Я гоблин-алхимик

Глава 20

Глава 20

Широкие ворота были открыты, и у каждой створки стояло по три наемника, внимательно следя за происходящим вокруг. Каменное здание таверны, облицованное белым мрамором, возвышалось словно неприступная крепость, а огромный золотой дракон, ярко сверкающий на крыше, приковывал взгляды всех прохожих. Он был настолько реалистично выполнен, что создавалось впечатление, будто он вот-вот взмахнет крыльями и унесется в небо.

Вокруг площади кипела жизнь: торговцы предлагали свои товары, музыканты играли веселые мелодии, сновали разносчики холодной колодезной воды и свежеиспеченных булочек. В воздухе витал аромат свежеиспеченного хлеба, смешанный с запахом пряностей и жареного мяса.

Грилф с довольной улыбкой направил фургон в створ ворот, но дорогу нам преградил наемник хуман с серебряным жетоном охраны Великого дома Андовилля. Он поднял левую руку и хмурясь спросил:

— Парни, вы уверены, что выбрали именно эту таверну? Я могу посоветовать вам более доступное место для ночлега. Здесь не каждый барон может позволить себе остановиться

Я молча достал из внутреннего кармана своей кожаной безрукавки серебряный гостевой знак Великого дома Андовилль, и показал его наемнику. Служивый, не выдав своего удивления кивнул мне и ровным голосом сказал:

— Проезжайте, уважаемые, на задний двор, там конюшенный поставит фургон под навес и разведет лошадей в стойла. Затем заходите в центральный вход таверны, там покажете жетон и вас отведут в ваши комнаты.

После этого он освободил нам дорогу и вернулся на свое место. Грилф направил наш фургон к хозяйственным постройкам, объезжая таверну с правой стороны, по ухоженной дорожке.

Через пятнадцать минут я с легким волнением открыл массивную дубовую дверь, мы вошли в зал таверны и огляделись.

Не зря говорят, что таверна «Золотой Дракон» — самая дорогая в королевстве Андовилль. Уже один её фасад, выполненный из белого мрамора и украшенный позолоченными фресками драконов, вызывает уважение и заставляет задуматься о состоянии своего кошелька у каждого, кто входит внутрь.

Вдоль стены, расположенной напротив входа, возвышался помост, занимавший всю ширину зала. На этом помосте уже выступал менестрель, исполняя балладу о неразделенной любви. Его голос звучал удивительно красиво, и было видно, что он настоящий мастер своего дела.

Мы сразу привлекли внимание не только посетителей таверны, но и её работника. Молодой человек быстро подошёл к нам, профессионально осмотрел каждого из нас и с недоумением и легким сарказмом спросил:

— Чем могу помочь, уважаемые?

Грилф, который с восторгом рассматривал интерьер зала, услышав сарказм в голосе служки, по-дружески хлопнул его по плечу, изобразил свою лучезарную улыбку и громко произнёс:

— Дружище мы к вам на постой прибыли на седмицу, а ежели пондравиться, то и на две. Во как!

Молодой человек поморщился, не зная, от чего больше: то ли от дружеского, но сильного похлопывания орка по плечу или от провинциального произношения Грилфа, который частенько любил украсить свою речь архаизмами и вычурными оборотами. Он вновь переспросил:

— Так что же вас привело к нам?

Бор хотел поддержать Грилфа в этом розыгрыше, в этой маленькой издевке над хуманом, но я увидел, как народ стал прислушиваться к их разговору. Некоторые даже начали посмеиваться, предвкушая занятное представление. Поэтому я достал гостевой жетон показал его работнику таверны и сухо ответил:

— Мы здесь по приглашению мастера Фролла, где нас разместят и кто доложит о нашем прибытии.

Хуман вытянулся в струнку и уже доброжелательно спросил:

— Как о вас доложить, уважаемые?

— Доложи, что прибыл Мих из поселка Речного и его два друга.

— Зовите меня Патер, — представился хуман, и посадил нас за стоящий рядом с ним стол, затем поднял руку щелкнул пальцами, к нему подбежала симпатичная подавальщица, положила на стол пергамент и сразу же убежала на кухню.

