Светлейший-9. Битва за надежду

Глава 26

Тишина в доме на территории Ропшинского дворца была почти абсолютной. Только где-то за стенами потрескивал камин, да изредка слышался шорох шагов гвардейцев за окнами. Я сидел в тени, глядя на экран телефона, где мигало последнее сообщение от Феликса. «Ида исчезла.»

Я стиснул зубы так, что скулы свело. В голове тяжело гудело, как перед бурей. И в этот момент телефон снова вспыхнул — входящий вызов.

Номер — неизвестный.

Я медленно поднял трубку.

— Алексей, — раздался в динамике спокойный, уставший голос. Голос человека, которого я знал слишком хорошо. Профессор Толстой. Или, вернее, Стагнис.

— Ты сдался? — холодно спросил я, чувствуя, как внутри всё стягивается в тугой узел.

— Нет, — его голос был ровным, без надрыва. — Но у нас есть вопрос, который необходимо решить.

Я молчал, позволяя ему говорить. Пусть сам выкладывает карты.

— У меня твоя невеста. Она в порядке. Пока. Но мир меняется быстро, Алексей. Очень быстро. — Он сделал паузу, как будто прислушиваясь, не скажу ли я что-то.

— Конкретнее, — поторопил я.

— Я хочу, чтобы ты помог моей семье. Им нечего предъявить. Они не знают всей правды. Они не часть этого мира, Алексей. Просто гражданские. Моя жена, мои дети… Ты знаешь, как это работает. Если их схватят, если их начнут «обрабатывать», никто не остановится. Империя не прощает предателей. Даже по касательной.

— Ты сам их подставил, — отозвался я жёстко. — Ты, Стагнис. Ты перешёл черту и втянул их за собой.

— Возможно, — согласился он спокойно. — Но это не повод губить их жизни.

Где-то в глубине души я понимал его. И всё же…

— Ты требуешь невозможного. Я не могу их освободить. Даже если бы захотел. Сейчас за твоей семьёй следит Четвёртое отделение и Спецкорпус. Они под надежной охраной.

— Ты Черный Алмаз, Алексей, — произнёс Толстой. — Найдёшь способ. Придумаешь, как вытащить их из-под охраны и передать мне. Им нужно только уехать. Исчезнуть. Кому они будут нужны без меня?

Я молчал. Внутри медленно закипала ярость.

— Пока что в опасности только Ида, — добавил Толстой мягко. — Но не факт, что вскоре я не сделаю другой выбор. Ты ведь не хочешь узнать, насколько длинным может быть этот список?

— Еще смеешь пытаться меня шантажировать? — спокойно проговорил я. — Хорошо подумал?

Толстой усмехнулся — сухо, безрадостно.

— Теперь с тобой иначе никак. Ты показал, чью сторону занял. Подумай, Алексиус. Позвони мне, когда решишь. Время идёт.

Щелчок. Связь оборвалась.

Я медленно опустил телефон, глядя в темное окно. Снаружи дул ветер, носил по двору обрывки опавшей листвы.

Ида была где-то там. В его руках.

И Стагнис снова пытался заставить меня выбрать между долгом и любовью к ближним.

Я провёл ладонью по лицу, собираясь с мыслями. Нет. Никаких сомнений. Никаких уступок. Я верну её, но не стану плясать под дудку поехавшего мага.

— Мне нужен закрытый канал связи, — я обернулся к одному из гвардейцев. — Срочно.

— Если полковник Туманов разрешит…

— Шевелись, чтоб тебя!

Пришлось гаркнуть, и гвардеец подскочил, как шуганный кот, и ретировался в соседнюю комнату. Через несколько минут у меня в руках оказался старенький, но надежный спутниковый телефон.

— Канал надежный, но не рекомендуются долгие разговоры, — предупредил меня Туманов. — Кому вы хотите позвонить?

— Семье.

— Ничего лишнего, прошу вас…

— Ну разумеется.

Телефон в руке дрожал, как живой. Я набрал номер домашнего «штаба» — телефона в кабинете отца. Долгие, нервные гудки, каждый — как выстрел в пустоте.

Наконец, ответ. Голос светлейшего князя был, как всегда, ровный, даже в такой час:

— Слушаю.

— Отец, это я, Алексей, — сказал я как можно спокойнее.

— Сын! Где ты?

— Не имею права говорить, но я в порядке. Канал связи защищен, меня не отследить. Слушайте внимательно. У нас проблема.

На другом конце провода повисла короткая пауза. Послышались шорохи, затем кто-то нажал кнопку громкой связи на том конце провода.

— Говори, Алексей. Здесь твой брат.

— Атаку на Петропавловскую крепость удалось кое-как отбить. Великий князь Федор Николаевич мертв.

