Интересненько это они придумали

О вражеском лиходействе и превратностях судьбы (часть 1)

Над северо-восточной частью Белерианда моросил легкий грибной дождик. То и дело сквозь редкие тучи колоннами выскальзывали солнечные лучи, и тогда на горизонте, над горами и темным лесом виднелись в подрагивающем мареве нежные семицветные радуги.

На дороге, ведущей к крепости Химринг, которая давно разрослась за пределы своих стен, показался одинокий всадник. Встречный ветер сорвал с его головы капюшон, и капли дождя щедро сыпались на густую рыжую шевелюру, а лучи солнца золотили ее. Всадник путешествовал налегке: плащ, меч, а в седельных сумках лишь немного провизии, сменная одежда, тугой свиток карт да мешочек кофе.

Чем выше конь взбирался на холм, где стояла крепость, тем чаще на дороге попадались местные жители. Увидев, кто едет, они приветственно махали руками и выкрикивали что-то радостное. Всадник не спешил. Изредка он останавливался, чтобы переброситься с жителями Химринга парой слов, а потому весть о нем летела далеко впереди.

У цитадели всадник спешился и едва оглянулся в сторону конюшни, как двери распахнулись, и ему навстречу вышел стройный темноволосый эльф в короткой накидке.

- Добро пожаловать, лорд Нельяфинвэ! Доверите мне, как прежде, вашего коня?

- Ненве? – радостно изумился Майтимо. – Откуда? Ты ведь занялся кораблестроением у тэлери.

Бывший оруженосец с улыбкой развел руками.

- Так и вы, помнится, сменили Химринг на Валинор и во всеуслышание клялись, что ноги вашей в Белерианде не будет.

- Мало ли, в чем я клялся, - проворчал Майтимо, передавая поводья. – С нашим семейным проклятием у меня не было шансов сдержать слово. А вот от тебя - не ожидал.

Он полной грудью вдохнул влажный воздух, едва-едва пахнущий близостью гор.

- До чего все изменилось! Расскажешь, как тут живут нынче?

- Я сам приехал неделю назад, - рассмеялся Ненве. – Соскучился по местам нашей боевой славы и захотел вернуться. Вы тоже?

- Почти, - не стал кривить душой Майтимо. – Когда в иных мирах один мой… хороший знакомый спросил, как там поживает наша крепость, я не смог ему признаться, что покинуть Химринг меня заставили не бесчисленные вражьи орды, а всего-навсего перспектива мирной жизни в Валиноре. Ну а последней каплей стало то, что по возвращении Тенька в красках растрепал моему отцу, какой из меня может получиться гениальный колдун. Отца, разумеется, заело, что не он выявил во мне сей глубоко спящий талант, и последние четыре месяца я прятался от него по всем валинорским знакомым. Заодно освежил в памяти навыки полевой разведки.

- Неужели лорд Феанаро настолько невыносим? – удивился Ненве.

- Не настолько, - мотнул головой Майтимо. – Но отец всерьез загорелся идеей заиметь себе второго сына-Курво, а если он начинает думать о чем-то всерьез, то разубедить его не под силу даже пресветлым валар. Поэтому я не в состоянии объяснить, что не желаю становиться колдуном, а ссориться на веки вечные не хочу. Тут так удачно мой племянник Эрейнион собрался навестить места, где родился и провел детство, а я поехал якобы его сопровождать. На деле же мы оба ненадолго удрали от своих отцов, которые, разумеется, желают нам только добра.

- Должно быть, вы крепко сердиты на Теньку, - предположил оруженосец.

- Пустое, - Майтимо взялся за ремни седельной сумки. – На него невозможно сердиться, ибо Тенька подобен стихийному бедствию, неподвластному ни логике, ни здравому смыслу. Так выразился однажды один легендарный герой из соседнего измерения, проснувшись спустя неделю после чашечки кофе. И я склонен с ним согласиться.

- Должно быть, он очень мудрый, этот герой.

- О, несомненно. Он ведь настоящий нолдо (ваниарская родня не в счет). И старше нас с тобою примерно на десять тысяч лет, - Майтимо усмехнулся. – Он еще в нашу последнюю встречу предсказал, что в Валиноре я долго не усижу. И вот, я здесь.

- Значит, теперь будет совсем как прежде, - заключил Ненве, помогая отвязать от седла сумки. – Вы в крепости, я вам помогаю.

- Но никакой войны! – решительно предостерег Майтимо. – От этой части клятвы я больше не собираюсь отступать! Надеюсь, орков здесь уже не водится?

- Как вам сказать… - замялся Ненве, и лорд Химринга понял, что его очень не хотят расстраивать.

- Ладно, Моргот с ними, - отмахнулся он. – Орков, синдар и прочие неприятности мы обсудим позднее, когда ты отведешь моего коня на конюшни, а я умоюсь с дороги. Мою комнату никто не успел занять?

- Ни в коем случае! – заверил Ненве и с чувством повторил: – Добро пожаловать!

Пять минут спустя

На первом этаже цитадели располагались зал, где принимали высоких гостей и проводили совещания, приснопамятный коридор, после Климы до сих пор сиявший чистотой, оружейная и несколько хозяйственных помещений.

Второй этаж был жилым, но в отсутствие лорда пустовал, запертый на ключ.

Даже если бы Майтимо, уверенный, что покидает крепость навсегда, оставил ключи при себе, они давно бы уже потерялись где-нибудь в иных мирах. К счастью, дубликат нашелся у ответственного Ненве.

И вот теперь Майтимо стоял у знакомой до боли двери на второй этаж, которую сам когда-то помогал вешать, и предавался сентиментальным воспоминаниям, совершенно не достойным настоящего нолдо. Но ничего не мог с собой поделать. Ведь столько было связано с этим местом, этой крепостью, даже этой дверью! И хорошего, и плохого - не перечесть даже за сто лет.

Ключ с натужным скрипом повернулся в замке: механизмом давно никто не пользовался.

- Надо будет смазать, - решил Майтимо вслух. – Неужели теперь и впрямь все будет, как прежде?..

Он распахнул дверь и понял: не будет. И застыл, разинув рот. В первое мгновение у него даже промелькнула шальная мысль, что он ошибся и заглянул не на второй этаж, а в какой-нибудь шкаф.

Потому что этажа за дверью не было.

Все пространство от пола до потолка было забито мешаниной из свитков, фолиантов, непонятных механизмов, скляночек, тряпочек и тому подобного. Прямо перед лицом Майтимо находилась круглая выпуклая бутыль, вдавленная в кипу бумаг. В недрах бутыли плавало что-то склизкое. При виде непрошеного гостя оно возмущенно булькнуло и выпустило из себя с полстакана черной маслянистой жидкости, которая в считанные секунды заволокла обзор. Впрочем, Майтимо этому не слишком огорчился.

Повинуясь дурацкому порыву желающего проснуться, лорд Химринга захлопнул дверь и распахнул вновь. Ни фолианты с механизмами, ни подозрительная бутыль никуда не делись. Майтимо со свистом выдохнул сквозь зубы, постарался сосчитать до десяти и ради сохранения остатков душевного покоя не представлять, что может твориться на этаже в целом.

На лестнице послышались легкие торопливые шаги, и вскоре показался Ненве.

- Мой лорд, вы уже… ой, балрог, что это?!

- Это, - объявил Майтимо, - причина, по которой я терпеть не могу колдовство и все, что с ним связано! – он полюбовался, как в темных недрах бутыли ворочается потревоженное склизкое существо, и в сердцах плюнул. – Я убью Теньку!..

Два дня, один час и одна минута спустя

- …Да кто тебе вообще право дал!

- Я же не знал, что ты вдруг соберешься снова тут жить, - мирно оправдывался Тенька. – А у нашей кафедры прикладного колдовства недавно отобрали целых два помещения в пользу кафедры изящных искусств. Нужно было срочно придумать, куда девать картотеку опытных образцов.

Вопреки худшим предположениям лорда Химринга, второй этаж не был набит битком, словно старый сундук, а завал у двери оказался глубиною не больше пяти шагов. В целом пространство напоминало все тот же коридор в его лучшие годы: много кучек и стопок непонятно чего, а между ними узкие тропинки.

- Это не картотека! – отрезал Майтимо. – Это свалка какая-то! В моей крепости!

- Немножко перепуталось все во время переезда, - не растерялся Тенька. – Чего ты так волнуешься? Тут никакой взрывчатки, безобидные изобретения…

- У тебя все «безобидное», пока на воздух не взлетит!

Майтимо отодвинул с дороги какую-то подозрительную конструкцию и красноречиво распахнул дверь в свою комнату. Ему навстречу взметнулось облако фиолетовой пыли. Вдоль стен стояли тюки и коробки, на кровати гордо возлежало гнездо со здоровенными крапчатыми яйцами, а с карниза вперемешку с занавесками свисала до пола сушеная ботва, напоминающая ангбандский «терновник» из другого измерения.

- Мы все перетащим обратно! – заверил Тенька. – Тем более, у нас как раз делают новую пристройку к пристройке сарая для инвентаря. Половина того, что здесь, туда точно поместится!

- А другая половина? – зловеще уточнил Майтимо.

- Ну… чего-нибудь придумаем! Неделя-две – и пристройка будет готова.

- А до того мне по соседям кочевать? Или спать внизу, на столе для совещаний? Нет уж, делай, что хочешь, но чтобы к сегодняшнему вечеру ни одного лишнего предмета в моей крепости не было! Если нужно, я даже помогу тебе таскать через водяное зеркало.

Подкрепляя сказанное, Майтимо сгреб в охапку гнездо с кровати, роняя на пол редкие соломинки. В одно из яиц кто-то резко постучал изнутри, и лорд Химринга от неожиданности едва не выронил свою ношу.

Тенька вздохнул, видя по глазам, что друг настроен слишком решительно и не выйдет уговорить его поспать среди «опытных образцов» недельку-другую, а то и месяц, пока не будет возведена пристройка к пристройке пристройки.

- Ладно, - примирительно сказал он. – Где-то здесь было мое старое водяное зеркало. Сейчас я его отыщу, открою сквозной проход пошире. Только у меня через полчаса заседание кафедры, а потом вводное занятие у первогодок, так что сделаем перерыв. Ты пока тут все поближе к зеркалу подтащишь.

- Э, нет! – запротестовал Майтимо. – Сперва ты уйдешь на свое заседание с занятием, потом у тебя в лаборатории что-нибудь «интересненькое» случится в очередной раз, и ты пропадешь на неделю, а то и на месяц, оставив мне весь этот зверинец, - он перехватил гнездо поудобнее, и по самому крупному яйцу пробежала трещина.

- Ну, хочешь, пошли со мной, - покладисто предложил Тенька, который и правда регулярно исчезал таким образом. - Подождешь конца занятий у нас в Институте.

- Значит, так, - постановил Майтимо. – Сейчас ты очень быстро отыскиваешь и настраиваешь свое водяное зеркало, потом до всех твоих совещаний мы освобождаем хотя бы мою комнату, а далее я отправляюсь с тобой и при всех твоих попытках увильнуть в лабораторию начинаю громко ругаться на черном наречии и размахивать мечом!

- Клима и Арагорн на тебя дурно влияют, - констатировал Тенька.

Двадцать пять минут спустя

Майтимо уже не раз доводилось бывать в Тенькином месте работы. Институтом назывался огромный комплекс белоколонных зданий с арками, анфиладами, высокими шпилями башенок, садом и песчаным полем для спортивных тренировок. Институт был построен во время пятисотлетней гражданской войны в Принамкском крае, которую прекратила Клима, придя к власти под древним титулом обды, избранницы высших сил. Майтимо рассказывали, что Клима тоже училась в этом Институте, но не колдовству, которое тогда вовсе не преподавали, а искусству полета на доске. Теньку Институт миновал – колдун родился и вырос в той части Принамкского края, которая принадлежала ведам, а Институт построили люди Ордена, с ведами воевавшие и презиравшие всякое колдовство в угоду сильфам. Когда Клима объединила ведов и Орден, она добавила в Институт новые кафедры, в том числе и прикладного колдовства, чтобы такие талантливые люди, как Тенька, не обучались всему в одиночку, а с малых лет работали на благо отечества.

Когда-то под Институтом шли бои, но сегодня уже ничего не напоминало о тех временах. Над песчаным полем поднимались в небо учебные доски, по широким мраморным коридорам сновали воспитанники и наставники в форменной одежде зеленых, желтых, коричневых, голубых и фиолетовых цветов. Майтимо знал, что у Теньки тоже пылится где-то фиолетовая мантия наставника колдовства, но никогда не видел, чтобы друг ее носил.

Вещи из Химринга пока выгружали на институтском чердаке, куда, кажется, стаскивался хлам со всех отделений. Майтимо видел заляпанные красками мольберты с кафедры изящных искусств, ящик с битыми склянками и грязными зелеными нарукавниками, ломаные доски и затупленные сабли, стопки заплесневелых фолиантов. Наугад взяв один из них, лорд Химринга обнаружил на первом развороте рисунок трехцветного флага: красная, желтая и зеленая полосы чередовались по диагонали.

- Это книги по идеологии Ордена, - пояснил Тенька. – Наши ребята с кафедры истории никак не могут решить, относиться к ним как к макулатуре или как к документу минувшей эпохи. Соответственно, либо выбросить, либо с почтением поставить на полочку и отвести им параграф в учебнике. А пока решают, книги валяются здесь.

- Что такое идеология? – уточнил Майтимо.

- Это когда орденцы рассказывали друг другу, что у них все самое лучшее, а веды по сравнению с ними – крокозябровы искаженцы. Тебе Клима толковее объяснит. У нее по этой идеологии был высший балл.

- Климу учили, что веды – враги, но она все же столковалась с тобой?

- Мало ли, чему ее учили, - отмахнулся Тенька. – Наша многомудрая обда всегда думала своей головой, - он мечтательно оглядел чердак. – Как сейчас помню: они с Герой на этом самом месте меня от орденцев прятали!

- Ты узнал, что Клима – обда, и пришел в Институт с ней знакомиться?

- Не, получилось куда интересней! – Тенька был настроен повспоминать. – Все началось с того, что мой отец был колдун, и меня кой-чему научил. Ну, вроде как тебя – Феанаро. Только я поначалу, как и ты, это колдовство терпеть не мог.

- Ты?!

- Ага. Думал, скукотища редкостная. А потом, когда отец на войне помер, я отыскал дома его записи. Он исследовал световые модели пространства, из которых я вывел формулу водяного зеркала. Ну вот, купил я по случаю на городской ярмарке ценный дорогущий фолиант, стал дома по нему учиться, даже собрал что-то вроде моего первого водяного зеркала. А потом неудачно махнул локтем – и мой фолиант переместился крокозябра знает куда. То есть, в Институт. Чего было делать? Пришлось брать ноги в руки, оставлять сестру на хозяйстве и топать сюда, книжка-то шибко ценная! Ну а потом я встретил здесь Климу и узнал, что она – будущая обда.

- И помог ей прийти к власти, - закончил Майтимо. Дальнейшую часть этой запутанной истории он знал от Геры. Климин военачальник уверял эльфа, что если бы не Тенька со своими изобретениями, война бы, пожалуй, длилась до сих пор.

- Ну да, - кивнул Тенька. – До чего интересненько было! Ладно, мы заболтались, я на заседание опаздываю. А это нехорошо, потому что мне же его и открывать. Ты здесь посидишь, или тебя проводить в сад? Там нынче красная сирень цветет.

- Пошли в сад, - решил Майтимо, которому не улыбалось сидеть на захламленном чердаке несколько часов в компании грязных мольбертов и крапчатых яиц.

Еще не закончилась перемена, и в коридорах Института было не протолкнуться. На эльфийскую внешность Майтимо никто не обращал внимания: то ли местных это не волновало, то ли принимали за сильфа. Лорд Химринга и сам высмотрел среди толпы несколько высоких узколицых существ с вьющимися волосами и заостренными кончиками ушей.

Оказавшись в своей стихии, Тенька все время норовил потеряться в окружении учеников и почтенного вида коллег, которые выныривали из всех щелей и заводили долгие беседы, принимаясь что-то рассказывать на непонятном научном языке. Один раз колдун вовсе пропал из виду, а появился со стопкой бумаг подмышкой. Майтимо понял, что даже в этом мире вероятность отыскать друга после заседания и занятий ничтожно мала.

- Давай-ка не будем разделяться, - решил он. – Поприсутствую на заседании где-нибудь в сторонке.

- Пожалуйста, - согласился Тенька. – Заодно с другом Феанаро повидаешься, а то он в последнее время ворчит, что тебя нигде не найти.

- Отец тоже здесь?! – Майтимо мигом передумал идти на заседание. Стоило с таким трудом избегать отца в Валиноре, а потом уехать в Химринг, чтобы случайно столкнуться в ином мире!

- Ну да, он же входит в официальный штат наставников кафедры, - Тенька увидел кого-то в толпе и встрепенулся: - О, его-то мне и надо!

