Князь Беркутов-Туманный. Диктатура Кошмаров (Щегол-10)

Глава 16

26 декабря 2514 по ЕГК

…К КПП «Липок» подкатили в семь двенадцать утра, прошли проверку айдишек, вырвались на оперативный простор, заехали на стоянку и подкатили к автомобилям Искрицких, Новгородцевых, Ермоловых и Граниных, вовсю молотившим движками. Главы всех четырех родов уже стояли навытяжку и ждали появления Воронецкого, но он не рискнул выбираться из «Эскорта», ибо за полчаса до этого узнал о «хобби» Конвойного-педофила, пребывал в ярости и боялся сорваться. В общем, мелкую троицу сдал с рук на руки я. Я же коротко описал успехи каждой девчушки, признал, что, «в принципе», доволен, уделил буквально две минуты Петру Алексеевичу, честно сказал, что очень спешу во дворец, попрощался со всей толпой, вернулся в «Буран» и сорвал его с места. Пять «Рубежей» сопровождения, дожидавшихся нас возле выезда на трассу, споро влились в наш кортеж и, врубив «люстры», дали жару. Или, если не кривить душой, поехали всего-навсего бодренько. Впрочем, на въезде в город помогли пробиться сквозь утреннюю пробку буднего дня, да и потом «тянули паровозом» до ворот дворцового комплекса.

Правильное прохождение аурных сканеров обеспечил генерал Ляпишев — встретил нас в гараже для членов Императорского рода, постоял у рабочего терминала дежурного до тех пор, пока через «рамку» не прошел Воронецкий, «восхитился» информации, высветившейся на экране, и поздравил Великого Князя с прорывом в первый ранг. А еще через полминуты, «удивившись» еще трижды, выдал фразу, которую планировалось трансформировать в нужный слух:

— Ваше Императорское Высочество, от всей души поздравляю вас снова: оказывается, ваш род прирос не одним, а двумя Князьями и Богатырем, что случается нечасто…

Кстати, радовался искренне. По моим ощущениям, прекрасно понимая, насколько усиление Виктора, Тани и Вики усиливает позиции главной ветви рода Воронецких. А еще крайне уважительно поглядывал на Максакову. Но не напрямую, а через отражения. Дабы не привлечь внимания придворных еще и к ней. Кстати, проводив нас до приемной Людмилы Евгеньевны, попрощался и свалил. По утверждению Дайны, на допрос очередного проворовавшегося родича государя. Ну, а мы следом за дежурной фрейлиной прошли в кабинет, ответили на приветствие Императора, Императрицы и Цесаревича, привычно заняли мягкий уголок и, отреагировав на повелительный жест самодержца, превратились в слух.

— У меня сегодня крайне напряженный день, поэтому я смогу выделить вам буквально минуты три… — со вздохом предупредил он и перешел к делу: — Игнат Данилович, сегодня днем будет опубликован указ о пожаловании вас чином действительного тайного советника за особые заслуги перед Империей. Де-юре к чину прилагается и должность — вы назначены моим советником по всем вопросам, связанным с магическими аномалиями — но де факто обрели только кое-какие права и привилегии без обременения обязанностями. Кстати, на самом деле название вашей должности куда более благозвучно, но я его, каюсь, пока не запомнил. Далее, как вы, наверное, догадываетесь, порадуются за вас немногие, а ряды завистников пополнит изрядное количество неофитов. Но вам к такому не привыкать, а мне станет чуточку легче, так как мой моральный долг перед вами и вашими напарницами постоянно растет, а воздать добром за добро получается в разы реже, чем требует душа. На этом у меня все. Если у вас есть какие-нибудь пожелания или просьбы, то я весь внимание.

Скромничать я не стал — сообщил, что в этом месяце мой род прирос еще семью Богатырями, соответственно, они честно заслужили личное дворянство.

Император заявил, что этот вопрос сегодня же решит его сын, спросил, есть ли еще какие-нибудь пожелания или просьбы, выслушал отрицательный ответ, попрощался и ушел.

Цесаревич тоже свалил достаточно быстро. Сразу после того, как от всей души поблагодарил за легализацию настоящих рангов его сына, невестки и родственницы, заявил, что моих Богатырей «уже ждут» в спецотделе, и мрачно посетовал на сумасшедший дом, творящийся в Империи перед празднованием Нового года. А через несколько минут после его ухода Людмила Евгеньевна послала лесом Виктора и его команду, дав понять, что собирается обсудить с нами, Беркутовыми-Туманными, пару-тройку конфиденциальных вопросов.

