Демон Жадности. Книга 3

Глава 15

Возможно, они узнали, что здесь буду я. И явились в надежде наконец-то заполучить свою потерянную игрушку, принца-самозванца. Но в этом я, признаться, сильно сомневался.

После того, как я вошел в ряды Коалиции, отследить меня с помощью ресурсов даже такой страны как Амалис стало почти невозможно. Информацию о своих членах Коалиция никому не передавала и не разглашала, так что надеяться можно было только на подкуп, но даже о том, что я был Мидасом, если кто-то и знал, то всего несколько человек на базе дивизии. А уж о моей личности поддельного Гильома и вовсе не должно было быть известно никому. Седрик, уверен, никому ничего не выдал, раз уж не выдал за семь последних лет.

Или… или здесь будет присутствовать кто-то или что-то, что может кардинально изменить расстановку сил в их борьбе. Я снова пробежался глазами по списку, выискивая кого-то, кто мог бы выступать в роли такого козыря — влиятельного политика из другого королевства, легендарного мэйстра, могущественного Артефактора, предлагающего свои услуги. Ничего особенного.

Правда, еще были ВИП-ы, чьих данных управляющий мне не предоставил. С учетом того, что Бал Невинности в принципе предназначался для элиты из элит, местные ВИП-ы должны были иметь статус где-то на уровне короля страны.

Я откинулся на спинку кресла, уставившись в потолок. Головоломка не складывалась. Не хватало ключевой детали. А это всегда было самой опасной ситуацией.

Десять дней, оставшиеся до Баала, превратились в спрессованный ад методичной подготовки. При возможности (по ночам или когда часть улиц перекрывали для того, чтобы подвезти в ратушу материалы или продукты), мы проводили учения на месте. Когда возможности не было, отрабатывали варианты развития событий за городом, на открытых пространствах, имитируя ратушу с помощью наскоро сколоченного каркаса.

Я разбил роту на группы и гонял их по кругу, меняя сценарии быстрее, чем они успевали перевести дух.

— Группа наемников пытается прорваться с площади через главный вход. Цель — хаос, грабеж. Действуйте!

Защитники сомкнули щиты, зажгли барьеры. Условные наемники рванули вперед. Последовала короткая, жесткая схватка. Я останавливал ее через тридцать секунд.

— Недостаточно агрессивно на подавлении! Охранники Бала не будут стоять в глухой обороне — их задача нейтрализовать угрозу для гостей, а не держать периметр. А ваша задача — не позволить навредить охранникам, чтобы из нашего гонорара потом не вычли на их медицинские расходы! Вас-то вылечит Коалиция за казеные деньги, а за них Бал не погнушается заломить по миллиону за перелом! Снова! Вор-одиночка!

Конфликты с городской стражей, бунт среди гостей, деверсия, массовая паника… понятно, что всего предусмотреть было нельзя. Но, раз уж мне дали работу, я собирался выполнить ее на все сто. И не столько ради какого-то внутреннего удовлетворения или закрытия гештальта. Все было куда прагматичнее.

Во-первых, потому что от успешности выполнения задания рос мой кредит доверия у начальства в Коалиции. С учетом осведомленности их о Маске, это было ой как необходимо.

Во-вторых, безопасность Бала была напрямую связана с моим вознаграждением от управляющего. Понятно, что, если ничего не произойдет, то и смысла что-то обсуждать не будет. Но если все-таки произойдет, а мы сможем предотвратить ущерб, то я сумею вытянуть больше плюшек для себя.

И в-третьих, хотя официального, на уровне СМИ и правительства, подтверждения того, что Коалиция будет охранять Бал, не было (Хотя рабство в Зейсе не было запрещено, сам Бал, являющийся апогеем того, что простой народ ненавидел в богачах и аристократах, все-таки никто не хотел активно афишировать), о том, что Коалиция участвует в защите, знало большинство, если не все, приглашенных гостей.

Высококачественное исполнение обязанностей могло открыть мне немало новых путей заработка. На благо Коалиции, разумеется. Так что я нещадно гонял своих ребят. И параллельно с этим, не прекращая учений, вел свою собственную работу.

Ко мне в кабинет регулярно приходили связные из резидентуры Коалиции в Зейсавии, принося пачки донесений. Я сопоставлял их с данными из списка гостей, выстраивая картину потенциальных угроз.

И постепенно, из десятков имен и фракций, начали проступать два самых вероятных источника проблем.

Первый — левая партия Зейса. Партия, пользующаяся поддержкой части интеллигенции и мелких торговцев. Их риторика была построена на критике правящей элиты, коррупции и, что было ключевым, на полном запрете рабства.

Проведение такого аукциона, каким был Бал Невинности, с одобрения властей было для них идеальным поводом для громкого протеста. Их методы обычно ограничивались относительно мирными протестами и акциями, но заранее предугадать действия такой большой и сложной силы было сложно.

