Эволюционер из трущоб. Том 8

Глава 9

Порой в жизни встречаются люди, которые пытаются возвыситься за счёт других. При этом их высокомерие основано не на навыках, а на статусе, полученном по праву рождения. Да, всё верно. Трудились их родители, а нос задрали непутёвые отпрыски. Конечно, бывают случаи, когда человек чего-то достиг своим трудом и почему-то решил, что он превратился в небожителя и стал лучшим в этой Вселенной.

Всё это лишь грёзы. Рано или поздно, у каждого из таких зазнаек на пути встаёт человек, который макнёт их лицом в дерьмо, вернув с небес на землю. Сегодня в роли такого человека выступаю я. В пространственном кармане я везу отпрыска рода Юсуповых.

Слышал, что это довольно паршивый род, промышляющий торговлей. Для достижения своих целей они не гнушаются подкупом, убийствами, диверсиями; одним словом, типичные аристократы. Если бы этот нахальный мальчишка не стал мешать с грязью моего отца, я бы его и пальцем не тронул. Но так уж вышло, что я чертовски зауважал старика, когда он рискнул собственной жизнью ради спасения детей.

*Наш вездеход не спеша выехал за пределы Уфы, купаясь в рассветных лучах. Путь лежал на север. Туда, где я видел свиноводческий комплекс. Работники ещё не пришли, и комплекс охраняли всего пять человек с автоматами. Обычные мужики из народа. Серые потёртые куртки, шапки-ушанки, сигареты в зубах, смотрят с недоверием.

— Чё надо? — спросил один из охранников.

— Дяденька, у маменьки день рождения. Вот я и решил, что вы согласитесь мне помочь порося купить. За полцены, разумеется, — жалобно сказал я, сжимая шапку в руках.

Серый, услышав такой тон, удивился, но виду не подал. Скорее всего, он просто/даже не подозревал, что я такой замечательный актёр.

— Ребятки. Мы на продавцов похожи? Мы охраняем свинарник, а не торгуем мясом, — пояснил мужичок, подозрительно посматривая на нас.

— Да это-то понятно. Но маменька до жути любит свежину. Вот и думал молоденького хрюна у вас прикупить. На рынке-то тухляк один. — Я с надеждой посмотрел на охранника и протянул ему три тысячи рублей.

— Кхм… — сразу напрягся охранник и подошел ближе. — Тише, тише. Деньгами-то не свети. В карман положь мне, и топайте в свинарник. Выберите свина — и на выход.

— А ежели хватятся хряка, или ваши коллеги вопросы задавать будут? — спросил я, поднеся купюры к карману, но не опустив их туда

— Не переживай. Бутылка хорошей водки и не такие вопросы решала. — Охранник алчно улыбнулся и получил в карман обещанные рубли.

Мы обменялись с ним кивками, после чего я и Серый двинули к двери свиноводческого комплекса.

— Миш, на кой-чёрт нам поросёнок? — прошептал Серый. — Ты хочешь, чтобы свин прокатил аристократа по всему городу?

— Пха-ха-ха, — прыснул я со смеху. — Было бы забавно. Но — нет. У нас по плану водные процедуры. Не совсем водные, но процедуры.

Услышав это, Серый расплылся в довольной улыбке, но тут же скорчился от нестерпимой вони, вырвавшейся из приоткрытой двери.

— Подожди тут. Не мучайся, — предложил я, видя, как друг страдает.

— Ага. Щас. Я обязан это увидеть, — настойчиво ответил Серый и решительно шагнул следом за мной.

Бодрой походкой, с самодовольной мордой, я, вальсируя, проскользил мимо хрюшек к двери, ведущей на задний двор свинарника. Мы вышли на свежий воздух и Серый полной грудью вдохнул. Ха-ха. Наивный. Откуда здесь свежий воздух? Мы ведь пришли к выгребной яме.

О-о-о, да! Огромной выгребной яме, полной поросячьего дерьма. Вонь здесь была настолько сильной, что даже у меня начала кружиться голова. Прикрыв нос сгибом локтя, я открыл пространственный карман. В воздухе материализовалась чёрная воронка, из которой с диким воплем вылетел аристократ из рода Юсуповых. Парень с хлюпаньем рухнул в выгребную яму и скрылся в зловонной жиже с головой.

На коричневой поверхности показались крупные пузыри, судя по всему, они вырвались из лёгких Юсупов. Аристократишка достиг дна, опёрся о него ногами и на носочках сумел высунуть голову из жижитак, что только лицо было на поверхности.

— А-а-а!!! Какого чёрта происходит⁈ — завопил он голосом, полным отвращения.

