Демон Жадности. Книга 3

Глава 20

Он покачал головой, но кивнул. Вскоре мне принесли небольшой, тяжелый ларец из свинцованного сплава, с «Хроникой» за четыре миллиона внутри.

Вернувшись в свою каюту, я открыл ларец. Маска на моей груди отозвалась на близость артефакта жадной, пульсирующей волной желания. Я прикоснулся к нагруднику, и вскоре он уже стал частью меня.

«Хроника четвертой магической башни». Крайне редкий, можно сказать, уникальный артефакт с утерянной (по крайней мере в известных мне источниках) технологией создания.

У него было два свойства: повышать чувствительность обладателя к мане, а также увеличивать предельные объемы маны за счет создания дополнительного ядра маны в районе сердца. Что-то, что другое было крайне опасно и чревато не только потерей контроля над энергией, но и безумием и даже смертью в случае худшего развития событий.

Но я сделал ставку на почти что мистические способности Маски, в которые после произошедшего в катакомбах ратуши верил едва ли не безоговорочно.

Эффект был мгновенным и ошеломляющим. Как только новая татуировка заняла свое место, оплетя грудь, шею и затылок, мир взорвался новыми красками. Теперь я видел ману везде — в стенах корабля, в воздухе, в каждом предмете — даже без визора «Юдифи», хотя четкость и точность определения плотности энергии все-таки была заметно ниже по сравнению с артефактной татуировкой.

Но это был лишь приятный второстепенный эффект. Главным же было то, что за следующие два часа внутри тела белые энергетические жгуты, созданные Маской, уплотнились, стали толще, их пропускная способность возросла почти в полтора раза.

Но я также почувствовал, что истечение энергии Маски в эту белую сеть, а значит и мое умирание, ускорилось в полтора раза. Благо, теперь у меня было более чем достаточно реликтов для подпитки Маски.

Не теряя времени, я принялся скармливать их ей. Энергия вливалась в меня могучими, почти болезненными потоками. Когда я закончил, энергии Маски уже было более чем достаточно, чтобы совершить прорыв на стадию Кульминации Хроники. Я даже чувствовал, что порог вот-вот будет преодолен даже без моего вмешательства.

Но я усилием воли затормозил процесс. Остановил его на самой грани. Да, сила манила, была так близка. Но трезвый расчет взял верх. Прорыв на новую стадию неминуемо сожжет мое время с катастрофической скоростью. А впереди у меня была сложная миссия в Амалисе, где я не смогу тратить время на поиск ресурсов.

К тому же у меня теперь был новый инструмент, новая способность, которая требовала не моей личной маны, а энергии самой Маски. И ее тоже нужно было чем-то питать.

Так что я решил отказаться пока что от Кульминации Хроники и вместо этого сохранить год с небольшим жизни. Если я успею раздобыть трон Амалиса и выполнить сделку с Кабаном, то, получив от него обещанное, со спокойной душой совершу прорыв. А если не смогу, то этот год мне ой как понадобится для того, чтобы не переживать о деградации сил и смерти, убегая от коллекторов Кабана.

И для того, чтобы как можно сильнее уменьшить шанс подобного нежелательного исхода, мне нужно было разобраться в приобретенном умении.

Дом, который управляющий Бала снял для меня и моих рабов, оказался укрепленной бетонной коробкой на окраине Зейсавии, в глухом промышленном квартале. Без окон, с одной массивной дверью и мощными замками. Идеальное место для тех дел, которые не должны быть увидены посторонними.

Внутри не было мебели, только трое рабов уже ждали меня, прикованные к железным кольцам в стене. Двое мужчин — один потрепанный, с сединой в щетине и пустыми глазами, другой чуть более молодой, но с тем же отрешенным взглядом побитой собаки.

Их ауры, тусклые из-за блокирующих наручников, говорили о стадиях Развязки Истории и Завязки Сказания. И девушка. Лет девятнадцати, с острым, как клинок, лицом и глазами, полными немой, дикой ненависти. В ней не было и намека на ману — как и договаривались.

Рядом с ними стоял слуга в ливрее Бала, с каменным лицом.