Второй же — Церковь Чистоты. Религиозное движение, аскетичное и пуританское. Они проповедовали отказ от излишеств, скромность и духовное очищение, яростно порицая «развращенную элиту» и ее «гедонистические оргии».

Бал Невинности с его наготой и торговлей людьми был для них воплощением всего, с чем они боролись. И, в отличие от левых, церковь имела более фанатичных последователей, более чем способных на радикальные действия.

Из-за того, что Бал официально везде назывался просто светским приемом, а все попытки пропихнуть в СМИ информацию о его истинной сути, старательно пресекались, действовать в открытую ни левая партия, ни Церковь Чистоты не могли. Их бы просто обвинили в клевете и домыслах.

Так что и от тех, и от других, вполне можно было ожидать решительных действий. Как минимум, если им удастся поднять панику на Балу и из ратуши на площадь начнут выбегать голые люди в масках, это станет отличным поводом начать задавать неудобные вопросы.

Обе группы были чисто внутренней проблемой Зейса. Я не мог выставить на их штаб-квартиры штурмовые группы или арестовать лидеров — это бы мгновенно спровоцировало политический скандал, ради избежания которого меня, собственно, и наняли. Мои полномочия заканчивались на пороге ратуши. Все, что я мог — это ждать их возможной атаки и быть готовым ее отразить.

Я свел все данные в единый брифинг, размножил его и раздал всем командирам отделений.

— Основные угрозы — местные, — резюмировал я на последнем перед Балом совещании. — Будьте готовы к любым провокациям, но никакой самодеятельности. Задерживать — только если они попытаются проникнуть на охраняемую территорию. Все остальное — проблема городской стражи, не наша.

Они кивали, понимая. Понимая и то, что мы действуем со связанными руками.

А потом учения закончились. Снаряжение было проверено в последний раз. Позиции заняты. И наступило утро того самого дня. Воздух был напряженным, словно перед грозой. Я стоял у окна в своем номере, глядя на просыпающийся город, и ждал. Ждал, пока часы отсчитают время до начала Бала.

Я прошелся взглядом по строю своих командиров — Дорган, Хамрон, Брандт, Бьянка, другие. Их лица были напряжены, но руки не дрожали.

— Все позиции заняты. Связь проверена. Помните — ваша задача наблюдать и предотвращать. Не лезть в драку, если нет прямой угрозы мероприятию. Коалиция не должна быть замешана в скандале. Всем понятно?

Молчаливые кивки были красноречивее любых обещаний. Я видел в их глазах понимание. Мы были зубцами одной шестеренки, и любое лишнее движение могло застопорить весь механизм.

— По местам.

Они растворились в утреннем тумане, как призраки. Я остался один. Прошелся по своим постам еще раз, лично убедился, что все на месте. Затем вернулся в гостиницу, принял ледяной душ — моему телу это было не нужно, но ритуал помогал собрать мысли.

Направился к ратуше. Сразу после бокового входа, предназначенного для «персонала», стояли те самые кабинки. Я зашел в одну из них. Пространство тут, в отличие от раздевалок для гостей было узким, без зеркал.

Я снял одежду, сложил ее на аккуратную скамейку. На мне осталась артефактная защитная перевязь (в моем случае нужная для удобства, а не для обороны) с ножнами, кобурой и держателем для рации. Взял со стены маску.

Она была тяжелой, из позолоченного металла, с прорезями для глаз, лишенная какого-либо выражения. Просто золотая пустота. Я примерил ее. Холодный металл плотно прилег к лицу.

Я вышел из кабинки. Охранник у входа, тоже в маске, но серебряной, молча кивнул и отдернул тяжелый занавес, впуская меня в сердце бала.

Шум, свет и запах ударили в меня словно волна. Гигантский зал ратуши был преображен до неузнаваемости.

Мягкий, чувственный полумрак, нарушаемый лишь приглушенным светом магических шаров, окрашенных в теплые тона. Воздух был густым и сладким от аромата дорогих духов, экзотических цветов и вина. И повсюду — голые люди.

Аристократы, магнаты, военные — все они скинули свои костюмы и маскировку, обнажив не только кожу, но и свои истинные, не скрытые теперь аппетиты. Впрочем, этот зал был немного для другого.

Тут гости стояли группами, вели неторопливые беседы, смеялись, пили из бокалов, предлагаемых снующими туда-сюда официантами, ели, набирая разнообразные яства, расставленные на низких столах. Где-то в стороне играл квартет, но его музыка тонула в общем гуле голосов.

Я заставил себя сделать первый шаг, потом второй, вливаясь в этот странный, гипнотический поток. Мой мозг, отрешенный от физиологии происходящего, работал с холодной четкостью. Я сверял маски, позы, манеры держаться с тем списком, что хранился у меня в голове.