— Наконец-то, товарищ Юсупов, вашему грязному рту соответствует ваш внешний вид и аромат.

Услышав мой голос, аристократ стал размахивать руками и гневно материться.

— Это ты, малолетний выродок⁈ Что ты со мной сделал⁈ Это похищение! Да я тебя выпотрошу! Сукин сын! Тебе не скрыться!

— Ха-ха-ха! Ты так зол, что, того и гляди, нахлебаешься жижи, в которой плаваешь! — наигранно расхохотался я, а после вздохнул и спокойнее добавил. — Ничему тебя жизнь не учит. С людьми нужно разговаривать вежливо, иначе проблем не оберёшься. — Я повернулся к Серому, который покраснел от смеха, и сказал. — Уходим.

— Стойте, твари! Вытащите меня отсюда! — заорал Юсупов, а когда понял, что нам плевать на его угрозы, просто завыл. — А-а-а!!! Помогите! Я же утону!

Как думаете, мы вернулись, чтобы вытащить его из дерьма? Вот уж, дудки! Сам вылезет. На худой конец, через пару часов придут работники фермы и помогут ему. Весело насвистывая, я прошел между строя свинов, сгрудившихся у жердей загородок, чтобы поприветствовать меня. Серый же топал сзади, ухохатываясь.

— Нет, ну ты видел его рожу? Ха-ха-ха! Кажется, он даже проглотил немного… Ха-ха-ха! Аристократ-говнокрад. Ха-ха-ха!

Из глаз Сергея текли слёзы, мне даже показалось, что ему не просто смешно, а что он по-настоящему счастлив. Наверное, в детстве натерпелся унижений от власть имущих, вот и радуется, что одного из аристо макнули мордой в испражнения.

— Слушай, а ты не боишься, что он и правда…

— Что? Попытается убить меня? — прервал я Серого, насмешливо посмотрев на него. — Серёг, мы с тобой каждый день сталкиваемся с такими жуткими тварями, увидь которых, этот молокосос помер бы от сердечного приступа.

— Согласен. Но почему он молокосос? Он ведь старше нас.

— Физически — да, но разум его застрял в районе пяти лет. Всё, тихо. А то у охраны возникнут вопросы.

Я открыл дверь и вышел из свиноводческого комплекса, наткнувшись сразу на трёх охранников. Среди них был и наш знакомый.

— А вы чего с пустыми руками? — спросил он, не скрываясь от своих коллег.

— Вспомнил, что врач мамуле велел завязывать с жирным, а то сердечко в последнее время пошаливает. Вот и не выбрали ничего. Лучше курочку куплю. Оно полезнее будет. — Увидев, что охранник нахмурился, боясь потерять довольно крупную сумму, я его тут же успокоил. — Ничего не нужно. Считайте это платой за беспокойство.

— А. Ну тогда ладно. А то с ребятками-то обещал поделиться. Каждому по стольнику отстегнул. — Охранник подмигнул мне, и я расплылся в улыбке.

Хитрый жучара. Коллегам в сумме отдал четыреста рублей, а себе оставил две с шестьсот. Поделился по-братски, так сказать. Мы вышли за двор предприятия и направились к вездеходу, у которого крутилась местная чумазая малышня. Хотя малышнёй их трудно назвать, ведь ещё полгода назад мы с ними были одного возраста.

— Дядь! А дядь? А чё это за дура? Как называется? — спросил паренёк, у которого из носа стекала сопля.

— Вездеход, — гордо заявил я, ткнув пальцем в небо.

— Хренасе. А чё он ушатан в хлам? Водить совсем не умеешь? — спросил паренёк и, задорно хохоча, побежал прочь.

— Засранец, — усмехнулся я, глядя ему вслед.

Подходя к водительской двери, заметил, что на борту пальцем было написано «помои меня». Вот же безграмотные. Не «помои», а «помой»! Смысл совсем теряется. Впрочем, так ещё забавнее. Я собрал в ладони комок снега и стёр им надпись, после чего полез в кабину.

— Пха-ха, — Серый продолжал давиться со смеху.

Таким весёлым я его никогда не видел.

— Всё не можешь успокоитсья? — спросил я, заводя машину.

— Пинжак на нём модный, дорогущий — и прямо в навоз. Плюх! Ха-ха-ха! Уверен, он это запомнит на всю жизнь.

— Вкус и запах — точно запомнит.

— Фу, блин, — скривился Серый. — Я думал, сознание потеряю от этой вонищи.

