Часовые I. Марс наш!

Глава 28

— Чуваш, ты как? Ещё здесь? — произнес я, открывая гермостворку дверей.

«Да, шеф. Готов работать!» — вывел он ответ на мой ТОКВДР.

— Это хорошо. Слушай, как я понимаю, разгонные шахты космопорта, которые в конце терминала, они ведь на электромагнитах работают? На принципе Гаусса?

«Ну да», — не стал медлить с ответом Борис. — «За счёт длины и мощности волны кораблём, по сути, выстреливают в космос. Ну или тормозят. Зависит от ситуации. Та шахта, что левая, — посадочная. А правая — взлётная».

— А можешь сделать так, чтобы у посадочной, например, поменять полярность?

«Могу.»

Кое-как справившись с запором, я наконец вытолкнул её наружу, и она вновь превратилась в трап. Тут же защёлкали фотовспышки, а до ушей донёсся возбуждённый гомон толпы.

— А дорожка действительно мерзко красная, — почему-то вслух произнёс я.

«Что?» — тут же отозвался Борис.

— Ничего. Короче, слушай мою идею! Два «Самсона» по углам видишь, которые у стартового стола? Они ведь металлические, так?

— Всё, основные глушилки объехали! — заставив меня вздрогнуть, Борис вновь вернул себе возможность голосового общения. — Сумрак, погоди! Ты что, решил выстрелить «Самсонами» МОА-шников прямо в космос?

— А ты предлагаешь мне вызвать их по дуэльному кодексу? — хмыкнул я, стараясь не навернуться на шпильках по трапу.

— Блин, это гениально! — всё ещё стараясь переключать рев ветра, восхитился соник-техник. — Когда начинать?

— По моей команде.

Продолжать разговор было уже некогда. Ко мне подошёл щеголеватый мужчина примерно пятидесяти лет со значком партийного работника и вручил огромный букет цветов. Мы обменялись рукопожатиями, познакомились, и, несмотря на наши улыбки, мне было очень неудобно из-за того, что в живот упиралась связка гранат.

Тем временем я буквально жопным нервом ощущал, как сгущаются тучи. Вот пара человек уже перебрались за ленточки, вот стоявший ближе всех к толпе Самсон вдруг ожил. Пока, правда, не полностью, даже двигаться не начал, но, клянусь, я видел, как на пару сантиметров сдвинулись его манипуляторы.

Партийный работник, кстати, оказался Геннадием Васильевичем Смольцевым и носил значок «Позвони председателя ВЛКСМ польская АССР!». Внутри я улыбнулся, подумав, что для комсомольца он слегка староват.

Впрочем, я отвлёкся.

Ощущение надвигающейся катастрофы толкало меня к решительным действиям. После традиционного угощения хлебом-солью, поданном на вышитом полотенце с узорами из сдобного теста, с официальным приветствием вышла группа пионеров.

Дюжина мальчиков и девочек от двенадцати до пятнадцати лет, изрядно волнуясь, зачитывали зазубренный текст, и я, решив воспользоваться моментом, взял Геннадия Васильевича за галстук и тихо прошептал на ухо:

— Геннадий Васильевич, я, конечно, польщен таким вниманием, но давайте закругляться.

— Вам что-то не нравится? — поднял брови партиец.

Что ж, пришлось отвечать по-еврейски: вопросом на вопрос.

— Стесняюсь спросить, а вы вообще в курсе, что сейчас происходит в главном зале космопорта?

— А что там происходит? — удивился Геннадий Васильевич.

Как-то чересчур удивился. Наигранно. Хотя, может, это всё просто моя паранойя…

— Там вообще-то состоялось покушение на Ирину Жданову! — возмутился я.

Причём даже не смутившись того, что я сам сейчас стоял в образе Ждановой в роли её двойника!

— Ну так вы же здесь, — елейно-вкрадчиво прошептал Геннадий Васильевич. — А там был Сумрак.

Значит, не показалось. Значит, Жданова им нужна настолько, что они решили не прекращать похищение даже под угрозой появления Часовых.

Будто в подтверждение этих слов, за его спиной выросли сразу четверо охранников. И, не меняя вкрадчиво-медового тембра, Геннадий Васильевич прошептал:

— Ирина Владимировна, не дёргайтесь. Вы же не хотите, чтобы кто-то пострадал?

