Fallout: Тот, кто бежит по острию

Эпилог

Белый свет ламп заливал кабинет Отца, отражаясь от белых же стен. Его немного раздражала эта стерильность, но он знал, что никогда не покинет стен Института. Это не для него.

Круглый экран терминала перед ним мерцал, транслируя данные с камер-птиц, их верных шпионов, идущие через спутники. Размытые кадры пустошей, помехи, редкие вспышки жизни. На одном из мониторов застыло изображение: пыльный шахтерский лагерь, где человек с бородой и усталыми глазами тащил ящик с динамитом.

Михаил. Или то, что от него осталось. Отец поправил очки, его пальцы замерли над клавиатурой. Дверь бесшумно открылась, и вошел доктор Джонсон, глава отдела продвинутых систем. Его лицо, обычно бесстрастное, было напряженным.

— Директор, — начал Ли, положив планшет с отчетом на стол. — Эксперимент с синтами четвертого поколения завершен. Результаты… Мягко говоря, неутешительны. Десять единиц, выпущенных в пустоши, уничтожены. Последний, обозначенный как M-10, ликвидирован в Слоуне. Субъект M-0, оригинал, предположительно занял его место.

Отец молчал, глядя на экран. На кадрах из Мохаве шахтеры НКР грузили телеги мрамором. Эксперимент, длившийся шестнадцать лет, рухнул. Синты четвертого поколения, созданные на основе этого человека, должны были доказать, что искусственная личность может адаптироваться к пустошам, жить как человек, строить общества. Они были идеальны: импланты, воспоминания, свобода воли.

Но M-0, оригинал, выследил и уничтожил их всех. Отец сжал губы. В этом была суть эксперимента — стереть грань между человеком и машиной. Но теперь он видел: грань не стерлась. Они не готовы.

Отец проигнорировал ученого, он и так все видел.

— Почему он остановился? — спросил вдруг доктор. — M-0. Он мог продолжать. Найти нас. Вернуться.

— Возможно, он устал, — ответил Отец. — Или понял, что стал частью плана. Его последние действия — сокрытие тела M-10, имитация амнезии — указывают на попытку выйти из игры. Он… Выбрал жизнь шахтера.

Отец усмехнулся, но смех был горьким. Шахтер. Михаил, чьи импланты могли сделать его кем угодно, выбрал копать мел в забытом богом Слоуне. Это было поражение. Не Института, а его лично. Эксперимент ведь исследовал не столько клонов, сколько самого Михаила. Правда, рядовые ученые об этом не знали.

Да об этом не знал вообще никто, кроме его самого.

Оставался последний вариант. Убежище 111.

Резервный проект был его последней надеждой — создать синтов, способных не просто жить, а возродить цивилизацию. Но работать с ним — это все равно, что работать с минным полем. Эффект мог быть непредсказуемым: от триумфа до катастрофы. Он до последнего избегал этого пути, надеясь, что Михаил и его клоны докажут, что Институт может обойтись без таких рисков.

А еще это будет месть. Месть Келлогу за смерть его матери. За его похищение. За то, что они сделали его тем, кем он не просил.

Но сперва нужно все рассчитать. Все подробно рассчитать. Это займет не один десяток лет. И нужно учесть данные последнего эксперимента.

— Подготовьте подробный отчет, — наконец сказал Отец. Или Шон, как его давно уже никто не называл. — Я буду ждать его до утра.

Доктор кивнул и вышел из кабинета. А Отец выключил монитор и откинулся на стуле.

Что ж, значит, пришло время поиграть с его отцом. А точнее с тем, кого они из него сделали.

Не сейчас, лет через десять.

Но это все. Все на зеро, ва-банк. От этого будет зависеть вообще все.

Санкт-Петербург - Набережные Челны, 2024-2025 год.