Игры иерархов (Рейн 7)

Глава 12

— Ты уверен, что у мальчика дар этера? — Теаган, хмурясь, посмотрел на ребенка.

— Сейчас он играет с конструктом, созданным из моей магии и видимым только в слоях этера. А вчера он заметил подземный ход, который я сам увидел, только когда сдвинув зрение.

— Сдвинув зрение? Хотя нет, не объясняй, я понял… Таллису потребуются доказательства.

Я кивнул.

— Будут ему доказательства.

— Хорошо, — Теаган повернулся к селянам, или, правильнее сказать, бывшим селянам, которые слушали наш разговор с непониманием, граничащим с паникой. — Судя по всему, ваш сын обладает редким даром этера, а значит, вместе с ним вы получите полную защиту Церкви. Поздравляю.

— Спасибо, — пробормотала Милина, явно не зная, что еще тут сказать. — А вы кто, господин?

— Мой кузен, — сказал я, и одновременно с этим Теаган проговорил: — Жрец Пресветлой Хеймы.

— А-а-а, — протянула Милина растерянно.

— Теаган — мой кузен, который стал служителем Пресветлой Хеймы, — пояснил я торопливо. — Мы путешествуем, поэтому он не в жреческой одежде.

— Конечно, — согласилась Милина. Впрочем, судя по ее виду, так же она отреагировала бы и на любое иное объяснение.

— Насколько я помню, корневые земли Энхард находятся всего в трехстах милях к востоку от столицы, — сказал Теаган, обращаясь уже ко мне. — Если возьмем магически модифицированных лошадей, то через пару дней там будем… — и, перебив сам себя, добавил: — Ты ведь не собираешься опять использовать магию своего, хм, «кролика», для перехода?

— Точно нет, метафизики с меня хватит! — отозвался я.

Мне было интересно, чем магически модифицированные лошади отличались от обычных, но интонация Теагана подразумевала, что существа эти всем известны. Я и так уже спрашивал Теагана о вещах, о которых, по идее, должен был быть в курсе; не стоило давать ему лишнюю зацепку — ум у да-вира был слишком острым, с него бы сталось догадаться о моей потери памяти.

Так, ладно, насчет «перехода».

— Кащи! — позвал я.

Тот, занимавшийся чем-то своим — не то демоническим, не то кроличьим — прискакал из-за дальних кустов и уставился на меня.

— Кащи, запомни, нам больше не нужно попадать в Большую Пещеру. Ты не должен нас туда переносить. Только если я дам тебе прямой и недвусмысленный приказ, только тогда ты откроешь переход. Понял?

Мой Теневой Компаньон вопросительно изогнул длинное ухо и спросил:

— А если мы опять наткнемся на Больших Амм?

— Даже если мы опять на них наткнемся, ты спросишь у меня, а потом сделаешь так, как я тебе скажу.

Кащи задумался.

— Но Большие Аммы очень опасны.

— Опасны, — согласился я. — Однако наш с тобой симбиоз сломал твою способность к переносу, и теперь мы можем оказаться в еще большей опасности, чем рядом с Могильными Гирзами.

— В большей опасности? — Кащи мне явно не поверил.

— В большей, — я кивнул.

«Кролик» совсем по-человечески почесал себя лапкой за ухом.

— Ладно, — согласился он. — Кащи сделает так, как хочет его человек.

— Кстати, — этот вопрос несколько раз мелькал у меня в голове. — А почему ты называешь Могильных Гирз Большими Аммами?

— Не только Кащи, все в Большой Пещере их так называют, — поправил меня он. — Большие — потому что большие. А Аммы — потому что они сделают вот так, «ам», — тут для иллюстративности он клацнул зубами, — и уже никого нет — ни Кащи, ни его человека.

Ну… звучало логично.

Кащи опять ускакал по своим делам, и голос осторожно подала Милина.

