Игры иерархов (Рейн 7)

Глава 8

Когда мы вернулись, Карисса и ее муж еще не спали — сидели в гостиной, о чем-то тихо переговариваясь. И ворота они оставили незапертыми.

— Ох, живые! — выдохнула женщина, когда мы вошли в дом, и я подумал, что она и впрямь за нас волновалась. — Отпустили вас наши старшие? Нормально все?

— Да, — согласился я, хотя «нормально» в данной ситуации не очень подходило. Правильнее было бы сказать — «надеемся выжить». — Они обещали заехать за нами на рассвете.

— О! Тогда я вам съестного в дорогу соберу! И одежды — а то ведь у вас и сменного ничего нет, — засуетилась она. Потом, вспомнив, что до утра осталось не так долго, решительно отправила нас наверх с наказом «спать».

— Хорошая женщина, — сказал я, когда мы вошли в выделенную нам комнату.

— Хорошая шибинка, — нейтральным тоном проговорил Теаган.

— И это тоже, — не стал я спорить. — Ты, кстати, помнишь, что обязан ей жизнью?

— Помню, — тем же ничего не выражающим голосом ответил он.

Поговорить нам с Теаганом было необходимо, вот только сейчас, с проснувшимися хозяевами, не было гарантии, что разговор останется тайной. В том, что Карисса будет подслушивать, я сомневался, однако ее муж отнесся к нам не так душевно, как она, он вполне мог.

Я не очень хорошо знал, какие именно способности имели шибины, но способности обычных людей они явно превосходили. Большуха, например, находясь на последнем месяце беременности, сумела вылезти из чердачного окна, каким-то образом забраться оттуда на крышу и по этой крыше убежать — мало какая жительница Империи в ее положении смогла бы сделать подобное. Возможно, и слух у шибинов был острее обычного человеческого.

Так что разговор нам следовало как-то обезопасить.

Но как?

Я посмотрел на браслет и, без особой надежды, постучал по гладкой поверхности и позвал Кащи. Никакой реакции не последовало.

Ладно. Резерв у меня оказался заполнен уже наполовину, можно было попробовать разбить магией поставленный Гирзой барьер…

Но ни чистые стихии, ни различные заклинания, которые, как мне казалось, могли бы хоть немного помочь, на ледяное стекло не подействовали.

Мне снова вспомнилось, что против Могильных Гирз помогала только магия земли, которой я не владел. Разве что мог призвать все стихии разом — с непредсказуемыми последствиями…

Тут я с сомнением посмотрел на свое запястье, которое сжимал ледяной браслет — всестихийная магия была слишком уж разрушительной. Может, она и разобьет барьер Гирзы, но как бы при этом мне не оторвало руку.

Заживало все на мне, конечно, быстро, но как-то я сомневался, что оторванная конечность прирастет заново… или на ее месте вырастет новая…

— Пытаешься освободить своего демона, но ничего не помогает? — спросил Теаган.

— Да, — согласился я с сожалением. — Все без толку.

— У тебя был нож. Дай его мне, — произнес он резко.

— Э-э… — протянул я. Как-то переход с одной темы разговора на другую получился слишком неожиданный, да и само требование — а прозвучало это именно как требование, а не просьба — меня малость смутило.

Теаган на мое сомнение криво усмехнулся.

— У меня появилась идея, — сказал он. — Ну же?

— Ладно, — достав клинок из спрятанных в рукаве ножен, я протянул ему.

Продолжая так же усмехаться, Теаган подвернул рукав своей рубашки и сделал небольшой надрез себе на левой руке чуть выше запястья.

Хм… Тут мне сразу вспомнилось мое видение будущего и разрушенная Обитель.

Теаган протянул ко мне пальцы правой руки, измазанные в красном.

— Дай браслет, — и нанес на него свою кровь.

Прошло мгновение, второе, третье — но ничего не изменилось.

