Светлейший-9. Битва за надежду

Глава 3

Кто мог такое создать пятнадцать лет назад? Мне на ум приходило лишь одно имя, но я не стал его озвучивать. И моей кузине пока что тоже не следовало его знать. Никому не следовало.

Я строго посмотрел на Марину:

— Пожалуйста, сделайте копию этого файла и перенесите его на другой сервер. Желательно, никак не связанный с лабораторным. И никому этот файл не показывайте. А еще мне нужно все это на бумаге. Распечатайте, пожалуйста.

Марина нервно проглотила ком в горле и кивнула.

— Сейчас отправлю на печать. Скопирую пока на свой портативный носитель. И придется пригласить своего техника, чтобы почистил мои следы…

Хорошо, что она сразу начала думать в верном направлении. Толстой-Стагнис до некоторого времени не должен был знать, что я узнал еще один его грязный секрет.

И сколько еще таких я найду?

Принтер затрещал, выплевывая страницы. Марина взяла их, быстро пролистала и протянула мне. Я сложил документы и убрал их во внутренний карман куртки. Она вопросительно посмотрела на меня:

— И что мы будем делать теперь, кузен Алексей?

Я не ответил сразу. В моей голове всплывали обрывки информации, но окончательная картина пока не складывалась.

— Вам лучше забыть, что видели это, — произнёс я наконец. — Никому не говорите о файле и его содержимом. Даже профессору Толстому. Я передам это профильным службам. Речь идет о государственной измене.

Марина вздохнула и качнула головой:

— Я не понимаю… Это вещество. Я даже представить себе не могу, где в Империи пятнадцать лет назад могли синтезировать нечто подобное. Это уровень…

— Не наш, — закончил я за неё.

Она кивнула, нервно сжав ладони.

— Именно! А ведь этот препарат давал лейб-медик Миних… — продолжила она. — Я не могу поверить, что он мог разработать нечто настолько сложное. Он маголекарь, Алексей, а не фармацевт! Это точно не он. Но где он брал препарат…

Я мрачно усмехнулся:

— Это ещё один повод не распространяться о находке. Миних действительно не способен создать подобное. Он просто исполнял чьи-то приказы.

Марина шумно выдохнула и устало провела рукой по лицу.

— Всё это слишком странно… Черт, это и правда заговор!

— О котором вам лучше молчать. И на сегодня, дорогая кузина, вам лучше закончить работу, — твёрдо сказал я. — Я подвезу вас до дома. Ездили когда-нибудь на «Ирбисе»?

Марина покачала головой.

— Если честно, я ничего не смыслю в автомобилях. Для меня что «Ирбис», что «Омега». Едет ровно — и хорошо… Наверное, «Ирбис» — это что-то элитное, раз вы так гордитесь этой машиной?

Я рассмеялся. Да, Марина Федоровна постоянно меня удивляла. В некоторых моментах она проявляла потрясающую эрудицию, в других же обнаруживала полнейшее незнание, словно свалилась с Луны. Но ей не мешало и даже придавало шарма.

Она собралась быстро. Пока я ждал её у выхода, мои мысли крутились вокруг полученных данных. Если не Стагнис, то кто мог создать такой препарат? И если в этом замешан великий князь, то, выходит, и создателя он знал…

Мы вышли из здания. Гвардейцы, охранявшие великую княжну, двигались за нами. Марина отпустила их и села в Барсика, а бравые охранники ехали на собственном транспорте позади нас.

Дорога до Зимнего дворца заняла всего четверть часа. Марина всё это время не унималась:

— Я поняла, что меня смущало… Чистота связки аномальных частиц. Это не природное явление, Алексей. Это совершенно точно лабораторный синтез. Но чтобы создать нечто подобное, нужно понимание, которого в Империи просто не было в то время! Мы еще не умеем работать со столь малыми масштабами!

Я промолчал. Возможно, понимание было. Просто не у тех, кого мы могли бы заподозрить.

Мы прибыли к Малому Эрмитажу. Гвардейцы проводили Марину к входу, а я задержался, выходя из машины. На балкон второго этажа вышел человек, которого я уже и не ожидал увидеть в этот час — великий князь Фёдор Николаевич.

Он смотрел на меня сверху вниз, и я дежурно его поприветствовал:

— Ваше императорское высочество.

