Гном. Выбор

Глава 12

12

Женьке, совсем не нравилось, что происходило с ним, но увы, выхода из этого положения он найти пока так и не смог. Жизнь между тем продолжала бежать по накатанной колее. Женька, под эмоциональный шум толпы, который с некоторых пор заменял ему звуковой, выходил то на арену, то оказывался на мощеной мостовой у развалин какой-то стены, а то у небольшого озера в глубине леса. Убивал в сражении нескольких противников и возвращался в свою комнатку, где мог отдохнуть, хорошо поесть, и при желании получить удовлетворение от красотки. Конечно не всегда происходило так, что он выходил из боя победителем. Однажды получилось так, что его буквально складывали из кусков, разбросанных по песку арены. Но в том не было его вины. Он просто не смог справиться с двумя представительницами воинов гнева, перешедших в свою боевую ипостась. В принципе о том, что такая существует он знал, вот только если на тренировках он хоть с трудом, но как-то справлялся с таким призрачным противником, то здесь против него выступали сразу двое, и ему просто не хватило скорости и мастерства. Да и как справиться с двумя «валькириями» у которых при переходе в боевую ипостась помимо обычных пары мечей, появляется практически не пробиваемая шкура, двухметровый хвост снабженный на своем конце острым костяным наконечником способным с лёгкостью посечь даже стальную броню, а декоративные в обычное время рога, превращаются в боевое оружие. В общем тогда он проиграл, а после его собирали, сшивали и возвращали к жизни, о чем свидетельствуют многочисленные шрамы, так и оставшиеся на его теле. Единственное, что не сохранилось, так это памяти. Хотя разумеется сам бой он помнил до мельчайших деталей, а вот своя практически смерть, не отложила в сознании отпечатка. Возможно это и к лучшему. Вряд ли подобные воспоминания принесут радость. Так что, сам бой разумеется запомнился, но вот то, что происходило после, просто вылетело из головы.

А иногда, бывало, что он лишался одной из конечностей. Разумеется все бои тут же прекращались, а его приводили в нормальное состояние. Позже он не раз вспоминал это время, и всегда удивлялся тому, насколько высоко развита здесь магия целительства. Ведь фактически его восстанавливали и вновь выставляли на арену, за считанные дни, вне зависимости от тяжести ран, порой даже возвращая из-за кромки. И все это, совершенно никак не сказывалось, не на нем самом, ни на его мышцах, или навыках.

Следующий день после боёв, обычно был свободным. Он мог или просто проваляться целый день на своем ложе, предаться чревоугодию, благо, что кормили здесь мало того, что от пуза, так еще и старались угодить во всем. Однажды ему захотелось пельменей, правда пришлось представлять весь процесс их изготовления, с чем он вполне удачно справился, кроме разве, что приготовления теста. Но даже приготовленное по здешним рецептам, оно было ничуть не хуже того, что он пробовал дома. Времени хватало на все, благо доступ к библиотеке с некоторых пор стал совершенно свободным. А еще, что оказалось тоже довольно интересным, он освоил в совершенстве не только древние записи на «всеобщем» но и некоторые другие диалекты. Например, тот же «драконий» — искусственный язык на котором в основном писали свои книги маги и чародеи этого мира, и «древнеимперский» — фактически являющийся предком «всеобщего», но с некоторыми нюансами, как в разговорной, так и письменной речи. Разумеется все эти описанные ритуалы и заклинания применять в своей жизни Женька так и не научился, в силу отсутствия таланта к работе с энергиями, зато с некоторых пор, одного его взгляда оказывалось достаточно, чтобы определить по действиям заклинателя, какой именно ритуал проводится и каких последствий стоит ожидать. Это тоже было полезным знанием, и Женька ничуть не сожалел о времени потраченном на изучение этих вопросов. Все это было конечно прекрасно, но сидеть всю жизнь в неволе, а фактически он и находился в тюрьме, ему совсем не улыбалось. А самое главное, что выхода из этой темницы, просто не находилось. Стоило Женьке дойти до определенного места, как неведомая сила, тут же возвращала его обратно, в его комнату, и в этот день, двери были закрыты уже везде. Тоже самое касалось и арены. Понятное дело, что за ее пределы выйти было невозможно. Но в те дни, когда он проводил очередные бои в лесу, или на берегах озера, он несколько раз пытался углубиться в джунгли, чтобы найти выход из этих локаций. Увы, стоило пройти пару десятков шагов, как перед ним оказывалась невидимая, но непреодолимая стена. Или в некоторых случаях, обитающие здесь звери, будто срывались со своих цепей, нападая на Женьку буквально со всех сторон, и либо принуждая его к бегству, либо оставляя бездыханным на какой-то лесной полянке. После чего он приходил в себя уже в своей, ставшей почти родной комнате. В общем, ему ясно давали понять, что выход отсюда, для него закрыт. И хотя надежда на освобождение пока еще была жива, с каждым новым днем ее становилось все меньше.

