Колыбельная для ночницы

Глава 14

Появление Полины спасло Зосю.

Хотя это была не совсем она — всего лишь призрачная проекция одной из близняшек, образ, посланный сюда, чтобы помешать Андрею.

И у неё всё отлично получилось.

Полина отвлекла внимание колдуна от Зоси, и, пока они пререкались и спорили, девушка смогла отползти подальше от стены.

На ногах Зося не устояла бы — Андрей успел потянуть у неё достаточно силы.

Зося ощущала себя беспомощной невесомой былинкой, которую с лёгкостью можно перешибить пополам одним лишь слабым ударом.

В голове продолжало жужжать и потрескивать, сердце заходилось в истерическом стуке.

Хорошо, что малышка была рядом и маленьким якорьком связывала её с действительностью, не позволяя совсем провалиться в беспамятство.

— Я пришёл, чтобы забрать своё! — Андрей прожигал призрачную Полину взглядом. — Эта девка — моя законная добыча!

— Обойдёшься. — грубо оборвала его Полина. — Девка нужна нам здесь. Мы должны обезопасить себя. Должны быть уверены, что она надёжно упрятана и никогда нам не помешает.

— Она и не помешает. Не сможет. Мне немного осталось допить. Отдайте девку — и мы уйдём. Вы больше её никогда не увидите.

— Обойдёшься! Девка — наша и нашей останется. Мы скормим её особняку. Не тебе одному хочется кушать. — призрак Полины гаденько хихикнул. — Этому дому давно не приносили жертв. Мы собираемся устранить эту оплошность.

— В последний раз предлагаю… — угрожающе начал Андрей, но Полина перебила.

— Заткнись, колдунок. А лучше — убирайся!

— Жалкая оболочка! Да я… тебя… — Андрей резко прищёлкнул пальцами, выпуская из-под ногтей огненный сгусток. Тот с силой врезался в стену и, выстрелив фейерверком искр, погас. А сквозь щели противно потянуло палёным.

— Бабкин недокормыш! — презрительно прошипела Полина. — Не дорос еще мне угрожать!

— Не много ли ты о себе возомнила? Жалкая личинка Авигеи!

— Мамушка Авигеюшка меня выпестовала и в люди выпустила! Подсадила к девице-красе, да не к одной. Двое их, сеструшечек на-одно-личико! Двое красавиц. Уж я и сестричку её прибрала-опутала. Успела. Расстаралася-я-я, — противным ломающимся голосом протянула Полина. — А ты, ты, ты — недокормыш! Вот! Без бабки Прасковки — никто! Вот! Вот! Вот!

Она состроила колдуну кукиш и трескуче рассмеялась.

Андрей зарычал в ответ и снова бросился огнём, но пламя так и не долетело до цели.

— Не получается? Вот досада-то! Вот беда-то! — откровенно глумилась над ним Полина. — Ты, пробуй, пробуй, недокормыш. А я посмеюся-я-я-я…

— Я тебя уничтожу! — Андрей припал к стене и шумно подул сквозь трещины.

В зеркальный коридор просочилось едкое вонючее облачко, от которого у Зоси немедленно засаднило в носу и больно ожгло горло.

— Давай, давай, — подбодрила колдуна Полина. — Меня этой отравой не проймёшь, а вот девчонке твоей поплохеет. Может и совсем перекинется, девчонка-то. Давай, давай.

Покосившись на бьющуюся в приступе кашля Зосю, она всё же подула на облачко, загоняя его обратно в щели, и Андрей уже на своей стороне развеял его одним движением пальцев.

— Давай попробуем договориться, — решил он сменить тактику. — Девчонка всё равно не жилец. У неё почти не осталось дзядки.

— Вот, вот. Я вовремя успела. Без дзядки от неё никакого толку, никакой пользы.

— Так отдай её мне, и разойдёмся. К чему тебе бесполезная вещь.

— Девчонка останется здесь. И она, и этот ребёнок. Они нужны дому. Это наша дань месту за то, что принял нас, разрешил использовать в своих целях.