Значит, не показалось. Вот только, блин, стесняюсь спросить, как глава всего комсомола целой Польской АССР оказался в рядах МОА-шных террористов⁈ Неужели по примеру нашего этот Советский Союз тоже расшатывают изнутри⁈

— Что вам нужно? — с улыбкой, продолжая слушать пионеров, произнёс я.

А в голове всё билось: если эти три боевых бота вдруг оживут и начнут куролесить — не выберется никто. В закрытом ангаре космобокса будет достаточно пары пулемётов, чтобы веерным огнём причесать всех. И тогда точно все.

— От вас? — не поворачиваясь продолжал позировать представитель партии. — Сейчас, когда всё закончится, мы пригласим вас на одно небольшое интервью.

Его рука указала на серую дверь с надписью «Диспетчерская космопорта».

— Мы просто запишем видеообращение ко всем гражданам Советского Союза. Жители Солнечной системы должны знать, что Марс больше не намерен кормить и содержать Землю! Мы требуем отделения!

Вон оно как! Если уж в ход пошли лозунги, то, как говорится, всё. Сливай воду.

— А если я откажусь? — задал я вполне логичный в данной ситуации вопрос.

Подбирая слова, Геннадий Васильевич сначала потемнел в лице, а затем едва кивнул в сторону жёлтого «Самсона».

Боевой бот, стоявший у стеночки в каких-то тридцати метрах от толпы, всё так же сохранял непоколебимость. Однако для себя я поставил галочку. Значит, Пятый с Йотуном не ошиблись, и грузовые боты здесь не просто для красоты. Хоть и безоружные.

— Тогда здесь будет бойня, — изобразив сожаление, ответил партийный работник.

А я подумал: да что ж, блин, такое-то, я первый раз в космопорту, и сразу два нацпредателя. Хотя здесь, наверное, их зовут по-старинке — врагами народа.

Одновременно с этим в голове возник план: не сопротивляться и соглашаться на всё. А когда люди будут в безопасности, можно использовать стазис-гранату. Взорвать сразу всю связку! Все шесть штук!

Совершить, так сказать, красноармейский подвиг, подорвать себя вместе с врагами. Вот чтобы красиво так помереть, чтобы в веках остаться. Как в своё время погиб Александр Матросов. И как НЕ погиб Настоящий Сумрак.

А погибать не хотелось. Очень не хотелось.

И только я уже хотел дать заднюю и для минимизации жертв среди гражданских соглашаться на все условия, как всё опять пошло не по плану. И виной этому «не по плану» закономерно оказалась Гагарина!

Оседлав вместе с Борисом грузовик для перевозки чемоданов, эта парочка снесла ворота. Но не остановилась, вызвав после себя только переполох, а, не сбавляя хода, протаранила один из «Самсонов», что стояли у гаусс-катапульты для вингеров.

Вот только боевой сверхбронированный экзоскелет штурмовиков оказался тяжелее. И, отскочив от карго-бота, чемодановозка от всей души намоталась на вингер Ждановой. Как «Марк II» на столб.

Причём, как мне кажется, больше всего досталось именно вингеру Ждановой. Две из пяти лап, на которых стоял космолёт, подломились, и вингер завалился на бок. Причём не просто завалился, но ещё и приглашающие открыл заднюю гермодверь.

А я вновь вспомнил про Жданову. Как бы её, такую ранимую и трясущуюся в шкафу, инсульт не двинул…

Тем временем всё завертелось. Восприняв неожиданное появление моих комсомольцев как команду к действию, из-за человеческой толпы, ещё не понявшей, что происходит что-то странное, выскочил Йотун.

Трёхметровый великан был как раз габаритов Самсона, но Часовой не стал валять дурака и не пошёл в клинч с боевой машиной штурмовиков. Он активировал гант и что было сил приложил руками по бетону.

Я никогда раньше не видел, как Часовые используют гант, тем более Йотун. Но я даже не сомневался — именно так и действуют боевые нуль-способности! Монолитная и армированная бетоном порода пошла волной, точно анапский прилив. Гражданские тут же повалились на пол, как и боевой бот МОАшников. Неловко взмахнув манипуляторами, Самсон завалился на бок.

В это же время Чуваш, осознав, что ситуация становится критической, активировал тесла-катапульту. Сразу обе. Из тоннелей донёсся низкий гул электромагнитов, которые обычно используются для запуска космических кораблей.