Однажды, после очередного выступления на арене, Женька обнаружил на столе своей комнаты довольно увесистый фолиант. Ради интереса он открыл его и углубился в чтение. Правда хватило его от силы на две-три страницы. История, записанная в нем, была изложена таким тягуче-занудным слогом, что глаза начинали слипаться от скуки уже после прочтения пары абзацев. В негодовании, он отбросил скучнейшую повесть в сторону, и попробовал заняться чем-то другим. Тем более, выбор в общем-то имелся. Кроме этого фолианта, у него была еще пара книг, перемещенных по его желанию из библиотеки в его комнату. Но к его удивлению, стоило ему отвлечься, чтобы просто набить трубку, как открытая им книга, вдруг сама собой сменялась на ту, которую у него не хватило терпения. И сколько бы он не откладывал ее в сторону, она вновь и вновь оказывалась возле него.

Вначале, он с негодованием, хотел было вообще отшвырнуть надоевший фолиант, но тут в голову пришла интересная мысль о том, что книга возле него оказывается совсем не случайно. Учитывая то, что с момента попадания сюда, он не слышал не единого звука, ну за исключением тех, что происходили на арене, во время битв, Может быть посредством книги, до него хотят донести какую-то мысль, которую по-иному донести просто невозможно? Решив проверить это он принялся за чтение, порой превозмогая себя и с трудом продираясь сквозь хитросплетенное повествование, перегруженное различными вычурными отступлениями, терзаниями главного героя, и детальное описание его окружения. Причем настолько детальное, что казалось еще немного, и он просто сойдет с ума от обилия совсем не интересных и совершенно ненужных слов. По большому счету, если отбросить все эти нагромождения, история вполне могла уложиться от силы листов в десять ну пусть пятнадцать текста, здесь же имелось, как минимум около трех сотен. Но так или иначе, Женька, за неделю, или чуть больше сумел продраться сквозь до невозможности занудливый текст и после того, как заново пробежался, уже в своей памяти по перипетиям происходящего, постаравшись отбросить в сторону всю шелуху, понял следующее.

В книге, которую он прочел, рассказывалось о Воине Гнева, в какой-то момент вдруг решившего, что он виновен в многочисленных убийствах разумных, совершенных им во время нескольких войн и решил искупить свою вину тем что подался в гладиаторы, чтобы познать все глубину своего провала, и понести наказания в виде унижения, выступая на потеху толпе. В обще-то несколько заумное решение, но вполне в духе благородного дворянства, как понял Женька. Ну и в итоге он дрался на арене, выходя победителем из каждого боя, но так и не достигнув умиротворения, от своих поступков. В какой-то определенный момент, ему пришла мысль, что он должен получить еще большее унижение от всех присутствующих на арене, чтобы наконец достичь той цели к которой стремился. И в один из дней, он просто поддался и проиграл бой самому слабому противнику, которого никто даже не воспринимал за воина. В итоге, получилось так как он того и желал. Те, кто еще недавно превозносил его, как непобедимого воина, плевались от одного его имени. Тот кто, встречая его на улицах города, кланялся и заискивающе смотрел на него, теперь просто показывали на него пальцем и всячески оскорбляли. Зато он чувствовал себя полностью искупившим свою вину. И качестве девиза, на свой герб выставил слова: «Очищение в поражении». В общем муть редкостная, как собственно и вывод всей этой истории. Чем-то напоминает библейский завет: «Ударили по одной щеке, подставь другую» и возрадуйся, что тебе еще добавили под зад.

