за ваше задание».

Капитан отдал честь и обернулся, и, на взгляд проницательной Асимы, облегчение было чуть больше, чем хотелось бы. Она сердито посмотрела на него, пока он шёл к коню и медленно садился в седло под тяжестью тяжёлых доспехов. Не обращая внимания на эскорт, когда они развернули лошадей и поскакали рысью, она с опаской посмотрела на небольшой отряд губернаторской гвардии в белом, целеустремлённо направлявшейся к экипажу.

«Объясни», — отрезала она. Губернатор равнодушно пожал плечами.

«Ты придворный, поэтому я отправляю тебя ко двору. Чуть меньше чем через час твой корабль отплывёт в Велутио, столицу Империи. Там ты будешь в безопасности и комфорте, и в любой момент можешь встретить там других пеласийцев».

У Асимы отвисла челюсть. Впервые на её памяти она полностью лишилась дара речи. В голове проносились противоречивые чувства и мысли. Она ничего не знала о жизни при императорском дворе. Там, конечно же, не было бы таких вещей, как гаремы и наложницы. И было холодно. Говорили, что в Велутио иногда было так холодно, что дождь лил целыми струями. Асима не видела дождя до тех пор, пока не поселилась в Аккаде, но даже там он был мягким, тёплым и освежающим.

Конечно, Велутио был, пожалуй, даже более могущественным местом, полным влиятельных людей, чем Аккад. Возможности были, но это потребовало бы полной перестройки мышления, и ей пришлось бы начинать всё с нуля.

Она поняла, что стоит как идиотка, то открывая, то закрывая рот. Злясь на себя, она закрыла его, стараясь не скрипеть зубами. Взгляд губернатора был полон решимости. Она будет на борту этого корабля, хочет она этого или нет, и поэтому, как всегда, она осознала ситуацию и приняла её как свою.

«Хорошо, Ваше Превосходительство. Вижу, вы предусмотрели все детали и заботитесь о моей безопасности. Не могли бы вы попросить кого-нибудь из ваших охранников проследить за тем, чтобы мой багаж аккуратно перенесли из вагона на корабль? У меня с собой много хрупких вещей».

Губернатор кивнул.

«Надеюсь, Велутио вам понравится, юная леди. Я провёл там много счастливых лет, а для молодой аристократки с деньгами там есть много интересных развлечений».

Асима кивнула и повернулась к своему экипажу, увидев рядом с губернаторской гвардией новую группу мужчин, деловито проверяющих экипаж. Во второй раз за несколько минут у Асимы отвисла челюсть.

«Асима?»

Гассан моргнул.

«Это действительно ты?»

Асима обнаружила, что слова просто не шли у неё с языка. Она молчала, глядя на высокого, мускулистого морского офицера перед собой. Не было никаких сомнений, что это он. Свисающие на лоб чёрные локоны напомнили ей о тех днях, когда она бегала по крышам и пробиралась на склады.

«Гасан?»

Молодой человек кивнул, не сводя с неё глаз. Внезапно она заметила, что губернатор подошёл к ней.

«Капитан? Вы знаете леди Асиму?»

Гассан удивленно покачал головой.

«Я знал ее много лет назад, Ваше Превосходительство, да».

Губернатор кивнул.

«Если ваш корабль будет готов к приливу, у вас будет достаточно времени, чтобы заново познакомиться с ним».

Асима продолжала смотреть, как призрак ее прошлого выстраивает своих людей.

В котором совершается путешествие

Асима нахмурилась, снова окинув взглядом Гассана. Это был он, и в то же время он так сильно изменился. Серьёзный, высокий, кудрявый юноша дорос до своего возраста и, безусловно, носил форму морского офицера. И хотя она не могла понять, какая череда событий привела его с улиц оккупированного М'Даза к капитанству в Имперском флоте в Кальфорисе, он явно был рождён для этой жизни.

Он казался непринуждённым и обрёл естественную плавную походку опытного моряка. Более того, он, казалось, знал каждый крюк и каждую верёвку на корабле лично, и каждый человек на борту, даже те, кто был втрое старше его, смотрел на него с уважением и доверием.

Но тогда она бы тоже изменилась в его глазах.

