Витязь 2

Глава 21

Слабоумие и отвага

Я парировал выпад круговым движением клинка, позволяя противнику провалиться, сам же сделал большой шаг вперёд и влево, оказавшись у него за спиной. Моя шпага описала круг и обрушилась на его затылок. Удар плашмя вышел хлёстким, и хотя на этот раз даже скальп не попортил, прилетело качественно, так что ноги у молодого человека в студенческом мундире заплелись и он повалился на песок.

Головная боль этому придурку обеспечена. Я встретился взглядом с лекарем, и сделал жест, словно говоря, если его жизни ничто не угрожает, то только традиционные методы. Нечего тратить на идиотов ману. Это должно послужить уроком очередному любителю почесать языком.

Впрочем, на этот раз защитнику чести девицы, распространявшей сплетню. Княжна Аничкова, не получив меня, затаила обиду и решила принять участие в злословии относительно более успешной соперницы. Я не мог пройти мимо такого, и потребовал извинений. Нашёлся тот, кто пожелал отстаивать её честь. К слову, жених, который Елагин, так же хотел драться за свою невесту, но та пожелала сделать ставку на одного из приближённых бояричей. Не стала рисковать сильным одарённым и будущими перспективными детьми.

Две окончательных смерти и три противника отправленных в нокаут ударом клинка по голове, за последние десять дней, явно указывали на то, что при желании я мог отправить их на тот свет. Шпага не рапира, и пусть у неё узкий клинок, тем не менее способна наносить рубящие удары, и раскроить черепушку не составит труда. Я пока бил плашмя, но кто знает в какой момент обижусь по-настоящему сильно и решу прикончить противника.

Вообще-то, как-то сомнительно, что желающих чесать языками, а главное проверить меня на прочность станет меньше. Мои успехи в фехтовальном зале не впечатляли, да и на поединках секунданты с чистым сердцем могли утверждать, что я не так уж и быстр, и не отличаюсь особой ловкостью. Меня даже на предмет использования усиливающих зелий проверяли. В результате пришли к выводу, что я везучий сукин сын.

— Никита, может уже хватит? — попросил Вальцов, когда мы вышли на широкое крыльцо манежа.

— Устал бегать в Москву и от новых знакомств? — хмыкнул я.

— Не в этом дело. Просто это уже перебор, и за тобой скоро закрепится слава записного бретёра. Ну и такой момент, что ты лупишь всех по головам. Никому не понравится выказываемое этим пренебрежение. Вот народ и бесится всё больше и больше.

— Пренебрежение?

— Ну да. Ты словно говоришь, что мог бы и убить, но они остались живы только благодаря твоей милости.

— А почему не предупреждение, что если не остановятся, то могут и богу душу отдать?

— Смеёшься? Какой же нормальный дворянин не знает, что вряд ли доживёт до старости. Имеет значение лишь то, как принять смерть.

М-да. А вот это я действительно упустил. Особенности дворянского воспитания. Ради красного словца, эффектного жеста, красивого и запоминающегося поступка и жизни не жаль. Это, между прочим, ни разу не фигура речи, а самый что ни на есть жизненный принцип дворян аборигенов. И мой реципиент жил по тому же принципу, вот попавший в него я, совсем другое дело. До сих пор не могу принять многое из того, что для местных норма.

Собственно именно по этой причине и был принят дуэльный кодекс, в той или иной степени схожий во всех странах. Иначе численность дворянского сословия уже уменьшилась бы если не на порядок, то уж в разы, точно.

— То есть, полагаешь, что все воспринимают это, как моё желание унизить противника? — спросил я.

— Именно. — Подтвердил Дмитрий.

— А об этом-то я и не подумал. Впрочем, в любом случае всё скоро всё закончится. — Заверил я друга.

Ни капли лукавства. После той дуэли с убитыми противниками, у нас с тестем состоялся очередной разговор, и он решил, что ему будет на руку слегка пришпорить события, для чего не мешало бы обострить ситуацию. Вот я и реагирую столь остро на различные разговоры вокруг нас с Ольгой.

— Ну что, время позволяет, провожу тебя на портальную площадь. Ещё и на первую пару успеешь. — Предложил я другу.

— А что ещё остаётся. Не мог ты поссориться не среди недели? Да ещё и противника выбрал с ненормальными секундантами.

— Что, тоже душные?