Но с другой стороны, кто знает, если ему подсунули эту книгу, то может быть какой-то доброжелатель подсказывает ему выход из создавшегося положения? Тем более, если учитывать то, что перед каждым выходом ему предлагают пополнить запасы для возможного похода. Причем это пополнение запасов действует с первого дня. Значит кто-то надеялся, что он проиграет сразу, и тогда… хотя ведь бывали дни, что он и проигрывал. Когда его выносили с поля арены израненного, или даже мертвого, а затем возвращали в мир живых. Видимо этот роман намекает на то, как именно должно выглядеть его поражение. Осталось только придумать, как воплотить эту подсказку в жизнь. Ведь просто потерпеть поражение мало, надо при этом еще остаться в живых. А вот последнее самое трудное, учитывая, какие противники, чаще всего выступают вместе с ним. И если в обычные дни, его восстанавливали после боев, не получится ли так, что после позорного поражения, его просто выбросят на свалку, не и позаботятся о восстановлении?

В этот день было особенно тяжело. Похоже тот, кто так старательно подкладывает намеки, решил не ограничиваться только ими. Первым его противником был огромный Воин Гнева. Одна его туша была больше гнома раза в три, как по высоте, так и по всем остальным параметрам. А если учесть, что при своем огромном росте он размахивал огромным мечом, на который даже взглянуть было страшно, пришлось изрядно побегать. С другой стороны, попасть под эту железяку разумеется было бы моментальным приговором, но ловкость и проворство, изрядно помогали. Двуручный меч воина хоть и был смертельно опасным, но за то время, пока он замахивался и рубил, Женьке удавалось нанести, как минимум пару ударов и еще успеть разорвать дистанцию. Главное в этом было точно подгадать время атаки и отступления. Повозиться конечно пришлось, но и победу он все-таки заработал.

Следующими были пара львов. Учитывая, что подобный бой уже однажды состоялся, Женька просто повторил его, не особенно запыхавшись, еще и с некоторым удивлением, потому что создалось впечатление, что львы нападали по одному и тому же плану. Точно так же, как и в первый раз немного потыкались мордами о его оборону, затем последовал прыжок, в результате которого он вспорол брюхо одному, и уже собирался подсечь передние лапы другому, как вдруг тот почему-то оказался рябом с ним, и Женька, чисто на автомате, опустил свой топор на хребет, как раз в самом уязвимом месте. В общем все закончилось даже чуточку быстрее, чем в первый раз. А вот следом за львами, на арене, тут же оказались гоблины. Правда на этот раз их было всего пятеро, и пока двое из них, обстреливали Женьку из рогаток, и пытались как-то ослепить, бросками песка, и чем-то еще, остальные трое, почему-то совсем не обращая внимания на гнома, тут же налетели на еще чуть живого льва и стали разделывать его на мясо, сразу же проглатывая его целыми кусками. А мгновением позже, к ним присоединились и те, которые, как оказалось, просто отгоняли Женьку, от лакомой добычи. Женек, вначале несколько очумел, от таких противников, а затем, просто сняв ружье, спокойно, как в тире начал отстреливать чудиков. И все же, несмотря на то, что бои в общем-то были не слишком тяжелыми, Женька основательно выдохся. Обычно бывал так, что происходило лишь три смены противников, но в этот день, когда Женька уже был готов покинуть арену, появился еще один.

