Витязь 2

Глава 10

Ах эта свадьба

Стоило нам выйти на широкое крыльцо церкви как тут же над землёй поплыл малиновый перезвон, а толпа на площади взорвалась громкими здравицами. У ограды выставлены столы с хмельным и закусками. Слуги особо следили за тем, чтобы народ не накидался слишком быстро и выдавали горячительное дозировано.

Чего не сказать о закусках. Колбасы, копчёное мясо, сыры, балык, соленья, всё это раздавалось невозбранно. Хотя и не так, чтобы нарезку уносили целыми блюдами. Выпил, закуси, прихвати с собой, что в руках унесёшь. Негигиенично, но иначе на всех никакого угощения не напасёшься. Ведь потянут про запас, потому как когда ещё такое изобилие случится.

У отдельного стола можно получить бумажный кулёк со сладостями. Фунт карамелей разных вкусов, леденцов, неизменный петушок на палочке, медовый пряник, заварное пирожное и яблоко. Ничего особенного даже для несостоятельных дворян. Но невероятное лакомство для бедноты.

Признаться идея с раздачей подарков принадлежала мне и финансирование её я взял на себя. Просто вспомнил новогодние подарки из моего детства, как я им радовался и потом ждал следующую ёлку и деда Мороза. Мною же была организована раздача. Там и дел-то, оплатить заказ, и выставить ещё один стол с работником кондитерской.

Идея обошлась мне в кругленькую сумму. Тысяча целковых, не баран чихнул. Но мне хотелось, чтобы наша свадьба запомнилась не только мужикам, опрокинувшим шкалик за здоровье новобрачных. Эта память короткая. А вот детвора и девчата будут долго помнить когда и при каких обстоятельствах они угощались господскими вкусностями. Так что, оно того стоит. Однозначно.

Одновременно со здравицами начали бросать зерно, да так обильно, что наши с Ольгой головы и плечи оказались им буквально засыпаны. На лице невесты играет радостная улыбка, которая однозначно свидетельствует о том, что это самый счастливый день в её жизни. Если бы не знал истинное положение дел, то непременно в это поверил бы. Боже, какая актриса пропадает. Хотя-а, высшая знать те ещё лицедеи…

Сорокоуст выпрошенный моей невестой у отца миновал как-то уж совсем быстро. Я бы сказал, стремительно. Не успели глазом моргнуть, как уже была назначена дата свадьбы. По Москве поползли слухи, мол, княжна Зарецкая так увлеклась новым ухажёром, что презрев все приличия сблизилась с ним. И были мы настолько неосторожны, что она вошла в тяжесть.

Оно бы и скрыть, да по-тихому вытравить дитя, благо подобное случается, пусть и не часто. Но как же быть с наследственностью, ведь папаша из сильных одарённых. Вот и счёл князь Зарецкий за благо быстренько выдать дочь замуж и сохранить потенциально сильного внука. А что до слухов, так это меньшее из зол, тем паче вот они, сочетаются законным браком.

Были конечно же и злопыхатели, и разговоры разные ходили, в том числе и предположения относительно того, что в тяжесть войти она могла от покойного Михаила, с коим была помолвлена и день свадьбы уж был назначен. Высказывались предположения, что князь Каменецкий непременно потребует определение отцовства. А это удар по репутации Зарецких и, как следствие, не исключена межродовая война.

Признаться страсти так накалились, что я уже реально ожидал начала боевых действий. Казалось одной искры достаточно, чтобы полыхнуло. Причём понимал это не только я, но и другие. К обоим князьям зачастили эмиссары с призывами трижды подумать прежде чем начинать войну. Были среди них как представители оппозиции царю, так и его сторонники. Одни не желали ослабления позиций противников самодержавной власти государя, другие ратовали за недопущение усобицы на фоне обострившихся противоречий с Польшей. Начнись замятня и пшеки непременно решат этим воспользоваться.

Впрочем, я за происходящим наблюдал со стороны, даже не думая влезать в сам процесс. Ну не бегать же мне со шпагой наперевес вслушиваясь во все сплетни, чтобы покарать злопыхателей. А при мне подобных разговоров не вели, даже недолюбливавшая Ольгу, Мария Зарецкая старалась оградить меня от слухов и тем паче, не упоминала лиц распространявших их.

