Винделор

Глава 14

Глава 14

Два незнакомца вошли в ресторан, и, казалось, все взгляды непроизвольно обратились к ним. Заведение было роскошным: высокие потолки, сверкающие хрустальные люстры, дорогие ковры и изысканные столы. Витрины с винами отражали мягкий свет свечей, придавая всему атмосферу изысканности. Здесь было всё, что могло соблазнить — от богатых украшений до пищи, подаваемой на золотых подносах. Некоторые посетители наслаждались не только едой, но и самим процессом наблюдения за работой поваров — кухня была открытой, и её пространство легко просматривалось с разных уголков зала.

Изящные блюда, напитки, почти магическое ощущение удовольствия от каждого кусочка — это место было олицетворением роскоши и наслаждения. Тот, кто входил сюда, словно забывал обыденность мира за пределами стен этого заведения, предаваясь исключительно своим желаниям.

«Здесь, похоже, каждый может позволить себе всё», — подумал один из незнакомцев, окидывая взглядом зал. Он слегка кивнул своему спутнику.

Ресторан был особенным в этом плане: его посещали люди разного социального положения, но всех объединяла одна черта — стремление получить всё, что можно, ради мгновенного наслаждения. Неподалёку от входа несколько взрослых мужчин обсуждали деловые вопросы, не замечая окружающих. Иногда их разговоры прерывались, когда кто-то направлялся к барной стойке за очередным напитком.

В уголке, возле стойки, среди поваров выделялся один молодой юноша. Он работал быстрее остальных, с заметным рвением, как будто не мог позволить себе замедлиться. Несмотря на свою молодость, он был не менее опытен и сосредоточен, чем более зрелые коллеги. Его лицо оставалось бесстрастным, а движения были точными, почти механическими. Он не отвлекался, не позволял себе расслабиться, даже когда ему поручали сложное задание. Его усердие бросалось в глаза.

Незнакомцы, не обращая внимания на юношу, подошли к стойке и сделали заказ. Через несколько минут они заняли стол у окна, откуда открывался вид на суету улицы. Один из них, старший, не отрываясь от меню, сдержанно улыбнулся.

— Ты не можешь всю жизнь ограничивать себя. Здесь, в этом месте, нет никаких преград. Ты заслуживаешь этого, поверь мне, — сказал он, поглаживая бокал вина, стоявший перед ним. — Зачем отказывать себе в том, что доступно? Ты ведь знаешь, что тебе нравится.

Молодой мужчина взглянул на него с некоторым сомнением, но тот продолжил, его голос становился всё более уверенным.

— Прими это, наконец. Здесь нет ошибок, только наслаждение. Ты ведь давно об этом мечтаешь, не так ли?

Он указал на меню, на предложение роскошных десертов и редких вин, словно подчёркивая: «Всё это для тебя, и ты можешь позволить себе всё прямо сейчас».

Молодой мужчина неуверенно посмотрел на меню, его взгляд метался между блюдами, как будто он выбирал, что из всех этих соблазнов ему позволить. В его глазах было сомнение, но искушение становилось сильнее.

— Но… это слишком много… — тихо сказал он, немного смущённо.

Старший мужчина улыбнулся с мягким вызовом и поднял свой бокал, взгляд его был уверенным.

— Почему? Ты ведь знаешь, что хочешь. Мы не живём вечно. Это твой шанс. Позволь себе немного радости.

Молодой мужчина снова взглянул на меню и, в конце концов, улыбнулся, позволяя себе отпустить сомнения. Он сделал заказ.

Официантка подошла, и мужчины начали заказывать, выбирая всё более изысканные блюда и напитки.

Сидя в этом ресторане, среди излишеств, они уже не просто наслаждались моментом — они погружались в мир, где не существовало ни границ, ни угрызений совести.

Старший незнакомец, плотного телосложения и заметно более зрелого возраста, чем его спутник, сидел напротив молодого мужчины, который выглядел гораздо стройнее и моложе. У него был лёгкий налёт растительности на лице, как у тех, кто ещё не завершил свой путь к полной зрелости, но уже ощутимо начал менять свою внешность. Его глаза горели юношеским любопытством, но под этой искренностью скрывалась неуверенность — он явно чувствовал себя немного потерянным, сталкиваясь с таким количеством еды.

Ресторан был шикарным, даже более, чем ожидал молодой мужчина. Просторный, с высокими потолками и мягким освещением, он излучал тепло и благополучие. Посетители сидели за столами, наслаждаясь вкусной едой, и могли наблюдать за работой поваров, которые без устали готовили изысканные блюда на виду у всех. На кухне царила почти театральная атмосфера, каждый жест повара был частью их особого представления.

И вот перед ними лежали роскошные блюда, едва помещавшиеся на столе: жаркое с тёмным, расплывающимся жиром и запечённые овощи, покрытые слоем сыра и сливок. Старший незнакомец с улыбкой на лице наблюдал, как его спутник, несколько неуверенно, берёт в руки нож и вилку и делает первый укус.

