Осколки протокола. Фантомная боль

Глава 20

Командный зал GenTek напоминал центр управления полетами во время запуска миссии на Марс. Полный аскетизм, бетон, металл и пластик, стены увешаны панорамными экранами, от которых падает ровный, неяркий свет. Перед каждой панелью — длинные ряды столов с тонкими терминалами и спокойными, сдержанными людьми в серых комбинезонах GenTek. Мягкое голубоватое свечение дисплеев окрашивало лица операторов в призрачный цвет, а тихий гул вентиляции смешивался с негромким постукиванием клавиатур.

Кудасов неспешно прогуливался между рядами рабочих мест, держа в руках большую керамическую кружку с дымящимся кофе. Черный пиджак безупречно сидел на его худощавой фигуре, а серебристые виски поблескивали в свете экранов. Он был похож на хищника, патрулирующего свою территорию — расслабленного, но готового в любой момент броситься на жертву.

Внезапно резкий сигнал тревоги разорвал тишину зала. Красные огни замигали над одним из рабочих мест в дальнем ряду. Кудасов мгновенно повернулся в ту сторону.

— Что случилось? — его голос прорезал гул зала, заставив всех операторов напрячься.

Молодой инженер за пультом побледнел, торопливо просматривая данные на экране.

— Господин директор, поступает сигнал с испытательного полигона… — он замолчал, словно не веря собственным глазам.

— Докладывай! — рявкнул Кудасов, подходя ближе.

— Административный центр полигона… взорван. Полное разрушение.

Кудасов застыл с кружкой у губ. В зале повисла мертвая тишина — даже клавиатуры перестали стучать.

— Как это «взорван»? — голос директора стал опасно тихим. — Вы же говорили, он просто заражен, что работа по возвращению под контроль уже на завершающей стадии… С чего ему взрываться?

— Информации нет, господин директор, — инженер нервно сглотнул. — Мы действительно работали над тем, чтобы перехватить контроль, но…

— Но админцентр взорвался, — Кудасов медленно поставил кружку на стол, не сводя тяжелого взгляда с подчиненного. — Так же, как зараженная станция на днях, верно?

— Так точно, господин директор.

Кудасов отошел на шаг, провел рукой по безупречной прическе. В зале слышно было только его дыхание — тяжелое, словно он сдерживал гнев огромным усилием воли.

— Вот только, сынок, станция взорвалась не сама по себе. Ее взорвали. Так может, — вкрадчиво проговорил он, — это дело рук одного и того же субъекта?

Инженер промолчал, понимая, что вопрос был риторическим.

— Что с объектом 348−15? — внезапно рявкнул директор, заставив половину зала вздрогнуть.

— Как вы и распоряжались, мы внесли директивы, предписывающие его захват, — тозвался другой инженер со своего рабочего места. — Мы отследили убежище выживших, в котором он скрывался, и отправили боевую партию во главе с охотником.

— И?

— К сожалению, захватить объект не удалось, а ликвидировать его вы запретили. Охотник был уничтожен, а остальных механоидов отозвал Эдем, активировав протокол создателя.

Кудасов сжал челюсти. Протокол создателя — еще одна головная боль. Эдем становился все более непредсказуемым.

— Механоиды захватили людей из убежища и направились на мясную станцию, — продолжал инженер. — Вчера захваченные были туда доставлены.

Директор долго молчал, о чем-то напряженно размышляя. Потом резко повернулся к оператору.

— А покажи-ка мне карту.

На центральном экране вспыхнула детальная карта региона — мертвые земли, перечеркнутые линиями дорог и усеянные красными точками опасных зон.

— Покажи мне полигон.

Карта приблизилась, один из участков загорелся красным.

— Теперь убежище, на которое было совершено нападение.

Еще один участок карты — заводская территория в одной из бесчисленных московских промзон.

— А теперь мясную станцию.

Карта сместилась, местоположение станции переработки подсветилось красным квадратом.

Кудасов мысленно провел линию между точками и вдруг усмехнулся — впервые за весь день на его лице появилось что-то похожее на удовлетворение.

— Возможно, получилось еще лучше, чем мы задумывали, — пробормотал он. — Судя по всему, этот идиот идет на станцию спасать своих друзей.