Это было какое-то чудище, очень напоминающее горного тролля. Только в отличие от последнего, оно хоть и было ростом вдвое выше Женьки, но оказалось, изрядно потрепанным и судя по затравленному взгляду и трясущимся конечностям, отвисшей нижней губой с тянущейся с нее слюной, либо очень старым и готовым вот-вот откинуть копыта самостоятельно, либо тяжело больным. В качестве оружия у него имелась огромная сучковатая дубина. Вот только, удерживаемая двумя костлявыми руками дубина волочилась по песку, а несколько попыток ее приподнять закончились неудачей. Женька же, решил устроить спектакль, прекрасно понимая, что стоит этому «дедушке», немного напрячься как он сам помрет от перенапряжения. И потому вначале сделал вид, что испугался этого тролля, начал старательно показывать свой ужас, и убегать от противника. А стоило тому, только приблизиться к нему на несколько шагов, как гном, тут же старался оказаться как можно дальше от него. Видимо подобные ужимки гнома, все-таки, кому-то надоели, и в очередной раз, когда Женька попытался отбежать от чудика, какая-то сила, оторвала его от песка арены, и бросила буквально к ногам тролля. Эмоции негодования доносящиеся до него от трибун, были настолько дикими, что порой Женьке закладывало уши, и что самое главное вселяло в него такой ужас, что от него практически не требовалось что-то изображать. Все это за него делала толпа, просто подстегивая его мнимые страхи и превращая их в откровенную панику.

Тролль, увидев оказавшегося у его ног гнома, хоть и отшатнулся вначале, и скорее от испуга, нашел в себе силы приподнять дубинку и опустить ее на казалось безвольную тушку гнома. Учитывая то, что Женька до этого сражался со львами, и был с головы до ног облит их кровью, и ошметками их внутренностей, падение на него дубины вызвало такой ошеломительный эффект, что будь Женька на трибуне, обязательно бы поверил в то, что опустившаяся на него дубина, действительно размозжила тело, потому как во все стороны так брызнуло кровью, что даже самому троллю, наверное, оказалось страшно от этого удара. Хотя на самом деле, Женька почти не почувствовал боли. Зато тролль стоящий рядом от неожиданности замер, а после и сам свалился бездыханным погребя Женьку под своим телом. Видимо это падение и оказалось критическим в первую очередь именно для него. И вложив в него все свои силы, он просто издох, после того, как смог опустить свое оружие на гнома. Впрочем то, что тролль упал именно на гнома, все же имело кое-какие последствия, потому как мгновением спустя, Женька просто отключился, от недостатка воздуха. Мало того, что тролль был огромен, так от него еще исходил такой смрад, что вдохнуть его без последствий для организма, было просто нереально. Совсем ненадолго, но видимо этого оказалось достаточно, чтобы толпа находящаяся на трибунах сочла его мертвым.

Около минуты ничего не происходило. Потом Женька почувствовал, как что-то оторвало его от песка арены, приоткрыв глаза, он на мгновенье заметил сгущающуюся тьму, какой-то рывок, а затем недолгое падение, в результате которого, он на какое-то время вновь потерял сознание.

Женька очнулся, возле алтаря, принадлежащего богине смерти. Почему-то последняя занимает чуть ли не верхнюю строчку пантеона богов, находясь буквально в нескольких шагах от богини-матери. И поклоняются ей чуть ли не больше чем самой основательнице этого мира. Впрочем, если судить по легендам, есть за что. Самая главная из этих легенд гласит, что когда-то, несколько тысяч лет назад, на первородном материке, там, где и зарождалось все живое этой цивилизации, произошла глобальная катастрофа. В результате нее материк раскололся на три части, две из которых просто ушли под воду, а одна оказалась настолько мала, что оставшиеся в живых разумные буквально стояли чуть ли не на головах у друг друга. И тогда богиня смерти, ценой своей вечной жизни, создала дорогу, ведущую к новым землям и вывела большую часть разумных с гибнущего материка. Разумеется, богиня-мать, пожалела свою ближнюю подругу, и вернула ту к жизни, правда теперь Тарри, способна жить только в саду матери, не покидая его. А в открытом мире, появляться только в виде духа, в местах, где расположены ее алтари. Кстати именно она дала название всем северным народам, которые с момента своего переселения, на новый материк называют себя Таррианцами. Точнее сказать, это название действует только по отношению к жителям северного материка. То есть на месте основного проживания, гномы остались гномами, а эльфы эльфами, общее название всех населяющих северный материк именно — таррианцы. В то время, как восточники называют себя Таррибами. В принципе и там и здесь присутствует имя богини, но если Таррианец, означает — Поклоняющийся Тарри, то Тарриб — сын Тарри. В общем обычная демагогия, призывающая верить в то, что восточное население ближе к богам, чем северное. Хотя если вернуться к истокам, то и север, и восток происходит от одного и того же народа, за исключением, пожалуй, Гномов и Дэви.