Только что «проснувшиеся» Самсоны, которые находились поблизости, сначала замедлились, словно борясь со штормовым ветром. Затем их широкие лапы начали скользить по бетону полосы, и через несколько секунд оба были засосаны в шахты тесла-катапульт космопорта, как два перышка в трубу пылесоса.

Просто — вжух! — и нет двух танков. Смыло!

Но из-за бешеных взлётно-посадочных мощностей к тоннелю притянуло и всякую металлическую мелочёвку. Монеты из карманов людей, камеры, ручки… Даже вингер с Ждановой и чемодановозку протянуло несколько метров.

Моих комсомольцев, кстати, было уже не видно. Заскочили в открытые гермоворота вингера певицы⁈ Скорее всего.

Но дальше оцепенело созерцать прекрасное не удалось.

Геннадий Викторович отбросил церемонии и, обхватив меня за шею, приставил что-то к голове. Я никогда не был в подобной ситуации, но сейчас не сомневался — это было оружие. А вместе с этим нас окупал какой-то голубоватый купол. Силовой щит⁈ Скорее всего.

Так я и стоял в образе Ждановой с приставленным к черепу пистолетом, наблюдая, как Йотун разбирает на запчасти оставшийся «Самсон». Как Артемида под прикрытием дымовых шашек выводит гражданских. И как Пятый выигрывает для них время, вызывая огонь МОА-шников на себя…

Всё опять шло не по плану. В ситуации радовало только одно: у МОА-шников тоже всё шло через одно место.

Лиза и Борис…

От скорости ветра слезились глаза.

Борис, взломав адскую колесницу, именную не иначе как «чемодановозка», сделал так, что электродвигатели шли вразнос. Однако сейчас это было жизненно необходимо. И, наверное, впервые в истории космопорта Лиза управляла чистым, не придушенным ограничениями табуном в две тысячи электролошадок.

Впрочем, Лизе тоже приходилось несладко. Управлять плохо спроектированной мощью чемодановозки было сложно. Примерно так же сложно, как, имея лишь одно весло, управлять лодкой, которую бурлящий поток горной реки так и норовит бросить на скалы.

К счастью, с видимостью проблем нет. Когда Лиза только села на этот чудесный аппарат, она сразу же надела очки ТОКВДР. Конечно, они не решали проблему с ветром, который высушивал и слепил глаза, и даже не заменяли ветровое стекло ховербайка. Но всё же это было хоть какое-то защитное средство.

Первую в жизни Лизы и Бориса полноценную симпатическую связь, увы, пришлось разорвать. От непривычных перегрузок у комсомольцев начала болеть голова. Поначалу терпимо, но потом к головной боли добавилась и температура. А спустя всего несколько минут мигрень усилилась до такого уровня, что Лиза едва справлялась с управлением.

За первый опыт пришлось заплатить повреждением переднего электромотора внутри колеса, и ребята решили не рисковать. Но Борис продолжал вести Лизу в роли штурмана, а параллельно ещё и помогать Сумраку.

— Сто сорок метров прямо, далее поворот на два часа и четыреста метров… — вслух прокладывал маршрут Борис. — Дальше будут белые ворота с буквой «А».

Лиза молчала, сконцентрировавшись на управлении карго-повозкой настолько, что буквально чувствовала себя с ней одним целым. И даже её врождённый талант в управлении был не нужен, чтобы по запаху сгоревших колодок понимать, что тормозов у них больше нет. Впрочем, как и левого переднего электромотора, который уже откровенно горела обмотка. Так что адекватно затормозить уже вряд ли получится.

Ну или по-старинке — методом упора адской колесницы во что-нибудь монументальное. Например, ворота космопорта… Те самые, на белой краске которых даже с такого расстояния отчётливо и ясно виднелась надпись «Космотерминал А1».

— Боря, что дальше? — глядя на соник-техника сквозь линзы ТОКВДР, прокричала Лиза. — Рекуперация сдохла, а классические дисковые тормоза у этой тарантайки закончились ещё три километра назад.

— Сбивай ворота. Массы карго-платформы хватит.

— А тормозить-то как?

— А я откуда знаю? — вспылил парень. — Придумай!

Как будто ему собственных проблем было недостаточно. Мало того, что сейчас он координировал Лизу и Сумрака, так ещё и в кровь сорвал ногти, пытаясь хоть как-то удержаться на этой адовой колеснице.

Гагарина нервно прикусила губу и задумалась: «А как бы на её месте поступил сам Сумрак?» Вот только на ум ничего не шло. Фантазия влюблённой девушки лишь рисовала красочную картину того, как она спасает Мэлса от неминуемой гибели.

