Вернуть Боярство 23

Глава 10

«Ольфир» рассекал голубое летнее небо на крейсерской скорости. У летающих крепостей было множество преимуществ: в бою они стоили пары линкоров, у них был на порядок более высокий ресурс прочности, чем у линкоров, они обладали гигантской грузоподъемностью, в том числе и за счет надежно укрытых и защищенных подземных хранилищ с расширенным пространством, что позволяло не беспокоиться о топливе, провианте, алхимии и боеприпасах для самой крепости и части сопровождавших её судов…

Ольфир был из числа лучших летающих крепостей нолдийцев; выше него классом шли только флагманы. Когда нолдийцы попали в наш мир, им удалось на некоторое время взять под контроль местных монстров — долгое путешествие через пространственный туннель, связанный с Разломом, пропитало их эманациями своей силы, и монстры принимали их за своих и даже подчинялись. Не все — лишь те стаи, где не имелось существ седьмого и выше рангов. Однако было очевидно — это лишь вопрос времени, когда возможность контроля тварей пропадет. А через некоторое время обнаружили, что мир ещё и обитаем.

Поэтому они оказались перед выбором: идти войной на местных в надежде отвоевать себе жизненное пространство здесь и сейчас или найти тихий угол, где и попытаться отстроиться и восстановить силы. Оба варианта имели свои очевидные плюсы и минусы. В первом случае на их стороне была бы вся мощь звериных ратей, но и минус был существенный — их летучие крепости и замки изрядно поистрепались в пути и требовали глубокого ремонта, который не осуществить на скорую руку на созданных впопыхах базах. Второй вариант позволял провести глубокий, полноценный ремонт… Но тогда они бы лишились возможности управлять звериными ратями, да к тому же расположиться пришлось бы где-нибудь в таких местах, где аборигены жить отказались — проще говоря, в заднице, со скудными ресурсами и многочисленными опасностями.

Они катастрофически недооценили местных и выбрали первый вариант. Ну а чем это кончилось, всем известно… Так вот, о летающих крепостях — они имели неисчислимое количество плюсов… Но и компенсировалось это одним существенным недостатком — медлительностью.

— Долго нам так лететь, учитель? — поинтересовался Петя.

— Последний день, — лениво ответил я. — Сегодня к нам присоединятся Дороховы со всеми своими вассалами, часа через два-три будут, после мы все вместе доберемся до портала.

— А что будем делать, как прибудем? — подала голос Ольга Инжирская, сиречь Светлая. — Сразу в битву или как?

— Нам придется ещё километров триста-четыреста лететь по прибытии, — ответил за меня Петр. — И это если по прямой к Ставрополю лететь. Но этот путь нам недоступен. Мы выйдем северо-западнее города. По нашим сведениям, в ста километрах от нас будет тыл османских сил, что давят на город.

Перед нами засветилась иллюзорная карта. Весь Юг России разом с различными отметками, обозначающими войска противоборствующих сторон.

— Ого, да османы уже взяли в осаду все крупные крепости, блокирующие путь дальше… А тут наших почти в котел взяли…

— Не туда глядишь, Петя, — вмешался я. — Вот Ставрополь. А вот эта подкова — войска, которые не дают османам окончательно взять город в окружение, и, собственно, сами османы, что давят на них, медленно сжимая кольцо. Ситуация там сложная, враг имеет многократное превосходство в численности — собственные силы, призванные твари, наемники со всей Африки и Южной Америки…

— Да уж, сложнее не придумаешь, — покачал головой Темный. — Я, конечно, не знаток географии, но вроде бы у Кубани такого количества притоков прежде не имелось? И не только у Кубани… Да и вот эти, огибающие город на приличном расстоянии гряды высоких, если карта точная, холмов, перемежающиеся реками, кое-где с весьма даже широкими руслами, реками тоже не очень похоже на естественные образования. Особенно с учетом того, что многие начинаются буквально из ниоткуда и исчезают вникуда, судя по всему.

— Да ещё и соседствуют с участками странных пустынь подозрительно ровной, прямоугольной формы, — добавил Андрей. — Я географию получше помню, тем более что сам при жизни из этих краев был, и с уверенностью могу сказать — ландшафт тут изменился основательно. Новые холмистые гряды, лесные массивы, пустыни, озера и реки — причем только в тех краях, что сейчас захвачены турками.