Вот толстый мужчина в маске быка — глава зейсавского торгового синдиката. Полезен контрактами на поставки. Я подошел, обменялся парой ничего не значащих фраз о качестве вина, вскользь упомянул возможности Коалиции в обеспечении безопасности грузов. Он кивал, его глаза блестели за прорезями маски, но я видел расчетливый интерес.

Вот группа военных. Высокие чины из соседнего королевства. Я втерся в их круг, подхватил разговор о новых моделях артефактных двигателей для кораблей, ненавязчиво сделав комплимент их флоту. Разговор пошел живее. Они были польщены. Возможность наладить контакт с их адмиралтейством была бы очень полезна в том числе для меня лично, так как арендовать постоянно корабли у Коалиции было не слишком удобно.

Банкиры, промышленники, чиновники — я методично, как на конвейере, обходил их, сея семена будущих сделок, оставляя впечатление компетентного и полезного человека.

Аристократов я избегал. Их разговоры о чести рода, о предках, о тонкостях этикета были для меня пустым звуком, игрой, в которой не было материальной выгоды.

А затем я увидел человека в маске акулы. Изящная, из темного серебра, с идеально проработанными острыми зубами. Она скрывала лицо, но не могла скрыть осанку, выправку, ту незримую ауру превосходства, что присуща тем, кто родился у власти.

Рилен фон Амалис. Он стоял немного в стороне, опираясь на барную стойку, и смотрел на толпу с видом скучающего хищника. Его взгляд скользил по телам, но не с похотью, а с холодной оценкой, словно он искал что-то конкретное.

Вопрос, мучивший меня с момента изучения списка, снова вспыхнул с новой силой. Зачем он здесь? Зачем все они здесь?

Я продолжал свой медленный, бесцельный обход зала, поддерживая легкие беседы, но внимание было приковано к серебряной маске акулы. Спустя минут двадцать он отлип от барной стойки, пошел сквозь толпу.

Поначалу, как и я, он просто прогуливался, но в какой-то момент вдруг уверенно направился к массивным арочным дверям в дальнем конце зала, за которыми начиналась так называемая «Зона наслаждений».

Мне пришлось сделать небольшой крюк, чтобы не привлекать внимания, но я последовал за ним.

Переход из банкетного зала в зону интима был подобен переходу в другое измерение. Освещение здесь было приглушенным, почти интимным. Воздух был гуще, насыщеннее, пах сандалом, мускусом и чем-то сладковато-тяжелым, дурманящим.

Вместо столов и стульев повсюду стояли низкие широкие кушетки, отгороженные друг от друга полупрозрачными шелковыми занавесями. Тишину нарушали лишь приглушенные стоны, шепот, влажный звук поцелуев и мягкий скрип кожи о кожу.

Вдоль стен были расставлены приватные комнатки для тех, кто не хотел, что посторонние видели, чем они занимались. Или о чем разговаривали.

Рилен не стал бродить меж лож, выискивая партнера. Он как будто сразу знал, куда идет. Его взгляд выхватил из полумрака высокую, стройную женщину в маске из темной чешуи, с искусно выполненным капюшоном кобры. Она стояла, прислонившись к колонне, и наблюдала за парой влюбленных неподалеку, но ее поза была неестественно напряженной, словно она ждала.

Они не обменялись ни словом. Лишь короткий, едва заметный кивок — и Рилен проследовал за ней в одну из ближайших комнаток, закрыв за собой дверь.

Большинство увидело бы в этом лишь обычную для этого места сцену: знатный гость нашел себе развлечение по вкусу. Но ледяной осколок знания вонзился мне в мозг.

Я провел полтора года в их проклятом дворце, нося маску убитого принца. Я видел их настоящие лица, слышал их пьяные исповеди в предрассветные часы. И я помнил одну из них — сломленный, полный ненависти к себе монолог Рилена о том, что он никогда не сможет быть тем, кем хочет его отец.

О том, что женщины вызывают у него лишь холодную вежливость, и лишь необходимость продолжить род заставит его когда-либо переступить этот порог.

Этот поход в кабинку был не для утех. Это была деловая встреча.

Я отступил в тень, за другую колонну, заставляя себя дышать ровно. В голове проносились лица, титулы, описания. Маска кобры… Маска кобры… Молодая графиня… как ее… Элисса ван Дорн.

Из знатного, но небогатого зейсавского рода. Ничем не примечательна. Никаких связей с Амалисом в досье. Но она здесь. И она только что передала что-то Рилену. Или получила что-то от него.

