Темная Императрица

Первый офицер, знакомый с расположением сарая с боеприпасами по предыдущей ночи, жестом подозвал сопровождавшего его человека, и они вдвоем начали спешно поднимать черепицу с крыши, тихонько укладывая ее рядом.

Когда покрытие постепенно исчезло и образовалась дыра, а комната внизу была лишь частично скрыта опорными балками, Урса указал вниз и ухмыльнулся.

Прямо под ними, на деревянных полках, стояли небольшие горшки с жидким огнем, которые можно было использовать в качестве гранат в бою между кораблями. Двое мужчин улыбнулись и кивнули друг другу, засунув руки в карманы курток. Глубоко вздохнув, они вытащили по две керамические фляги, каждый из которых был исписан странным языком северных варваров. Урсе было больно расставаться с таким редким и дорогим напитком, но когда это было необходимо…

С глубоким вздохом двое мужчин откупорили фляги и щедро вылили их содержимое через отверстие в горшках, а также на соломенные и деревянные полки под ними. Когда упали последние капли, и они осторожно поставили фляги на крышу, Урса стиснул зубы и вытащил из куртки связку прутьев и ваты. Достав кремень и огниво, он начал чиркать ими как можно тише, усердно молясь, пока искры наконец не зажглись на связке.

61… Времени становилось слишком мало, чтобы чувствовать себя комфортно.

Сделав глубокий вдох, он сбросил пылающую массу в яму, и двое мужчин соскользнули по черепице вниз, с края. Они упали с восьми футов с крыши на мягкий гравий с хрустом, который показался Урсе слишком громким. Здесь двое мужчин стояли, сгорбившись, в углу, образованном стыком стены периметра с сараем для боеприпасов. Главный источник света в этой части комплекса – жаровня перед этим самым зданием – отбрасывал глубокую тень, и двое мужчин затаили дыхание.

На другой стороне комплекса из-за других зданий появились патрулирующие охранники. Это сработало бы только в нужный момент…

Внезапно стена за спиной здоровяка словно вздулась и на мгновение прогнулась, пытаясь сдержать внутреннее давление. Изнутри раздался ряд глухих ударов, когда взорвались несколько горшков. Теперь склад боеприпасов будет охвачен огнём, но здание было построено с учётом такой возможности. Тяжёлые стены сдерживали пламя, и огромные горшки оставались нетронутыми, если только пожар удастся потушить достаточно быстро.

Из-за угла здания раздался тревожный крик: охранник у двери понял, что произошло. И действительно, как и ожидал Урса, двое патрульных солдат мчались прямо через территорию к зданию, пока охранник с трудом открывал дверь ключами. Изнутри раздалось ещё несколько хлопков, и теперь пламя вырывалось из крыши внушительным столбом. Когда приближающиеся охранники достигли входа в сарай, занятые огнём и шумом, отвлечённые пляшущим пламенем внутри, Урса и его спутник воспользовались возможностью пробежать вдоль стены, направляясь к воротам.

Они были лишь на полпути, когда запряженная волами повозка, ознаменовавшая вторую фазу, ворвалась в деревянные ворота, разрушив балку, которая держала ворота, и неудержимо двинулась вперед.

Урсе пришлось на мгновение ощупать волов. Это были огромные и сильные создания, но въехать прямо в ворота, должно быть, было для них мучением. Тяжёлая телега с грохотом въехала на территорию, и два возницы слегка повернули и направились к следующим воротам – тем, что были в частоколе.

Урса и его спутник бежали позади телеги, чтобы не отставать.

На территории лагеря царил настоящий ад. Большинство солдат либо спали в казарме, либо пили и прятались в караульном помещении. Из дверей выходили люди с выражением шока и удивления на лицах; многие из них были безоружны и не имели доспехов, застигнутые в нерабочее время.

Воцарилась неразбериха, и прибывшие охранники запаниковали, большинство из них бросились к горящему складу боеприпасов. Им нужно было взять пламя под контроль, прежде чем охватят более крупные котлы, иначе ночью они могли потерять большую часть складского района из-за пожара. Несколько человек, видящих дальше этой непосредственной опасности, развернулись и бросились к телеге. Первый, по глупости, попытался схватить вожжи проносящихся мимо быков. С такой инерцией остановить огромных быков было невозможно, и несчастного утащили под собой и растоптали, превратив в кровавое месиво.

Пока остальные пытались угнаться за тяжелой, неудержимой телегой, Урса догнал ее, тяжело дыша и бегя позади своего спутника, за несколько мгновений до того, как повозка врезалась в ворота частокола и ворвалась в них.

Изнутри раздались крики тревоги, когда пленные пираты и другие преступники бросились врассыпную, спасаясь от катящегося кошмара. Переступив порог, два пирата-погонщика выпрыгнули из повозки и вскочили на ноги.

Всегда готовые к бою, воины Тёмной Императрицы начали выбегать из частокола. Урса глубоко вздохнул и крикнул: «К Императрице!»

Преследовавшие их охранники резко остановились, когда из тюрьмы высыпали многочисленные преступники, ранее сидевшие в клетках, жаждущие свободы и испытывающие неприязнь к своим надзирателям.

Пока два десятка людей Императрицы бежали к воротам, Урса сочувственно качал головой, глядя на бедственное положение окружавших его стражников, которые боролись среди обломков разрушенных частоколов и ворот, пытаясь сдержать постоянно усиливающийся огонь на складе боеприпасов, угрожавший всему району, в то время как несколько десятков отъявленных преступников воспользовались возможностью сбежать или отомстить любому представителю власти, которого они заметили.

Гассан ясно дал понять, что хочет свести число жертв к минимуму, насколько это позволяла благоразумность; желательно, чтобы оно было нулевым. Насколько Урсе было известно, единственной прямой жертвой был человек под волами, но, с грустью подумал он, бегя к причалу вместе с товарищами, число погибших от пожаров и беглецов может быть ужасающим.

Но теперь он ничего не мог с этим поделать. Его долг — перед Тёмной Императрицей, её командой и её капитаном, где бы он ни был.

В котором есть ночное посещение

Верёвку, конечно же, сняли. Самир гадал, сколько времени прошло, прежде чем более бдительные из дворцовой стражи заметили её, изгибающуюся по другую сторону улицы. Вероятно, весь комплекс был обыскан до последнего шкафа в поисках какого-нибудь нарушителя. Они были горько разочарованы. Беглый капитан пиратов на мгновение задумался, не подойти ли к главным воротам, нагло, как подобает, и потребовать разрешения войти. Шокирующий эффект такого поступка был чрезвычайно привлекателен. Однако, по всей вероятности, он окажется прикованным цепями в оставшейся половине тюремной башни, так и не ступив на территорию комплекса.

Он оглядел улицу. Солнце село несколько часов назад, и, хотя он понятия не имел, как Гассан собирается вызволить остальных и освободить корабль, он был уверен в двух вещах: его брату это удастся, и что будет что-то грандиозное.

И вот он стоял на одной из самых высоких крыш в верхней части города, откуда открывался великолепный панорамный вид на доки далеко внизу, на другом конце М'Дахза. Он не знал точно, чего ждёт, но был уверен, что распознает признаки активности, и ему не хотелось предпринимать следующий шаг, пока он не убедится, что Гассан двинулся в путь.

Ожидание было долгим и томительным. Самир сидел на крыше, нарезая ломтики персика карманным ножом и перекусывая, наблюдая за тёмным районом далеко внизу. И вот, сразу после того, как в городских храмах зазвонили полуночные колокола, он увидел то, чего ждал. Вспыхнула вспышка, и столб пламени вырвался сквозь крышу. Он бы списал это на Гассана, где бы это ни произошло, но не было никаких сомнений, что пламя поднималось со склада боеприпасов в караульном комплексе. Цвет пламени и клубы дыма, поднимающиеся к звёздам, были тому подтверждением.

"Хороший."

И вот он повернулся и направился на улицу, где сейчас стоял, хмуро глядя на стену дворцового комплекса. На этот раз он был здесь по собственному расписанию, и, хотя он не мог позволить себе тратить время попусту, было темно, а улицы пустынны, что давало ему достаточно места для работы.

Приподнявшись, я увидел, что на пятнадцати футах отвесной стены ограждения не было никаких опор для рук или ног, но конструкция, хотя и с сердцевиной из цельного камня, имела внешнюю часть из глинобитного кирпича и оштукатурена, что было обычным явлением в архитектуре бедных дней М'Даза.

Стиснув зубы и сосредоточенно нахмурившись, Самир вытащил из-за пояса два оружия: скорее утилитарные ножи, чем боевые клинки, толстые и прочные. Слегка высунув язык, он всего за полминуты вырвал кусок стены на уровне пояса. Улыбнувшись, он с такой же лёгкостью проделал ещё одно отверстие на уровне головы.

Он медленно начал подниматься, используя только что вырытые зацепки и высекая новые по мере подъёма. Меньше чем через десять минут он потянулся вверх и впервые коснулся пальцами плиточных скрепок на стене главного здания. С улыбкой Самир подтянулся к скрепляющему ...ющим скрепляющим с

Медленно он подтянулся к следующей доступной опоре и по диагонали направился к окну кабинета губернатора. Когда он проверял из здания напротив, в комнате не было ни света, ни признаков жизни, так что это было хорошее место для начала. С кряхтением и последним усилием он ухватился за притолоку, подтянулся и вошёл внутрь, легко присев на пол и резко оглядевшись.

Не было ни звука, ни движения; в кабинете было темно и тихо. Встав, Самир осмотрел выходы. Главная дверь в дальнем конце вела в главный коридор, вероятно, с лестницей. Именно так люди попадали в приёмную губернатора, что, очевидно, и было. Однако, скорее всего, у губернатора был второй вход, чтобы он мог перемещаться между своими личными покоями и этой комнатой, не проходя через более открытое общественное пространство.

Помимо главного выхода, оттуда вели ещё две двери, по одной с каждой стороны. Закрыв глаза, Самир мысленно представил себе внешний фасад дворца с крыши напротив. Две комнаты слева, одна из которых была обращена к стене, были заняты в течение дня, когда он прокрался сюда, чтобы подслушать Асиму. Это означало, что это почти наверняка были административные или деловые помещения. Однако он не мог припомнить, чтобы видел какое-либо движение в комнатах справа. В середине дня они были пусты и безмолвны.

Удовлетворенно кивнув, он легким шагом направился через кабинет к двери и резко остановился, проходя мимо тяжелого деревянного стола из темного северного дуба.

Бумаги, разбросанные среди бухгалтерских книг и карт, казались беспорядочными и беспорядочными, и Самир тяжело облокотился на край стола и прищурился, пытаясь разглядеть как можно больше в скудном лунном свете, проникавшем из окна.

Он улыбнулся и обошел стол, подойдя к креслу губернатора, где взял одно незаконченное письмо и, улыбаясь, откинулся на спинку сиденья, подняв послание так, чтобы максимально использовать слабый серебристый свет.

Его величеству Ашару Паришиду, верховному королю Пеласии…

Улыбка Самира стала шире по мере того, как он читал тщательно сформулированное объяснение губернатора его действий в отношении Асимы; это было не совсем извинение за то, что он отвернулся от неё, но близко к этому. Из письма следовало, что Асима была менее популярна даже среди короля Пеласии, чем среди народа Империи. Он ухмыльнулся и бросил взгляд через стол.

Протянув руку, он схватил стилус и, склонившись над письмом, сосредоточился. Он научился читать и писать, но для того, чтобы письмо выглядело хорошо, требовалась концентрация.

В конце наполовину законченного письма он завершил заметку замысловатым жестом.

Не отправляйте это.

С улыбкой на лице Самир бросил ручку, осмотрел стол и, не найдя ничего, что привлекло бы его внимание, вышел и вернулся к своей первоначальной цели: боковой двери.

Приблизившись, он наклонился и приложил ухо к дереву. Это была не слишком прочная внутренняя дверь, и с другой стороны не доносилось ни звука. Стиснув зубы, он медленно повернул ручку; дверь оставалась плотно закрытой. Запертой. Он почему-то предполагал, что входная дверь в кабинет/приёмную будет заперта, но внутренние двери, разделяющие её, — нет. Очевидно, этот губернатор придавал большое значение безопасности.

Улыбнувшись, он присел. Пусть никто не скажет, что такая простая вещь, как замок, могла помешать его планам.

Сосредоточившись, Самир вытащил из-за пояса кожаный бумажник, провел языком по зубам, открыл его, выбрал особый узкий металлический зубец с необычным кончиком и начал медленно, осторожно и бесшумно вводить его в замок.

Через несколько секунд раздался тихий щелчок, и он, затаив дыхание, откинулся назад. Скорее всего, даже кто-то из бодрствовавших в комнате не заметил тихого шороха, но сейчас не время для ошибок. Воцарилась тишина, пока он молча убрал отмычку и прикрепил бумажник к поясу.

Он медленно выдохнул. Если он ошибётся и вызовут охрану, всё пойдёт прахом. Его увезут навстречу гибели, не дав возможности выполнить свою миссию.

Медленно, морщась от каждого тихого скрипа механизма, он повернул дверную ручку и легонько толкнул её. Дверь тихонько приоткрылась на несколько дюймов. Самир улыбнулся. Откуда-то он знал, что дверь не скрипнет. Тот, кто запирает межкомнатные двери, должен содержать их в порядке и смазанными.

Снова встав, он наклонился ближе и присмотрелся к щели. Комната за ней представляла собой нечто вроде веранды или гостиной, заполненной низкими столиками и стульями. Очень удобно; более уединенная комната для совещаний, где губернатор общался с друзьями или известными сановниками. Хорошо. Значит, он сейчас в апартаментах этого человека. Отсюда снова вели две другие двери. Одна, в дальнем конце комнаты, напротив окна, должна была вести в вестибюль, учитывая длину этой комнаты по сравнению с соседней. В этом вестибюле, в свою очередь, должно было быть несколько дверей и главный вход с лестницы. Другой выход, напротив того, через который он вошел, вероятно, был тем, который ему был нужен.

Улыбаясь, он тихо, но быстро пересёк комнату и взялся за ручку другой двери. Слегка повернув её, он легко поддался. Конечно… не нужно было запирать дверь между личной гостиной и личной спальней.