Она опустила взгляд на отверстие в деревянном корпусе и на бурлящую снаружи воду и упрекнула себя за то, что вообще начала испытывать сентиментальность к подруге детства. За эти первые часы после выхода из порта они едва ли успели обменяться десятком слов, поскольку Гассан был постоянно занят на дежурстве. Теперь же он вернулся в отведённую для неё каюту в крытом отсеке на корме «Ветра Бога», налил два бокала отборного вина и опустился на сиденье напротив, молча ожидая, когда она заговорит.

Проблема была в том, что она понятия не имела, с чего начать; даже не была уверена, что хочет начать. Прошло больше половины её жизни с тех пор, как она в последний раз видела братьев, и она невероятно изменилась. При других обстоятельствах она, возможно, задумалась бы о восстановлении старой дружбы, но не сейчас.

Покопавшись в глубинах своего существа, она с некоторым удивлением обнаружила, что внезапное появление человека, которого она когда-то любила, почти не тронуло её. Когда первоначальный шок прошёл, вместо интереса или желания наверстать упущенное она задумалась, как использовать Гассана себе на пользу.

Больше всего её удивило то, что осознание её действительной поверхностности и, вполне возможно, неспособности к любви, сочувствию или состраданию, на самом деле не вызвало у неё никаких опасений. Её душа не только закалилась до алмаза, стала холодной и непроницаемой, но и смирилась с этим фактом. Жизнь – это игра, в которую нужно играть, чтобы победить.

Наконец, Гассан неловко нарушил молчание.

«Мне очень жаль твоего отца».

«Ммм?» Асима оглянулась от моря, ее блуждающие мысли резко собрались и заперлись там, где их можно было сдержать и защитить.

«Я расспросил окружающих, и он жил хорошо после твоего ухода, — продолжил Гассан. — За ним ухаживали, но у него развилась кишечная болезнь, и врачи ничего не смогли сделать».

Асима снова нахмурилась и покачала головой, меняя тему.

«А ты, Гассан? Зачем тебе флот?»

Высокий кудрявый капитан пожал плечами.

«Серия непредсказуемых решений. Мы с Самиром поклялись освободить М’Даза и убить сатрапа, но, думаю, Самир знал, что мы не сойдемся во мнениях о том, как это сделать. Я пошёл в армию, а потом натравил их на М’Даза. Самир бросил меня и сбежал в криминальный мир города».

Он вздохнул.

«А теперь М'Даз на свободе, и я даже не имел к этому никакого отношения. Все мои планы по спасению города и его дальнейшей судьбе были решены политиками за тысячу миль отсюда. Я бы чувствовал себя подавленным, но теперь это уже не та всепоглощающая цель, как раньше. Армия дала мне цель, и теперь, когда город снова стал частью Империи, я чувствую, что помогаю что-то строить».

Асима глубокомысленно кивнула, хотя на самом деле слушала лишь вполуха.

«И я убедил губернатора Кальфориса потребовать экстрадиции сатрапа Маахда за его необоснованные вторжения и казни. Учитывая нынешний союз между нами и участие Маахда в перевороте, я уверен, что новый король согласится, и тогда я сам заберу его и разберусь с ним публично».

Асима подняла взгляд и была поражена холодной злобой в его глазах. Гассан был готов испытать горькое разочарование.

«У вас там могут возникнуть небольшие проблемы».

Гассан прищурился.

"Что?"

«Боюсь, Маада сюда не отправят. Ашар его не держит в заточении. У него не было такой возможности».

Молодой капитан пристально посмотрел на нее, и она вздохнула, надевая самую сочувственную маску.

«Если это хоть как-то тебя утешит, могу сказать две вещи. Во-первых, он умер ужасной смертью. Он страдал от начала до конца и не был похоронен, а был сброшен со стен города в Аккаде. Его останки лежали на скалах у моря, пока их не съели падальщики».

Она заметила, что он испытывает определённое удовлетворение. Это вполне могло сыграть ей на руку.

«А во-вторых, это было не во время гражданской войны. Он погиб от моей руки, отомстив за то, что он сделал со всеми нами. Один из нас сделал это, Гассан. Это был не ты, но вполне мог быть ты».