— Мы знаем, — подал голос Виктор. — Государь с семьей уже эвакуированы из Зимнего…

— Молчи и слушай, Вик, — перебил его я. — Атака была организована не на государя, а на светлейшего князя Юрьевского. Инициатор атаки — граф Илья Андреевич Толстой. Он замешан в делах Юрьевского и пытался предотвратить дачу показаний. И у него ничего не вышло. Юрьевский успел рассказать достаточно. Но это еще не все. Вы в опасности.

— Мы — это кто? — севшим голосом спросил брат.

— Вся семья. Нет времени объяснять, но это Толстой или его люди похитили Иду. И теперь угрожают вам. Наш особняк недостаточно защищен, вам нужно перебраться в другое место.

На том конце провода отец и брат явно пришли в замешательство.

— Профессор Толстой? Тот самый, из университета?

— Ага. Знаю, так и не скажешь. Толстой зашёл слишком далеко. Сейчас он держит Иду Юсупову в заложниках. Хочет заставить меня действовать по его указке. И он ясно дал понять: если я не выполню его требований, он перейдет к следующему этапу. — Я сделал короткую паузу. — К моей семье.

На том конце снова тишина. И только потом — чёткий, без лишних эмоций приказ:

— Виктор, объявляй протокол «три-восемь». Немедленная эвакуация.

— Именно, отец, — кивнул я. — Но сделайте все максимально тихо. Я не уверен, что вся прислуга до конца вам предана.

— Алексей, я лично отбирал каждого слугу! — возмутился отец. И все же в его голосе я услышал сомнение.

— Тем не менее. Я могу доверить вашу безопасность лишь Аграфене и… Агате. Агата — прекрасный боевик и сможет защитить вас. Попросите убежища у Юсуповых. Толстой хитер и силен, но если вы объединитесь, ему будет нелегко одолеть такое количество высокоранговых магов.

Отец и Виктор о чем-то совсем тихо пошептались, а затем они снова обратились ко мне:

— Принято, Алексей, — голос отца снова стал ровным. — Благодарю за предупреждение. Что с тобой? Ты в безопасности?

— В большей, чем хотелось бы, — отозвался я. — Пожалуйста, не пытайтесь ничего предпринимать самостоятельно. Это не ваша война.

— Зато ты — мой брат! — рявкнул Виктор. — Ты всерьез думаешь, что мы все здесь собираемся сидеть сложа руки, пока ты снова пытаешься в одиночку одолеть этого… подонка? Он убил дядю и едва не прикончил вас с государем!

— Не прикончит, — заверил я. — Но я прошу вас разузнать о Черкасове. Если он и выжил, ему может потребоваться вся сила помощь, на которую вы способны.

— Черкасов жив, — прошелестел вдали сдавленный, слабый голос. Аграфена. — Но… Думаю, это ненадолго…

Жив, сукин сын! На секунду я позволил себе выдохнуть, но в голове тут же начали вертеться расчеты. Черкасов — маг средней руки. Да, он уже однажды пережил мощный всплеск аномальной энергии, но восстанавливался долго. И если он сейчас снова схватил большую дозу…

— Феня, расскажи все Агате и отправь ее к Черкасову. Пусть заберет его и перевезет к вам в убежище. Она знает, что нужно делать.

— Но…

— Делай, как я сказал!

— Да, конечно…

— Мне нужно идти, — с сожалением сказал я. — Толстой — это моя забота. А вы позаботьтесь о себе и домашних.

— Живи, Алексей. — Голос отца чуть дрогнул. — Ты нужен нам живым.

— Вы — тоже. Я свяжусь, как только разберусь с Толстым.

И я положил трубку.

Я остался сидеть в темноте, вцепившись в телефон. На семью можно было положиться, да и Чуфта прекрасно понимала, как справляться с порученной задачей. Теперь я знал: хотя бы на несколько часов мой тыл защищён.

Оставалось только вытащить Иду.

И решить вопрос со Стагнисом. На этот раз окончательно.

Я стоял у окна, глядя на густой лес, окутавший старую усадьбу тьмой и туманом, и размышлял.

Я помнил лицо жены Толстого — приветливое, миловидное. Помнил их детей, мельком увиденных когда-то — обычные ребятишки, которых держали подальше от интриг и политики. Они ничего не знали, я был уверен. Но виновность или невиновность их не имела значения. Потому что речь шла об Иде.

А Ида — моя.

Я мог бы притвориться, мог бы попытаться убедить государя, устроить операцию… Но времени не было. Стагнис ждал ответа. А я не имел права оставить Юрьевского.

Так что придется прибегнуть к самодеятельности.

Пусть не одобрит никто — ни Туманов, ни сама Империя. Пусть. Мне важнее вернуть её.

Я распрямился, сделал глубокий вдох и пошёл по коридору. За дверью, за бронированной створкой, сидел Юрьевский. Он услышал мои шаги и поднял голову. Свет от настенного артефакта озарил его лицо — серое, бледное, но уже не потерянное. Скорее… сосредоточенное.

