Эволюционер из трущоб. Том 8

Глава 2

Бывают моменты, когда у тебя перехватывает дыхание. Порой они связаны с радостью, горем или ужасом, а иногда — с болью. В моём случае дыхание перехватило от жуткой боли, которая выжигала каналы маны. Ха-ха. У меня даже в глазах потемнело.

Кстати, помните, совсем недавно я хвастался, что изучил повадки генокрада и со стопроцентной вероятностью могу сказать, какую доминанту получу? Оказалось, что я бегу впереди паровоза. Геном косолапого предложил мне кучу занятных доминант, при поглощении которых симптомы могли быть схожими. Ай! Зараза! Я зарычал от боли, крепко стиснув зубы.

— Мих, ты чего вспотел-то? — спросил Леший, сидящий напротив.

— А? Что? Забей. Всё отлично, — ответил я и провёл по лбу, он и правда покрылся испариной.

Я попытался погрузиться в Чертоги Разума, но вышло это далеко не с первой попытки, уж слишком сильной была боль. Даже забавно. Я совсем недавно поглотил пятьдесят доминант разом, и то мне было не так паршиво, как сейчас. С горем пополам я сумел отстраниться от боли, выжигающей каналы, и погрузиться в Чертоги Разума.

Мимик и голем, как обычно, сходили с ума. Судя по тому, что я наблюдаю, они играют в догонялки. А нет, я ошибся. Парочка подбежала к двери Огнёва. Громко забарабанила по камню, а потом опрометью бросилась наутёк.

— Сволочи! Оставьте меня в покое! — раздалось из-за каменного валуна, прикрывающего жилище старшины от вторженцев.

— Прекратите хулиганить, — строго сказал я, после чего голем и мимик тут же остановились.

— Мимо…

— Галюня…

Повесив головы, печально сказали они.

— Ладно. Можете и дальше барабанить в дверь, но только один раз в сутки. Договорились?

— Мимо!

— Галюньчик!

Радостно выкрикнула парочка и стала носиться вокруг меня. С трудом добравшись до пирамиды, я сосредоточился на новом кристалле, формирование которого ещё не было завершено.

— Вуху! — непроизвольно выкрикнул я и вскинул руки вверх. — С этой доминантой я поставлю всю Империю на колени. Правда, мне потребуется помощь. — Я посмотрел на мимика и голема. — Ребятки, предыдущий приказ отменяется. Не трогайте старшину вообще. Теперь он — моя батарейка. Ха-ха-ха. Ой. Что-то я разошелся.

Прекратив смеяться, я вернулся в реальность и создал в ладони ледяной меч, от которого по всей кухне разлились волны холода.

— Зачем тебе эта ледышка? — спросил Артём.

— Хочу кое-что проверить, — ответил я.

Развеяв заклинание, я подошел к печке, в которой горел огонь. Поднёс руку к пламени, а в следующую секунду ощутил, как обжигающий поток маны заструился по моим каналам. То, что я восстановлю растраченную ману, было ожидаемо, а вот то, что от этого погаснет огонь — оказалось приятным сюрпризом. Да, на подобный исход я рассчитывал, но не был в нём уверен.

Скажете «Михаил, ты безумен! На кой-чёрт тебе нужно, чтобы пламя гасло? Ведь пока оно горит, ты можешь восстанавливать ману!». Всё так, вот только зачем мне мана, если ребята умрут? Вспомните пламенный лес. Там Артём и Серый едва не погибли. Теперь же я просто использую всю имеющуюся ману, и снова восстановлю её, затушив весь огонь в округе!

Более того, теперь любой маг огня становится против меня беспомощным. А это, согласитесь, дорогого стоит. Своего рода иммунитет к магии огня. Хммм… У меня ведь есть отдельная доминанта «Сопротивление огню», да ещё и третьего ранга. Стоит ли её оставлять теперь?

— Эй! Я же готовлю! Зачем ты огонь потушил? — возмутился Макар, помешивая булькающее варево в котелке.

— Не шуми, — отмахнулся я и заново поджег дрова с помощью магии.