Майтимо приготовился прятаться, но это был не Феанаро. К друзьям, легко огибая толпу, приблизился здоровенный белоснежный лис с пронзительными синими глазами.

- Добрый день, Серебрушка, - вежливо обратился Тенька к лису. – Как хорошо, что я тебя застал!

Лис поднял переднюю лапу, и колдун пожал ее.

- Серебрушка, - продолжил Тенька, - у тебя сейчас три лекции на четвертом этаже, а потом практикум во флигеле. Ты помнишь? Вот тебе материалы и список тем. Только отмеченное красным пропускай, там для других исследований.

Он протянул зверю бумаги, тот аккуратно зажал их в зубах, развернулся, махнув на прощание пушистым хвостом, и скрылся в толпе.

Тенька задумчиво поглядел лису вслед, и попросил Майтимо:

- Эонвэ не говори. Серебрушка тут инкогнито.

- А… он воспитанник или наставник? – решился уточнить эльф.

- Ты чего? – возмутился Тенька. - Разве Серебрушка похож на воспитанника?

Майтимо считал, что на наставника лис похож еще меньше, но развивать тему не стал.

Три часа, три минуты и две секунды спустя

- Тенька, мы же договорились, что никаких лабораторий!

- Так я ведь не поработать, а на минуточку!

- Никаких «минуточек»! Мы возвращаемся в Химринг!

- Мне надо отдать тебе несколько вещей, иначе я потом забуду. И кто уже два раза просил меня привезти новый урожай ромашкового чая? Он в лаборатории, между прочим!

- Хорошо, - сдался Майтимо. – Но только действительно на минуточку!

Тенькина лаборатория размещалась в одиноко стоящей башенке, чуть в стороне от основных строений. Сам колдун не называл причины такого расположения, но Клима как-то раз поведала, что пока Тенька творил науку в стенах Института, у левого крыла регулярно сносило крышу. Поэтому пять лет назад для экспериментов соорудили специальную постройку с особо прочным фундаментом и потолочными балками.

На нижних этажах башни практиковали Тенькины ученики, а сам колдун облюбовал помещение под крышей – просторное, круглое и с коническим потолком.

У дальней стены аж на трех столах громоздилась сложная конструкция из банок, склянок, ламп и перегонных трубочек. Книжные шкафы уходили полками высоко под потолок и ломились от обилия увесистых томов.

Тенька влез на шаткую стремянку, долго что-то искал на недосягаемой высоте, а затем спустился с новой на вид книгой, которая радовала глаз не заляпанной чернилами обложкой.

- Вот, - торжественно заявил Тенька, протягивая добычу другу. – Это тебе.

- «Основы искажения естественных свойств и построение смещенных преломлений через простейшие вещества», - оторопело прочитал Майтимо название. – Это мне еще зачем?!

- Как – зачем? Читать будешь, учиться. Для чего ж еще книжки нужны? Если не понятно чего – у меня спросишь…

- Моринготто! Да вы сговорились!

- Ничего мы не сговаривались. Феанаро сказал, что тебе эта книжка очень нужна!

Майтимо выругался куда заковыристее.

- Мне не нужны книги по вашему балроговому колдовству! До отца не доходит, хоть ты пойми!

Но с тем же успехом, как однажды выразился тот же Тенька, можно объяснять сильфу во время полета, что есть на свете существа, которые почему-то не любят высоту.

- Ты просто пока не понимаешь, - убежденно произнес колдун. – Только раскрой и почитай. Там все очень понятно написано! Ну, не будешь же ты всю жизнь неучем ходить!

Майтимо заявил, что очень даже будет.

- Хотя бы просто ее возьми, - попросил Тенька. – Иначе что я потом другу Феанаро скажу?

- Ты мог бы ему вообще ничего не говорить, - буркнул Майтимо, все же смиряясь и беря книгу. – Особенно о моих якобы способностях!

- Так ведь они и правда у тебя есть! – простодушно воскликнул Тенька.

Майтимо уже собирался высказаться, но вдруг из щели между шкафами высунулось мохнатое сиреневое щупальце и требовательно клацнуло зубками. Не успел лорд Химринга выхватить меч, как Тенька не глядя щелкнул по щупальцу ногтем и сообщил:

- Не-а. Сегодня чесать не буду!

Щупальце пошарило по полкам, цапнуло какую-то брошюру и втянулось обратно за шкаф.

- Что это? – глухо осведомился Майтимо, вгоняя наполовину вытащенный клинок обратно в ножны.

- Разумная жизнь, – пояснил Тенька.

- По ней не скажешь.

- Да она квантовую физику знает лучше тебя!

Майтимо уязвленно фыркнул.

- Может, она и лекции читает?

- Не-а. Она ужасно застенчивая. Помнишь, как из моего мешка вылезать не хотела? Зато теперь она полюбила ученые книги, пряничные крошки и когда лапки чешут. Не хочешь взять ее к себе? Ей нужно привыкать к новым впечатлениям.

- Не хочу! – отказался Майтимо. – Потому что я с тобой от новых впечатлений мечтаю отвыкнуть!

- Кстати, - Тенька озаренно поднял вверх палец и поспешил к другому своему столу, где громоздились письменные принадлежности. – Ты вот за меч взялся, и я сразу вспомнил, какую интересненькую штуку хотел тебе показать!

Колдун выдвинул один из ящиков стола и достал оттуда средних размеров металлическую трубку.

- Тебе должно понравиться, - заверил он. – Мне эту штуку одолжил знакомый из иного мира, поизучать. Это лазерно-позитронный сублимат. Для монтажных работ. Знакомый его как-то по-другому использовал, но не суть! Очень полезная вещь, никакой промышленный резак не сравнится! Надо будет сделать прототип и подарить Элхэ, она такое любит.

Тенька чего-то нажал, встряхнул, и из одного конца трубки вырос длинный ядовито-зеленый луч.

Майтимо взвесил все «за» и «против» и твердо решил:

- Оно мне не нравится.

- Да ты даже не видел, как оно работает! Гляди, - Тенька перехватил рукоятку, держа иномирский прибор наподобие меча, подкинул в воздух чистый лист бумаги и поймал его на зеленый луч. Остро запахло паленым, обугленные обрывки листа приземлились на пол. – Правда, здорово? Оно даже многослойную сталь берет! И с собой носить удобно, - колдун снова нажал на рукоятку, зеленый луч пропал. – Видишь, здесь петелька, чтобы на пояс цеплять. Вот так…

Майтимо оглянуться не успел, как подозрительную штуковину приладили ему на пояс. Она оказалась неожиданно тяжелой, хотя и полегче меча.

А Тенька, кряхтя от натуги, уже доставал из-под стола очередной экземпляр торжества просвещенной науки над здравым смыслом: большой квадратный ящик розового дерева. Одна из боковых сторон ящика была стеклянной, но не прозрачной, а молочно-матовой.

- Я уверен, что это тебе точно понравится! – заявил колдун, любовно смахивая с прибора невидимые пылинки. – Прототипом послужило зеркало твоей кузины Галадриэль. Я еще несколько раз мотался в тот мир, где живет волшебница Виллина. Для обмена опытом с коллегами. Так вот, кроме Виллины там есть еще волшебница Стелла. Кстати, очень занятная леди!

- А не «интересненькая»? – хмыкнул Майтимо.

- Нет, - решительно отмел Тенька. – Именно «занятная». Тебя бы с ней познакомить! Слово за слово, я этой Стелле рассказал про зеркало, а она возьми да и захоти такое же. Только просила чем-нибудь заменить воду, а то ужасно неудобно. Вот это я понимаю, прогрессивное мышление, не то, что твоя кузина, которая в свою чашу вцепилась и иных путей не видит. Мы со Стеллой подтянули параметры исходных, кой-чего рассчитали, Феанаро помог синтезировать материал – он, оказывается, с подобным в палантирах заморачивался. Потом волшебница Виллина поделилась деревом из своих особых запасов, а я собрал все воедино у себя в лаборатории. Еще паролизацию задал, чтобы не пользовался кто попало. Устройство получилось маломощное, но в пределах одной реальностно-смысловой системы ловит просто идеально! У них там, правда, эта система совсем маленькая и замкнутого типа, но Стелла говорила, что расширять не надо, ради пользы эко-чудо-баланса.

Тенька встал напротив ящика, лицом к матовому стеклу, и нараспев продекламировал:

- Бирелья-турелья, буридакль-фуридакль, край неба алеет, трава зеленеет. Ящик, ящик, будь добренький, покажи мне обду Климэн!

Стекло прояснилось, из него полился мягкий свет, а на поверхности проступила четкая маленькая картинка: Клима сидела за столом у себя в кабинете, одной рукой листала бумаги, другой брала из вазы крупные спелые вишни и временами позевывала.

- Совсем умаялась наша дорогая обда, - сделал вывод Тенька, и радостно хлопнул ладонью по красному дереву. - Ящик, миленький, кончай, благодарность принимай!

Свет тут же погас, картинка пропала.

- Очень интересненькая штука получилась! – подытожил Тенька. – Даже на валар и майар смотреть можно! Правда, оно называется не «ящик», а «моноцелевой квазипространственный визуализатор тридцать шестого порядка». Но волшебница Стелла собралась одалживать его таким неучам, как ты, поэтому в пароле значится просто «ящик».

- А как же они запомнят вот эти «бирелья-турелья»?.. – уточнил Майтимо.

- Фольклорно-вербальный компонент, - развел руками изобретатель. - Без него в паролизации моноцелевых квазипространственных визуализаторов никак нельзя! Придется неучам привыкнуть. Да, Майтимо, ты ж понимаешь, что я очень на тебя рассчитываю! Испытания проводились только в нашем мире, а надо посмотреть, как он ловит другие.

- Принес бы своей Стелле, и посмотрели.

- Еще чего! А если он засбоит в ответственный момент? Волшебница Стелла – слишком занятная леди, чтобы расстраивать ее такими неинтересненькими накладками.

- А я, значит, в самый раз?

Тенька вздохнул.

- Майтимо, тебе же все равно делать нечего. Поиспытывай хотя бы с недельку, всего-то и надо, что подглядывать за знакомыми.

- Тебя послушать, так я закоренелый бездельник! – проворчал лорд Химринга, понимая, что этот ящик ему все равно в итоге спихнут. – Балрог с тобой. Но пообещай за это, что вы с отцом не будете заставлять меня учиться колдовству!

- Когда я тебя заставлял-то? – удивился Тенька. – Я просто говорю, что у тебя большой талант, а ты его в землю зарываешь!

- Вот и не говори так, ладно? Особенно отцу, - Майтимо сунул книгу подмышку, обхватил ящик обеими руками и приподнял. Тяжелый, монолитный. Таким удобно бить врагов по голове. – Эта штуковина хоть влезет в водяное зеркало?

- Пропихнем! – пообещал Тенька.

Пять часов и две с половиной секунды спустя

Оказавшись в своем измерении и распрощавшись с колдуном, Майтимо понял, что загадочная металлическая трубка так и болтается у него на поясе. А про ромашковый чай они оба благополучно забыли. Но возмущаться было поздно: Тенька исчез, и оставалось надеяться, что впрямь на недельку-другую, а не на ближайшие триста лет, как с ним бывало.

Очищенная от хлама комната радовала глаз первозданной лаконичностью обстановки. Только на покрывале кровати желтело несколько соломинок, напоминавших, что прежде тут лежало гнездо. Майтимо взял это покрывало, подошел к окну и с наслаждением тряхнул, выбивая всю пыль. Был уже поздний вечер, крепость засыпала. Из окна открывался вид на распахнутые ворота и огоньки домиков, сбегавших далеко за подножие холма.

Пожалуй, впервые за долгое время Майтимо чувствовал себя дома.

Тщательно выбитое покрывало вернулось на свое место, разгорелись от лучины светильники, затрещала теплом жаровня с котелком воды для будущего кофе, и в комнате сразу стало уютно. Немного портила впечатление несуразная громада ящика на столе, но Майтимо решил в этот вечер не расстраиваться по мелочам. Он разлил по чашам кофе, позвал Ненве, и до глубокой ночи лорд с оруженосцем вполголоса разговаривали, вспоминая былое и строя планы на грядущее.

Когда светильники прогорели, и через сгустившийся полумрак стали пробиваться первые всполохи рассвета, Ненве ушел к себе, а Майтимо с кофе в руках еще долго-долго стоял у окна, глядя, как на востоке, незамутненное дымом и пеплом, восходит холодное северное солнце.

У Майтимо было до того хорошее настроение, что перед сном он даже решил полистать Тенькину книжку. Но первые же страницы несколько отрезвили его. Там было изображено водяное зеркало в разрезе.

Полюбовавшись нестройными рядами векторов и таблиц, Майтимо решил, что столько кофе попросту не выпьет. Он, конечно, рад за дорогую кузину, сумевшую по подобным книгам построить паровоз, но повторять ее подвиг что-то не хочется. Да и на кой в Химринге железная дорога? Здесь и без того прекрасно.

Держа книгу на коленях, Майтимо обратил взгляд на розовый ящик. Завтра (вернее, уже сегодня) начнутся хлопоты по приведению крепости в жилой вид, ознакомление с хозяйственными делами, многочисленные дружеские визиты и тому подобные заботы мирного времени. Значит, испытывать Тенькино изобретение будет некогда. А колдун может вернуться в любое время, и Майтимо хотел быть готовым отдать это чудо техники обратно, чтобы не занимало стол, не мозолило глаза и не приводило в недоумение гостей, как Ненве накануне. Сделать это можно было только одним способом: честно отчитаться Теньке, что испытания прошли успешно.

Поэтому лорд Химринга подавил зевок, хлебнул еще кофе и с чувством произнес, обращаясь к матовому стеклу:

- Бирелья-турелья, буридакль... вот же Моргот, язык можно сломать!.. фуридакль, край неба алеет, трава зеленеет. Хорошо, хоть не морковка… Так, ящик, ящик, будь добренький, покажи мне…

Тут он задумался. Следить за родичами и знакомыми не хотелось, недостойное это занятие для настоящего нолдо. Разве что за Тинголом. Хотя, нет, чем реже видишь эту чопорную физиономию, тем лучше. Может ли ящик, как водяное зеркало, показывать ненаселенные пейзажи, Майтимо не знал. Тут ему вспомнились уклончивые слова Ненве о местных орках, и тема для обозрения мигом нашлась.

- …Покажи мне, ящик, врагов черных, лиходейские козни замышляющих!

Стекло с готовностью прояснилось, но вместо ожидаемого орочьего стойбища глазам зрителя предстала совершенно иная картина.

Тронный зал Ангамандо, смутно знакомый по неприятным воспоминаниям далекого прошлого, было почти не узнать. Стены, потолок и даже пол густо покрывала колючая поросль Тенькиного «терновника». Извилистые побеги продолжали расти во всех направлениях, от чего создавалось впечатление, что вся эта армада живая и шевелится. Кое-где виднелись грязно-серые цветочки и сморщенные продолговатые плоды, похожие на заплесневелые груши.

«Терновник» не рос только в центре зала. Там, оберегаемые от зарастания светом двух сильмариллов, сидели Мелькор и Саурон, злые и сосредоточенные как никогда. На них тоже чернели побеги терновника, проросшие сквозь дыры в рваной одежде. Саурон смотрел одним глазом, а второй, заплывший и окривевший, был еле различим из центра огромного ожога, оставшегося после того, как Майтимо запустил в темного майа сильмариллом. На Мелькоре, помимо колючек, росли еще какие-то непонятные склизкие штуковины, напоминающие поганки на пнях. Один нарост выпирал прямо из головы, от чего трезубая корона постоянно сползала.

Итак, враги были очень злы. Но не сидели, сложа руки. Присмотревшись, Майтимо понял, что перед ними разложены многочисленные клубки нитей, кое-где рваных и переплетенных между собой. На коленях у Мелькора лежал наполовину разодранный гобелен.

- Владыка, возьми побольше черных нитей, - донесся из ящика скрипучий голос Саурона.

- Нельзя, - Мелькор рванул за угол гобелена, и часть плетения распустилась на отдельные узелки. – Будет слишком явно. Они могут заподозрить…

- Тогда вот эту, алую. Один крохотный огонек – что такое искра для целого мира?

- Да, огонь может помочь, - Мелькор взял поданную Сауроном огненно-красную нить, поморщился, оторвал от черного побега длинную иголку и с ее помощью принялся вплетать алое в серую канву гобелена.

Наблюдавший за этим Майтимо нахмурился. Враги явно замыслили что-то нехорошее. Судя по терновнику – это соседнее измерение, где валар с ними так и не разобрались, хотя обещали. Надо будет при первой же возможности передать двойнику, чтобы был настороже.

Чужеродная нить легла поверх остальных и затерялась. А Саурон уже протягивал своему владыке новые – синюю, зеленую и целый моток черных, толстых, словно черви.

- Эти уже никто не заметит, - в голосе Мелькора было удовлетворение.