— Ну, как? — спросил старший с прищуром, его глаза искрились в ожидании реакции.

Молодой мужчина невольно кивнул, не в силах отказаться от этого приглашения, но вскоре его лицо стало серьёзным, когда желудок наполнился. Он уже не чувствовал себя таким лёгким, как раньше. Казалось, всё больше еды заполняло его, и тяжесть медленно накатывала, но старший мужчина не оставлял его в покое.

— Ещё! — настаивал он, кладя новую порцию на его тарелку. — Это же не просто еда, это настоящий опыт. Не ограничивай себя, ты заслуживаешь этого. Всё это нужно тебе — ты ещё не видел ничего подобного.

Он начинал буквально запихивать еду в рот спутнику, делая это с каким-то наигранным увлечением, как будто был уверен, что ему нужно больше, чем он может съесть. Молодой мужчина пытался сдерживаться, его лицо покраснело, а желудок уже казался тяжёлым, но соблазн не отпускал. Его взгляд был потерянным, почти испуганным, как будто он не знал, как остановиться.

— Ты чувствуешь, как жизнь наполняет тебя? — продолжал старший, не обращая внимания на его неудобство. — Мы все пришли сюда, чтобы наслаждаться, не упускай ни одного момента.

Молодой мужчина, не зная, как остановиться, кивнул, но теперь его лицо покраснело не от стыда, а от физического дискомфорта — он чувствовал, как излишества начинают давить на его тело. Он знал, что что-то не так, что он уже переступил черту. Но старший не остановился.

И в этот момент, когда он почувствовал тяжесть в животе, когда мышцы живота затянулись, а голова закружилась, он вдруг осознал, что его желание «насладиться» и «позволить себе» привело его к этому состоянию. Он ощутил, как его тело становится чуждым ему, как тяжесть еды превращается в пустоту, и всё, что осталось — это потерянное чувство меры.

Старший незнакомец, тем временем, с улыбкой на лице продолжал поглощать свои порции, не обращая внимания на спутника. В его глазах было что-то властное, почти предсказуемое, как будто он знал, что происходит в душе этого молодого человека.

Молодой мужчина ощутил, что в его груди уже не было места для еды, но странное чувство, которое он испытывал, не было связано с удовлетворением. Это было ощущение, что он потерял контроль.

Старший продолжал настаивать, его голос становился всё более настойчивым и уверенным, как будто каждый его жест был частью хорошо продуманного плана. Он уже несколько раз положил ещё порцию на тарелку младшему спутнику, сам же спокойно наслаждаясь своей едой.

— Ты же не хочешь, чтобы всё это пропало зря, верно? — говорил он, постоянно подталкивая ложку с жирным мясом к рту младшего. — Мы пришли сюда за этим, чтобы взять от жизни всё, что она нам даёт. Ты заслуживаешь этого, ты ведь почувствуешь, как это наполняет тебя, освобождает. Не упусти свой шанс.

Молодой мужчина пытался отстраниться, но старший был настойчив и умел манипулировать. Он с улыбкой, не спеша, словно проверяя его границы, продолжал заставлять его есть. Лёгкая тревога на лице младшего становилась всё более заметной, но он чувствовал, как его тело не может противостоять этому давлению. Желудок уже болел, а еда не переставала поступать.

Первые укусы, хотя и были с трудом проглочены, дали ощущение сытости, но теперь, когда желудок начинал наполняться, его растяжение уже приносило боль. Странное, неприятное чувство начало нарастать внутри, как будто сам желудок скручивался в спазме, не готовый выдержать больше.

Когда старший положил ещё один кусок на его тарелку и, не дождавшись, запихнул его в рот, младший почувствовал резкую боль, как будто его внутренности сжались в судороге. Желудок, который долгое время страдал от ограничений, теперь буквально протестовал. Он чувствовал, как пища не просто заполняет его, а словно превращает его в нечто тяжёлое, чуждое его организму.

— Это… слишком… — пробормотал он сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как изнутри его тело словно начинает заполняться горячей тяжестью, как сдавленный мяч, который уже не может вмещать больше.

— Ты слабак, — старший не обратил внимания на его слова, продолжая с той же улыбкой подталкивать ложку, будто это было абсолютно естественно. — Ты просто не привык к настоящему наслаждению, но ты привыкнешь. С каждым кусочком ты будешь чувствовать себя сильнее, свободнее. С каждым глотком жизни, который ты возьмёшь.

Молодой мужчина попытался отодвинуть тарелку, но рука старшего не позволила ему. Он всё больше чувствовал, как его тело становится чужим, как будто его внутренности вот-вот разорвутся от перегрузки. Каждая новая порция сжимала его, а его желудок становился жёстким и болезненным. Голова начинала кружиться. Вместо того чтобы наслаждаться, он уже не мог думать о том, что он делает — только о боли, о том, что его заставляют есть, и о тяжести, которая становилась невыносимой.

