Демон Жадности. Книга 2

Глава 2

Слева трое бойцов Коалиции в синих, посеченных когтями мундирах методично загоняли раненого шиваро в угол. Справа стрелок с луком, украшенным витиеватыми рунами, методично расстреливал укрывшихся за осколками яиц пернатых.

— Охват справа! — голос Лильрена резал воздух, как сабля. — Не дать им улизнуть в пустые тоннели!

Я сделал шаг вперед, и в этот момент:

— Еще один вылез! — молодой голос за спиной.

Поворот. Уклон. Артефактное копье просвистело в сантиметре от виска, оставив после себя запах озона.

— Свой, черт побери! — мое рычание заставило бойца отпрянуть.

Он замер, широко раскрыв голубые глаза. Его лицо, покрытое смесью сажи и крови, исказилось в ужасе:

— Мак? — копье дрогнуло в его руках. — Мы тебя уже…

— Похоронили? — я оскалился, вытирая слизь с лица. — Я возвращаюсь, как плохая монета.

Новый взрыв осветил пещеру. Вспышка отразилась в лужах крови, превратив их на мгновение в ртутные зеркала. Дымная мана в ядре отозвалась гулом, требуя выхода.

— Как успехи? — я подобрал с пола свою саблю, оброненную из-за приступа боли и чудом не отброшенную прочь в хаосе сражения.

— Пятьдесят, может семьдесят особей осталось, — он тяжело вздохнул.

— Понятно, — кивнул я. — Что по потерям?

— После того, как ты увел половину их стаи, никто больше не умер. Пятеро получили тяжелые ранения, с десяток — легкие. Но ротный решил, что мы должны все-таки закончить с гнездом и отомстить за тебя, так что мы оставили раненых с несколькими защитниками, а сами пошли на штурм гнезда. Думали, что придется туго, но их оказалось куда меньше, чем мы могли подумать.

— Они перебили друг друга, — кивнул я, мысленно облегченно выдыхая в ответ на новости об отсутствии новых жертв.

Теперь можно было не беспокоиться и просто немного поучаствовать в финальном аккорде сражения, чтобы протестировать дымную ману Сказания.

Я рванул вперед. Первый же удар прошел прямо сквозь шиваро, оставив после себя лишь свист ветра. Существо даже не успело вскрикнуть.

Второй шиваро взмыл в воздух — мой клинок описал идеальную дугу, и его голова, все еще с открытым от ярости клювом, покатилась по камням. Третий атаковал сбоку — я поймал его коготь голой рукой, влив в мышцы и кожу ману, и сжал. Кости хрустнули, как лед под сапогом.

Спустя несколько минут все уже было кончено и наступила тишина.

Только тяжелое дыхание бойцов и потрескивание догорающих перьев нарушали ее.

Я вытер клинок о бедро, оставляя кровавый след на потертой ткани. Лильрен, его мундир висел лохмотьями, пробился вперед:

— Марион… — его глаза сверлили меня насквозь. — Как? — спросил он.

Одно слово. Один слог. Но в нем была тяжесть целого допроса.

Я медленно вытер лицо рукавом, оставляя кровавые размазни на и без того грязной ткани.

— Залез в тушу. Очнулся — уже Сказание. — Я пожал плечами, делая вид, что с меня нечего взять. — Видимо, боги любят дураков.

Тишина. Даже Хамрон замер. Лильрен не моргнул. Его челюсть сжалась так, что я услышал скрип зубов. Жилы на шее надулись, как канаты на паруснике в шторм.

— Самовольный уход с позиции. — Каждое слово падало, как гильотина. — Нарушение приказа. Риск всей операции. Поставленные под угрозу жизни…

— Он спас нам всем жопы! — не выдержал Хамрон, выступив вперед. Его кулаки сжались. — Если бы не Мак, мы бы…

— МОЛЧАТЬ! — рев Лильрена заставил даже бывалых бойцов вздрогнуть. Он на мгновение закрыл глаза, его грудь вздымалась. Когда он снова заговорил, голос был тише, но от этого не менее опасен: — Экспедиция окончена. Возвращаемся на базу.

Он развернулся, но, сделав три шага, остановился. Не оборачиваясь, бросил:

— И… спасибо. — Это слово явно обожгло ему язык. — За роту. Я был неправ, что тебя не послушал.

Я лишь кивнул, наблюдая, как он уходит, отдавая резкие приказы. Хамрон тут же схватил меня, обнял, несмотря на кровь, затряс:

— Мак! Живой, сволочь!

— Живой, живой, — хмыкнул я. — Только уставший как черт. Пойдемте, мне нужно поесть и помыться.