Я сместил зрение. А вот в слоях этера что-то явно происходило, правда, непонятно, что именно. Здесь кровь Теагана больше напоминала жидкую ртуть, только алого цвета. Она медленно перетекала по поверхности браслета и будто бы ее разъедала.

— Твоя кровь не повредит Кащи? — спросил я.

— Не должна, — отозвался Теаган. — Этого я ей не приказывал.

— Не приказывал, — повторил я. — Твоя кровь выполняет твои приказы, будто живая, а еще двигается отдельно от твоего тела… — Мне вспомнилось, как ожила моя собственная кровь под воздействием демонической скверны, ожила, начала превращаться во всякое разное и тоже при этом отлично мне подчинялась. — Слушай, Теаган, прости если что, но… у тебя у самого демонов в предках не было?

Теаган недоуменно моргнул, а потом неожиданно расхохотался. Но тут же торопливо зажал себе рот рукой, глуша звук. Потом помотал головой.

— Нет, — выговорил с некоторым трудом, поскольку из него все еще рвался смех. — Точно не было. Ха!

— Ладно, — согласился я, подумав, что ему явно виднее. — А…

— Подожди, — перебил он меня, шагнул к плотно закрытой двери и широкими мазками, используя вместо чернил свою кровь, нанес на нее руну, защищающую от подслушивания. — Вот теперь мы можем говорить свободно, никто ничего не услышит.

— Ты уверен? — спросил я недоверчиво.

Так-то руну мог нанести и я сам, только толку от нее не было бы. С рунной магией существовало слишком много закавык, причем с каждой руной свои собственные. Руны от подслушивания, например, требовали правильного материала и очень тонкой настройки магии наносящего. Помимо этого, им нужно было время, чтобы «впитаться» и начать действовать.

Потому-то мы с Кастианом и использовали заранее начерченные на специальной выделанной бумаге одноразовые руны, а не рисовали их самостоятельно.

— Уверен, — твердо произнес Теаган. — Любая руна, нанесенная моей кровью, подействует в полную силу, тонкие настройки не нужны.

Ну, учитывая, как его кровь могла потенциально разрушить Обитель… Пожалуй, ему было лучше знать.

— Значит, думаешь, сможешь уничтожить магию Могильной Гирзы?

Теаган приподнял брови.

— Рейн, как считаешь, сколько в моей жизни было ситуаций, когда я мог использовать свойства своей крови против магии демона?

— Вряд ли много, — предположил я.

— Ноль таких ситуаций! — Он махнул рукой в сторону моего браслета. — Я понятия не имею, получится ли. Но это шанс, потому что без твоего ручного демона мы не выберемся. Вернее, ты-то, может, и выберешься, а вот мне точно конец.

Я нахмурился.

— Ты что же, думаешь, будто я тебя тут брошу?

— Я думаю, что заключать Договор с демоническим богом я точно не буду. Вот только меня, в отличие от тебя, при отказе он не пощадит. А еще я думаю, что в магии ты все еще новичок. Сколько бы камней у тебя ни было, с тремя Гирзами ты не справишься, поэтому доводить до открытой схватки — самоубийство. А также меня не покидает мысль… — он замолчал, потом встряхнул головой, но ничего больше не сказал. Оторвал от рукава рубашки манжету — та была со сборками, так что оказалась достаточно длинной — и попытался одной рукой перевязать свой порез.

Я шагнул к нему, забрал материал и сделал нормальную перевязку. Пусть рана была несерьезной, но целителей среди нас не имелось, а в их отсутствие даже обычная грязь, случайно попавшая в царапину, могла вызвать большие проблемы.

— У тебя явно куча вопросов, — проговорил я. — Спрашивай. Или хочешь, чтобы я опять дал клятву именем Пресветлой Хеймы говорить только правду?

— Хочу, — ответил Теаган твердо. — И не только ее именем, но и именем Восставшего из Бездны.

— Ладно, — я вздохнул. Не знаю, какие именно мысли насчет меня крутились сейчас в голове Теагана, но вряд ли хорошие.