Заглотив ещё один кусок, он почувствовал, как изнутри его живот буквально взрывается болью. Он почувствовал, что не может больше дышать, что эта боль от переедания заполнила его целиком. Он едва смог повернуть голову к старшему, его лицо теперь было бледным, с потными каплями на лбу.

— Я… не могу… — его голос был слабым, но настойчивым. В его глазах мелькало отчаяние. — Я не могу больше.

Но старший лишь смотрел на него с интересом. Его лицо оставалось спокойным, как будто этот момент был частью игры, в которой ему нужно было победить.

— Ты ещё не понимаешь, — сказал он тихо, но с уверенностью, почти как наставник, объясняющий своему ученику, что тот должен пройти этот путь. — Ты не можешь остановиться. Ты должен пережить это, чтобы понять, что это действительно стоит того.

Молодой мужчина не мог больше. Его глаза наполнились слезами, его руки дрожали, когда он попытался оттолкнуть тарелку, но не смог. Тело не слушалось его, а чувство тяжести становилось невыносимым.

Он почувствовал, как всё в нём, что до этого казалось привычным, начинает рушиться. Боль разлилась по его животу, переходя в тошноту, которая всё крепче сжимала его грудную клетку. Он больше не мог сидеть. Он схватил стол, пытаясь встать, но колени подогнулись, и он упал в кресло.

Старший лишь продолжал смотреть на него с холодным интересом, как будто наблюдал за кем-то, кто только что пережил свой первый настоящий урок.

— Ты научишься. Мы все учимся на своём пути, — произнёс он, словно утверждая свою победу.

Молодой мужчина закрывал глаза, пытаясь справиться с болью и тяжестью в желудке. Но в этот момент он начал осознавать, что эта встреча — не только о еде. Это была встреча с чем-то гораздо более опасным.

Молодой мужчина, не выдержав перегрузки, наклонился вперёд, его рот открылся, и пища вырвалась наружу, не успевшая полностью проглотиться. Всё это было настолько резко и болезненно, что он не мог контролировать своё тело. Он пытался сдержать рвоту, но с каждым новым толчком его желудок освобождался от лишнего количества пищи. Потоки рвоты заполнили его тарелку и стол, а он, побледнев, обрушился на стол, пытаясь справиться с болью.

Старший мужчина, заметив происходящее, сдержал выражение недовольства и отстранился. Его лицо исказилось, он поднял руку, отталкиваясь от столика.

— Это что за цирк? — его голос стал холодным и властным. — Такая еда не должна подаваться в ресторане! Я требую объяснений! — он резко повернулся к официанту, который стоял рядом, ошарашенно наблюдая.

— Я платить не буду, и это — ваша проблема, — произнёс он, выражая пренебрежение и уверенность. — Я не хочу знать этого слабака, пусть это останется вашей проблемой.

Слово «слабак» он выговорил с таким презрением, что даже официант почувствовал это. Старший мужчина резко развернулся и направился к выходу, не обратив внимания на юного мужчину, который, всё ещё страдая от боли, сидел за столом.

Когда старший ушёл, повар, усмехнувшись, вернулся к своей работе. Но через мгновение его голос прорезал тишину:

— Илай, не отвлекайся. Ты сюда работать пришёл или на клиентов пялиться? — строгий, но спокойный голос напомнил Илаю о том, что нужно сосредоточиться.

Илай вздрогнул, быстро вернувшись к реальности. Он мельком взглянул на стол, где осталась лишь пустая тарелка, и, не говоря ни слова, пошёл к плите, сосредоточив всё внимание на своей работе.

Илай вернулся к плите, но мысли не отпускали его. Он продолжал мельком наблюдать за происходящим в зале, поглощая сцены, которые снова и снова разыгрывались перед его глазами. С каждым днём он всё больше привыкал к этому ресторану — к его ярким огонькам, звукам посуды и тихим разговорам. Он был здесь всего несколько недель, но уже успел понять, что такой ресторан — место не для всех.

Он не мог перестать думать о том, что только что случилось. Младший мужчина, задыхающийся от переедания, его страдание, а затем взгляд старшего — холодный и презрительный. Илай вдруг почувствовал, как всё это начало немного раздражать его. Он подумал о том, что здесь, в этом мире веселья, людей словно ничего не останавливает, чтобы наслаждаться чем-то до крайности. Молниеносное поглощение пищи — не просто обычный процесс, а нечто большее. Избыточное, вызывающее, почти звериное.

— И что за место такое… — подумал он, на мгновение закрыв глаза, сосредоточившись на работе и стараясь избавиться от навязчивых мыслей.