— По этому списку вы можете заказывать все что угодно, — сказал он, и немного помявшись продолжил, — прошу простить меня за недоразумение при встрече, а сейчас я пойду и доложу о вас, но сразу хочу предупредить, что мастер Фролл редко выходит в зал. Скорее всего он даст мне распоряжение о том, где вас разместить, а о времени встречи сообщит позже.

С этими словами Патер метнулся к служебному выходу, а мы довольные расселись на удобных мягких креслах, обитых золотистым бархатом.

Просторный зал, украшенный роскошными гобеленами и изящными статуэтками, окружил нас теплом и уютом. У стены напротив входной двери расположен помост, на котором каждый вечер выступают лучшие менестрели королевства. Один из них уже пел балладу, наполняя зал мелодичными звуками и вызывая аплодисменты благодарных слушателей.

Грилф, когда мы ещё жили в нашем родном поселении, говорил мне, что в этой таверне самое ценное — это кухня. Великолепные блюда, приготовленные искусными поварами, поражают воображение своим разнообразием и изысканностью. Здесь можно отведать всё: от традиционных блюд до самых необычных кулинарных изысков. И вот сейчас, увидев цены напротив каждого блюда, я ему сразу поверил, что кухня здесь великолепная, а каждый гость, переступив порог этой таверны, погружается в мир роскоши и уюта.

Я обратился к подавальщице:

— Подскажи, это цены в серебряных монетах? Например, ягодный морс стоит одну монету, а жареное мясо кабана — пять монет.

— Уважаемые, в нашей таверне в ходу только золотые монеты, — с улыбкой ответила девушка — орчанка. — Однако по этому гостевому списку блюд и напитков для вас всё бесплатно. Разве Патер вас не предупредил?

Грилф, который взял у меня пергамент со списком блюд невозмутимо, как будто он завсегдатай этого заведения, начал делать заказ. Через минуту орчанка ушла на кухню, а Грилф посчитал сумму заказа, и мы в изумлении переглянулись.

— Пятьдесят золотых за легкий ужин. — прошептал я. —Вы представляете, сколько стоит день полного проживания в «Золотом Драконе»?

За соседним столом сидели богато одетые молодые хуманы, две девушки в красивых облегающих платьях и три парня одетые по последнему слову моды.

Первая девушка была одета в платье цвета индиго, расшитое золотыми нитями и украшенное драгоценными камнями — сапфирами, рубинами и изумрудами. На её шее сверкало ожерелье из жемчуга, а на руках — тонкие золотые браслеты с гравировкой, волосы, цвета воронова крыла, были заплетены в сложную прическу.

Вторая девушка блистала в платье из шелка цвета морской волны. Оно было ну очень облегающим, с короткими рукавами и глубоким вырезом. Подол платья был украшен жемчугом и расшит серебряной нитью. На её запястьях красовались золотые браслеты с изображением мифических существ, а на пальце сверкало золотое кольцо с бриллиантом. Её волосы цвета пшеницы были распущены и украшены серебряными шпильками. Обе девушки вели себя с царственной грацией, словно они были принцессами, а не просто посетительницами таверны. Их движения были плавными и изящными, а голоса – мягкими и мелодичными.

Внешний вид трех молодых людей не оставлял сомнений в их происхождении – они были типичными представителями золотой молодежи.

Первый юноша, высокий и статный, с густыми каштановыми волосами, был одет в богатый бархатный дублет и штаны, расшитые золотом. Он с удовольствием держал в руках хрустальный бокал с дорогим вином, небрежно вращая его в пальцах. Острые черты его лица, дополненные тонкой золотой цепочкой на шее, выражали скуку и безразличие.

Второй, полный и жизнерадостный, с румяными щеками и искрящимися глазами, громко смеялся над шуткой своего приятеля. Его пышный камзол, сшитый из дорогой парчи, был украшен вышивкой в виде семейного герба, а на пальце сверкал крупный перстень с рубином.

