КОМ-8 (Казачий Особый Механизированный, часть 8)

03. К ВОПРОСУ О ГЕРОИЧЕСКОМ

НА ПОПЕЧЕНИИ У СОКОЛА

Тут все засмеялись и напряжённость маленько рассеялась. И тут я вспомнил, где похожая ситуация была! Когда Дениса Панкратова в охотничий домик на дружеские посиделки пригласили. Тоже сперва всё стеснялся. А сейчас — ничего, эвон как с князьями бойко общается, я в Железногорске наблюдал с удовольствием.

— Александр, Антон, — словно услышав мои мысли, провозгласил Иван, — вы на эти дни — мои гости. Никаких возражений не принимается! Прошу чувствовать себя как дома!

И все начали передавать друг другу невесть откуда взявшиеся бокалы, а я наконец-то оглянулся по сторонам.

— Чего ты? — спросила Серафима.

— Да любопытно мне! — честно и вовсе не тихим голосом ответил я. — В первый раз в таком автомобиле еду. Чтоб прям диваны по кругу, зеркала, светильники из магического хрусталя… Да чего там! В первый раз такой вижу!

— Э, брат! — засмеялся Серго. — Я вижу третий раз в жизни, но еду тоже в первый. Это представительского класса машина, обычно на нём взрослые дяденьки катаются, а не как мы, салаги!

И все почему-то сразу обрадовались, что их обозвали чем-то вроде мальков и начали хихикать и возиться. Или это вино нам в головы ударило? И вообще, меня сейчас больше всего интересовало: долго ли мы будем ехать, дадут ли нам время отдохнуть с дороги и хорошая ли в доме у Сокола звукоизоляция? Потому как по жене я соскучился очень сильно, прям не высказать, как.

Отдохнуть нам дали. И вечером потом посидели в дружеской компании приятно, и выспался я до хруста, потому как никто нас не будил и никуда не торопил — приём должен был начаться только в пять вечера. Поэтому утро получилось благостным.

Потом мы неторопливо вкусили завтрак, плавно переходящий в обед и нарядились по полному парадному чину.

— Я волнуюсь, — призналась мне Серафима.

— Да ладно! Когда государыня к нам на обед запросто приходила — не волновалась?

— Так то к нам!

— Да то же самое, только гостей побольше будет да понаряднее. Вряд ли ты решишь выкинуть при стечении народа что-нибудь неприличное?

Жена фыркнула:

— Скажешь тоже!

— Вот и я о том. А потом в таких местах всегда есть специально обученные люди, они тебя проводят и всё подскажут: как стоять, что говорить. Я вон на встрече двух государей вообще понятия не имел — чего да куда. Выжил же! Вряд ли у государя есть цель опозорить героев войны с семьями?

— Действительно! — согласилась супруга и как-то успокоилась.

Мы собрались в большой гостиной Соколовского дома красивой торжественной группой, спустились на крыльцо и расселись всё в том же нарядном лимузине.

— Может, по бокальчику? — предложил Иван.

— Вот ещё, явиться на приём навеселе — куда как отличная идея! — критически усмехнулся Петя. — Или… Я не пойму — ты нервничаешь, что ли?

— Есть маленько, — Иван поёжился.

— Вот уж кому… — начал Серго.

— Ага! Вам в случае чего уши не надерут! — эмоционально возразил Сокол. — А мне по-родственному — так запросто!

Серафима посмотрела на меня круглыми глазами и вздохнула совсем уж успокоенно. Вот уж, воистину, всё познаётся в сравнении, даже степень взволнованности.

ВОЛШЕБНАЯ КРАСОТА

Зимний дворец снаружи был красив и даже помпезен, как полагается большому императорскому дворцу, а вот внутри… Внутри он был просто волшебен.

Наверное, особенно ярко всё это должно было производить впечатление именно зимой — когда из снежной Московской зимы вдруг попадаешь в зал, в котором вместо колонн шумят огромные, вековые по ощущениям деревья. И их стволы, дышащие живыми запахами леса, возносят свои крону куда-то на невообразимую высоту — гораздо выше, чем шатёр обычного леса. Или всё это была иллюзия? И солнечные блики играют на коре. И бабочки. А в вышине, в сплетении ветвей, перекликаются невидимые глазу птицы…

Мы успели увидеть этот зал сквозь широкую арку двустворчатых дверей. Там что-то происходило, что-то очень торжественное, но нас пока провели правой галерейкой в соседний зал, где присутствовало ещё несколько прогуливающихся групп.

