Винделор

Глава 13

Глава 13

Винделор просыпался медленно, словно его тело ещё не осознало, что выбралось из вязкого сна. Сначала была только боль — острая, режущая, заполнявшая всё пространство между ним и реальностью. Каждый вдох давался с трудом, а боль в груди, оставленная медвежьими когтями, не отпускала. Рёбра… сломаны, скорее всего. Кровь, которой было слишком много, теперь оставила лишь тёмные пятна на одежде. Он попытался приподняться, но тело протестовало — боль в боках и груди была такой сильной, что он едва мог шевельнуться. Закрыв глаза, он снова погрузился в пелену боли, но вскоре услышал слабый шорох.

Открыв глаза, Винделор увидел Илая. Тот сидел рядом на стуле, склонив голову над книгой. Но это был не тот мальчишка, который когда-то бегал за ним и радовался каждому пустяку. Илай изменился — это было очевидно. Его глаза стали глубже, словно хранили следы пережитого. Он выглядел старше — не по годам, а по тяжести пройденного. Лицо было серьёзным, слегка измождённым, но в нём угадывалась новая, ещё не окрепшая сила.

Заметив, что Винделор пришёл в себя, Илай преобразился. Книга тихо соскользнула на колени, и всё, что копилось в нём — тревога, напряжение, страх — вырвалось наружу. Он резко встал, глаза заблестели от волнения, словно он заново осознал, что его товарищ жив.

— Винделор, ты… ты живой! — голос сорвался, лицо отразило бурю эмоций. Он шагнул ближе, но замер, будто боясь подойти слишком резко. — Ты… ты меня пугаешь, понимаешь?

Его руки нервно сжались в кулаки, но в этом жесте сквозила беззащитность — неуверенность, с которой он не знал, как справиться. Взгляд, полный тревоги и растерянной надежды, выдавал, что, несмотря на перемены, Илай всё ещё искал в Винделоре опору, как прежде, даже стараясь казаться независимым.

— Я думал, ты… — он осёкся, голос дрогнул, и он всматривался в Винделора, словно убеждаясь, что это не сон. Глаза наполнились слезами, которые он тут же попытался скрыть, отвернувшись. Столько ночей он провёл у этой кровати, представляя худшее, что теперь, видя Винделора живым, не мог поверить своим глазам.

— Я не знал, что делать без тебя, — тихо добавил он, голос дрожал. — Ты всегда знал, что делать.

Винделор видел, как сильно изменился Илай, но понял, что тот по-прежнему нуждается в нём. В тени его волнения угадывалось одиночество, которое Илай скрывал всё это время.

С трудом приподнявшись на локтях, Винделор стиснул зубы от вспышек боли. Но мысли не позволяли ему оставаться неподвижным. Он сосредоточился, глядя на Илая, который стоял рядом, слегка наклонившись, будто боялся, что Винделор исчезнет, стоит ему моргнуть.

— Где мы? — голос был хриплым, но Винделор постарался придать ему твёрдости. Он знал, что сейчас важно понять, где они, что произошло и почему он в таком состоянии.

Илай откликнулся мгновенно, словно ждал этого вопроса.

— В «Двадцать седьмом». Это здесь, Винделор. Город, который мы нашли. Тут всё нормально. Спокойно. Мы в безопасности. Ты в безопасности, — говорил он с уверенностью, будто убеждая не только Винделора, но и себя.

Слова Илая звучали почти успокаивающе, но в глубине души Винделор чувствовал, что всё слишком хорошо, чтобы быть правдой. Однако в его состоянии это было не так важно.

Шорох у двери прервал его мысли. В комнату вошёл врач — старик с белой бородой, который без лишних слов подошёл к Винделору. Илай затаил дыхание, предчувствуя что-то, а врач достал шприц и, не обращая внимания на возможные протесты, ввёл укол в плечо Винделора.

— Это поможет, — сказал врач мягко, почти успокаивающе.

Винделор хотел кивнуть, но веки отяжелели, а тело, словно обесточенное, утратило силы. С каждым вдохом сознание растворялось в темноте, и он не успел удержать ускользающий мир.

Илай стоял рядом, его взгляд полнился беспокойством, но он был бессилен. Он лишь смотрел, как Винделор снова проваливается в сон.

— Дайте ему три дня покоя, — сказал врач, взглянув на Илая. — Не больше. Этого хватит, чтобы организм восстановился, но ему нельзя перенапрягаться.

— Он потерял много крови, — продолжил врач, убирая шприц. — Мы зашивали раны, вправляли рёбра, но он был без сознания почти неделю. Укол снимет боль и поможет восстановлению, но ему нужно время. Если он начнёт двигаться раньше, раны могут открыться.

Илай кивнул, но напряжение в его глазах говорило больше слов. Он смотрел на ослабленное тело Винделора, и вся его решимость, вся взрослая стойкость, которую он пытался в себе воспитать, начинала таять. Словно он снова становился тем, кто зависел от Винделора.