Ему нравилось быть поваром. Тепло кухни, яркие запахи, атмосфера сосредоточенности. Здесь, в этом пространстве, Илай чувствовал себя в своей стихии. Он с увлечением готовил, с каждым днём совершенствуя свои навыки, следя за процессом с вниманием, как настоящий профессионал. Но вот эти люди… Они не знали меры. Те, кто входил в ресторан с жадным блеском в глазах, как только на столе появлялась порция еды, поглощали всё с такой поспешностью, что Илай не мог не почувствовать неприятное ощущение. Это не было просто аппетитом. Это было поглощение, которое напоминало бесконечную жажду, словно животное, голодное желание утолить свою потребность без остатка.

Как бы сильно Илай ни увлекался кулинарией, он не мог скрыть того, как такие люди его пугали. Пугал сам факт, что они не видят границ — ни в потреблении пищи, ни в своём собственном поведении. Младший мужчина, чьи глаза, до того как он отвернулся, казались полными боли и стыда, был лишь одним из множества таких же.

Илай не знал, что с этим делать. Работа ему нравилась, но сам ресторан стал напоминать не место для людей, а арену для тех, кто потерял всякую связь с реальностью и разумом. Он не мог понять, как это можно воспринимать как норму. Сколько ещё таких людей, как тот, кто только что почти задохнулся от переедания? К чему они идут, поглощая всё подряд, в поисках какого-то удовлетворения, которое так и не приходит?

Он достал из кармана платок, вытер пот с лба и снова погрузился в работу, стараясь думать о другом. Это было важно. Всё остальное оставалось в тени его сознания, которое он не хотел рассматривать слишком глубоко.

Илай стоял в углу кухни, переворачивая жаркое на сковородке. Его взгляд случайно упал на небольшой столик у окна, где сидели двое — мужчина и женщина, явно принадлежащие к высокому обществу. Он не знал их, но их манеры сразу привлекли внимание. Мужчина был в дорогом костюме, его волосы аккуратно уложены, а от его наряда исходил запах дорогих духов. Женщина была молода, с ярким макияжем и яркими украшениями, явно заинтересованная в том, чтобы продемонстрировать свою привлекательность.

Когда пара вошла в ресторан, их присутствие сразу привлекло внимание. Мужчина был в дорогом костюме, который явно не был сделан для людей из обычного круга, а женщина — в ярком вечернем платье, с изысканным макияжем и огромным кольцом на пальце. Илай уже привык к таким людям, но каждый раз их поведение его удивляло. Мужчина, не глядя на меню, сразу указал на несколько самых дорогих блюд, явно не заботясь о стоимости. Женщина с игривым выражением лица предвкушала, как всё это будет подано, и заказала несколько бутылок дорогого вина, не забыв добавить, что «чем больше — тем лучше».

Как только их заказ был принят, они начали осматривать интерьер ресторана. Женщина взглянула на поваров, стоящих за стеклом кухни, и усмехнулась.

— Всё это можно сделать намного веселее, — сказала она мужчине. — Я предлагаю, чтобы этот ужин стал не только вкусным, но и развлекательным. Почему бы не пригласить кого-то, кто споёт для нас? Или, может, какой-то танец? Нам нужны ощущения, нам нужно больше!

Мужчина, весело улыбнувшись, подал знак официанту.

— Нам нужно что-то особенное, — сказал он с налётом иронии в голосе. — Принеси нам не просто ужин, а шоу. Пусть кто-нибудь из поваров покажет свои таланты.

Официант с удивлением посмотрел на них, но, не теряя профессионализма, пошёл на кухню, чтобы выяснить, кто может исполнить этот каприз. Вскоре один из поваров, немного смущаясь, вынужден был начать танцевать в неудобном костюме под музыку, выбранную для этой пары.

Однако этого было недостаточно для богатых гостей. Женщина начала смеяться и громко предлагать другим участникам шоу подняться на стол и устроить представление.

Весь ресторан наблюдал за их поведением, и даже Илай, зная, как часто такие случаи происходят в этом заведении, не мог не почувствовать неприятное ощущение. Тут не было ни эстетики, ни стиля — была лишь жажда лишнего, безудержного потребления и забавы.

В какой-то момент женщина, не дождавшись следующего номера, подала знак официанту, и тот принял их заказ на дополнительные порции. Всё было уже подано по высшему разряду, но они продолжали требовать большего — удовольствия за счёт тех, кто был рядом.

— Еда не имеет значения, если ты не получаешь достаточно впечатлений, — сказал мужчина, разглядывая пустую тарелку. — Мы пришли сюда не только поесть, а чтобы увидеть настоящее развлечение.

Илай наблюдал за всем этим с отвращением. Он чувствовал, как этот праздник для избранных стал чем-то пустым, лишённым смысла. Тут не было ни удовольствия, ни радости от еды, только пустое потребление и желание ещё больше «поглотить» — не только еду, но и внимание, и даже сам процесс жизни, захватывая всё вокруг.

Как только танец повара завершился, женщина с острым взглядом заглянула в кошелёк, достала горсть золотых монет и, слегка покачав головой, произнесла:

— Я предлагаю кое-что более интересное, чем танцы. За эти деньги вы, — она повернулась к повару, — будете сражаться с ним, — указала на официанта. — Это будет настоящий спектакль! Победитель заберёт деньги.