Уроженцы моего прежнего мира оскорбились бы до глубины души. А эта четверка, воспитанная в традициях Надежды, сочла «поведение» Людмилы Евгеньевны абсолютно нормальным и свалила… изучать Витин экземпляр «Метелицы», вроде как, уже доставленный в дворцовые гаражи.

Воронецкая молчала до щелчка дверного замка, потом перепроверила, включена ли «глушилка», и поймала мой взгляд:

— Игнат Данилович, скажите, пожалуйста, вы просчитывали последствия своей помощи одноклассницам Полины Сергеевны и Елизаветы Демьяновны?

Я утвердительно кивнул и предельно подробно описал свои хотелки.

Женщина задала пяток уточняющих вопросов, выслушала ответы, на пару секунд ушла в себя, а затем удовлетворенно кивнула:

— Толково. Да, кое-какие нюансы этого плана стоит скорректировать, но, в общем и целом, он выглядит более чем достойно и с гарантией обнулит все шансы Новгородцевых, Ермоловых и Граниных использовать ваш интерес к их юным родственницам для личного обогащения, повышения влиятельности или «инфильтрации» в программу «Космос». Поэтому глав всех трех родов я вызову к себе, «обрадую» и загоню в нужный коридор возможностей уже сегодня. И помогу вам правильно дистанцироваться от перевода девочек в Дом Гимназисток: отправлю туда Татьяну Тимофеевну и Елизавету Демьяновну: первая построит руководство этой богадельни, а вторая превентивно объяснит учащимся, что задирать ее протеже вредно для здоровья.

Тут я невольно улыбнулся, представив, как разойдется Злобная Мелочь, получив подобный карт-бланш, воочию увидел развалины «этой богадельни» и был выбит из «грез» веселым смешком Императрицы:

— Да, Игнат Данилович, будущие фрейлины в серьезной опасности. Как, собственно, и руководство Дома Гимназисток. Но хорошая встряска им не помешает, так что пусть девочки как следует порезвятся…

…За время нашего пребывания во дворце в центре города случилось больше двух десятков серьезных аварий, и Новомосковск практически встал. Поэтому всю дорогу до Никитино я крыл последними словами будни, зиму и криворуких водителей, страдал из-за того, что передвигаюсь не на «Орлане», и тосковал по «Рубежам» сопровождения. Но стоило подъехать к особняку и засечь прозрением«силуэты» родственников, как меня переключило в рабочий режим, и он вытеснил из сознания все лишнее.

В общем, всю не особо торжественную, но чрезвычайно теплую встречу с Ближним Кругом я не только млел от искренних улыбок, но и планировал будущие разговоры. А после того, как принял душ, переоделся и добрался до кабинета, начал вызывать к себе старших родичей, выслушивать их доклады, «делать выводы» и, конечно же, грузить по полной программе всевозможными боевыми задачами. В результате отстрелялся уже через час десять, проводил… хм… любимым навыком семь «силуэтов» новоявленных Богатырей и одного Кошмара-«двоечку», уезжавших в спецотдел, и потопал выполнять наименее важное из обещаний, данных за это утро. А для того, чтобы не вызвать Жуткую Обиду, вызвал супруг и сестренку в лифтовый холл третьего этажа.

В результате в вотчину Софы и Тани спустились вчетвером, вломились в ателье и потерялись во времени почти на полчаса. Да-да, шубами, пошитыми ими и «оттюнингованными» Валерием Константиновичем, любовался и я. Ибо выглядели они воистину волшебно.

Правда, в какой-то момент очарование красотой уступило место прагматизму, и мне захотелось выяснить, какие из этих шедевров созданы для Воронецких, но мои дамы вредничали не так уж и долго. И пусть в качестве моральной компенсации за «черствость» выпросили разрешение остаться в Царстве Меха, Кожи и Артефактов «еще на часик», но я счел возможным проявить великодушие. Поэтому похвалил… хм… бывших еще раз, поднялся к себе и перешел в Клинику. К дожидавшейся меня Ксении Станиславовне.