— Простите, молодой дан, но ваш кролик… он действительно разговаривает? — судя по тону голоса, молодая женщина боялась, что у нее начались галлюцинации. Впрочем, после последних суток вполне могли.

— Разговаривает, — подтвердил я, подумав, что не стоит сваливать на головы моих новообретенных родственников новость о том, что рядом с ними прыгает одноухий демон. Хватит с них на сегодня шоков и переживаний. — Мой кролик — результат алхимического эксперимента. Случайного. Подмастерья что-то там перепутали, потратили кучу драгоценных ингредиентов, а в результате получился Кащи.

— Он ведь голем, да? Когда я была ребенком, то мечтала стать алхимиком и создавать големов, — внезапно сказала Милина, уставившись вслед «кролику» с жадным любопытством.

Неожиданная мечта для маленькой селянки. Или так давала знать о себе кровь Энхард? Может, еще и сбудется, — подумал я, но вслух ничего обещать не стал. Вот доберемся до столицы, тогда…

— Удачная идея — выдать «кролика» за алхимического голема, — вполголоса сказал мне Теаган немного позднее, когда мы выдвинулись в дорогу и шагали на достаточном расстоянии впереди, чтобы можно было быть уверенным: никто из спасенной троицы, плетущейся сзади, нас не услышит. — Если повезло и Таллис никому еще не рассказал о настоящей природе твоего демона, то именно это объяснение мы и используем.

— Что, будем открыто лгать иерархам? — я посмотрел на Теагана с сомнением.

— Будем, — согласился тот спокойно.

— А алхимики не опровергнут?

— У меня есть среди них хорошие знакомые — они согласятся подыграть. Теоретически, создание говорящего голема в виде кролика вполне возможно. В плюс этой версии служат еще и те факторы, что он, как истинный голем, во-первых, питается твоей магией, во-вторых, не нуждается в воде и пище и, в-третьих, не имеет сердцебиения и кровообращения.

Хм? Тут мне вспомнилось, как, в деревне шибинов, отправившись на разговор с большухой, я оставил Кащи с Теаганом, а когда вернулся, увидел, что да-вир с задумчивым видом «кролика» гладит. Значит, вовсе не гладил, а изучал, в том числе на наличие этих самых сердцебиения и кровообращения.

Интересно, Теаган вообще хоть что-то делал просто так, а не с подспудной целью?

Не то чтобы я его за это осуждал — вовсе нет. Просто у меня вот так при всем желании не получилось бы.

Географию Империи Теаган знал намного лучше меня, как знал и расположение всех церковных фортов — а имелись они не только рядом с прорывами Бездны. И вот один из этих фортов, принадлежащий ордену Достойных Братьев, находился как раз на границе корневых земель клана Энхард — крупный перевалочный пункт, так же служивший как госпиталь для тех Братьев, чьи ранения не поддавались обычной целительской магии и требовали длительного лечения.

— А они вообще поверят в то, кто ты? — спросил я с сомнением.

Теаган, когда оказался в заложниках в своем доме в Обители, был одет как молодой нобиль, а я одолженную мне жреческую мантию скинул еще в озере, когда безрезультатно пытался выплыть, а ее длинные полы и рукава мне мешали. Так что сейчас куртки на нас обоих были из подаренной Кариссой сменной одежды, добротные, но больше подходящие зажиточным селянам, чем молодым данам. А церковного в нашем обличии не осталось вообще ничего.

— Ты ведь не думаешь, будто жреческая мантия — единственный способ опознать жреца? — Теаган вскинул брови.

— Не единственный, — согласился я. — Но у тебя ведь с собой вообще ничего нет — ни бумаг там, ни специальных амулетов… Или есть?

— Есть, — отозвался он, чуть усмехнувшись.

Хм…

— А твой опознавательный знак — он относится к тебе как да-виру или к тебе как жрецу Теагану?

— Любопытное разделение. Объясни.

— Этот форт достаточно велик размером, верно?

— Да. Он самый крупный на ближайшие несколько сотен миль.