Мужчина рядом с ней, улыбнувшись, добавил:

— Нам нужно больше интриги, не так ли? Что может быть более захватывающим, чем смотреть, как эти двое сражаются за наше развлечение?

Илай, стоящий рядом на кухне, слышал этот разговор и почувствовал, как его сердце сжалось. Он знал, что такие игры в этом ресторане случаются, но эта сцена была особенно отвратительной. Это не было развлечением — это было унижение, как бы они это ни называли.

Официант, который несколько секунд назад был удивлён, теперь стал невольным участником. Он не мог отказаться. Повар же, ошеломлённый предложением, понял, что отказываться нельзя — это не только вызов для его достоинства, но и возможность заработать деньги.

— Хорошо, если вы настаиваете, — сказал официант, немного напрягаясь, но сдержанно улыбаясь.

— Отлично! — сказала женщина, зажав монеты в руке. — Сражение должно быть честным, без всяких хитростей.

Ресторан наполнился лёгким возбуждением. Посетители начали собираться в круг, не скрывая любопытства. Официант и повар встали друг против друга, стоя по обе стороны от стола, где недавно подавали ужин. Оба сильно отличались по телосложению — официант, хотя и был высоким, был явно менее мускулистым, в то время как повар, несмотря на свою профессиональную фигуру, был тяжеловат, с короткими, сильными руками.

Мужчина, ставший судьёй этого «поединка», сделал жест, как будто давая команду. Сначала они обменялись взглядами, но через мгновение удар произошёл. Официант попытался нанести первый удар, но повар оказался ловким, и его мощный корпус быстро превратился в оружие — он сжал руку официанта, мгновенно перехватив его запястье. Повар оказался сильнее, но в его движениях было ощущение неуверенности.

— Он слаб, — шепнула женщина своему спутнику, улыбаясь, когда повар в очередной раз завалил официанта на землю.

Но момент, когда официант упал, оказался неожиданным поворотом для всех. Не осознавая, сколько усилий уже было вложено в бой, повар остановился. Он тяжело дышал, хотя сам не ожидал, что всё обернётся таким образом.

Публика была потрясена, и несколько минут все стояли в молчании. Это была не игра, а нечто гораздо более мрачное и беспощадное. Официант встал, слабо улыбнувшись, но не сказал ни слова.

Женщина, не дождавшись окончательного результата, снова махнула рукой, указывая на повара:

— Ну, что ж… он победил. Пускай это было не элегантно, но победителей не судят.

Спутник женщины кивнул, и монеты были переданы. Повар забрал их с явным недовольством, но просто молча кивнул.

Илай вернулся в свой угол, сердце его сжалось от бессилия. Он не знал, что делать с этим зрелищем. То, что происходило сейчас, было не просто развлекательным событием, а ярким напоминанием о том, что чревоугодие не ограничивается едой. Оно проявляется везде, превращая любые моменты в поглощение и унижение.

Он потёр несколько мгновений, стоя у плиты, размышляя. Наслаждение за счёт страха, удовольствие за счёт унижения — всё это казалось настолько противоположным тому, о чём он мечтал в своей жизни.

Ситуация развивалась стремительно, и атмосфера в ресторане начинала накаляться. Женщина, не удовлетворённая лишь наблюдением за сражением, решительно подняла руку, призывая к ещё большему шоу.

— Почему бы не продолжить? — сказала она с блеском в глазах, обращаясь к остальным гостям. — Если кто-то из вас готов, я готова удвоить вознаграждение для победителя. Пусть этот бой станет настоящим зрелищем! Давайте сделаем это по-настоящему интереснее!

Мужчина, сидящий рядом с ней, одобрительно кивнул, продолжая следить за происходящим с ухмылкой на лице. Он явно получал удовольствие от того, как напряжение в воздухе растёт.

Через мгновение один из гостей, более решительный, поднялся с места и шагнул к столу, не скрывая своего энтузиазма.

— Я могу попробовать! — заявил он, кидая быстрый взгляд на повара, который, казалось, только что начал приходить в себя после первого столкновения. — Пусть этот жалкий повар покажет, насколько он на самом деле силён.

От него не отставал второй гость, который, усевшись с другой стороны стола, задумчиво потёр подбородок, изучая ситуацию. Затем, с хитрой улыбкой, он встал и начал собирать ставки среди присутствующих.

— Кто на что ставит? — спросил он, обращаясь к соседям. — Удвоение для победителя, так что ставки будут щедрыми.

Илай, наблюдавший за всей этой сценой с кухни, почувствовал, как внутри него растёт отвращение. Люди, которые тратят время на такие игры, на эти подачки — это было нечто гораздо более мрачное, чем просто удовольствие от еды. Это было ничем не прикрытое издевательство. Ощущение, что всё вокруг — лишь часть этого спектакля, где человеческое достоинство и уважение превращаются в азарт и шутовство, было его кошмаром.