Она улыбнулась ему, наблюдая, как на его лице борются разочарование и праведное удовлетворение. Конечно, это была ложь; месть даже не входила в её мотивы. Она была бы рада никогда больше не видеть М'Дахза, но это был бы вполне правдоподобный мотив, если бы ей хоть немного нравились мораль и ностальгия.

«Значит, он умер плохой смертью?»

Голос Гассана звучал почти умоляюще.

«Очень. Кстати, если подождёшь, у меня для тебя есть подарок».

Молодой капитан нахмурился, наблюдая, как Асима, раздвинув ноги, подошла к своим сумкам. Она тихонько бормотала себе под нос, роясь в одной из них и после долгих поисков извлекла небольшой фиолетовый мешочек из бархата с золотом. Вернувшись на своё место, она снова села, скрестив ноги, и щёлкнула застёжкой.

Перевернув контейнер, она поднесла руку к нему, чтобы поймать два выпавших предмета, завернутых в шелк и перевязанных тонкой золотой лентой.

С серьёзным и серьёзным лицом Асима передала ему два маленьких свёртка: один малиновый, другой аквамариновый. Гассан нахмурился, глядя на вещи в своей руке.

«Открой их», — попросила Асима, кладя мешочек в карман.

Гассан выбрал меньший из двух свёртков, осторожно развязал ленту и развернул голубой шёлк. Он уставился на предмет, спрятанный в складках блестящей ткани. На него смотрел рубин размером с ноготь его большого пальца, огранённый, безупречной формы, олицетворяющий собой более чем годовую зарплату каждого находившегося на борту.

"Что это?"

Асима улыбнулась, и в выражении ее лица было что-то такое, что Гассан не был уверен, что ему понравилось.

«Это украшение для навершия. Я снял его с рукояти меча Маада, когда отрубил ему голову. Считай это памятным подарком».

Гассан уставился.

«Это стоит целое состояние, Асима. Оно может тебе пригодиться в Велутио».

Она рассмеялась, но смех ее был резким.

«Гасан, ты меня совсем не знаешь, правда? Это же безделушка, всего лишь бусинка по сравнению с драгоценными камнями, которые я освободил из заточения в Аккаде. Я мог бы купить этот корабль за один драгоценный камень, да ещё и не самый большой».

Ее улыбка мгновенно исчезла.

«Хотя я надеюсь, что вы будете уважать мои желания и сохраните их существование в тайне?»

Гассан нахмурился, глядя на нее, а затем кивнул.

«Я думаю, другой вариант тебе понравится больше», — добавила она.

Все еще хмурясь, капитан начал разворачивать второй сверток и чуть не выронил содержимое, когда оно упало ему в руку, заставив его вздрогнуть от удивления.

Из-под красного шелка сверкающий белый, лишенный плоти костяной палец обвиняюще указывал на Асиму.

«Что?» — выдавил он хриплым голосом.

«Ещё один маленький сувенир. Он его, Маада».

«Ты сохранил его палец?»

Асима рассмеялась, и Гассана снова смутило выражение ее лица.

«Лучше. Какое-то время я хранила всю руку», — она мечтательно улыбнулась. «Но мне пришлось немного подстричься и путешествовать налегке, когда я покидала Аккад, поэтому я оставила только пару пальцев на удачу».

Капитан уставился на пассажира, а затем покачал головой со смесью недоверия и отвращения. Он вдруг почувствовал себя таким одиноким. Он с нетерпением ждал возможности поговорить с Асимой, обсудить события стольких лет, и теперь обнаружил, что она совсем не та, которую он помнил. Она очерствела, стала холодной и злобной. Он поймал себя на мысли о Самире, его жизни, полной преступлений и убийств, и задался вопросом, как из троих детей, так давно мчавшихся по этим пыльным крышам, он, похоже, единственный, кто достиг зрелости с моральными принципами, которыми гордились бы их родители.

Он снова нахмурился. Асима даже не вздрогнула, услышав известие о смерти отца. Она не заговорила о Самире; даже не спросила, где он и чем занимается. Гассан внезапно осознал, что всё его доверие к ней испарилось за последние несколько минут, и начал сочувствовать ничего не подозревающим дворянам Велутио, которые вот-вот столкнутся с этой расчётливой женщиной.

«Гасан?»

Он поднял глаза и понял, что Асима наблюдает за ним.