Третий, задумчивый, сидел, опустив голову, и не участвовал в оживленной беседе, похоже он уже набрался вина Его худое лицо с тонкими чертами было бледным, а глаза, скрытые за длинными ресницами, казались грустными. На нём был надет роскошный дублет, сшитый из темно-синего сукна высочайшего качества. Золотые нити, искусно вплетённые в ткань, создавали изысканный узор, а серебряные пуговицы, украшавшие дублет, сверкали и переливались в лучах света.

На шее висел золотой амулет, инкрустированный драгоценными камнями. Этот амулет был символом власти и свидетельствовал о том, что его обладатель — человек не только богатый, но и влиятельный.

Их поведение и манера общения вызывали раздражение у некоторых посетителей таверны – они громко шумели, требовали внимания к себе и вели себя с нарочитой высокомерностью. Однако, никто не осмеливался сделать им замечание – все знали, кто они такие и какую власть имеют их семьи в королевстве.

Девушки посмотрели в нашу сторону, и их взгляды скользнули по мне и моим друзьям. Они переглянулись, будто обмениваясь мыслями, и начали шептаться, не скрывая своих эмоций. Их смех был громким, заливистым, с нотками презрения.

Хуман, сидевший напротив нас, оторвал взгляд от своего стакана и посмотрел на нас. Его глаза были холодными и немного прищуренными, как у человека, привыкшего к тому, что его слова всегда вызывают реакцию.

— Что-то я не могу понять, друзья, в «Золотой Дракон» стали пускать селян, — громко и с вызовом сказал он, обращаясь к своим друзьям. Его голос разнёсся по залу, привлекая внимание всех, кто был рядом.

Компания его угодливо захихикала. Они словно ждали этого момента, чтобы развлечься. Одна из девушек, с волосами цвета воронова крыла ответила:

— Ну и что? Пусть заходят, если деньги есть. В этом городе всё продаётся.

Посетители за соседними столиками начали прислушиваться к нашему разговору. Я ощущал, как атмосфера в зале меняется. Некоторые из них смотрели на нас с любопытством, а другие — с недовольством. В воздухе витало напряжение, словно гроза, готовая разразиться в любой момент.

Хуман, не дожидаясь ответа, продолжил:

— Я просто не понимаю, почему это происходит. Раньше здесь было приличное место, а теперь...

Грилф хотел было подняться, но Бор посмотрел на него, по-дружески похлопал по плечу и сказал, растягивая слова:

— Грилф, не обращай внимания, ты же помнишь поговорку: «Шавки лают, а караван идёт».

— Да, верно подмечено, — поддержал я Бора и продолжил: — Вот и красавица идёт, нам заказ уже несёт.

Подавальщица, орчанка, услышала комплимент и улыбнулась мне в ответ, бросив игривый взгляд на Грилфа. Затем она поставила поднос на стол и, пожелав нам доброго вечера, грациозно удалилась на кухню. И только мы принялись за еду, как из-за соседнего стола поднялся хуман и подошел к нам.

— Мне не нравятся ваши рожи, — громко заявил хуман, осмотрев нас мутным взглядом. — вот вам одна серебряная монета, заберите с собой еду и валите отсюда.

Я посмотрел на него, достал один золотой протянул его и с сочуствием в голосе сказал:

— На вот тебе один золотой, иди подлечись у лекаря, убогий.

В зале воцарилась напряжённая тишина. Хуман, ошеломлённый моим ответом, на мгновение замер, но затем его лицо исказилось от ярости.

— Ты что себе позволяешь, гоблин? — взревел он, схватившись за боевой нож, который висел у него на поясе. — Ты знаешь, кто я?

Я медленно поднялся из-за стола, не сводя глаз с его руки.

— Мне всё равно, кто ты, — спокойно ответил я, стараясь не провоцировать его. — Но, если ты не успокоишься, я выбью из тебя всю дурь.

Грилф, который до этого сидел молча, тоже встал и шагнул вперёд.

— Мы не будем терпеть твои выходки и твоих друзей, — прорычал он, обнажая свои острые клыки. — Если ты не хочешь неприятностей, лучше уходи.