Я ждал. Они вышли почти одновременно, но уже не вместе. Рилен, поправив маску, с тем же видом скучающего превосходства направился обратно в банкетный зал. Кобра же, наоборот, двинулась глубже, в сторону аукционного зала, где уже начинали собираться гости для главного действия.

Я принял решение мгновенно. Рилен вел себя предсказуемо. Его роль, судя по всему, была выполнена. А вот ее — только начиналась.

Я последовал за Коброй, сливаясь с потоком гостей, направлявшихся на торги. Аукционный зал был устроен иначе: ряды удобных кресел, сцена, приглушенный свет, сосредоточенный на том, что будут показывать.

Кобра не стала занимать место в первых рядах. Она обошла зал по периметру и опустилась в кресло в самом конце ряда, рядом с массивным, широкоплечим мужчиной в маске кабана — нарочито грубой, с торчащими клыками, вырезанной из темного дерева и инкрустацией из обсидиана.

Они не смотрели друг на друга, никак не контактировали внешне. Но, судя по всему, место имел короткий, не больше минуты, обмен фразами. Затем кобра легким движением руки поправила складку своего несуществующего платья и поднялась, уходя прочь, будто просто решив сменить позицию.

Мое сердце заколотилось чаще. Вся моя концентрация теперь была на маске кабана. Я мысленно пролистал предоставленный мне список. И… ничего. Ни одного гостя с описанием маски кабана. Ни одного упоминания.

Холодная волна понимания окатила меня. Он не был в списке. Управляющий предоставил мне все имена, кроме. Самых важных. ВИПов. А в масштабах этого мероприятия ВИПом, чье имя скрывают даже от меня, мог быть только кто-то одного уровня. Тот, кто носит корону. Или… выше.

Пятнадцать минут я провел, застыв в тени массивной колонны, не сводя глаз с маски кабана. Он сидел неподвижно, как изваяние, лишь изредка его голова поворачивалась, следя за выходом на сцену нового лота.

Он не делал ставок, не жестикулировал, не общался с соседями. Просто наблюдал. Эта выдержка раздражала меня еще больше. Человек такого уровня не станет тратить время на простое наблюдение. Здесь был расчет, план, но я не видел его контуров.

Мое терпение лопнуло. У меня были и другие обязанности, да и слежка за статуей сулила мало проку. Я уже развернулся, чтобы вернуться в банкетный зал и поискать взглядом маски Тиваля или Дейлы, как на поясе слабо затрещала рация.

Когда мне предложили воспользоваться чем-то настолько продвинутым, я в первую секунду даже задался вопросом, не подводит ли меня сознание, подкидывая иллюзии земного прошлого. Но затем все-таки вспомнилось: артефактные рации, работающие на мане, в этом мире, хоть и не были распространены из-за дороговизны, диковинкой не были никогда.

Просто пустота Неба глушила любую связь, кроме той, что налаживалась непосредственно между Руинами. Так что на небесном корабле пользоваться рациями было совершенно бессмысленно, так что и помнить о рациях мне, как пиратскому капитану, было совершенно ни к чему.

Однако тут, на территории Зейсавии, при поддержке Бала Невинности с его почти безграничными ресурсами, не пользоваться рациями было попросту глупо. И я довольно быстро освоил эту знакомую-незнакомую технологию.

— Капитан, Хамрон на связи, — голос был приглушенным, но четким. — На крышах северного квартала движение. Трое. Маскируются под ремонтников, но, насколько мне известно, никаких работ в это время проводиться не должно. Двигаются в сторону ратуши.

Я уменьшил громкость и поднес приятно тяжелый овал рации к уху, чтобы слышать получше.

— Вижу их, — доложил Хамрон. — Подходят к краю крыши, оценивают расстояние до нашего чердачного окна.

— Справляешься? — спросил я коротко, без лишних слов.

— Без проблем, — в его голосе сквозилa уверенность. — Фавл уже наводит свое ружье. Мы возьмем их тихо, если они подумают предпринять что-то лишнее.

— Действуй. Докладывай, если возникнут сложности.

Я отпустил рацию. Хамрон и его ребята справятся. Моя же задача была здесь, в этом змеином гнезде.

Я снова вышел в банкетный зал. Шум, смех, звон бокалов — все это било по нервам после напряженной тишины наблюдения.

И тогда я увидел его. Молодой мужчина в маске кролика — изящной, фарфоровой, с длинными розовыми ушами. Он нервно переминался с ноги на ногу у столика с десертами, его поза выдавала скованность и неуверенность, совершенно несвойственную здешней раскрепощенной толпе. И это противоречие зацепило мой взгляд.

Я мысленно пролистал список. Маска кролика… Маска кролика… А, вот. Старик, глава торговой компании «Северный ветер», лет семидесяти, страдающий подагрой. Тот, кого я видел перед собой, был стройным, молодым, с гибкой фигурой и легкой походкой. Самозванец.