Великий князь на мгновение задержал взгляд на мне, затем сказал:

— Зайди ко мне, Алексей. На чашку чая.

Это был приказ, а не предложение. Я ответил:

— Благодарю, сейчас.

Я пересёк внутренний двор, поднимаясь по ступеням Малого Эрмитажа. Навстречу мне уже спешил слуга, чтобы проводить в кабинет князя.

Кабинет оказался величественным, как и все в комплексе Зимнего дворца: массивный письменный стол из красного дерева, резные шкафы с антикварными книгами, богатые ковры, гобелены на стенах. Освещение было приглушённым, но мягким, создавая атмосферу старинного уюта. Но атмосфера оставалась какой-то мрачной и гнетущей.

Фёдор Николаевич жестом указал мне на кресло у камина. Сам же принялся мерить комнату шагами. Он выглядел сосредоточенным, но не раздражённым.

— Дорогой племянник, — начал он, не глядя на меня, — Я замечаю, что ты слишком часто появляешься в Александровском дворце, куда я специально отправил императора, дабы оградить его от светского общения до заключения комиссии. Что тебе там нужно?

Я улыбнулся.

— Я навещаю великую княжну Софию Петровну, дядюшка. Ей скучновато зимой в Александровском дворце.

Видимо, мой оскал получился слишком уж наглым. Лицо дядюшки перекосилось в гневе.

— Я не давал тебе на это разрешения!

Я пожал плечами.

— Мне оно и не требуется. София Петровна — моя родственница, мы встречаемся в присутствии третьих лиц, и ее чести ничего не угрожает. А что до разрешения вашего императорского высочества… София уже совершеннолетняя, она имеет собственный двор и вправе выбирать гостей.

Дядюшка застыл, пораженный моей хладнокровной дерзостью.

— Как быстро ты обнаглел, племянник, — прошипел он. — Однако, как глава Дома, я имею право знать, что ты делаешь в гостях у моей племянницы.

— Знаете, у меня скверно выходит мазурка… И дражайшая кузина любезно согласилась преподать мне несколько уроков. При свидетелях, разумеется. Впрочем, мне их жаль. Я как партнер по танцу — зрелище не самое чарующее…

— Ты смеешь издеваться надо мной, Алексей⁈

— Что вы, дражайший дядюшка! — Я театрально приложил руку к сердцу. — Как вы могли подумать обо мне подобное⁈

— Я прекрасно осведомлен, что ты учишь государя магии, Алексей. Без моего на то разрешения.

— Ему и не нужно ваше разрешение, — отрезал я. — Он в здравом уме и доброй памяти, способен концентрироваться. А силу никуда не денешь. И ему необходимо как можно скорее научиться ею владеть. Или вы снова собираетесь травить его тем затейливым препаратом, раз упрятали подальше?

Я чувствовал, как дрожала тонкая грань терпения. Великого князя Федора Николаевича всегда считали человеком сдержанным, холодным, но сейчас в его глазах, в каждом напряженном жесте проступала неуверенность. Не страх — он был слишком горд для этого, — но смятение, замешанное на гневе.

— Какой еще препарат, Алексей? — голос его был ровным, но внутри этого ровного тона сквозило раздражение. — Государь получал все предписанные лекарства, согласно протоколу лечения. В этом не было никакого заговора.

Я стиснул зубы, ощущая, как по коже пробегает волна раздражения. Он все отрицал, ну конечно. Не хотел говорить. Но меня это не остановит.

— Прекратите, ваше императорское высочество, — мой голос прозвучал жестче, чем я ожидал. — Вам не удастся так просто отвертеться.

Федор Николаевич посмотрел на меня, прищурив глаза.

— Отвертеться? От чего? Ты ведешь себя как безумец, Алексей. Думаешь, я подсовывал яд государю? Ради чего? Ради трона? — он горько усмехнулся. — Если бы я хотел избавиться от него, я просто позволил бы ему умереть тогда, когда он был еще ребенком.

Но я уже не слушал. Внутри все кипело. Я не просто слышал его слова — я чувствовал их. А вместе с ними — ощущал, что он пытается скрыть что-то. Я не был профессиональным психоэфирным магом, но моя сила, ранг Черный Алмаз, была способна подчинять, ломать, вытягивать правду. Даже у алмазника со стажем вроде дядюшки.

