Винделор

Глава 21

Глава 21

С самого утра Мира ощущала странное возбуждение, которое, как назойливый зуд, не покидало её. Это было тревожное чувство, когда понимаешь, что что-то важное вот-вот случится, но не можешь точно уловить, что именно. Хотя она скрывала это от всех, внутри всё кипело. Скоро, очень скоро, Илай уйдёт, и она останется одна. По крайней мере, на несколько часов. Без него, без необходимости притворяться, следить за каждым словом, каждым движением. Это ощущение свободы, пусть и недолгое, было одновременно облегчением и источником тревоги.

Сегодня она не собиралась скрывать от себя своё истинное «я». Илай отправится на прощальный вечер с Винделором, а она… она наконец сможет заняться своими делами. Ничего проще, чем позволить себе несколько часов без вины. Но мысли о том, что она снова будет одна, вызывали смесь страха и облегчения. Это не было нормальным. Мира понимала, что таблетки всё больше становятся её единственным выходом из бесконечной пустоты. Но она не могла остановиться. Не могла, потому что в этом, как ей казалось, была её единственная отдушина, единственное спасение.

Таблетки — зловещий подарок, который когда-то дала ей коллега, знавшая, как приглушить боль и сделать мир ярче. Время шло, и они всё сильнее затягивали её в свою сеть. Сегодня она снова пыталась убедить себя, что может всё контролировать, что способна управлять этим процессом. «Я могу бросить. Просто не сейчас, позже. Постепенно», — думала она. Это ведь не будет продолжаться вечно.

Такие мысли были почти рефлексом, привычным оправданием для зависимых. Они лгут себе, потому что так проще. Это как человек, который утешает себя мыслью, что «может» остановиться, хотя на деле никогда не останавливается. «Брошу потом», — солгала она себе.

Когда Илай ушёл на встречу с Винделором, Мира ощутила, как плечи стали легче, будто с них спала невидимая тяжесть. Это чувство накатывало каждый раз, когда он уходил. Свобода, на мгновение её, без необходимости что-то скрывать. Она не медлила, сразу приняв решение. Стянув крышку, быстро проглотила первую таблетку, надеясь, что эффект будет таким же, как раньше. Но ожидания не оправдались. Не было прилива энергии, яркости в глазах. Взгляд стал тусклым, а мысли заполнил раздражающий холод. Внутри было пусто. Не то, что раньше. Она знала: если не возьмёт ещё одну, ей будет плохо. А этого она не могла допустить.

— Ещё одну, — прошептала она, будто это могло помочь. Снова потянулась за таблетками, чувствуя, как рука дрожит. Пальцы замерли над второй таблеткой — «Хватит», — но не послушались.

Она проглотила вторую. Но и та не дала ожидаемого эффекта. Мира почувствовала, как тело заполняет пустота. Странное беспокойство ползло по венам, но она всё равно не могла остановиться.

Сердце ускорило ритм. Эти таблетки, эта привычка, эти действия. Она уже не представляла жизни без них. Но что ей оставалось? Признать, что зависимость становится всё очевиднее, что каждый раз, поддаваясь, она теряет контроль? Нет, она не могла позволить себе эту мысль. Она должна продолжать жить, и, может быть, ей удастся постепенно избавиться от этого. «Недолго осталось», — думала она, чувствуя, как напряжение растёт. Но таблетки были на исходе, и скоро нужно будет искать новую партию. Это тоже вызывало беспокойство.

Потом она вспомнила об Илае. Она была уверена, что он заметит её отсутствие среди бела дня. Он всегда такой чуткий, всегда замечал, когда что-то не так. Но она не могла позволить себе думать об этом. Пора было действовать. Она выбежала из комнаты, ноги двигались автоматически, как всегда, когда она пыталась заглушить неприятные мысли. На улице её тело начало расслабляться, шаги стали увереннее. Город, как всегда, гудел суетой, шумом и людьми, но для неё это стало укрытием. Она не замечала ничего вокруг, мысли сосредоточились на одном: нужно найти то место, где её ждали.