Серый тут же опустил пассажирское окно, так как наша одежда уже пропиталась зловонием свинарника. Нужно немного проветриться. Я на секунду провалился в нижний слой Чертогов Разума и сверился с картой.

Никаких изменений. Три десятка человек на острове, куда нам нет дороги без дозволения барона, а вот мама была на окраине Уфы, рядом с берегом реки Белая, туда мы и направились. Но сперва заскочили на рынок, который был по пути. У скрюченной старухи купили по паре беляшей. Довольно вкусно, но жуть, как жирно. Пришлось искать, чем запить.

Хорошо, что искать пришлось недолго. В десятке метров левее стояла бочка с квасом. Толстый мужик с подкрученными усами улыбался и разливал пенный напиток. Мы выпили по поллитра, и взяли с собой ещё литр кваса. Уж больно он оказался хорош.

Насытившись, мы двинули в сторону цветочного магазина. Цены там были, я вам скажу… Обычная розочка стоила пятьдесят рублей! Это, конечно, дешевле моей выходки с покупкой порося, но всё же. Купил огромный букет для мамы, выложив за него чуть больше полутора тысяч рублей. Ускорив шаг, мы побежали к вездеходу, так как я боялся заморозить цветы. Запрыгнули внутрь и попылили в сторону реки Белая.

На душе ощущалось волнение. Узнает ли меня мама? Как отреагирует Гав? Всё ли с ними хорошо? Поедут ли они со мной в Ленск? Эти мысли не давали покоя. Серый заметил, что я нервничаю, и похлопал меня по плечу.

— Мишка, всё будет хорошо. Она же твоя мама. Точно узнает. Хоть ты и подрос немного, но морда осталась та же.

— Такая же пухлая и щекастая, как и раньше? — улыбнулся я.

— Типа того, — кивнул Сергей.

Спустя двадцать минут я припарковал вездеход рядом спокосившимся домом. Судя по всему, в нём давно никто не жил. Выбитые окна, двор, заросший травой. Это означало, что никакая бабка не выбежит хаять меня за то, что перекрыл ей вид на другие покосившиеся дома. Вот и славно, считайте, что я сэкономил пару десятков ряпчиков.

— Пойдёшь со мной? — спросил я у Серого.

— Да ну. Зачем? Это момент воссоединения. Не хочу вам мешать, — ответил он и, закинув руки за голову, закрыл глаза.

— Понял. Тогда чуть позже позову тебя, как от разговоров всё перейдёт к застолью.

— Надеюсь, вы очень быстро наговоритесь, — улыбнулся Серый.

Взяв букет цветов, я выпрыгнул из машины и бодрым шагом направился в сторону маминого дома. Судя по алому силуэту, который я видел через стену, она возилась по хозяйству. Протирала стол или что-то в этом роде. Подойдя к калитке, я повернул бублик, дверь не открылась. Заперто изнутри. Хммм… Ну и ладно. Разве для меня это помеха?

Я с лёгкостью перемахнул через забор, поправил одежду и направился к дому. Остановился у самой двери. Нервно так, аж ладошки вспотели. Сделал глубокий вдох. Выдохнул, занёс руку, чтобы постучать в дверь, но мощная хватка сжала моё предплечье.

— А ты чего такой красивый по чужим дворам шастаешь? — послышался угрожающий голос Гава.

— Так я это. Доставка цветов, и всё такое, — соврал я, пытаясь скрыть улыбку.

— Каких ещё цветов? — прорычал Гав. — Кто прислал?

— Дядь, я-то человек махонький. Мне денюжку дали, сказали отнести. Вот я и пришел. Парнишка лет пяти-шести букет заказал. Кажишь, Мишкой звали, — не поворачиваясь, ответил я, имитируя деревенский говор.

— Мишка⁈ Где ты его видел⁈ — выкрикнул Гав и рывком развернул меня к себе.

— А. Так это. Утром в зеркале и видал, — сказал я, давясь от смеха.

— Думаешь, тут есть что-то смешное? Живо отвечай, где ты его видел. — Гав схватил меня за ворот куртки, которая тут же затрещала по шву, и приподнял от земли одной рукой. Ну и силища у него. Жуть!

— Где-где? В зеркале, — усмехнулся я.

— Щенок. Играться со мной вздумал? — зло выплюнул Гаврилов и размахнулся, чтобы ударить меня в живот.

Тут мне стало совсем уже не смешно, так как воссоединение затягивалось. Да и не планировал я побои получать. Первым делом я ударил коленом в подбородок капитана. Его голова лишь немного запрокинулась назад, но свой удар он не донёс, так как я уцепился двумя руками за его кисть и сдавил так, что Гаврилов заскрежетал зубами от боли.