Я вернулся за стол и тут же задумался. Да, все мои мысли занимала мана. Вот только не её восстановление, а рассеивание. Вскочив со стула, я направился на выход, попутно порылся в вещах бывших хозяев и нашел старую потрёпанную кожаную куртку на замену моей дублёнки. Накинул её на плечи, прихватил молот и вышел на улицу.

Осмотрелся по сторонам, рядом никого. Снежок медленно падает с небес, погода тихая, лёгкий морозец. Красота! Я направился к разрушенному дому, от которого осталась лишь одна стена, состоящая из гранитных камней. Расположился он у самой реки. Размахнувшись молотом, я нанёс удар по граниту. Во все стороны полетели искры, мелкие камешки ужалили кожу лица и рук. Гранит, принявший удар, треснул.

Так и запишем. Используя всю силу, я могу расколоть гранитный камень. Это здорово, а что если… Я вытащил из кармана Слезу Мироздания и поднёс её к молоту. Прозрачная оболочка Слезы тут же вспенилась, как будто белое содержимое начало бурлить, плавя защитный контур. А через мгновение на молот прыснула белёсая жижа и без остатка впиталась, не оставив на молоте и следа.

Я это объяснил так: анти-магические свойства металла привели к деструкции энергетического поля жемчужины, что вызвало нестабильность жидкости и её полное уничтожение. Звучит заумно, но такова суть. А теперь проведём эксперимент.

Я встал на пару метров правее, выбрав для атаки новый гранитный камень. Он был в полтора раза крупнее предыдущего и с виду не имел изъянов. Размахнувшись, я так ударил по граниту, что он, словно ядро, вылетел из стены и стал кувыркаться по снегу, пока не достиг реки. А это, на секундочку, двадцать метров. Докатившись до льда, гранит проскользил ещё пару метров и замер.

Сложно понять, во сколько раз удар молотом стал сильнее, но то, что мощь прибавилась, бесспорно. А теперь ещё один эксперимент. Снова размах, удар, трещина на граните. Хммм… Выходит, молот не рассеивает магию, он её поглощает и использует для усиления следующего удара, выплёскивая собранную энергию без остатка. Занятно…

Нужно поскорее вернуться в Ленск. Для Семёныча есть работа по модернизации молота. Эх, уже представляю, сколько нытья будет. Ну, а что поделать? Мне нужен многозарядный блок, который будет крепиться на рукояти. Нажал кнопку, и из герметичного контейнера подалась одна-единственная жемчужина — и растаяла от соприкосновения с рукоятью молота, зарядив его маной.

Ух. Сегодня славный день, принесший множество открытий! Но это только начало. Впереди зачистка разлома, а может, даже двух. Будем посмотреть. Я вернулся в дом, где уже пахло перловкой с тушеной говядиной.

— Ты чего там грохотал? — спросил Артём.

— Морда твоя с самого утра меня бесит. Чтобы не дать тебе в харю, решил выплеснуть злость на полуразрушенном доме, — улыбнулся я, усаживаясь за стол.

— Ха-ха. Весельчак чёртов, — хмыкнул Артём и показал мне язык.

Взяв ложку в руки, я на мгновение погрузился в Чертоги Разума, чтобы посмотреть на карту. Вдруг Артур решил вернуться? И нет, не решил. Сейчас нас разделяло расстояние в сто двадцать километров. Шустрый, зараза. Ладно, может, однажды свидимся.

Мы быстро перекусили и отправились в путь. Ехать нам пришлось всего ничего. Каких-то два километра, и мы на месте. Разлом расположился на окраине Кунгура, рядом с мостом, ведущим в село Филипповка. Да, то самое село, в котором мы через витрину въехали в магазин, а потом проводили археологические раскопки обледеневшей медвежьей туши.

Так вот, разлом находился справа от моста, у самого берега реки Сылва. Поблизости ни одной твари, только на снегу обилие странных следов. Как будто кто-то ступал босыми ногами. Соваться наобум в разлом глупо. Поэтому на разведку отправился Мимо.