- Да, да, Владыка, - подобострастно согласился Саурон. – Главное – вплести первую нить, которая перечеркнет все, что могло бы измениться! Никто ничего не узнает, не запомнит…

Прежде Майтимо не замечал за собой великого дара к предвидению, но сейчас его интуиция и жизненный опыт прямо-таки орали, что творится нечто нехорошее, и надо поскорее это прекратить, пока не стало поздно. Но влезть к врагам через стекло было нельзя, а водяное зеркало работало лишь в присутствии Теньки, поэтому оставалось сидеть и смотреть, стараясь не упустить ни одной мелочи.

- А может, лучше наоборот? – задумчиво произнес Мелькор, выплетая из нитей какие-то смутно знакомые лица, искаженные муками. – Пусть знают, чего лишились.

- Нет, нет! – запротестовал Саурон, хватаясь за гобелен. – Если оставить, не стереть – он же снова вернется сюда! Или наябедничает хозяевам своего мира, а они сметут любого, кто встанет на пути их созданий.

- Доля истины есть, - согласился Мелькор. – Пусть он ничего не знает о нас. Но я желаю, чтобы мальчишка помнил. Помнил и страдал, что больше не может ничего изменить!

- Да! – единственный глаз Саурона полыхнул предвкушением торжества. – Пусть он помучается! О, как же я хочу снова это увидеть!

Майтимо машинально стиснул ладонь на рукояти меча, даже не замечая, что вместо этого держится за Тенькину металлическую трубку, которая так и болталась на поясе.

- Это будет славным зрелищем, - Мелькор растянул губы в жутком подобии улыбки. – Нет пытки страшнее бессилия!

Он закрепил последние нити на гобелене, с торжеством оглядел свою работу, а затем взял полотно за края и с силой встряхнул.

В это мгновение мир вокруг Майтимо раскололся на части и с грохотом обрушился неведомо куда.

Пропал Химринг.

Погасло солнце за окном.

Сгинула в небытие чашка кофе.

Майтимо закричал и не услышал крика.

Рванулся вперед и не почувствовал собственного тела.

Кругом был лишь темно-серый вязкий сумрак, испещренный гобеленными нитями. Внезапно нити пропали, и все повторилось в обратном порядке.

Появился мир: багровое закатное небо, запах гари и крови, холодный пронизывающий ветер, искореженная земля в потоках полузастывшей лавы. По тяжести на плечах Майтимо сообразил, что на нем кольчуга. Левую руку обожгло болью, и лорд Химринга с изумлением обнаружил, что в ней зажат сильмарилл. Он перевел взгляд в другую сторону и увидел, что пальцы правой руки вцепились в злосчастный Тенькин учебник. Хоть что-то из прежнего мира осталось…

В следующий миг Майтимо понял, что бежит, причем давно, быстро и неведомо куда.

«А какого Моргота я бегу?!» - подумал он.

И чудом успел затормозить, когда прямо перед ногами возникла глубокая расщелина, подсвеченная из глубин алым. Немного побалансировав на краю, Майтимо отшатнулся назад и перевел дыхание. Самоубийство как-то не входило в его планы на сегодня. Правда, беготня по выжженной пустоши тоже, и да будут прокляты враги с их лиходейскими кознями, и вот только дайте валар до них добраться!!!

Майтимо так увлекся своими мыслями, что не обратил внимания на топот ног за спиной, и не успел уклониться, когда что-то тяжелое со всего размаху стукнуло его по голове, отправив в беспамятство.

Неизвестное время спустя

Запах гари пропал, сменившись запахом морской соли, рыбы, водорослей и мокрого дерева. Постель слегка покачивалась в такт шороху волн. Болела ушибленная голова. На левой руке ощущалась тугая повязка.

Майтимо открыл глаза и увидел над собой низкий потолок корабельной каюты. В маленькое окошко пробивался яркий дневной свет.

- Как ты? – надтреснуто спросил тихий и несчастный голос. – Хочешь пить?

- Я хочу понять, что здесь происходит, балрог побери, – от души ругнулся Майтимо и повернулся на бок, чтобы видеть собеседника.

Им оказался Макалаурэ. Он сидел за маленьким столом, осунувшийся и весь какой-то потрепанный. Его рука тоже была забинтована, а на скуле багровела ссадина.

- Что происходит? – с горечью переспросил младший брат. – А что может происходить после такого? Зачем я остался в живых!..

- Погоди-погоди, - велел Майтимо, осторожно принимая вертикальное положение. Ушибленная голова вроде бы не возражала. – Ты можешь рассказать все сначала и по порядку? Где мы находимся?

- На корабле, - с несвойственным ему прежде сарказмом ответил Макалаурэ.

- Чей корабль? – переспросил Майтимо. – И как мы здесь оказались?

- Ты что, и правда не понимаешь?

- Тысяча валараукар! Я пытаюсь понять!

- Это тэлерийский корабль, - проворчал Макалаурэ. – Нас сюда доставили после… когда догнали. Лучше б убили на месте, но я слышал, Эонвэ не велел. Он и догонять не велел, но…

- Убили? За что?!

- Ты думаешь, не за что? Зачем только я тебя послушался!

- А что я предлагал сделать?

- Предлагал? Да ты почти приказал!

- Кано! – рассердился Майтимо. – Говори толком, я ничего не помню!

- Хорошо тебе, - с горечью позавидовал Макалаурэ. – А я вот помню все. Ты заявил, что похитить сильмариллы из-под носа Эонвэ – отличная идея, и так мы сможем, наконец, исполнить Клятву. Ты уже тогда рехнулся, видимо. Мы пробрались в лагерь, перебили охрану, а когда взяли камни в руки, они обожгли нас похлеще огня. Мне продолжить, или твоя память вернулась, наконец?!

Майтимо покачал головой. Про себя он ничего подобного не вспомнил, но зато на ум пришли рассказы Трандуила и Глорфиндела, которые под нынешнее положение дел подходили просто идеально. Так что же, проклятый Моринготто забросил его в иное измерение? Но почему он оказался на месте другого себя? Или он теперь – тот, другой?

- Но ведь это невозможно, - пробормотал Майтимо вслух. – Сильмарилл не мог меня настолько обжечь. И руки...

Обе кисти были на своих местах.

- Рехнулся, - повторил Макалаурэ, и в его голосе слышались слезы. – Не веришь – сними повязку и посмотри!

Майтимо тут же дернул за узел и принялся разматывать мягкую чистую ткань. Забинтовано было хорошо, добротно. Все же не у орков в плену.

Ладонь под повязкой была целая, чистая, лишь в одном месте слегка покраснела кожа.

- Что я и говорил, – уверенно заявил Макалаурэ, глядя прямо в центр ладони. – Замотай обратно, а то кровью истечешь.

- Какой еще кровью? – Майтимо шевельнул пальцами. – Здесь нет раны.

- Если ожог почти до кости для тебя не рана… - Макалаурэ отвернулся.

- Да нет никакого ожога! Погоди, - в мыслях шевельнулась дикая догадка. – Кано, у меня есть веснушки?

- Нашел, чем озаботиться! Есть, но ты их прячешь.

Майтимо вспомнил, что действительно накануне отъезда в Химринг стребовал с Теньки сеанс антирегулятора.

- А руки? Сколько у меня рук?

- Посчитай! – с раздражением посоветовал брат. – Или ты уже настолько сошел с ума, что не в силах сложить один и один?

- Значит, две, - пробормотал Майтимо, силясь словить ускользающую мысль. Что-то не сходилось. – Постой, Кано, рук две, а кистей сколько? Одна отрублена или нет?

- А ты внезапно разучился с этим мириться? Семьсот лет как отрублена, Руско…

Майтимо почувствовал, что в глазах темнеет, а пол уходит из-под ног.

- Как же это?! – вырвалось у него. Он схватил со стола подсвечник. – А чем я его держу, по-твоему?

- Левой рукой, - ответил Макалаурэ.

Майтимо быстро огляделся по сторонам и взял с кровати подушку, занимая левую руку.

- А так?

- Подсвечник в зубах.

- Как же я, по-твоему, говорю?!

- Неразборчиво.

Майтимо пришел к выводу, что кто-то из них двоих явно не в себе. Почему Кано видит то, чего нет? А если…

Майтимо подбежал к двери, подергал ручку. Разумеется, было заперто, и он обеими кулаками заколотил в пропахшее солью дерево:

- Эй, кто-нибудь! Сюда! Откройте!

Краем глаза он заметил, как Макалаурэ на всякий случай отодвинулся от него подальше.

За дверью долгое время было тихо и глухо, но когда Майтимо уже решил бросить это пустое занятие, раздались шаги, и скрипнул, проворачиваясь, ключ в замке. Майтимо отпрянул, давая двери распахнуться, и увидел на пороге своего дядю Арафинвэ. Тот был в кольчуге, настороженно держал ладонь на эфесе, и смотрел на племянника с такой болью и таким укором, что Майтимо немедленно почувствовал себя виновным во всех преступлениях этого мира.

- Зачем ты буйствуешь? – тихо спросил Арафинвэ.

- Добрый день, - Майтимо постарался придать беседе вежливый тон.

- Не назвал бы его добрым. Что-то еще?

- Да. Дядя, ты можешь мне не поверить, но… - Майтимо замялся, пытаясь подобрать нужные слова, понял, что в такой ситуации, да еще на ушибленную голову их просто не существует, и выставил перед собой руки. – Сколько ладоней ты видишь?

- О, Эру, - простонал Макалаурэ из противоположного угла каюты. – Он просто сошел с ума.

- Я вижу одну ладонь, - сказал Арафинвэ, стараясь поймать взгляд племянника. – И запутавшегося нолдо, который совершил слишком много плохого…

- Да ни балрога я не… - и тут части мозаики в сознании резко сошлись одна к одной.

Никто ничего не узнает, не запомнит…

…Вплести первую нить, которая перечеркнет все, что могло бы измениться.

Но я желаю, чтобы мальчишка помнил.

Нет пытки страшнее бессилия!

Алая огненная ниточка в серой канве…

Здесь не другое измерение, нет. Здесь – его собственный мир, который изменили при помощи одной алой ниточки и десятка других.

- …Это все он! – выдохнул Майтимо. – Во всем виноват Моринготто!

- Во всем ли? – сухо и мрачно переспросил Арафинвэ. – А может, тебе следует задуматься, сколько в случившемся твоей собственной вины?

Майтимо прикусил язык. Бесполезно сейчас что-то доказывать, особенно дяде, который не читает помыслы, как открытую книгу. А кто читает?..

- Непременно задумаюсь, - согласился он, чтобы показаться хоть немного более здравомыслящим. – Арафинвэ, пожалуйста, мне очень надо поговорить с Эонвэ! Как можно скорее! Это важно!

Попытка не удалась. Дядя продолжал смотреть на него, как на последнего орка, который прилюдно ковыряет в носу и не стесняется.

- Почему бы тебе было не поговорить с ним до того, как вы украли камни?

- Прежде я был не в себе! – мужественно солгал Майтимо.

- А теперь тебя стукнули по голове и ты внезапно прозрел?

- Считай, что так!

Арафинвэ помолчал, раздумывая, и кивнул.

- Хорошо, я передам Эонвэ твою просьбу. Это все?

- Пожалуй, да, - вздохнул Майтимо и решил быть вежливым до конца. – Благодарю.

Не ответив, Арафинвэ вышел, закрыл за собой дверь. Замок щелкнул.

Майтимо плюхнулся на кровать и вслух посетовал:

- И почему здесь нет сковородки, как в Лихолесье! Или хотя бы тазика для варенья… Кано, ты помнишь, кто такой Тенька?

- Не только не помню, но и не знал никогда, - опасливо отозвался брат. Кажется, он решил, что Майтимо буйный, и лишь остатки родственных чувств не позволяли ему попросить Арафинвэ о переселении в другую каюту.

Новость, что брат не знает Теньку, радовать не могла. В той реальности, которую помнил Майтимо, колдун с менестрелем познакомились перед созданием новых сильмариллов, а прежде слышали друг о друге не раз. Выходит, для всех, кроме самого Майтимо, Теньки не существовало вовсе?

И тут лорду Химринга впервые сделалось страшно.

Какую пакость сотворили Саурон с Мелькором? Из-за чего Тенька тогда не появился у подножия Тангородрима? Что с колдуном?!

Если оставить, не стереть – он же снова вернется сюда! Или наябедничает хозяевам своего мира, а они сметут любого, кто встанет на пути их созданий.

Пусть он ничего не знает о нас.

- Тенька жив, - Майтимо повторил это как заклинание. – Они не могли ничего с ним сделать! Хоть режьте меня, но я в это верю!

- Руско, - жалобно прошептал Макалаурэ. – Умоляю, приди в себя!

- Уже пришел, - твердо заверил Майтимо. – Кто-то из нас двоих непременно должен быть в себе! И не смей больше поддаваться на мои идиотские уговоры. Красть сильмарилл, надо же! Свою голову на плечах пора иметь! Настоящие нолдор ни у кого не идут на поводу!

Судя по лицу Макалаурэ, он уже приближался к тому, чтобы презреть родственные чувства и удрать-таки в соседнюю каюту.

Снова провернулся ключ в замке, и Майтимо вскочил, готовый поприветствовать Эонвэ.

Но это оказался один лишь Арафинвэ.

- Эонвэ будет на корабле вечером, - известил он племянника. – А пока не делай больше глупостей.

- Ни в коем случае, - с готовностью согласился Майтимо.

Арафинвэ смерил его недоверчивым взглядом и протянул небольшой прямоугольный сверток.

- Возьми. Здесь твоя книга и подзорная труба.

- К-какая труба… а, впрочем, не важно. Я мог о ней забыть. Спасибо, - Майтимо мысленно обозвал себя тугодумом. Ну да, за что еще они могли принять Тенькину иномирскую трубку?

- Полагаю, нет смысла отбирать их у тебя, - заключил Арафинвэ, абсолютно игнорируя тот факт, что племянник держит сверток правой, якобы отсутствующей рукой. – Будь благоразумен.

- Благоразумие – мое второе имя на сегодня, - честно ответил Майтимо.

Когда дядя ушел, он тут же прицепил «подзорную трубу» на пояс, а книгу раскрыл и выложил на стол. Записи из нее никуда не делись, на обложке в числе авторов по-прежнему значилось Тенькино имя.

Это обнадеживало. Значит, колдуна не стерли из всех миров и измерений разом, и еще есть надежда его отыскать. Только как? Майтимо надеялся, что Эонвэ, при всех его недостатках - не последний из майар, сможет помочь.

- Что ты делаешь? – спросил Макалаурэ.

- А не видишь? – серьезно уточнил Майтимо. – Это, между прочим, Тенькина книга! Вон, какие схемы и формулы!

- Страницы чистые, - тихо возразил брат.

- Вот балрог, - ругнулся Майтимо, заподозрив, что с колдуном все намного сложнее.

Восемь часов, восемь минут спустя

Арафинвэ не обманул: когда за окошком сгустилась непроглядная ночная темнота, а свечи прогорели на четверть, за пленником явился конвой аж из четырех нолдор, вооруженных до зубов. Майтимо оценил оказанный почет и по дороге так и не попытался сбежать, чего от него, судя по всему, очень ждали.

Эонвэ принял его в просторной каюте, где на стене висела огромная карта. Майа, в отличие от дяди, был без кольчуги, хотя одет по-военному просто. И тоже смотрел на жертву обстоятельств с укором и жалостью.

- Уважаемый Эонвэ, - взял Майтимо самый дипломатичный тон, на какой был способен. – Я прошу вас выслушать меня и не сомневаться в моей искренности, ибо я не намерен что-либо утаивать.

- Что ж, Нельяфинвэ Феанарион, садись и говори, - холодно разрешил Эонвэ.

Майтимо устроился на стуле и проникновенно начал:

- Видите ли, во всем действительно виноват Моринготто. Я не совершал и половины того, что мне сейчас вменяют в вину. Возможно, это был не я. А возможно, этого не случалось вовсе. Потому что ход времени нашего измерения был нарушен лиходейской волей Врага! На самом деле у меня обе руки на месте, я давным-давно покаялся в Кругу Великих, и могу брать сильмариллы голыми руками без опасения непоправимо обжечься. Эонвэ, я прошу вас помочь мне отыскать Теньку – человеческого колдуна из другого мира, его вмешательства опасаются даже Моринготто с Сауроном. Они что-то сделали с ним, он пропал, и я крепко тревожусь за него. Я сам видел через волшебный ящик, как враги переплетали гобелены и нарочно сделали так, чтобы я все помнил, а другие нет. Вы поможете мне, Эонвэ?

Майа молча смотрел на рассказчика, и Майтимо показалось, что жалости в его взгляде стало больше, чем укора.

- Мне действительно жаль тебя, Нельяфинвэ Феанарион, - ровным голосом произнес Эонвэ. – Пожалуй, Арафинвэ был прав. Минувшие события не прошли бесследно для твоего рассудка.