— Я бы не сказал. Но слишком уж они болезненно реагируют. Как будто мы не представляем интересы других, а конфликт между нами. Думал этот опять предложит групповую дуэль.

— Ничего удивительного. Он из окружения княжны Аничковой, а я посмел позволить себе лишнее по отношении к ней.

— Да это-то понятно, но и перегибать не стоит. Ладно, я сам доберусь до портальной площади. Иди приводи себя в порядок.

— Смеёшься. Да я даже не вспотел. Нет уж дружище, вот провожу тебя, а там уж с чистой совестью на занятия.

Это на территорию универа нельзя в собственном экипаже и уж тем более на дуэль. Но лёгкий экипаж князя Зарецкого, с Любавиным в качестве охраны, ожидал нас неподалёку от ворот. Так что проблем с тем, чтобы быстренько добраться до портальной площади не возникло.

В принципе, мне охрана без надобности, хотя тесть и настаивает, тем не менее ничуть не сомневается в том, что это лишнее. Дело вовсе не в уверенности в моих способностях. Убить меня до женитьбы, когда я только начал «ухаживать» за Ольгой, имело смысл. Но после, стало уже не актуальным, ведь именно меня объявили отцом, а значит я превратился для Каменецких в полезный актив. Но сегодня я не возражал, так как имел пару вопросов к Любавину.

— Фрол Акимович, давно хотел поговорить с вами. — Заговорил я, на обратном пути.

— Слушаю вас, Никита Григорьевич. — Ответил мне сидевший рядом Любавин, обратив внимание на то, что я накинул на нас «Полог тишины».

— Развейте мои сомнения. Как так случилось, что вы не всполошились, когда в тот вечер исчезла метка с Ольги Платоновны?

— Я уже ответил на все вопросы во время дознания.

— Вам есть, что скрывать от меня? Князь счёл необходимым утаить какие-то обстоятельства от мужа Ольги Платоновны?

— Полагаю, что об этом вам лучше спросить его светлость.

— Благодарю. Это всё, что я хотел знать. Кучер, езжай к усадьбе старого князя. — Приказал я, сняв «Полог тишины».

Однако тот проигнорировал мой приказ, словно я и не к нему обращался. Я посмотрел на Любавина, на что он отрицательно покачал головой.

— Фрол Акимович, университет ведь не тюрьма. Ну довезёте вы меня туда, я возьму извозчика и направлюсь к Игорю Всеволодовичу. Затрачу чуть больше времени, только и всего.

— Я к тому, что это плохая идея, Никита Григорьевич.

— А вот это уже вас не касается. Вообще не касается. Я не желаю более видеть вас подле Ольги Платоновны.

— Это решать не вам.

— Ошибаетесь. Она моя жена, и решать именно мне. Я вправе даже убить ребёнка находящегося в её чреве.

На это он мне ничего не ответил, как видно подумав о том, что я могу хорохориться сколько моей душе угодно, но по настоящему никаких прав не имею. Трудно этому возразить. Но я всё же попробую.

— Вы конечно же можете попробовать настоять на своём праве, но сомневаюсь, что из этого выйдет толк. Что же до его светлости, то он не принимает в столь ранний час. Поэтому я отвезу вас в университет, а там поступайте как знаете. Во всяком случае, не впутывайте меня в ваши безрассудства.

Угу. Я не тот на кого можно ставить. Понимаю. И не на чём не настаиваю. Однако, его правоту по поводу раннего часа я всё же принял. Старик без особой нужды не поднимается в такую рань. Ладно, разговор никуда не денется. Смогу навестить его после полудня. Хотя нет, скорее уж ближе к вечеру, а то мало ли завалится отдыхать. А на закате спать не будет совершенно точно. Это же обеспечить себе головную боль. Он конечно одарённый, но лекарств и рун от старости нет даже здесь…

Вместо того чтобы сосредоточиться на учёбе, я весь день ломал голову над тем, как мне быть дальше. Меня всё больше втягивают в интриги и межродовое противостояние. Разве этого я хотел? Мне, что скучно живётся? Всё что мне было нужно это не испытывать нужду и быть достаточно сильным, чтобы суметь постоять за себя и близких. Так что же изменилось и отчего я всё глубже погружаюсь в эту клоаку? Да пошло оно всё к Бениной маме!