— Значит, посетителей каждый день там множество, и жрец Теаган может прийти и уйти почти незамеченным, пообщавшись за время своего пребывания лишь с несколькими рядовыми Достойными Братьями, ну и с их младшими командирами. До руководства форта весть о твоем появлении просто не дойдет — никто и не подумает сообщать начальству о таком обыденном событии… Ну а какая в такой незаметности польза нам ты и сам должен понять — врагов у тебя слишком много, причем именно высокопоставленных. И как знать, вдруг кто-то из этих врагов сидит в руководстве форта.

Теаган ответил не сразу.

— Ты прав, — проговорил он с неохотой, — представиться обычным жрецом действительно будет безопасней. Обычным жрецом, нашедшим ребенка с даром этера и решившим доставить драгоценную находку в Обитель. Есть, конечно, вероятность, что кто-то из Достойных Братьев узнает меня в лицо и заявит об этом, но вероятность небольшая. Только вот мой опознавательный знак, как ты его назвал, относится ко мне да-виру, а не к рядовому жрецу с таким же именем…

Теаган ненадолго задумался.

— Существует еще код для опознавания своих — рядовые Братья его вряд ли знают, а вот начальник стражи должен.

— А твое имя — оно тебя не выдаст? Не стоит ли придумать другое?

Теаган покачал головой.

— Код завязан на имя, изменить не получится. Кроме того, мое имя не такое уж редкое. — Потом он криво усмехнулся: — Да и подумай, что да-виру верховного иерарха делать в таком захолустье, в такой компании и в таком виде?

— И впрямь, — согласился я, и в очередной раз обернулся, проверяя, как дела у моих новых родственников. Милина хромала сейчас куда меньше — еще у развалин дома выяснилось, что нога у нее распухла из-за небольшого вывиха, а Теаган, как оказалось, умел вывихи вправлять — однако вряд ли у нее или ее мужа были силы, чтобы долгое время нести на себе мелкого. А тот, судя по разыгрывающейся сцене, как раз ныл и просился на руки. Им определенно была нужна помощь…

Через четыре часа вынужденно медленной прогулки мы, наконец, заметили вдали массивные стены форта и столь же массивные ворота, сейчас открытые. Я ожидал увидеть у них очередь, но то ли вечернее время было тому причиной, то ли со стороны этих ворот не было крупных поселений, так что все караваны и путники двигались по другим дорогам, но иных желающих войти я не заметил. Жаль только, что нам это не особо помогло.

— Жрец? Ты? — повторил слова Теагана стоящий на страже Достойный Брат и насмешливо рассмеялся. — Как же! Вы самая нелепая и жалкая группа циркачей, которую я когда-либо видел. Что, ограбили вас по дороге?

Ограбили? Хотя да, побитый вид мужа Милины на такие мысли вполне наводил. Но почему циркачей? Неужели только из-за фиолетового кролика, сейчас жавшегося к моей ноге?

А стражник между тем продолжил жестким тоном:

— За самозванство полагается пятьдесят ударов плетьми, а если у коменданта будет плохое настроение, то и повесить может. Так что проваливайте. У нас не постоялый двор и милостыню мы тоже не подаем.

Да уж, вежливость и обходительность среди Достойных Братьев явно не ценилась.

— В соответствии с семнадцатым параграфом уложения «О крепостях и границах» начальник стражи обязан лично встретиться с путником, который просит о такой встрече, — терпеливо проговорил Теаган. — Охрана, при наличии подозрений, имеет право обыскать такового путника и временно изъять его оружие и амулеты, если оные найдутся. Также охрана имеет право позвать дежурного жреца, чтобы убедиться в человеческой природе…

— Ну хватит, хватит! — прервал его стражник. — Думаешь, один параграф наизусть выучил и уже стал светлейшим? Ты не первый, кто до такого додумался. Как ты там сказал тебя зовут?

— Светлейший Теаган, — ответил Теаган ровным тоном, но его голос уже определенно отдавал холодом.