- Я не сошел с ума! – воскликнул Майтимо, от возмущения даже позабыв на миг о дипломатичности. – Даже Тенька видел это на раз, неужели вы не можете?

- Умерь свою гордыню, Нельяфинвэ Феанарион, - посоветовал Эонвэ. – Смирись и жди: нынче мы начинаем обратное плавание, и через пару недель вы с братом предстанете перед Кругом в Валиноре. Если, как ты говоришь, вы уже были там и получили прощение, то бояться вам нечего. Валар примут верное решение.

- Уважаемый Эонвэ, мне нужно не решение валар через две недели, а ваша помощь сейчас! Неужели вы тоже не видите, сколько у меня рук и сколько крови на них есть, а сколько никогда не было?!

- Мне нет дела до количества твоих рук, Нельяфинвэ Феанарион. Все, чем я могу помочь тебе – это наслать сон на время путешествия, дабы ты не изводил себя попусту.

- Нет уж, этого счастья мне не надо, - поспешно отказался Майтимо. А то, чего доброго, нашлет.

- В таком случае, ты можешь идти. За дверью тебя встретят и проводят.

- Не сомневаюсь, - проворчал лорд Химринга, окончательно уверившись, что в этой паршивой реальности ему положиться не на кого. Разве что на собственных конвоиров, и только до двери каюты.

Полчаса спустя

- Я до него, гада, еще доберусь! – бушевал Майтимо, размашисто меряя шагами тесное пространство каюты. – Я ему этот терновник в глотку вобью! И гобелены туда же! У-у-у, проклятый Моринготто, чтоб его варги с балрогами драли за Гранью!

Макалаурэ забился в свой угол, явно намереваясь при первой же возможности прорываться к двери.

- Это же надо! – не мог успокоиться Майтимо. – На мучения мои хотел посмотреть. Ха! Наверняка про собственный конец при таком раскладе ему никто не рассказал. Но я еще жив! И варга с два я буду сидеть сложа руки, как он надеялся! Не дождется он от меня никогда ни бессилия, ни мук!!!

- Ты просто свихнулся, - сквозь слезы уже в который раз повторил несчастный Макалаурэ.

- Это вы все кругом свихнулись!.. – начал было Майтимо, но понял, насколько по-идиотски это звучит в его положении, и не стал продолжать. Его взгляд упал на раскрытую книгу по колдовству. – Ладно же. Не хочет Эонвэ помогать, и балрог с ним. Если этот мир изменяется к лучшему только просвещенной наукой, значит, будем действовать ее методами!

Макалаурэ не знал, что такое просвещенная наука, но провидел грядущее куда лучше брата, поэтому на всякий случай закрыл голову руками.

- Но на корабле этим заниматься, конечно же, нельзя, - решил Майтимо, перелистнув несколько страниц. – Если у меня, как у Теньки, что-нибудь взорвется, то Эонвэ точно примет меры. Собирайся, Кано, мы отсюда сбегаем!

- Майтимо, я никуда с тобой не побегу. Мы на корабле, заперты в каюте. Уже отплыли. Кругом вода…

- Значит, доберемся до берега вплавь! А насчет каюты не беспокойся, - он снял с пояса Тенькину трубку, нажал на кнопочку и встряхнул. – Видишь, какое оружие у меня есть! Даже многослойную сталь режет, не то, что корабельное дерево.

Макалаурэ отшатнулся от ярко-зеленого луча и постарался загородиться рукавом мантии.

- Оно… оно светится, если поблизости зло?

- Это исчадие прогресса светится постоянно, - вздохнул Майтимо. – Но выбирать не из чего. Вперед!

- Я никуда с тобой не пойду, - решительно повторил Макалаурэ. – Ты сошел с ума, задумал совершенно бессмысленный побег в открытое море. Ты сам недавно говорил мне, что пора жить своим умом. Так вот, как единственное здравомыслящее существо в этой комнате, я тебе говорю, что не буду больше поддерживать твои безумные идеи!

- Это, конечно, хорошо, что ты внезапно зажил своим умом, - проворчал Майтимо. – Но до балрога не вовремя. Хотя… наверное, тебе и правда лучше остаться. У тебя настоящий ожог, ты устал и измучен, а здесь хоть сможешь прийти в себя. Кано, только не унывай! Верь, я еще сделаю так, что ты будешь возиться с дочками в грушевом саду!

- Руско… - Макалаурэ не удержался и всхлипнул. – Не надо! Опомнись! Мне так жаль тебя!

- Нечего меня жалеть! Лучше помолись Эру, ибо на валар надежды нет. Они в Кругу сто лет будут разбираться, а за это время Тенька окончательно пропадет. Не реви, Кано, у настоящих нолдор не бывает истерик. Вернее, не бывает до тех пор, пока они не столкнутся с Тенькой, а уж эта доля тебя миновала.

Майтимо погрузил меч в стену, где было окошко, чтобы расширить проем. Резко пахнуло паленым деревом. Будущий беглец заторопился: не хватало, чтобы на запах гари сбежалась охрана.

Когда дыра достигла необходимых размеров, Майтимо плотнее замотал драгоценную по нынешним временам книгу в отрез парусины, в котором ее принес Арафинвэ, и сунул поглубже за пазуху. Затем лихо отпилил у столешницы ножки и вытолкнул импровизированный плот на воду.

Макалаурэ, до последнего не веривший, что брат сделает это, даже перестал его бояться и обнял на прощание. Майтимо убрал зеленый луч, понадежнее привязал чудо-трубку к поясу и нырнул в ночное море вслед за столешницей.

Час и пятнадцать минут спустя

По прошествии времени настроение у Майтимо сделалось не столь радужным, как в начале дерзкого путешествия. Столешницу качало с волны на волну, звезды заволокло тучами, и невозможно было даже отличить небо от моря, не говоря уже о том, чтобы разглядеть, в какой стороне берег. Корабль уплыл в неведомые дали, и нагнать его на столешнице, чтобы вернуться и покаяться, было невозможно. Майтимо даже начало казаться, что он и правда псих, а Макалаурэ отговаривал его вполне справедливо.

- Тенька бы на моем месте сказал, что положение очень интересненькое, - вздохнул лорд Химринга вслух. – И, наверное, засветил бы в небо какой-нибудь яркой штуковиной, чтобы заменить солнце, луну и все звезды разом. Хей, стоп! У меня ведь тоже есть, чем посветить!

Чудо-трубку он доставать не стал: во-первых, держаться за столешницу приходилось обеими руками, а во-вторых, очень уж странный у нее свет. И, сосредоточившись, засиял сам, как стал уметь совсем недавно, живя в Валиноре.

И ночь вокруг словно прояснилась. Звезд по-прежнему не было видно, но гнетущая тоска растаяла без следа, а в сердце прочно обосновалась надежда на лучшее. С этой надеждой Майтимо пробултыхался в море почти до самого рассвета, а потом его подобрали рыбаки с мыса Балар.

На счастье беглого лорда, его не признали в лицо. На всякий случай Майтимо даже поступился принципами и нарочно вернул веснушки, чтобы ни у кого и доли подозрений не закралось.

С некоторым трудом рыбаки отцепили его от столешницы, втянули в свою лодку и дали напиться.

- Откуда ты? – спрашивали они. – Как случилось, что ты оказался в море совсем один?

Из чувства благодарности Майтимо постарался врать поменьше.

- Упал с корабля, - поведал он рыбакам. – Ночь была, темно. Шел себе, шел, и не заметил, как палуба кончилась…

- Неужели бывает такое? – изумлялись нежданные спасители.

- Да уж всякое. Мы, нолдор, плохие мореходы.

- Это да, - не без гордости согласились рыбаки. – Куда же ты теперь пойдешь?

- Мне бы на твердую землю! – опять не соврал Майтимо, который мечтал об этом с той минуты, как очнулся в каюте корабля. – А уж потом разберусь как-нибудь.

- Тебе нужно к леди Галадриэль, - подал идею один из рыбаков. – Она гостит сейчас у нашего Кирдана и наверняка поможет сородичу, оказавшемуся в таком скверном положении.

- Благодарю, я непременно поступлю так, - на этот раз Майтимо сказал неправду. Попадаться на глаза родственникам было не самой умной затеей.

Рыбалка продолжалась своим чередом: из-за одного подобранного нолдо возвращаться раньше времени никто не собирался. Когда солнце взошло над горизонтом, Майтимо окончательно пришел в себя после ночного плавания, и даже несколько раз помог рыбакам кидать сети и натягивать парус. Те с готовностью рассказывали непосвященному, как что делать, и где у их суденышка заканчивается палуба. Порой работа требовала обеих рук, и это никого не удивляло. Да и про ожог на ладони никто не спросил, хотя ссадину на затылке почтили вниманием. Майтимо поинтересовался как бы между прочим:

- В какой руке у меня сейчас канат?

- Вот смешной нолдо! – развеселились рыбаки. – В море все так же, как на суше, и канат ты держишь правой рукой.

Майтимо стоило больших трудов не перемениться в лице. Что это может значить? Рыбаки видят его настоящим? Почему? Моринготто не всемогущ? Конечно, но на мнение брата и дяди это не повлияло. А может, дело в ином? Просто рыбаки не знают, сколько рук у него ДОЛЖНО быть, и видят так, как им привычнее. А вот если представиться Маэдросом, мигом переменят мнение. Майтимо очень хотелось это проверить, но, помня, как к нему здесь могут относиться, он не стал рисковать. Еще утопят, чего доброго.

После полудня рыбаки причалили к тихой заводи в стороне от поселений мыса, и лорд Химринга первым выпрыгнул из лодки, с наслаждением ощущая ногами поверхность, которая не качается. Рыбаки тепло простились с ним, угостили обедом и указали кратчайший путь до дома Кирдана.

Девять часов спустя

Когда день начал клониться к закату, Майтимо окончательно уверился, что переоценил свои возможности в понимании полета просвещенной мысли вообще и Тенькиной в частности.

Он облюбовал себе уютный грот в необитаемой части побережья и много часов кряду добросовестно штудировал книгу. Сперва Майтимо интересовали только способы создания водяного зеркала, через которое можно попасть к Теньке в мир. Но таблицы и графики по-прежнему казались балроговой тарабарщиной, поэтому лорд Химринга перелистнул страницы в начало, чтобы вникнуть с самых азов.

Азы не давались. То ли колдун с отцом напутали насчет его особой одаренности, то ли она заключалась в чем-то другом.

- Элементарным примером волновой периодичности потока частиц является любая разновидность направленного непрерывного движения, - в сотый раз прочел Майтимо вслух и захотел уже не спасти Теньку, а намылить ему шею. – Векторность движения воды и света обусловлена количеством их искажения за единицу времени. Моринготто, что за бред?!

Как сын своего отца, Майтимо, конечно, знал некоторые основы научного мироустройства, но содержание учебника с его знаниями никак не пересекалось.

- Оценка кеплоидности не варисцирует при вербальной тяге условных поверхностей, - по памяти произнес Майтимо, обращаясь к морю, и подумал, что на такие слова из воды непременно должна полезть какая-нибудь нечисть.

Приходилось признать очевидное: он может зазубрить эту книжку наизусть, но не собрать по ней водяное зеркало.

С неба упала первая холодная капля и щелкнула по веснушчатому носу. Майтимо поежился. Конечно, бывало и хуже, но как он, оказывается, успел привыкнуть к уютной веранде, чашечке горячего кофе и обществу дорогих родственников!

Как там Кано сейчас? Не наделал ли непоправимых бед, доведенный до отчаяния, один, на корабле… Майтимо пожалел, что все же не уговорил брата бежать вместе. Кано спел бы сейчас какую-нибудь веселую песню…

Хотя, из всех братьев логичнее мечтать увидеться с Курво. Он петь, конечно, не умеет, зато в Тенькиных научных изысканиях разбирается не хуже отца. Но и отец, и Курво в этой паршивой реальности мертвы.

- Но ведь еще есть Тьелпе, - задумчиво припомнил Майтимо, закрывая книгу и словно расписываясь этим жестом в собственной некомпетентности. – Нет. Я понятия не имею, жив ли он, а если жив, то где его искать.

Он посмотрел в ту сторону, где за изломом песчаной косы виднелись пристани мыса Балар. Пожалуй, совет рыбаков не настолько плох, как показалось на первый взгляд.

В любом случае, идей получше все равно не было.

Четыре часа и две минуты спустя

Майтимо напрасно опасался по пути, что его может узнать первый встречный. Даже поздним вечером на мысе творилось такое столпотворение, что легко затерялся бы и Феанаро с мечом наголо. С пристани постоянно отплывали корабли: одни на запад, в Валинор, другие на север, в незатопленную часть материка. На верфях строились новые суда. В толпе кроме эльфов всех народностей мелькали люди и даже гномы.

Майтимо без труда отыскал дом Кирдана, но ломиться через главную дверь не стал, помня, чем это закончилось в прошлый раз, и подозревая, что сейчас обернется еще хуже. Одной из стен дом примыкал к морю, туда же выходила небольшая веранда на сваях, где сейчас было тихо, пусто и темно.

Лорд Химринга спустился к воде чуть поодаль от дома, снял сапоги, верхнюю тунику и вместе с книгой спрятал это добро под большим плоским камнем. До утра точно никто не найдет. Проверил, хорошо ли закреплена на поясе трубка, и вошел в воду, стараясь не плескаться и вообще дышать потише.

Отсюда до первых свай веранды было не больше пятисот шагов, только по горло в воде, но даже за это краткое расстояние Майтимо успел сполна прочувствовать все прелести чуждой для настоящих нолдор стихии.

Для начала он обжегся о медузу. Учитывая время года и климат в целом, это запросто могла быть единственная медуза на всем побережье, которая приплыла на мыс Балар специально для того, чтобы показать незадачливому чужаку всю правду суровой разведки морем, от души хлестнув щупальцами по щеке и шее. Затем Майтимо угодил ногой в какое-то холодное течение, заполучил судорогу и сполна нахлебался воды. Из-за этого он немного сбился с курса и попал в заросли ила и водорослей, распугав всех тамошних обитателей и нацепляв местной флоры в шевелюру. Наконец, у самой веранды какой-то пособник Моргота расставил рыболовные сети, не учтя, что лорды в них тоже очень хорошо ловятся, а еще бранятся при распутывании страшными словами и потихоньку портят сети, разрубая их зеленым лучом.

Уже подтягиваясь скользкими от ила руками на оградке веранды, с горящей от ожога щекой, подворачивающейся ногой, облепленный остатками сетей и водорослей, Майтимо дал себе зарок, что одно колдовство точно освоит: как делать поверхность воды твердой, а себя невидимым, чтобы даже не спускаться в эту проклятую пучину!

На веранде по-прежнему было тихо и пустынно, поэтому, отдышавшись, и на всякий случай держа наготове чудо-трубку, Майтимо осторожно приоткрыл дверь дома, которая, к счастью, оказалась незапертой.

Там была просторная уютная комната, что-то вроде гостиной. Тлели угли в камине, неярко горели свечи. Захотелось просто сесть к камину и согреться, и подождет эта Артанис, куда она денется посреди ночи, наверняка ведь спит, да еще в компании мужа. А утром, когда грязь с илом подсохнет настолько, чтобы поддаться чистке, и незваный гость перестанет напоминать собой пародию на водного орка, можно разыскать ее и как-нибудь договориться.

Майтимо в последний раз с сожалением посмотрел на камин и сделал шаг к двери. Ночевать здесь опасно, непременно кто-нибудь войдет. Безопаснее поискать кузину по спящему дому ночью, удостовериться, что она здесь, вычислить ее комнату, а потом вернуться наружу, спрятаться под сваи веранды (как ни противно и холодно об этом думать в нагретой камином комнате!), подкараулить, когда она будет одна. А грязь и пара водорослей при нынешней репутации мало что решают. Хуже не будет.

Он протянул руку, чтобы отворить дверь, ведущую в другие комнаты, но тут она открылась сама, и на пороге явилась Артанис, она же кузина Галадриэль, собственной одинокой персоной, мимоходом пролистывающая какой-то увесистый фолиант.

Брат и сестра столкнулись в дверном проеме почти нос к носу и шарахнулись друг от друга. К чести Галадриэль, она не завизжала, а лишь изо всех сил швырнула свой фолиант в источник угрозы. Майтимо поймал книгу на излете и, ни на что особо не надеясь, приложил палец к губам:

- Т-с-с. Это я, Майтимо. Не бойся.

- Ты-ы-ы? – недоверчиво протянула Галадриэль. А потом вдруг выхватила откуда-то из складок платья изящный, но внушительный кинжал. – А ну, убирайся отсюда!

Майтимо чуть попятился, кузина вошла в комнату, воинственно сверкая глазами.

- Не надо драться. Дело в том, что я не тот, за кого себя выдаю. Вернее, не тот, за кого меня принимают. То есть, я – это я, но другой, а не каким мог бы быть, учитывая обстоятельства… Словом, Артанис, мне очень нужна твоя помощь!