На ее пациента смотреть поленился — знал, что он здоров, что ни разу не просыпался и что придет в себя чуточку заторможенным, поэтому переключил целительницу в режим ученого правильным вопросом и порядка четверти часа слушал восторженный монолог, в котором понимал в лучшем случае три слова из пяти. Тем не менее, Самый Главный Тезис — «Мобильный реанимационный комплекс может пригодиться только в качестве киберхирурга при проведении операций, требующих особой точности, на простецах или на Одаренных, не прижививших регенерацию. А вот информация из баз данных МРК воистину бесценна!» — в сознании отложился. Так что я со спокойной душой назначил женщине время следующей встречи, вернулся в особняк, телепортировался в мастерскую БИУС-а, вызвал к себе младшенькую и описал имеющиеся потребности без купюр:

— Свет, сегодня ночью из барокамеры лаборатории номер два, наконец, откачали воду, и Дайна, послушав разговоры спасателей, заявившихся в это помещение, выяснила, что объект принадлежит французам. Эти уроды меня уже достали, поэтому я решил помочь им допереть, что им тут не рады…

— Как именно? — полюбопытствовала супруга.

— Шарашить коротким замыканием и мозголомкой за тысячные доли секунды до завершения формирования гиперпространственной струны. Так что нам необходимы артефакты, работающие через прокол и управляющиеся Дайной.

Во взгляде младшенькой появилось понимание:

— Ты хочешь создать иллюзию того, что мы каким-то образом закрыли Надежду для любых перемещений через гиперпространство и «привязали» эти умения в планетарном масштабе к определенному типу его возмущений?

Я утвердительно кивнул, и девушка ехидно заулыбалась:

— Ну да, мы, Беркутовы-Туманные — великие маги и можем все! Кстати, как я понимаю, кошмарить амеров и инициативных идиотов из СНС будем в том же режиме, верно?

— Ага.

— Здорово! Будут вам артефакты. Мощные-премощные!

В ее голосе прозвучало настолько острое предвкушение,

что я невольно задал уточняющий вопрос:

— Придумала еще какую-то гадость?

— Скорее, додумалась до использования в качестве основы для будущих артефактов не костей высокорангового зверья, а метаморфированных рогов и когтей: уверена, что переход на эти материалы позволит повысить мощность вложенных плетений как минимум ранга на три-четыре. То есть, артефактные короткие замыкания и мозголомки будут бить почти как Кошмар-«пятнашка»!

Я присвистнул, проэкстраполировал идею, заставил себя унять аппетиты и придержал супругу, рванувшуюся, было, к верстаку, за предплечье:

— Свет, солнце, не спеши: у нас на носу — возвращение первого пациента в его родной мир и очередные переговоры с представителями Совета…

…Плоскость межпространственного перехода сформировалась на две с половиной минуты позже запланированного. Мы с Ольгой отнеслись к этой задержке философски, так как знали, что в лаборатории произошел небольшой сбой программного обеспечения, но специалисты его уже устранили, и «окно» вот-вот откроется. Ксения Станиславовна тоже держалась молодцом, так как видела, что мы абсолютно спокойны, и не напрягалась. Зато министр обороны, с момента возвращения в сознание «живший» в докладах своего БИУС-а и не слышавший докладов моего, успел понапридумывать всякого-разного. Да, как только я качнулся к иллюзии, изображавшей вход в скальный коридор, слегка приободрился, но всю дорогу до портального зала сдерживал желание перейти на бег, а после того, как вышел к очередной «пачке» гостей, дожидавшихся нашего прихода, гневно потребовал объяснений у генерала Мезенцева.

Игорь Архипович пропустил его монолог мимо ушей, поймал мой взгляд и вежливо поздоровался. Потом уважительно поклонился моим спутницам, извинился за «небольшой технический сбой», задержавший своевременное открытие перехода, прошел к креслу, чем-то понравившемуся в прошлые визиты, опустился на сидение и угрюмо уставился в стену.

Я знал, по каким причинам он пребывает в дикой ярости, и был с ним солидарен. Но не мог себе позволить демонстрировать настоящие чувства, так что поймал взгляд «молчаливого» КИММ-овца, ответил на сухое приветствие едва заметным кивком, мазнул взглядом по лицу испуганной дамы лет, эдак, пятидесяти с портативным медицинским тестером наперевес, хмуро оглядел с головы до ног четвертого гостя — латиноса с невероятно высокомерной мордой и массивным криоконтейнером в правой руке — снова посмотрел на КИММ-овца и вопросительно выгнул бровь.