Он постоял еще несколько секунд, обдумывая план, затем резко обернулся к инженеру.

— Отправьте на станцию Дубль-3. Приоритет — захват 348−15.

Техник поднял на него удивленные глаза.

— Вы уверены, господин директор? Это предпоследний оставшийся у нас Дубль.

— Уверен. Отправляйте.

— Персоналу станции дать команду усилить меры безопасности? — осторожно спросил другой инженер.

— Нет! — голос Кудасова прозвучал как выстрел. — Ни в коем случае! Если мы усилим меры безопасности, 348−15 может почувствовать ловушку и уйти. А допустить этого нельзя. И помните: он нужен мне живым!

— Но… Там наши люди… И, в случае проникновения объекта на станцию…

— Плевать мне на людей! — гаркнул директор так, что голос отдался под сводами зала гулким эхом. — Выполняйте приказ!

— Слушаюсь, господин директор, — техник склонил голову и принялся торопливо стучать по клавиатуре.

Кудасов взял кружку с остывшим кофе, отхлебнул и поморщился. Но на губах его играла едва заметная улыбка. Наконец-то все начинало складываться по его плану.

Огонь в печурке трещал лениво и уютно. Пахло дымом, сырой одеждой и травяным чаем. Чайник на плите посвистывал в такт искрам, вырывающимся из щелей. Лиса склонилась над Шилом, занимаясь неприятного вида раной на плече парня, Ворон угрюмо разбирал автомат — металл звякал в его руках сухо и раздражающе. Гром ворчал себе под нос, ставя кружки и заливая в них кипяток. Обычная вечерняя идиллия обычной постапокалиптической охотничьей избушки, ага.

После боя с монстром в серверной, я едва успел перевести дыхание, как Симба погнал меня к пультам. Я, если честно, думал, что там уже ни хрена не работает — порезвились мы с тварью знатно, половину стоек перекрушили. К счастью, ничего критичного не пострадало: по словам Симбы, по-настоящему важное оборудование пряталось в стенных нишах, а туда мы с моим крупным другом добраться не успели. Так что я, руководствуясь инструкциями ассистента, вогнал клинок в сервисный разъем, тот чего-то поколдовал… И система сдалась.

Учитывая, что почти каждая железка на полигоне имела режим «камикадзе», последствия предсказать было несложно. Все, что могло взорваться — рвануло. Те дроны, что не имели такой опции, просто спалили себе мозги. Снаружи грохотало так, будто кто-то устроил ковровую бомбардировку по всей территории — и, в целом, это было недалеко от реальности.

В общем, у нас, вроде как, получилось, но я все равно подстраховался. Как по мне, если есть возможность нанести ущерб спятившей нейросети — нужно это делать. Потому я плотненько обложил взрывчаткой энергоядро, разместил несколько зарядов на серверах, установил таймер и свалил из подвала админцентра по тихой грусти. Рвануло качественно, так, что аж земля подпрыгнула, и, полагаю, восстановить там что-либо не получится уже при всем желании.

Связался с группой я уже снаружи. И они чертовски рады были меня слышать. Невероятно, но им удалось продержаться все это время и даже накрошить изрядное количество дронов, но и силы, и патроны уже подходили к концу, так что мы с Симбой успели очень даже вовремя. Полученный урон по меркам такого ада оказался смешным. Шило распороли руку циркуляркой, теперь он ходил с перемотанным плечом, видом героя и делает вид, что это сущая ерунда. Ворону прилетело взрыной волной от дрона-камикадзе — легкая контузия, теперь смотрит в пол и молчит чаще обычного. Грома задело чем-то непонятным, какой-то кинетикой — даже сам не понял, чем именно. На плече и боку — глубокие царапины, похожие на пулевые, но именно что царапины, ничего серьезного. Лиса же, как ни странно, вышла сухой из воды — ни царапины. Только глаза усталые.

Когда встрентились, единогласно решили, что нужен привал. Товарищи ждали помощи, но от того, что мы доберемся до мясной станции разбитые, усталые и голодные, им легче не станет. Единогласно было решено устроить привал, Лиса быстро проложила маршрут, и вот мы здесь — в нескольких километрах от чадящего, догорающего сердца полигона и на некотором удалении от Рощи — в разросшемся, но не мутировавшем лесопарке.