- Подсказать, что ты спятил? – съязвила кузина, не убирая кинжал. В неярком свете камина и свечей она сумела лучше разглядеть плачевный вид родича и поразилась: - Валар… на кого ты стал похож?! Эонвэ тебя в рыболовной сети за своим кораблем тащил?

- Я сбежал с корабля, - сознался Майтимо и выставил перед собой ладони. – Артанис, ответь: сколько рук ты видишь?

- Ты сбежал и явился ко мне лишь за тем, чтобы об этом спросить? Скорей, я должна поинтересоваться, сколько шансов ты видишь на то, что я примусь мило с тобой беседовать, не позвав мужа и охрану!

- Ну, до сих пор ведь не позвала, - мирно отметил Майтимо.

Сестрица сдвинула брови.

- А может, я мечтаю сама тебя прикончить? Позорище рода Финвэ! Ты и вся твоя семейка!

- Вот не надо про мою семью! – вспылил кузен. - А то и я про твою пару слов скажу! Тоже мне, Дом провидцев! У них под носом Моринготто гобелены перекроил, а они в упор не замечают! Сколько рук ты видишь, спрашиваю? Одну? А их две, между прочим! И ни одна из этих рук не поднималась на синдар! А если ты перестанешь размахивать кинжалом в этой невыгодной позиции, из которой я у тебя его одним ударом выбью, то я расскажу, как все получилось, и почему на этот раз действительно виноват Моринготто, а не кто-то другой!

Галадриэль тут же сменила позицию на более выгодную, но было видно, что слова пробудили в ней любопытство.

- Я не вижу, что у тебя две руки, - прищурилась она, очень напомнив при этом дедушку Финвэ. – Но я вижу, что ты не врешь. Значит, ты сам веришь в свои слова. Возможно, тебе все это просто мерещится.

- Или тебе? – Майтимо скрестил руки на груди, демонстративно игнорируя кинжал. – Один наш общий знакомый, которого ты, конечно, не помнишь, говорил в подобных случаях примерно так: если что-то интересненькое не сходится, надо провести дополнительный эксперимент и поглядеть, чего интересненького не сойдется там.

Он медленно шагнул к сестре и положил обе ладони ей на плечи.

- Допустим, ты не видишь мою правую руку. Но неужели ты ее не чувствуешь?

- Назад, - велела Галадриэль, не опуская кинжал. – У меня теперь не так много платьев, чтобы пачкать их илом. И где ты умудрился так разукрасить лицо? Молчу про веснушки, я всегда подозревала, что ты их прячешь, но неужели ты додумался целовать сильмарилл?

- Придумаешь же! У вас в море очень злые медузы.

- Здесь не водится медуз.

- Им об этом, видимо, сказать позабыли!

Кузина помолчала, раздумывая, потом все же спрятала кинжал и велела:

- Жди меня здесь. И…

- …Без глупостей, - закончил Майтимо скептически. – Да, да. Всем почему-то кажется, что я только и мечтаю наделать каких-нибудь глупостей.

Вероятность того, что Галадриэль вероломно отправилась за мужем и охраной, все же оставалась, но Майтимо не напрасно доверился сестре. Она вернулась одна, неся небольшой серебряный тазик, явно с кухни, на треть заполненный водой. Деловито села к камину и жестом пригласила родича устраиваться рядом.

- Водяное зеркало, - улыбнулся Майтимо. – Нормальное, привычное, без прогноза погоды, перемещателя и всяких там морковок.

- Помолчи, - отмахнулась кузина. – Сперва буду смотреть я.

Она довольно долго вглядывалась в поблескивающую гладь воды, и по ее сосредоточенному лицу, теперь напоминающему о бабушке Индис, скользили тени и неяркие всполохи. Потом молча протянула тазик брату.

- Что ты видишь?

- Грядки с капустой, - принялся добросовестно перечислять Майтимо. – Девушку в розовом платье. Варенье из боярышника. Варенье из жимолости. С овсянкой и пирогом…

- Хватит смотреть всякую еду, - рассердилась Галадриэль. – Я тебя и так накормлю. Скажи лучше, видишь человеческого мальчишку, круглолицего и светловолосого?

- Я его просто так знаю, - видение овсянки и пирога в воде упорно не желало исчезать. – Это Тенька. Только он не мальчишка на самом деле, а выглядит младше своих лет. О, теперь вижу здоровенное блюдо с котлетами…

Кузина отобрала у него таз и заявила, что теперь понимает, почему Мелиан не рекомендовала заниматься провидением до завтрака.

Шесть часов и тридцать две минуты спустя

Пока Майтимо завтракал и отмывался, Галадриэль развела в доме бурную деятельность, какая не снилась и самому лорду Химринга. Она как-то сумела уболтать своего мужа и Кирдана Корабела, что незапланированный гость пришел с миром и вообще не тот, за кого его все принимают. В итоге на Майтимо косились с подозрением, но вслух ничего не высказывали. Галадриэль перебудила охранников и столь умело послала их за спрятанной под камнями книгой, что те ее даже нашли и в целости доставили своей леди. Наконец, раздобыла где-то заспанного Тьелпе, который оторопело взирал на происходящее, но вопросов пока не задавал.

Еще до рассвета силами одной златовласой красавицы в упомянутой уже гостиной собралось нечто вроде маленького совета: Кирдан, как хозяин дома; светлейший лорд Келеборн, мало что понимающий, но дальновидно не препятствующий грандиозным планам жены; Тьелпе, украдкой зевающий в кулак; и причина всего переполоха, отмытая, накормленная, переодетая в чистое и наскоро спрятавшая ожоги с веснушками под чары. Тем временем на кухне вовсю трудились поднятые с постели повара, готовя второй завтрак для всех присутствующих, а охранники у ворот были готовы вежливо задержать любого, кто мог бы отвлечь совещающихся от дела.

- Козни Врага простираются дальше, чем мы могли вообразить, - открыла совещание Галадриэль. – Сегодня мой кузен поведал мне, что наш удел мог быть иным, более благополучным, и я нашла подтверждение этому, когда заглянула в воду. Враг переткал гобелены, вырезав из нашей жизни одну весьма значимую персону. И теперь наш долг – отыскать ее, чтобы все вернулось на круги своя. И благодаря книге, что лежит перед вами, мы сумеем это сделать.

Она торжественно разомкнула обложку, и общественность разочарованно вздохнула.

- Я не вижу ни одной записи, - отметил Тьелпе.

- Майтимо, ты можешь рассказать на словах? – тут же спросила Галадриэль.

Лорд Химринга глянул на злосчастный разворот с многоэтажной схемой водяного зеркала и удрученно покачал головой.

- Странно, - проговорил он. – Почему страницы кажутся вам чистыми, а фокус с трубкой видят все?

- Какой трубкой? – заинтересовался Тьелпе.

Майтимо снял с пояса иномирский артефакт и выпустил из него зеленый луч. Совет ахнул.

- Она светится, если поблизости орки? – осторожно уточнил Келеборн.

- Нет, - фыркнул Майтимо, - она просто светится.

- Ее тоже сделал этот твой Тенька? – спросила Галадриэль.

- Нет, она родом из какого-то третьего мира, и балрог знает, кто ее изобрел.

- Могу предположить, - задумчиво произнес Тьелпе. – Может, с изобретателем этой трубки, в отличие от твоего знакомого, ничего не случилось, его мир остался неизменным. А записи в книге видишь только ты, ибо книга, возможно, в том мире оказалась такой же несуществующей, как твоя правая ладонь.

- Не нравится мне это объяснение, - поежился Майтимо.

- Не все столь плохо, если мы видим обложку и страницы, - Кирдан заговорил впервые с начала совещания. – Быть может, твой друг, Нельяфинвэ, у себя дома просто написал ее иными чернилами, или наполнил иным содержанием. Или же вовсе не успел написать. Поэтому сейчас книга существует лишь для тебя, помнящего, как все было.

- Если я помню, как было, - заметил Майтимо, - значит, я могу вам это передать. Хей, дайте-ка мне перо и чернила! Желательно, существующие в этой реальности. Я просто обведу все, что здесь есть.

- Попробуй, - согласилась Галадриэль. – Только пиши на всякий случай левой рукой.

Эксперимент оказался удачным. К счастью, Майтимо одинаково ловко владел обеими руками не только в фехтовании, но и в письме.

Два дня спустя

- Я ничего не понимаю, - призналась Галадриэль, в общих чертах ознакомившись с теорией просвещенной мысли. – Вот здесь, где совсем простые вещи, вроде ясно, а чуть дальше, где схемы и графики… Майтимо, ты ведь сын великого Феанаро, почему ты сам не в силах разобраться?

- Видимо, я больше уродился в матушку, - мрачно пошутил кузен. – А что скажет внук великого Феанаро?

- Занятный стиль у автора этой книжки, - не сразу отозвался Тьелпе. – Что-то в этом определенно есть. Очень мешает разница в терминологии, но можно сообразить, что он имеет в виду. И это водяное зеркало… Как он обходит пятый тезис устройства бытия, если здесь пишет, что достоверное искажение не завышается больше, чем на полтора процента?

Его дядя и тетя невольно переглянулись между собой.

- Ну, - обнадеживающе хлопнул племянника по плечу Майтимо, - если ты сумел понять, что там есть какое-то искажение, которое завышается, то точно сможешь додуматься, почему!

…Давным-давно, еще во времена войны в Принамкском крае, над расшифровкой Тенькиных записей тщетно бились лучшие умы сильфийской и орденской разведок. Феанаро мог бы по праву гордиться своим внуком: Тьелпе удалось не только прочитать содержимое книги, но и разобраться, как все это применять.

Примерно тогда же выяснилось, что, в отличие от Майтимо, Тьелпе при блестящем понимании теории совершенно не обладает даром практического колдовства. Поэтому создавать водяное зеркало решили коллективно.

Но поначалу дело не заладилось.

- Это же просто! – доказывал Тьелпе. – Вот тебе бумажка с суммой векторов. Вот тебе расчет по синусоиде. Просто приложи эти цифры к искривлению потока!

- Да какого еще потока, Моргот его за ногу! – ругался Майтимо, щурясь, как это делал Тенька. – Нет здесь никаких потоков, одни точки и сеточки.

- Это и есть поток! Что здесь непонятного!

- Всё! К чему я тут буду прикладывать?..

Споря, они так орали, что пришла Галадриэль и поведала, что ее муж очень волнуется, как бы эти ненормальные нолдор не поубивали друг друга. Тьелпе долго и экспрессивно жаловался тетушке на своем непонятном научном языке, от которого у Майтимо во все времена вяли уши.

- О, - сказала Галадриэль. – Руско, милый, здесь все и впрямь очень просто: видишь точки? Их нужно взять такое число, как на первой бумажке. А видишь сеточки? Выведи точки в линию и огради ими столько сеточек, сколько указано на второй бумажке.

Майтимо оценил дельность совета и усадил кузину рядом с собой.

- Никуда больше не уходи.

- Но Келеборн…

- Перетопчется твой синда. Будешь переводить! Эх, сюда бы кофе…

- А что такое кофе? – заинтересовался Тьелпе.

- Это, - мечтательно ответил Майтимо, - такой напиток, благодаря которому я тебя понял бы, возможно, даже без нашей дорогой Артанис!

Дальше они трудились над созданием водяного зеркала втроем.

И спустя две недели Майтимо собрался для дальней дороги, взял меч, книгу и на всякий случай чудо-трубку, простился с родичами и отважно шагнул в другой мир, где, возможно, ждал помощи человек, сам спасавший Майтимо бесчисленное множество раз.

Единственный шаг в переливчатый радужный водоворот.

Шаг в неизвестность.

Тринадцать целых и две сотых секунды спустя

В другом мире буйно колосилась крапива. Сперва Майтимо показалось, что этот мир состоит только из крапивы – колючей, развесистой, и жгучей, как последний балрог. Лорд Химринга даже пожалел, что не согласился, как советовала кузина, надеть помимо кольчуги шлем и латные перчатки. Наверняка Артанис опять провидела грядущее! И опять не призналась!..

Майтимо сделал героический рывок вперед – и угодил из крапивы в капусту.

К счастью, капуста не жглась и не доходила зарослями до его макушки, поэтому эльф наконец-то смог оглядеться по сторонам.

Он стоял на краю небольшого огорода. На грядке по соседству кучерявилась морковная ботва, дремали в тени листьев спелые помидоры и зеленые огурцы, а в самом центре гордо вызревал на солнце здоровенный полосатый кабачок. За спиной Майтимо был плетень, заросший крапивой, а впереди стоял уютный двухэтажный домик с остроконечной соломенной крышей. По правую сторону высился похожий домик, а слева за плетнем виднелась пыльная дорога.

Никаких козней Врага поблизости не ощущалось. Мирно пели птицы. А единственными разрушениями можно было назвать примятую лордом крапиву.

Дверь домика тем временем открылась, и у Майтимо отлегло от сердца. На крыльцо вышел Тенька, живой и невредимый, даже загорелый и слегка упитанный. Крыльцо вело не в огород, а на сторону улицы, где росло несколько фруктовых деревьев, поэтому Тенька пока не заметил гостя. Он постоял на крыльце, сладко потягиваясь, зевнул и пятерней взъерошил свои вихры.

Тут Майтимо обратил внимание, что волосы у колдуна темнее, чем он помнил, более золотистые, как у Климы или Геры. Да и выглядит Тенька сущим ребенком: не на тридцать с небольшим, а от силы на четырнадцать-пятнадцать. Таким юным он не был даже в начале их знакомства, поэтому Майтимо насторожился.

Тем временем Тенька влез босыми ногами в какие-то растоптанные башмаки, неторопливо спустился с крыльца, заворачивая в сторону огорода, и взял прислоненную к плетню тяпку.

- Тенька, - позвал лорд Химринга и почувствовал, как голос едва не дрогнул.

Мальчик обернулся, только теперь замечая незваного гостя, и разинул рот:

- Ядри ж ты вошь крокозяброву ногу! Воробушек!

- Где? – опешил Майтимо.

Тенька кинул тяпку, схватил все с того же плетня длинные изогнутые вилы и с криком «Ага, попался!» бросился на эльфа. Вилы были ржавые, кривые и тонкие, то есть, совершенно не приспособленные для ведения боя. Но, зная колдуна, одному Эру известно, как поведет себя с ними мифриловая кольчуга. Майтимо спешно отшатнулся обратно в крапиву, и вилы мазнули мимо.

- Ты что, Тенька, взбесился?! Или я у вас тоже умудрился какой-нибудь Дориат разгромить?

- Ишь, вор-робушки, все разнюхали! – возмутился Тенька, взмахивая вилами во второй раз. – Даже как меня зовут!

- Да какие еще воробушки? – крапивные заросли кончились, и лопатки уткнулись в плетень. Отступать стало некуда.

- Знамо, какие! Вы, сильфота поганая! – Тенька тряхнул головой, одновременно сбивая с глаз вихрастую челку, а со щеки крапивный лист. – У, зенки-то выпелил!

Майтимо отметил, что если прежде в речи друга лишь иногда проскальзывали простонародные словечки, то теперь она из них состояла.

- Так ты меня за сильфа принял?!

- Ясен пень! – вилы сурово уперлись в грудь незваного гостя. – А ну, сдавайся!

Кольчуга вполне выдерживала.

- И что ты мне сделаешь? – полюбопытствовал Майтимо.

- Свяжу тебя покрепче и старосте снесу, - заявил грозный вояка с раскрасневшимися, еще не знавшими бритвы щеками. – Староста нонеча в город поедет, а там и до Фирондо недалеко. Ужо они тебе по-столичному накостыляют!

Даже взрослый Тенька был Майтимо по плечо, а сейчас макушка мальчика едва доходила лорду до груди. Майтимо представил, как эта козявка будет его «нести» до старосты, и усмехнулся.

- Чего, думаешь, не дотащу? – набычился Тенька, и вилы сильнее уперлись в кольчугу. Самый тонкий зубец даже как-то проскользнул между звеньями и кольнул кожу. Видимо, лучшие нолдорские мастера не учитывали особенности строения ржавых принамкских вил.

- Не думаю, а знаю, - поправил Майтимо. – Выходит, ты меня не помнишь.

- Чего я всяких воробушков помнить буду? У нас не Орден какой-нибудь, вашей породы отродясь не водилось!

- Ну а если я не воробушек, то есть, не сильф?

- А кто? Соседская теща с базару?

- Я твой друг, - сказал Майтимо, вглядываясь ему в глаза, надо сказать, тоже более темные, чем он знал. – Из иного мира.

Тенька прищурился – знакомо-знакомо – и чуть склонил голову набок.

- Вроде и не врешь. А чего ухи как лопухи? О, а давай тебя с крыши сбросим! Полетишь – значит, сильф, надо к старосте тащить.

- А если разобьюсь?

- Ну, - Тенька почесал в затылке. – Я, это, извиниться могу.

- Нет уж, спасибо, - совсем развеселился Майтимо. – С переломанными ногами это мне не поможет. Ты почти не изменился, Тенька. И по глазам читаешь, и тяга к идиотским экспериментам никуда не делась. И любопытство.