— Дому хватит и одного ребёнка! А нет — так добудешь ещё. Мало что-ли детей вокруг. Пошлёшь за ними своих помощников. Буку или букачку. Да кого угодно. У тебя их целая свита. И все спецы. Кто рядом ошивается, того и пошлёшь. Пускай отрабатывают.

— Когда надо будет — тогда и пошлю. Кого захочу — того и пошлю! Не указывай мне, что делать и кого посылать! — раздраженно зашипела Полина. — Дому требуются двое — женщина и ребёнок! Так издавна идёт! Так и продолжится!

— Ну так замани-используй другую дурочку. А эту отдай мне!

— Не видать тебе её, колдунок! Нажресси теперя другими. — голос Полины вновь поменялся. — Знаю-знаю, сколько девок по твоей вине сгинуло! Помню-помню, скольких сгубил! Матушка-Авигеюшка обо всём нашептала, когда в мир отпускала! Вот! Вот! Вот!

— Давно пора этой бабке шею свернуть! — Андрей сжал кулаки. — Знаю я один обряд…

— Утихни, колдунок. Руки коротки, не дотянесси до неё. Ногти пообломаешь. Занимайся лучше своими подружками, недокормыш!

— Нет, погоди! Я…

— Ты меня утоми-и-и-л. Утоми-и-и-л! Про-ва-ли-вай!..

Призрачная фигура Полины дрогнула и стала распадаться на неровные бледные хлопья.

— Подожди! Мы не договорили! — Андрей в ярости ударил по стеклу, и хлопья подплыли к нему, облепили стену, постепенно скрывая за белой пеленой беснующегося от собственной неудачи колдуна.

С исчезновением Андрея и Полины в коридоре стало пусто и тихо.

Девочка больше не плакала — лишь тряслась да икала от страха.

Зося хотела её обнять, но не смогла пошевелиться. Слишком много силы удалось вытянуть из неё Андрею.

Нужно было сказать что-то ободряющее, нужно было попытаться успокоить малышку, но у Зоси закончились и слова, и мысли. Она чувствовала себя такой же маленькой и беспомощной как девочка. Способной лишь трястись и плакать.

Когда стену снова заволокло дымкой, она обреченно подумала, что это возвращается Андрей, но, по счастью, ошиблась.

Зосе снова показывали её квартиру. Её комнату. Спальню.

Она была совсем рядом — обманчиво близкая и такая же далёкая!

Вот кровать. Вот шкаф. Вот туалетный столик.

На нём среди баночек и пузырьков кто-то пристроил две толстые свечи конусной формы. Это были так называемые ведьмины свечи без фитилей. Их приготавливали, скатывая из воска и трав, и использовали при проведении ритуалов. Зося читала об этом, но «вживую» никогда раньше не видела.

Свечи уже прогорели, и теперь сильно дымили.

Серая мгла расползалась по комнате, постепенно скрывая предметы. Зося даже уловила чуть сладковатый запах сгоревшей травы.

Вот дымная завеса дрогнула, и в её середине образовалось большое пятно.

И в нём Зося увидела… себя! Точнее — своё отражение!

Она зажмурилась, пытаясь отогнать морок, а когда взглянула снова — отражение будто бы усмехнулось и слегка кивнуло.

Тогда Зося медленно подняла руку, потянулась к нему, но отражение жеста не повторило. Наоборот, покачало головой, а потом заговорило с ней!

— Что? Что ты говоришь? Я не слышу… — прошептала Зося, уже ничему не удивляясь.

Отражение вздохнуло и медленно, по слогам повторило фразу.

Один раз. Еще. И ещё.

Фраза была короткая, и Зося напряглась, пытаясь считать её смысл по губам.

Кажется… кажется это было что-то вроде «Я… вас… вытащу»?

Да. Точно. Отражение говорило именно это.

— Я! Вас! Вытащу!

И хотя это прозвучало так обнадёживающе, Зося не откликнулась на это обещание.

Пустые слова. Одни лишь слова.

