Осколки протокола. Фантомная боль

Глава 7

Роща упиралась прямо в руины.

Судя по всему, когда-то это был обширный городской лесопарк. Сейчас… Не знаю. Отсюда плотная стена зарослей казалась одним огромным организмом. Живым, дышащим…

Не в переносном смысле — буквально.

Порывы ветра не могли так двигать листья, а здесь ритм колыханий был медленный, равномерный, как вдохи и выдохи. Влажный, теплый воздух тянул изнутри, пах чем-то прелым, сладковатым, с едва уловимой металлической ноткой.

— Роща, — негромко сказала Лиса. В ее голосе было… не предупреждение, нет — констатация факта. Сухая, холодная. Будто название само по себе уже говорило все.

Узнать в этом девствтвенном лесу лесопарк было решительно невозможно. Деревья были не просто высокими — исполинскими, с переплетенными кронами. Между стволами тянулись висячие лианы. Кое-где они были почерневшими и сухими, но в большинстве своем они выглядели сочными, упругими, и явно не мертвыми.

Это не шло ни в какое сравнение с той растительностью, что я видел здесь раньше. Трава и кусты лезли отовсюду: между трещинами асфальта, по остаткам скамейки, опутывали каркас беседки так, что от нее осталась лишь темная тень… И мы шли прямо в самое сердце этого аномального леса. Лиса шла впереди, напряженная, внимательная… Я старался идти за ней след-в-след, однако увидев яркую вспышку в стороне от тропинки, на миг замедлился. Присмотрелся и удивленно вскинул брови. Цветок. Черт, уже забыл когда в последний раз видел такие яркие краски. Среди всей этой серости и мрака — и правда, как вспышка света. Вот только какой-то он неестественно крупный для обычного цветка. Я шагнул ближе — и оторопел.

Труп. Когда-то это было человеком… Наверное. Сейчас же — часть ландшафта, сросшаяся с землей, покрытая мхом и травой. Среди плотных, глянцевых листьев виднелись остатки бронежилета, а прямо сквозь грудь пророс тот самый цветок с ярким бутоном — темно-алым, как запекшаяся кровь. Лепестки цветка чуть дрожали. И, пока я смотрел, бутон раскрылся сильнее, показав влажную, зернистую сердцевину, в которой блеснула капля густой жидкости.

— Не подходи, — негромко проговорила Лиса..— Здесь все живое. И опасное. Даже то, что выглядит мертвым.

Она обернулась к остальным:

— С этого момента — тишина. Не говорить. Не стрелять. Не лезть в заросли. Не трогать ничего, даже если шевелится. Следуем за мной, гуськом, держим дистанцию.

Мы переглянулись. У каждого на лице было написано одно и то же: в Рощу никто не хотел. Но Лиса пошла вперед — и выбора у нас не было.

Когда мы шагнули под кроны, мир изменился.

Звук исчез. Даже собственные шаги стали странно глухими. Где-то высоко, за листьями, перекликались невидимые птицы — или то, что их заменило. Воздух стал плотнее, тяжелее, влажнее. Сразу выступил пот на спине.

Слева я заметил заросший пруд — черная вода, в которой отражались искаженные тени стволов. Что-то под этой поверхностью медленно двигалось, поднимая мелкую рябь. Справа, на полусгнившей детской горке, прорастали маленькие белые цветы, похожие на вороньи черепа.

Лиса шла первой, ступала мягко, будто знала здесь каждый корень и каждую кочку. Мы тянулись за ней, стараясь не шуметь. Где-то глубже, в темноте, шевельнулось что-то крупное. Листья зашептались, а затем — снова тишина.

Да, Роща была жива. И ей было не все равно, что мы пришли.

Углубившись метров на сто, мы будто оказались в чаще девственного леса. Свет налобных фонарей терялся уже метров через десять, растворяясь в густом мрвке, в котором зеленый был базовым цветом реальности. И если снаружи Роща выглядела живой, то здесь, внутри, будто все замерло в оцепенении. Мир тонул в зелени… И тишине.