Приняв форму воробья, он влетел в белёсое марево и показал мне весьма занятную картину. Огромный обожженый холм, низина которого утопала в чёрной плотной дымке. Мимо попробовал пробиться сквозь неё, но она оказалась прочна, словно камень.

Выжженный холм украшали выбеленные кости, торчащие то там, то тут. Костей здесь было превеликое множество. А на вершине холма находилась странная тварь. Сутулая, словно старик, с четырьмя руками, в каждой из которых имелась книга. Одна книга была красной, другая зелёной, а третья синей. Последняя же книга была белой, как мел.

Сутулое нечто раскачивалось из стороны в сторону, напевая лишь ему понятные мотивы. Что примечательно, я услышал одновременно два голоса, мужской и женский.

Мимо поднялся выше и увидел, что рядом с четырёхрукой тварью располагается алтарь, на котором подёргивается связанный мужчина. Он бесстрастно смотрит на своего пленителя, не испытывая никаких эмоций. Сперва мне показалось, что он опьянён каким-то дурманом, но нет, судя по всему, это очень храбрый человек.

Мимо облетел сутулого вокруг и показал мне его лицо. Это была какая-то насмешка над человечеством. Вместо глаз — два уродливых рта с острыми зубами, а там, где должен был располагаться рот, красовался один огромный алый глаз, нос и уши отсутствовали.

Справа от алтаря стояли грубо выструганные столбы, на которых висели пять человек. Выглядели они измученно, судя по всему, их долго морили голодом, периодически делая кровопускание, так как под каждым из столбов стоял таз с кровью. Удивительно, что эти бедолаги ещё живы. Упс… Кажется, меня заметили.

Четырёхрукий уродец сфокусировал свой единственный глаз на Мимо и заорал одновременно женским и мужским голосом:

— Мерзость!

Одноглазый выставил перед собой четыре книги и продемонстрировал мне весьма занятный урок рисования. Вся краска с красной книги перетекла на зелёную, смешалась с ней и поползла на синюю, а после вот эта мешанина цветов разместилась на девственно-белой обложке четвёртой книги, за считанные секунды окрасив её в чёрный цвет.

Я ощутил мощный выброс некротической энергии, и связь с Мимо оборвалась. Скривившись от боли, я посмотрел на ребят.

— Дай-ка угадаю, впереди нас не ждёт ничего хорошего? — вздохнул Артём. Казалось, что на его плечах сейчас лежит многотонный груз.

— На этот раз всё чертовски просто. Я бы даже сказал, слишком просто. — Я хищно улыбнулся и махнул рукой. — Топайте за мной. И да, Макар, приготовься стрелять. Нужен всего один меткий выстрел.

— А куда стрелять-то? — спросил Макар, снимая с плеча винтовку.

— Сам поймёшь.

Уверенным шагом я прошел через белёсое марево разлома. Раздался громкий хлопок, и мы оказались у подножья выжженного холма. В воздухе пахло тленом и разложением, с небес тускло светило угасающее солнце. Атмосферка та ещё.

Правда здесь всё как-то неуловимо переменилось. Тварь, стоящая на вершине, раскинула руки в стороны. Четыре книги окрасились чёрным, и из них лился поток чудовищной некротической энергии. Холм затрясся, из земли, бешено вращаясь, стали вырываться кости.

За спиной четырёхрукого в воздух взлетел пленник. Он трепыхался, словно бабочка, которую поймал любознательный мальчишка и вот-вот оторвёт ей крылья. Некротическая энергия сплелась в фиолетово-чёрный жгут, обхватила шею и ноги пленника, после чего потянула в разные стороны.

Плоть не выдержала и разорвалась пополам. Но вместо крови из жертвы хлынул ярко-голубой поток энергии, к которому тут же начали притягиваться кости, парящие над холмом. Постукивая, они стали объединяться в конструкцию, которую невозможно было не узнать. Костяной змей. Правда, он был намного больше того, что я встретил в пещере. Так вот, кто клепает эти костяные поделки!

Четырёхрукая образина зыркнула в нашу сторону и заорала:

— Изгнать мерзость с моих земель!

— Ты себя-то в зеркале видел? — хмыкнул я и повернулся к остолбеневшему Макару.