А в конце они обязательно целуются!

Но это не то. Или наоборот, то самое⁈

«Чтобы думать как Сумрак, нужно стать Сумраком!» — пронеслось в голове Гагариной. И, направив адову повозку прямо в центр ворот, Лиза зашла в меню чудо-очков.

Меню — Маскировка — Пресеты личностей — Мэлс «Сумрак» Сибиряк.

Перевоплотившись в своего кумира, Лиза направила адову повозку на ворота…

Удар о ворота едва не сбросил наездников. Впрочем, Борис оказался прав: массы и инерции хватило, чтобы снести препятствие. Но покалеченное колесо, и так изрядно чадившее горелой оплёткой, наконец подломилось, сделав её окончательно неуправляемой.

А за воротами оказалось ещё одно препятствие. Вернее, два. Два трёхметровых стальных «Самсона» угрожающе надвигались на вингер, в котором был Сумрак. Поэтому, вопреки логике, Лиза не попыталась как-то уклониться от столкновения или затормозить, а, наоборот, поддала газу, чтобы сбить хотя бы один из боевых ботов.

В этот раз столкновение с препятствием оказалось гораздо жёстче. Чемодановозку развернуло и отбросило как раз в сторону припаркованного вингера, и адова электроколесница врубилась уже в космолет, изрядно попортив и его.

Всё это произошло под задорное «А-а-а!» соник-техника. Объятый неправославным ужасом Борис надрывал горло, будто его крик мог хоть как-то помочь.

Но Лиза уже не боялась. Перевоплотившись в Сумрака, она буквально почувствовала его незамутнённую самоуверенность. И когда теперь уже двухколёсная чемодановозка остановилась, Лиза за шиворот выволокла напарника из загоревшейся платформы.

А внутри космодрома уже шла маленькая война. Удивительно, но девушка больше не чувствовала страха. Бросив Бориса под шасси космолета Ждановой, Лиза попыталась поддержать Йотуна и Артемиду союзным огнём, но выстрелить из личного пистолета удалось всего пару-тройку раз.

Неведомая сила, происхождение которой Гагарина ещё не поняла, сначала потащила вингер к шахте тесла-катапульты. Но гораздо больше досталось паре «Самсонов», что стояли у самой стартовой шахты.

Разгоночные электромагниты почему-то активизировались, притянув к себе боевых ботов, как магнит скрепку. А потом они и вовсе исчезли в зеве шахты, отправившись, видимо, прямиком в космос.

Электромагнитная шахта притягивала к себе всё металлическое: пряжку ремня Бориса, заколку из волос Лизы, оба их наградных значка «За помощь в деле Часовых»… Даже вингер Ждановой с металлическим скрежетом прополз «на брюхе» пару метров.

Но самое страшное — электромагнитная сила гаусс-катапульты, которая выпускала корабли прямо в космос, вырвала из рук Гагариной и ее «Суворов»…

Однако, как говорится, нет худа без добра. Корабль Ждановой тоже получил повреждения: три из пяти опорных лап сломались, и корабль окончательно «сел на брюхо». И самое главное — с жалобным скрипом гидравлической системы открылась грузовая гермодверь вингера.

Обезоруженная, но не сломленная Гагарина поспешила внутрь, где, как она полагала, в образе Ждановой всё ещё находился Сумрак…

Сумрак…

«Кто же на самом деле эти Часовые?» — этот вопрос, который я не мог сформулировать даже мысленно, не давал мне покоя с тех пор, как я познакомился с комсомольцами. И вот сейчас, с представленным к черепу стволом, я наблюдал ответ на этот неозвученный вопрос.

Йотун при помощи бычьей силы и ганта срывал с бедолаги Самсона целые пластины брони. Сначала перчатка Часового ярко вспыхивала жёлтым светом, а затем великан хватал броню пальцами и сминал, точно подтаявшую восковую свечу.

Даже без особых раздумий можно было понять, что против такого Часового не устоит ни один мини-танк.

Его спутница жизни Артемида, выставив руку с перчаткой, по одному «выключала» остальных. Как это происходило? Не знаю. Но визуально это выглядело, как будто пылающая праведным гневом валькирия спустилась на землю, чтобы покарать мелких человечков.