— Капитан Марион, — кивнул он мне. — Ваш товар. — Он ткнул пальцем в сторону мужчин. — Эти двое были осуждены и приговорены к радсту за ростовщичество и рэкет. Обобрали до нитки пару десятков лавочников. Никто не купил. Возраст не тот, для боя не годятся, для физического труда слабоваты. — Затем он перевел взгляд на девушку, и его лицо скривилось в гримасе. — А эту заковали за убийство. Зарезала богатого соседа, который, по ее словам, пытался ее изнасиловать. Ее купили, но вернули. Новый хозяин попытался… воспользоваться покупкой. Она ему… эм… чуть не откусила одно место. Пришлось возвращать и извиняться, повторно продавать ее мы уже не решились.

— Понятно, — кивнул я. — Можете идти.

Слуга удалился, за ним с грохотом захлопнулась тяжелая дверь, оставив меня наедине с моими новыми подопытными.

Я прошелся перед ними, изучая их. Мужчины избегали моего взгляда, стараясь казаться еще более незаметными. Девушка же смотрела прямо на меня, ее губы были плотно сжаты, а в глазах горел вызов.

— Итак, — начал я, останавливаясь перед мужчинами. — Ростовщичество и рэкет. Интересно. Расскажите подробнее. Как это работало? Сколько людей вы обобрали?

Они молчали, уставившись в пол. Я вздохнул. Не время для долгих уговоров.

«Сотня порезов» сработала мгновенно. Тонкие, кровавые линии проступили на коже того, что был постарше. Он застонал, затрясся, но молчал. Я усилил давление.

— Ладно! Ладно! — закричал он наконец, срывающимся от боли голосом. — Мы… мы давали деньги под бешеные проценты! А потом… если не могли отдать… забирали лавки! Дома! Все! Некоторых… некоторых мы просто запугивали, и они отдавали последнее!

— Сколько? — повторил я свой вопрос, не ослабляя хватки.

— С-сорок… может пятьдесят человек… — выдавил он и обмяк, рыдая.

Я перевел взгляд на второго. Тот, бледный как полотно, тут же закивал.

— Все так! Он говорит правду! Мы… мы просто хотели жить хорошо…

Я отпустил их, и они рухнули на колени, всхлипывая. Затем я подошел к девушке.

— А ты? — спросил я. — Убийство и… членовредительство, буквально. Что скажешь в свое оправдание?

Она не стала опускать глаза. Ее голос был хриплым, но твердым.

— Он пришел ко мне, когда меня одних дома. Сказал, что долг моей семьи теперь мой. Предложил «отработать». Я ударила его ножом для разделки мяса. А тому ублюдку, что купил меня… — ее губы растянулись в оскале, не похожем на улыбку, — я дала понять, что рот у меня для того, что он хотел туда засунуть. Если ты тоже попробуешь — откушу. Клянусь.

Я рассмеялся. Ее дикая, неукротимая злоба была… освежающей на фоне этих двух жалких трусов.

— Не беспокойся, — сказал я. — Мои интересы лежат в совершенно иной плоскости.

Я подошел к первому из них — тому, что был на стадии Развязки Истории.

— Не двигайся, — сказал я просто, не вкладывая в слова приказа, а лишь констатируя факт.

Он замер. Я положил руку ему на лоб, ощущая липкий пот. Сконцентрировался. Попытался протолкнуть в него импульс Маски, тот самый, что сработал в катакомбах.

Ничего. Его сознание, пусть и подавленное страхом, было цельным и оказывало пассивное, но упорное сопротивление. Это было похоже на попытку влить воду в запечатанный кувшин.

«Сотня порезов» снова меня выручила. я выждал, пока он, измученный болью, не впал в забытье, граничащее с обмороком. Его взгляд стал пустым, дыхание — поверхностным.

Попытался снова. На этот раз золотистая энергия прорвалась сквозь его защиту, вливаясь в него, как яд в кровь. Связь установилась. Я почувствовал его изможденное тело, его тупой, парализующий ужас. Сам процесс почти не стоил мне сил — словно капля воды упала в океан.

— Встань, — отдал я мысленный приказ.