После получения тела Ивара наш бравый бывший Рыцарь Смерти, а ныне непонятно кто, начал постепенно возвращать память о своей жизни в бытность простым русским Архимагом. Правда, ни родни, ни друзей, ни даже собственной фамилии он пока вспомнить не сумел — эти воспоминания из высшей нежити, сотворенной насильственно, вытравливали с особой тщательностью.

— Да, — усмехнулся Петр. — Как вы правильно заметили, судари — ландшафт изменился. С момента, когда у осман оказались развязаны руки вследствие заключения мира с Испанией, турки сконцентрировали на данном направлении гигантское количество сил… Ну а так как бояре освободились и пришли на помощь южанам примерно в то же время, что не позволило османам одержать мгновенной победы. Расклад сил следующий: сто сорок шесть Архимагов, тридцать четыре Высших, шестнадцать Магов — это наши бояре. Шестьдесят пять Архимагов, семь Высших и восемь Магов — силы дворянства юга. И восемьдесят Архимагов, одиннадцать Высших и трое Магов — силы, приведенные непосредственно Леонидом Романовым. Двести девяносто один Архимаг, пятьдесят два Высших и двадцать семь Магов. У врага же пятьсот с лишним Архимагов и аналогичных по силе тварей, больше сотни Высших и их аналогов и пятьдесят девять Магов. И это не считая Старших Магистров… В истории ещё не бывало случаев, чтобы такое количество одаренных подобной мощи сходилось, особенно в рамках всего лишь одного театра военных действий. И как оказалось — когда у сторон их столько, то даже изменения ландшафта ради занятия более выгодной позиции не являются чем-то из ряда вон.

— В общем, — хлопнул я в ладони, не дав продолжить Петру. — Наш штаб, во главе с Гришей, разработал план, как мы будем прорываться в Ставрополь. План дерзкий, смелый и рискованный, в котором каждый из вас должен будет сыграть свою роль. Собственно, ради этого я вас всех и собрал. И сейчас они его вам расскажут сами.

То, что стало большой новостью для военной науки этого мира, для меня таковой не являлось. Пусть высокоранговых магов у нас было в целом поменьше, но зато у нас имелись Великие Маги, и во времена войны с Этель Нурингом сознательное изменение ландшафта делом было не сказать чтобы редким.

— Учитель, прежде чем мы отправимся на совет, прошу уделить мне немного времени, — влез Темный. — Уверяю вас, вы не пожалеете.

— Это не может подождать?

— Не уверен, — пожал он плечами. — Сам мой рассказ и пары минут не отнимет, но вот то, что за ним последует — другое дело. Впрочем, это зависит от вас.

— Заинтриговал, чертяка языкастый, — признал я. — Выкладывай, что там у тебя за дело.

— Сарина ар Диват, та самая полусуккуба в ранге Высшего Мага, что попала к нам в плен и была отдана мне, — ответил он. — Я всё проверил и убедился, что есть возможность использовать с ней один интересный ритуал…

— Ей-богу, уж чего-чего, а такого я точно себе представить не мог, — негромко, почти шепотом сказал высокий и широкоплечий мужчина в расцвете лет, облаченный в полный комплект лат тяжелого пехотинца. — И что это за блажь такая на Аристарха Николаевича нашла? Он же раньше никогда ерундой не маялся! Неужто от прежних удач крышу сорвало?

— Вот ей-ей, Ермоха, я ж тебе сейчас рыло-то набок сверну, сучий сын, — грозно, но так же тихо погрозил ему кулаком сосед. — Твое счастье, что мы на деле, иначе и предупреждать не стал бы.

— Да чего ты сразу ерепенишься, Дмитрий Иваныч! — шепотом возмутился Ермолай. — Я ж не говорю, что так оно и есть. И Главу нашего я уважаю не меньше твоего… Да и вообще — не забывай, это именно я уговорил тебя поступить тогда со мной к нему на службу. Вот только посуди сам — ну какого, спрашивается, лешего мы сейчас делаем? У нас что, на судах вдруг места меньше стало?