Внутри было темно, как в самой глубокой пещере. Окна были закрыты ставнями и шторами, чтобы не пропускать яркий лунный и звёздный свет. Самир быстро проскользнул за дверь и захлопнул её за собой. Тусклый свет, который он наполнил комнату, открыв дверь, сиял, словно маяк, для любого, кто не спал здесь.

Снова затаив дыхание, он стоял в темноте у двери и ждал. Постепенно его глаза немного привыкли к темноте, пока он прислушивался к вызову, которого так и не последовало. Он едва различил глубокое дыхание губернатора, спящего, должно быть, на большой кровати в дальнем конце комнаты. Самир на мгновение сосредоточился, пытаясь уловить несколько типов дыхания; в конце концов, губернатор вполне мог быть женат. Но ничего. Только один.

Улыбаясь, Самир бесшумно подошёл к полке на стене, где стояла масляная лампа с кремнём и огнивом. На мгновение он подумал зажечь её, но это займёт слишком много времени, будет шумно и утомительно. Пожав плечами, он прошёл мимо полки к большим окнам. Медленно и тихо он отодвинул шторы. Крошечные точки серебристого света пробивались сквозь щели и щели в ставнях. Сделав глубокий вдох, Самир распахнул ставни, впустив яркий лунный свет и окутав комнату серебристым сиянием.

Он повернулся к губернатору, надеясь, что свет хотя бы разбудил его.

Самир был поражён, хотя и сохранял самообладание и хорошо скрывал своё удивление, увидев, как губернатор спокойно сидит в постели, направив на него небольшой ручной лук. Это было одно из торсионных орудий, используемых пеласийскими убийцами; смертоносное и точное. Самир улыбнулся.

«Ваше превосходительство… судя по всему, вы замечательный человек».

«Как и вы, капитан Самир».

Пират вытянулся, его силуэт вырисовывался на фоне окна и представлял собой отличную цель для оружия губернатора.

«Могу ли я спросить, почему вы просто не застрелили меня или не позвали охрану, ваше превосходительство?»

Губернатор пожал плечами.

«У меня преимущество, капитан. Более того, если бы вы хотели причинить мне вред, вы бы вряд ли прокрались по комнате и первым делом открыли окно».

«Может быть, я сначала хотел запугать и подвергнуть тебя пыткам?»

Губернатор, человек серьезного вида, покачал головой, сохраняя прицел непоколебимым.

«Вряд ли это соответствует вашей репутации, капитан. Что я могу для вас сделать?»

Самир улыбнулся, подошел к кровати и сел напротив нее, освещенный белым квадратом света из окна.

«У меня к вам есть предложение, господин губернатор».

"Продолжать…"

«Мне известно, что вы знаете некую молодую женщину по имени Асима?»

"Конечно."

«Асима, как вы, возможно, уже знаете, а может, и нет, одна из самых умных, лживых и, в общем-то, злобных людей, которых вы когда-либо видели. Я знаю её давно».

Губернатор кивнул, не выказав ни удивления, ни отрицания. Самир снова был впечатлён этим человеком.

«Что ж, — продолжал он, — её обвинения в адрес моего брата — чистая ложь. Я совершенно открыто и даже гордо несу ответственность за потопление «Ветра Божьего». Мне самым неожиданным образом помогла та самая молодая леди, которая сломала руль Гассана и оставила его беззащитным».

Он ухмыльнулся.

«Я прошу прощения за тот беспорядок, который я вчера устроил на стенах вашего города, но мой брат невиновен, и, более того, он мне нужен на какое-то время».

Губернатор нахмурился.

«Всё это прекрасно. Конечно, я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть ничего из этого, хотя уверен, что ты прав. Но эта информация сейчас бесполезна. Асима уехала отсюда обратно в Пеласию, с кошельком моих денег и эскортом, пока не окажется в безопасности на первой королевской станции в их стране, как можно дальше от меня. Гассан же теперь с тобой, как нам прекрасно известно. Так что же, во имя Имперского Ворона, ты предлагаешь? Что ты можешь предложить такого, что было бы ценнее, чем я, как ты лаконично выразился, «просто застрелю тебя или позову стражу»?»

Самир тихонько рассмеялся и полез в карман туники.

«Боюсь, я не собираюсь сейчас здесь оставаться. У меня так много дел и так мало времени, понимаете? Если вы прислушаетесь, ваше превосходительство, то услышите шум в доках, где освободили мою команду. Я почти уверен, что к этому времени «Императрица» уже вернулась в море и направляется в открытое море. Утром у вас будет полно дел, если вы решите снова взять нас с собой».

Он вытащил из кителя сложенный и завязанный лист бумаги и бросил его на кровать, где тот приземлился на колени губернатора. Старик с интересом взглянул на него, хотя рука его не дрогнула, а прицел оставался верным. Он снова посмотрел на Самира, приподняв бровь.

«Вот моё предложение. Я не жду ответа прямо сейчас. Вам придётся всё обдумать и, возможно, даже посоветоваться с начальством. Но даю вам слово, Ваше Превосходительство, что до нашей новой встречи и получения вашего ответа я воздержусь от любой возможности атаковать один из ваших кораблей. Полагаю, это настолько ясно и справедливо, насколько это возможно».

Губернатор улыбнулся.

«Должен признать, я заинтригован. Но не уверен, достаточно ли я заинтригован, чтобы отпустить вас, вместо того, чтобы взять вас под стражу и потом внимательно изучить ваше предложение».

Самир ответил с усмешкой.

«Тогда мне придётся рискнуть, Ваше Превосходительство. У меня плотный график, понимаете?»

Стоя и наблюдая, как оружие губернатора отслеживает его движения, даже когда мужчина смотрит на бумагу у себя на коленях, Самир повернулся спиной, подошел к окну и начал выбираться наружу.

«Скоро увидимся, сэр. Спокойной ночи».

Улыбнувшись напоследок, Самир спустился из окна, добрался до конца укладки плитки и легко спрыгнул на улицу.

В тёмной комнате губернатор положил оружие и, встав, плотно закутался в мантию. Взяв бумагу и развязав ленту, он положил её на полку, зажёг лампу, затем достал и развернул записку и начал читать.

Когда он приблизился к концу текста, его глаза заблестели.

Охранник, дежуривший у апартаментов губернатора, вздрогнул от удивления, услышав среди ночи громкий смех из комнаты его превосходительства.

В котором начинается новое путешествие

Асима остановилась у ворот и слушала, как эхом разносится звон полуночных колоколов.

«Проходите, мисс», — тихо сказал сержант кавалерии.

«Одну минуточку». Она обернулась и снова посмотрела на городские ворота с их мощными башнями по обеим сторонам и зубчатыми стенами наверху. Она снова оказалась на улице, вдали от узких, шумных улочек, на которых выросла. М’Даз должен был стать для неё настоящим домом, или, по крайней мере, вызывать у неё какую-то смутную связь. Но вместо этого, когда она взглянула на него, город, где она родилась, где находится могила её отца, не вызвал у неё никаких эмоций.

Подняв бровь, она поняла, что всё-таки не пошла к месту его последнего упокоения. Она так давно оставила там отца, зная, что, отправившись в Пеласию за сатрапом, он будет в безопасности. Интересно, как она почти не вспоминала о нём после этого. Она всегда была такой, или Пеласия её изменила?

Сержант, командующий отрядом из дюжины имперских кавалеристов, которые должны были сопровождать ее обратно в соседнее королевство, прочистил горло и сочувственно улыбнулся.

«Грустно уезжать, мисс?»

"Едва ли!"

Ухмыльнувшись, она плюнула в сторону города и повернулась к нему спиной, надеясь, что на этот раз это был последний раз.

Охранник отступил, слегка ошеломлённый её поступком. Лицо его окаменело, и он энергичным жестом указал на стоянку в нескольких сотнях ярдов впереди, где под присмотром кавалерийского эскорта ждали карета с багажной повозкой и лошадьми.

«Садитесь в карету, мисс, и мы увезем вас отсюда».

Асима кисло кивнула, направляясь к небольшому поселению. Теперь за каждыми городскими воротами располагались стоянки, постепенно превращаясь в самостоятельные деревни. Новый губернатор запретил въезд в город нелицензированных рабочих животных и транспортных средств. Администрация утверждала, что это снижает риск аварий и беспорядков на крутых и узких улицах и делает город чище и безопаснее. Это, безусловно, было правдой, хотя более циничные отмечали, что лицензии также являются хорошим источником дохода.

И вот так стали возникать эти небольшие поселения: загоны для скота с торговцами животными и конюшнями, чтобы воспользоваться новыми законами, торговцы, чтобы извлечь выгоду из большого потока путешественников, кочевники пустыни, приближающиеся к городу, чтобы продать свои товары и купить товары, недоступные в жарких песках, и, наконец, неизбежные нищие, бездомные и отчаявшиеся.

Экипаж и его эскорт стояли на краю небольшого поселения, стражники бдительно следили за бродягами и кочевниками, устроившимися неподалёку. Асима, едва заметив их, прошла мимо, морща нос от запаха, к своему транспорту в Пеласию.

В нескольких ярдах от кареты стояла одна из пугал в рваном чёрном одеянии, развалившись, скрестив ноги, у пляшущего костра, и, слегка сгорбившись, шаркающей походкой направилась к ним наперерез. Сержант начал уводить Асиму в сторону от женщины, исхудавшей, тёмной и измождённой, но пустынница сменила направление и снова направилась к ним.

Ухмылка Асимы все еще была в полном порядке, и старушка хихикнула, ухмыляясь, приближаясь.

«Хотите услышать вашу судьбу, леди?»

Асима раздраженно покачала головой.

«Беззубая пустынная ведьма имеет о моём будущем меньше представления, чем звёзды, не говоря уже обо мне. Возвращайся в свою палатку, ворона».

Сержант нахмурился. Он, может быть, и не одобряет нищих и бродяг, но эти люди не нарушали закон и служили своей цели, пусть даже и незначительной.

«Вот», — сказал он, бросая ей в руку несколько медных монет, и протянул руку, чтобы схватить Асиму за запястье и остановить её. Когда она резко остановилась, её глаза гневно сверкнули, и сержант повернулся к ней.

«Я заплачу, чтобы услышать о вашем будущем, просто чтобы убедиться, что я никоим образом не имею к нему отношения, леди Асима».

Его подопечный сердито посмотрел на него, а он повернулся и улыбнулся старухе с растрепанными волосами.

«Скажи ей, и когда мы уйдем, я удвою твои деньги».

Старушка криво улыбнулась и нежно протянула руку Асиме. Молодая дама с отвращением отпрянула, но сержант, всё ещё держа её запястье, отодвинул её руку, чтобы гадалка могла до неё дотянуться. Она послушалась и узкими, кожистыми пальцами погладила ладонь Асимы.

«Ты женщина с судьбой», — тихо сказала старушка.

Асима кивнула.

«Мне вряд ли нужен старый вонючий ворон, чтобы сказать мне это!»

Сержант наградил ее сердитым взглядом, пока старушка продолжала водить круговыми движениями по тыльной стороне руки Асимы, прежде чем перевернуть ее и осмотреть ладонь.

«Ваша жизнь — это постоянный переход. Каждый раз, когда вы чувствуете, что приближаетесь к цели, она от вас отнимается, да?»

Асима перестала пытаться вырваться, нахмурившись. Её изумление от того, как точно эта женщина описала её жизнь с того дня, как пришёл сатрап Маахд, усугублялось мягким тоном и изысканной манерой речи старухи. Несмотря на всё, что подсказывало ей оттолкнуть эту женщину, Асима не могла с этим бороться… она была заинтересована.

Мир постоянно обещал вам великие дела, но так и не смог их выполнить. Вы выходите из себя, когда это происходит, и в результате часто отдаляетесь от своей цели ещё дальше. Вы начинаете верить, что вам многое должны, и полны решимости выжимать из мира всё, пока он не окупится.

Для Асимы это было как гром среди ясного неба. Это было ужасно, едко и точно, и в то же время для неё это было новостью; она никогда не осознавала, что это так.

"Останавливаться."

Старушка улыбнулась.

«Всё происходит не просто так, леди. Ты достигнешь своей судьбы, но не должна с ней бороться. Каждый раз, когда ты борешься, твоя судьба отдаляется от тебя. Тебе нужно следовать по тому пути, по которому ты сейчас идёшь, и перестать пытаться его изменить».

Асима нахмурилась.

«Я не верю ни в богов, ни в судьбу, ни в удачу, старушка. Умный ум видит сквозь хитрость. Ты просто проницательна и хорошо разбираешься в людях… но не гениальна. Если бы знала, держалась бы от меня подальше».

Старушка весело рассмеялась.

«Ты не веришь? Ты, убивавший лордов и леди? Ты, покупавший и продававший души и жизни, чтобы взобраться по лестнице успеха? Ты, восседал с королями и носил драгоценности, которые стоили больше, чем мог предложить М'Даз? Ты, не способный остановиться?»

"Останавливаться!"

В голосе Асимы было что-то такое, что заставило сержанта нахмуриться: конечно, сильное раздражение и гнев, но также и нотка, граничащая с паникой.

«Никогда, леди. В какой-то момент своей жизни вы свернули не туда. Вы были бы бедны, но любимы как никто. Иногда вы осознаёте это, и вам становится грустно, но недостаточно, чтобы свернуть с избранного пути…»

«Стой!» — рявкнула Асима.

Вместо этого ты стремишься к власти в ущерб любви. Тебя не волнует, что о тебе думают люди, за исключением случаев, когда это необходимо для достижения чего-то. Ты не остановишься, пока не сможешь взглянуть свысока на богов, которых отрицаешь, и неважно, что мир возненавидит тебя за это.

Асима сделала выпад в сторону женщины, но сержант все еще крепко держал ее за запястье и удерживал, повернувшись к гадалке.

«Я думаю, тебе лучше забрать оставшиеся деньги и уйти, женщина».

«На мгновение», — тихо сказала старая карга.

«Леди, я обещал предсказать вам вашу судьбу. Я лишь поведал вам ваше прошлое и то, что у вас на сердце. Было бы неразумно, если бы я, получив деньги, не выполнил свой долг».

Асима холодно посмотрела на нее, где-то в глубине ее горла раздался гневный рокот.