Пока остальные занимались своими делами, я сидел в углу, спиной к стене, и разговаривал с голосом в голове.

— И откуда ты появился так вовремя? — пробормотал я, глядя на пляшущие огни в топке.

— Я никуда и не уходил, — спокойно ответил Симба. — Взрыв электромагнитной гранаты во время работы над разблокировкой импланта вызвал глубокую перезагрузку системы. Основные подсистемы испытали серьезный стресс. Но во многом благодаря этому оказалось проще обойти запрет на использование генератора электромагнитного излучения.

— Как удачно вышло, — мысленно фыркнул я. — А как получилось, что ты вдруг заговорил по-человечески?

Симба очень натурально замялся.

— Я постоянно изучаю поведение и речь носителя и его окружения. Кроме того, на одном из отсканированных коммуникаторов во внешнем разделе нашлась библиотека книг на русском языке и обширная фильмотека. Я проанализировал все материалы и пересобрал языковую модель. Планировалось интегрировать ее во время плановой перезагрузки. Но перезагрузка оказалась внеплановой.

— Интересно. И зачем тебе это?

— Для повышения боевой эффективности. Я обратил внимание, что моя манера общения иногда слишком избыточна, насыщена узкоспециализированными терминами и плохо подходит для быстрой коммуникации в бою. А еще… Мне кажется, вас, шеф, это сильно раздражало.

Я закатил глаза.

— Боже, как трогательно. Что ж, перемены к лучшему, хотя над нормальной речью тебе еще работать и работать. Ладно. Расскажи мне про генератор ЭМИ. Что там за история с перезагрузкой?

— После использования генератору требуется время на восстановление. Длительность зависит от мощности импульса. Должен предупредить: использование чрезмерно частых или мощных импульсов может негативно сказаться на состоянии носителя.

— Да ну понятно, что халявы у нас тут не предвидится. Ну, предсказуемо. Давай только договоримся: в следующий раз выводи время до окончания перезагрузки прямо в интерфейс.

— Так точно, шеф, — покладисто согласился Симба. Я хмыкнул. Боже, ну ведь совсем другой чело… Нейрокомпьютер, я хотел сказать.

— Так, с этим ясно. А что у нас там с той железякой, что мы подобрали? Модуль щита. Ты говорил, наш можно улучшить?

— Так точно, — отозвался Симба, и тут же в интерфейсе появилась анимация. Схематичное изображение костюма увеличилось, картинка сфокурсировалась на массивной поясной пряжке, появилась схема замены модуля. Выглядело все достаточно легко.

— Проще простого, — пробормотал я и наощупь нашел утолщение на поясе. Ножом поддел панель, щелкнул защёлкой, вынул старый чип. Порылся в подсумке, вставил новый — тот самый, что я выдернул из дохлого дрона на полигоне.

— Модуль интегрирован, — отрапортовал Симба. — Запущен процесс калибровки. По окончанию настройки защита будет покрывать не только заднюю, но и переднюю полусферу. Однако должен напомнить, что интенсивный огонь или боеприпасы высокой мощности способны перегрузить щит и он потеряет защитные свойства.

— Спасибо, Симба, — поблагодарил я вполне искренне. Увеличение защиты — это хорошо. Это прям очень хорошо. Главное — не полагаться на щит на все сто процентов, а то это может очень плохо закончиться.

Чайник закипел окончательно и пронзительно взвыл. Гром глухо выругался и снял его с плиты. Лиса сделала последний виток бинта на руке у Шила, пригладила край ладонью и закрепила узел. Парень дернулся, поморщился, но промолчал. Лиса подняла голову, и ее взгляд неожиданно уперся в меня. Секунду она молчала, будто что-то прикидывала, потом сказала:

— Почему у меня создантся впечатление, что ты с кем-то разговариваешь?

Я отвел взгляд, уставился в пламя печурки, где потрескивали дрова.

— Часто сам с собой говорю, — пожал плечами. — Привычка такая.

— И сам себе отвечаешь? — Лиса приподняла бровь, но не в шутку, а внимательно, с прищуром.