В то время, когда Грилф общался с хуманом, я провёл ментальную атаку на задиру и запустил в него слабую волну неуверенности и страха.

Хуман, казалось, на мгновение растерялся. Он переводил взгляд с меня на Грилфа, явно не ожидая такого отпора.

— Вы пожалеете об этом, — процедил он сквозь зубы, прежде чем развернуться и направиться к своему столу.

Посетители начали переговариваться между собой, обсуждая произошедшее. Некоторые смотрели на нас с одобрением, другие — с опаской.

— Ну что, теперь мы можем спокойно поесть? — спросил Грилф, усаживаясь за стол.

Я кивнул, но на душе у меня было неспокойно. Этот хуман явно не из тех, кто так просто отступает. Я чувствовал, что это только начало. Вскоре все успокоились и забыли о недавнем инциденте с золотой молодежью.

Мы познакомились с Дженси, подавальщицей, которая приехала из южных степей. Она работала в «Золотом Драконе» два раза в неделю по вечерам, чтобы заработать на оплату комнаты, которую снимала вместе с подругой в таверне «Серебряная ложка», находящейся неподалёку от Магической коллегии. Дженси приехала в столицу, чтобы поступить на факультет бытовой магии. Один год обучения уже оплатил её отец, тысячник объединённого войска пяти южных племён орков. А вот о жилье она решила позаботиться сама и смогла найти такую выгодную работу.

Всё это она рассказала, пока обслуживала нас и убирала со стола. Грилф смотрел на неё с восхищением, стараясь сохранять невозмутимость, но это плохо у него получалось. Непосредственность девушки, её лёгкий характер и жизнерадостность делали её очень привлекательной.

Вот на помост-сцену вышел новый менестрель, хуман в яркой вычурной одежде, взял в руки лютню, украшенную резными изображениями мифических существ, и затянул заунывную балладу, за соседними столиками послышались возгласы, что этот хуман снова будет тянуть вола за хвост. Дженси принесла нам большой графин с ягодным морсом и забавно поморщившись пояснила что этот хуман — менестрель, выступает здесь на первом ярусе таверны один раз в десять дней. Все его баллады на одну тему, о неразделенной любви хумана к прекрасной эльфийке, теперь нам придется его слушать два часа пока его не заменит следующий менестрель. Я попросил орчанку рассказать о выступлениях менестрелей и узнал, что в этой таверне всего три яруса, соответствующих этажам. На первом ярусе, где находимся мы, собирается публика попроще: мелкие дворяне, богатые купцы и студенты магической коллегии.

Дженси с восторгом рассказала нам, что на второй ярус могут попасть только самые знатные и богатые жители империи. По её словам, там находится великолепный зал с потрясающей обстановкой, где выступают самые знаменитые менестрели, приглашённые со всего континента.

С сожалением девушка отметила, что её только однажды попросили подменить подавальщицу со второго яруса, и в тот вечер она заработала сорок золотых, не считая чаевых.

Она рассказала мне о третьем ярусе, который носил название королевского, но не стала углубляться в детали, поскольку туда не допускали никого из обслуживающего персонала. Этот ярус был полностью отведён для отдыха монарших особ, которые приезжали сюда со своей охраной и обслугой. Иногда сильные мира сего хотели ненадолго почувствовать себя обычными людьми, пусть и на короткое время, и этот ярус предоставлял им такую возможность.

Мы уже собирались покинуть зал, чтобы насладиться вечерним воздухом столицы и отдохнуть от душераздирающих рыданий менестреля, когда услышали тихий шепот. Мы заметили, как из служебного выхода вышли трое людей, и посетители зала стали перешёптываться.

Первым семенил наш новый знакомый старший по залу Патер, за ним шел в богатой одежде лощеный и ухоженный хуман с аккуратно стриженной бородкой, важно раскланивающийся посетителями таверны, замыкал шествие хозяин таверны. Мастер Фролл, обойдя стол наших надменных соседей, под изумлёнными взглядами золотой молодёжи направился к нашему столу. Я поднялся и поздоровался с хозяином таверны, Грилф с Бором последовали моему примеру.