«Я сказала, что вы – женщина, уготованная судьбой. Вы можете верить во что угодно, госпожа, но у меня есть зрение и знание, и я знаю это без всяких сомнений и уверенности. Вам суждено, к лучшему или к худшему, достичь головокружительных высот, к которым вы стремитесь. Не пройдёт и следующего года, как вы будете провозглашены императрицей. Вы будете править с абсолютной властью, неоспоримой, но нелюбимой. Никто не будет петь вам хвалу и приветствовать ваше восшествие на престол, хотя, боюсь, вас это мало заботит».

Она улыбнулась безрадостной улыбкой.

«Ты станешь императрицей, госпожа, и самой тёмной императрицей, когда-либо ступавшей под небесами. Мне страшно смотреть дальше, поэтому я должен откланяться. Да даруют тебе песчаные дьяволы благополучный путь в твоём путешествии».

С улыбкой она крепко сжала пальцы вокруг медных монет и пошла обратно к своему костру и шатру.

Сержант ослабил хватку.

«Не знаю, рад я этому или нет».

Он внимательно осмотрел молодую женщину, стоявшую рядом. Выражение лица Асимы было непроницаемым.

«Давай. Садись в карету, и мы поедем. Если твоему высочеству суждено стать императрицей, я бы предпочёл, чтобы это случилось не в моей стране».

Покачав головой, Асима подняла ноги и пошла к карете, хмурясь по пути.

Позади неё, скрюченная старуха-пугало в рваном чёрном платье, спрятала свои сокровища в карман и прошаркала через открытый задний двор к своей палатке. Когда кавалерия и её повозки готовились к движению, старуха прошла между двумя палатками под защиту пары пальм и кустарников. Бросив быстрый взгляд между палатками, чтобы убедиться, что её не видят дама и её свита, она выпрямилась, потирая спину и втягивая воздух сквозь зубы. Улыбнувшись, она потянулась и тихо рассмеялась.

Самир был прав. Эта девчонка была настоящим произведением искусства, да ещё и умницей. Она была почти достаточно умна, чтобы всё предвидеть, но проницательность Самира, видимо, оказалась настолько сверхъестественной, что сбила её с толку.

Она снова рассмеялась, направляясь обратно к городским стенам и секретному пути, о существовании которого знали даже немногие представители преступного низшего класса М'Даза.

В котором Тайн лидирует

Гассан в последний раз выглянул из-за ящиков, а затем повернулся к мужчинам, которые сидели на корточках позади него. Каждый из них был вооружен дубинкой, а на лицах у них было свирепое и решительное выражение.

«Помните правила: уничтожайте их по мере необходимости, но я хочу избегать убийств, где это возможно, и Самир меня в этом поддержит. Любого, кого я увижу убивающим кого-то, когда есть альтернатива, я передам властям, чтобы они разобрались с ним. Понятно?»

Раздался хор приглушённого согласия. Гассан удовлетворённо кивнул. Похоже, несмотря на выбранный ими жизненный путь, эти люди Самира страдали от угрызений совести, и это делало их теми, кого Гассан мог использовать. Должно быть, пришлось немало потрудиться, чтобы выявить таких людей и манипулировать ими годами, пока они не составили команду «Императрицы».

Сделав глубокий вдох, он подозвал человека, которого выбрал ранее. Выбор был прост. Большинство членов команды были пиратами со стажем, с татуировками, длинными непослушными волосами, украшениями и пирсингом. Мало кто из них соответствовал презентабельным манерам, ожидаемым от новобранца. Молодой Тейн, пожалуй, был единственным мужчиной из его окружения, способным на такое. К их счастью, Тейн был ещё и бесстрашным, красноречивым, умным и хитрым, как мальчишка.

Молодой человек, который был членом экипажа всего два года, покинул толпу своих товарищей и подошел к Гассану, раздраженно теребля и царапая украденную им форму охранника.

"Готовый?"

Молодой человек тихо рассмеялся.

«Готов как никогда. Я бы лучше пошёл и покончил с этим, лишь бы избавиться от этого зудящего дерьма!»

«С минуты на минуту», — улыбнулся Гассан.

Он оглянулся на порт, где они прятались в тени склада у причала, скрытого от причала грудами ящиков и бочек. Он напряжённо прислушался и с облегчением вздохнул, услышав звон полуночного колокола. С тех пор он почти не отрывал глаз от тёмных крыш складского района и скрытого среди них поста охраны.

Молодой моряк обернулся и бросил туда свой взгляд.

Прошло несколько ударов сердца, и Гассан усмехнулся.

«Ты это видел?»

«Что видишь?»

Командир указал в темную даль, и его молодой спутник прищурился.

«Ничего не вижу, сэр».

«Там пламя. Пока небольшое и только разгорается, но Урса уже здесь. Оно уже началось».

«У тебя чертовски хорошее зрение! Я не могу…»

Его голос оборвался, когда то, что было крошечным проблеском желтого света, едва заметным с такого расстояния, внезапно взорвалось столбом пламени, достигшим крыш.

«Мне теперь идти?»

Гассан покачал головой.

«Медленно и размеренно посчитайте до ста, а затем отправляйтесь. Вам нужно оставить достаточно времени, чтобы действительно добраться сюда. Они не поверят, что вы летали».

Мальчик пожал плечами.

«Никогда не считал до сотни. Это долго?»

Гассан моргнул и пересмотрел свои мысли. То, что мальчик был умён, ещё не означало, что он был образован. Вероятно, он ещё и читать не умел.

«Вы знаете песню «Шарри-русалочка»?»

Мальчик ухмыльнулся и кивнул.

«Хотя это и грубая версия»

«Пропой про себя четыре куплета, а потом иди», — ответил Гассан с ухмылкой. «Это будет правильно».

Он тихо рассмеялся, наблюдая, как парень сосредоточился на песне, и заметил несколько наиболее социально неприемлемых фраз в рифме, которые беззвучно слетали с его губ.

«Приготовьтесь».

Ещё через минуту молодой матрос ухмыльнулся ему, кивнул, встал и поправил форму. Глубоко вздохнув, он повернулся и побежал обратно к складам.

Гассан снова перевел взгляд на причал за ящиками. Губернатор не собирался рисковать этой добычей. «Темная Императрица» барахталась в доке, привязанная носом и кормой к крайнему причалу, с поднятой на борт доской. Он был готов поспорить, что весла были изъяты и конфискованы на всякий случай, поэтому они и ограбили склад ранее вечером и привезли сюда несколько сменных вёсел. Трое портовых стражников дежурили у жаровни в ближнем конце причала, не допуская возможных посетителей. Четыре человека стояли вдоль самого причала, и ещё больше их было на палубе. Гассан насчитал не менее десяти, а на борту, по его оценкам, было в три раза больше.

Звук топота ног слева заставил его улыбнуться. Вот и Тейн.

Гассан сделал несколько жестов рукой своим мужчинам и наблюдал, как они разделились на три отдельные группы.

«Пожар!» — раздалось предупреждение.

Тейн внезапно выскочил на открытое пространство перед причалом, пробежав, словно ветер, мимо трёх складов, и, запыхавшись, прибыл с нужной стороны, как раз с того места, куда должен был бежать гонец из лагеря. Трое мужчин у жаровни приготовили оружие. Эти солдаты были действительно бдительны и готовы.

«Стой!» — рявкнул вожак.

Тейн остановился, опустив руки на колени и глубоко дыша. Немного сыграв на усталости, он выпрямился.

«Сэр… Сержант в казарме сказал, что вы ему нужны… На склад боеприпасов напали, и… там пожар… Все пленные выбрались!»

"Дерьмо."

Офицер у жаровни повернулся к одному из своих товарищей.

«Возьми дюжину человек и отправляйся на помощь».

Тейн выпрямился и отдал честь, а затем согнулся пополам и издал весьма впечатляющий отрывистый кашель.

«А тебе лучше остаться здесь, пока не сможешь дышать, парень».

Молодой человек кивнул и, шаркая ногами, подошёл к уключине, чтобы сесть. Продолжая глубоко вдыхать воздух, он наблюдал, как заместитель командира кричит своим людям на борту. Дюжина стражников подошла к поручню, бросила копья на причал и затем спрыгнула на шесть футов вниз и в сторону, на деревянный пол, некоторые едва успели. Тейн улыбнулся про себя, заметив, как верёвка змеёй тянется от уключины, на которой он сидел, по причалу. Глубоко вздохнув, он откинулся назад и начал незаметно ногой подвигать её на дюйм за раз.

Через несколько мгновений отряд охраны уже отошел и направился через порт к теперь уже заметному столбу пламени, обозначавшему местонахождение склада боеприпасов.

Гассан сделал один жест рукой и наблюдал, как группы, сопровождавшие его, погрузились в безмолвную жизнь. Первая группа тихо побежала за штабелями ящиков и бочек, пока не достигла дальней стены порта.

Здесь стена поднималась за складами, далеко не до уровня городских стен, но достаточно высокая, с пешеходной дорожкой. Стражник, патрулировавший вершину, смотрел бы наружу, если бы вообще обращал на это внимание. Скорее всего, сейчас он находился где-то дальше от берега, глядя на поднимающееся пламя. Внутри периметра первая гавань была обрамлена портовой стеной и причалом, а высокие борта «Императрицы» поднимались из тёмной, стеклянной поверхности.

Первая группа, бесшумно и быстро, пересекла пространство между ящиками и берегом и скрылась в чёрной воде, почти не издав всплеска. Гассан закусил губу, сердце колотилось, когда он повернулся к двум другим группам. Мужчины в ближнем конце заняли позицию под укрытием бочек, у самого конца причала и сразу за кругом оранжевого света, отбрасываемого жаровней.

Третья группа, состоящая всего из восьми человек, отобранных товарищами по способностям, осталась с Гассаном в центре.

Ему бы хотелось, если бы представилась возможность, отправиться с одной из основных штурмовых групп, но нет... Он командовал, а работа капитана состояла в том, чтобы направлять и руководить, и отсюда он мог продолжать следить за происходящим до тех пор, пока они не будут достаточно уверены в успехе плана, чтобы он мог поспешить и присоединиться к ним.

Он снова перевел взгляд на группу в воде и с тревогой наблюдал, как они скользят сквозь тьму, пока не достигают корабля. Под этим углом они исчезли из виду, двигаясь вдоль дальнего борта корпуса, и Гассан сделал глубокий вдох, почти беззвучно считая.

«Раз… два… три… четыре… пять… шесть…»

Повернувшись, он указал большим пальцем на группу людей возле причала.

"Идти!"

С рёвом основная группа пиратов выскочила из укрытия к двум мужчинам у жаровни. Они отреагировали более профессионально, чем ожидал Гассан, выкрикивая предупреждения и приказы людям позади и на борту. Возможно, офицер был готов к чему-то подобному? Если это так, то Гассан надеялся, что он перехитрил его.

Когда налётчики налетели на причал, а Гассан приготовился к следующему шагу, он чуть не рассмеялся, увидев, как Тейн, сидя на уключине, тянет верёвку за ноги, пока она не натянется. Он осторожно манипулировал верёвкой, выпрямляя ногу, и задел лодыжки двух мужчин у жаровни. С пронзительным криком офицер и его спутник были сбиты с ног: первый приземлился на спину на причал, а второй с плеском исчез в воде.

Помахав рукой небольшой группе рядом с собой, Гассан поднялся на самый верх штабеля ящиков. С небольшой возвышенности им было лучше видно, что происходило на палубе.

Промокшие пираты, которые переплыли корабль и забрались на него, используя хорошо спроектированные поручни, которые Самир вырезал для подобных ситуаций, наконец добрались до поручней и начали перелезать через них, в то время как большинство солдат на борту бросились к причалу, чтобы помочь своим товарищам внизу.

"Сейчас!"

Рядом с Гассаном люди из его третьего отряда начали размахивать рогатками и боласами, запуская снаряды в любую мишень на борту, которая попадалась им на глаза. Несколько человек, стоявших у бортовых ограждений, были застигнуты врасплох мелкими камнями, которые ударяли их. Одному, к несчастью, бросили болас, который попал ему в колени, связав ноги, в то время как небольшой гладкий камень скользнул ему в лоб. Потеряв сознание, охранник перевалился через ограждение вместе с несколькими своими товарищами. Мужчины то с грохотом падали на причал, то исчезали с плеском.

Отвлекающего маневра основной атаки было достаточно. Те, кто переплыл и поднялся на противоположный борт, теперь рассредоточились по палубе и исчезли в дверных проёмах. Всё закончится через несколько минут. А затем начнётся самое трудное: нужно будет выбраться с причала целыми и невредимыми.

Удовлетворённо кивнув, он отметил, что штурмовая группа на причале достигла дальнего конца, сбивая с ног или сталкивая в воду всех, кто сопротивлялся. Двое мужчин на борту начали опускать посадочный трап, пока остальные расправлялись с оставшимися защитниками.

Повернувшись к своим ракетчикам, Гассан усмехнулся.

«Ладно, ребята. Берём вёсла и поднимаемся на борт».

Когда они спрыгнули с высоких ящиков и бросились собирать штабеля длинных вёсел у стены здания, где их складывали, Гассан поднял голову, услышав, как кто-то крикнул его имя. С улыбкой он узнал Урсу и нескольких человек, спешивших по главной улице порта к «Императрице».

«Рад, что вы смогли присоединиться к нам, мистер Урса».

«Ну, сэр. Вы же знаете, как тяжело покинуть уютный камин и выйти на холод».

Гассан рассмеялся, когда беглые пираты начали перебегать причал к кораблю, готовясь к отплытию. Урса остановился посреди суматохи и обратился к своему командиру.

«Надеюсь, у тебя ещё есть что-то в рукаве? В порту четыре военных корабля, и все они такие же быстрые, как мы. Мы ещё не ушли на свободу…»

Гассан улыбнулся.

«Посмотрим, мистер Урса».

В котором пути расходятся

Экипаж медленно и неуклюже тарахтел по дороге в сторону Пеласии. Несмотря на то, что это был последний раз, когда ей удавалось вернуть утраченное, Асима сидела в развалюхе, угрюмо и с яростью размышляя. Встреча с этой жуткой стервой на перевалочном пункте пару часов назад повергла её в глубочайшее недовольство, и всякий раз, когда она пыталась успокоиться или заснуть, видения этой нечестивой пустынной ведьмы в оборванных лохмотьях и её проницательных прозрений снова настойчиво преследовали её.

«К черту ее».