Двойную клятву я дал, ограничив ее время рассветом либо появлением любого человека или демона, но, когда ее последние слова отзвучали, задавать вопросы Теаган не начал.

Сейчас мы сидели друг напротив друга, каждый на своей кровати, поскольку ни стульев, ни кресел в комнате не было, и долгую минуту он лишь молча обрывал нитки, торчащие из ткани рукава.

У меня даже возникло ощущение, будто слышать ответы на свои вопросы Теаган на самом деле не особо хотел. Опасался, что прозвучит что-то непростительное?

— Ну давай я подробно расскажу о том, как наткнулся на молитву Предвечному? — наконец предложил я.

— Расскажи, — согласился он, и молча слушал, как я, уходя от огненной волны даны Далии, провалился в усыпальницу древнего демона, коснулся пиктограммы на его саркофаге, таким образом впервые прочитав эту самую молитву. Как мертвый демон проснулся и начал активно пытаться меня убить, и преуспел бы, если бы мне не пришло в голову прочитать эту самую молитву.

— Как она звучит полностью? — спросил Теаган, все еще продолжая выдергивать лишние нитки.

— О Предвечный, Древнейший из Древних… — начал я, но продолжить не успел — Теаган поднял голову и одновременно вскинул ладонь, останавливая меня.

— Это не человеческий язык. Передай смысл своими словами.

И потом молча и очень внимательно выслушал мой пересказ.

— «Древнейший из Древних», — повторил он. — Теперь мне понятно, почему ты назвал нового демона, этого Великого Древнего, младшим собратом Восставшего из Бездны.

Даже такую мелочь он запомнил, надо же!

— Еще, исходя из твоего рассказа, мне показалось, будто ты вовсе не удивился своей способности понимать мертвый демонический язык.

— Ну… нет. Не удивился. Я способен читать, а также понимать на слух и говорить на любом из живых и мертвых языков, человеческих и демонических. Буду признателен, если об этом от тебя никто не узнает.

— Способен понимать… любой язык, — медленно повторил Теаган. — Ни один из посланников богини такой способностью не обладал.

— Ну-у, — протянул я. Рассказывать о своем настоящем происхождении не хотелось. Кентон Энхард ладно, но тогда ведь придется сказать и про потерю памяти, и про предка — белого паука…

— Однако все аватары Пресветлой Хеймы знали «языки неба и земли, народов людских и чудовищных, живых и мертвых», — продолжил между тем Теаган, явно цитируя какую-то древнюю книгу.

— Нет уж, для аватара богини у меня тело малость не то, — сказал я твердо.

…Правда, двадцать лет мне еще не исполнилось, а именно в таком возрасте все аватары Пресветлой Хеймы себя осознавали…

Уф, нет! И время для возрождения богини сейчас неподходящее, слишком мало лет прошло с ее прошлого появления, и вообще — зачем бы ей выбирать для себя мужское тело, если прежде она всегда приходила в женском? Так что чушь это все.

Теаган спорить не стал, спросив о другом.

— Скажи, Рейн, а когда ты молился демоническому богу, у тебя ничего внутри не екнуло? Не воспротивилось?

Тут и без уточнения было понятно — произнесение молитвы Восставшему из Бездны считалось кощунством, и не факт что простительным.

— Ну, во-первых, я был вовсе не уверен, что этот Предвечный и есть Восставший из Бездны, — сказал я. — Во-вторых, в этот момент меня активно старались убить, так что нет, не екнуло и не воспротивилось. Я и молитвой-то эти слова не воспринимал. Для меня они были скорее чем-то вроде заклинания. Эдакой удачной магической формулой — мол, если произнесешь правильно, враги упокоятся.

— Но тогда… если для тебя эти слова были лишь… формулой, почему Восставший из Бездны тебе ответил?

— Если это формула, то она сработает для кого угодно, разве не так? Ну, примерно, как… как начертание руны от подслушивания. Неважно, во что ты веришь, о чем думаешь, злодей ты или праведник, просто нанеси верные штрихи в верной последовательности с верной магией — и все получится.