— Мне трудно верится, Никита Григорьевич, что вы воспылали страстью к моей сестрице. Но подобные разговоры не в последнюю очередь ранят вас. А как вы реагируете на подобные выпады мне известно слишком хорошо, — с обворожительной улыбкой пояснила она.

— Переживаете за меня? — попытавшись ответить тем же, поинтересовался я.

Наверняка получилось плохо, и вместо улыбки вышел звериный оскал. Я не так хорош в самообладании, а в тот момент хотелось рвать и метать. Желательно не фуфайку, а кого-то более одушевлённого.

— Не за вас. Меня беспокоит как бы из-за вашей неосмотрительности не случилась межродовая война. А вероятность этого чересчур велика. Насколько совсем недавно благолепными были отношения между Зарецкими и Каменецкими, настолько же они сейчас напряжены до предела. Одна стычка парочки молодых оболтусов может породить настоящую лавину, которую уже ничем не остановить.

— И зачем же вы тогда рассказываете мне сплетни гуляющие по Москве и университету в частности?

— Затем, чтобы вы знали, что такие разговоры есть. Это в некоторой степени подготовит вас к возможным провокациям. Очень прошу, сдержитесь. После свадьбы пересуды начнут сходить на нет и станет легче.

Признаться сдерживаться было сложно. Тем более, что с каждым днём я всё больше и больше западал на Ольгу. Наше общение в деловом русле дало свои результаты, мы перестали ссориться. Она взялась объяснить мне основные принципы артефакторики, которой я стал понемногу увлекаться.

Не то, чтобы ушёл с головой, но стал понимать основные принципы, что позволяло более или менее грамотно составлять технические задания. Правда, пока оно было только одно. Кстати, не стоит ли подбросить ещё пару идей. Глядишь, упёршись в чём-то одном, ей удастся нащупать рациональное зерно в другом.

Ну и такой момент, что мне нравилось общение с невестой в неформальной обстановке. Мы понемногу сближались, пусть это пока ещё нельзя было назвать даже дружбой, но положительная динамика явно присутствовала.

Кроме этого я плотно занимался собственным развитием. С помощью зелий отличного качества, производимых в княжеской лаборатории, мне удалось значительно прибавить в росте вместилища. Сегодня его объём вырос до двухсот двадцати двух единиц, а разовый лимит составляет сорок четыре, что увеличило максимальный заряд боевых рун до двадцати двух, а дальность атаки составила сто тридцать шагов.

Признаться, я поначалу удивлялся огромной разнице в цене на зелья роста. Но как выяснилось, причина тут не столько в высоких показателях и возможности более частого их использования, а в редкости. В принципе, ингредиенты идут всё те же самые, но выход концентрата на порядок меньше. К тому же есть редкие добавки, которые дополняют основные рецепты. Ну и наконец многое зависит от мастера алхимика. У разных хозяек из одного набора продуктов получается борщ с разным вкусом. Так же и здесь…

Увы, но наш тандем с Леной оказался разрушенным. А ведь из нас получалась хорошая команда. Я как основная ударная сила, она в качестве алхимика. На выходе получалось выгодное предприятие, что в значительной мере пополняло как бюджет Нефёдовых, так неплохо сказывалось и на моих финансах.

Впрочем, если не станут экономить на рунных картах, то у них вполне получится отработать и втроём. Да, карты расходуются с невероятной быстротой, а высокоранговые ещё и стоят изрядно. Но выгода всё же куда весомей. Это артели не могут сдавать трофеи в столице, помещики пограничья имеют подобную привилегию. А когда к ним присоединятся ещё и братья Лены, то команда у них выйдет и вовсе сильной.

А вот у меня наметился простой. Князь конечно предлагал воспользоваться заставой Дубравской. Я мог официально войти в состав княжеской артели, которой одновременно являлся гарнизон заставы. Но отказался от этого. Сам не понимаю с какого так упёрся. Никакой рациональной причины для этого нет. Мало того, кровь требовала очередной дозы адреналина, но я упорно отказывался воспользоваться представившейся возможностью…

Мы с Ольгой прошли по красной дорожке сквозь живой коридор радостно возбуждённой толпы, к празднично украшенному открытому ландо*. Начало апреля и солнышко припекает от души, хотя от земли всё ещё и веет стылостью. Вот и решили показать всему честному люду счастливую пару новобрачных. Впрочем, погода тут ни при чём, случись свадьба зимой, и это были бы открытые сани.