И тут же ощутил, как что-то во мне сжалось, стало чуть меньше. Небольшая, но ощутимая потеря — эквивалент часа моей жизни. Раб застонал, но его тело, повинуясь не его воле, а моей, дернулось и поднялось. Его глаза были полны недоумения и ужаса от этой утраты контроля.

Я повторил эксперимент с другим Артефактором, на Сказании. На установление связи потребовалось больше времени — его ментальные барьеры были крепче.

Но когда он, сломленный болью от «Сотни порезов», впал в прострацию, золотые нити нашли свою лазейку и в его тело. Приказ для него «пройтись по комнате» обошелся мне дороже — примерно в день жизни, как это было и с тем Артефактором в катакомбах. Он зашагал, спотыкаясь, с лицом, искаженным внутренней борьбой, которую он заведомо проигрывал.

С девушкой, Роландой, было иначе. Ее я не стал ломать «Сотней порезов». Мне нужно было проверить, возможно ли использовать способность без доведения человека до критического состояния.

Так что я просто предложил ей выбор: участие в эксперименте в обмен на свободу после. Вне зависимости от исхода. Поначалу она мне не поверила, но когда я прямо на ее глазах порвал ее рабский контракт, все-таки согласилась сотрудничать.

В каком-то смысле было ожидаемо, что, если человек не сопротивлялся, энергия Маски могла проникнуть в него без препятствий. Но подтвреждение этого все-таки было важно. К счастью, так и вышло.

Попытавшись передать энергию Роланде, я ощутил ее сопротивление, вызванное, видимо, неожиданностью и страхом, но затем барьер исчез и дальнейшее внедрение прошло без каких-либо проблем.

Приказ в ее адрес стоил сущие копейки — три минуты жизни.

Я экспериментировал дальше. Отдавал абсурдные приказы — «прыгай на одной ноге», «стучи головой о стену». Они выполнялись с пугающей точностью, пока физические силы рабов не были на исходе.

Уговоры, угрозы, обещания золота свободы в обмен на остановку не работали — пока приказ действовал, они были лишь марионетками. Остановить их можно было только силой.

Я попытался отменить приказ силой Маски. Это сработало, но это был новый приказ, стоивший ровно столько же. Два одновременных приказа отдать оказалось невозможно — воля Маски была едина и неделима.

Самым интересным было то, что Артефакторы, оставленные без приказов, могли сопротивляться. Старший, тот, что на Истории, через несколько часов смог сконцентрироваться и с огромным трудом, но изгнал чужеродную энергию.

Связь порвалась с ощущением лопнувшей струны. Второй добивался этого чуть дольше, но в итоге он тоже избавился от моей энергии, обессилев и рухнув без чувств.

Но главное открытие ждало меня впереди. Я ощутил, что связь — это не просто канал для приказов. Это был мост. Я сконцентрировался на Роланде, все еще связанной моей волей, и попробовал протолкнуть через этот мост не приказ, а чистую ману.

Это получилось почти интуитивно. Струйка энергии, крошечная для меня, влилась в нее. И я почувствовал, как в ее пустом до сих пор центре, в самой глубине, что-то дрогнуло, сжалось и… вспыхнуло.

Сформировалось самое примитивное, но настоящее ядро маны. Она вскрикнула от неожиданного и странного ощущения, в ее глазах мелькнул не только ужас, но и первое за долгое время изумление.

Я повторил то же самое с артефактором на Истории, послав ему больший объем энергии. Его аура вспыхнула ярче, структура его ядра уплотнилась и в ней завихрились клубы дымной маны — признак приближающегося прорыва на Сказание и перехода на стадию Эпилога.

Цена для меня была та же, что и для моего собственного продвижения. С Развязки до Эпилога Истории — примерно десять тысяч золотых. Правда, сейчас я платил не золотом, а своей жизненной силой.

И я почувствовал, что могу передать больше. Не просто ману, а саму суть моих татуировок. Их схему, их отпечаток. Я не стал рисковать — артефакты уровня Хроники могли просто разорвать их изнутри. Но сама возможность была очевидна.