- А чего сразу мое любопытство?

- Чем же, кроме любопытства, можно объяснить тот факт, что ты до сих пор разговариваешь со мной?

Тенька задумчиво наморщил нос.

- Откуда ты столько про меня знаешь?

- Говорю же: я твой друг.

- А чего я тебя не знаю ни крокозябры, «друг»?

Видя, что разговор становится мирным, Майтимо решительным жестом отвел от себя вилы.

- Кроме друзей у тебя есть очень могущественные враги. Они что-то сделали с тобой, и ты забыл, кем являешься.

Тенька оперся на отвергнутые вилы и почесал в затылке. Жест тоже был до боли знакомым.

- А кем я… ну, того?

- Ты волшебник, Тенька! – с чувством объявил Майтимо. - То есть, колдун. Лучший из всех, кого я знаю!

Но новость должного эффекта не произвела.

- Ну, колдун, - пожал плечами тот. – Кой-чего умею. Терпеть не могу это занятие!

- Как – не можешь? – ахнул Майтимо. – Колдовство?! Это же дело всей твоей жизни!

- Да упасите высшие силы! – с не меньшим усердием открестился Тенька. – Скукотища, видеть не могу эти векторы с палочками! То ли дело ремесло землемера…

- Постой, - Майтимо принялся выбираться из крапивы, и Тенька отступил на капустную грядку, все еще держа вилы настороже. – Сколько тебе лет?

- Шестнадцать! – с вызовом ответил мальчик. Было видно, что он жутко стесняется выглядеть младше своего возраста. В его взгляде, устремленном на гостя, постепенно начинало появляться детское восхищение: вон, какой воин здоровенный, плечищи в два раза шире его собственных!..

«О, Эру, - подумал Майтимо. – Искал друга, а получил очередного воспитанника на шею. Только этого мне не хватало для полного счастья. Ну, Моринготто, я до тебя еще доберусь!»

- Шестнадцать – и до сих пор не любишь колдовать? Ты мне сам рассказывал, как в тринадцать лет разбирал вещи отца, нашел его рукописи о колдовской науке и с тех пор полюбил ею заниматься.

- Ничего я не находил, - Тенька шмыгнул носом, отгоняя назойливую муху. – Пожар у нас был, и все сгорело. Дрянь какая-то на чердаке вспыхнула, сами с сестрой еле ноги унесли.

- Так вот, что за красная ниточка… - догадался лорд Химринга.

Одна маленькая искорка в кипе старых бумаг на безвестном чердаке – и множество миров лишилось изобретателя зеркал и сковородок, который так и продолжает ненавидеть все, что связано с призванием его жизни, и мечтает о стезе землемера.

Загорелый – значит, много времени проводит здесь, на огороде, а не в лаборатории. Просто человек, вполне довольный своей жизнью, которого больше не тянет в неизведанное, а если это неизведанное само является к нему в лице рыжего нолдо, он готов отбиваться вилами.

Сколько на самом деле сейчас в этом мальчике того Теньки, которого Майтимо знал?

И не напрасно ли так рвался к нему через все миры?

Неужели Моринготто на этот раз победил? Не армиями, не каленым железом, а крошечной искоркой, в нужный момент вспыхнувшей на чужом чердаке?..

- Так не должно было случиться, – проговорил Майтимо, сглатывая комок в горле. - Это все козни Врага! Послушай, - вдруг вспомнил он, – сколько у меня рук?

Тенька уставился на протянутые для обозрения ладони, и его лицо сделалось задумчивым, словно он размышлял над какой-то задачей. В этот момент он был настолько похож на себя прежнего, что Майтимо показалось, будто этим вопросом заставил друга все вспомнить.

Наконец Тенька поднял глаза на собеседника и поинтересовался:

- А сколько их должно быть?

Вопрос прозвучал нетривиально.

- Что ты имеешь в виду?

Мальчик снова запустил пятерню в свой золотистый вихор и знакомым нравоучительным тоном пояснил:

- Я читаю у тебя вот здесь, - он постучал по лбу, - что рук больше, чем я могу видеть, но меньше, чем должно быть. А откуда я знаю, сколько должно? Может, у вас в другом мире их по пятнадцать штук иметь принято, а я скажу: две там или три. Ты расстроишься. А чего расстраиваться, если ты сам знаешь, сколько их у тебя, и это число правильное? Мне бы на других из твоего мира посмотреть, или сам скажи, сколько рук по-нормальному, а то ведь интересненько это они придумали…

Майтимо почувствовал, что сейчас прослезится. От облегчения.

- Тенька! – только и смог выдохнуть он, сгребая это чудо в охапку и обнимая от всей души. – Это все-таки ты!!!

Шесть с половиной минут спустя

- Лерке всей правды говорить не будем, - предупредил Тенька, открывая гостю дверь в сени. – Пужливая она у меня, как суслик. Пусть лучше хозяйством занимается. Какая-никакая, а все же женщина в доме, хоть и младшая сестра. Вот у тебя сестра есть?

- Двоюродная, - поделился Майтимо, думая об Артанис.

- Тоже пужливая?

Лорд Химринга вспомнил, как его пытались зарезать кинжалом, и честно ответил:

- Не очень.

- Повезло тебе! – решил Тенька. – А вот моя… словом, что ты из другого мира – молчок! Будешь просто сильф. Так она тоже испугается, но поменьше. Дурища!

- Не любишь сестру? – удивился Майтимо, который по прежнему Теньке знал обратное.

- Кто – я? – оскорбился мальчишка. – Да у нас ближе друг друга никого нет! Но не могу же я из-за этого не замечать, что Лерка бывает дурища!

С этими логическими доводами было трудно поспорить.

- А почему у вас… Ох, Моргот!

- Ты осторожнее, - запоздало посоветовал Тенька, проскальзывая у гостя под локтем. – У нас притолока низкая.

- Да, я уже понял, - проворчал Майтимо, потирая ушибленный лоб. Перед глазами все еще мелькали звездочки. Или сильмарильчики. – Так почему у вас не любят сильфов?

- А за что их любить? – пожал плечами Тенька. – Сидят на своих Холмах, Ордену помогают наши ведские войска громить. А еще, говорят, детей с укропом трескают! Но это, наверное, брехня…

Они уже вошли в дом, и Майтимо с интересом рассматривал детали принамкского быта. В глаза бросалось обилие дерева – пол, потолок и стены из обтесанных бревен, деревянный стол и лавки, деревянные полочки с глиняной утварью и вышитыми салфетками. На окнах странные глянцевые стекла, а у дальней стены – здоровенная каменная печь с высокой лежанкой, скрытой полотняными занавесками.

У печи стояла девочка-подросток – нежная, тоненькая, большеглазая, в которой без труда можно было узнать будущую Герину жену, ослепительную красавицу Лернэ.

- Ой! – всплеснула она руками, увидев гостя. – Тенечка, кто это с тобой?

- Это воробушек, то есть, сильф, - независимым тоном ответил Тенька и подмигнул спутнику. – Затевай, Лерка, пироги, чай будем пить.

Гостя усадили на лавку, рядом с окном и столом. Тенька снял со стены лохматый веник сушеной ромашки, оторвал несколько цветков и кинул в тяжелый глиняный чайник, стоявший на печном шестке. Майтимо услышал, как Лернэ, придвинувшись к брату поближе и опасливо озираясь на гостя, шепчет:

- Откуда он взялся, Теня?

- На огороде нашел, - ухмыльнулся брат. - В капусте.

- А я говорила, что надо лучше полоть, - удрученно вздохнула Лернэ. – Вон, даже воробушки заводятся.

- А я говорил, что не надо сажать столько капусты, - парировал Тенька, наливая в чайник горячую воду.

Лернэ завозилась у печи, гремя горшками. Может, она была и пуглива, но брату доверяла полностью. Сказал, что сильфа в капусте нашел – значит, так и есть. Майтимо подумалось, что даже без колдовства Тенька наверняка ухитрялся откалывать такие номера, что Лернэ разучилась удивляться.

Потом был душистый чай, принесший знакомое ощущение тепла и уюта. Густой пар из кружки поднимался к низкому потолку, запах ромашки и запах дерева создавали причудливый букет, не хуже лучшего валинорского вина.

- С капища? – со знанием дела уточнил Майтимо.

- Ага, наваристая, - Тенька плюхнулся рядом на лавку. - А ты откуда знаешь?

- От тебя, - улыбнулся лорд Химринга.

Лернэ в который раз искоса глянула на гостя, и осторожно позвала:

- Дяденька сильф, а вы пирожки с капустой едите, или только с маленькими девочками?

Майтимо поперхнулся чаем.

- Не ест, - невозмутимо перевел Тенька. – В смысле, с девочками.

- А с капустой? – дотошно уточнила Лернэ, сыпля муку в глубокую миску. – Дяденька сильф, может, вам сушеного укропа натолочь?

Лорд Химринга на всякий случай отставил чашку.

- Не нужно. Я очень люблю пирожки с капустой, и не смотрю в сторону укропа и маленьких девочек. И вообще, меня зовут не «дяденька сильф», а Майтимо. Договорились?

- Ага, - кивнула Лернэ, и тут же спросила снова: - Дяденька Майтимо, а вы к нам надолго? А то у нас третьей кровати нету…

- Мы его на печке положим! – внес предложение неугомонный Тенька. – Только надо будет выгрести оттуда хлам и мышей.

- А я тебе говорила…

- Не беспокойтесь, - вмешался Майтимо. – Если понадобится, я заночую на улице или, вот, на лавке.

- Но на лавке жестко, - Лернэ захлопала ресницами.

- Ничего, она широкая и чистая. Большего мне не нужно.

- Дяденька Майтимо, а все воробушки… то есть сильфы, такие неприхотливые?

- Частично, - выкрутился эльф.

Лернэ оставила возню с тестом, принесла откуда-то здоровенный капустный кочан и положила его на стол перед братом.

- Опять я помогать должен?! – возмутился Тенька. – Не мужское это дело: капусту крошить!

- Не мужское дело – ныть над капустой, - одернул его Майтимо. – Лернэ, где у вас ножи лежат?

Вскоре они шинковали капусту вдвоем.

- Я добытчик, - бурчал Тенька. – Мое дело капусту вырастить, а потом ею пусть сестра занимается.

- Нас воспитывали, что кто добыл, тот и готовит, - поделился лорд Химринга.

- Дяденька Майтимо, - почуяла Лернэ добрую душу. – А вы крыши умеете чинить? У нас стреха прохудилась, а Теньку не допросишься.

- Чего это меня не допросишься?! – возмутился брат. – Я просто забыл! И вообще, надо глины намесить, а то одной соломой кисло будет.

- Ты эту глину уже полгода месишь, - насупилась Лернэ.

- Она пока недостаточно клейкая!

- Ты бы колдовством, - подсказал Майтимо.

- Ну его к крокозябрам.

- Это ведь дело всей твоей жизни! Ты столько изобрел, даже брал в одиночку целые города!

- А не брешешь? – впечатлился Тенька.

- В глаза мне посмотри, если не веришь!

Мальчик задумался, с особым ожесточением кромсая капусту.

- Слышь, Майтимо, а без колдовства никак нельзя? Я не против посвятить одному делу всю свою жизнь, но если это неинтересненько, то я даже города брать не согласен!

- Да твоя балрогова наука – это самое «интересненькое» для тебя, что было в жизни!

- Колдовать не люблю с детства, - мрачно известил Тенька, уже целенаправленно отыгрываясь на безответной капусте. - Меня отец вечно заставлял. Тебя вот отец заставлял когда-нибудь? Во! А хворостиной лупил? Не? А меня - каждый день из-за этих закорючек. В них одна рутина скучнющая, аж зубы сводит.

Майтимо мысленно выругался про себя. Мог ли Моринготто предусмотреть такое? Даже если нет, Тенька сейчас действовал в его пользу.

- Послушай меня, - сказал он почти ласково, как говорил с самыми младшими из братьев, - да, конечно, я знаю, каково это, когда заставляют делать то, что тебе не нравится. Но часто бывало так, что со временем скучное становилось интересным. Например, архитектура. Сидишь над чертежами, все глаза высидел. Хочется бросить это к валараукар, сжечь бумагу и поклясться именем Эру не прикасаться к циркулю. Но все равно сидишь, сцепив зубы. А потом смотришь на результат, и сердце радуется. И понимаешь: да, оно того стоило! Тенька, - Майтимо сам не верил, что сейчас это говорит, - колдовство намного лучше, чем архитектура! Это потрясающий мир, который можно исследовать бесконечно! Пусть поначалу трудно, но со временем ты будешь колдовать так легко, как дышишь.

- А сам-то ты умеешь? – закономерно осведомился мальчишка.

Майтимо замялся.

- Не совсем.

- Во, а меня заставляешь!

- Ты меня тоже заставлял! – проворчал лорд Химринга.

- И чего, заставил?

- Нет, - признался Майтимо.

- А чего ты не учился колдовать? – всерьез заинтересовался Тенька.

Разговор свернул на скользкую дорожку. Майтимо совершенно не хотелось продолжать, но этот ребенок уже смотрел на него во все глаза, подперев щеку кулаком и даже забыв о капусте. Чем-то Тенька сейчас неуловимо напоминал юного Финдекано, которому Майтимо на правах авторитетного лица должен был прочесть лекцию о пользе каши по утрам. Самое ужасное, Майтимо прекрасно помнил, как в итоге они с кузеном пришли к выводу, что каша – вещь бесполезная, а пирожки куда вкуснее. И потом дядя Нолофинвэ смотрел на него очень укоризненно и говорил, что ему иногда кажется, что Майтимо не с ним почти одного возраста, а с Финдекано.

- Я считал, что мне не нужно, - с усилием выговорил лорд Химринга. – Это ваша с отцом глупая блажь и я хорош без всякого колдовства, которое не понимаю. Словом, Тенька, я признаю, что был не прав. И не повторяй моих ошибок. Моргот побери, без тебя здесь новая обда не придет к власти, не будет изобретено множество полезных вещей. Я уже молчу про свой мир, где без твоего вмешательства все пойдет кувырком!

- Так у нас спустя пятьсот лет войны все-таки будет новая обда? – это, кажется, поразило Теньку больше всего.

- Не будет, если ты ей не поможешь! Послушай, - Майтимо осенило. – Я дам тебе книгу, которую написал ты сам. Если в этой реальности записи отца не повлияли на тебя, то пусть это будут твои собственные!

- А я написал книгу? – изумился Тенька.

- Даже не одну!..

И тут в дверь постучали.

- Эй, соседи! Вы дома? Чего на щеколду заперлись?

Тенька ахнул, бросил капусту и принялся пихать Майтимо с лавки.

- Живее прячься! Это Малыху принесло! Увидит сильфа - дубьем отходит!

- Ты так уверен? – лорд Химринга выразительно кивнул на свой меч.

- Да она поперек тебя шире! Быстрее!

Лернэ указала гостю на второй этаж, и Майтимо почти бегом вскарабкался по шаткой деревянной лесенке. Второй этаж был разделен перегородкой на две тесные комнатушки по обе стороны от громадной печной трубы. Там, где труба выходила из пола, была солидных размеров щель. Если лечь на живот и вглядеться под правильным углом, можно было видеть все, что происходит на первом этаже. Майтимо не пренебрег этим благом и затаился, прищурив глаз.

Тенька на правах хозяина снял с двери щеколду, и в дом величественно вплыла пожилая леди настолько обширных форм, каких Майтимо прежде не видел. Из-под замызганной косынки выбивались косы с обильной сединой, поверх яркого платья был повязан передник размером с хорошую простыню. Леди держала обеими руками треснутое блестящее стекло, точь в точь такое, как стояло в окнах дома.

- Вот, Артенька, полюбуйся! – горестно оповестила она, брякнув стекло на стол. – Камнем расколошматили, охламоны! У, чтоб им пусто было, крокозябровы отродья!

- Ты, Малыха, не шуми, - поморщился Тенька, разглядывая стекло. – Интересненько это оно треснуло… А камень какой был?

- Да разве я смотрю-то, на камни ихние? Чтоб их, обормотов, с камнями-то… Починишь, сердешный?

Тенька поцокал языком, ковырнул разлом ногтем. На пол капнула вода, и Майтимо понял, что это не стекло вовсе, а сухой лед, колдовская штука. Еще взрослый Тенька рассказывал, что на его родине такой лед используют вместо оконных стекол.

- Интересненько это они сломали, - почти с восхищением отметил Тенька. – Вишь, разлом сложный, всюду трещины пошли. Проще новое навести!

- Так то ж дороже будет, - сокрушенно напомнила Малыха, оглаживая передник.

Тенька брякнул льдом об стол, и от пластины откололось несколько кусочков.

- Не нравится моя цена – иди, вон, в соседнее село, к косой Мирене.

- Так то ж хужее будет… - вздохнула Малыха.