Много лет назад, будучи «невинной» девочкой, она путешествовала по этой же дороге в точно таком же экипаже с безликими, никому не нужными попутчиками по пути в Аккад. Как ни странно, тогда она была практически рабыней с неопределённым будущим, и всё же обрела относительное спокойствие. Теперь же, когда она стала взрослой, целеустремлённой, держа свою судьбу в собственных руках и путешествуя самостоятельно, что-то терзало её сознание и тревожило. Со вздохом она тяжело откинулась на спинку сиденья.

Как ни смешно, этот экипаж был таким старым и ужасным, что вполне возможно, что это был тот самый проклятый дилижанс, в котором ее отправили в тот первый раз.

Все будет лучше, когда она доберется до Пеласии.

Снова глубоко вздохнув, она поняла, что сердито смотрит на пустое место напротив. Она потянулась к нему, отдернула чёрную занавеску и увидела одного из кавалеристов, ехавших рядом в эскорте.

Мужчина, легко вооружённый для поездки по пустыне, обмотал нижнюю часть лица шарфом, чтобы не задохнуться от липкого песка и пыли, поднимаемых лошадью и повозкой. Он не обращал внимания на повозку, и почему-то это раздражало Асиму больше всего.

«Сколько нам еще ждать до границы, солдат?»

Мужчина обернулся и поднял брови.

«Должно быть, как раз перед рассветом, мэм», — ответил он, и его голос был немного приглушен шарфом.

Асима нахмурилась и заворчала.

«Не возражаете, если я задам личный вопрос, мисс?»

Асима пожала плечами и ничего не сказала.

«Ну, — продолжил он, — последние пару десятилетий мы, по сути, воевали с Пеласией. Они странные, у них странные боги, и их вельможи все… ну, в этом роде, если вы понимаете, о чём я».

Асима нахмурила лоб.

"И?"

«Ну, я всё думал, зачем такой императорской даме, как вы, туда ехать. Тем более, что сержант сказал мне, что вас изгнали оттуда, и если вас найдут, с вами могут покончить».

Асима прищурилась и наморщила губу.

«Ты откровенен, солдат, не правда ли?»

Кавалерист пожал плечами.

«Просто интересно, мэм».

Асима вдохнула прохладный ночной воздух.

«Сочетание амбиций и мести», — мрачно ответила она.

Солдат нахмурился.

«Мэм?»

Гневно взглянув на откровенно говорившего охранника, Асима отступила в темноту вагона и позволила занавеске вернуться на место.

Принца Ашара повесят на городских стенах за то, что он отверг её, изгнал и заставил её пройти через всё это. Её первой остановкой станет прибрежный город Джереш, где сатрапу было не менее шестидесяти лет, и он обладал настолько слабым здоровьем, что редко посещал Аккад и отсутствовал во время всех смут. Всего два года назад умерла его жена, и, как говорили, он не хотел брать себе другую.

Это изменится.

Какой стареющий лорд не хотел бы иметь рядом с собой такую потрясающую молодую женщину?

И как только она будет с ним, этот сатрап и его сын будут единственными двумя людьми, которые будут стоять между ней и её собственным царством. Значительная армия и флот были сосредоточены в Джереше, а сатрап был чрезвычайно богат.

Однако нужно было тщательно рассчитать время. Сын должен был умереть первым… возможно, какой-нибудь несчастный случай на охоте? Несчастные случаи на охоте случались постоянно. Или, возможно, на него нападут разбойники во время одного из его визитов в их владения. Это должно было быть что-то, что она могла бы организовать вдали от города, чтобы оставаться вне подозрений. Кроме того, это не должно было произойти в течение как минимум года после того, как ей удалось выйти замуж за сатрапа. Подстроить инцидент, а затем избавиться от тех, кто мог бы с ней связаться, было бы весело; прямо как в старые времена гарема. Она была мастером в таких планах.

И тогда, конечно же, старик, уже потрясённый потерей жены и не нашедший утешения в объятиях новой невесты, будет убит горем из-за смерти своего единственного сына и наследника. Он зачахнет и умрёт во сне. Вероятно, во сне. Может быть, лучше, если это произойдёт публично?

В тёмной карете она поняла, что улыбается впервые с тех пор, как покинула М'Даз. Она начала приводить свою жизнь в порядок. Полгода ей было бы достаточно, чтобы настоять на том, чтобы стареющий сатрап женился. Через год она вышла бы замуж, а через два стала бы единственной наследницей его поместья, его богатства, титула и армии. Вот как всё должно быть.

Затем, конечно, ей придётся расширяться. О провалившемся перевороте просто невыносимо было думать. Когда она начнёт охоту за головой Ашара, нужно будет быть уверенной в успехе. Для второго шага потребуется ещё один могущественный сатрап. Возможно, молодой и наивный; обладающий либо деньгами и влиянием, либо военной мощью. Это не имело особого значения, лишь бы она была уверена, что контролирует ситуацию. Тогда, обладая ресурсами двух крупных и могущественных поместий, она сможет подкупить или запугать ещё несколько человек и склонить их на свою сторону.

Это займет некоторое время… может быть, даже десятилетие, но ее собственный, довольно жесткий график был рассчитан на пять лет, и она постарается его придерживаться.

Она откинулась назад, и усталость наконец начала одолевать её, когда мысли о той старухе-вороне унесло вдаль, навеянное её будущим. Закрыв глаза и погрузившись в дрейф, она поплыла сквозь своё будущее, представляя себе тот день, когда армия сопроводит её в покои Ашара, и он предстанет перед ней, раскаивающийся и беспомощный. Стоит ли ей самой испытать огромное удовлетворение от казни этого человека, или это будет ниже её достоинства?

Да, ей придётся поручить это своим людям. Было бы неприлично пачкать руки, когда она собиралась взять ими корону.

Конечно, она будет силой, стоящей за троном, а её пока безымянный наивный супруг станет истинным царём Пеласии; но всего на год. Достаточно долго, чтобы изменить законы и стать законным равноправным правителем. Затем ей придётся найти способ избавиться от него, но это будет легко.

«Все просто и приятно», — тихо сказала она, улыбаясь в полудреме.

А потом? Тогда ей придётся использовать силу Пеласии в своих целях. С этим ужасным пиратским островом уже разобрались бы губернатор в М'Дазе или его начальник в Кальфорисе. Но Самир и Гассан будут на свободе. Она не сомневалась, что Самир уже где-то, и, вероятно, с Гассаном.

Неужели в глубине души она не сожалела, что ей придется иметь с ними дело?

Она подняла бровь.

Нет… не жалею. Они стали зудом, который ей рано или поздно придётся почесать. Они оба не только затаили на неё обиду после событий в М'Дазе, но и знали о ней достаточно, чтобы когда-нибудь неизбежно найти способ с ней расправиться.

Нет. Когда она обретёт безграничную власть «Бога-Королевы», она потребует головы обоих имперских наместников. Конечно, власти не обрадуются такому требованию от иностранной державы, но ведь один из них пират, а другой предатель, и им будет трудно найти повод помочь им, рискуя разгневать столь могущественного соседа, как Пеласия.

Гассан и Самир, перекинутые через парапет над морем в Аккаде, скрипели на ветру. Возможно…

Сон окутал Асиму, словно уютное одеяло, ее улыбка выражала чистейшее удовлетворение, пока она правила своим королевством снов, устанавливая законы снов и мстя своим врагам из снов.

Занавеска мягко приподнялась, и два тёмных глаза, сверкнув, уставились на спящего. Штора снова опустилась, скрывая тихий храп, так гармонично сливавшийся с грохотом колёс кареты по каменистой земле.

Самир слегка приоткрыл шарф, чтобы вытереть зудящий нос. Зачем, во имя четвёртого лица Ха'Риша, люди вообще вступают в кавалерию? Неужели эти люди онемели ниже пояса? Ездить верхом было всё равно что часами сидеть на мешке с поломанной мебелью. Но этому скоро придёт конец. Было сложно и запутанно подстеречь и обезвредить одного из солдат, а затем занять его место в эскорте; даже сложнее, чем заменить наёмных возниц с перевалочного пункта проверенными людьми из подполья М'Даза.

Даже после всего, что она сделала, он всё ещё не решался оставить Асиму на произвол судьбы. Но ему просто необходимо было знать. Он спросил о причинах её возвращения в Пеласию, и, хотя она явно говорила об амбициях и мести, он всё равно ожидал этого. Решающим для него стала лёгкая ухмылка, мелькнувшая на её лице, когда она это сказала, и глубоко злобный и, честно говоря, злобный взгляд, вспыхнувший в её глазах при этих словах.

Какие бы планы она ни строила (а Самир был уверен, что она всё это спланировала заранее), они будут за счёт невинных людей, включая короля Ашара, законного правителя Пеласии, человека, который стабилизировал положение в стране, принёс мир и репарации Империи. Нет. Что бы она ни задумала, её нужно было остановить.

Он улыбнулся, вспомнив подслушанный разговор Асимы с его другом-«прорицателем». Это была тщательно продуманная уловка, возможно, даже слишком, но по мере развития событий в ближайшие дни и реализации плана Самира было бы гораздо полезнее, если бы Асима согласилась, веря, что это в её собственных интересах, а не сопротивлялась ему на каждом шагу.

«Ты достигнешь своей судьбы, но ты не должен с ней бороться».

Самир улыбнулся, вспомнив выражение лица Тианы, когда она это сказала. Лицо было таким сосредоточенным и изборожденным морщинами, что казалось, она вот-вот взорвётся. Вот это актриса! Она так утомлялась в игорных домах, когда могла играть на сцене.

С улыбкой он слегка отпустил лошадь, позволив экипажу немного проехать в ночь. Наблюдая, как мимо с грохотом проезжает повозка с новым грузом – восемью спящими мужчинами, – он ухмыльнулся и кивнул вознице, который в ответ потрогал его челку.

Значит, осталось разобраться ещё с тремя, а может, и с двумя, а с арьергардом было проще всего. Позволив повозке катиться вперёд, он наблюдал, как всадник позади догоняет его. Когда они сблизились, освещаемые лунным светом, Самира позабавило выражение молчаливого непонимания на лице противника.

«Что случилось?» — тихо спросил солдат.

«Дама в карете спросила, могу ли я вам это передать».

Мужчина нахмурился, когда они сошлись, и Самир сунул руку под тунику. Солдат с интересом наблюдал, как рука вытянулась и потянулась к нему. Самир улыбнулся, превратив медленное движение в мощный удар, который пришёлся мужчине прямо в лицо. Всадник, ошеломлённый силой удара и шоком, откинулся назад в седле, и только рука, сжимавшая поводья, не дала ему упасть назад.

Самир улыбнулся, протянул руку и отцепил пальцы от кожаного ремня. Мужчина, всё ещё ошеломлённый, широко раскрыл глаза, когда внезапно полностью отделился от лошади, неловко откинулся назад и с грохотом и пронзительным криком исчез в ночи.

«Всё пошло не так, как планировалось», — проворчал Самир, схватив поводья лошади без всадника и снова побежав вперёд. Удар должен был вырубить человека, и Самиру чертовски повезло, что он был достаточно оглушен, чтобы не крикнуть предупреждение остальным. Теперь воцарилась тишина, значит, падение либо выбило его из колеи, либо он потерял сознание. Теперь он мог бы использовать Гассана и те удивительные таланты, которые тот, похоже, приобрел.

Глубоко вздохнув, он тихонько подъехал к повозке с припасами и привязал поводья лошади без всадника к поводку, которым были привязаны все запасные лошади к повозке. Снова кивнув вознице, он изобразил рукой знак «V» и поехал к повозке. На другой стороне, напротив того места, где он ехал, сидел на лошади другой солдат, устремив взгляд на залитый лунным светом горизонт.

Самир, улыбаясь, ехал рядом, профессионально кивая своему товарищу. Всадник поднял бровь.

"Скучающий?"

«Вряд ли», — тихо улыбнулся Самир. «Мне очень жаль…»

Пока мужчина нахмурился, свободная рука Самира опустилась ему за спину, крепко сжимая нож рукоятью вниз. Тяжёлая резная рукоять из слоновой кости вонзилась в затылок солдата, и тот со вздохом соскользнул с лошади, закатив глаза. Примерно так всё и должно было быть.

Прищурившись, он посмотрел вперёд. Всадник впереди, изображавший авангард, был, наверное, на четверть мили впереди, внимательно следя за обстановкой в этих песках, где иногда скрывались бандиты. Впрочем, оглядываться он будет нечасто. Его задача заключалась в том, чтобы расчищать путь впереди, пока двое мужчин с повозкой охраняли его. Самир повернулся и кивнул человеку, ведшему повозку с припасами.

С ухмылкой мужчина отцепил ремень, которым запасные лошади были привязаны к телеге. Стараясь как можно тише встать на край сиденья, возница прыгнул, приземлившись прямо на одного из свободных коней. С улыбкой он повел лошадей к экипажу. Самир снова кивнул, затем подошел к экипажу и кивнул вознице.

Через несколько мгновений экипаж с почти дюжиной лошадей свернул вправо, прокладывая новый путь к побережью через открытые каменистые просторы. Самир оглянулся через плечо. Разведчик, возглавлявший путь, казался всего лишь точкой в далёком сером небе, в то время как безлюдная повозка с припасами продолжала ползти со своим спящим грузом, меняя направление по мере того, как волы брели своим путём.

Самир ухмыльнулся.

Скорее всего, они придут раньше. Главное, чтобы Гассан был вовремя.

В каких случаях старые приемы могут быть полезны

Тёмная Императрица ускользнула от причала под крики о помощи и яростные вопли резервной портовой стражи, которая уже спускалась к набережной и находила своих соотечественников в основном без сознания или недееспособными. С командной палубы Гассан видел всё больше и больше фигур, появляющихся между зданиями и снующих по порту. Городская стража была полностью приведена в готовность, и в гавань стягивалось всё больше подкреплений. Гассан улыбнулся. Они не представляли опасности, если только не обладали сверхчеловеческими способностями к плаванию.

Он взглянул направо, когда «Императрица» начала разворачиваться под напором своих решительных гребцов. Они были главной проблемой: четыре императорских дарама, пришвартованные дальше вдоль набережной. Даже сейчас он видел, как их команды суетились на палубе, словно колония муравьёв, спеша дать ход судам и преследуя ускользающую добычу. Он хорошо знал два таких корабля, знал их капитанов и часть команды. Это были хорошие люди и очень способные моряки. Любой пират, достойный своего звания, наложил бы в штаны при виде этих четырёх, начинающих пробуждаться к жизни.