Часовая просто вытягивала руку в сторону боевиков МОА, которых, кстати, оставалось ещё с полдюжины. А потом происходили лёгкие колебания воздуха, и человек оседал кулём, точно лабораторный скелет, из которого вдруг вынули опору.

Причём это происходило только с незащищёнными силовым щитом МОАшниками, которые, благодаря стараниям Пятого и Артемиды, закончились в первую же минуту. А вот остальные трое счастливчиков, которым повезло иметь при себе генератор силового купола, наоборот, отступили к нам.

— К вингеру! Все к вингеру! — срывая горло прокричал мой пленитель.

«Что, Геннадий Васильевич, нервишки шалят?» — про себя улыбнулся я.

А причина моего страха вновь растворилась, уступив место лихому боевому задору. И, решив не отсиживаться в стороне, я вновь зашёл в интерфейс ТОКВДР.

Меню — Маскировка — Сброс маскировочного поля через 5… 4… 3…

И вот, как и множество раз до этого, изменение внешности вызвало у меня ощущение чего-то эпического. Похожее на мурашки, которое постепенно переросло в довольно раздражающий зуд, предчувствие очередной трансформации. И, чёрт возьми, я ждал этого!

Вот удивится Геннадий Васильевич, когда хрупкая оперная дива Жданова вдруг превратится в Сумрака! Эффект неожиданности — наше всё! Раньше, будучи писателем, который создавал короткие истории для развлечени, я использовал его, чтобы заинтересовать читателя, а теперь — чтобы сбить с толку террориста! Вот так, лёгким росчерком судьбы и случая, писатель вдруг становится героем своих же романов!

Воистину, жизнь удивительная штука!

И действительно, сразу после того, как закончился обратный отсчёт, начались изменения тела. Плечи медленно начали раздаваться в стороны, а следом за ними увеличился и рост. Вот только эпическую в моей фантазии трансформацию прервал неожиданный и довольно ощутимый удар рукояткой пистолета по черепу.

— Не дёргайся, — приложив по затылку так, что брызнули слёзы, прошипел мой пленитель.

Меня пробрало забытое со времён армейской службы чувство. Какого, собственно, чёрта? Ведь Василий Геннадьевич кажется таким здоровым только пока я заперт в 160-сантиметровом теле Ждановой! И что мне, собственно, мешает удивить его по старинке — бросив через себя на прогиб?

Но мне хватило самообладания этого не делать. Цена ошибки слишком велика, и стоит мне попробовать, как упёртый в темечко ствол сделает «бах» и — всё, приехали!

Тем временем число живых МОАшников, которые ещё отстреливались от Пятого и Артемиды, вновь сократилось. Точный выстрел капитана космодесов «выбил» ещё одного, сократив общее число подручных Василия Геннадьевича до четверых.

Это в очередной раз подстегнуло похитителей. Отстреливаясь, меня едва ли не волоком тащили к злосчастной радиорубке, про которую в самом начале говорил Геннадий Васильевич.

Бойцы МОА действовали грамотно. Пока прикрытые силовыми полями стрелки вели огонь на подавление, мы преодолели половину пути.

Этим нужно было пользоваться, а потому я вновь активировал меню очков ТОКВДР и изменил задачу трансформации.

Меню — Маскировка — Сканирование внешности…

Пятнадцать процентов…

Пятясь, Геннадий Васильевич от меня за собой заставляя семенить едва ли не на цыпочках. Ублюдок пользуется разностью в габаритах и держит плотно, не вырваться.

Тридцать семь процентов…

Пятый точным огнём выводит из строя ещё одного МОА, сократив количество оставшихся стрелков до четырёх.

Шестьдесят четыре процента…

Йотун наконец разделался со своим противником. Теперь «Самсон», который прежде был олицетворением военной мощи, годился только на переплавку. А Геннадий Семёнович заскрипел зубами так, что я слышал, как захрустела эмаль.

Понимал мерзавец, что его шансы стремятся к нулю.

Восемьдесят два процента…

Когда сканирование внешности сделало предпоследний тик, Геннадий Семёнович, распахнув спиной дверь, затащил у нас обоих в диспетчерскую, а прикрывавшие его стрелки потеряли ещё одного бойца.

В этот раз — Артемида. Не знаю, какой у неё талант — управление нуль-элементом, но я готов поклясться, что видел, как перед смертью из ушей оседающего МОАшника брызнула кровь!

Ну, Сибиряк, как там у Часовых говорится? «Всегда на страже. И днём и ночью!»