«Прости, Асима. Спасибо, что думаешь обо мне, но мне эти подарки не нужны, и, боюсь, они мне не очень-то и нужны».

Он повернулся и помахал ей рукой.

«Ты настолько потерял связь с собой, что смерть отца для тебя ничего не значит? Ты даже не спросил о Самире…»

Асима пожала плечами.

«Я бы уже до этого дошёл. Делай по одному делу за раз, Гассан. Чтобы сделать что-то хорошо, нужно расставить приоритеты».

Она встала и начала ходить по комнате, размахивая рукой, чтобы подчеркнуть свои слова.

«Я Асима, Гассан. Может быть, не Асима, дочь бедного торговца из М'Даза, но госпожа Асима, жена бывшего бога-короля Пеласии, первая женщина гарема и, до недавнего времени, самая могущественная женщина в Пеласии».

Она обвиняюще ткнула пальцем.

«Ты ждешь, что я не изменюсь за почти двадцать лет, Гассан? Ты изменился, так почему бы и мне не измениться. Я должна была выжить, и, во имя всего, что осталось, я это сделала, и сделала это чертовски хорошо!» Её голос упал до шипения.

«А Самир? Конечно, я знаю о Самире. Его корабль так же печально известен в пеласийских водах, как и в ваших. И он всегда соображал быстрее тебя, Гассан. Вот почему он всё ещё там. Сколько раз ты пытался загнать его в угол? Сколько раз ты думал, что он твой, прежде чем он выскользнул из твоих рук, как вода из дырявого стакана».

Она зарычала и ударила руками по столу.

«Я делаю то, что должен, Гассан. Самир тоже. Только ты настолько слаб, что прячешься за своими флагами и правилами, барахтаясь на месте, не в силах даже поймать своего брата, имея за спиной половину мировой военной мощи».

Она замолчала, уставившись в стол. На мгновение она, казалось, сосредоточилась на чём-то, а затем её настроение резко изменилось, словно внезапный шквал. Она искоса взглянула на каменное лицо теперь уже разгневанного капитана, на которого она и обрушила свою тираду.

«Прости, Гассан», — она слабо улыбнулась ему. «Мне пришлось нелегко, и сейчас мне живётся нелегко. Мне не следует срываться на тебе. Прости мои резкие слова».

Гассан продолжал сверлить её взглядом, пока она снова смотрела на карту на столе под руками. Между её больших пальцев лежал интересный архипелаг, и, если она правильно поняла, именно он маячил в ближайшем будущем. Она снова повернулась к Гассану, и капитан выпрямился.

«Спасибо, что уделили мне время, госпожа Асима. Я больше не побеспокою вас, пока не приготовят ужин. Спите спокойно».

Не говоря ни слова, он бросил кости и драгоценный камень на койку и, повернувшись, вышел из комнаты, позволив двери с грохотом захлопнуться за ним. Асима вздохнула. Неужели она зашла слишком далеко? Ей нужно было держать его на расстоянии, но не слишком. Новые планы… новые планы внутри планов. Где же теперь этот архипелаг?

В котором Асима дает о себе знать

Асима выглянула из иллюминатора в стене каюты. После своего «разговора» с Гассаном, когда она поднялась на борт, большую часть времени она была одна, и её прерывали лишь те, кто приносил ей еду. Капитан, видимо, не захотел присоединиться к ней за едой, но для Асимы так было лучше. Потребовалось около часа, и все её немалые умственные способности, чтобы разобраться в замысловатых морских картах на столе, определить расстояние до архипелага, оценить скорость корабля и, следовательно, время, необходимое для достижения цепочки небольших островов. «Ветер Бога», поднявшись в море во время послеполуденного прилива, должен был пройти архипелаг в середине второй ночи.

Бесконечные часы, проведенные в одиночестве в маленькой, пустой комнате, она в основном проводила, раздражённо ворча, перебирая свои вещи. Было и так обидно, когда она оставила Аккада, разложив в трёх больших чемоданах всё, что она накопила за столько лет. Теперь она поняла, что это должен быть всего один чемодан, желательно сумка, которую было легко транспортировать. Само по себе определение того, что ей нужно, а без чего она реально могла бы обойтись, заняло бы несколько часов.