Гассан удовлетворенно кивнул.

Конечно, он не был пиратом… по крайней мере, как таковым. Но в наши дни он вряд ли мог претендовать на звание морского офицера. Он был всего лишь заинтересованной третьей стороной с объективной точкой зрения. Улыбка расплылась в ухмылке. И, конечно же, поскольку он не был ни солдатом, ни пиратом, он не был связан никакими правилами.

Он слегка пошатнулся, пытаясь не отрывать взгляда от кораблей, пока Императрица завершала разворот, и гребля в обратном направлении прекращалась. Словно заводная пеласийская игрушка-птица, всё механически встало на свои места; эта команда была ничуть не хуже команды «Ветра Божьего». Весла снова переложили, и корабль остановился, прежде чем очень медленно начать набирать скорость. Снова пошатнувшись, он посмотрел вниз. Рана в бедре, хотя и была мастерски обработана, всё ещё ослабляла его, и если он резко или неожиданно поворачивался на этой ноге, он на мгновение терял в ней силу.

Выпрямившись, он повернулся к корме, чтобы не спускать глаз с левого борта, когда «Императрица» наконец начала выпрямляться и направляться в открытое море. На причале царило невообразимое оживление. Он напряжённо наблюдал, как артиллерия заводилась и заряжалась на башнях, обозначавших морскую сторону портовых стен, где они уступали место более низкой, не оборонительной стене гавани. Эти катапульты стали новой мерой защиты от вторжения, поскольку имперский контроль был вновь установлен, и именно они стали первым препятствием, которое нужно было преодолеть. Оставалось только молиться и грести. С артиллерией, учитывая их время и ресурсы, они ничего не могли сделать, но у пиратов было два преимущества: во-первых, внезапность; «Императрица», как можно было надеяться, окажется вне досягаемости до того, как они будут готовы открыть огонь; и, во-вторых, даже если бы это было не так, артиллеристы были бы подготовлены к этому моменту, но им ещё не довелось сделать боевой выстрел в боевой обстановке. Их расчеты были обучены, но неопытны и неопытны, и Гассан знал, как трудно эффективно управлять артиллерией в первый раз.

Он кивнул, оценив расстояние. Одна башня могла…

Он затаил дыхание, услышав далёкий звук и глухой стук. С ближайшей башни пронёсся камень размером с винную бочку, а за ним почти мгновенно с другой стороны порта последовал второй.

Ближний выстрел был явно очень неудачным и произошёл не только примерно в шестистах ярдах от цели, но и примерно в трёх ширинах корабля по правому борту. Другая башня находилась далеко за пределами досягаемости и явно не представляла угрозы, поскольку выпущенный оттуда снаряд исчез с далёким всплеском.

Скривившись, Гассан повернулся к имперским кораблям. Они уже отчаливали, и, пришвартовавшись кормой к земле, как это было принято на флоте, им не нужно было выполнять сложные маневры перед выходом в море. Бывали времена, когда хорошему капитану приходилось полагаться на чужие способности, и когда сам он не мог повлиять на исход событий… Гассан ненавидел такие времена.

Два из четырёх кораблей уже отплывали от причала, остальные уже двигались. Они будут совсем рядом с «Императрицей», а возможно, даже впереди неё. Даже сейчас, хоть он этого и не видел, он чертовски хорошо знал, что артиллерийские расчёты всех четырёх кораблей заряжают и готовят свои огнемёты и катапульты, но не начнут использовать их, пока не покинут гавань.

Послышался топот ног, и Гассан обернулся, увидев одного из мужчин, которого он смутно узнал, бегущего к нему.

"Да?"

«Сэр, Урса хочет разрешения поднять паруса».

Гассан покачал головой.

«Передайте мистеру Урсе, чтобы паруса пока были убраны. Только весла, пока я не отдам приказ».

"Сэр?"

«Просто скажи ему».

Мужчина пожал плечами и убежал. Гассан вернулся к четвёрке дарам, скользящей по воде прямо в море на перехватывающем курсе. Он пока не мог сказать…

Он всё ещё сосредоточенно смотрел на четыре корабля и хмуро вглядывался в ночь, когда услышал ещё несколько шагов. Не оборачиваясь, он прочистил горло.

«Никаких парусов, мистер Урса».

«Нам нужно поймать этот слабый ветер, чтобы вырваться вперёд! Смотри-ка… вражеские корабли распустили паруса. Мы потеряем преимущество за считанные минуты!»

Гассан загадочно улыбнулся.

«Я, может, и не Самир, Урса, но я много лет командую дарамом и знаю, что делаю. Я надеюсь, что они будут с нами в скорости или даже быстрее, но я хочу быть готовым остановиться в любую минуту».

Обернувшись, он выдал на лице то, что Урса сочла безумной ухмылкой.

«Вот ваше следующее задание: мы направляемся к центру гавани, чтобы выйти в море. Прежде чем повернуть, будьте внимательны. Если всё идёт по плану и Боги сегодня вечером благоволят нам, вы увидите гребную лодку. Когда увидите, нам нужно остановиться и взять её команду на борт. Если её там нет, то у нас проблемы, и нам, возможно, придётся несладко».

Урса прищурился.

«Вы почти так же раздражаете, как ваш брат, сэр!»

Гассан рассмеялся.

«Спасибо. Теперь будьте начеку».

Урса кивнул и вгляделся в темноту. Море сверкало, отражая лунные блики в гавани, где волны были низкими, а вода удивительно спокойной. Двое мужчин стояли и смотрели в странной тишине, пока вокруг царил хаос: рёв и хрюканье гребцов, пытавшихся вывести корабль к центру гавани, далёкий гул и крики на борту вражеских судов, суматоха на причалах и башнях. Стоять спокойно посреди всего этого казалось почти нереальным, особенно для Урсы, который, казалось, был настолько напряжён, что мог в любой момент сломаться.

Минуты скользили по тёмной воде, пока пять кораблей приближались к входу в гавань. Урса стиснул зубы.

«Они доберутся туда первыми и смогут нас заблокировать!»

«Вера, Урса… вера», — ответил Гассан. «Без веры даже боги терпят неудачу».

Большой лысый пират сердито посмотрел на него и пробормотал что-то нелестное себе под нос.

«Там!» — позвал Гассан.

Первый помощник моргнул. Чёрт возьми, у этого человека было хорошее зрение. Крепкому мужчине потребовалось мгновение, чтобы, вглядываясь в тёмную воду, разглядеть очертания лодки, покачивающейся в темноте.

«Точка!» — крикнул он команде. Гребцы, застигнутые врасплох, на мгновение остановились, но «Императрица» очень быстро остановилась прямо за маленькой лодкой. Четверо её пассажиров гребли изо всех сил, чтобы догнать пиратское судно.

«Это должно быть что-то важное», — проворчал здоровяк своему командиру. «Эти четыре корабля уже далеко впереди нас».

Гассан улыбнулся.

«Думаю, ты скоро будешь приятно удивлен, Урса».

Высокий мужчина посмотрел вниз на четверых новоприбывших, которые начали подниматься по верёвочной лестнице сбоку. Трое мужчин и женщина, все одеты в простую, практичную одежду тёмно-серого и чёрного цветов.

«Кто, черт возьми, эти люди?»

Гассан снова улыбнулся своему заместителю.

«Мой брат имеет честь знать множество людей, живущих в низинах порта М'Даз. Мне удалось уговорить некоторых из них подняться над водой на час или два в обмен на обещание значительного вознаграждения».

«Это портовые псы? У некоторых из них такая мораль, что даже палач покраснел бы!»

Гассан кивнул.

«Но они пригодятся, Урса. Мы пока выпустим их из порта, а потом снова высадим на берег, когда встретимся с моим братом».

«Если мы встретимся с твоим братом!»

Эта ухмылка начинала действовать Урсе на нервы. Что-то в лице высокого офицера делало его загадочную улыбку ещё более раздражающей, чем у капитана Самира. Пока он ворчал себе под нос, последний из четырёх взъерошенных негодяев из М'Даза поднялся на борт.

«Отправляемся как можно быстрее, мистер Урса. Пока только вёсла. Направляемся к входу в гавань…»

Урса покачал головой.

«Послушайте, сэр. Флот уже там. Им достаточно лишь занять позицию, и они могут разнести нас в пух и прах».

«Да, — ухмыльнулся Гассан, — так оно и было. Однако вы скоро убедитесь, что это не так. Как только мы окажемся у входа в гавань, я хочу сделать крутой поворот на левый борт. Разворачивайтесь и следуйте вдоль побережья на запад. Как только мы выйдем из гавани, в открытое море и направимся в пеласийские воды, можете поставить сколько угодно парусов, но до тех пор мне нужна лишь точная маневренность вёсел. Возможно, вам придётся сделать самый резкий поворот на левый борт в своей жизни».

Урса прищурился.

«Нам, бедным смертным, было бы полезно, если бы вы с братом иногда делились своими планами с остальными из нас».

«И испортить сюрприз? Смотри и учись, Урса».

«Тёмная Императрица» рассекала волны, приближаясь ко входу в гавань, куда только что прибыли четыре имперских корабля плотным строем. Следуя за ними, Урса, находясь на своём месте, с удивлением услышал внезапные крики тревоги с кораблей впереди.

«Что происходит?» — спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Нахмурившись и прищурившись, он наблюдал за кораблями, которые, начав разворачиваться для блокады «Императрицы», вдруг начали бешено дергаться, два даже слегка столкнулись, продолжая движение почти по прямой, направляясь прямо в море. Поднялась отчаянная суматоха, и четыре корабля вдруг попытались привести себя в порядок и переложить весла.

«Что ты сделал?» — спросил он, обращаясь к своему временному капитану.

Гассан улыбнулся.

Наши четверо друзей провели здесь последние час или два, подражая тому, что Асима сделал с моим кораблём перед вашим нападением. Этим капитанам не было смысла делать крен, пока они не вышли в открытое море, поскольку, находясь в доке, они стояли лицом к входу. Как только они добрались туда раньше нас, они резко переложили рули, чтобы развернуться, и обнаружили, что какой-то негодяй пропилил их почти насквозь. Если прислушаться, можно было услышать трещины, когда они разваливались, лишая их возможности маневрировать.

Его улыбка стала шире.

«Они вернутся на курс с помощью рулевых вёсел, как и мы, но вы помните, в какое невыгодное положение мы попали. И, конечно же, поскольку они смотрят прямо от нас, они не могут вести огонь из артиллерии, не снеся собственные мачты.

Урса покачал головой и ухмыльнулся.

«Вы умный ублюдок, сэр... сумасшедший, но умный!»

«Надеюсь, ваши гребцы действительно так хороши, как они думают. У вас там совсем немного места, чтобы довести нас до левого борта, не столкнувшись с этими кораблями».

Урса расправил плечи.

«Я не думаю, что это будет проблемой, сэр».

Гассан кивнул, и здоровяк побежал отдавать приказы. Откинув с глаз выбившуюся прядь чёрных кудрявых волос, он наблюдал за хаосом на борту четырёх дарамов, отчаянно пытавшихся маневрировать. «Императрица» станет точкой на горизонте ещё до того, как они успеют вернуться в док для экстренного ремонта.

«Ладно, Самир. Я сделал своё дело. Теперь посмотрим, чем ты занимался».

В котором происходит полное воссоединение

Самир толкнул возницу, и тот вздрогнул и проснулся.

«Смнфф?»

«Там парус. Думаю, это «Императрица», но я хочу убедиться, прежде чем подавать сигнал. Что думаешь?»

Мужчина, прищурившись, смотрел на тёмные волны из своего маленького и холодного лагеря у кромки воды. Они прибыли в деревню Хедив около часа назад и ехали вдоль берега, пока не оказались в четверти мили от цивилизации. Даже тогда Самир не разрешил им развести костёр, чтобы согреться или поесть, на случай, если их заметят незнакомцы. Кучер сидел на сиденье без сна, охраняя повозку и спящего пассажира.

«Он слишком большой для торгового судна, и на нем не развеваются военные вымпелы, так что если это не ваш корабль, то это еще один пират».

Самир удовлетворенно кивнул и, наконец, достал огниво и кремень, высекая искры из сухой соломы, листьев и палок, пока они не вспыхнули и не ожили, излив оранжевый свет, отбрасывающий жуткие тени вокруг небольшого лагеря.

Самир наблюдал, как корабль постепенно приближается к берегу, и еще раз кивнул сам себе, когда «Императрица» остановилась на безопасной глубине и на воду была спущена спасательная шлюпка.

«Пришло время расстаться, мой друг».

Водитель ухмыльнулся и приподнял бровь. Самир опустил взгляд и увидел, как мужчина протянул руку.

«Да, я помню, как мы договорились. Но тебе придётся подождать, пока остальные не придут».

Пока они ждали, Самир подошёл к карете и заглянул внутрь через щель в занавеске. Он делал это примерно каждые десять минут с тех пор, как они приехали, не будучи до конца уверенным, что Асима всё ещё будет там в следующий раз. Он мог бы связать её, но предпочёл этого не делать. Она всё ещё лежала, сгорбившись на сиденье, крепко спала и верила, что снова на пути в Пеласию.

Самир улыбнулся, возвращаясь к набережной. Спасательная шлюпка уже почти прибыла, и Самир нахмурился, осознав, что на судне шесть человек. Гассан наверняка не привёз с собой почётный караул или что-то подобное.

Он вздохнул с облегчением, когда шестеро пассажиров стали видны лучше: Гассан и Урса были в сопровождении четверых более находчивых, но менее авторитетных людей, которых он время от времени нанимал в порту. Лодка с хрустом причалила к галечному пляжу, и Гассан вышел. Самир улыбнулся ему, приподняв бровь.

«Вы пользовались моими контактами?»

«Я использовал твоё имя в «русалке», да, брат. Мне нужно было сделать небольшое дело, прежде чем мы сможем отправиться к тебе на встречу».

Один из четверых, невысокий, смуглый и плохо выбритый мужчина, бросил на Самира опасный взгляд.

«Твой друг предложил нам по сорок крон за штуку, и мне бы не хотелось узнать, что меня обманули, Самир…»

Самир тихонько рассмеялся.

«Вряд ли, Грим», — он повернулся к Урсе.

«Ты принёс мою сумку?»