Да и не удивительно, что он замер. Подобное зрелище приходится видеть далеко не каждый день. Пришлось ударить его по плечу.

— Один выстрел. Прямо в глаз. Стреляешь, как только выстрелю я.

— Один выстрел, — прошептал Макар и кивнул.

Костяная змеюка была завершена лишь наполовину, ещё секунд двадцать — и процесс создания будет завершен. Правда, двадцать секунд — это целая вечность. Вечность, которую четырёхрукий не проживёт!

Бросив молот на землю, я со всех ног побежал вверх по склону. Пятнадцать секунд до завершения змея. Пальцы впиваются в кочку, покрытую пеплом, я карабкаюсь вверх. Десять секунд. Я пробежал лишь треть холма. Пять секунд. Понимаю, что не успею, да и зачем мне успевать? И так управлюсь.

Из хранилища я призвал Оторву и один маленький, резервный патрон, в который была заряжена жемчужина третьего ранга. Оторвёт руку, скажете вы. Да, я знаю. И что с того? Патрон в патронник, ружьё направляю в сторону четырёхрукой твари. Залп!

Чудовищный поток энергии толщиной в два метра вырвался из ствола и устремился к одноглазому, стоящему на вершине холма. Забавно то, что почва, встречающаяся на пути потока энергии, тут же испарялась. В последний момент я заметил, как два рта в глазницах твари искривились в усмешке.

Четырёхрукий выставил перед собой книги, из которых хлынула некротика. Энергия, выпущенная из Оторвы, наткнулась на непреодолимую чёрную стену. Раздался оглушительный взрыв, после чего некротика и концентрированная мана из Оторвы рассеялись.

— Мерзость! Уничтожить мерзо… — заорал четырёхрукий, но договорить не успел.

Его вопль прозвучал одновременно с выстрелом Макара. Тело одноглазого надломилось, и он рухнул вниз с холма. Сутулая фигура, кувыркаясь, пролетела мимо меня. Макар попал точно в глаз. Знал ли я, что нужно бить в глаз? Нет, конечно. Но как по мне, так это было очевидно. Кстати, Оторва оправдала своё название оторвав мне руку по самый локоть. Больно…

Ритуал создания костяного змея прервался. Кости посыпались с небес, а пленник разорванный пополам, безвольно рухнул на вершину холма. Я обернулся и увидел, что одноглазый как раз докатился до ног Серого, который без промедлений отделил голову от туловища. Молодец. Предосторожность лишней не будет.

Шумно дыша, я забрался на вершину холма и хрустнул шеей. Довольно крутой холм, должен сказать. Подъём оказался не из простых. Со столбов на меня взирали пленники.

— Мир вашему дому, — кивнул я и, улыбнувшись, спросил. — Как дела? Зависаете?

Под «зависаете» я имел в виду их положение относительно земли, а не то, что они здесь развлекаются, но пленники истрактовали это по-своему и начали ржать. Правда их смех был больше похож на кашель.

— Кхе-хе-хе! Зависаем. Скажешь тоже, — ухмыльнулся мужик, который был похож на саму смерть. Кожа да кости.

— От работы отлыниваем, — улыбнулся боец, заросший бородой.

— Ага. Подумали, что лучше сдохнуть, чем снова в гвардии сапоги топтать, — добавил их товарищ с жутким шрамом от плеча до пояса.

— Ого. Так вы гвардейцы? — удивился я.

— Были гвардейцами, — кивнул худой. — А сейчас какие мы гвардейцы? Так, калеки. А вы кто такие будете? Чего по разломам шаритесь?

— Михаил Константинович… — я замялся, едва не ляпнув, что фамилия моя Архаров. — Багратионов. Поскольку барон Богданов погиб, я взял на себя святую обязанность защиты его подданных.

— Пха-ха-ха! — расхохотался бородач. — Парень, без обид. Но мы всей армией не смогли волну тварей остановить. Что может мальчишка с четырьмя друзьями?

— Ты прав, не многое. Всего-то освободил Ленск от уголовников, попутно зачистил десяток разломов, — гордо заявил я и, разумеется, немного приврал, говоря о разломах.