— Господа, прошу не покидать этого помещения и не расходиться, — попросил нас сопровождающий, — вы будете приглашены в семнадцать двадцать две.

— Как всё сложно! — удивилась Серафима. — А я думала, нас сразу всех в тот большой зал пригласят.

Марта ничего не сказала, но судя по взгляду, думала она примерно то же самое.

— На этом приёме должно присутствовать около полутора тысяч награждаемых, — покачал головой Петя. — Если всех загнать сразу, люди очень устанут. Всё же торжественные мероприятия — вещь довольно утомительная.

— А тут диванчики, — повёл рукой Серго. — Можно посидэть. Не желаетэ?

— Да сколько можно сидеть! — отмахнулась Дарья. — А вон там что? Витринки какие-то?

Маша слегка прищурилась, приглядываясь:

— Похоже, коллекцию старинных ювелирных украшений выставили. Можем поглазеть, пока ждём. Пойдёмте, девочки, там такие забавные есть игрушки…

И они пошли. А мы, естественным образом, потащились за ними — что делать, действительно, пока ожидаем? Вот тут он ко мне и подошёл.

ЦЕНА ОСТОРОЖНОСТИ

Это был невысокий, сухощавый и немолодой человек, осанкой и выражением лица напоминающий старинные дворянские портреты. Деликатно покашляв, он поинтересовался:

— Прошу прощения, его светлость герцог Топплерский, Илья Алексеевич?

Агрессивных намерений не имеет, – сообщил Зверь. — Осторожничает и очень опасается, что мы не станем с ним разговаривать.

— Именно так, — кивнул я, подавая остальным знак, что задержусь поговорить. — С кем имею честь?..

— Я представляю здесь род Смитов из Лидса. Джонатан Смит, к вашим услугам.

— Не могу сказать, что страшно рад знакомству.

Он тонко улыбнулся:

— Я понимаю, что моим младшим родственникам удалось изрядно испортить… первое впечатление.

— Причём трижды!

— Да-да! — скорбно покачал головой он. — Мы упустили вопрос тактичности в воспитании нашей молодёжи и вынуждены за это расплачиваться. В моей компетенции, ваша светлость, уверить вас, что мы непременно постараемся искоренить этот досадный недостаток.

Я смотрел на него выжидающе.

Нервничает.

Да я и так вижу. Лоб вон испариной покрылся, а вытереть стесняется.

— Также я прошу вас, — продолжил дядечка, стараясь держать ровный тон, — принять глубочайшие уверения лояльности от нашего рода. Ваши условия выполнены в полном объёме и запрошенные машины уже доставлены в Российскую империю. И я… я надеюсь получить от вас подтверждения, что вы не питаете в отношении нашего рода враждебных намерений.

Он встал ещё прямее, чем ранее и вперил в меня свой взгляд.

— До тех пор, пока вы не замысливаете дурного против меня или близких мне людей, можете спать спокойно. В противном случае за вами придут они, — я слегка повёл рукой, и справа от меня едва заметно проявилась полупрозрачная Айко в своём боевом обличье. Появилась и тут же исчезла.

Джонатан Смит всё-таки вытащил из кармана белоснежный платок с монограммой и промокнул взмокший лоб.

— Благодарю вас, ваша светлость.

— Не смею более вас задерживать, — я слегка поклонился и пошёл к своим.

— Смит? — спросил Иван.

— Как узнал?

— Видел досье.

— Говорит, передал машины.

— Да, идёт приёмка. Можешь себе представить, целых пять десятков!

— Хотели же сорок, вроде? Или даже тридцать?

— Это твой хороший друг, — тут Сокол иронически улыбнулся, имея в виду, что это он самолично и есть, — решил поиграть в торговца и запросил на пару десятков больше, чтобы было куда торговаться. А они взяли и выкатили полный объём, без разговоров!

— Сильно!

— Я теперь думаю: эх, надо было сотню просить!

— Охолони уже, — хмыкнул я, — всякой жадности есть предел. И всякой осторожности тоже. Полсотни — более чем нормально.

СЮРПРИЗЫ

Я ещё успел полюбоваться на искусно выполненные из всяких драгоценностей заводные машинки, марширующих солдатиков, лошадок с каретой и прочие красивости — и тут настала наша очередь. Мы пошли друг за другом, и тут уж Айко проявилась снова, в белоснежном платье с еле заметными розовыми цветами и золотыми лепестками, вся такая нежная, словно воздушная — и не скажешь, что пять минут назад это чудовище пуга́ло достойного английского промышленника!

На награждение пригласили сразу три группы и, входя в зал, я успел заметить, как в противоположные двери выходили предыдущие посетители.