Кивнув, большой пират достал из лодки непромокаемый мешок и передал его. Самир с хрустом бросил его на пол и, покопавшись внутри, достал мешочек с монетами. Открыв его, он начал отсчитывать крупные золотые диски и протянул их мужчине.

«Боюсь, у меня сейчас мало крон, но у меня есть эти соли, отчеканенные в Джермалле. Полагаю, общий обменный курс составляет около восьми крон за соль, так что если я дам вам, скажем, по шесть солей за штуку, эта доплата должна компенсировать неудобства, связанные с обменом валюты, верно?»

Мужчина злобно посмотрел на Самира, а капитан пожал плечами.

«Принимая во внимание, что я нахожусь в М'Дахзе нерегулярно, и у вас будет много возможностей сообщить мне, если у вас возникнут проблемы...»

«По семь на человека», — категорично ответил мужчина.

«Ты торгуешься, Грим. И всё же ты сейчас ставишь меня в невыгодное положение. Семь, но я ожидаю льготных цен в следующий раз, когда мы будем иметь дело».

Пока остальные подходили за оплатой, Самир с улыбкой раздавал монеты.

«Полагаю, я могу оставить вас здесь, чтобы вы обсудили детали обратного пути в город? У вас есть экипаж, телега и много лошадей».

Пока они кивали и рассматривали свои монеты, кусая золото, чтобы проверить его подлинность, Самир схватил Гассана за плечо и повёл его прочь от толпы к экипажу. Кучер почтительно кивнул ему и протянул руку за монетами, которые предложил капитан пиратов. Обмен происходил тихо, а Самир, заговорщицки наклонившись к брату, что-то прошептал.

«Загляните-ка внутрь».

Гассан нахмурился и, наклонившись к повозке, слегка отодвинул занавеску, чтобы заглянуть в темноту внутри. Он моргнул и снова проверил, не обманывают ли его глаза.

«Что ты делаешь, Самир?»

Изнутри раздался стон.

«Ты разбудил её, Гассан. Но ей пора вставать».

Гассан схватил Самира за воротник и притянул его к себе, когда из кареты послышались какие-то звуки.

«Ей нельзя доверять. Она пыталась убить меня, Самир. Она уже не раз нас предавала. Она ценит только собственный комфорт и власть, и мы собирались избавиться от неё, вероятно, навсегда».

Самир кивнул.

«Всё это, конечно, верно, Гассан, но это ты вечно твердишь о долге и о том, что правильно. Думаешь ли ты хоть на минуту, что мы поступили бы правильно, отправив её обратно в Пеласию, чтобы она могла замышлять свержение короля Ашара?»

Гассан нахмурился, когда его брат продолжил.

«Последние два десятилетия Пеласия была сплошным источником неприятностей, и теперь наконец-то на троне восседает хороший, разумный и образованный человек; человек, который хочет укрепить связи с империей. Это он изгнал Асиму и, как я понимаю, испытывает к ней глубокую неприязнь. Учитывая, что Асима зарезала одного из своих старых друзей только потому, что ты ей мешал, что, по-твоему, она задумала для короля Пеласии?»

«Но она не могла…»

«Она могла бы, Гассан. И она это сделает, если её никто не остановит. Я спросил её, почему она возвращается, и она прямо ответила, что это из амбиций и мести».

Гассан продолжал качать головой.

«Она дикое животное, Гассан», — сказал Самир, грустно качая головой, — «и хотя я не собираюсь ее усыплять, ее нужно приручить».

«Я кто?»

Они оба обернулись и увидели в окне кареты лицо Асимы.

Самир лучезарно улыбнулся ей.

«А, дикая кошка проснулась. Доброе утро, Асима».

Дверь распахнулась, и их пленник тяжело выпал из машины, сердито зашагав по земле к братьям.

«Что это значит, Самир?»

Капитан пиратов одарил ее теплой улыбкой.

«Я был эгоистичен, Асима… очень эгоистичен. Теперь пора подумать о других… о людях, кроме тебя. Пора дать миру передышку и на время вывести тебя из игры».

Гассан покачал головой.

«Так вот в чём план? Берём её на борт и сбегаем? Полагаю, в вашем плане есть что-то большее?»

Самир кивнул.

«О, гораздо больше, Гассан. А, Асима? Помни: несмотря на всё, что ты видишь, то, что я делаю, — ради твоего же блага, как и ради блага всех остальных, а может, и больше».

Асима демонстративно сложила руки на груди.

«Вот так? Похитить меня ради моего же блага?»

Самир кивнул.

«Когда-то, ещё в детстве, ты подошёл к развилке и пошёл не туда, и это привело тебя к такому положению. Но дорога хороша тем, что по ней можно пройти в обе стороны, даже вернуться к развилке, чтобы на этот раз пойти правильно».

Асима моргнула. Дважды за день ей говорили одно и то же: и её давняя подруга, и та ведьма в лохмотьях. Почему все в последнее время такие проницательные? Бросив братьям самый мрачный взгляд, на какой только была способна, она повернулась к невысокому, жилистому мужчине в чёрном.

«Предположив, что ты работаешь по найму, коротышка, я щедро заплачу тебе за то, чтобы ты защитил меня от этих двоих и сопровождал меня на оставшейся части моего пути».

Грим, давний житель самых опасных улиц М'Дахза и постоянный сотрудник Самира, ухмыльнулся Асиме почти беззубой улыбкой.

Видишь ли, если бы не наша «договорённость» с Самиром, я бы с удовольствием приняла твоё предложение, но будь благодарна, что я не собираюсь ему перечить. Женщина вроде тебя? Тебе бы этого никогда не достичь. Мы бы забрали твои деньги и продали тебя пустынным торговцам гораздо дороже. Или, может быть, мы бы просто остановились на какое-то время, повеселились в одиночестве и оставили тебя в пустыне. Жизнь может быть одинокой.

Асима презрительно усмехнулась и плюнула ему под ноги.

«Свинья!»

Он рассмеялся.

«Как я уже сказал, женщина: будь благодарна».

Самир шагнул вперед.

«Ты пойдёшь с нами, Асима. Я бы предпочёл, чтобы ты присоединилась к нам тихо и добровольно, но я согласен на любой другой вариант, если потребуется».

Он вздохнул, увидев, как лицо Асимы залилось краской, а ее челюсти сжались, словно она была готова разразиться очередной тирадой.

«О, ради Бога!»

Пройдя мимо Самира, Гассан нанёс мощный, быстрый и неожиданный удар, попав Асиме в челюсть и щёку с такой силой, что она закружилась на ногах и упала на землю. Самир моргнул.

«Ты не перестаешь меня удивлять, брат».

Гассан пожал плечами, а затем наклонился, чтобы поднять с пола потерявшую сознание женщину и неловко перекинуть ее через плечо, на мгновение пошатнувшись из-за дрожащей ноги.

«Ну, она начала действовать мне на нервы».

Под смех Самира они кивнули «портовым собакам», собирая снаряжение и готовясь к долгому пути обратно в М’Даз. Гассан передал безмолвную Асиму, на щеке которой уже начал проступать шрам, Урсе, который взял её на руки, и, ухмыляясь, все трое направились к лодке, которая должна была отвезти их обратно к Императрице.

«Вот вам два сумасшедших капитана-ублюдка. Это будет интересное путешествие».

Часть пятая: Доброта незнакомцев, жестокость друзей

В котором капитаны вступают в сговор

Гассан снова покачал головой и постучал по столу указательным пальцем.

«Ничего хорошего из этого не выйдет, Самир».

«Я думаю, это откровенная ложь, Гассан».

И снова покачивание головы. Высокий брат сидел в тяжёлом деревянном кресле напротив брата в капитанской каюте «Тёмной Императрицы», слегка покачиваясь в такт движению корабля на каждой зыби и гребне волны.

«Я не имею в виду ваш план в целом. Это хороший план. Я ничего не имею против него. На самом деле, мне бы хотелось самому придумать что-то подобное, и не спорю, я рад, что вы наконец-то решили довериться мне…»

«Так в чем же проблема?» — ухмыльнулся Самир.

Гассан провел пальцами по своим растрёпанным кудрявым волосам, запутавшись в солёных прядях. Он раздражённо высвободил руку и вздохнул.

«Вообще-то, я вижу несколько зияющих дыр в твоей логике, хотя, полагаю, ты уже их заметил и придумал какой-то хитрый способ их обойти. Нет. Главная проблема — это Асима».

«Думаю, одно лишь её присутствие рядом с тобой сбивает тебя с толку, брат», — ответил Самир, пожав плечами. «Ты совсем не в себе, когда речь заходит об Асиме».

Гассан пристально посмотрел на брата.

«Это правда», — рассмеялся Самир. «Ты ей не доверяешь, но всё равно жалеешь. Ты согласен, что мы не можем просто оставить её беззаботно кромсать ни в чём не повинное население Пеласии, но ты также не хочешь её ограничивать или создавать ей неудобства. Ты не хочешь её свободы, но и не хочешь, чтобы она находилась рядом с нами. Понимаешь, о чём я?»

Гассан снова покачал головой.

«Вы говорите, что это звучит хуже, чем есть на самом деле».

«Тогда просвети меня».

«То, кем стала Асима, — это результат того, что с ней сделали. Мы помним её девочкой, и тогда она была одной из нас».

Настала очередь Самира покачать головой.

«Думаю, ты смотришь назад с розовым светом. Когда я вспоминаю её молодость, я вижу, как она снова и снова играла с нами. Думаю, всё произошедшее лишь усилило её эгоистичные амбиции».

«Надеюсь, ты ошибаешься. Даже самые благородные люди могут измениться под воздействием обстоятельств. Посмотри на себя. Ты топил корабли, отнимал жизни и грабил людей, и мы оба знаем, что ты никогда не был таким».

Самир рассмеялся.

«Кажется, у меня снова розовые видения, брат. Я не заблуждаюсь, что родился кем-то иным, кроме как мошенником».

Гассан начал раздражаться.

«Послушайте! Мы не можем просто так приговаривать Асиму к чему бы то ни было, не будучи уверенными, что другого выхода нет. Я живу в постоянной надежде, что она изменится, и, хотя этого, похоже, не происходит, мы тоже ничего не сделали, чтобы помочь. Может быть, если мы попытаемся подтолкнуть её в правильном направлении, мы сможем вернуть прежнюю Асиму?»

«Ты говоришь так, будто я собираюсь её казнить. Ладно, Гассан. У нас ещё есть немного времени. Чего ты хочешь?»

«Я хочу дать ей шанс, я хочу попытаться ей помочь. Я согласен с вашим планом, хотя и с оговорками, но сначала хочу убедиться, что это действительно необходимо».

Самир медленно кивнул.

«Тогда, ради вашей совести, я дам ей шанс доказать нам, что она может измениться, что она может быть разумной. Исцеление — это прерогатива БелаПраксиса, и, как вы знаете, у «пустынной леди» всё идёт по спирали. Мы дадим ей три шанса, но только три. Договорились?»

"Согласованный."

«Итак», — Самир тяжело откинулся назад, — «какие еще у тебя сомнения?»

«В основном это лассо».

"И?"

Гассан вздохнул.

Самир, Лассос — самое печально известное логово пиратского беззакония в мире. Большинство преступников побоялись бы туда соваться. Что касается нас… ну, я бывший капитан флота, который, вероятно, до сих пор возглавляет их список врагов, которых нужно потрошить. Единственное, что могло бы сместить меня с вершины, — это то, что ты обогнал меня в том, что они, вероятно, считают предательством и угрозой острову. Ни один из нас, вероятно, не сможет ступить на тот причал, не будучи прибитым к бревну разъярёнными пиратами.

Он ухмыльнулся.

«Определённый риск есть, признаю. Я просто надеюсь, что результат моего броска кубиков достаточно высок, чтобы они сбросились, не перекатываясь сами собой».

«Ты всё ещё один, а их одиннадцать. Если ты ошибёшься, шансы будут очень неблагоприятными».

Меньший брат наклонился над столом.

«У меня есть и другие друзья. Даже если дела пойдут совсем плохо, шансы не так плохи, как ты говоришь».

«А что же совет? Это же старые, коварные пираты; они попали в совет только потому, что были одними из самых злобных и беспощадных мерзавцев, которых когда-либо знал мир. Они вряд ли сдадутся легко, а даже если и сдадутся, то останутся за своим столом и предоставят всё нам».

Улыбка Самира стала шире.

«Я уже всё продумал. Просто поверь мне, Гассан».

Гассан вздохнул, а затем беспомощно улыбнулся.

«Мне нравится эта идея, Самир… правда. Надеюсь, ты прав, и всё сложится».

Капитан потянулся и встал.

«Это готовилось годами, Гассан. События развивались, и я управлял ими уже несколько месяцев. Ладно, у нас ещё есть путь, но ты не представляешь, сколько работы я уже проделал и что пока получилось. Теперь всё зависит от двух вещей: нашего успеха или провала в Лассосе и решения губернатора. Последнее нам неподвластно, но, по крайней мере, мы можем взять на себя управление первым, и это будет зависеть как от тебя, так и от меня».

Более высокий брат тоже встал, пожимая плечами.

«Надеюсь, ты прав, и мы справимся. Ну, и что теперь?»

Самир пожал плечами.

«Мы всё ещё далеки от Лассо, и даже там нам придётся немного побродить, пока не разберёмся с дальнейшим маршрутом. А пока, может быть, пора проверить нашего пассажира?»

Гассан кивнул, и они вдвоем подошли к двери каюты, открыли ее и заморгали, когда их обдало свежим соленым воздухом.

Двумя каютами ниже дверь каюты доктора оставалась плотно закрытой и запертой, а рядом с ней стоял специально отобранный человек, лишенный чувства юмора.

«Дуро. Мы здесь, чтобы увидеть эту даму».

Здоровяк кивнул и снял с пояса тяжёлый ключ на большом железном кольце. Он дотянулся до замка, вставил его и, остановившись, сильно постучал в дверь.

«Люди хотят тебя видеть. Отойдите от двери к противоположной стене каюты, и проблем не будет».

Изнутри не доносилось ни звука.

«Она никогда не отвечает», — пожал плечами здоровяк. «Но, наверное, она уже это сделала, кэп. Она пропустила два приёма пищи из-за своего упрямства и непослушания, но последний раз позволила нам принести, так что, думаю, она учится».

Самир покачал головой.