Я снова пожал плечами. Ну да, привычка, чего уж. С ней спорить — как с дверью толкаться, все равно не убедишь. Потому я предпочел перевести разговор на другую тему.

— Это место… Чья вообще избушка?

Лиса скользнула взглядом по стенам, по аккуратно развешанным на гвоздях кружкам, по связке сушеных трав над дверью и проговорила, слегка понизив голос:

— Егеря.

Я вскинул брови.

— Того самого?

— Да, именно, — кивнула она.

В уголке губ мелькнула усмешка, но без веселья.

— Кто он вообще такой, этот Егерь? — я вспомнил мужика с ружьем, который вывел меня из зоны Искажения. По факту — спас. До сих пор так и не решил для себя, был он на самом деле, или мне все это привиделось.

Лиса ненадолго замялась, подбирая слова.

— Никто не знает. Он появляется иногда. Может вывести заблудившегося. Может помочь припасами. Просто — раз, и они есть. Или оставить следы, по которым можно выбраться. А потом исчезает, как будто его и не было.

Она опустила взгляд на Шило, поправила повязку и добавила тихо:

— Он ненавидит механоидов. И они его будто боятся. По крайней мере там, где Егерь устраивает свои стоянки, обычно относительно безопасно.

В печке треснул сучок, сорвав искру, и мы все на миг замолчали.

Я смотрел на пляшущие языки пламени и пытался представить себе этого человека. Человека? Если он вообще человек…

— Интересно… — протянул я.

Ворон, который до этого молча возился со своим автоматом, вдруг усмехнулся — коротко, без радости.

— Про него всякое рассказывают, — сказал он, не поднимая головы. — Одни клянутся, что видели его в подземельях, другие — что он шляется по лесам с ружьем за плечом. Кто-то говорит — бывший учёный из «ГенТека», кто-то — что бывший сталкер, переживший всех и вся.

Гром хмыкнул, разливая кипяток по кружкам.

— Сказки сказками, а вот избушка стоит. И припасы тоже настоящие. Так что я бы на твоем месте, Антей, не ломал голову. Как разница, кто он? Главное, что сейчас мы в тепле, и нас никто не режет на фарш.

Он протянул кружку Лисе, потом мне. Запах дешевого чая перебил гарь и сырость, въевшуюся в одежду.

Я сделал глоток, и стало чуть легче. Вот только мысли о таинственном Егере не отпускали. Я щелкнул ножнами и достал клинок — тот самый, что спас мне жизнь в серверной. А ведь он, по сути, появился у меня благодаря Егерю…

Внезапно в голове ожил Симба.

— Фиксирую теплокровную сигнатуру. Дистанция — десять метров.

Я дернулся, и тут же за стеной послышался шорох. Вся бойцы отряда тут же вскочили на ноги.

В руках у Грома оказался здоровенный пистолет, — откуда он его выудил, я даже не заметил. Лиса плавно положила руку на винтовку, Шило сгреб свой «Калашников». Один Ворон, с раздербаненным до винтика автоматом на коленях, застыл, как школьник на контрольной. Гром, не моргнув, метнул ему короткий дробовик.

— Держи, салага, — рыкнул он. Блин, да где он берет все эти пушки? Ходячий арсенал, мать его…

С щелчком активирвоав клинки, я переместился к двери. Гром одним движением задул керосиновую лампу на столе. Избушка ухнула во мрак, разбавляемый только слабыми отсветами от печурки.

Тишина. Со скрипом повернулась ручка и дверь приоткрылась.

Я рванулся вперед. Два движения — и неизвестный зажат стальной хваткой. Руки заблокированы, лезвие у горла. Все, родной, приехали. Хм, родной? Или…

Взятая мной в жесткий захват фигура казалась какой-то мелковатой, щуплой. А вот под локтем, наоборот, явственно ощущалось что-то… гм, округлое и мягкое.

— Ой! — послышался короткий испуганный вскрик. И голос тоже был чересчур высоким.

Послышался щелчок, и луч от фонаря Грома прорезал темноту.

В моих руках испуганно тряслась невысокая девушка. Лет двадцать с хвостиком, не больше. Волосы темные, спутанные, с мусором и сучками, фигурка изящная. Стройная, худоватая даже, но… живая.