— Неслабо, — присвистнул шрамированный.

— Я тоже так думаю, — кивнул я. — А ещё в моём подчинении Барбоскин Тимофей Евстафьевич. Знаете такого?

Глаза пленников округлились.

— Это как так? — выдал тощий как смерть.

— В смысле? — изумился бородач.

— Евстафьевич ни перед кем колен не преклонял. А уж пацану какому-то поклониться… — прошептал шрамированный.

— Долго рассказывать. Лучше сами у него спросите, — я обернулся и свистнул. — Леший, достань Слезу! Остальные, топайте наверх! — Я повернулся к висящим настолбах гвардейцам и улыбнулся, но лица их были встревоженными.

— Парень, а ты чё такой спокойный? Или от болевого шока вообще ничего не чувствуешь? — спросил худой.

— Вы об этом? — уточнил я, подняв вверх обрубок правой руки. — Ерунда. Скоро заживёт, — отмахнулся я и перешел сразу к делу. — Понимаю, что ситуация не располагает к клятвам. Но мне катастрофически не хватает бойцов. Раз уж Барбоскин состоит под моим командованием, не желаете ли и вы присягнуть мне на верность?

Воцарилась тишина. Гвардейцы долго переглядывались, размышляя, стоит ли вверять свою жизнь в мои руки, но в конечном итоге приняли единственно верный выбор. Шрамированный вымученно улыбнулся и сказал:

— Михаил Константинович, ты нам жизнь спас. Так что не грех и отработать должок.

— Вот это разговор, — радостно сказал я.

В этот момент на холм забрались Артём и Серый, Макар всё ещё продолжал карабкаться.

— Ого. Кто эти бедолаги? — присвистнул Артём.

Гвардейцы тут же нахмурились. Ещё бы. Кому понравится, что его называют бедолагой?

— Не обращайте внимания. Это мой младший брат. Он со странностями, — сказал я и покрутил у виска.

— Сам ты со странностями, — надулся Артём и толкнул меня плечом.

— Всё, не бухти. Разрежь верёвки, а ты Серёг, помоги мужикам спуститься. Я пока займусь тем, что у меня получается лучше всего. — Подойдя к краю холма, я заорал во всю глотку. — Лёх! Как будешь подниматься, захвати мой молот!

— Ну, понятно, — буркнул Артём. — Лучше всего у тебя получается эксплуатировать окружающих.

— Не эксплуатировать, а грамотно делегировать полномочия, — подметил я, подняв вверх указательный палец.

Через пару минут наверх поднялся Леший. Он передал мне молот и жемчужину. И снова попалась золотая Слеза Мироздания. Вполне неплохо. А ещё он притащил с собой четыре книженции, которые держал тот уродец.

— Подумал, может пригодятся, — сказал Лёха и протянул их мне.

Книжки были исписаны сотнями рун, которые я видел впервые. Они были ещё более заковыристыми, чем те, что встретились в лабиринте ежа. А в остальном — книжки как книжки, никаких следов магии. Видать, чтобы это барахло работало, нужно расшифровать письмена и провести ритуал. Но я как-то не планирую создавать костяных змей.

Впрочем, некротический барьер можно было бы и освоить, но мне и без него хорошо. А будет ещё лучше. Знаете, почему? Потому что я нагрею Шульмана на кругленькую сумму. Продам ему одноглазого урода вместе с книжками. Уверен, за такой комплект можно просить не меньше сотни тысяч.

— Мих, я там ещё это. Под полу плаща этой твари заглянул, так у него там и ху… — начал было шептать мне на ухо Леший, но я его прервал.

— Даже не хочу знать. Лучше помоги бойцов спустить вниз. Я пока кристалл добуду.

Плюнув на руки… Ах, да. Правая кисть ещё не восстановилась. Печально. Придётся работать одной рукой. Со всего размаха нанёс удар по алтарю. Каменный алтарь лопнул и рассыпался мелким крошевом, открыв моему взору кристалл. Камень ярко светился белым. Обхватив кристалл, я вытащил его из крошева и заметил, что на земле лежит нечто весьма знакомое.