И эта тишина была неправильной.

В обычном лесу она живая — с шелестом ветра, треском сучьев, криками птиц. Здесь же звук будто застревал в густом, влажном воздухе. Даже шаги отдавались не привычным хрустом, а глухими толчками в землю. Все, что шевелилось, делало это медленно, с чуждой живому осторожностью.

Как-то среди руин мне было уютнее.

Мы шли гуськом. Лиса — первая, я за ней. Позади меня тизо сопел Шило, нервно тиская в руках автомат, за ним тяжело дышал Сытый. Ворон шел так же мягко и бесшумно, как Лиса. Гром замыкал нашу процессию. И даже он, при всей своей массивности, двигался крайне осторожно. Шило все время оглядывался, водя стволом «девятисотого» в полукруге. Сытый, несмотря на тяжёлый рюкзак, шагал ровно, но глаза его метались, будто он искал невидимую цель. На лице Ворона болталась уже привычная мрачная маска с поджатыми губами.

Я активировал «Скат».

Сетка выдала целую россыпь красных меток. Ими был забит почти весь визор интерфейса. Да, Роща определенно была живой. И, кажется, «Скат» в ней был бесполезен. Или…

Большинство точек стояли на месте или очень медленно перемещались. А вот две группки, вытянувшиеся в линию по обе стороны отметки, обозначающей наш отряд, двигались, чуть отстав, но сохраняя ту же скорость Я прищурился.

— «Фиксирую сигнатуры, характерные для средних животных», — подтвердил мою догадку Симба. Отлично. Учитывая, какие здесь цветы, боюсь представить, как выглядят здешние животные.

— Лиса, у нас гости, — вполголоса сообщил я, когда она чуть замедлилась.

Она кивнула, не оборачиваясь:

— Знаю. Они идут за нами уже с первой поляны.

— Кто?

— Падальщики, — спокойно ответила Лиса. — Тут их называют чернозубы. Смесь одичавших псин с… Бог знает кем. Умные, твари, обычно на большие группы не нападают… Если их не провоцировать. Бредут следом, ждут, чтоб кто-то отстал. Если отстанешь, особенно раненый — сожрут. Но не сразу. Будут гнать, пока не выдохнешься. Потом бросятся.

Я снова взглянул на карту. Метки плавно перемещались, поддерживая расстояние. Пара раз я уловил слабый блеск в тени между деревьями — как будто глаза.

— Но провоцировать их не стоит. У них что-то вроде стайного интеллекта. Зацепишь одного — с ума сойдет вся стая. Так что давайте просто делать вид, что их нет, — закончила Лиса, и снова двинулась вперед.

Дальше стало хуже.

Проход между стволами деревьев — старая парковая аллея, насколько сейчас можно было разобрать, — сузился, и мы щли по узкому зеленому коридору, образованному переплетающимися ветвями деревьев, как по тоннелю. На одном из стволов я заметил что-то вроде лишайника — толстого, мясистого, с прожилками, как у листа капусты. Он слегка пульсировал, будто перекачивал сок.

Еще спустя десяток минут мы вышли к старой детской площадке. Металлические конструкции — облезлые, местами проеденные ржавчиной, все еще держались, но даже здесь постепенно Роща отвоевывала пространство. Качели были оплетены лианами так, что казалось, они теперь — часть стволов. На горке врос в лозу труп лисы или собаки, из тела которой проросли тонкие стебли с крошечными белыми цветками.

— Красиво… — выдохнул Сытый.

— Могильник, — отрезала Лиса. — Идем.

Слева,там, где детская площадка переходила в плотные заросли, я заметил одинокий бутон. Он был размером с мою голову, лепестки плотно сжаты. Но у основания уже виднелась тонкая трещина.