— Лучше помыться, а потом поесть, — улыбнулась Бьянка.

— Ага.

###

Вечерний воздух пах гарью и мокрой шерстью — где-то сушили обгоревшие плащи. Я стоял, довольно фыркая и натирая тело куском тряпки, порезанной из остатков моего мундира, пока Хамрон вычерпывал из ведра воду жестяным ковшом и поливал мне голову. Холодные струи стекали по спине, постепенно смывая слои засохшей крови, перьев и птичьего помета.

— Ты как старый ковер после праздника, — хмыкнул Хамрон, зачерпывая новую порцию воды. — Только вместо вина — кровь, а вместо крошек…

Его голос оборвался. Ковш звякнул о край кадки.

— Мак… — он обогнул меня, присев на корточки. — Твои татушки… Они же раньше были тоньше?

Я посмотрел вниз. Вода, смешиваясь с грязью, образовала ржавые лужицы вокруг моих коленей. Но там, где кожа очистилась…

Золотые линии действительно изменились.

Раньше они были похожи на выведенные рукой калиграфа — полосы были толщиной в пару миллиметров, не больше.

Теперь же узор разросся, стал плотнее. Большинство полос стали шириной в полпальца, отдельные линии и вовсе сравнялись по толщине с мизинцем, а в середине, между тусклыми под ночным небом краями, если присмотреться, можно было разглядеть поблескивающие золотые искорки. К тому же сам узор, раньше покрывавший лишь грудь и живот, расползся на плечи, бока и пах.

Такое нельзя было объяснить простым «Тебе показалось». Оставалось надеяться, что Хамрон будет готов поверить в часть правды.

— Это не просто узоры, — я провел мокрыми пальцами по грудной клетке, чувствуя под кожей слабое пульсирование.

Хамрон замер, его широкое лицо отражало смесь любопытства и суеверного страха. В свете ближайшего костра его глаза блестели, как у совы.

— Артефакт? — прошептал он, озираясь по сторонам. Бойцы Лильрена копошились у палаток, никто не обращал на нас внимания.

Я кивнул, наблюдая, как вода стекает по новым узорам.

— Я получил его случайно, но, кажется, именно он спас мне жизнь, когда моя команда погибла. Но до прорыва в Сказание был… спящим.

Хамрон присвистнул, его толстые пальцы сжали ковш так, что металл слегка прогнулся.

— Я слышал о таком. Об артефактах, вживляющихся в тело. Но никогда не видел вживую. Выглядит… мощно.

— Не то слово.

Хамрон задумался, его брови слились в одну сплошную линию. Потом неожиданно хлопнул себя по лбу:

— Так вот почему ты выжил в той туше! Блин, Мак, да ты не перестаешь удивлять! — его громкий голос заставил пару ближайших бойцов обернуться.

Я резко поднес палец к губам. Хамрон смущенно сморщился, понизив голос до шепота:

— То есть это типа секрет? А почему мне тогда можно?

Потому что ты веришь без вопросов, — я не сказал этого вслух. Вместо этого лишь усмехнулся:

— Потому что если расскажешь кому-то — я тебя самого в шиваро превращу.

Хамрон захихикал, снова принимаясь заливать мне воду за шиворот.

— Ладно, ладно, могила. — Он бросил взгляд на мои плечи, где узоры теперь отчетливо выделялись даже в тусклом свете. — Только смотри, аккуратнее. А то будешь как в тех сказках — весь золотой, а потом раз! — он щелкнул пальцами, — и статуя.

Я не ответил. Хамрон слишком точно попал в мои собственные мысли насчет Маски.

###

Кабинет командира полка встретил меня запахом старого дерева, лака для мебели и едкой остротой дешевого табака. Массивный дубовый стол, покрытый царапинами от бесчисленных совещаний, буквально утопал под грудами бумаг — донесения с печатями «Секретно», потрепанные карты с отметками красным восковым карандашом, несколько перьевых ручек с засохшими чернилами. На стене за спиной хозяина кабинета висели часы с медным маятником — их размеренный тик-так заполнял паузы между мыслями.

Полковник Вейгард сидел, откинувшись в кресле, которое скрипело при каждом его движении. Его седые усы, напоминавшие щетки для чистки труб, шевелились, когда он жевал табак.

На мундире — ни одной лишней награды, только обязательный минимум. Глаза изучали меня без особого интереса.

— Рядовой Марион, — его голос напоминал скрип ржавых петель. — Ваш отчет. Кратко.

Я стоял по стойке смирно, чувствуя себя максимально не в своей тарелке. Я, конечно, сам решил пойти в войска Коалиции, но все эти армейские штучки после семи лет пиратства откровенно коробили.