— Сучёнышь, сейчас я тебя… — прорычал он, приподняв меня ещё выше.

Очевидно, что капитан собрался впечатать меня спиной в землю, а после запинать ногами. Но этого не случилось.

— Станислав Каллович. Ты из ума выжил? Или специально пасынка своего прибить вздумал, чтобы с мамкой моей наедине остаться?

— Чё ты вякнул? — спросил Гаврилов и подтянул меня к себе, так что наши лица оказались на расстоянии сантиметров в пятнадцать.

— Фу. Зубы мог бы и почистить после чеснока, — наигранно скривился я.

— Мишка? — вдруг неожиданно робко спросил он, заметив похожие черты моего лица и того молокососа, которым я был совсем недавно.

— Ну, наконец-то. Долго думаешь, Гориллавич, — усмехнулся я и тут же получил подзатыльник. — Ай! Да за что? Ты ведь и правда тугодум! Ай! Да всё, прекращай уже!

— Это тебе за шутки дурацкие и за оскорбления. А ещё. — Он замахнулся, чтобы влепить мне новую затрещину, но вместо этого прижал к себе и обнял. — Я рад, что с тобой всё впорядке. Мамка твоя места себе не находит. Плачет по ночам. Молится, чтобы ты был жив. А ты вот, собака такая, не только жив, а ещё и вымахал почти с меня ростом, — улыбаясь, сказал Гав, отстранившись.

Его глаза бегали по мне, оценивая физическую форму.

— Смотрю, ты без дела не сидел, — уважительно кивнул он и потёр руку, которую я выкручивал. На ней красовались синяки от моих пальцев. — Как будто кузнечным прессом руку сжал. Думал, кости сломаешь.

— Да ерунда. Всего-то немного стал сильнее, и не более того, — отмахнулся я. — Я вот что хотел спросить. Это так вы блудного сына встречаете? Тумаками? А как же хлеб-соль и слёзы радости от встречи?

— Точно! Идём в дом, Лиза будет счастлива тебя видеть! Хотя, стой. Сначала объясни, как ты за пару месяцев смог так вымахать?

— Временная аномалия. Чистили разлом и случайно вляпались, — сказал я и вздохнул.

— Какой ещё разлом? Мишка, твою мать. Ты опять по разломам шаришься? — строго спросил Гаврилов.

— Ну, не сказать, что прям шарюсь. Но за месяц закрыл четыре единички, — гордо заявил я.

— Оху… Ты совсем оху… В смысле, умом тронулся? Ты же мог там погибнуть! — воскликнул капитан.

— А ты знаешь другой способ стать сильнее в кратчайшие сроки? — спросил я, серьёзно посмотрев на него.

— Быстрота зачастую людей в могилу сводит. Лучше медленно, но стабильно.

— Ой, всё. Не читай мне нотации, — отмахнулся я. — Кстати, ты мне новый букет должен. Этот-то совсем испортился. — Сказал я, кивнув в сторону роз, лежащих в снегу.

— Ха-ха! Наглый сопляк, — рассмеялся капитан. — Ничего с твоим веником не случилось. Поднимай и топай в дом.

Так я и поступил. Поднял из сугроба букет, отряхнул его от снега и бросил через плечо:

— Что-то вы, товарищ капитан, по хозяйству плохо работаете. Снег не чищен…

— Я тебе рожу щас начищу. Умник, — усмехнулся он и втолкнул меня в дом.

Как только я вошел внутрь, то почувствовал, что ком подступил к горлу. А ещё мама тут же бросилась меня обнимать и целовать. Удивительно это. Материнское сердце тут же угадало во мне того пятилетнего мальчишку. Елизавета Максимовна разрыдалась.

— Миша! Мишенька! Живой! А я знала. Я верила! Мишулечка мой хороший!

В этот момент я понял, что очень скучал по ней. По Гаврилову. По нежности и заботе. Скучал по возможности быть ребёнком. Глупым, бестолковым. Ребёнком, которому простительно всё, и его будут любить — несмотря ни на что.

— Мама, я так рад, что вы целы, — произнёс я дрожащим голосом и крепко обнял её, закрыв глаза, чтобы сдержать наворачивающиеся слёзы.

Правда, слёзы наворачивались недолго. Когда я закрыл глаза, сработала эхолокация. В сознании отрисовалась карта дома. Совсем крохотный, совсем недавно отремонтированный, но это было не важно. Важно было то, что в моей маме кое-что, неуловимое для глаза, изменилось. Я бы даже сказал, зародилось.