У неё обычный бред и видения от шока. Вот и мерещится всякое…

В памяти всколыхнулось позабытое знание о том, что увидеть своего двойника — к переменам.

Но можно ли считать отражение — двойником?

Зося снова посмотрела на стену, но лицо отражения вновь смазалось из-за дыма. Он был такой густой и плотный, что у Зоси по эту сторону стены заслезились глаза.

Зося моргнула, прогоняя слёзы, а потом тихо ахнула, увидев за стеклом вместо себя — Таню.

Подруга ободряюще улыбнулась ей, взяла что-то тонкое и острое, похожее на спицу, и медленно провела им по трещинкам, оставленным усилиями Андрея.

От неприятного скрежета тело Зоси покрылось мурашками, а сквозь трещины наконец-то просочился слабый Танин голос. Только вот обращалась она не к Зосе, а к девочке, что была рядом с ней.

— Ты называла кому-нибудь своё имя?

Малышка Тане не ответила, лишь сильнее зарылась лицом в своего медвежонка.

— Ты называла кому-нибудь своё имя? — Таня повторила вопрос, но девочка продолжала молчать.

— Ты знаешь, как её зовут? — теперь Таня смотрела на Зосю.

— Нет… — Зося только сейчас подумала, что до сих пор не поинтересовалась именем малышки.

— Это очень хорошо! — Таня опять улыбнулась и кивнула, а затем попросила Зосю подвести девочку поближе к стене.

— Ты хочешь к маме? — спросила она у крохи.

— Хочу-у-у, — заплакала малышка. — И мишка хочет. Ему здесь плохо.

— Ты скоро будешь дома! Я вам помогу, помогу тебе и мишке. Только ты должна меня слушаться и делать всё, что я скажу. Хорошо?

— Хорошо…

— Умница! И держи мишку покрепче, чтобы не потерять.

— Ты перенесешь нас к мамочке?

— Перенесу… — Таня сдвинула свечи и пузырьки, водружая на столик большую куклу в длинном кружевном платьице. — Смотри, кто у меня есть. Узнаешь её?

— Моя Принцесса. Она красивая, но скучная. И глупая. Я мишутку люблю.

— Как удачно! Значит, ты не будешь по ней скучать. Смотри, я сейчас поднесу Принцессу к стеклу, а ты попробуй взять её за ручку.

— Не хочу! Не хочу её брать! Она мне не нравится!

— Так надо, малыш. Ты должна попрощаться с куклой. Она… отправится к другой девочке. Тебе ведь не жалко поделиться игрушкой?

— Нет. — пролепетала малышка. — Пусть уходит.

— Тогда обними мишку покрепче и возьмись за куклу. — Таня говорила спокойно и уверенно, и только напряжение во взгляде выдавало её истинные чувства.

Таня собирается перетащить девочку к себе! — внезапно сообразила Зося.

Хоть бы смогла! Хоть бы у неё получилось!

Малышка медлила, и тогда Зося приобняла её за худенькие плечики, мягко подтолкнула к стене.

— Давай положим твою ручку сюда…

— Я боюсь! Там плохой дядька!

— Нет, нет. Андрей… дядька уже ушёл. Эта тётя хорошая. Она отведёт тебя домой.

— Правда?

— Правда! Видишь, Принцесса тебе машет? Пожми ей руку, вам нужно попрощаться.

Девчушка, наконец, послушалась и доверчиво потянулась к стене.

Когда она коснулась кукольных пальцев — послышался громкий хлопок, и перед Зосей всё расплылось.

Когда же зрение вернулось к Зосе — стена уже была обычной стеной.

Пропала и Таня. И девочка с плюшевым медвежонком

А возле Зоси на полу сидела Принцесса в кружевном платье.

Малышку с медвежонком Таня сразу отвезла родителям.

Когда первые эмоции от встречи немного поутихли — позаботилась о том, чтобы навсегда стереть из их памяти воспоминания о случившемся.