*Ландо — лёгкая четырёхместная повозка со складывающейся вперёд и назад крышей.

Вот только заглянув в улыбающиеся глаза Ольги, я увидел затаившуюся в их глубине боль. И так мне стало её жаль, что даже сердце защемило. Господи, сколько же силы в этой, по сути, девочке. Двадцать лет, это ни о чём.

— Илья, поднимите крышу и окна, — велел я одному из лакеев.

— Слушаюсь, сударь, — с готовностью ответил тот, придерживая нам дверцу.

Как только мы сели, он с напарником сноровисто поднял крышу, соединив половинки и поднял окна. Данное обстоятельство не осталось незамеченным и к нам поспешила княгиня. Что и говорить, это не вписывалось в протокол свадебного торжества. Согласно ему мы должны были проехать по улицам, где всюду были расставлены столы с угощением, и молодым пологалось приветствовать восторженную толпу.

— Что случилось, Оля? — заглянула она в открытую дверь.

— Анна Фёдоровна, Ольге слегка дурно, возможно из-за духоты в церкви. Вы же понимаете, в её положении это бывает, — не дал я раскрыть рот своей, теперь уже жене.

— Я помогу, — всполошилась-было тёща.

— Не стоит ещё больше привлекать внимание. Я и сам имею кое-какие лекарские навыки, этого будет вполне достаточно, чтобы позаботиться о ней.

— Но-о.

— Всё хорошо, Анна Фёдоровна. Верьте мне.

— Я доверюсь вам, Никита Григорьевич.

К слову, с тестем и тёщей у меня наладились отличные отношения. Сам не ожидал, что такое возможно. Опыт прошлой семейной жизни говорил о том, что, как минимум для матери, её дочь самая-самая, и — где только она нашла этого недоумка, недостойного и ногтя её девочки. И это несмотря на то, что сама дочурка защищала меня сходясь с мамочкой, что говорится не щадя живота своего. А всё этот ирод задуривший голову бедной девочке.

М-да. Вот судьба злодейка. В той жизни меня донимала тёща, с молчаливого попустительства тестя, и горой за меня стояла жена. Здесь всё с точностью наоборот. Не то, чтобы Ольга мотала мне нервы, но вражда, что имела место поначалу пока ещё никуда не делась. У нас сейчас нечто вроде перемирия. Но уж её-то родители точно относятся ко мне по доброму. Если забыть о кое-каких нюансах. Ну или они лицедеи от бога. Впрочем, об этом я уже говорил не единожды.

— Нас никто не видит и не слышит. Можешь поплакать, — произнёс я, когда экипаж тронулся.

— Что? — дрогнувшим голосом произнесла Ольга.

— Не меня ты видела на этом месте. Поплачь. Станет легче.

— Зачем? — дрожащими губами произнесла она. — Зачем ты так делаешь? Я с таким трудом взяла себя в руки, а ты… Ты…

— Я хочу дать тебе возможность перевести дух. Нам предстоит ещё свадебный банкет и бал. Сбрось напряжение, чтобы снова набраться сил.

— Я не буду плакать.

— Ну, значит просто побудь вдали от людских глаз, — пожал я плечами, и откинувшись в угол прикрыл глаза.

При этом я раскинул «Полог тишины». Он у меня сейчас куда сильнее, чем у Ольги, которую я уже обошёл в росте дара, и держать его я могу сколь угодно долго. Конечно превосходящий меня одарённый может проникнуть сквозь мой барьер, но равный или послабее уже спасует. Опять же, мы в движении, а радиус действия у «Острого слуха», для такого дела невелик, и уж тем более в движении.

Выдержка ей всё же изменила и она заплакала. Не навзрыд. Тихо и тоскливо затянула на одной протяжной ноте, выворачивающей меня наизнанку. Хотелось утешить её, прижать к себе, чтобы защитить от всех напастей. Но вместо того я прикинулся веником и не отсвечивал забившись в угол.

— Спасибо, Никита Григорьевич, — через какое-то время, со всхлипами произнесла она.

— Вам не за что меня благодарить, Ольга Платоновна.

— Оля. И на ты. Не стоит плодить слухи.

— Хорошо.

— Ну вот что ты наделал, а? Зачем позволил расклеиться? На кого я теперь похожа?

— Припухлость я уберу, на это моих лекарских познаний хватит.