Город жил — пироги, вино, смех, а она искала другой яд. Проходя по улицам, она ощущала, как сердце немного замедляет ритм. На небольшой площади проходил конкурс едоков, где жители ругали участников, уверяя, что справились бы лучше. Мира опустила голову ниже и сместилась к краю улицы. Это была привычка — избегать взглядов, не встречать глаза других. Знать, что нужно идти, не оглядываясь. Наконец, она достигла знакомого дома, где охрана встретила её с тем же безразличным выражением лица, как всегда. Мира кивнула, её руки были уверены, а лицо — спокойно. Она шагнула внутрь, обходя стражей, будто это был её второй дом. Здесь она чувствовала себя в плену, но это было единственное место, где она могла найти то, что ей нужно. На улице кто-то крикнул её имя — она ускорила шаг, сердце забилось быстрее.

Вип-комната встретила её холодным роскошеством. Тусклый свет от единственной лампы падал на позолоченные края стола, но не мог скрыть пыль в углах. Тени лежали тяжёлыми складками, будто хранили чужие секреты. Мужчина стоял у окна, его силуэт был неподвижен, но, когда он повернулся, лёгкая усмешка тронула его губы. Его глаза не выражали ни тепла, ни злобы — только уверенность. Он знал, что она вернётся. Знал всегда.

— Мира, — сказал он, голос был мягким, но с острым краем, как лезвие под бархатом. — Быстро ты.

Она остановилась в дверях, горло сжалось.

— Мне нужны таблетки, — произнесла она, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

Он шагнул ближе, усмешка стала шире, но не добрее.

— Только таблетки? — спросил он, прищурившись. — В прошлый раз ты осталась дольше. Помнишь? Та ночь, когда ты почти забыла, зачем пришла.

Мира сжала кулаки, ногти впились в ладони. Та ночь — смутные обрывки, его голос, слишком близкий, и её собственная слабость — вспыхнула в памяти, как ожог. Она отвела взгляд, чувствуя, как жар поднимается к щекам.

— Нет, — сказала она, голос был холоднее, чем она ожидала. — Только таблетки. Мне нужно домой.

Он не отступил. Улыбка осталась, но глаза стали твёрже, выжидающими. Он медленно вытащил из кармана шкатулку — маленькую, тёмную, с потёртой крышкой — и положил её на стол между ними.

— Бери, — сказал он, понизив голос. — Или уходи. Ты знаешь, что выберешь.

Мира замерла. Рука дрогнула, потянувшись к шкатулке, но остановилась. Она подумала об Илае — его глазах, которые заметят её отсутствие, его вопросах, которых она не сможет избежать. Но мысль о пустоте, что ждала её без таблеток, была сильнее. Шкатулка манила, как пропасть, обещающая покой.

— До следующего раза, — бросил он, не оборачиваясь.

Мира сунула шкатулку в сумку, движения были резкими, почти злыми. Она развернулась и вышла, не глядя на него. Дверь закрылась с глухим стуком, отрезая вип-комнату, но не её тени. На улице город всё ещё гудел — скрип тележек, запах жареных каштанов, далёкий смех. Но для Миры это был лишь шум, в котором она тонула. Сумка оттягивала плечо, шкатулка внутри казалась живой, шепчущей: она вернётся. Не потому, что хотела, а потому, что не могла иначе.

Её шаги замедлились на мостовой, и она остановилась, глядя на фонарь, чей свет дрожал в луже. Илай, наверное, уже ждал её дома, его чуткость была её спасением и её клеткой. Она знала, что должна остановиться, но шкатулка в сумке тянула сильнее, чем его любовь. Мира пошла дальше, растворяясь в равнодушном гуле города, и каждый шаг был шагом вниз, к тому, от чего она уже не могла убежать.