На его глазах люди с азартом начинали делать ставки, и даже те, кто с виду был менее уверенным в своих силах, в какой-то момент вступали в игру. Вся сцена стала похожа на карнавальное шествие, где основной движущей силой была лишь жажда побеждать, обогатиться, уничтожить.

Повара буквально схватили за горло. Он уже не мог чувствовать лёгкость в своём теле, его мышцы напрягались в преддверии нового столкновения. Но, с другой стороны, с каждым его шагом зрители оживлялись. Это был не просто бой за деньги — это была игра с человеческими судьбами.

Как только все ставки были собраны, женщина улыбнулась, широко раскинув руки.

— Пусть начинается! — произнесла она, как дирижёр перед оркестром, управляя этим безумным процессом.

Схватка между гостем и поваром началась быстро. Атмосфера в ресторане становилась всё более напряжённой, и все взгляды присутствующих были устремлены на дуэль, которая разыгрывалась прямо у их глаз.

Гость был человеком среднего возраста с крепким телосложением. Его движения были уверенными и напористыми, он сразу попытался захватить повара, явно рассчитывая, что сила и опыт в физическом труде дадут ему преимущество. Повар же, хотя и не был таким крупным и мощным, как его противник, проявил отличную гибкость и быструю реакцию, так как его тело было привыкшим к резким движениям и быстрой работе на кухне.

Гость попытался схватить повара за шею, но тот увернулся, использовав момент и применив технику захвата, которая была рассчитана на то, чтобы вывести противника из равновесия. Повар опрокинул гостя, и тот с трудом попытался подняться, но силы его уже иссякали. Это сражение было не только о физической силе, но и о стратегии, о том, кто сможет действовать быстрее и увереннее.

Когда гость снова попытался атаковать, повар использовал свою способность к быстрой реакции, и в итоге снова оказался наверху, контролируя ситуацию. Вскоре гость оказался на полу, с трудом пытаясь восстановить дыхание, в то время как повар стоял над ним, немного усталый, но победивший.

Вся сцена затихла. Гости, наблюдавшие за поединком, заметно напряглись, ожидая, что произойдёт дальше. Женщина и её спутник, разочарованные не совсем тем результатом, которого ожидали, начали переговариваться между собой.

Повар, глядя на своих соперников, вытер пот со лба, после чего встретил взгляд Илая, который наблюдал за происходящим из кухни. Илай чувствовал, как нарастает напряжение внутри него. То, что происходило в этом ресторане, заставляло его ощущать определённое отвращение. Он начал понимать, что работа в этом месте — это не просто работа, а часть чего-то более глубокого, с чем ему было трудно согласиться.

— Илай, не отвлекайся, — послышался голос из кухни. — Ты сюда работать пришёл или на зрелище пялиться?

Илай на мгновение замер, размышляя о происходящем. Всё это, хоть и оставалось частью его работы, начинало казаться чем-то чуждым и неприятным.

После нескольких мелких стычек, которые, хоть и были интересными, не приносили желаемого удовлетворения гостям, атмосфера в ресторане начала спадать. Сначала наблюдавшие с азартом зрители начали терять интерес, а затем, когда очередная схватка завершилась без явного победителя, гости начали уставать от шоу. Всё это казалось им всё более банальным, и вскоре, с лёгким разочарованием на лицах, они покинули заведение, один за другим.

Повар вернулся на кухню, немного усталый, но довольный. В руках он держал горсть монет, заработанных в этой странной схватке. Подходя к коллегам, он с хитрой улыбкой начал рассыпать монеты на стол, показав, сколько удалось заработать за несколько минут «развлечений». Его коллеги, хотя и знали, что работа повара часто требует от него не только умения готовить, но и проявлять физическую ловкость, с удивлением смотрели на собранные деньги.

— Ну, что, ребята, зря вы решили не участвовать, — с улыбкой сказал он, бросив монеты на стол. — Сегодняшний день оказался не таким уж и плохим.

Коллеги рассмеялись, хотя для многих эта ситуация оставалась странной. Они снова вернулись к своей работе, погружённые в атмосферу кухонной рутины, но улыбки на их лицах говорили о том, что день для повара стал интересным, пусть и необычным.

Илай стоял у плиты, наблюдая за всем происходящим, и ощущал, что это был не совсем тот мир, в котором ему хотелось бы оставаться.

Когда смена подошла к концу, в ресторан зашла Мира. Её встречали подружки-официантки, которые с радостью рассказали ей о сегодняшнем необычном происшествии. В одних из первых её глазах оказался победитель схватки — повар, расправив плечи и с улыбкой демонстрировавший свой выигрыш, гордясь собранной горой монет. Он улыбался, словно победил в настоящем бою, и его взгляд был полон самодовольства.