К разговору пары чародеев, носивших отличительные знаки Мастеров, старательно прислушивалась ещё добрые две с лишним сотни ушей — пара рот гвардии Великого Рода, командирами которых и являлись эти двое. Использовать телепатию, как и многие другие виды магии, было запрещено, и теперь каждый из бойцов задавался теми же вопросами, что и Ермолай.

Длинный прямоугольный плот, из цельных древесных стволов, очищенных от лишних веток и листвы магией и ею же удерживаемых вместе, тихо плыл среди ночи по реке. Лязг доспехов, редкие, негромкие шепотки людей, бряцанье оружия, глухие поскрипывания сырой, необработанной древесины под подошвами латных сапог — две с лишним сотни человек, теснящихся на не таком уж, в сущности, большом плоту, производили столько шума, что быть подслушанными паре находящихся на переднем крае боевых магов по идее не должно было грозить. Вот только их подчиненные были далеко не обычными людьми — даже на фоне других гвардейцев бойцы Николаевых-Шуйских очень сильно выделялись. И потому диалог слышали даже на противоположном краю импровизированного плавательного средства — при большом желании слух гвардейцев позволял и куда более серьезные вещи, нежели разобрать негромкий разговор с дистанции в жалкие тридцать метров…

Воздушный флот под предводительством Аристарха Николаева-Шуйского вынырнул из никому до этого дня неизвестного стационарного межпространственного портала три часа назад. Под покровом ночи боевые и транспортные суда, приняв построение «Охранное Копье», постарались сокрыть себя максимальным количеством маскирующих чар и двинулись в направлении осажденного города — туда, где держали оборону русские войска.

И лишь одно судно, самый обычный транспортный корабль из числа тех, что в былые, более счастливые времена явно был самым обычным купеческим грузовозом, не отправилось со всеми. Однако именно его, это самое последнее судно, как раз-таки не видел никто — ибо скрывала его магия столь изощренная, сложная и могущественная, что не всякий Высший Маг, даже будучи предупрежден заранее о происходящем, сумел бы уловить хотя бы намек на движение.

Вместо этого оно с большим трудом пролетело тридцать километров в другом направлении и приземлилось рядом с берущей начало прямиком из странной, напоминающей опрокинутое набок ведро скалы гигантских размером — не менее сотни метров в высоту и около двухсот шириной в основании. Из более чем широкой, в добрые шесть десятков метров, расселины бил сплошной поток ледяной, пахнущей морем соленой воды, образуя настоящую полноводную реку.

Почему она попросту не растекалась окрест, превращая все вокруг в дурнопахнущее болото, откуда здесь взялось русло и, самое главное, что это было за странное чародейство, принявшимся спешно покидать трюм корабля бойцам и магам никто, разумеется, не спешил объяснять.

Будь здесь вражеские лазутчики, они бы с изумлением увидели нескончаемую человеческую реку закованных в сталь бойцов. Тяжелобронированные гвардейцы с эмблемами в виде пронзающих круг семи молний, их командиры-маги, пилотируемые големы — средние и тяжелые, аналоги Младших и Старших Магистров — диверсионно-разведывательные отряды, состоящие целиком из чародеев…

Даже самый вместительный, самый современный армейский транспортный воздушный корабль не способен был вместить в себя и четверти войск и боевой техники, что десантировались у своеобразного устья странной реки. Три полка, больше восьми тысяч солдат и офицеров гвардии Николаевых-Шуйских да при пяти боевых звездах пилотируемых големов (четыре средние машины во главе с пятой, тяжелой) — это было много, очень много.

Войска не задерживались — на каждые две роты гвардейцев приходилось по одному длинному, широкому плоту, что их маги посредством чар переносили следом за своими людьми и скидывали на воду. Воины спешно перебирались на них и тут же отплывали — плотам не требовались ни шесты, ни что-либо ещё, ибо когда у тебя на борту пара десятков Адептов и два Мастера, то шанс, что ваше плавсредство перевернется без активной посторонней помощи, исчезающе мал.

Будь на их месте обычные, пусть даже хорошо тренированные и обученные люди, то происходящее отняло бы как минимум восемнадцать-двадцать часов, но гвардейцы управились чуть менее чем за два.