Когда врач ушёл, Илай остался. Он беспокойно оглядел комнату, но всё было спокойно, как он пытался себя убедить. И всё же тревога в его взгляде выдавала его. Проведя рукой по волосам, он глубоко вздохнул и сел на стул у кровати Винделора, не в силах уйти.

— Ты… вернёшься, да? — прошептал он, зная, что ответа не будет.

Время тянулось медленно, но Илай продолжал следить за Винделором, надеясь, что этот сон не затянется навсегда. Вскоре он оставил товарища и отправился к привычной городской рутине.

Шагая по улицам, Илай невольно возвращался к воспоминаниям о первых неделях в «Двадцать седьмом». Он вспоминал, как они с Мирой искали ломбарды, чтобы обменять остатки вещей на деньги для еды и жилья. Этот процесс казался странным и непривычным. Винделор учил его, что порой приходится торговаться, биться за каждую монету, сталкиваться с равнодушием или жестокостью. Поэтому, когда в одном из ломбардов с ним заговорили вежливо и предложили честную цену, Илай растерялся. Ему показалось, что это ошибка, и он не сразу понял, как реагировать на доброжелательность.

Когда они с Мирой нашли гостиницу, Илай ощутил облегчение. Это было простое, скромное место, но оно дало им опору, пусть и временную. Мира, всегда казавшаяся стойкой, иногда не могла скрыть тоску по дому — по родному городу, по семье, которой давно нет, по жизни до событий, сломавших её мир. Илай понимал, что здесь, в «Двадцать седьмом», у них появился шанс начать заново.

В следующие недели Илай искал занятия, чтобы не оставаться наедине с тревожными мыслями. Он проводил часы в лечебнице, помогая ухаживать за больными, и часто дежурил там, ожидая пробуждения Винделора. Время текло мучительно медленно, а тревога не отпускала, даже когда он убеждал себя, что всё идёт своим чередом.

В перерывах между дежурствами Илай искал подработку. Найти её в новом городе было непросто, но он был упрям. В небольшом ресторанчике его взяли на кухню. Он быстро освоил приготовление простых блюд, втянулся в ритм работы и начал привыкать к шуму и суете. Это был маленький шаг, но для Илая он значил многое — впервые за долгое время он почувствовал, что может сам о себе позаботиться. Вскоре он договорился, чтобы взяли Миру — её с радостью приняли официанткой.

Так проходили дни, и, хотя неуверенность не исчезла, жизнь обретала смысл. Город, казавшийся чужим, становился родным. Здесь Илай узнал не только боль и потери, но и маленькие радости. Но мысли о Винделоре, всё ещё не пришедшем в себя, не отпускали. Илай понимал, что товарищу нужно время, и каждый из них переживает этот период по-своему. Но когда Винделор проснётся, Илай будет готов к разговору — самому сложному в своей жизни.

Открыв дверь номера гостиницы, Илай почувствовал уют, ставший за недели домом. Мира сидела на кровати, укутавшись в одеяло, но, увидев его, улыбнулась тёплой, искренней улыбкой.

— Ты вернулся, — сказала она, вставая и подходя ближе. — Как Винделор?

Илай не сразу ответил — мысли путались. Мира обняла его, и он замер, чувствуя её тепло. В этот момент слова были не нужны, только ощущение безопасности и близости. Здесь, в этом уголке города, он мог забыть обо всём и просто быть с ней.

— Винделор всё ещё спит, — наконец сказал он, голос прозвучал глухо. — Врачи говорят, ему нужно ещё три дня покоя.

Мира нахмурилась, её лицо посерьёзнело. Она отстранилась, глядя на него внимательно.

— И сколько ещё мы будем ждать? — голос прозвучал резко, но сдержанно. — Мы сделали для него всё, что могли. Он спас нас, да, но его время прошло. Сейчас главное — мы с тобой.

Мира отвела взгляд, её голос стал тише.

— Я устала бояться, Илай. Вся моя жизнь была бегством — от бандитов, от прошлого. Винделор дал нам шанс, но я не хочу, чтобы его путь утащил нас в хаос. Я хочу стабильности, понимаешь? Чтобы не бояться, что завтра всё рухнет.

Илай сжал кулаки — её правда жгла, но Винделор был не просто прошлым, он был его якорем. Сердце сжалось. Он понимал, что в её словах есть правда, но недавно, когда они говорили об этом, всё закончилось иначе. Тогда Мира успокоила его — теплом, словами, поцелуями. Их связь окрепла. А теперь разговор всплыл снова, и она, похоже, не собиралась его откладывать.

— Ты не понимаешь! — Илай едва сдержал гнев, но, почувствовав, как лицо краснеет, глубоко вдохнул и заставил себя успокоиться. — Винделор был с нами всё это время. Он не просто спас нас — он рисковал жизнью. И теперь ты предлагаешь его оставить?

Мира чуть отстранилась, но не отступила. В её взгляде было напряжение, но не враждебность. Она чувствовала, что они балансируют на острой грани. Сделав шаг вперёд, она взяла его за руку и заглянула в глаза.