— Алевтина Станиславовна Золотарева, профессор медицинских наук, заслуженный врач СНС, директор НИИ имени Мечникова и эксперт, которому поручено проверить качество проведенного исцеления… — медленно и тягуче сообщил он, «дал мне время осознать» свой монолог и нехотя переключился на типа, который разглядывал Олю, как покупатель — приглянувшийся товар: — Рауль Альваро Вальдес, чрезвычайный и полномочный по— …

Я дал волю гневу, который сдерживал почти двое суток, еще на слове «чрезвычайный»:

— Господин Свирин, скажите, пожалуйста, а с какого перепугу вы решили, что вправе тащить в наш мир кого попало?

— Игнат Данилович, согласно межгосуда— … — начал, было, он, но был перебит послом, привыкшим ко всеобщему преклонению:

— Молодой человек, вы начинаете хамить!

— Не «молодой человек», а «Ваше Сиятельство»! — холодно процедила Ольга, приложила латиноса слабеньким оглушением и продолжила процесс воспитания: — Вас на Надежду не приглашали, соответственно, единственное, что вы можете себе позволить — это стоять в уголке, молчать в тряпочку и смиренно ждать, пока мой супруг, который, кстати, неизмеримо выше вас по статусу, разрешит вам заговорить.

Мощность своего рода «щелчка» по разуму была подобрана правильно, так что мистер Рауль Альваро не только не потерял сознания, но и осознал все, что наговорила ему моя благоверная. Ну и, конечно же, озверел — толком не оклемавшись от воздействия, поднял с пола выроненный криоконтейнер, выпрямился, уставился мне в глаза и собрался заявить что-то язвительное,

но влетел спиной в стену. А Ольга добавила в свой голос закаленной стали:

— Мистер Вальдес, вам слова не давали! Поэтому, если вопрос, который вы пытаетесь поднять, жизненно необходимо обсудить немедленно, то дайте об этом знать поясным поклоном. И еще: третьего предупреждения не будет — я не терплю неуважения к главе нашего рода, поэтому следующей попытки продемонстрировать что-либо, кроме почтения, вы не переживете — я убью вас, как бешеную собаку.

Мужичок оказался с норовом — почувствовав, что она ни разу не шутит, он заставил себя выпрямиться, коротко кивнул, поднял многострадальный криоконтейнер, снова оказавшийся на полу, повернулся ко мне и сложился в поясном поклоне. А после того, как получил разрешение говорить, расплылся в злорадной улыбке:

— Ваше Сиятельство, наши государства уже договорились. Да, этот факт вам может не понравиться, но вы все равно будете вынуждены принять новую реальность. Ибо детские игры закончились, а взрослые вы — прошу прощения за некоторую жесткость формулировки — не потянете из-за отсутствия знаний и слабости позиции. Да, вам кажется, что это не так. Но прежде, чем начинать возмущаться или продолжать строить из себя великого дипломата, загляните, пожалуйста, в этот криоконтейнер…

Он открыл его сам. И повернул так, чтобы я увидел содержимое — кисть женской руки с приметным кольцом на среднем пальце. Увы, моя реакция оказалась о-о-очень далека от предсказанной амеровскими аналитиками — вместо того, чтобы побледнеть, отшатнуться или, на худой конец, попробовать потянуть время каким-нибудь уточнением, я равнодушно пожал плечами:

— Рука моей тетушки Александры Никифоровны. С вероятностью в сто процентов настоящая. И, в вашем понимании — великолепный аргумент для банального шантажа. А в моей системе координат — не более, чем очередное оскорбление. И раз ваше государство выбрало войну, значит, я вправе ответить тем же…

После этих слов я неспешно стянул с запястий эффекторы артефакта сокрытия, пару раз подкинул на ладони и вернул на место. После чего холодно оглядел простецов, сложившихся в приступах жесточайшей тошноты:

— Вы живете в иллюзорных представлениях о всесилии цивилизаций, развивающихся по технологическому вектору, и даже близко не представляете возможностей магов моего уровня. Так вот, стоило мне рассинхронизировать артефакт, нейтрализующий воздействие моей ауры на организмы простецов, как вам расхотелось жить. И это было лишь прелюдией. А теперь я помогу понять, по какой причине с родом Беркутовых-Туманных больше никто не воюет. О-оль…

Услышав свое имя, моя благоверная всадила в посла оплеуху и четыре окостенения. Первый навык прижал посла к стене и надежно зафиксировал, а остальные «заблокировали» плечевые и коленные суставы. А потом началось самое интересное — Ксения Станиславовна подняла криоконтейнер, вернула в него руку моей тетки и поднесла поближе к мистеру Вальдесу. Поэтому его левая кисть, отрезанная скальпелем и поймавшая гемокоагуляцию, чтобы не кровить, упала в подходящую емкость.