Заросли со всех сторон были настолько плотные, что чернозубам тоже пришлось приблизиться. Метки в интерфейсе теперь двигались быстрее, и я видел, как в тени деревьев мелькают силуэты — крупные, на полусогнутых лапах…

— Не стрелять, — твердо сказала Лиса. — Пока не полезут — держим строй.

Мы двинулись дальше. Тени справа и слева шли вместе с нами. Твари были голодны. Стоило кому-то из нас оступиться или отстать — и они нападут.

Нужно не дать им такой возможности.

В общей сложности, мы шли по Роще уже минут сорок. Учитывая, что Лиса вела нас наиболее короткой дорогой из всех возможных, я боялся представить, какого размера этот лес.

Чернозубы держали дистанцию, но я чувствовал их присутствие каждой клеткой. Это было не похоже на обычную слежку — они будто подталкивали нас в нужном им направлении, подрезая сбоку, уходя вперед и возвращаясь.

Лиса шла уверенно, но даже она пару раз оглянулась — коротко, быстро, без слов. Кажется, такое поведение падальщикам было несвойственно.

Твари были голодными.

Мы упрямо перли вперед, от напряжения сводило спину, а чернозубы с каждой минутой вели себя все более нагло. То одна, то другая тварь то и дело, будто предлагая сыграть в игру, выскакивала на тропинку — то впереди, перед Лисой, то сзади, за Громом… Нападать сами они не решались, словно ожидали от нас первого шага.

И они его все-таки дождались.

Справа затрещали кусты, и падальщик выпрыгнул на тропинку, вклинившись в наш строй, прямо в двух шагах перед Вороном. Я не знаю, что именно произошло: просто сдали нервы, или опытный разведчик оказался клиническим идиотом… До меня донеслось приглушенное ругательство, а через секунду тишину Рощи разорвала длинная автоматная очередь.

Твою мать!

Пули ударили падальщику в бок, ломая ребра и терзая плоть, а через секунду раздался дружный вой, и твари бросились в атаку.

— Ты что творишь⁈ — рявкнула Лиса, но было поздно.

Тишина в Роще умерла с первыми выстрелами.

Загрохотал пулемет Грома, залаял, отсекая короткие очереди «девятисотый» в руках у Шила, Ворон стеганул по зарослям из своего автомата… И на фоне всего этого я явственно различил хлопки. Будто воздушные шарики лопались. Мои спутники переглянулись — и глаза их были полны ужаса. Да что, мать его, происходит?

И тут я увидел это.

Из зарослей поднялось облако серой пыльцы. С одной стороны, с другой, с третьей… Через несколько секунд пыльца превратилась в плотное облако, движущееся в нашу сторону. Дерьмо… Ничего хорошего от Рощи я не ожидал, и спустя секунду Симба подтвердил мои подозрение.

— «Обнаружены аэротоксины. Уровень угрозы — смертельный. Рекомендую немедленную фильтрацию дыхания».

Чего, блин?

— Газы! — проревел Гром, выхватывая из сумки противогаз. Ну блин, замечательно! А мне как быть?

Паника ударила неожиданно остро, я почувоствовал металлический привкус во рту, и задержал дыхание, лихорадочно думая, успею ли я выбежать из зоны поражения. Гром бросил взгляд на меня, а потом в лицо полетел темный сверток. Я поймал его на автомате. Респиратор!

— Надевай, мать твою! — рявкнул Гром.

Я растянул ремни, и с щелчком натянул маску. Вдохнул. Почувствовал слега пыльный запах фильтра — старый, долго лежал на складе. Надеюсь, хотя бы работает… Впрочем, сейчас я это проверю, без вариантов. Облако уже обволакивало нас, оседая на броне и оружии серыми крупинками.

И в этот момент чернозубы, дождавшись удобного момента, пошли в атаку.