Ничуть не смущаясь, Таня положила руку на лоб сначала отцу девочки, потом и её матери, с удовлетворением наблюдая как меняется выражение их лиц. В завершение погладила по голове малышку и вручила её куколку-мотанку с маковыми зёрнышками внутри.

— Твоя новая подружка. Береги её! — прошептала вместо прощания и, воспользовавшись растерянностью родителей, сразу же ушла.

Теперь следовало позаботиться о Зосе. К сожалению, так же легко как девочку Зосю из зазеркалья не вытащить. Особняк уже успел почувствовать её и просто так не отпустит. Поэтому Таня собралась воспользоваться подсказкой усопшей ведьмы и отправиться туда, где всё началось. Она решила нанести визит бабке Филониде в Патрикевичи.

От ведьмы Таня получила не только подсказку, ей удалось добрать недостающую силу. Это произошло в тот момент, когда она укладывала бабку на кровать и вынуждена была прикоснуться к ней.

Полученная от контакта сила была так велика, что Таня едва справлялась с ней. Сила рвалась изнутри, требуя от своей новой хозяйки каких-то действий, неважно — хороших или плохих. Теперь Таня отлично понимала, почему ведьма не передала её всю сразу, а ограничилась лишь картиной и помощницей в двух лицах.

Вместе с силой приумножились и знания — стоило Тане только подумать о чём то, как в голове тут же всплывала подсказка.

Именно поэтому ей удалось достаточно легко обнаружить местонахождение девочки, а потом обменять её на куклу.

Для ритуала нужна именно нелюбимая игрушка, с которой девочка проводила бы меньше всего времени. Другое, еще более важное условие успеха заключалось в имени девочки. Точнее в его отсутствии. Её имя не должны были знать ни сёстры, ни Зося — никто.

Родители отдали куклу без вопросов, а вместе с ней и прядку волос, которую тоже попросила Таня.

Зосины волосы Таня забрала у Валюхи. Повезло, что кикимора сохранила немного и вплела их в браслетик.

В изготовлении нужных свечей участвовали почти все.

Соты с остатками мёда умыкнул у кого-то из соседей Порфирыч, оставив в качестве замены клочок своей шерсти.

— Это я им на удачу подкинул, чтобы в лифту не застревали… — бормотал подъездный, наблюдая как Таня положила соты в кастрюльку и, чтобы сберечь время и ускорить процесс, воспользовалась ведьминой силой.

Уже через несколько минут в кастрюле остался чистейший расплавленный воск без мервы.

Под восхищённые вздохи тэрэньки и гуканье сыча Таня покрошила в него прихваченные из дома мелко перетёртые листочки розмарина, сухую полынь и руту. А в конце добавила скрученные в колечко пряди.

Перемешав, выложила массу на пергаментную бумагу и сформировала что-то вроде пирамидки.

— Давай в холодильник упрячу, ты только заверни их в бумажку-то… — Валюха шумно вдохнула нежный, мягкий аромат воска и трав.

— Времени мало. Обойдёмся без холодильника, — Таня поводила над катанками руками, что-то шепча, и свечи почти сразу затвердели.

Прихватив их и куклу, Таня отправилась в Зосину комнату и велела её не беспокоить.

— А вдруг чего понадобится? — Валюхе очень уж хотелось присутствовать при ритуале. — Помощь какая? Или поддержка?

— Поддерживайте меня из кухни! Кстати, Зосина мать скоро придёт с работы. Не забудьте накинуть непрогляд!

— Сделаем. Но может все ж таки позволишь мне с тобой? Я тихонько посижу, мышкой у ног пристроюся…

— И не мечтай! Если тебя втянет в зеркало — вызволять оттуда не стану!

— Как втянеть? Зачем — втянеть? — забормотала испуганно Валюха, а Таня поплотнее прикрыла дверь и, наконец, занялась ритуалом.

Он должен был вывести её на пропавшую девочку.

Таня решила, что сначала попытается помочь ей, и только потом займётся освобождением подруги. То, что малышка оказалась в одном месте с Зосей было большой удачей, но вытащить обеих сразу Таня, к сожалению, не могла. Она уже поняла, что близняшки отправили Зосю в зазеркалье с двойной целью — не только, чтобы обезопасить себя, но и в качестве новой жертвы дому.