И вот чуть более полусотни деревянных прямоугольников, вдобавок к достаточно бурному течению ускоряемые магией, неслись сквозь освещенную звездами и прибывающей луной ночь, готовясь встретить свою судьбу. Прошло уже около часа с того момента, когда последний плот был спущен на воду и отправился в плаванье, оставив позади осыпавшийся транспортник — могущественная магия, сумевшая временно в разы увеличить вместительность и грузоподъемность судна, взяла свою высокую цену, превратив ещё недавно совсем не старый воздушный корабль в груду трухи и ржавчины.

— Началось… — проворчал вместо ответа Дмитрий.

Вдалеке, с той стороны, куда улетела основная часть флота, сверкнуло, затем ещё и ещё, пока вспышки, наконец, не превратились в сплошное зарево. До людских ушей с запозданием донеслись отзвуки грохота и канонады, заколебалось ровное прежде течение магических энергий, яснее любой иллюминации указывая опытным боевым магам — а иных в числе трех избранных на весьма опасную миссию и не имелось — на всю серьезность закипающего сражения.

С кем бы ни столкнулся флот, но битва в той стороне шла с размахом. Различить отдельные эпизоды боя не представлялось возможным. Одно было ясно — ни госпожа Алена, ни уж тем более сам Глава в бой ещё не вступили. Ярко выраженной, могучей Силы Смерти, присущей первой, не ощущалось, второй же… Ну, не заметить или тем более спутать с кем-то было невозможно. Слишком уж выделялись его Молнии на фоне чего угодно другого.

В какой-то момент река начала сужаться и мелеть, причем неестественно быстро.

— Правый берег… правый берег… — зазвучал меж плотами дублируемый приказ, переданный из авангарда.

Полки, разделенные колоннами по-батальонно, с пилотируемыми големами в авангарде, высланными вперед магами-разведчиками, отрядами магов усиления в центре, готовыми в случае нужды хоть ударить, хоть поднять дополнительный слой защиты, три полка шли фактически атакующим строем.

Сияющий десятками тысяч огней, раскинувшийся, словно море, полный разноголосицы, мечущихся нечеловеческих теней и вполне человеческих фигур, то и дело взмывающих в воздух сотнями и тысячами различных существ — от огромных, достигающих доброй дюжины метров размахом крыльев знаменитых османских соколов, специально выведенных магических животных и гарпий до джиннов и многообразных демонов, пусть и не инфернальных, вкупе со слугами различных Темных Богов.

Та часть османского лагеря, на которую шли отчаянные гвардейцы Николаевых-Шуйских, была одним из островков относительного спокойствия. В ней ничего не полыхало, не тряслась земля, по ней не били площадные чары или хотя бы бортовая артиллерия — но при этом оттуда постоянно что-то неслось в небеса.

По пути им встречались многочисленные вражеские патрули и разъезды, они то и дело натыкались на магические системы сигнальных чар и магических ловушек, заставы и небольшие тыловые укрепления — но при этом никто и ничто не мог их заметить.

— Не вступать в бой! — был дан приказ войскам.

И они не вступали, хотя в начале нервы и тревога давали о себе знать — на первые патрули едва не напали в нарушение приказа. Однако не зря в эту атаку были взяты именно эти полки и бойцы — не относительно молодая дружина Рода, которая намного превосходила боевыми качествами даже элитные полки гвардии, а именно они. Ветераны, закаленные, знающие, что значит безоговорочное подчинение приказу, доверяющие своим командирам и верящие руководству…

Над полками незримой тенью, словно бы сотканной из самого мрака, парил чародей. Его лица никто не видел, аура была почти неощутима, он творил странную, практически незаметную волшбу — однако именно благодаря ей почти десятитысячное войско до сих пор двигалось незамеченным.

За несколько сот метров до первой лагерной стены пришли новые приказы — замедлиться до шага и остановиться, чтобы принять стимуляторы. Всё это время бойцы двигались со скоростью, которую накоротке не каждый конь был способен развить — но бойцы Николаевых-Шуйских выдержали бешеный для любых других бойцов темп. Одаренные магией, курсами эликсиров, великолепно обученные, владеющие Молниями своего Главы, они принимали одно за другим самые мощные зелья, из тех, что шли лишь перед самыми опасными и рискованными битвами — потому что откат у них соответствовал той чудовищной эффективности, что они даровали на несколько часов.