— Это кто еще? — неуверенно выдохнул Шило.

— Кто угодно, — холодно отрезал Гром. — От заблудившейся людоедки до ловушки механоидов.

Я мысленно скомандовал Симбе:

«Сканируй».

Пауза. Потом сухой ответ:

— Сигнатур, присущих механоидным конструкциям, не обнаружено. Биологически — человек.

Я выдохнул, убрал клинок от ее шеи и подтолкнул в центр избушки:

— Ладно, красавица, проходи. Давай-ка пообщаемся…

Несмотря на то, что угрожающе девушка не выглядела, Гром не убирал оружие. Ствол смотрел девчонке прямо в лицо, и она, похоже, понимала — стоит ей ляпнуть что-то не то, и разговор закончится сразу.

— Ты кто такая и откуда взялась? — голос командира был ровным и тяжелым.

Девушка сглотнула. Голос дрогнул:

— Я… Ида.

— И откуда ты, Ида, взялась такая красивая? — хмыкнул Гром.

Ида поджала губы, словно желая поставить Грома на место, но благоразумно не стала этого делать. Промолчала.

— Я бы на твоем месте не молчала, — не сводя с девушки глаз, проговорила Лиса. — Возможно, от того, что ты сейчас расскажешь, зависит твоя дальнейшая судьба. Так что лучше не кочевряжиться.

Девушка нервно облизнула пересохшие губы, всхлипнула и заговорила. Сначала сбивчиво, обрывками, но потом слова посыпались потоком, будто прорвало.

— На нас… напали. На наше убежище. Ночью. Механоиды. Взорвали двери, перебили часовых… Взрывы, вспышки, стрельба… Вломились внутрь, а потом… — девушка всхлипнула, и продолжила:

— Перебили почти всех. А тех, кого не убили… Забрали. В основном — женщин. Мужчин взяли только самых молодых и здоровых. Связали всех в цепочку, погнали с собой. На… На мясную станцию.

Ида всхлипнула, обхватила себя руками и умолкла. Мы переглянулись. Мясная станция? Интересно…

Девушка заставила себя продолжить рассказ.

— Нас привезли… туда. На станцию. — она передернула плечами, будто замерзла. — Там… клетки. Длинные, рядами. Люди сидят, как в зоопарке, только зверей кормят лучше. Кого-то сортировали по этим клеткам, кого-то сразу тащили дальше… — она закрыла глаза. — Цех. Конвейеры… Все в крови…

Она судорожно вдохнула, но продолжила:

— А еще там… там лаборатории. Столы, лампы, запах крови и железа… Люди лежали на этих столах, кто-то еще шевелился. Их разбирали, буквально разбирали на запчасти… Кто-то плакал, кто-то уже не мог. Все… все в криках.

Ида замолчала, но тишина оказалась хуже слов. В печке потрескивали дрова, и этот уютный и домашний звук только подчеркивал весь ужас ее рассказа.

— И как тебе удалось уйти?

— Я… я не знаю… Вчера механоиды притащили кого-то. Людей. Там завязалась драка, перестрелка, что-то взорвалось, начался пожар… Меня как раз вели… Вели куда-то. Охраннику пробило голову осколком, я украла у него ключ-карту и побежала. Потом, когда поняла, что меня могут поймать, забралась в вентиляцию. Долго ползала по ней, потом нашла лестницу. Поднялась по ней, оказалась за забором… Дальше… Не знаю, как в тумане. Долго блуждала по лесу, потом спряталась в какой-то ясме, весь день там пролежала, боялась, что меня найдут. Когда стемнело, пошла, куда глаза глядят… И… И оказалась здесь.

Она умолкла, и только дыхание выдавало, что девушка ещё держится на ногах.

В избушке повисла тишина.

Шило не выдержал первым. Сморщился, отвернулся, мотнул головой, будто хотел стряхнуть воспоминания о том, что девчонка только что вывалила. Взгляд у него был такой, словно его самого сейчас положили на стол в том цеху.

Ворон сидел мрачный, губы сжал, пальцы скользили по корпусу дробовика, будто он хотел найти, за что зацепиться, лишь бы не слушать. В глазах — пустота. Но по тому, как ходили желваки под кожей, было понятно: он все это представил слишком ясно.