Интерфейс расцвел добрыми тремя десятками стремительно движущихся точек, затрещали кусты и стая ринулась на нас. Из тени, из-за корней, прямо из зарослей… Глухое рычание, низкое, с металлическим оттенком, как будто оно проходило через ржавую решетку, доносилось, будто бы со всех сторон.

— Круговая оборона! — крикнула Лиса, вжимая приклад винтовки в плечо.

Я припал к прицелу «Карателя», в прицеле вспыхнула очерченная красным фигура, и я потянул спуск. Короткая очередь практически разорвала чернозуба пополам, а я уже искал новую цель. Прицел — выстрел, прицел — выстрел, прицел — выстрел.

Магазин закончился разительно быстро. Сильно быстрее, чем мне хотелось. Сбросив пустой прямо под ноги, я рванул из подсумка полный, воткнул его в гнездо приемника… Очередь! Очередь! Очередь!

Ночь заполнилась глухим рычанием, воем раненых тварей и грязной руганью людей. Тварей становилось все больше, и я начал нервничать. Несмотря на то, что все свободное пространство было завалено трупами падальщиков, из темноты появлялись все новые и новые хищники. Да когда же вы закончитесь, блин?

— Сытый! — крикнул кто-то за спиной. Я бросил взгляд через плечо, выругался, разворачиваясь в ту сторону, но было поздно.

Подрывника атаковали сразу две твари. Отпрянув назад, он сошел с тропы — и в тот же момент откуда-то сверху рванулась быстрая и гибкая, толстая лиана. Ударив Сытого в спину, она пробила подрывника насковзь, вышла из живота, и, обвив за грудь, одним рывком утазила в заросли. Из темноты донесся нечеловеческий вопль, полный боли и ужаса. Который, впрочем, практически тотчас же захлебнулся.

— Вперед, быстро! Уходим! — закричала Лиса, и сейчас я впервые услышал в ее голосе страх. Со всех сторон доносился шорох и треск, будто все деревья и кусты разом пришли в движение.

Мы пробудили Рощу.

— Гром, Антей, прикрывайте! — донеслось откуда-то спереди.

Я пропустил мимо Шило и Ворона (хотя поелсднему так и подмывало поставить подножку), вскинул оружие и открыл шквальный огонь по зарослям, в которых мелькали лохматые спины. Рядом грохотал пулемет Грома. Отстреляв магазин, я перезарядился, хлопнул здоровяка по плечу, и, убедившись, что привлек его внимание, махнул рукой в направлении, в котором уже скрылась остальная часть отряда. Тот кивнул и рванул по тропинке. Я же продолжил вести огонь, держа чернозубов в отдалении. А откуда-то из глубины Рощи доносился треск и грохот, будто в нашу сторону, не разбирая дороги, ломилось что-то большое.

Дерьмо.

— Крою, — послышалось сзади, я развернулся и со всех ног рванул вперед. Справа в кустах что-то зашевелилось, Гром вскинул пулемет, и с.велирной точностью срезал чернозуба, уже приготовившегося броситься. Я укорился, спиной чувствуя, как позади весь лес приходит в движение. Проклятье!

Пробежав метров на двадцать дальше позиции Грома, уже я возвестил пулеметчику, что прикрываю. Тот ринулся по тропе, на ходу меняя короб, а я, подавив панику, принялся методично отстреливать тварей. Пыльца висела повсюду. Воздух был вязким, каждый вдох — как через песок. И чернозубы не отставали… Ворон, сука, ох и натворил ты дел…

— Сюда! — послышалось сзади.

Не став геройствовать, я бросился на звук. Пробежал метров пятьдесят, увидел впереди просвет между дверевяьтми и фигуры спутников. Черт подери, неужели мы прошли эту гребаную Рощу?

— Сюда, быстрее! — это уже Лиса. Кто я такой, чтобы противиться желаниям женщины?