Я поднял руку, позволив магии свободно течь по венам. Сила заклубилась в воздухе, замерцала синими всполохами. На лице великого князя мелькнула тень тревоги. Он понял, что я собираюсь сделать.

— Что ты задумал? — он напрягся, едва заметно сместив центр тяжести, готовясь к обороне. — Как ты смеешь? Я — представитель императорского рода…

Но я был быстрее.

Оковы магии сомкнулись вокруг него. Великого князя Федора Николаевича, человека, которого уважали и боялись, скрутило в едва видимых силовых узах. Он дернулся, пытаясь вырваться, но моя магия была сильнее. Она жгла, впивалась в него, словно хищное существо, подчиняя своей воле. Я видел, как его зрачки расширились от осознания.

— Это… — он сделал резкий вдох. — Это магическое воздействие! Государственная измена! Тебе это не сойдет с рук, щенок!

— Это допрос, — резко оборвал я. — И если вы, дорогой дядюшка, не хотите, чтобы завтра ваше бездыханное тело выловили рыбаки из Невы, то скажете мне правду.

Он сжал зубы, побледнев от напряжения.

— Я не знаю, о чем ты говоришь.

Я медленно достал из-за пазухи бумаги. Те самые документы, что мне передала Марина. Формулы, анализы, подтверждения — доказательства, что этот препарат давали государю. И что его невозможно было создать в империи.

И бросил бумаги перед ним.

— Препарат, содержащий аномальную энергию. В связке с такими веществами, что у государя чудом вообще сохранился разум! Вы, дядюшка, передавали это Миниху. Лейб-медик сам признался. Лично мне и государю. Вы велели Миниху поить этим императора. Игры кончились, пора признаваться и вам.

Федор Николаевич замер, даже не ощущая жжения от стянувших его энергетических пут. Он посмотрел на бумаги, затем на меня, и в его взгляде было столько искреннего непонимания, что я на мгновение засомневался.

— Я никогда ничего не передавал Миниху. Уж точно это не были препараты! Это какая-то ошибка. Это… — он гневно посмотрел на меня. — Кто тебя надоумил? Скажи, Алексей, кто пытается вбить клин в нашу семью?

Я не поверил.

— Мы вычислили все еще в Старой Ладоге, — холодно ответил я. — Миних признался. Он пятнадцать лет поил императора этим препаратом. И он сказал, что получал приказ лично от вас.

Тишина.

Федор Николаевич смотрел на меня. Несколько секунд он просто молчал. Потом тихо, почти шепотом сказал:

— Миних лжет. Я никогда не отдавал ему таких приказов. Не знаю, зачем, но Миних вам солгал.

Я резко вдохнул.

— Да что вы говорите…

— Я не вмешивался в дела Миниха! — в его голосе прорезался металл. — Лечением императора занимался штат лейб-медиков! И я, напротив, тратил любые деньги, чтобы спасти его и стабилизировать состояние, а не убить!

Его голос был напряженным, но в нем не было лжи. Либо же он был прекрасным лжецом. Самым лучшим в двух знакомых мне мирах…

— Если вы так уверены в своей правоте, — я сузил глаза, — пройдите психоэфирную проверку.

Отчасти я блефовал. Психоэфирник из меня всегда был так себе — меня для другого выращивали. Но кое-что увидеть я все же мог.

Федор Николаевич напрягся. Но затем резко кивнул.

— Я согласен. Я сниму все защиты. Я открою разум. Посмотри сам, Алексей. Если ты так жаждешь правды, я дам тебе ее.

Он поднял руки, и я ощутил, как гаснут его ментальные барьеры. Эфир внутри него стал доступен, ментальное поле вдруг оказалось беззащитным, податливым — можно брать голыми руками и делать все, что пожелаешь.

Я глубоко вдохнул, концентрируясь…

И увидел.