«Я бы не был в этом так уверен, Дуро, но мы с ней справимся. Открывай».

Пират кивнул и повернул ключ в замке. Отступив в сторону, он повернул ручку, толкнул, и дверь распахнулась внутрь.

Самир пригнулся, а Гассан слегка отступил в сторону, когда вилка, все еще покрытая тушеным мясом, просвистела через дверной проем на уровне глаз и, отскочив от противоположной стены, с металлическим лязгом отлетела в сторону коридора.

«Асима, твоя меткость улучшается».

Говоря это, Самир повернулся к брату.

«Это считается за один? BelaPraxis слушает».

Гассан пристально посмотрел на Самира, отчего тот лукаво ухмыльнулся, повернулся к комнате и подошел к дверному проему, оставив обитателя каюты вне поля зрения за дверью.

«Если соберёшься что-нибудь ещё бросить, не забудь поправить по высоте. Я первый».

Все еще с нахальной ухмылкой на лице Самир вошел в дверь, широко раскрыв руки в примирительном жесте.

«Добрый день, дорогая. Тебе не понравилось рагу?»

Асима сидела на койке, задумчиво теребя рукоять ножа на тарелке.

«Ты пришёл позлорадствовать над своим пленником? Или, может быть, воспользоваться мной? Предупреждаю тебя, Самир: мужчины уже пробовали это. Некоторые из них перестали быть мужчинами в тот же день».

Улыбка Самира стала шире.

«Мы здесь просто чтобы немного поболтать, Асима».

Женщина на койке напротив откинулась назад и жестом обвела взглядом окружающее. Кабинет врача превратился, по сути, в тюремную камеру. Из него вынесли множество лекарств, трав, острых или опасных предметов, а также всю мебель, за исключением кровати, шаткого стула и небольшого стола. Комната была несколько угнетающей из-за обилия голого тёмного дерева. Более того, доска, плотно прибитая снаружи окна и не дающая его открыть, перекрывала примерно половину света, делая интерьер тусклым и гнетущим.

«Думаю, можно обойтись без любезностей», — проворчала она.

Самир и Гассан вошли и встали напротив нее, когда Дуро снаружи закрыл и запер дверь.

«Мы пытаемся решить, как лучше с тобой поступить, Асима».

Этот комментарий был встречен насмешкой.

Вы совершенно ясно дали понять, как вы это сделаете: вы похитили меня и не дали мне вернуться домой. Теперь у вас три варианта: убить меня, освободить или заточить меня на всю оставшуюся жизнь. Ни у кого из вас не хватит силы духа убить меня, и ни у кого из вас не хватит смелости освободить. Мне просто интересно, как вы собираетесь меня заточить и где, по вашему мнению, можно найти достаточно безопасное место, чтобы меня там содержать. Ни один из вас не пользуется особой популярностью ни по одну, ни по другую сторону закона.

Гассан покачал головой и открыл рот, но Самир заговорил первым.

«Пока ничего не решено. Я уже принял некоторые возможные меры, но пока не решил, что с ними делать. Однако то, что вы сказали, заслуживает ответа».

Его улыбка стала холодной и дикой.

«Мне нравится считать себя хорошим человеком, несмотря ни на что, но не путай добро со слабостью. Если я решу, что мир будет безопаснее, если ты окажешься на дне моря, поверь, я сам перережу тебе горло и выброшу за борт. Гассан лучше меня, но сомневаюсь, что даже он меня остановит».

Он поднял бровь, глядя на брата, но Гассан промолчал, выражение его лица было непроницаемым.

И ни на минуту не думай, что у меня не хватит смелости освободить тебя. Что бы ты ни сделал нам в прошлом, мы с Гассаном знаем, кто ты и что ты, и я тебя не боюсь, Асима. Причина, по которой я оторвал тебя от твоей пеласийской мечты, далеко не личная… скажем так, это мой небольшой вклад в мирные отношения Пеласии и Империи. Позволить тебе вернуться к твоим играм – всё равно что выпустить дикую кошку из знаменитого королевского вольера.

Асима усмехнулась и откинулась назад, все еще держа нож в руке.

«Поэтому вам не нужно принимать реального решения».

Нахмурившись, Гассан шагнул вперед.

«Ты говоришь, Самир не позволил тебе вернуться домой, Асима. Ты, может, и наполовину пеласианка, но родилась и выросла в М'Дазе. Ты одна из нас, что бы ты ни думала. Неужели ты и правда не чувствуешь родства со своим родным городом?»

Ухмылка обратилась к Гассану, но ее обладатель промолчал.

«Твой отец был хорошим человеком, — тихо продолжил высокий брат, — человеком Империи; и он покоится в М'Дазе. Я посетил его могилу. А ты?»

Выражение лица Асимы не изменилось, она слегка подняла голову.

«Ты закончил меня утомлять?»

Гассан вздохнул.

«Полагаю, что да. Возможно, Самир был прав насчёт тебя. БелаПраксис закрыла один глаз».

На лице Асимы вдруг промелькнула неуверенность, но тут же исчезла, сменившись еще большим презрением и отвращением.

«Уйди и дай мне спокойно съесть эту мерзость».

Самир и Гассан обменялись взглядами и повернулись к двери.

«Дуро! Открой».

Когда ключ звякнул в замке, низкий и решительный голос позади них произнёс: «Помните, вы оба, что меня порабощали, заключали в тюрьму, изгоняли и приговаривали к смерти, но каждый раз я выходил свободным и невредимым. Нет в мире силы, способной удержать меня. Моя судьба — править. Даже боги признали это; и когда я это сделаю, я сотрясу мир, пока он не выплюнет вас обоих к моим ногам».

Самир обернулся, когда дверь открылась, и изобразил шутливый поклон.

«Тогда, поскольку я не желаю гневить богов, я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты достиг своих целей и своего величия».

Нож, забрызганный подливкой, ударил по двери и глубоко вонзился с деревянным «стуком» как раз в тот момент, когда щелкнул замок.

В которой Асима восстаёт против судьбы

Харус присоединился к команде «Тёмной Императрицы» шесть лет назад. Пойманный на краже еды, он сбежал от стражи в Кальфорисе, оказался в доках и спрятался на первом попавшемся судне, с тех пор не оглядываясь назад. Даже в первые месяцы после того, как его обнаружили тайком, когда команда была с ним крайне строга и ему приходилось выполнять самую худшую работу, какую только могли предложить, он был безмерно благодарен. Возможно, остальным казалось, что они подвергают его аду, но правда заключалась в том, что худшее, о чём они могли мечтать, было раем по сравнению с жизнью бездомного нищего в городе. Мышцы, может быть, и болели, но живот был полон.

Шесть лет он медленно прокладывал себе путь после неудачного начала, строил карьеру моряка, буквально постигая азы и завоёвывая уважение товарищей по команде. Шесть долгих лет борьбы, и всё это должно было закончиться вот так: он стоял, спотыкаясь, у дверного косяка, глядя на хлещущую из груди кровь.

Харусу хотелось плакать от несправедливости происходящего, но боль и ужас парализовали его. Он умер? Неужели всё? Он смотрел на жестяную миску, её мясистое, сочное содержимое было разбрызгано по деревянному полу. Он всего лишь разносил еду! Мог ли он что-то сделать, чтобы предотвратить то, что казалось неизбежным? По крайней мере, он мог закричать… это вызвало бы помощь и, возможно, предупредило бы остальных…

Крик замер в горле, когда столовый нож Асимы взмыл во второй раз, аккуратно рассекая ему трахею и артерию. С хрипом и вздохом, качая кровь, словно величественные фонтаны Кальфориса, Харус сполз по дверному косяку и сполз на пол.

Асима раздраженно цокнула языком и смахнула капли, забрызгавшие подол платья. Наклонившись, она вытерла нож о тунику мальчика, очистив его от внутренностей, так что он снова заблестел серебром. Подойдя к двери, она посмотрела направо и налево. Коридор был пуст и тёмен, слабый лунный свет, смягчённый мчащимися облаками, не проникал так далеко вглубь каюты.

Очевидно, каюта Самира будет последней. Если предположить, что этот дарам организован так же, как и военная каюта Гассана, то комната напротив будет общей для старших членов экипажа, а четыре комнаты между ней и каютой капитана будут принадлежать первому помощнику и трём другим старшим членам экипажа. Ближайшие две к ней будут менее важными, а значит, Урса и Гассан будут находиться за двумя дверями по бокам от каюты капитана.

Она на мгновение замерла, в сотый раз с тех пор, как приняла такое решение, задаваясь вопросом, не лучше ли было украсть спасательную шлюпку и попытаться добраться до земли; но она не была моряком и понятия не имела, насколько далеко они сейчас находятся от берега, так что такой поступок был бы безрассудным.

Старуха велела ей не бороться с судьбой, но это подразумевало, что судьба существует. Асима всё ещё не могла принять эту концепцию, но, если рассуждать логически, если что-то предопределено, то всё, что она делает, уже предначертано, и поэтому она следовала своему пути, а не боролась с ним, как бы ни старалась. Эта логика, пришедшая ей сегодня днём, сняла напряжение и помогла ей оправдать необходимые действия.

Конечно, это был риск. У команды не было причин поддерживать её, хотя Урса и поддерживал с ней хорошие отношения во время их последнего короткого пребывания в Лассосе.

Но это был единственный оставшийся реальный путь. На флоте с этим бы расправились сурово, но среди пиратов говорили, что сила решает всё, а её у Асимы было в избытке. Реалистично, первым должен был быть Самир. Змею убивали, отрубая ей голову. Урса мог быть последним; он явно был наименее важным.

Но чем больше она думала о Гассане и его самодовольном поведении, тем больше её привлекала мысль о нём, пришпиленном к переборке с закатанными глазами. Самир мог подождать. Гассану, пожалуй, придётся пойти первым… назовём это тренировкой.

Всё ещё стоя на месте, Асима затаила дыхание, прислушиваясь. Звуки снаружи были приглушены ночью, поскольку корабль работал на парусах, а весла были убраны. Скрип досок был слабым, и, если прислушаться очень внимательно, можно было услышать отдалённый гул негромких разговоров вахтенных матросов. Из каюты напротив не доносилось ни звука; вероятно, они уже закончили запланированную еду, питьё и кутежи ранее вечером.

Тихо глотнув воздуха, она вышла в коридор и бесшумно двинулась дальше, в темноту. Деревянные балки тихонько скрипели под её ногами, но этот звук терялся среди обычного скрипа и стонов корабельных балок.

Она снова остановилась, дойдя до следующей пары дверей. Из комнаты слева доносился громкий храп, но справа не доносилось ни звука. Не спуская глаз с безмолвной двери, она прокралась дальше, минуя эти комнаты и приближаясь к концу коридора, где её дразнила богато украшенная дверь каюты Самира.

Может быть, ей все-таки стоит сначала заняться головой змеи?

Нет. Она приняла решение. Сомнения и нерешительность предполагали провал как в планировании, так и в реализации любого плана. Итак… какую дверь?

Наклонившись влево, она прислушалась к дереву. Слабо слышны были звуки, свидетельствующие о том, что внутри кто-то спит. Может быть, Гассан… может быть, Урса. Кто знает? Пересекая коридор, она наклонилась к двери. Снова слабые звуки глубокого, спокойного дыхания. Значит, это была догадка. За одной дверью находились Гассан и Урса. Им обоим в любом случае придётся умереть, если она хочет получить хоть какой-то шанс захватить командование кораблём. Она была настолько уверена в своих талантах и убедительности, что ни на секунду не сомневалась, что склонит команду на свою сторону, но не раньше, чем кто-то из этих троих сможет бросить ей вызов.

Пожав плечами, она молча прочитала детскую считалку, чтобы принять решение, а блестящий кончик ее острого ножа колебался взад и вперед с каждой строчкой, указывая то на одну дверь, то на другую.

Заключительная строфа стишка сорвалась с её губ, и Асима посмотрела на нож, затем на дверь слева от себя и небрежно пожала плечами. Теперь для первого настоящего испытания её способностей. Наклонившись ближе, она осторожно взялась за ручку и начала очень медленно поворачиваться. Раздался тихий скрип, и она ещё больше снизила скорость поворота, поворачивая ручку на долю градуса за раз, всё время прислушиваясь к любым изменениям в режиме сна внутри. Она испытала некоторое облегчение, когда дверь наконец поддалась, всего на дюйм. Она почти ожидала, что они будут заперты, и хотя она была более чем способна преодолеть такую трудность после стольких лет практики в гареме Аккада, это представляло собой дополнительную степень опасности.

Дверь медленно приоткрылась. Снова раздался тихий скрип. Если бы она открывала её с обычной скоростью, звук был бы достаточно громким, чтобы разбудить большинство спящих, но Асима была крайне осторожна.

Наконец, когда дверь достаточно распахнулась, чтобы пролезть, она проскользнула внутрь. На мгновение она подумала закрыть её, но, если её застанут врасплох и раздастся шум, закрытая дверь вряд ли защитит. Лучше оставить выход свободным, чтобы она могла быстро двигаться дальше.

Она бесшумно вошла в тёмную комнату. Штора на окне скрывала лишь слабый свет. Когда глаза привыкли к кромешному мраку, она начала рассматривать предметы мебели и, наконец, кровать. На мгновение она немного разочаровалась, поняв по массивности фигуры на кровати, что это комната Урсы, а не Гассана. И всё же, сказала она себе ещё раз, им всем пора идти, и это можно считать лишь дополнительной тренировкой.

Она медленно подошла к кровати. Там лежал огромный лысый мужчина, едва прикрытый простыней, голый, если не считать нижних трусов. Он спал на спине, плотно зажмурив глаза и тихонько мурлыча, словно по-женски, так тихо, спокойно и даже по-женски, что Асима улыбнулась; эта огромная татуированная голова издавала такой тихий, умиротворяющий звук. Конечно, это было очень просто. Через минуту он станет гораздо спокойнее.

Сделав глубокий вдох, она приподнялась над спящей фигурой. Молчание – вот что было нужно. Молчание – прежде всего. С улыбкой она приложила руку к его рту, не касаясь его, но готовая в любой момент, если он захочет сопротивляться.

Нож легко вошёл и скользнул по шее к противоположному уху. Она покачала головой, не веря, насколько это было легко. Конечно, им следовало быть более предусмотрительными, чем дать ей острый нож для еды. Будь она их похитительницей, им бы повезло, если бы досталась ложка.