Через несколько секунд я уже оттормаживался возде остальных. Шило, припав на колено, короткими, точными очередями отстреливал падальщиков, Гром, напротив, долбил на расплав ствола, водя пулеметом, словно косой, Лиса, припав к прицелу, била одиночными. Один выстрел — один труп.

Воздух был белесым от пыльцы, каждый вдох отдавался сухим кашлем в фильтре. Маска натирала лицо, пот стекал за воротник…

Мы начали отступать. Пятясь, бросая короткие взгляды назад, не отворачиваясь от напирающей стаи. И постепенно чернозубы начали отсавать. То ли до тварей дошло, что мы для них — слишком крепкий орешек, то ли они стали банально заканчиваться — не знаю. Но где-то в глубине Рощи продолжало шуметь что-то большое и тяжелое, и, судя по звуку, оно направлялось к нам.

Внезапно оставшиеся чернозубы прекратили наступление, на миг замерли, послышался тонкий, испуганный скудеж, а потом мохнатые твари, одна за другой, исчезли в зарослях. Треск и грохот же послышались еще ближе.

— Леший, — пробормотала Лиса. — Валим, быстро!

И мы побежали…

Следующие несколько минут слились в один непрекращающийся кошмар. Не знаю, копались ли те, кто меня модифицировал, в легких, но сейчас они буквально разрывались от недостатка кислорода. По взмокшей спине то и дело пробегала волна ужаса — будто кто-то кошмарный бросал на нее свой взгляд. Мы мчали, почти не разбирая дороги, туда, где виднелся просвет, а треск и грохот сзади становился все ближе.

И вдруг Роща закончилась.

Мы высокчили на асфальтовый пятачок. Справа — полусгнившая автобусная остановка, слева — автобус не в лучшем состоянии, прямо по курсу — скалящиеся провалами пустых окон остовы домов.

— Вперед! — глузо выдавила Лиса.

Остановились мы, только удалившись от Рощи метров на пятьсот. Попадали прямо на асфальт, сдирая с голов опостылевшие маски…. Я сорвал респиратор, и на секунду закружилась голова — мир вокруг показался слишком пустым, слишком просторным. Первый глоток воздуха был тяжелым, с привкусом ржавчины и каменной пыли, но после Рощи он казался чистым, как горный ручей.

Вырвались…

Вот только не все.

Первым пришел в себя Шило. Вскочил, рванулся в сторону Рощи…

— Куда, млядь? — рявкнул Гром, хватая парня за шиворот.

— Сытый! — выпалил тот. — Мы его бросили! Нужно вернуться, может, он еще жив!

М-да. Вовремя ты об этом задумался, дружище…

Гром даже не стал спорить. Схватил его за рукав, развернул и отвесил короткую, звонкую затрещину.

— Некого там больше спасать, — рявкнул он. — Поздно.

Шило замер, сжав кулаки так, что побелели пальцы. Но потом резко выдохнул и поник

— Сытого нет. Хватит. Вернемся на базу — помянем. А сейчас надо идти. Нашумели так, что сейчас вся округа сбежится.

Я огляделся.

Руины тянулись во все стороны — те же мертвые стены, проржавевшие фермы, брошенные машины. Но теперь они не давили, не нависали, а наоборот — будто встречали нас, как старых знакомых.

После того, что мы оставили позади, эти развалины казались почти родными.

Стерев пот со лба, я повернулся назад, бросая последний взгляд на Рощу. Та почти успокоилась, лишь на опушке все еще шевелились ветви деревьев, будто кто-то бродил, не особенно заморачиваясь выбором дороги. В какой-то момент мне показалось, что я что-то увидел. Две яркие, красные точки, будто огромные светящиеся глаза.

На высоте в три человеческих роста, ага…

— Антей! — послышался голос Лисы. Я передернул плечами, развернулся и поспешил вдогонку за поредевшим отрядом. Вперед, в царство тьмы, пыли и мертвого камня.

Вот только теперь, после Рощи, они мне уже не казались такими уж неприветливыми.