— Теаган, а? Может, еще заявишь, что сам да-вир? — стражник презрительно хохотнул.

Одна сторона лица у Теагана дернулась — его терпение явно начало давать трещину. Очень заметную трещину, потому что теперь он даже не пытался удержать привычную маску нейтральной доброжелательности, и лицо его отражало искреннее желание послать стражника куда-нибудь на Границу, да что б на подольше.

Похоже, сил быть доброжелательным в ответ на насмешки у него уже не осталось.

— В чем дело? — послышался другой голос, еще менее дружелюбный, чем у стражника, и в воротах появился второй Достойный Брат. Форма его была скроена чуть иначе, а материал выглядел чуть более дорогим. Вышедший оглядел нас всех и, остановив взгляд на мне, вернее, на ребенке, последние часы спящем у меня на руках, презрительно хмыкнул:

— Что тут еще за семейная идиллия?

Судя по лицу Теагана, его терпение закончилось.

— Кэяно ар ани, Теаган оре амитта, теа ореган адо, — произнес он резко.

Судя по тому, что, кроме имени, я ничего не понял, это был тот самый код.

Лицо начальника стражи — а второй Достойный Брат явно был им — моментально изменилось. Насмешка стерлась, выражение стало серьезным.

— Не здесь, светлейший, — ответил он не менее резко. — Вы же знаете правила.

— Если бы ваша стража выполняла церковные уложения как следует, — раздраженно отозвался Теаган, — мне бы не пришлось правила нарушать!

Судя по выражению лица, ему очень хотелось добавить пару проклятий.

— Все эти люди со мной. Ребенок, — он показал на Анди, — носитель дара этера. Селяне — его родители. Поселите их в достойных гостевых покоях и немедленно отправьте к ним целителя. Мне и моему кузену также нужны отдельные…

Чем дольше Теаган говорил, тем сильнее начальник стражи хмурился.

— У вас нет права здесь командовать, — оборвал он Теагана на полуслове. — У нас прямое подчинение внутри иерархии ордена и жрецы в нашу иерархию не входят. — А потом добавил издевательски ласковым тоном: — Хотя я понимаю — вы так молоды, должно быть совсем недавно приняли сан и еще ни в чем не разбираетесь. Ну ничего-ничего, не переживайте. Все иногда попадают впросак.

Первый стражник, внимательно слушавший разговор своего начальника с молодым жрецом, сдавленно закашлялся, давя смех.

Правая рука Теагана сжалась в кулак, во взгляде полыхнула откровенная злость. Кажется, я впервые видел его настолько потерявшим самообладание.

А потом кольцо на среднем пальце его правой руки ярко вспыхнуло.

Кольцо?

Откуда? Разве на нем было кольцо? Почему я прежде ничего не замечал?..

Зато заметил сейчас. Кольцо напоминало кольцо Таллиса, то самое, с синим камнем, силой которого верховный иерарх смог продавить ментальную защиту Райхана Сироты; только здесь камень был сиреневым, с крохотными вкраплениями красного.

Свет от камня Таллиса ослеплял.

Свет от камня Теагана не слепил, а делал все окружающее более четким, высвечивая малейшие детали. И вместе с этим светом пришло знание, можно сказать, прямо-таки вломилось мне в голову. Знание, что человек передо мной есть наследник Церкви и второй пред ликом богини, и что его воля стоит превыше, и что все его приказы должны быть немедленно исполнены…

А вместе с этим знанием появилось и другое, уже не чужое, а мое собственное. Я вдруг четко осознал, что силы, заключенной в кольце Теагана, более чем достаточно, чтобы уничтожить всех, кто тут стоит, и что от этого не спасут ни амулеты, ни воинский опыт, ни даже десять камней. Уничтожить всех, кроме меня — но только при условии, что я успею вскинуть щиты.

А еще ко мне пришло понимание, что Теагану очень хочется убить эту пару Достойных Братьев, и что сдерживается он с большим трудом.