— Я всё понимаю. Мы обязаны ему. Но его жизнь — не наша, Илай. Мы не можем вечно быть рядом. Ты видишь, как здесь всё устроено, знаешь, как быстро мы можем добиться своего. Через год у нас будет квартира на окраине. Разве тебе этого не хочется? Мы будем вдвоём, и больше ничего не нужно.

Она замолчала. Илай почувствовал, как напряжение ослабевает, но внутри всё ещё бурлила злость. Он понимал, что Мира говорит о будущем — будущем без Винделора.

— Ты говоришь, как мои родители, — усмехнулся он, но в голосе звучала тоска. Перед глазами всплыло детство: родители жили бок о бок, поддерживая друг друга в мелочах. Они не могли представить, что кто-то из близких исчезнет. Теперь, глядя на Миру, он чувствовал нечто похожее.

Мира нахмурилась, в её взгляде промелькнула тревога.

— Ты всё ещё привязан к Винделору. Но он — прошлое, Илай. Я не хочу, чтобы наши планы рухнули только потому, что он решил идти своим путём. Мы с тобой — вот что главное. Ты ведь понимаешь, правда?

Илай почувствовал, как злость сменяется болью. Он не хотел ссоры. Глубоко вздохнув, он попытался справиться с эмоциями. Мира почувствовала это — нежно провела пальцами по его руке и поднесла её к губам.

— Прости, — прошептала она. — Я просто боюсь, что однажды ты снова окажешься перед выбором — он или я.

Илай молчал, не находя слов. Он знал, что их пути с Винделором не разойдутся так просто.

— Ладно, — наконец сказал он с лёгкой улыбкой. Но внутри бушевала буря. Он понимал Миру, но мысль оставить Винделора казалась предательством. Сжав её руку, он скрыл смятение. — Мне пора.

— В ресторан?

— Да. Вернусь, как обычно.

Работа поможет отвлечься. Возможно, после неё он увидит всё иначе.

Илай вышел из номера и зашагал по улице, чувствуя, как смятение захватывает мысли. Обычно в такие моменты он просто делал, что нужно. Но сегодня всё было иначе. Мира, Винделор, их будущее — в голове складывалась головоломка, которой не хватало последнего кусочка.

Город жил своей жизнью, не замечая его тревог. Яркий, шумный, он был полон энергии. Но за пёстрой суетой скрывалось нечто тревожное — стоило прислушаться, и становилось ясно, как легко здесь потерять себя. Улицы переполняли те, кто искал удовольствий — быстрых, мимолётных, заглушающих реальность. Город манил разнообразием, но Илай чувствовал в нём перенасыщенность. Всё казалось чрезмерным — даже развлечения.

Рестораны, пабы, клубы встречались на каждом шагу, окутывая улицы запахами жареного мяса, сладостей и алкоголя. Это создавало атмосферу излишеств, но не приносило удовлетворения. Город сгущал вокруг плотную, вязкую среду, полную обещаний бездумных наслаждений. Вывески заманчиво мерцали, суля забвение. На углу продавец жарил мясо, жир шипел, дым стелился, как опиумный туман. Казалось, каждый стремился спрятаться от настоящего, утонуть в нескончаемом празднике.

Толпы гуляк, поток еды и выпивки казались Илаю безумием. В его родном городе радость была редкостью — люди жили сдержанно, порой угнетённо. Здесь же они погружались в веселье с жадностью, теряя смысл. Город был полон не людьми, а тенями, заглушившими мысли в погоне за наслаждениями.

Илай замедлил шаг, вдыхая густой воздух улиц. Неужели за этой мишурой скрывалось что-то настоящее? Он видел, как люди выходят из клубов — разгорячённые, с осоловевшими взглядами, будто потерявшие часть себя. Всё здесь было чуждо, но что-то притягивало. Возможно, потому, что он понимал, как легко раствориться в этом безумии, забыть, что важно.

Его размышления прервал знакомый силуэт — ресторан, где он работал. Свет из окон разливался тёплым свечением, создавая уют. В воздухе витали запахи еды, а приглушённый шум веселья доносился до улицы.

У дверей Илай замер. Его внимание привлёк звук. Что-то заставило его остановиться, сердце сжалось от тревоги. В соседнем переулке двигались две фигуры. Один говорил тихо, слова терялись в шуме города, но в голосе сквозило напряжение, почти угроза.

Илай вслушивался, но не мог разобрать слов. Всё в этом разговоре вызывало беспокойство, будто происходящее ускользало от понимания, но на глубинном уровне он чувствовал: это важно. Холодное предчувствие охватило его, оставляя неприятный осадок.

Он смотрел, сердце колотилось от неопределённости. Этот момент будто застыл, наполняя воздух напряжением. В жестах одного из силуэтов было что-то знакомое, но далёкое. Илай отвёл взгляд, заставив себя вернуться к реальности. Работа ждала. Он не мог позволить тревоге увлечь его в неизвестность.

Глубоко вдохнув, он шагнул к дверям ресторана. Но даже внутри ощущение, что он стал свидетелем чего-то важного, не отпускало.