— Отвлек на себя часть группы шиваро. Отстреливался, пока не понял, что не вытяну по мане. Единственным выходом показалось спрятаться в гнезде, но наткнулся на главный зал и матриарха. Заставил ее начать уничтожить несколько яиц, что привело к тому, что ее начали атаковать и убили другие шиваро. Отключился от перенапряжения маны. Когда очнулся, снова едва не умер от нашедших меня пернатых. Чтобы спастись, забрался в тушу матриарха. Потерял сознание по неизвестным причинам. Очнулся уже Сказанием. — Мои слова повисли в воздухе, смешавшись с табачным дымом.

Вейгард вынул изо рта жеваный табак и швырнул его в медную плевательницу. Попал точно в центр.

— Удобная история. — Он вытер пальцы о бархатную подлокотник. — Никаких свидетелей, никаких лишних деталей. Как в плохих романах.

— Если бы были другие объяснения, я бы их дал, господин полковник.

Он хмыкнул, доставая из ящика потертую папку.

— Ваш командир роты в данный момент находится под следствием по обвинениям в халатности, неправильном командовании, несоблюдении боевых протоколов и еще нескольких статей. — Вейгард щурился, читая. — Что вы на это скажете? Вы считаете его решения ошибочными?

Я задумался, наблюдая, как солнечный луч играет на медном набалдашнике его трости.

— Единственная ошибка — не прислушаться к моему предупреждению о шиваро. В остальном… — Я сделал паузу. — Он командовал так, как должен командовать офицер Коалиции. Война не оставляет времени на сомнения.

Полковник вдруг улыбнулся, обнажив желтые зубы. Достал из ящика серебряную флягу, отпил, предложил мне. Я отказался кивком.

— Вы спасли не только его людей, но и его самого от трибунала. — Он сделал еще глоток, сморщился. — Если бы в той операции погибло не пятеро, а хотя бы десять человек, это в обучающей-то экспедиции, в лучшем случае Штайра ждало бы тюремное заключение. С учетом того, что он действительно хороший боец и командир, начинавший, к тому же, под моим командованием, я лично выражаю вам свою благодарность. Но помимо этого вас ждет, разумеется, и награда от самой Коалиции. Медаль «За отвагу», внеочередное звание…

Он швырнул на стол другой документ — приказ о назначении.

— Командир отряда. Десять человек под вашим началом. — Его глаза сверкнули. — Разрешаю набрать людей из роты Штайра. Любого, кто согласится к вам присоединиться.

Я едва сдержал ухмылку. Быстро для новичка. Слишком быстро.

— И это не все. — Вейгард продолжил. — Вам пока недостает ранга для повышения до командира взвода, но, думаю, с этим можно будет что-нибудь сделать. Однако просто так назначить вас я не могу. Для начала вы должны будете выполнить испытательную миссию. С учетом вашего нестандартного и, я бы даже сказал, агрессивного стиля, думаю, вам эта миссия подойдет как нельзя лучше. Но, разумеется, если это вам интересно. Отправлять вас на задание подобного рода фактически сразу после вступления в Коалицию на самом-то деле не слишком правильно.

— Я готов! — кивнул я, не раздумывая.

Личная сила — это, конечно, хорошо. Но чтобы разобраться хотя бы с пиратскими силами Перекрестка, если я захочу действовать в одиночку, мне понадобится минимум ранг Предания. Куда проще было бы продвинуться по службе и заручиться поддержкой начальства, чтобы вторгнуться в Перекресток сразу с батальоном.

Вейгард хмыкнул, закрывая папку.

— Завтра в семь утра получите документы на присвоение звания младшего лейтенанта и на формирование нового отряда у моего адъютанта. — Он откинулся в кресле, которое жалобно заскрипело. — А теперь — марш отдыхать. Выглядите как смерть, завернутая в грязную тряпку.

Я щелкнул каблуками, разворачиваясь к выходу.

###

Красноватый свет восходящего солнца пробивался сквозь щели барака, когда я, вернувшись от адъютанта Вейгарда с новыми погонами и документами, пересчитывал банкноты «синего золота».

Это была внутренняя валюта Коалиции, по номиналу идентичная обычному золоту, но по закону не принимаемая ни в одном заведении или банке, не принадлежащих Коалиции.

Зарплата и премии бойцов выдавались именно в синем золоте, как и деньги, получаемые на вооружение подразделений или организацию миссий и экспедиций. Это было сделано для того, чтобы у получивших на руки сразу кучу денег бойцов не возникло соблазна сбежать с ними на какие-нибудь уединенные Руины или начать потихоньку подворовывать из бюджета, организуя себе частный капитал.