Кусок камня. Одна сторона округлая, другая — в виде треугольника. На всей поверхности камня мелкими рунами выбито слово: «ткач».

— Похоже, кто-то сорвал джекпот, — расплылся я в улыбке и призвал из хранилища точно такой же камень.

Приложил один кусочек к другому и — о чудо! — мне даже не пришлось прибегать к помощи супер клея! Засветившись, треугольники объединились так, что даже сварного шва не осталось. Конструкция стала монолитной. Отлично, осталось найти ещё два кусочка, и я смогу узнать, на что способен этот артефакт.

Бегло осмотрев холм, я не обнаружил других ценностей и решил спуститься. Ребята как раз покинули разлом вместе с гвардейцами. Я последовал за ними. Пройдя через белое марево, оказался в заснеженном пригороде Кунгура. Красиво, а ещё и воздух такой чистый, не то, что в этой выжженной пустоши.

С оглушительным хлопком разлом закрылся, обдав меня ледяным дыханием. Я с жалостью посмотрел на гвардейцев, у которых из одежды имелись лишь разодранные рубахи, да штаны. Переминаясь с ноги на ногу, они плясали на снегу босыми ногами. Смотреть на них было больно.

— Макар, отвезёшь бойцов в Чикали. Мы с Лешим, Серым и Артёмом доберёмся своим ходом. Как доедете, сразу же накорми их. Понял?

— Без проблем, — улыбнулся Макар, который, похоже, был рад тому, что ему не придётся идти обратно пешком.

Гвардейцы погрузились в сани, после чего снегоход громко зажужжал, унося их навстречу теплу и сытости. Я же зыркнул по сторонам, анализируя окружение с помощью Всевидящего Ока, и пришел к неутешительному выводу. Твари почувствовали энергетическое возмущение, возникшее при закрытии разлома, и уже несутся сюда.

— Господа, предлагаю пробежаться, — сказал я и стартанул следом за снегоходом.

На бегу вытащил рацию из хранилища и вызвал Ленск. На этот раз на связь вышел Иван.

— Иван, нашли пятерых ваших сослуживцев. Срочно нужна эвакуация из села Чикали. Как понял?

«Ш-ш-ш. Михаил Константинович! Барбоскин будет плясать от счастья! Лишние руки нам сейчас ох, как нужны!» — выпалил Иван и добавил. — «Сейчас найду подмену и выеду за вами!»

— И тёплые вещи захвати. А то они полуголые.

«Ш-ш-ш. Принял!»

Рация затихла, я выключил её и убрал в хранилище. Я решил выбрать путь в Чикали через железную дорогу. Хотелось посмотреть, исчезла ли аномалия, которая раньше там располагалась. И действительно, сейчас её там не было. Видимо, её питал разлом, который мы только что закрыли.

В Чикали мы прибежали за рекордное время. Шестьдесят девять минут. А ведь тут немногим меньше десяти километров. Разумеется, бежали, используя ману в качестве усиления тела, и только Серый бежал на морально-волевых. Макар за это время успел на скорую руку приготовить поесть. Правда, нам ничего не осталось. Как оказалось, гвардейцы не ели целых две недели.

Они долгое время выживали в посёлке Кукуштан. Но туда со стороны Перми наведалось целое полчище тварей, и пришлось бежать. Так они и добрались до Кунгура. Заснули в разрушенной многоэтажке, а очнулись уже в разломе. Отобедав, гвардейцы завалились спать и проспали они до самого вечера.

Как только начало темнеть, приехал Иван на БТРе. Оказалось, что один из освобождённых пленников — его родной брат. Долго обнимались, трепались, а потом у меня кончилось терпенье. Я загнал всех в БТР, и мы наконец-то поехали домой.

Всю дорогу Иван без умолку трещал с братом. Травили байки. Смеялись. Грустили. Поминали погибших. Остальные просто спали. Я и сам клевал носом. Но когда БТР въехал в Ленск, я решил погрузиться в Чертоги Разума и взглянуть на карту.

— Мама… — прошептал я, увидев на карте новую алую точку.