Теаган прижал руку ко лбу и несколько мгновений просидел так, и у меня возникло отчетливое ощущение, что я только что сказал что-то не то. Причем в который уже раз.

— А в алтарной комнате, — проговорил он. — Скажи, тебя тянуло взять лотос из щупальца Восставшего?

— Нет, — отозвался я уверенно. — Мне это даже в голову не приходило. Мы же там прятались от чудовищ, вылезших из разрыва Бездны, и, когда только вошли внутрь, я ожидал каких-то жутких ужасов… А на самом деле мы с малявкой просто просидели ночь в пустой комнате, где ничего не происходило…

— Да, точно, — Теаган кивнул. — С тобой была ведь еще и девочка. Скажи, а она взяла лотос?

— Нет, не взяла, — ответил я, стараясь говорить так же уверенно, как и прежде, но что-то, видать, прокралось в мои интонации, потому что взгляд Теагана стал более цепким.

— Но она хотела, верно? — проговорил он мягко.

— Ребенку всего четыре года, — сказал я раздраженно. — В саду ее деда, в столице, растут подобные белые лотосы. Ничего удивительного, что ей захотелось потрогать красивый цветок.

— Если все так безобидно, почему ты ей этого не позволил?

— Опасался, что своим прикосновением к фреске она пробудит чудовище, — буркнул я. — После целого дня схваток, путешествия под землей и прочего веселья мне совсем не улыбалось повстречаться еще и с проснувшимся демоническим богом.

— То есть ты думаешь, что он спал? Но ты говорил, что фреска ожила.

Я пожал плечами.

— Мне кажется, это такая же формула, как и с «молитвой» — фреска оживает не потому, что в ней обитает частица демонического бога, но потому, что ей положено так делать, едва кто-нибудь входит внутрь алтарной комнаты… А насчет того, что он спал — уже полгода Черный Трон пустует, и демоны за него не борются, потому что знают — даже победив, благословение от своего бога они не получат, а значит, все без толку… Подумай сам — может, демонический бог спал не только в ту ночь, которую мы с малявкой просидели в его алтарной комнате? Может, он спит уже давно? Заснул еще когда Белый Паук был жив, но все формулы — как, например, заключение Договора с новыми шибинами — продолжали действовать. А вот когда Верховный Дан умер, вот тут-то его, так сказать, отсутствие и проявилось.

— Если бы я был демоническим жрецом, то назвал бы твои слова страшной ересью, — пробормотал Теаган растеряно.

— Да, наверное, — согласился я. — При демонических жрецах об этой моей версии лучше не говорить… А демонические жрецы вообще существуют?

— Их называют иначе, но по сути да, существуют, — отозвался Теаган рассеянно, похоже, все еще переваривая мои слова. — Но… ты ведь заявил демонам, что приказ Костяного Короля уничтожить всех аль-Ифрит противоречит воле Восставшего. А сейчас говоришь, будто Восставший спит, и, как я понимаю, никакой воли вообще не изъявляет.

— Про его сон — это моя версия. И мне она кажется весьма правдоподобной. А демонам, если помнишь, я перечислил факты и задал наводящий вопрос. И про волю Восставшего я ничего категорически не утверждал, а лишь подвел их самих к этому выводу.

— Да, — задумчиво согласился Теаган. — Неплохо. И меня ты тоже неплохо подводишь к тем выводам, которые тебе нужны.

Я покачал головой.

— Ну слушай, я не знаю, что еще сказать… Я не служу Восставшему из Бездны, Предвечному, или как там еще его называют. Я человек. Я верю в заповеди Пресветлой Хеймы. И я хочу спасти человечество… Лгать ведь я сейчас не могу. Неужели и этих слов недостаточно?

Теаган долго молчал, глядя куда-то в сторону. Потом медленно кивнул.

— Пока что достаточно.