Многочисленные легенды, связанные с особняком, утверждали, что тот живой и нуждается в постоянной подпитке из человеческих эмоций и сил.

Между домом и каждым из его владельцев устанавливалась тесная связь, поэтому чтобы выручить Зосю требовалось обезвредить сестёр.

Оценив состояние Зоси через картинку, Таня прикинула, сколько времени подруга еще сможет продержаться. Выходило, что не слишком много. Поэтому в Патрикевичи Таня засобиралась сразу же после того, как вернула девочку родителям.

Она планировала воспользоваться помощью картины и очень надеялась, что перенос не повлечёт для неё неприятные последствия, как раньше. Поскольку в деревне Таня никогда не бывала и не могла сложить в голове картинку, она решила переправиться к Чуре, а уже от неё добираться до нужного места.

Вернув родителям малышку, Таня снова заехала к Зосе и столкнулась там с её матерью. В фартуке Валюхи, с деревянной лопаточкой в руке, мать с изумлением уставилась на незнакомую рыжую девицу, выходящую из спальни дочери. Однако Таня не растерялась и быстро приняла Зосин облик, а потом щелкнула пальцами, переключая внимание женщины.

— Зосенька, ты куда, доча? — с запинкой поинтересовалась та. — Я котлеты нажарила, картошечку запекаю. Посидели бы, поговорили. Как раньше, доча.

— Мамуль, дела. — Таня чмокнула мать в мягкую теплую щеку. — Шеф посылает в мини-командировку. Ему срочно понадобилось прошерстить архивы…

— Как! Опять уезжаешь! — мама всплеснула руками. — А что же без вещей-то, Зось? Когда вернёшься?

— Мамуль, думаю управиться одним днём. Ты не переживай. Я обязательно вернусь! — Таня провела ладошкой перед маминым растерянным лицом, и та сморгнула и улыбнулась.

— Зосенька. Я знаешь, спросить хотела… Неловко говорить даже… ты не подумай, что я ненормальная какая…

— Ну что еще, мам? Я спешу.

— Ты ничего не замечала в последнее время? У нас в квартире? Не слышала голоса? Смех? Тихое пение?

— Да то соседи, мам. Стены же тонкие.

— Я тоже так подумала, пока не увидела в зеркале женщину… — мать слегка покраснела. — Маленькую, кудрявую… Зыркнула на меня и пропала. Только запах остался. Такой неприятный и сильный! У меня даже голова закружилась.

— Это от переутомления, мамуль. Совсем ты заработалась, моя безотказная. Вон, даже из отпуска сдернули.

— Я и правда что-то устала, — мать потерла лоб и вздохнула.

— Вот, вот. Вернусь — отправлю тебя на дачу. И чтобы без возражений! А в зеркале ты больше никого не увидишь. Правда же? — Таня сделала акцент на последних словах, специально для ушлой кикиморы. — Всё, мамуль. Я убежала.

На лестнице к ней сунулся было Порфирыч, но Тане некогда было разговаривать. Велев подъездному приглядывать за порядком квартире, она унеслась к себе.

Дома с порога закричала приживалке, чтобы доставала картину, сама же ринулась на кухню — соорудила несколько бутербродов, налила термос чая, бросила в рюкзачок пачку печенья и несколько конфет. Переодевшись в любимый спортивный костюм, отыскала среди развалов диванных подушек невесомую косыночку Чуры и, не заморачиваясь с ритуалом, шагнула к картине и постучала пальцем по холсту.

— Хозяйка! — Прошелестела за спиной Томочка. — Какие будут указания?

— Разберитесь с клиентами. Для всех я в отпуске. И будьте на связи. Не теряйте меня.

— Сделаем. Береги себя…

— Обязательно! — Таня, не оборачиваясь махнула рукой и снова постучала по холсту.

— Кто там еще? Кого принесло незваным? — ворчливо поинтересовались с той стороны.