— Ты видел, как я их всех уложил? — с ухмылкой сказал повар, обращаясь к коллеге. — Если бы не я, всё бы это шоу не состоялось. А монеты — мои, как ни крути.

Мира, наблюдая за этим, не обратила внимания на его хвастовство, сосредоточив взгляд на Илае, который ещё завершал работу. Когда тот наконец подошёл к двери, они вышли вместе, и Илай почувствовал, как в воздухе витает напряжение. Мира с оптимизмом предложила вечернюю прогулку, но её первые слова застали его врасплох.

— Ты видел, как они развлекались? — сказала она с лёгким упрёком в голосе. — Ты мог бы заработать для нас! Зная твои способности, ты бы забрал эти деньги, и мы могли бы потратить их на что-то хорошее. Почему ты не участвуешь?

Илай остановился на секунду, в его глазах промелькнула искра раздражения. Он знал, что Мира говорила не со зла, но её слова словно натёрли больное место. В его груди всё сжалось, и резкое чувство обиды накрыло его с головой.

— Заработать деньги? — его голос был низким и напряжённым, как пружина, готовая в любой момент лопнуть. — Да я не собираюсь участвовать в этом цирке. Думаешь, это весело? Что это шоу, да? Мы здесь не для того, чтобы быть чьими-то куклами для развлечения, Мира! Я работаю на кухне, чтобы кормить людей, а не чтобы превращать себя в забавного бойца!

Мира почувствовала, как её слова задели Илая, и попыталась смягчить ситуацию, но её попытки только подлили масла в огонь.

— Но, Илай, ты мог бы сделать это с выгодой для нас! — поспешила она оправдаться. — Ты бы показал свою силу, заработал деньги, да и что такого? Все это делают! Это не унижение, это шанс улучшить наше положение!

Илай зашагал быстрее, его мысли путались. Он не мог поверить, что она воспринимала всё это так легко. Почему для неё это был всего лишь шанс заработать деньги? Где было уважение, где была её забота о том, что происходит с ним на самом деле? С каждым шагом его раздражение росло, и конфликт внутри него только разгорался.

— Ты не понимаешь, Мира, ты просто не понимаешь, — его слова стали более резкими. — Эти деньги — это цена, которую люди готовы заплатить за своё развлечение, за свою пустую жизнь, полную глупого веселья. Ты хочешь, чтобы я стал частью этого? Мы не можем быть такими, Мира!

Она сжала губы, понимая, что её попытки унять Илая могут не сработать. Взгляд его становился всё более отчуждённым, а в его голосе звучала растущая ярость.

— Ты хочешь, чтобы я ради этих жалких монет унижался? Это не для меня. Ты не осознаёшь, что происходит здесь! Этот ресторан — не просто место для работы, Мира, это место, где люди теряют свою человечность ради иллюзий и удовольствий. Мы не должны стать частью этого!

Мира, почувствовав, что Илай почти выходит из себя, попыталась взять его за руку, но он вырвал её и шагнул ещё быстрее вперёд, решив не оглядываться.

Это был момент, когда Илай уже не мог скрыть свою обиду и разочарование.

Мира почувствовала, как её слова не только не уняли Илая, но и лишь подлили масла в огонь. Она остановилась, и в её взгляде мелькнуло что-то похожее на разочарование, но она не решилась продолжить разговор. В её глазах уже не было прежней мягкости и понимания, и Илай понял, что она либо не хочет, либо не может понять его чувства.

— Ладно, — тихо сказала она, почти не глядя на него. — Если твоя гордость важнее, я не буду тебя уговаривать. Я лучше пойду одна.

С этими словами она резко повернулась и пошла в сторону отеля, не оглядываясь. Илай стоял, сжимая кулаки, готовый взорваться. Всё внутри него кипело — злость, обида, разочарование. Он так долго молчал, так долго подавлял свои чувства, но теперь всё выплеснулось наружу. Мира не могла понять, что он чувствует, что для него значат вся эта работа и ситуация. Для неё это было просто желание заработать деньги, а для него — вопрос чести, гордости, достоинства.

Илай чувствовал, как его голова начинает болеть от напряжения. Он не мог поверить, что всё закончилось так. Вместо того чтобы понять, она просто ушла. Молча, без лишних слов, как будто ему не было важно, что с ним происходит.

Он шагал за ней, его шаги становились всё быстрее и резче. Злость распирала его изнутри, и каждый его шаг эхом отдавался в груди, как тяжёлые удары молота. Он не мог просто так уйти. Он должен был сказать ей, объяснить, но слова не приходили. Только этот бешеный пульс и желание хоть как-то выплеснуть свою ярость.

Он догнал её у дверей отеля, но вместо того чтобы сказать что-то разумное, снова почувствовал, как злость накатывает.

— Ты не понимаешь! — выпалил он, стоя прямо перед ней, вперив взгляд в её лицо. — Ты не понимаешь, что я чувствую, Мира! Это не просто деньги, не просто работа! Это касается всего, что я… что я… Я не могу быть частью этого! Ты не видишь, что с нами происходит!