Эти зелья нельзя было принимать тем, в чьей энергетике не резвились разряды магических Молний Пепла, ибо последствия могли буквально убить неосторожно принявших их людей. В этих трех полках служили исключительно те, кто получил дар магии под воздействием Силы Души Аристарха — рядовые бойцы этих полков были Подмастерьями и Учениками, и пусть именно как боевые маги они уступали прошедшим полноценное магическое обучение чародеям, но вот в купе с остальными их возможностями, как гвардейцев, да экипировкой и боевым опытом… Они уступали дружине Рода, да. Но дружины было в лучшем случае шесть сотен, а их — всех вместе десять тысяч. Спецотряды Безликих, безопасников Рода, из Мастеров и выше, бывших диверсантов Канцелярии, упомянутая уже дружина и ещё несколько небольших элитных боевых отрядов из магов четвертого и выше рангов — лишь им уступали эти воины…

— Братья и сестры! — раздалось в голове каждого из присутствующих.

Воины и маги вскидывали головы, даже махины пилотируемых големов обернулись к тому, от кого исходила мощнейшая телепатическая волна. Аура мага была смутно знакома всем, иначе и быть не могло: с аурами всех магов начиная с ранга Архимага всех офицеров ознакамливали при первой возможности, дабы избежать разных эксцессов в бою. Однако кому именно принадлежит эта, никто понять не мог…

— Нам предстоит славное дело! Пока наши друзья оттягивают на себя все внимание и силы осман, мы должны выжать из ситуации максимум! — решительно продолжил чародей. — Там, на холме, примерно в четырех километрах отсюда, находится штаб этой части османских войск. Там же часть стенобитной артиллерии осман, ритуальная фигура, через которую их высшие маги бьют коллективными чарами, пленники — в том числе и несколько Архимагов из наших… И минимум четверо Магов Заклятий, не считая всех остальных — все они и являются нашими целями.

Гвардейцы начали молча переглядываться. То, о чем говорил парящий перед ними чародей… Если там действительно четверо и больше Магов Заклятий, да при поддержке — их сметут раньше, чем они успеют сократить дистанцию для хотя бы самых дальнобойных боевых чар их Старших Магистров.

— Знаю, вы думаете — этот неизвестный выскочка отправляет нас на смерть, — продолжил неизвестный. — Не стоит переживать — от вас не требуется ничего сверх того, что в ваших силах. Сметите всех, кто будет стоять между мной и штабом турок. Убивайте, крушите, ломайте, жгите и разрушайте, выложитесь на полную — пробейте мне путь, а дальше я сам.

— А справишься?

Древнее, как сама война, солдатское право обратиться к командиру из строя. Не в мирные моменты, не на парадах и смотрах, а вот как сейчас — перед тяжелой битвой. Неписаное правило, которое соблюдалось всеми — от обычного лейтенанта, командующего взводом, до королей и императоров, лично ведущих свои армии в бой.

Вместо ответа маг сделал так, что каждый солдат увидел его лицо. Молодое, с трехдневной щетиной лицо с хищным, предвкушающим оскалом.

— Я ответил на твой вопрос?

Ответом стал дружный лязг стали — воины сперва в разнобой, поодиночке, начали стучать оружием в стальные щиты. Минуту спустя уже все, от последнего рядового до командиров полков и пилотируемых големов, стучали сталью о сталь.

Могущественные чары, скрывающие присутствие полнокровной дивизии прямо напротив главных ворот лагеря, без труда гасили звук.

— В атаку!

Построенная штурмовыми колоннами тяжелая пехота с отрядами усиления и бронированными кулаками из пилотируемых големов, что бежали впереди колонн гвардейцев, рванули вперед.

Стены и ворота, весьма солидные, несмотря на то, что это были полевые укрепления, зачарованные на совесть и способные остановить почти любого врага, пали первыми. Рухнули под ударом приземлившегося на землю молодого чародея, ударившего сияющим белым пламенем, извергаемым зажатым в его руке копьем.

Рубикон перейден.

Мой товарищ и коллега решил потерять писательскую девственность и выложил первую свою книгу. Мои дорогие друзья-читатели, поглядите пожалуйста хоть одним глазом — начинающему писателю очень важен отклик на начальных этапах. Кто знает, вдруг перед нами гений, что однажды создаст шедевр, который мы все будем читать взахлеб?