— Да? А с тушью и пудрой как быть?

— Ну, более или менее ты и сама управишься, а там опустишь вуаль и никто ничего не заметит.

— Вуаль?

— Ну а что такого? Нанесём немного помады мне на губы и разотрём её, пусть все думают, что мы целовались.

— Никита! — улыбнувшись, возмутилась она.

— А что в этом такого? — пожал я плечами.

— Но у меня ничего с собой нет.

— Ах да. Совсем забыл.

Я пересел устроившись рядом с ней, и приподняв сиденье, где только что находился, достал из короба небольшой ящичек с затейливой резьбой.

— Вот. Это мой тебе подарок, — торжественно возвестил я.

— И что это? — проявила любопытство она.

— Скажем так. Косметический набор для путешествий. Тут пудреница, помады, тушь, щипчики, пилочки… Словом, много чего.

— Ты разбираешься в этих вещах? — не смогла сдержать удивление Ольга.

— Вообще-то, попросил помочь Ирину Ивановну Гагину. Уж она-то знает, что именно ты предпочитаешь.

— Так ты ещё и интриган, — открывая крышку и шмыгнув носом, сделала вывод жена.

На внутренней стороне крышки обнаружилось зеркало среднего размера, а в ячейках всё необходимое, для ухода за внешностью. Времени в нашем распоряжении оказалось немного, но вполне достаточно для того чтобы привести себя в относительный порядок и под вуалью выглядеть прилично.

Для начала я поколдовал над лицом девушки. Использовать «Восстановление» куда проще, но в интересном положении этими рунами желательно не пользоваться, может негативно сказаться на ребёнке. А так, оказывается воздействие только на воспалившиеся участки.

Когда свадебный поезд прибыл к усадьбе мы уже были готовы предстать перед общественностью. И надо сказать, они вполне себе оценили остатки помады на моих губах. Увы, не от поцелуя, чем я остался разочарован, хотя и не подал виду. Под смешки гостей мы удалились каждый в свою комнату, потому как совместная спальня конечно же была предусмотрена, но в неё нам пока ходу не было. Как впрочем нельзя оставаться и наедине.

Ольгу сопровождала Анна Фёдоровна, обеспокоенная состоянием дочери, у которой всё ещё имел место токсикоз. Хотя в отличии от моей жены в родном мире, нынешняя переносила эти недомогания куда легче.

Княгиня была хорошим лекарем и содержала собственную клинику для бедноты, где принимала абсолютно всех желающих, что доставляло хлопот её охране. Впрочем, справедливости ради, в разборках знати детей не получивших дар и женщин старались не трогать. Разумеется, если последние сами не проявляли активность. Так что, максимум что им грозило это скандал, удар по репутации и тому подобное, но только не физическое воздействие.

Так вот, она не просто имела свою практику, но и оборудовала кабинет и в усадьбе, где проводит научные исследования. И состояние дочери отслеживала она лично. Вот старый князь оказаться в умелых ручках невестки не спешил, предпочитая лекаря на стороне…

— Никита, у вас всё в порядке? — вошла ко мне в комнату матушка.

— Абсолютно, — заверил её я.

— Как себя чувствует Ольга? Я признаться не решилась её побеспокоить.

— Всё хорошо, матушка. Было лёгкое недомогание из-за духоты в соборе, но пока ехали я обо всём позаботился. От бранного лечения бывает польза не только на поле боя.

— Вот и славно. Ей сейчас следует избегать любых волнений.

— Я помню матушка.

В итоге с трудом выставил её за дверь. Пусть лучше составит компанию тому, от кого, собственно говоря и сбежала ко мне. Ермолов ведёт осаду по всем правилам военной науки, но матушка стоит непреступной скалой. Не то, чтобы он ей не нравился, уж я-то вижу. Но она опасается преступить правила приличий, а потому не знает как себя повести. Вообще-то глупость. Ну, и первый признак того, что она уже готова к капитуляции. Впрочем, сам ухажёр тупит в не меньшей степени. Похоже романтические чувства заставляют глупеть всех без исключения, не считаясь ни с возрастом, ни с положением…

Банкет и бал прошли без эксцессов. Мы с Ольгой танцевали, и она, на удивление, сегодня обошлась без колкостей и холодности. Похоже, мой поступок в экипаже изрядно прибавил мне очков.