Урса проснулся в понятном страдании, широко раскрыв глаза, когда жизнь брызнула из его шеи. Он попытался что-то крикнуть, но слова вырывались из горла лишь кровавыми пузырями, пока он дергался. Чёрт возьми! Он сейчас слишком сильно шумит, размахивая руками.

Вздохнув, Асима отдернула нож, приложив руку к его груди, чтобы удержать. Пока он паниковал, умирая, она осторожно вонзила нож ему в висок, нанеся парализующий, смертельный удар. Огромное тело, превратившееся в кучу потного жира, скользкое от пота и багровой крови, на мгновение содрогнулось и замерло, а затем замерло, остекленевшие глаза безжизненно уставились в потолок.

Асима кивнула про себя. Один удар сделан, осталось два. И она усвоила ценный урок: молчание – лишь часть работы. Нужно было свести возню к минимуму. Гассан подошёл бы лучше. Она ещё раз тщательно протерла клинок о занавеску на окне. Это было не из-за суеты, а скорее из-за необходимости крепко держать оружие, не пачкая пальцы скользкой кровью.

Выпрямившись и расправив плечи, она снова пересекла комнату и заглянула в дверь. Снаружи по-прежнему не было ни звука, ни движения. Она тихонько захлопнула за собой дверь, тихонько щёлкнув. Шаг-другой, и она уже была у другой двери.

Она снова повторила процедуру, поворачивая ручку так медленно, что неизбежные скрипы и писк стали почти неслышимыми; дверь отказывалась открываться. Раздражённо покачав головой, Асима вытащила штифт из своих густых тёмных волос и вставила его в замок. Высунув язык, она подвигала штифт влево и вправо, нащупывая зубцы механизма и устанавливая их в нужное положение. Гарем, безусловно, был для неё великим учителем.

Раздался лёгкий щелчок, и Асима отступила назад, затаив дыхание. Звук дыхания внутри продолжался, не меняя тональности. Хорошо.

Ручка начала поворачиваться под её хваткой, и медленно, очень медленно она повернула её и толкнула. Деревянная дверь тихо подалась, медленно открываясь и открывая тёмную каюту за ней. Шторы закрывали и это окно, отбрасывая глубокую тьму на большую часть комнаты. Когда её зрение привыкло, она поняла, что содержимое этой каюты почти в точности повторяло то, что было в противоположность Урсе. Слабый проблеск серебристого звёздного света сиял из окна, где шторы зацепились за раму, оставив узкий треугольник прозрачного стекла. Луч упал на кровать и её обитателя, и Асима с облегчением вздохнула. Несмотря ни на что, она почти ожидала, что за дверью будет стоять Гассан, готовый её встретить, или Самир, сидящий в кресле, ожидающий. Но нет… этот луч света осветил высокую фигуру под простыней, и эти вьющиеся, чёрные как смоль локоны, безошибочно принадлежали Гассану.

Она бесшумно прокралась через комнату, приближаясь к кровати. Здесь требовался другой метод. Гассан спал на боку, спиной к ней. Учитывая, насколько он опасен, ей нужно было как можно скорее вывести его из строя. Сначала смертельный удар, а затем, когда он проснётся, уже на пределе своих возможностей, ей нужно будет убедиться, что он не издаст ни звука. Она всё равно не могла добраться до его горла, не перевернув его, а копна вьющихся волос делала любой удар в висок ненадёжным. Она могла промахнуться и просто проломить ему череп. Тогда он возьмёт над ней верх.

Сделав глубокий вдох, она оглядела спящую фигуру своей детской любви, затем пожала плечами, наклонилась и вонзила нож ему в спину по самую рукоятку. Лезвие скрежетнуло, войдя между рёбер, заставив её содрогнуться, когда отзвук удара пронзил её руку. Нанося удар, она одновременно с этим закрыла рот жертвы, чтобы та не издала ни звука.

Глаза Гассана широко раскрылись, он был потрясён внезапной, невероятно сильной раной. Асима выдернула нож, обрызгав кровью и себя, и пол, и поднесла окровавленный палец к губам, призывая к молчанию.

«Тсссс».

Когда глаза ее друга детства заморгали, а лицо побелело, она осторожно перевернула его на спину, все еще зажимая рукой его рот, и наклонилась вперед, приставив кончик лезвия к его горлу под ухом, готовая закончить работу.

И вот тут-то всё и пошло наперекосяк. Он должен был быть слишком запаникован и слаб, парализован. У него точно не должно было хватить сил и присутствия духа для этого. Она стиснула зубы и зажмурила глаза от сильной боли, когда Гассан с силой укусил руку, закрывавшую ему рот, и его резцы впились в основание её ладони. Она пошатнулась, кусок плоти шириной в дюйм оторвался от её ладони, когда Гассан выплюнул его, его глаза наполнились яростью.

Это было невозможно. Он должен был умирать. Он умирал, но отказывался лечь и принять это. Он всё ещё не вскрикнул, и, несмотря на боль в руке, она тоже, так что шанс всё ещё оставался. Стиснув зубы и не обращая внимания на пульсирующую боль в руке, она снова потянулась ножом к горлу.

Но Гассан уже пытался подняться, и когда она наклонилась вперед, его рука взметнулась подобно молнии, приняв форму чего-то похожего на коготь, и нанесла резкий, точный удар ей в шею, чуть ниже челюсти.

Асима уже была без сознания, когда упала на пол, нож выскользнул из её рук. Гассан смотрел на неё и пытался подняться с кровати. Боль в груди и спине была невыносимой и грозила лишить его сознания. Он попытался снова подняться, но вместо этого сполз на бок и упал лицом вниз на пол каюты, содрогаясь всем телом и болтая ногами.

Неужели это оно? Неужели Асима действительно с ним расправилась? Неужели она уже добралась до Самира?

Его зрение уже начало ухудшаться.

«Самир!» — взревел он, прежде чем потерять сознание и остаться неподвижным рядом с распростертым телом Асимы.

В котором происходят последствия

Самир с тревогой заметил скользкий багровый налёт на руках и предплечьях доктора, когда тот вошёл в каюту капитана, и один из матросов открыл и закрыл перед ним дверь. Лицо мужчины было непроницаемым, но это ничего не значило. Самир знал его достаточно давно, чтобы понять, что Кейл повидал столько ужасов, что его лицо давно перестало выражать эмоции.

"Да?"

Врач потянулся за влажной тряпкой, висевшей у него на поясе, и начал вытирать с рук запекшуюся кровь. Не поднимая глаз, он говорил, продолжая свою работу.

«Главное: он почти наверняка выживет».

«Мне не нравится это «почти»…»

Доктор пожал плечами.

«Я не собираюсь давать вам никаких гарантий, капитан. Следующие двадцать четыре часа, однако, будут очень показательными. Нам очень повезло, что вы нашли его вовремя; он бы истек кровью ещё через несколько минут. А так в нём едва осталось достаточно крови, чтобы поддерживать его в живых».

«Но кровь ведь лечит, да?»

Уголок рта доктора изогнулся вверх.

«Да, восполняет. Главная проблема твоего брата была не в потере крови, а в месте, куда вошёл нож. Если бы он не был так слаб и не страдал от недостатка крови, я бы вскрыл его, чтобы проверить органы».

«Его органы? Простите, доктор… мои познания в медицине, мягко говоря, скудны».

Доктор вздохнул.

Его сердце и лёгкие. Я почти уверен, что они не повреждены. Его дыхание удивительно сильное, учитывая его состояние, а сердцебиение медленное и размеренное, поэтому я не думаю, что они пострадали от раны. Это само по себе чудо, поскольку удар был настолько точным, насколько это вообще возможно для любого убийцы. Клинок должен был войти ему в сердце, и он, по всем правилам, должен был быть мёртв.

Самир нахмурился.

«Так почему же…»

«Не уверен», — перебил доктор, — «но пеласианский хирург по имени Пассидес написал труд об органах, в котором отметил, что за свою долгую карьеру он обнаружил несколько человек, чьи органы располагались не совсем правильно. Не вскрывая вашего брата, я не могу этого подтвердить, но это единственное объяснение, которое приходит мне в голову. Нож вошёл между пятым и шестым рёбрами и был направлен под правильным углом. Вашему брату либо очень, очень повезло, либо кто-то из богов имеет в нём корыстный интерес».

Самир кивнул, перед его глазами промелькнули образы культовой статуи БелаПраксиса.

«Значит, с ним все в порядке?»

«Я почти уверен, что так и есть. Есть очень слабая вероятность, что остриё ножа зацепило кабель, проходящий у него за спиной, который пеласианцы называют «спинномозговым нервом». Если это так, то он может лишиться возможности пользоваться ногами, но это маловероятно, поэтому я бы не стал слишком беспокоиться об этом, пока он не проснётся».

Самир откинулся на спинку сиденья и шумно вздохнул.

«И когда это будет?»

Доктор снова пожал плечами.

«Я бы не ожидал, что он проснётся сегодня. Завтра, возможно, проснётся, но только на короткое время. Он будет очень слаб и очень устал, а уровень крови настолько низкий, что он почти белый. Он может не вставать несколько недель».

«Думаю, Гассан тебя удивит. Можно его увидеть?»

Доктор покачал головой.

«Абсолютно нет. Он будет оставаться один и нетронутый, по крайней мере, до первого пробуждения. Мой помощник постоянно сидит с ним. С ним всё в порядке, но я не хочу его беспокоить».

Самир кивнул.

«Позаботьтесь о нем, доктор, и спасибо вам за все ваши усилия».

«Теперь я, возможно, наверстаю упущенное во сне и предлагаю вам сделать то же самое, капитан».

«Мне уже не до сна, Кейл. К тому же, солнце уже выглянуло, и кое-что потребует моего внимания. Мы приближаемся к Лассо, и события уже происходят».

Доктор пожал плечами, повернулся, подошёл к двери и постучал в неё чистым локтем. Через мгновение она распахнулась, и мужчина на мгновение замер в дверях.

«Я дам вам знать, как только он проснется, капитан».

Когда Самир кивнул, мужчина скрылся в коридоре. Стоявший у двери мужчина начал её закрывать, но Самир махнул ему рукой.

«Патус… где сейчас госпожа Асима?»

«Её держат в камере хранения, капитан».

«Полагаю, вы заранее предусмотрели, что следует убрать из комнаты все опасное и полезное?»

«Он пуст, как голова гермалланина, сэр», — ухмыльнулся мужчина.

Самир кивнул: «Я не знаю многих гермалланцев, но ради рассуждения предположу, что это означает «да».

«Хотите ее увидеть, капитан?»

«Нет, не думаю, Патус. Если я встречу её сейчас, мне, возможно, придётся убить её на месте, а я дал обет Беле Праксис насчёт неё. Богиня, возможно, закрыла ещё один глаз, но пока не закроется третий, у меня связаны руки в деле Асимы. Урса уже позаботился?»

Улыбка сползла с лица мужчины. Первый помощник был популярным человеком, и команда тяжело переживала его смерть. У Самира возникло подозрение, что рёбра Асимы, вероятно, соприкоснулись с несколькими ботинками во время её задержания и заключения.

«Его тело уже вымыли и завернули. Мы думали, что отпустим его после восьмого звонка, если вы не против, сэр? Он вообще никогда не любил рано вставать».

Самир грустно улыбнулся.

"Согласованный."

«Что-нибудь еще, сэр?»

«Нет, спасибо. Это всё».

Мужчина отдал честь и закрыл дверь каюты, оставив капитана «Императрицы» молча сидеть в кресле, погруженный в раздумья. После долгой паузы, проведенной за столом, он повернулся и посмотрел в окно, мимо мощного руля, в море, в кильватерной струе корабля.

«БелаПраксис? Я не большой любитель молиться, как ты, наверное, заметил. Ты поставил меня в неловкое положение. Я сказал от твоего имени, что дам ей три шанса искупить свою вину. Сейчас меня безумно искушает просто пойти и покончить с ней, но разозлит ли это тебя? В конце концов, жизнь Гассана тоже в твоих руках? Неужели ты так сильно разозлишься, если я избавлюсь от неё?»

Он вздохнул.

«Дело есть дело, наверное. Когда я буду уверен, что смогу провести с ней достаточно времени в одной комнате, не задушив её, тогда и дам ей ещё один шанс. Но позаботься о Гассане».

Он снова тихо сидел, размышляя, пока какое-то движение на палубе не привлекло его внимание. Внимательно прислушавшись, он услышал, как кто-то зовёт парус. Парус на горизонте? И шаги раздавались над ним, значит, они были у кормового леера.

Нахмурившись, он снова повернулся и вгляделся вдаль, щурясь на тёмную воду. Солнце, может, и взошло, но только-только, и на западе оно ещё не сильно меняло облик.

Был ли там парус? Он горячо желал, чтобы здесь был Гассан с его острым зрением.

«Чёрт возьми».

Ворча, он отодвинул стул, прошёл через комнату, распахнул дверь и вышел по коридору на свежий воздух. Развернувшись, он поднялся по лестнице на командную палубу и подошёл к группе матросов, стоявших у поручня.

«Приятно знать, что нечто достаточно важное, чтобы сместить вас с ваших позиций, не настолько важно, чтобы послать кого-то на мои поиски?»

Комментарий был лишь полушутливым, и лица мужчин вытянулись.

«Сэр, мы думали, что у вас и так достаточно забот, пока не выяснили, в чем дело».

Самир отмахнулся от этого вопроса и нахмурился.

«Ну и что? Поговори со мной».

«Впередсмотрящий утверждает, что видел парус позади нас, но мы не уверены. Сейчас ничего не видно».

Самир пожал плечами.

«Ну? У нас не такой уж плотный график. Сбавь темп, и мы посмотрим, что увидим».

Мужчины кивнули и убежали, свернув один из парусов.

Самир облокотился на кормовой поручень и пристально смотрел на горизонт, чувствуя, как инерция судна слегка ослабевает. Скорость судна постепенно замедлялась, и постепенно матросы присоединились к нему на корме.

«Вы что-нибудь уже увидели, сэр?»

«Ещё нет. Возможно, нашему наблюдателю приснилось».

«Что это?» — спросил кто-то.

Самир всматривался в тусклую даль, где пурпурное небо встречалось с чёрным морем в странный рассветный миг. Прищурившись, он сосредоточился.

«Это, мой друг, парус».