Мира молча остановилась, её взгляд был холодным. Она повернулась, не сказав ни слова, и пошла в номер, оставив Илая стоять в коридоре, его лицо искажено от злости.

Он стоял ещё несколько секунд, стиснув кулаки до боли, а затем с глубоким вдохом медленно последовал за ней в номер.

Когда Илай вошёл в номер, он сразу почувствовал, что напряжение, повисшее между ними, едва ли можно было развеять простыми словами. Мира стояла у окна, её спина была прямой, а взгляд устремлён в даль, как будто она пыталась не смотреть на него.

— Так, может, ты тогда и уйдёшь вместе с этим своим Винделором, если всё это для тебя так неприемлемо? Я сама разберусь со своей жизнью, без тебя, — сказала Мира, не обращая внимания на Илая.

Он не мог сдержаться. Чувство безысходности, отвращения и гнева нахлынули, заполнив его целиком. Всё, что он пережил за последние недели, за последние месяцы — это была попытка найти какой-то смысл в этом городе, а она всё сводила к деньгам, к развлечениям, к пустым желаниям. Он сжёг за собой мосты, бросил всё ради этого, а теперь она предлагала ему… просто уехать?

— Мира, ты… ты вообще понимаешь, что говоришь? — его голос звучал громко, напряжённо. — Ты хочешь, чтобы я просто ушёл? Пропустил всё это и уехал с Винделором? В лучший мир, где мы будем сидеть в уютном уголке и смотреть на звёзды? Ты серьёзно?

Мира повернулась к нему, её лицо было спокойным, но в глазах загорался холодный огонь.

— Я просто говорю, что этот город… этот мир не для тебя. Ты не видишь, что происходит с людьми здесь, Илай? Всё, что они делают, это едят, пьют, развлекаются. Мы с тобой каждый день погружаемся в это болото, и ты либо принимаешь правила игры, либо не участвуешь вообще. У тебя есть шанс уйти отсюда, пока не поздно. Убраться с Винделором и начать новую жизнь.

Илай шагнул к ней, его тело было напряжено, взгляд искрился гневом. Он не мог поверить, что она всё ещё так думает.

— Ты думаешь, что просто уехать и оставить тебя — это решение? Так всё будет проще? Я брошу всё, ради чего мы здесь? Ты считаешь, что это правильно? Я не могу просто взять и убежать! Это не так просто!

Его слова вырвались из груди с такой силой, что он сам чуть не потрясся от их громкости. Мира сделала шаг назад, но её взгляд оставался таким же холодным.

— Ты хочешь остаться здесь? Ты хочешь стать таким, как они? — её голос был тихим, но каждая фраза звучала как тяжёлый удар. — Тогда соответствуй, Илай.

Илай шагнул вперёд, его глаза были полны ярости.

Мира, несмотря на её холодность, сжала кулаки и поджала губы. Каждое её слово теперь казалось точным уколом.

— Ты как маленький мальчик, бегаешь за этим Винделором, а кто он тебе? Мужик, который помог тебе добраться до нормального города? Научил стрелять из пистолета? Ты уже не раз спасал ему жизнь, и делал это ты сам. Мы можем остаться здесь вдвоём, жить как обычные люди. Наслаждаться жизнью и быть счастливыми. Пусть Винделор уходит, мы и без него замечательно справлялись, справимся и дальше.

Илай почувствовал, как его злость достигает предела. Он не мог поверить, что она, Мира, действительно так думает. Она не видела, что происходило внутри него, как каждый день становился всё более туманным и трудным. Она не понимала, как он пытался вырваться из этого города, и это ощущение, что она не верит в него, стало для него самым болезненным.

— Ты… ты меня не понимаешь, Мира! Ты и не хочешь понимать! Я не хочу, чтобы мы остались тут, — его слова пронзили воздух, как холодный нож. — Ты думаешь, что я какой-то слабак, а я просто пытаюсь разобраться в себе, в этом месте! Ты хочешь, чтобы я просто исчез?

Мира, сдерживая ярость, шагнула к нему ближе.

— Я не хочу, чтобы ты исчез, Илай. Я хочу, чтобы ты наконец понял, что есть жизнь и без этого чёртова Винделора, что в другом городе может быть не лучше. Я не хочу всю жизнь бегать, питаясь абы чем, ради непонятно чего. Мы с тобой можем быть счастливы вместе, просто прими правила этого города, хватит этой борьбы.

Илай почувствовал, как внутри него что-то ломается. Он больше не знал, что говорить. Он даже не знал, что теперь чувствует к ней.

Он повернулся и вышел из номера, оставив её в тени пустой комнаты. Злость и боль бушевали внутри, и ни одно его слово уже не могло вернуть их отношения на прежний путь.

Что будет дальше? Он не знал. Но он чувствовал, что их пути теперь могут разойтись навсегда.