Мальчишка развел руками: мол, сама выбирай. Малыха попыхтела, потопталась. Присела на лавку. Уходить она явно не планировала до тех пор, пока не выторгует у несговорчивого колдуна наилучшее соотношение цены и качества.

- Чего это вы пироги затеяли средь бела дня? – поинтересовалась она, оглядывая наполовину порубленный капустный кочан и миску с будущим тестом. – Пироги-то с ночи поутру пекут, ежели гостей нет. Или есть?

- Да не, откуда у нас гости, - быстро ответил Тенька, пока испугавшаяся Малыхиной прозорливости Лернэ ничего не брякнула. – Родичей-то не осталось.

- Сиротки, - сочувственно вздохнула Малыха и тут же хитро прищурилась: - За полцены окошко справишь?

- Не стыдно сиротку обижать? – ехидно уточнил Тенька.

- Дык я еще маслица сверху дам! У вас-то коровы нету…

- А сколько маслица? – робко спросила Лернэ.

- Во-от такой горшочек, - показала соседка двумя пальцами.

- Не, - махнул рукой Тенька. – Это несерьезно. Мы на рынке задешевле купим.

- Чего ж тебе надо, окаянный? – осведомилась Малыха.

- Полную цену давай, - Тенька стукнул ногтем по ледяной пластине. – Либо, вон, мешок зерна. И чтоб без обману, я тебя насквозь вижу!

- Вырастили на свою голову колдунину неблагодарную, - заворчала Малыха. – А мешок гороху возьмешь?

- Чего б не взять, если его будет два мешка!

- Разоритель! – принялась причитать Малыха. - По миру с детишками пустишь за кусок льда! А я-то ведь тоже сиротка!

- Ну, вот сама тогда себе лед и делай, - не дрогнул Тенька.

В итоге договорились на мешок гороха, полмешка зерна и горшочек масла сверху. Соседка ушла, продолжая бормотать о вредителях, разорителях, сиротках неблагодарных и тому подобном. Треснутое ледяное полотно осталось лежать на столе.

Майтимо слез со второго этажа и признался:

- Теперь я понял, откуда у тебя такой флегматичный нрав и изворотливость мышления. С этой Малыхой пару раз поторгуешься – и Моринготто можно обдурить! У меня в свое время не получилось…

- А кто он такой? – заинтересовался Тенька, снова нехотя принимаясь за капусту.

- Тот самый могущественный враг, который сотворил тебе потерю памяти, - вздохнул лорд Химринга, тоже беря нож и свою часть кочана. – Своим появлением ты порушил все его лиходейские планы. Сперва меня спас, потом сильмариллов нащелкал, потом регулятор, не к ночи будь помянут…

Тенька слушал подробности с разинутым ртом.

- …И вот сейчас я думаю, - подытожил Майтимо, - что если б я не оказался на той проклятой скале, то мы бы никогда не встретились. Прошел бы ты по нашему миру землями Ангамандо, да так и исчез. Но, конечно, торговаться с Моринготто за сильмариллы можно было и половчее.

- Да, - согласился мальчишка. – С нашими односельчанами ушами не захлопаешь! Малыха бы эти сильмариллы точно на мешок гороха сменяла!

- Не было у нас тогда гороха, - улыбнулся лорд Химринга. В его воображении почему-то возник Моринготто в здоровенном переднике поверх черных доспехов. – Но я бы на это посмотрел!

Сообща они покончили с капустой, и Майтимо достал книгу, бережно завернутую в несколько слоев ткани.

- «Артений Мавьяр», - восхищенно прочитал Тенька на обложке, которую лорд Химринга тоже восстановил своей рукой. – Ничего ж себе! В жизни меня так не называли! Хм… «ректор кафедры прикладного колдовства Института Принамкского края». Майтимо, а чего такое «ректор»?

- Самый главный.

- А, ясно. Интересненько это у меня получилось! «Пятнадцатый год от правления обды Климэн». Слышь, Майтимо, а какая она, наша новая обда?

- Незабываемая, - честно ответил тот. – Умеет командовать даже тобой.

- Это серьезно, - согласился мальчишка. – А чего в книжке почерк не мой, если я ее написал? Странный какой-то…

- Текст был напечатан, - объяснил Майтимо. – А потом я его обвел чернилами сверху, потому что никто больше не мог увидеть. Моринготто изменил ход истории, и многие вещи остались только для меня. Он нарочно сделал так, чтобы я все помнил, но ничего не мог изменить.

- Вот только шиш ему! – понятливо фыркнул Тенька.

Даже ребенком он нравился Майтимо все больше и больше.

Разорванное соседкой ощущение тепла и уюта возвращалось. Лернэ гремела горшками у печи и мало внимания обращала на скучные взрослые разговоры брата и гостя. Тенька подлил в чайник кипятка, и принялся листать страницы книги. Майтимо хозяйственно сгреб порубленную капусту в большой чугунок, добавил соли. Удивительно, как дети живут здесь одни. Сам он был намного старше, когда остался без отца, и у него имелась куча родичей, с которыми не затоскуешь. Одни братья чего стоят! Где же там Кано сейчас?..

Уют был нарушен столь внезапно, что Майтимо даже не успел снова спрятаться на втором этаже.

Входная дверь распахнулась с такой силой, что громыхнула щеколдой о стенку. В дом влетела разъяренная, но довольно миловидная женщина, таща следом за ухо зареванную девочку лет пятнадцати, судя по такой же миловидности – дочь.

- Вот я тебя и прищучила, охальник! – заорала женщина, двинувшись на Теньку и даже не замечая «сильфа». – Ты у меня сейчас за все получишь!!!

Первая мысль Майтимо была о каком-нибудь недоразумении, но колдун вполне понятливо заорал в ответ:

- Да ничего не было!

И принялся выбираться из-за стола, чтобы удрать. Но женщина оказалась проворнее и сцапала его за ухо свободной рукой, так дернув, то мальчишка ойкнул.

Майтимо счел нужным вмешаться.

- Что здесь происходит, леди?

- А не видно?! – рявкнула женщина, держа подростков на вытянутых руках. – Ишь, заступник выискался! Вот я его еще жениться заставлю, паразита!!!

- Не было ничего! – повторил Тенька, силясь освободиться.

- Ага-а, - подала голос зареванная девочка, - а как же в щечку-у-у… а на реке-е-е…

- Мы только целовались! – сменил тактику колдун.

- Да-а… а кто под юбку заглянуть проси-и-ил…

- Так ты ж не дала!

- А кто потом подружке мое-е-ей…

- А она дала!

- То есть, - определил Майтимо, - дело не столько в поругании чести, сколько в ревности?

- Тьфу ты! – женщина разжала руки, и дети плюхнулись на пол, потирая каждый свое ухо. – Что за нравы! В наше время такого не было!

- В наше тоже, - согласился лорд Химринга. – Тенька, тебе не стыдно девочкам под юбки заглядывать?

- Так интересненько же! – искренне воскликнул мальчишка. И попятился: - Ой, не надо за второе ухо!..

Но страшная расправа над охальником продолжения не получила.

В распахнутую уже дверь ворвалась запыхавшаяся Малыха, держась одновременно за сердце и подол передника.

- Там! – крикнула она. – Солдаты за рекрутами пришли! Аж на краю деревни встретила! Прячься, Артенька! – тут Малыха заметила Майтимо и охнула, едва не сев мимо лавки. – А-а-а!!! Ядри ж ты вошь! Воробушек!!!

- Ой, точно! – прозрела мать зареванной девочки. – Карау-ул!!!

- Дяденька Майтимо! – влезла Лернэ. – Съешьте солдат, чтобы они Тенечку в армию не забрали!

- А почему его должны забрать? – удивился лорд Химринга.

Но вопрос потонул в общем шуме.

- Не дам, не позволю! – снова принялась хлюпать носом зареванная девочка. – Я лучше за него замуж выйду!

- Да я лучше в армию! – вырвалось у Теньки.

- Ты меня не лю-у-у-убишь…

- Бей воробушка! – надрывалась Малыха.

- Пусть солдаты бьют, - возражала миловидная женщина. – Глядишь, до Артеньки не дойдет. Хоть и охальник, а один колдун на всю деревню, не к косой же Мирене нам ходить…

- Беги, Тенечка! – причитала Лернэ.

Тенька поднялся с пола, цапнул заветную книжку и метнулся было к выходу из дома, но отшатнулся, едва выглянув за порог.

- Они уже во дворе! Майтимо, айда за мной, а то и тебе достанется!

В такой суматохе вопросов лучше не задавать, и эльф помчался вслед за мальчиком на второй этаж. Уже преодолев половину лестницы и оглянувшись, он увидел, как в дверях появляются трое вооруженных мужчин с фиолетовыми повязками на рукавах, и как оставшиеся внизу женщины преграждают им путь.

- Быстрее! – крикнул Тенька. – Не мешкай!

Позабытая пластина льда на столе громко взорвалась, добавив дыма и неразберихи.

Беглецы вылезли через окошко второго этажа, выходившее на противоположную от двери сторону дома, спрыгнули на крышу низкого сарайчика-пристройки, а оттуда – на землю.

- Может, нам стоит вернуться и помочь? – спросил Майтимо, видя, как Тенька припускает в сторону леса. – Нельзя оставлять леди в опасности!

- Да ничего им не будет от наших солдат! – успокоил Тенька. – Кто ж женщину зазря обидит? Это меня в войска загрести могут или тебя поколотить. Ну, или ты их поколотишь, что тоже без надобности. Свои ж все-таки, не орденцы!

Подобная картина мира с трудом укладывалась у Майтимо в голове.

- А почему ты не хочешь в войска?

- Чтоб меня там прибили, как отца, Лерка совсем сиротой осталась, а три ближайшие деревни – без колдуна? Нет уж! Да они скоро уйдут. Поймут, что я опять удрал, и других ловить примутся.

Майтимо только рукой махнул.

- Тенька, у вас всегда так весело?

- Нет, что ты! – замотал головой колдун. И прибавил, подумав: - Не чаще двух раз в неделю.

- Значит, тебе частенько приходится скрываться по лесам, - сделал вывод Майтимо, глядя на раскинувшуюся впереди чащобу. – Наверное, и хижина у тебя построена на этот случай?

- Зачем мне хижина? – удивился Тенька. – Есть капище.

Двадцать девять минут спустя

Несмотря на, мягко говоря, непростые отношения с валар, Майтимо не мог не признавать, что у подножия священной горы Таникветиль и, особенно, во дворце Манвэ чувствует некую особую благодать, схожую по природе с тем светом, что жил в нем самом.

От Тенькиного капища он ожидал чего-то подобного, но ошибся.

Там была круглая поляна в самом сердце непролазной чащобы. И старые ивы полоскали на ветру длинными золотистыми волосами, а внизу цвели гигантские яркие ромашки вперемешку с белоснежными ландышами. От замшелых валунов в центре поляны веяло древней, непонятной жутью, а крохотный родничок между ними не журчал, а словно бормотал голосом живого существа. Майтимо почувствовал, как по коже бегут мурашки.

- Тенька, - шепнул он. – Ты уверен, что ваши высшие силы – это добро?

- Не-а, - буднично ответил колдун. – Они – Земля и Вода. Бывают добрые, бывают злые. Вон, обду у нас отняли на пятьсот с лишним лет – разве добро? А мне на своем капище всегда пожить дают – разве зло?

Настоящего зла Майтимо тоже не ощущал, поэтому немного успокоился. Кто их знает, этих творцов иного мира. У всех свои законы.

Тенька по-хозяйски плюхнулся на лесную подстилку у валунов, раскрыл книгу и приготовился вчитаться.

- Здесь нас точно никакая Малыха не найдет! – убежденно заявил мальчик. – Высшие силы пускают сюда только меня, потому что я колдун. И Лернэ, потому что она моя сестра. Если ты им понравишься, то и тебя будут пускать. Да ты садись, переждем до вечера!

Майтимо осторожно сел, расстелив плащ. Могучие ивы смыкались над головами. Где-то пел соловей, вторя журчанию родника. В жути этого места определенно присутствовало какое-то особое очарование, но лорду Химринга пока было трудно его ощутить.

- «Основы искажения естественных свойств и построение смещенных преломлений через простейшие вещества», - продолжил Тенька знакомство с обложкой книги. – Так, глава первая, векторность движения воды и света… Ого, интересненько. А о чем это я?

- Понятия не имею, - честно ответил Майтимо. – Я бы на твоем месте поинтересовался у высших сил, как они такое допустили. Прямо перед их носом какой-то злодей из иного мира пакостит лучшему колдуну Принамкского края, и в итоге не только наш мир летит кувырком, но и деяния вашей обды, их избранницы, между прочим!

- Спроси лучше ты, - посоветовал Тенька. – А то я даже толком не знаю, чего лишился.

- Ты лишился двадцати лет жизни, красавицы жены, троих детей, лаборатории, кафедры с учениками и целой кучи друзей! – в сердцах сообщил Майтимо и демонстративно глянул на родничок: - Как вы это прощелкали, высшие силы?!

- Интересненько, - задумался Тенька, перелистывая страницы. – А почему мне сейчас шестнадцать, если был сдвиг судеб, но не времен?

- Наверное, из-за пространственно-временного континуума, - блеснул эрудицией Майтимо. – Понятия не имею, что это, но прежде ты вечно все на него валил.

- Звучит внушительно, - оценил Тенька. – Может, и он виноват. О, гляди-ка, как я тут интересненько воду придумал преломлять! Слышь, Майтимо, а давай преломим ее еще интереснее, перенесемся в прошлое вашего мира и спасем тебя со скалы! А потом вернемся к нам и поможем новой обде.

- Как же мы спасем и поможем, если ты не умеешь толком колдовать?

- Придумаем чего-нибудь! И книжка на что? Я ж не дурак был, когда ее писал!

Майтимо представил свою реакцию, если в воздухе перед Тангородримом будет висеть не один Тенька, а еще его собственный двойник. И Финдекано потом явится. Да, при таком раскладе в реальность происходящего он полностью поверит не спустя пару дней, как это было, а в лучшем случае через неделю или месяц.

- Да, Тенька, - вздохнул он. – Ты не дурак. А вот твои высшие силы, балрог их задери, могли быть повнимательнее!..

- Майтимо, - укоризненно перебил Тенька. - Честно говоря, у нас принято обращаться к высшим силам не как к вашим валар, а с почтением.

- А пусть они сначала ведут себя не как наши… Стоп, откуда ты знаешь про валар?

Тенька недоуменно пожал плечами.

- Да как-то само сказалось.

Майтимо покосился на родничок уже с уважением.

- Ну-ка, что ты еще помнишь?

- Ничего, - мальчик задумчиво сморщил нос. – Я и про валар не помню, просто знаю, что сказать надо было так. Вдруг стал знать. А чего, ты думаешь, это высшие силы помогли? Они-то могут! Но не всегда хотят.

- Надеюсь, сейчас наши желания совпадают. Тенька, постарайся сказать еще что-нибудь такое же обнадеживающее!

- Я думаю, вода с капища хорошо подойдет для водяного зеркала. А еще разлом временной парадигмы не связан с векторностью искаженных преломлений, - Тенька заглянул в книжку. – Пожалуй, ты прав. В колдовстве можно найти интересненькое!

- Для начала – годится! – удовлетворенно улыбнулся Майтимо.

Где-то в неизвестности

Вид с высоты Тангородрима ничуть не изменился за столетия. И так же болела рука, перед глазами плыло, а во рту было сухо. Майтимо подумал, что, наверное, ему все привиделось в бреду: чудесное спасение, взорванный сильмариллами Ангамандо, отец, колдовство и кофе со сливками. На самом деле была только эта проклятущая скала и ощущение безнадежности.

- И вовсе не привиделось, - сказал Тенька, возникая в воздухе напротив. – Хочешь бутерброд?

- Лучше кофе, - возразил второй Тенька, медленно появляясь из пустоты рядом с первым.

- Предпочитаю накормить его боярышниковым вареньем, - высказался третий Тенька. И почесал мохнатенькое щупальце разумной жизни, которая копошилась у него за пазухой.

- Что будем делать с оковами, коллеги? – вопросил первый Тенька.

- Предлагаю исказить обратно этот лиходейский синтез! – внес предложение второй Тенька.

- Нет, давайте сперва напишем монографию, - третий Тенька взял любезно предложенные щупальцем перо и лист бумаги.

В этот момент над ними возник четвертый Тенька и лихо рубанул по цепи светящимся ярко-зеленым лучом.

Майтимо кувырком полетел вниз – и проснулся.

Никакого Тангородрима не было и в помине. А были Принамкский край, маленький домик, горячая печь, любезно очищенная хозяевами от хлама и мышей, и тихая темная ночь.

Майтимо мысленно выругался и перевернулся на другой бок.

По кухне за занавеской кто-то осторожно прошел и остановился напротив печи. Край подушки дернула тонкая, почти детская рука.

- Эй… Ты спишь?

- Сплю! – Майтимо отдернул занавеску. – Что тебе понадобилось среди ночи?