Рауль, естественно, заорал, но нам было до фонаря — Ольга бесстрастно отчекрыжила и уложила в криоконтейнер правую кисть, наша целительница даже не поморщилась, а я с интересом наблюдал за процессом. Не отвлекался и дальше. То есть, все время, пока обе верхние конечности «чрезвычайного и полномочного» превращались в аккуратные «обрезки» плоти и забивали не такую уж и большую емкость. Вмешался всего один раз — после того, как жена добралась до плечевых суставов и вопросительно посмотрела на меня.

— Я уверен, что мистер Вальдес считал себя невероятно умным, хитрым, харизматичным и отважным МУЖЧИНОЙ… — усмехнулся я и добавил. — А зря…

— Намек поняла… — ухмыльнулась она, зарастила обе раны исцелением и ударила испепелением. По гениталиям и прямо через одежду. Потом исцелила и эту рану, заткнула истерику посла оглушением, деловито опустила крышу криоконтейнера, разобралась, как закрывать замки, и передала его КИММ-овцу, пребывавшему в состоянии шока: — Мистеру Раулю Альваро Вальдесу не до переноски тяжестей. Так что вам придется ему помочь. И передать наше послание его подчиненным или телохранителям, которые наверняка ждут в лаборатории.

Пока она говорила, тело, переставшее фиксироваться оплеухой, осело на пол, и к нему скользнул силуэт моей младшенькой. Вживлять «заготовки» проколов в череп.

Я мысленно назвал ее красоткой и неспешно повернулся к профессору медицинских наук, судя по расфокусированному взгляду и румянцу на щеках, пребывавшей в режиме безумного ученого:

— Алевтина Станиславовна, проверьте, пожалуйста, качество исцеления господина Зиновьева.

— Эта девушка оперировала без инструментов, перерезала кости так, как будто они не плотнее воздуха, мгновенно коагулировала кровь и мгновенно заращивала раны! Получается, что вы действительно являетесь магами?!!! — протараторила она, не сумев выйти из режима анализа увиденного.

— Да, мы действительно являемся магами… — кивнул я и повел рукой в сторону министра обороны, к слову, пребывавшего в задумчивости.

Золотарева поблагодарила за ответ, на всякий случай использовав титулование, извинилась, подошла к журнальному столику, развернула тестер в рабочую конфигурацию, подозвала к себе Зиновьева и потребовала закатать рукава. А минут через восемь, изучив «простыню» с результатами анализов, потерла ладонями лицо, прочитала итоговое заключение еще раза два и повернулась к КИММ-овцу:

— Марат Борисович, человек, которого я осмотрела, абсолютно здоров, все маркеры, о которых вы мне говорили, на законных местах и, вне всякого сомнения, являются настоящими, а тестовый отклик от БИУС-а соответствует прежнему. Но ни один из синдромов, о которых говорилось в истории болезни, не лечится!!!

— У вас… — уточнил я и спросил у Свирина, есть ли у него какие-нибудь претензии к качеству исцеления.

Он отрицательно помотал головой и заикнулся, было, о готовности их стороны перевести на Надежду второго пациента, но был прерван на середине предложения:

— Марат Борисович, с попустительства вашей стороны меня попытались шантажировать. Я считаю это нарушением духа договоренностей, поэтому ни о каком продолжении сотрудничества не может быть и речи до тех пор, пока вы не найдете способ компенсировать мне моральный ущерб. Следующий раз я позволю открыть «окно» пятнадцатого февраля. Не решите созданную вами проблему за один-единственный раз — закрою Надежду на год. На этом у меня все. Хотя нет, не все: на этом носителе — цифровая копия фильма о последних минутах жизни господина Прохорова, снятого на пленочный киноаппарат. Вот теперь действительно все. Ждите появления межмирового перехода…