Наконец, она проводила время, прислушиваясь к приказам и тяжёлым шагам наверху и снаружи, выглядывая из двери и вдоль коридора на палубу, когда чувствовала, что ей нужна дополнительная информация. Вычислять распорядок дня и распорядок дня только по звукам было непростой задачей, но Асима достигла большего за время своего пребывания в гареме.

Первая ночь оказалась весьма познавательной в плане ночного распорядка команды. На второе утро она собралась с духом и вышла из каюты, якобы чтобы размять ноги. Гассан бросил на неё сердитый взгляд, когда она появилась на палубе, и поручил одному из гребцов сопровождать её. Она демонстративно наслаждалась морским воздухом, потягивалась и расслаблялась, и проявила интерес к устройству корабля, чего от неё, несомненно, и ожидалось. На самом деле, она действительно интересовалась, но лишь некоторыми аспектами. То, как устанавливались паруса или хранились весла, не имело для неё особого значения. Другие детали…

А затем она снова удалилась в свою каюту, чтобы настроиться на предстоящий день и завершить свои планы. Часы тянулись для неё напряжённо, пока военный корабль легко покачивался на волнах, направляясь к великому городу, который был центром Империи и началом её жизни в вынужденном изгнании в безвестности.

Луна ярко светила на воду, заставляя волны сверкать и танцевать, что было одновременно и за, и против её плана, но она едва ли могла контролировать небеса. Прищурившись, она увидела то, что, как ей казалось, видела минуту назад. «Орлиная скала», отмеченная на картах, была одним из стандартных военно-морских навигационных знаков и находилась на ближайшей оконечности ближайшего острова архипелага. Она улыбнулась про себя. Как и ожидалось, «Орлиная скала» была легко узнаваема отсюда, возвышаясь орлиным козырьком над низкой песчаной косой.

Этот орел ознаменовал прибытие архипелага и отплытие одного раздражительного пассажира.

Закинув тяжелую сумку на плечо, она взглянула на две другие, раскрытые на кровати, неряшливые и растрепанные.

Вздохнув, она постучала свободной рукой по рукояти ножа на поясе и в последний раз быстро оглядела каюту, чтобы убедиться, что ничего не забыла. Конечно же, она ничего не забыла. Асима была очень дотошной.

Удовлетворённо кивнув, она как можно тише открыла дверь каюты, и этот слабый скрип остался незамеченным среди множества других скрипов и стонов корабля под парусом. Была уже почти полночь, и большая часть команды, должно быть, спала. Гребцы расположились в своих временных спальных мешках на плоской поверхности между скамьями на нижней палубе, подняв и закрепив весла, над водой. Корабль тихо скользил по морю, плавно поднимаясь и опускаясь, подгоняемый лёгким ветром, медленно, но непрерывно.

На палубе оставался только один экипаж: двое или трое старших матросов, занимавших более высокие должности, которые поддерживали курс и скорость, наблюдатели на носу и на мачте, а также двое или трое рядовых, дежуривших там, где скамьи для гребцов оставались пустыми всю ночь. Единственный свет горел в кормовой части, где работали офицеры.

Асима выглянула в коридор из своей двери в конце. Кормовая часть корабля поддерживала то, что, по сути, являлось дополнительной полупалубой. Большая часть корабля состояла из трюма в нижней части корпуса, над которым располагалась палуба с веслами и иллюминаторами, а затем главная палуба с двумя рядами весл. Однако в центре корабля возвышалась деревянная конструкция, похожая на замок, в которой размещались боевые машины, а в корме располагался закрытый блок кают с рулём и отсеком управления наверху.

В крытой зоне было всего семь комнат: пять занимали старшие офицеры, одна была медицинской, а одна – столовой. Асиме отвели каюту капитана, и все остальные на время плавания распределились по комнатам. Она нахмурилась, глядя в коридор, затаив дыхание и прислушиваясь.

Из двух ближайших комнат не доносилось ни звука, а вот вторая дверь слева тихонько гудела от тихого похрапывания. В последней каюте и комнате для больных было тихо, но из столовой доносился смех и суета. Дверь была слегка приоткрыта, жёлтый свет освещал дверь медицинского отсека напротив. Внутри, похоже, шла игра в кости, и много выпивали.