Взлохмаченный Тенька со свечой в руках, стоящий босиком на дощатом полу, удивительно напомнил лорду Химринга одного из многочисленных младших братьев. И взгляд такой же был!

Оставалось радоваться, что Тенька успел выйти из того возраста, когда принято виснуть на шее, заплетать волосы старшего в художественный колтун, отказываться есть кашу и требовать сказку по вечерам.

Здесь дело посложнее, чем сказка.

- Я читал, читал, - колдун для наглядности приподнял повыше заветную книжку, - и не понял ни крокозябры. Ты можешь объяснить, чего я здесь имел в виду?

- Балрог, Тенька! Если даже ты свои сентенции не понимаешь, то как могу помочь я?

Мальчишка понурился, и Майтимо стало стыдно. Пришел тут, высокий сильный воин из другого мира, завоевал восхищение ребенка, а теперь требует невесть что. Откуда в шестнадцать лет взяться знаниям, которые помогут написать эту книгу в тридцать с лишним?

- Залезай ко мне. Будем разбираться вместе.

Тенька поставил свечу, с готовностью взобрался на печь и раскрыл книгу на середине.

- Вот гляди, чего я тут пишу про многозадачности парных синусоид. Получается, что в ритмическом смысле амплитуда искажения колеблется вне контестиальных рамок, правильно?

- Угу, - кивнул Майтимо и подавил зевок.

- А если расщепить конус третичного члена равноудаленных сил, - воодушевленно продолжил колдун, - то искажение уйдет за границы старой синусоиды, образовав новую. И не важно, сколько процентов вещества при этом будет задействовано. Потому что новые синусоиды независимы от старых, хотя в метафизическом смысле образуют пространственно-временную пару, лишенную прямых отношений между частицами!

- Совершенно так, - с умным видом подтвердил Майтимо. – И что тебе не понятно?

Тенька задумался, водя пальцем по формулам, и удивленно протянул:

- А вот теперь все ясно… Спасибо, Майтимо! Ты гений! Без тебя бы я ни за что не разобрался! Слышь, а как рассчитывать график определения межмировых координат? Тут написано, что по преимуществу равных долей, а доли определяются по смыслу типового изменения естественных свойств.

- И? – Майтимо все-таки зевнул.

- Я не знаю параметры типового изменения! И здесь их тоже нет.

- Почему?

- Чего ты как неуч! Типовое изменение естественных свойств применяется при всех сложных видах колдовства, это самые азы, ими любой колдун пользуется. Но я их не знаю, потому что отец не успел научить, а сам я не пытался.

- Чтоб ты сгинул, Моринготто! – высказался Майтимо. – Финьо… тьфу, Тенька, не смотри на меня так. Я не колдун, не создатель колец и сильмариллов, не разбираюсь в зеркалах и сковородках. Если бы знал наперед, как все обернулось, то притащил бы с собой Тьелпе, который каким-то образом понял твои записи.

- Какого Тьелпе?

- Моего племянника. Он отлично умеет разбираться во всем этом.

- Тьелпе до Феанаро еще тянуть и тянуть, - машинально отмахнулся Тенька. – Мне вот другое интересненько…

- Опять! – воскликнул Майтимо, едва не полетев с печки вниз головой. – Ты снова сказал то, чего не мог сейчас знать!

- Не заметил, - вздохнул мальчишка, теребя книжный лист.

Майтимо постарался отрешиться от дебрей просвещенной науки и мыслить логически.

- Если ты говоришь, что эти азы применяют все, то почему бы тебе не найти колдуна, который более сведущ, чем ты, и может объяснить? Помню, ваша Малыха говорила о некой косой Мирене.

- Ты чего, - поморщился Тенька. – Миреня такая дура, что к ней даже за сухим льдом не ходят. Тут в город выбираться надо.

- А далеко до города?

- Смотря до какого. Редим под боком, но я про тамошних колдунов ничего не слышал. А Локит в паре дней пути, через него торговые тракты лежат, значит, народу всякого много. Мне б даже не колдуна, а еще один учебник раздобыть, где это подробнее описано, но откуда ж я знаю, какой.

Майтимо призадумался, и тут ему в голову пришла мысль, достойная зваться гениальной, хотя не имела отношения к колдовству.

- Дай-ка сюда свой талмуд!.. - он торопливо раскрыл книгу на последних страницах, пролистнул оглавление, глоссарий и торжествующе прищелкнул пальцами: - Гляди! Вот они, нужные тебе учебники. Все в библиографическом списке на сто двадцать пунктов. Только обращай внимание на даты: некоторые могут быть написаны в будущем.

- Да тут не некоторые, - вчитался Тенька, - а больше половины. А вот совсем древняя: пятнадцатый год от правления Ритьяра Танавы.

- Кто такой Ритьяр Танава?

Тенькины глаза восхищенно вспыхнули.

- Это легендарный правитель Принамкского края. Обда-колдун!

Майтимо живо представил себе помесь Теньки с Климой и почувствовал уважение к местным жителям, которые не только пережили такое, но и нашли в себе силы увековечить в легендах.

- Говорят, - продолжил мальчишка, - Ритьяр Танава со своей лихой конницей носился по всему Принамкскому краю, истребляя врагов!

Воображение лорда Химринга добавило к получившемуся образу полторы тысячи всадников Рохана, виденных в другом измерении. Картина выходила внушительная.

- Нам бы сейчас его сюда, правда? – мечтательно зажмурился Тенька.

Майтимо вздохнул, окончательно смиряясь с уделом старшего брата, чей долг не только вести безрезультатные беседы о пользе каши, но и вовремя избавлять от иллюзий.

- Не нужно. Как стало ясно на примере наших общих знакомых, легендарные герои прошлого часто не подозревают о собственной героичности и рождены ткать свою судьбу, а не перекраивать нашу.

Тенька украдкой растер слипающиеся веки. Майтимо подвинулся, приглашающе хлопнул ладонью по подушке.

- Ложись-ка спать. Прямо здесь, а то знаю я тебя: до утра не заснешь со своими экспериментами. Если твои высшие силы оказались столь любезны, что наградили тебя вот такими озарениями, то, как знать, может, они пошлют тебе знак во сне.

Тенька не заставил себя дважды упрашивать: устроился поудобнее, так и не выпустив из рук книжку, и вскоре ровно засопел, как умеют только дети. Майтимо даже на миг показалось, что он не за тридевять миров от родного дома, а в мирном Валиноре, и у мальчика рядом не белобрысые вихры, а несколько черных косичек. Или вообще детей двое, таких же рыжих с веснушками, как он…

С этими мыслями Майтимо сам не заметил, как задремал.

Четыре с половиной часа спустя

Сквозь неплотно задернутую занавеску струились солнечные лучи. Печь была прохладной, и сквозь сон Майтимо сделал вывод, что Лернэ еще не встала, чтобы ее растопить. Значит, сейчас очень рано, солнце едва поднялось. Хотя, Теньки рядом вроде бы нет. Куда его понесло с утра?..

Дом сотряс чудовищной силы взрыв, вырвав лорда Химринга из приятной дремы. Он кувырком скатился с печи и увидел, как с полок валится кухонная утварь. На втором этаже под аккомпанемент затухающего грохота завизжала Лернэ. По всей деревне гулко залаяли собаки, а от плетня шарахнулась любопытная соседка.

В Белерианде за подобные выходки принято ругать Моринготто. Но в Принамкском крае виновник другой.

- Тенька! Какого балрога?!!

Оконные ставни отворились, и в дом снаружи заглянула измазанная сажей рожица. У юного Теньки получалось напускать на себя виноватый вид лучше, чем у взрослого, но Майтимо все равно ему не верил.

- Все живы?

Эльф потер саднящий, дважды ушибленный затылок и ответил:

- Все. Но тебе сейчас не поздоровится!

Тенька философски вздохнул, совсем как прежде, когда недоученные аборигены почему-то расстраивались из-за его экспериментов.

- Слышь, Майтимо… А ты сараи чинить умеешь?

- Смотря насколько сильно они разрушены!

Тенька критически оглянулся через плечо, оценивая масштаб катастрофы, и перефразировал вопрос:

- А новые сараи умеешь строить?

- Чем тебе старый не угодил настолько, что его понадобилось взрывать?!

- Это не я, - вздохнул Тенька. – В смысле, он сам развалился. Вернее не сарай, а водяное зеркало. Я там чего-то интересненькое поменял, а оно ка-ак бабахнет! Но я не нарочно, честное слово!

Лорд Химринга сделал неутешительный вывод, что если прежде Тенька был непредсказуем только для окружающих, то теперь он сделался непредсказуемым еще и для самого себя.

Со второго этажа на негнущихся ногах спустилась перепуганная красавица Лернэ.

- Тенечка, что же ты натворил!

- Да ничего особенного, - поспешил успокоить ее брат. – Тот сарай уже все равно старый был, чего тут расстраиваться. Зато Майтимо теперь не надо там крышу латать. Потому что крыши нет. А соседка и прежде заикалась… Ну а что часть капусты из грядок повылетала – вовсе к лучшему, теперь не надо столько полоть. Кстати, интересненько знать, полезно ли колдовство для ускорения прополки?..

- Мне интереснее другое, - Майтимо поднялся с пола, опираясь на печь. – Почему у Тьелпе ни разу ничего не взорвалось?

- Он, наверное, все в точности по книжке делал, - невинно предположил Тенька. – Ой, не надо хотеть надрать мне уши!

Майтимо отвернулся, чтобы этот чтец по глазам не видел его взгляда. Не хотеть не получалось.

- Почему же ты делаешь не по книге?

- Я там не все понимаю, - напомнил Тенька. – Поэтому, как ты и сказал, попросил высшие силы дать мне знак! Интересненькое дело: если я не задумываюсь, что творю, то все очень даже получается!

- Это – получается?!

- Так я ж задумался, начал изучать! Вот оно и рвануло. Я сейчас опять попробую, но вообще думать не буду, о чем колдую.

Майтимо стало смешно.

- Ты всерьез рассчитываешь меня этим успокоить?

- А разве не выйдет? – искренне изумился Тенька.

- Вряд ли. Вот что, хватит на это утро разгромленных сараев и перепуганных соседок. Залезай в дом и помогай с уборкой. А после завтрака мы соберемся, отправимся в город и найдем какого-нибудь образованного колдуна, который объяснит тебе все, чего ты не понимаешь.

- А он захочет? – усомнился Тенька.

- Настоящих нолдор не тревожат подобные мелочи!

- Дяденька Майтимо, - испугалась Лернэ, - как же вы пойдете по ведским землям, с такими-то ушами…

- Для подобных случаев изобретен плащ с капюшоном!

Три дня и восемь минут спустя

Пожилой колдун с ленцой огладил аккуратно подстриженную бороду, взял из вазы спелую ягоду черешни и недовольно изогнул бровь.

- Хм. Вы занимаете мое время, судари.

Белая деревянная терраса была залита солнцем, внизу по улице сновали прохожие, огибая оставшиеся от дождя лужи. Невдалеке шумел пестрый локитский рынок.

- Значит, по-вашему, - повторил Майтимо, - в записях нет ничего путного?

Раскрытая книга лежала возле вазы с черешней. Колдун брезгливо тронул страничку кончиком мизинца, сгоняя назойливую мошку.

- Сей странный дилетантский… хм, опус не имеет ничего общего с нашей упорядоченной академической школой! Ничем не могу вам помочь.

- К варгам драным вашу академическую школу! Все, описанное в книге – работает!

- Сомневаюсь, - колдун придирчиво посмаковал черешенку. – Кто такой ректор Артений Мавьяр? Никогда не слышал о нем и его кафедре, хе-хе.

- Это я, - подал голос Тенька. – Я напишу эту книгу двадцать лет спустя. А сейчас мне нужно разобраться в паре деталей касательно общей систематики искажений…

- Вздор, - отмахнулся колдун. – Если вы автор данной… хм, макулатуры, то не понимаю, с какой радости я должен что-то вам объяснять. Поменьше фантазий, побольше почтения к устоявшимся нормам. Хм, вот здесь, - он обличающе указал мизинцем на схему водяного зеркала. – Что это за межвещественные связи? Что за, хм, парадигмы? Так никто не делает!

- Между прочим, - Майтимо перевернул страницы в конец, где располагался библиографический список, - здесь использованы материалы из книг древности, когда колдовство было в расцвете!

- Ведь это же старые мастера, - пожал плечами колдун. – Они заложили, хм, основы современной академической школы, и мы можем только следовать их дальновидным заветам, а не перекраивать на свое усмотрение.

- Но почему нельзя придумать что-то новое, интересненькое? – всерьез возмутился Тенька.

- Потому что мы с вами – не старые мастера! – убежденно заявил колдун, даже позабыв о черешне.

Тенька насупился. Он явно не считал себя потенциально хуже каких-то там «старых мастеров», но вслух говорить об этом не стал. Ему не полемика с колдуном нужна была, а знания.

- Объясните хотя бы основы построения межпространственных областей!

- Хм-хм. Настолько варварского способа, какой описан здесь, я все равно не знаю. И любой мой коллега в городе скажет вам тоже самое, хе-хе. Нельзя настолько попирать, хм, основы и переиначивать науку под свои нужды. Колдовство не терпит неуважения к авторитетам!

Майтимо скривился.

- Уверен, если бы ваш великий Ритьяр Танава в незапамятные времена так же благоговел перед какими-то «мастерами», то балрога с два его имя сейчас стояло бы здесь!

- В таком случае, - рассердился колдун, - отправляйтесь к Ритьяру Танаве, а не ко мне! Судя по вашей писанине, подобное возможно, хе-хе.

…Когда друзья спустились с террасы, солнце скрылось за синеватым маревом облаков. Горожане подозрительно посматривали в небо и ускоряли шаг, чтобы не угодить под грядущий дождь.

На нос Майтимо упала первая холодная капля.

- Ничего не получается, - вздохнул Тенька. – Это уже шестой. Кажется, я начинаю понимать, почему в моем библиографическом списке нет ни одной книги сегодняшнего времени. Приземленный нынче колдун пошел!

- Ты уверен, что они в самом деле бессильны тебе помочь?

- Ага, - мальчишка зажмурился: сразу две тяжелые капли угодили ему в макушку. – Сам же слышал: он иначе привык колдовать. А разбираться в моих способах ему претит уважение к «старым мастерам». Эх, нам бы сейчас тех мастеров…

Они пошли вниз по улице, нагоняемые дождевыми каплями. Майтимо поглубже натянул спасительный капюшон, а Тенька наоборот шел весь нараспашку, разглядывая дома. Он прежде не бывал в таких больших городах, как Локит.

- Если б можно было вытянуть из него нужные тебе знания, - поделился Майтимо, стискивая эфес, - я бы не пожалел меча. Но толку требовать с человека то, в чем он не смыслит?

- С меня же требуешь, - лукаво прищурился мальчик.

- Тенька! – не на шутку оскорбился Майтимо. - Разве я грозил тебе мечом?

- Не-а. Но ты так расстроенно вздыхаешь!

- Тебе мерещится. Настоящие нолдор не вздыхают! И не унывают. Сперва мы обойдем всех колдунов в этом проклятом городишке, а потом примемся за книжные лавки.

- Не завидую лавкам, - оценил Тенька. И мечтательно обхватил голову руками: - Эх, если б я помнил все, чего ты обо мне знаешь! Уж я бы в два счета!.. Вон, видишь лужу? Я бы ее сперва так, потом сяк, а еще эдак, и ух, чего бы интересненькое получилось… ой.

Указанная лужа озарилась нездешним перламутровым сиянием, а в ее глубинах блеснула радуга. Капли дождя, врезаясь в ровную гладь, не оставляли на ней кругов.

- Пойдем-ка отсюда поскорей, - насторожился Майтимо. – Зная тебя, могу предположить, что оно сейчас рванет.

- Да не, чему там рвать? Это ж водяное зеркало!

- Уже забыл про разнесенный сарай?

- Забыл, - признался Тенька. – Но здесь совсем другое! Давай лучше туда прыганём!

- Куда – «туда»?! Ты хоть знаешь, что по ту сторону?

Юный колдун почесал в затылке.

- Чего-нибудь нужное, наверно. На кой мне в ненужное проход открывать? Да чего гадать, прыганём и узнаем!

- Меня всегда поражала твоя беспечность, но теперь она переходит любые границы!

- Если во имя науки – то не беспечность, а эксперимент! Ну, сам подумай, если бы я когда-то не прыгнул куда ни попадя, то разве набрел бы на твой мир и спас тебя со скалы?

Майтимо вздрогнул.

- Это говоришь ты или опять наитие?

- А какая разница? – улыбнулся Тенька. – Так и так – все равно я!

- Вот же Моргот… - Майтимо с большим подозрением глянул в неведомые глубины лужи. - Я наверняка об этом пожалею. Давай руку. Еще не хватало нам прыгать порознь. И не смей радоваться, экспериментатор, я сию секунду могу передумать!