И тогда Таня, не отвечая, прыгнула вперёд. Она рисковала врезаться головой в стену, но этого не случилось — пространство вокруг заискрило, и Таню перенесло на поляну к небольшому кривому домику-стогу.

Чура стояла в дверях и щурилась на неё из-под руки.

— Надолго к нам? — вместо приветствия поинтересовалась она.

— Как получится. — Таня поправила лямки рюкзака. — Мне в Патрикевичи надо.

— А Зося?

— Нашлась. Вы были правы насчёт зазеркалья. Она пока еще там.

— Что ж ты её не вытащила? Ведь можешь. — Чура подошла поближе и цепко оглядела Таню. — Силы в тебе прибавилось. Через края плещет-то силушка!

— Я девочку забрала оттуда. А Зосю просто так дом не отдаст. Мне нужно устранить причину всего. А она в Патрикевичах. Вы проводите меня туда?

— Ты знаешь верную колыбельную? Чтобы усыпить её?

— Усыплять ночницу будет Зося. А я хочу обезвредить сестёр. Без этого Зосе не помочь.

— Что ж, так будет правильно… — задумчиво пробормотала Чура. — Ты подожди здесь. Я принесу кое-что…

— Ничего не надо! Подскажите в какую сторону идти и я помчу.

— Не торопись, торопыга. Есть у меня для тебя одна вещица.

— Вещица? — не поняла Таня. — Вы о чём?

— А вот узнаешь…

Чура скрылась в домике, но пробыла там недолго, почти сразу вернулась к Тане, протягивая ей обмотанную черными нитками булавку. Среди них топорщились серым неопрятным комком чьи-то спутанные волосы.

— Вот, вернёшь вещь хозяйке. Это булавка Филониды. В руки не отдавай, прицепи ей на платье. Ну, да ты разберёшься, что нужно сделать.

Таня повертела булавку и спрятала в карман рюкзака, а Чура легонько коснулась её головы и будто к чему-то прислушалась.

— Сила в тебе опасная. Смотри, не оступись. Не дай Авигее себя обморочить. А то ведь во зло тебя сманит.

— Знаю, — кивнула Таня. — Не оступлюсь. Не бойтесь.

— Тогда отправляйся.

Чура неожиданно громко присвистнула и из-за поваленного ствола выглянула всклокоченная голова в шапке набекрень. Уже потом Таня увидела закрученную проволокой бороду, куртёшку мехом наружу, растянутые штаны да стоптанные валенки.

— Карузлик, отведи мою гостью до Патрикевичей. — попросила Чура, и карлик кивнул.

— Иди за ним, он покажет дорогу.

— Спасибо, — Таня снова поправила рюкзак и побежала за шустрым провожатым.

Через лес они прошли без приключений.

Таня позаботилась о том, чтобы не привлекать к себе внимание — пробормотала защитную скороговорку и переобула кроссовки. Идти стало неудобно, зато более-менее безопасно.

Несколько раз над головой пролетала сорока с пышным рыжим хвостом, покрикивала беспокойно, что-то высматривая внизу.

Курнеля — догадалась Таня. Чует меня, а увидеть не может. Летай, бабуся, летай. Пока хвост не прищемили.

Карузлик на курнелю никак не среагировал. Продолжая петлять среди стволов он торопился вперёд, и Таня едва поспевала за шустрым карлой.

Когда появились домики деревни он поклонился и хотел улизнуть, но Таня одним лишь взглядом пригвоздила его к месту.

— Не торопись, братец. Дай-ка руку. — Таня застегнула на мохнатом запястье заговоренный ремешок от часов. — Когда обратно соберусь — он нагреется. Тогда опять придёшь сюда и проводишь меня к Чуре. Ты понял?

Понял, понял. — молча закивал карузлик, и, попятившись, скрылся таки в кустах.

А Таня оглядела покосившиеся строеньица заброшенной деревни и медленно пошла к самому крайнему дому, из окна которого на неё пристально смотрела сморщенная худая старуха в темном платке.