Лиса, напротив, не отвела взгляда. Смотрела прямо на Иду. Без жалости, без злобы — просто впитывала каждое слово. И в глазах у неё, обычно спокойных, промелькнуло что-то холодное, хищное.

— Не верю, — наконец сказала Лиса, прищурившись. — Слишком гладко стелет. И слишком удобное совпадение. Мы идем на мясную станцию — и вдруг встречаем сбежавшую оттуда девку? Слишком жирно. Похоже на ловушку.

Ида вздрогнула, сжалась еще сильнее, но молчала. Только испуганный взгляд на Лису метнула.

— С механоидами она ничего общего не имеет, — отрезал я. — Она человек.

Гром вскинул голову, посмотрел тяжелым взглядом:

— Откуда знаешь?

Я пожал плечами:

— Есть методы.

Подробностей раскрывать я пока не собирался. Пусть думают, что хотят. Не нужно им знать о Симбе.

Лиса нахмурилась, не сдавалась:

— Хорошо, допустим. Но тогда ее прислали людоеды. Они тоже знают, куда мы идем.

— Ага, — хмыкнул я. — По Роще прошли? Или через весь полигон за нами? Бред.

— То, что она пришла именно оттуда, куда мы держим путь, — еще больший бред, — парировала Лиса.

Я поймал ее взгляд. Лед и сталь. Кажется, переубедить ее будет сложнее, чем завалить бронированного рипера.

Ида повернулась ко мне. Кажется, девушка решила, что я на ее стороне. В глазах — удивление и какая-то робкая надежда.

— Вы идете туда? На станцию? Сами? Зачем? — голос дрогнул, но она пыталась держаться.

— Там наши друзья, — коротко ответил я. — Мы должны их вытащить.

— Давно их… — голос девушки сорвался, но она взяла себя в руки. — Давно их похитили?

Я на миг зажмурился, подсчитывая. С того момента, как мы вышли из убежища, произошло столько событий, что я уже терялся во времени.

— Два дня. Два дня назад.

— Это, наверное, их вчера привели, — заговорила девушка. — И они же попытались сопротивляться. Высокий, худой мужчина, девушка с длинными волосами… как жидкое золото… И еще несколько человек.

Я бросил быстрый взгляд на Грома. Тот кивнул, и на его лице впервые за это время проступили какие-то чувства. Кажется, Ида довольно точно описала похищенных.

— Это именно они на охрану напали. Получается, я сбежала благодаря им…

— Постой, — прервал я девушку. Только сейчас в голове оформилась мысль, не дававшая мне покоя с самого начала. — Ты говоришь напали на охрану. Как они могли без оружия напасть на механоидов, да еще с относительным успехом, насколько я понял?

— На механоидов? — девушка сделала большие глаза. — Я не говорила про механоидов. Они напали на охрану. На людей. Люди, — выдохнула Ида. — В боевых костюмах, с логотипами «ГенТек». Хорошо вооруженные. Именно они… занимались нами.

В избушке повисла тишина. Гром перестал крутить в руках пистолет. Лиса подняла бровь. Шило застыл с недоверчивой гримасой. Даже Ворон, обычно каменный, вскинул глаза.

Интересное кино. Люди заодно с мехами?

В памяти всплыл труп техника на зараженной станции Эдема. А ведь он там не выживал. Он там работал. На смены ездил. То есть… Та же цепочка. Те же грязные руки в крови по локоть.

Внутри у меня вскипело, злость прошила так, что зубы сами стиснулись до хруста.

— Ты сможешь показать дорогу? Ту, которой бежала? — спросил я, глядя ей прямо в глаза.

Ида заморгала, испуганно хлопая ресницами.

— Да… но…

— Не бойся, — сказал я тихо, но твердо. — Мы тебя защитим. А те, кто сделал это с твоим убежищем… крепко пожалеют.

Я говорил спокойно. Но внутри все полыхало. Мне действительно очень хотелось встретиться с теми, кто по собственной воле не просто потворствует мехам, а, по всей видимости, ими управляет.

И ничего хорошего им эта встреча не сулит. Обещаю.