Конечно, на сто процентов это не спасало. Находились и «обменники» синего золота, и нечистые на руку продавцы на самих базах, готовые по-тихому отмывать бюджетные деньги. Но сам факт того, что синее золото (не существовавшее в иной, кроме банкнот, форме) было исключительно внутренней валютой, за оборотом которой можно было следить намного проще, чем за движениями настоящего золота, значительно усложнял любые махинации, что уже делало коррупцию и распил намного сложнее.

Каждая купюра была размером с ладонь, отпечатана на плотной бумаге с водяными знаками герба Коалиции. Они хрустели в пальцах, пахнув чернилами и чем-то металлическим — возможно, настоящей золотой пылью в краске.

Артефактная лавка дивизии встретила меня вкусными запахами горячей стали, масла, кожи и электрической статики, витающей вокруг мощных артефактов.

Это было, пожалуй, главное отличие военных баз Коалиции от привычных мне армейских.

Понятно, что бойцов, как обычных, так и Артефакторов, тут не оставили бы без еды, одежды и оружия. Но при этом внутри базы существовало множество возможностей улучшить свой быт: рестораны (правда без алкоголя), отели, цирюльни, бордели и, разумеется, магазины артефактов.

Продавец, тощий мужчина с очками, съехавшими на кончик носа, лениво перелистывал книгу учета, пока я не шлепнул пачку банкнот на прилавок. После перехода на ранг Сказания мне нужно было новое обмундирование и базовыми артефактами я точно не собирался довольствоваться.

— Два «Сказания об Энго», — мои пальцы барабанили по стойке.

Продавец поднял глаза, медленно, словно каждое движение давалось с трудом.

— «Энго» у нас немного, в Коалиции мало кто использует сабли. Выйдет дороже, чем большинство мечей или рапир.

— Плевать, — отмахнулся я. Преспектива возвращения пусть не того самого, но все-таки родного и привычного артефакта будоражила кровь.

Он кивнул, записав мой заказ на новой страничке.

— Что-то еще?

— «Меткий выстрел» и два «Сказания о Грюнере».

«Сказание о Грюнере, мастере-стрелке» был артефактным пистолетом уровня Сказания. Я такими почти никогда не пользовался, так как контролировать летальность выстрелов было куда сложнее, чем при сражении в ближнем бою и для меня, как для пирата, пистолеты были скорее вспомогательным оружием и растрачивать ману на использование Сказаний было бессмысленно.

Но теперь, после присоединения к Коалиции и обретения Маски, использование «Грюнера» уже не казалось чем-то нерациональным.

— Вам правда нужно два «Грюнера»? Они довольно мощные. С учетом того, что вы хотите еще и два «Энго»…

— Я разберусь сам, спасибо.

Продавец замер, затем медленно пожал плечами, мол: «Я предупреждал, но хозяин-барин».

— Что-то еще?

— Два «Лисфаля», два «Прилара», один «Даганар» и одну «Ольву». Все.

Через десять минут прилавок скрипел под тяжестью артефактов.

«Сказание о Лисфале, стойком волкобое» было артефактной защитной перевязью, не только формирующей защитный покров из маны, но и повышающей прочность тканей и выносливость.

«Сказание о Приларе, бегуне с ветрами» было поножами, повышающими скорость движений, а также создающими потоки воздуха, дополнительно ускоряющими пользователя при беге и, при должном умении, позволяющими совершать резкие маневры, невозможные только лишь с «Прогулкой в облаках».

«Сказание о Даганаре, орлином глазе» было артефактным окуляром, примерно таким же как поглощенное Маской ранее «Черное око», но с большей чувствительностью, позволяющей не только определять ранг противника, но и видеть движения маны в теле и артефактах.

И, наконец, «Сказание об Ольве, прекрасной луноликой деве» было маской, позволяющей незначительно менять очертания лица и тела, а также скрывать всевозможные дефекты: шрамы, прыщи, оспины.

Обычно им пользовались девушки, стесняющиеся каких-то изъянов своей внешности, но я купил это довольно дорогое, дороже даже сабель, Сказание, из расчета на то, что оно поможет скрыть мои татуировки, которых начало становиться слишком много.

Я отсчитал банкноты, каждая со специфическим хрустом уходила в ларец под прилавком.

В своей палатке, задернув полог на все застежки, я разложил добычу на походной кровати. Золотые узоры на груди уже пульсировали, словно почуяв добычу. К счастью, маны, оставшейся после прорыва на Завязку Сказания должно было быть более чем достаточно для поглощения всех этих артефактов Маской.

— Ну что, приступим.