Нужно что-то решать, сделать что-то такое, что поломало бы планы обоих родов. Итак, сегодня основная интрига крутится вокруг того, что одни уверены, что знают, а другие точно знают, что знания первых в корне не верны. И посреди всего этого дерьма я и Ольга. Да-да, всё именно так, мы оба находимся под ударом. Мало того, я сейчас активно противостою им выполняя роль огрызающегося щенка, которого дразнят на потеху. Но стоит мне остановиться, как последует выпад, который бумерангом ударит по атакующему.

Как-то всё запутано получается. В моей власти разрубить этот клубок, чтобы оградить Ольгу от подобных вывертов в будущем. Не факт, что получится, но как минимум свою позицию заявить я должен. Пусть Зарецкие знают, что дальше играть по их правилам я отказываюсь…

По окончании занятий я взял лихача и покатил к усадьбе старого князя. Вообще-то, она расположена не так чтобы и далеко от дома Платона Игоревича, но несмотря на это виделись они довольно редко. Что до меня, то я встречался с ним лишь дважды. Во время помолвки и на свадьбе. Всё. Как-то не похоже на любящего дедушку.

— Его светлость не принимает, — произнёс дворецкий с каменным лицом не выражающим никаких эмоций.

— Не думаю, что Игорь Всеволодович желает устроить побоище на потеху Каменецким и иже с ними? Сообщи его светлости, что я настаиваю. — Глянув на парочку витязей в сторонке, изображавших скучающие статуи, потребовал я.

В том, что это не простые дворяне, а бойцы с хорошо развитым даром у меня нет ни капли сомнений. Как и в том, что я разделаю их под орех, какими бы ловкими они ни были. Имею все основания так полагать.

Во всяком случае, с двоими я управлюсь. Вот если к ним присоединится третий, тогда уже начинаются варианты явно не в мою пользу. Мне тупо не суметь удержать контроль над троими. Если только вынуждать атаковать по одному, но с таким количеством противников этот номер провернуть куда сложнее. Да и места для манёвра тут не очень много. Но и уходить не солоно хлебавши, желания никакого.

— Чем могу быть полезен, Никита Григорьевич.

Ага. А вот и личный цепной пёс старого князя пожаловал. Аристарх, дьяк Игоря Всеволодовича. Из простецов, но наличие дара никак не сказывается на мозгах. И если даром боженька его обделил, то ума отсыпал полной мерой. Так что, он по праву занимает место подле старого князя. Хм. А ведь скорее всего это именно он организовывал интригу с Ольгой в центре. А может сам же и предложил. Не суть.

— Я желаю видеть князя Зарецкого. — Произнёс я.

— Боюсь, что его светлость не принимает. — Повторил он слова дворецкого.

— Правильно делаете, что боитесь. — Кивнув произнёс я.

— Дерзко.

— Ты всё попутал в этой жизни, Архип? Когда это ты решил, что можешь разговаривать подобным тоном? Я сейчас не о моём благородном происхождении. Уверен, что тебе достанет сил выжить, если я часом осерчаю?

— Никита Григорьевич…

— Доложи его светлости. — Коротко оборвал его я.

Вообще-то, не будь я зятем Платона Игоревича, то ни за что не позволил бы себе подобного поведения. Я время от времени запускал «Поисковую сеть» и уже знал, что в соседние комнаты подтянулись шесть бойцов, ещё трое оказались за портьерами, похоже вышли из потайных ходов. Запустил «Распознавание», пятеро, включая парочку передо мной, одарённые. Да меня раскатают в тонкий блин по первому чиху вот этого самого простеца, что сейчас бодается со мной взглядом.

— Я доложу, сударь. — Поклонившись, произнёс дьяк и удалился.

Отсутствовал он недолго. Минут пять, и вернувшись в вестибюль предложил следовать за ним. Я обратил внимание на то, как на лицах витязей появилось облегчение. Оно ведь как, выполняя приказ старого князя они меня конечно же раскатают, но он же не вечный, а я может и дурачок, да только не из переулочка. Ещё недавно был никем, но с некоторых пор превратился в фигуру, которую теперь учитывают даже в столичных раскладах. Пусть и в качестве разменной пешки. Но учитывают. М-да. Повод для гордости. Йолки.

— Слабоумие и отвага. Плохое сочетание. — Встретил меня старик, сидевший за рабочим столом.