И последнее: чтобы разорвать связь теперь, им пришлось бы не просто изгнать мою волю, но и избавиться от переданной мной силы. А это было уже куда сложнее.

Я прошелся перед ними, смотря на каждого по очереди.

— Эксперимент окончен. Теперь у вас есть выбор. — Я позволил словам повиснуть в воздухе. — Вы можете официально вступить в ряды Коалиции. Получить униформу, жалование, защиту и… возможности для роста. Или же ваш путь на этом закончится.

Ростовщики переглянулись. Тот, что постарше, заломил руки.

— Нет… нет, господин. Мы не воины. Мы не хотим воевать. Мы… мы просто хотим выжить.

— Понимаю, — кивнул я без тени упрека. Их выбор был предсказуем. — Вас ждет «Долговой Дом» Зейса. Там решат вашу дальнейшую судьбу согласно местным законам. Моим последним приказом будет: никому и никогда не рассказывать о том, что вы испытали в этом доме.

Один день и один час моей жизни испарились ради сохранения тайны.

Я перевел взгляд на Роланду.

— А ты?

Она подняла на меня свой горящий взгляд.

— Я согласна. Но… — она сделала паузу, обдумывая слова, — вы сможете сделать меня сильнее? Как сейчас? Еще сильнее?

— Это будет зависеть исключительно от твоей полезности и стараний, — ответил я честно. — Сила требует жертв. И дисциплины. Для начала… — я подошел к ней, снова положил руку ей на лоб, ощущая, как ее новорожденное ядро маны трепещет от ожидания. Я позволил еще одной, более мощной струйке энергии перетечь в нее. Ее аура вспыхнула, уплотнилась, достигнув стадии Развязки Истории. Она вздрогнула, сжав кулаки, но не отстранилась. — Поздравляю. Теперь ты — мой личный секретарь. Будешь помогать с делами и ведением бухгалтерии. Учиться придется быстро, но если хочешь остаться при мне и получить еще большую силу, ты справишься.

Вечером того же дня я собрал своих людей на постоялом дворе, который мы заняли под временный штаб. Я вызвал три десятка самых проверенных бойцов: Хамрона и его шестерку, мрачного Нервида, амбициозного Лорика, драчливого Гронда, вспыльчивую Карину, молчаливого Фавла и других, кто не подвел меня ни в бою, ни в исполнении приказов.

Когда они собрались в малом зале, я окинул взглядом их ожидающие лица и произнес:

— У меня к вам предложение. Возможность, которая выпадает раз в жизни. Я могу сделать вас сильнее. Прямо здесь и сейчас. Поднять вашу стадию на уровень выше. Без тренировок, без рисков провала. Но эта сила потребует от вас чего-то взамен. Абсолютной преданности. И молчания. Никто и никогда не должен узнать, каким путем вы ее получили. Те, кто согласен — можете остаться на своих местах. Кто нет — уйдите. Дальнейшее не для вас. Но знайте, что ни я, ни кто-либо из оставшихся не будем держать обид. Это ваш личный выбор и я его уважаю.

Большинство даже не задумалось. Их глаза горели решимостью и доверием ко мне. Несколько человек замешкались. Один из стрелков, парень с трезвым взглядом, покачал головой.

— Прости, капитан. Я благодарен за все, но… я не готов.

Еще двое последовали его примеру. Я кивнул, не выражая ни разочарования, ни гнева.

— Понимаю. Вы свободны. Можете идти.

Когда они вышли, я обратился к оставшимся.

— Это необратимо. И это навсегда свяжет вас со мной. Последний шанс отказаться.

Никто не пошевелился.

Я подошел к первому — Хамрону. Положил руку ему на плечо, ощущая его твердую, уверенную ауру Кульминации Сказания.

— Не сопротивляйся тому, что почувствуешь.

Я сконцентрировался и позволил энергии Маски перетечь в него вместе с несколькими днями моей жизни. Его тело напряглось, глаза на мгновение закатились, а затем вспыхнули новым, более ярким светом. Он сделал глубокий вдох, ощущая мощь стадии Развязки Сказания. На его лице было изумление и благодарность.