— Вставай, — сказал я.

— Куда?.. — голос дрогнул.

— Идешь со мной.

— Это… разрешено?

Я усмехнулся, коротко и без веселья.

— Сейчас всё, что я делаю, не разрешено.

Он встал, чуть покачнулся. Я открыл дверь. И тут дорогу мне перегородили двое вооруженных гвардейцев.

— Ваша светлость, — строго произнёс один, — нам категорически запрещено выводить свидетеля за пределы объекта. Вы сами слышали приказ…

— Я в курсе приказа, — отозвался я. — Но прошу вас отойти и дать дорогу. #x20;

— Не могу исполнить, ваша светлость. Прошу вас вернуться в зал. И доложить о своих намерениях полковнику Туманову.

— Ей-богу, ребят, нет у меня на вас времени…

Они не отступили. Наоборот — плотнее сомкнули ряд. Жаль.

Я поднял ладони. Вспыхнул эфир, смешанный со стихией воздуха. Первое заклинание отбросило гвардейцев к стене. Мягко, но с нажимом. Второй щелчок пальцами — и «Проклятие страха» сгустилось над их головами. Один охнул, другой не успел ничего сказать. Они оцепенели — живы, в сознании, но не в состоянии двигаться от сковавшего их ужаса.

На шум ворвался Туманов с ещё тремя бойцами.

— Алексей Иоаннович! Что, чёрт возьми, вы делаете⁈

Я обернулся к нему. Руки мои уже сияли готовыми контурами нового заклинания.

— Выполняю долг, ваше высокоблагородие. У меня срочная операция, я должен выехать. Но я не могу оставить свидетеля. Так что он поедет со мной.

— Я не могу позволить вам вывести его! — рявкнул Туманов. — Даже вы не имеете…

— Ваше высокоблагородие, — перебил я. — Вы хотите, чтобы я вышел через стену или через дверь? Я ведь всё равно выйду.

Он сделал шаг вперёд. Один из бойцов попытался двинуться, и я метнул ему под ноги «Дриаду». Пол хрустнул, пропуская шипастые корни, сапоги гвардейца тут же опутало заклинанием. Туманов замер.

— Алексей Иоаннович, это измена…

— Допустим. Технически приказ, данный мне государем, я не нарушаю. Мне поручено следить за пленником и оберегать его. Что я и намерен сделать. Слово офицера.

Туманов явно не хотел нарываться. В его светло-серых глазах затаилась паника. Оно и понятно — он-то отвечал за Юрьевского головой.

— Я не раню никого, — продолжил я, медленно двигаясь к выходу. — Но уйду. И никто меня не остановит. Или вы сейчас скажете, что готовы умереть напрасно, но не пустить меня?

— Приказ, ваша светлость. У меня приказ…

— Валите все на меня. С государем я объяснюсь. Если выживу. Мои близкие в опасности.

Молчание. Туманов отвел глаза.

— Вот и договорились. Пожалуйста, ключи от машины.

Полковник вытащил из внутреннего кармана связку и бросил мне.

— У вас пять минут форы, — сказал он. — Затем я объявлю погоню.

Разумеется, Туманов пытался и свой зад прикрыть. Трудно его за это осуждать.

— Благодарю.

— Алексей Иоаннович, не заставляйте меня пожалеть об этом…

— И в мыслях не было.

Я прошёл мимо них, подтолкнув Юрьевского. Он не сопротивлялся. Наоборот, шагал как загипнотизированный. Мы вышли на крыльцо. Тёмный воздух ударил в лицо. Я щёлкнул брелком, и одна из машин мигнула фарами.

Чёрная «Омега».

— Это ваша? — с сомнением спросил Юрьевский.

— Теперь — моя. На время.

Он нервно сглотнул. Когда я открыл багажник, и в его глазах мелькнула паника.

— Подождите… Вы что, серьёзно? В багажник?

— Да, — коротко ответил я. — Ты не первый, кто туда попадёт. И, возможно, не последний.

— Вы… Вы отдадите меня Толстому?

Я посмотрел ему в глаза. Холодно усмехнулся.

— Ему ты больше не интересен. А вот государю — нужен. Собственно, он единственный, кому по-настоящему есть до тебя дело. Так что пока поживешь и покатаешься со мной. Будешь хорошо себя вести — даже не стану тебя бить.

Он вздохнул, сел в багажник, вцепился в край.

— Лучше так, чем снова в каземат.

— Вот и молодец.

Я захлопнул крышку, сел за руль, завёл двигатель и выехал к воротам. Видимо, Туманов отдал приказ пропустить нас, поскольку ни один гвардеец не попытался задержать автомобиль.

Едва мы выехали на трассу, как телефон в кармане завибрировал. Я вытащил его и скользнул взглядом по экрану. «Неизвестный номер».

— Стагнис?

— Алексиус. Что ты решил?

— Говори место и время.