— Отнюдь, ваша светлость. У вас не было шанса не принять меня.

— Вы так полагаете, сударь?

— Я это знаю. Тихо взять меня у вас не получилось бы, вышло бы громко и грязно. Это привлекло бы внимание властей. Конечно вы смогли бы замять это дело, но если к этому прибавить активированную одну из моих карт связи, то картина меняется. На сцене появляется свидетель, который подтвердил бы, что драка вышла именно со мной.

— И?

— Связь прервалась как только я переступил порог кабинета и теперь меня не слышат. — Пожал я плечами.

— Почувствовали. — Уважительно хмыкнул князь.

Я утвердительно кивнул. Надо отдать должное умению князя работать с рунами. Он столь филигранно апгрейдил и удерживает «Полог тишины», что не обладай я сильным даром, то ничего не почувствовал бы. Всё так, мои таланты не ограничиваются одними лишь боевыми и защитными рунами. Есть ещё некоторые нюансы. Разумеется, если им уделять время и развивать. А я в этом мире решил всерьёз взяться за образование.

— «Полог тишины» ничего не решает. Без драки меня не взять, свидетель того, что я как минимум был здесь и общался с вашим дьяком, у меня имеется. — Пояснил я.

— Ладно, насчёт слабоумия я погорячился. Вы просто глупый. Допустим сегодня вы меня обставили. Но вы подумали, что будет завтра? Или полагаете, что я прощу вам подобную дерзость?

— Это будет завтра. А сегодня я хочу вам сказать, что вы больше не посмеете использовать мою жену в своих грязных интригах. Никогда и никаким боком.

— Однако. — Хмыкнул он, откинувшись на высокую спинку кресла.

— Именно так. — Подтвердил я.

— Ольга княжна, и она знает, что значит долг перед родом. Если потребуется, то она не пощадит своей жизни.

— А пока вы решили растоптать её честь. На благо рода конечно же. Вы просто взяли и подложили княжну, на секундочку свою родную внучку, как продажную девку, чтобы она понесла и предоставила в ваши руки кровь Каменецких. За что вы с ней так, а ваша светлость? За то, что посмела влюбиться и позабыть о долге перед родом. Или в тот момент когда она выбрала своё счастье, она перестала быть для вас внучкой? Не так ли?

— Думай что говоришь. М-мальчишка.

— А в чём я ошибаюсь, ваша светлость. Вы сначала подложили свою внучку под Михаила, велев Любавину дать ей немного воли. А после, убедившись, что она в тягости, приказали убить княжича, чтобы оставить у себя кровь врага. Вот только не учли, что и Андрей Иванович не станет сидеть сложа руки, а нанесёт встречный удар. Ему ведь мир между родами тоже не нужен.

— Михаила убили не по моему приказу. Даже если изначально я и собирался поступить подобным образом, он сам предоставил мне возможность разорвать помолвку, совершив преступление. Выдать Ольгу за какого-нибудь боярина не составило бы труда. Только я на тот момент не знал о её тягости. Что до самой внучки, то здесь я всего лишь воспользовался подвернувшейся возможностью. Коль скоро всё так удачно сложилось, грешно было отказываться от возможности.

— Отчего же тогда Любавин не понёс никакого наказания?

— Оттого, что его халатность обратилась на пользу роду.

— Халатность есть халатность и не имеет значения пользой это обернулось или вредом.

— Думайте, как пожелаете, Никита Григорьевич. Так с чем же вы всё же пожаловали? — вновь перешёл на вы, старый князь.

— Я уже всё сказал. Вы больше никогда не станете использовать мою жену в ваших интригах. Если же даже попытаетесь, я отвечу настолько жёстко, насколько только смогу.

— Не слишком ли громко сказано, молодой человек?

— Сказано тем, кто знает цену своему слову.

— Невозможно жить на особицу. И у Ольги ничего не получится. В ней течёт княжеская кровь и этого не изменить.

— Я всё же попробую.

Говорить с князем мне больше не о чем, поэтому я коротко кивнул обозначив поклон и направился на выход. При этом постоянно использовал предвидение ожидая нападения в любой момент. Похоже у старика нет ограничительных барьеров, а потому ожидать можно чего угодно.

— Вы всё слышали? — когда уже шёл по улице спросил я.

— От первого слова, до последнего. — Раздался в моей голове голос Ольги.