Я прошелся по всем остальным, одного за другим. Лорик, Гронд, Карина, Нервид… Каждый получал свою порцию силы, совершая скачок на одну стадию. Больше было бы слишком подозрительно.

Цена для меня была высока — почти два месяца моей жизни, расплавленные в этом акте дарения. Но это была инвестиция. Инвестиция в их жизни, которые теперь принадлежали мне еще больше, чем прежде.

Когда процесс был завершен, я почувствовал страшную усталость, но собрав волю в кулак, отдал свой последний, самый важный приказ. Вложил в него остатки силы, заставляя его отпечататься в каждом их нервном окончании.

— Запомните. Никто и ни при каких обстоятельствах не должен узнать о том, как вы получили эту силу. Это тайна. Ваша и моя. Навсегда.

Я видел, как приказ входит в них, становится частью их сути. Это была не просто просьба или приказ по уставу. Это было магическое обязательство. И в каком-то смысле — моя собственная защита от себя самого.

Я лишал себя возможности злоупотребить этой новой властью над ними, сделать их слепыми рабами. Теперь, не отменив этот приказ за еще какую-то долю своей жизни, я не смогу отдать им нового. Объяснять им этого я не стал.

На следующее утро, когда первые лучи солнца тронули башни Зейсавии, я отдал приказ на возвращение. Впереди были база 35-й дивизии, бумажная волокита, отчеты… и подготовка к самой безумной операции в моей жизни — похищению королевского трона Амалиса.

По прибытии я сразу же отправился в канцелярию, передав уже написанные за время полета рапорты, а также подал заявку на встречу с замкомдивом. Времени оставалось немного и я не мог позволить себе тратить его впустую.

В отчетах я описал отражение атак на Бал, умолчав, разумеется, о Кабане, рабах и своих экспериментах, сделав акцент на профессиональных действиях роты и успешном сотрудничестве с местными властями.

На следующий день я провел смотр роты. Добрал освободившиеся места из числа желающих, переформировал отделения, расставив на должности командиров самых перспективных и преданных.

Лорик, с его невероятным упорством, и Гронд, с его агрессивной эффективностью, наконец стали командирами отрядов. Их лица, когда они принимали назначение, выражали неподдельную гордость — они получили повышение не по связям, а за дело.

Затем я начал личные беседы. Я вызвал к себе в кабинет два десятка бойцов, отобранных по критериям не только силы, но и хладнокровия, смекалки, абсолютной лояльности.

Я предложил им войти в мою «личную гвардию» — элитное подразделение, задачи которого будут выходить за рамки обычных миссий Коалиции. Никто не отказался. Их глаза загорались при мысли о том, чтобы быть ближе к источнику той силы и удачи, что ассоциировалась со мной.

Их я также поднял на одну стадию и отдал приказ о неразглашении. Оставалось надеяться, что настолько резкий рост примерно пятой доли бойцов не вызовет слишком больших подозрений у началства.

На третий день я организовал очередной турнир, правда, уже не для всех желающих, а только для бойцов роты. Призы были более чем щедрыми, я без оглядки растрачивал деньги Бала Невинности.

Во время сражений я пристально наблюдал за боями, отмечая про себя, кто стал сильнее, кто проявил неожиданный талант, в чем неплохо помогали золотые глаза.

После турнира я объявил новое, шокирующее всех распоряжение. Я выкатил на плац десятки ящиков с препаратами маны, стимуляторами, тониками и артефактами, закупленными на оставшиеся десять миллионов золотых из Зейсавии и нашу долю от «пожертвования».

— С сегодняшнего дня и на протяжении месяца все эти ресурсы доступны каждому бойцу роты без ограничений, — мой голос гремел над строем. — Берите. Используйте. Становитесь сильнее. Тот, кто за этот месяц поднимет свою стадию, получит от меня лично дополнительно пятьдесят тысяч золотых.

В строю повисло ошеломленное молчание, а затем раздался невероятный, восторженный гул. Это был беспрецедентный акт щедрости, граничащий с безумием. Но я видел в их глазах не только жадность, но и пробудившуюся решимость. Я не просто давал им ресурсы — я бросал им вызов.

И вот настал день встречи с замкомдивом.