Гномы и Дворфы изначально жили на северном материке, точно так же как Дэви на восточном, и их не коснулось великое переселение. Все же остальные, перешли после катастрофы именно на северный материк, и разделились на два разных народа, после того, как произошла ссора между Сафиаром и Сафироной, наследниками-двойняшками Адриана I, после смерти которого оспаривалось, кто именно из них должен править империей. И как итог, победил Сафиар, а Сафироне, вместе с примкнувшими к ней сподвижниками пришлось перебраться на восточный материк, где и было основано новое королевство, со временем превратившееся в Восточную Империю. С тех пор идет непримиримая вражда, и вялотекущая война, между двумя народами.

Некоторое время, Женька приходил в себя, пытаясь понять, как он здесь оказался. Ведь по сути не произошло ничего такого что не случалось ранее. Ведь сражаясь на арене или в каких других местах, на потеху тамошней публике и не всегда выходил победителем, иногда получалось и так, что его израненного отправляли обратно в свою комнату, и там однажды даже собирали по кускам, чтобы вернуть в первоначальное состояние. Сейчас об этом говорят шрамы, сохранившиеся на его теле. Здесь же произошло вроде тоже самое, но почему-то вместо своей комнаты он оказался именно здесь. Хотя разница, наверное, все же имеется. Во всех остальных случаях, он сражался до конца, и если проигрывал, то только из-за того, что ему не хватало мастерства или силы, на слишком грозного противника.

Сейчас же, хотя он и бегал от тролля, то только потому, что понимал о том, что тот находится и так на последнем издыхании, и вот-вот помрет самостоятельно. Но похоже его уловка была воспринята несколько иначе. Видимо в данном случае его тактику посчитали за трусость и потому, стоило троллю, опустить на его тело свою дубину, Женьку просто выбросили за пределы локации, решив, что такие трусы здесь не котируются. И хотя было несколько обидно из-за того, что его сочли трусом, Женька все же был рад, что нашлась какая-то лазейка, позволившая ему покинуть неволю. Конечно там было неплохо. Хорошая еда, бассейн, огромная библиотека. И по сути за его состоянием следили как за какой-то драгоценностью, учитывая то, что несколько раз его пришлось собирать по кускам и фактически возвращать к жизни. Но с другой, он хоть и получал опыт в битвах, фактически находился в плену и служил мальчиком для битья, выступая на радость толпе. Да и находиться всю жизнь в четырех стенах, в то время, как он мечтал посмотреть мир, было не для него.

Зато сейчас, он вновь может исполнить свою мечту на все сто. Женька теперь не обычный ратник, кое-как выучившийся махать мечом стоя в строю, а вполне способный воин одиночка. Воин прошедший не только виртуальные бои с призрачным наставником, передавшим ему свое мастерство, но и закрепившим это мастерство в реальных боях. Пусть на арене, зато действительно реальных поединках, с большинством представителей разных рас и зверей. К тому же, его выбросили с арены не раздетым до гола, а со всей броней и оружием, имеющимся с ним на тот момент. Таким образом у него есть чем защититься и как выживать дальше.

Жизнь налаживается, подумал Женька, и поднявшись на ноги, оправил свое обмундирование, и определившись с направлением, куда ему идти, сделал свой первый шаг, навстречу неизведанному.