…Бессонные ночи. Федор Николаевич сидит у постели ребенка — хрупкого мальчика с белокурыми волосами. Над кроваткой висела фотография его родителей в черной траурной рамке. Император был тогда всего лишь ребенком. Маленьким, болезненным… И дядя сидел с ним, держал его за руку, надеясь, что тот переживет еще одну ночь…

…Еще одно воспоминание. Совет. Тайное заседание в огромном белом зале. Федор Николаевич стоит перед министрами и вельможами. Хаос, крики. Люди скандируют его имя. Его, Федора Николаевича. Называют Федором Четвертым… Они предлагают ему корону. Предлагают, чтобы он взошел на престол вместо больного мальчика. Но он… отказывается. Говорит, что не позволит передать власть таким путем. Что государь, сын его старшего брата, должен править, несмотря ни на что…

Я резко шагнул назад, возвращаясь в реальность.

Федор Николаевич тяжело дышал, глядя на меня.

— Теперь ты понял? — едва слышно прохрипел он. — Я никогда не предавал государя. Ни тогда, ни сейчас. Я отойду в сторону, уступлю ему всю власть в империи. Но лишь тогда, когда смогу убедиться, что она его не погубит… Что он действительно окреп…

Я стиснул зубы. Чувства хлестали внутри, смешиваясь в хаос. Я не хотел ему верить. Но теперь… Теперь должен был. Теперь я знал правду.

Я мгновенно снял заклинание и оставил в покое разум дяди. Великий князь, кряхтя, словно старик, завалился набок, и мне пришлось ухватить его, чтобы он не упал.

— Действительно… Черный Алмаз, — прохрипел он. — Силен ты, Алексей. Повезло нашему Николаю Петровичу, что ты так ему предан, раз едва не угробил меня за правду…

Я помог дяде сесть в кресло и уставился на него.

— Полагаю, я должен извиниться за злоупотребление магией, однако все еще считаю примененные средства необходимыми.

— Никаких обид, Алексей, — он судорожно вдохнул и выдохнул, снова надевая артефакты защиты. — Плесни мне коньяку, пожалуйста.

Продолжая искоса следить за ним, я налил немного коричневой жидкости в бокал и подал великому князю.

— Может, все же лучше водички?

— Сам пей свою водичку, карась, — проворчал он, впрочем, уже безо всякой злобы. — Поживешь с мое и поймешь, что лучшее лекарство — хороший коньяк.

— Спорное утверждение.

— Ладно, отставить болтовню. Главное — ситуация прояснилась. — Дядя сделал щедрый глоток и потянулся к телефонной трубке. — Елинский, это срочно. Приведите ко мне в кабинет Миниха. Нет, самочувствие в норме. На допрос. Жду немедленно.

Пока мы ждали, я решил провести диагностику. Провёл ладонью над грудью великого князя, отслеживая течение эфира. Его сердце билось ровно, дыхание было глубоким, хоть и прерывистым. Следов критических повреждений не было, но последствия моего магического воздействия могли ощущаться ещё долго.

Дядюшка сидел неподвижно, тяжело дыша, но уже приходил в себя. Видимо, изделие французских винокуров и правда оказывало нужный терапевтический эффект. Впрочем, на его месте я бы наверняка тоже захотел прибегнуть к допингу.

— А ты ведь мог меня и угробить, Алексей…

— Мог. И убил бы, кабы узнал, что вы замешаны, — ответил я холодно.

— Не сомневаюсь…

Фёдор Николаевич потер запястья, на которых ещё оставался призрачный след моих магических пут. Он посмотрел на меня так, словно видел впервые, а затем покачал головой.

— Больше никогда так не делай, пожалуйста.

— Это уже от вас зависит.

Время шло. Прошло уже не меньше четверти часа, а Елинский и гвардейцы так и не привели Миниха. Великий князь снова потянулся к телефонному аппарату и вызвал дежурного офицера.

— Где Елинский? Он должен был привести Миниха.

На другом конце провода послышался сдержанный голос:

— Ваше императорское высочество, по вашему поручению они отправились в жилые комнаты Зимнего дворца для придворных и пока не вернулись…

— Ясно. Благодарю.

Дядя даже не успел повесить трубку, как меня кольнуло дурное предчувствие. Что-то не так…

А следующее мгновение стены кабинета содрогнулись, бокалы на столике задребезжали, окна зазвенели. Что-то взорвалось с такой силой, что я едва устоял на ногах.

— Щиты!

Я оттолкнул кресло с великим князем вглубь комнаты и метнулся к окну, натягивая защиту.

Над крышей Зимнего дворца вился густой чёрный дым. Именно там, где находились жилые комнаты придворных.