Тяжко, должно быть, государю-императору этакую прорву народа принимать. Но такова уж служба монаршая. У всех свои трудности.

Так философически рассуждая, я стоял, прижимая локтем к боку дрожащую ручку жены. Что-то Симушка моя снова разволновалась. Тут дошла очередь до нас. Я думал, что будут награждать по отдельности: экипаж княжеского «Святогора», «Пантеры» и нас с лисой, но огласили сразу всех, «за выдающийся вклад в решающее сражение, ставшее переломным в Дальневосточной кампании и обеспечившее России победу над Японией», после чего государь принялся поочерёдно вызывать нас и надевать на шеи ордена на зелёно-голубых муаровых лентах. Каждому он говорил нечто ободряющее, а когда очередь дошло до Айко, вдруг сказал:

— Очень жаль, что вы прибыли сюда без своих дочерей. Мне хотелось бы на них посмотреть.

— Почему «без дочерей»? — подняла аккуратно подкрашенные бровки Айко. — В предписании было сказано: явиться с семьёй. Я не успевала сообщить отцу и матери, так что никого ближе по родству, чем дочери, у меня нет. Они здесь! — и Сэнго с Хотару тотчас проявились в одном ряду с нами, в таких же бело-розово-золотых платьицах, с этими их затейливыми японскими причёсками — так и подумаешь, что натуральные ангелочки (если не знаком с их проделками).

Кажется, это явление вызвало некоторое замешательство и суетливые движения в рядах службы безопасности, но император махнул рукой:

— Оставьте! Это люди Ильи Коршунова. А ему мы всецело доверяем.

Так и сказал!

— Служу царю и отечеству! — гаркнул я, позабыв о давнишнем приказе всё время в присутствии императора говорить тихо. Хорошо, хоть не так близко уже стоял.

После нас отпустили с миром, и мы прошли в огромный зал, где стояли накрытые столы с угощениями, и можно было набрать себе закусочек и выпивки и сесть за какой-нибудь столик или на диванчик и с удовольствием пообщаться в приятной обстановке — что мы, собственно, и проделали. А потом даже прошли в ещё один соседний зал и станцевали несколько танцев — не зря же наши дамы наряжались, в конце концов!

Лисы особо не танцевали, но тарелочки со вкусностями сменили несколько раз. И весело хихикали, хотя время от времени я замечал тень задумчивости на лице Айко. Да уж. Как она тогда сказала: «очень хитрый царь» или что-то вроде того. После этой, второй награды путь для неё на родину заказан. Разве что лет через сто, когда помрут все, кто её знает, и можно будет на голубом глазу представиться новым именем. Дескать: вот, жила отшельницей, а теперь решила к людям выйти. И то — получится ли? Да и надо ли ей это будет тогда?

Возможно, Айко думала то же самое, но жевать вкуснятину не переставала.

День промелькнул приятной тенью, за ним — ещё одна сладкая ночь рядом с любимой женой — и вот уже пора возвращаться на службу.

Иван с Серго завистливо вздыхали, наслушавшись наших с Петром рассказов. Петя ходил гоголем — ещё бы! Недавно его инвалидом считали, а он — хитрец! — поехал делать ревизию, а сам в героической защите крепости исхитрился поучаствовать!

С другой стороны, он и расстраивался, потому как немедленно вернуться в Индию ему не давали обстоятельства — отец требовал развёрнутого доклада, следом за ним — императорская канцелярия, а там, возможно, и сам государь.

— Илюха, как только из бюрократических лап вырвусь — сразу к вам! — горячился Витгенштейн. — Если что, возьмёшь меня запасным мехводом или стрелком?

— Возьму! — общался я. — Только вырвись.

Серафиму я на прощение расцеловал, велев верить в мою счастливую планиду. А дальше — курьерский скорый. Индия ждёт!

НУ КАК ЖЕ С РАСТРЁПАННОЙ ГОЛОВОЙ…

Большой неожиданностью для нас стало, что гарнизон Бидарской крепости ждал нас и готовил торжественную встречу — с застольем-пиршеством, главным блюдом в котором стала свинина в ананасово-банановом соусе. Странноватое блюдо, скажу я вам, но вполне съедобное. Так что не зря нам родня Багратиона три бочонка коньяка к дирижбанделю притащила. Эти все три бочонка, считай, на том застолье и приговорили — на весь-то гарнизон!

Всех нас по очереди заставили рассказать о награждении и встрече с государем, поздравляли, здравицы поднимали. Не было только добровольческой женской роты. Но вот уж о чём я не переживал!

Меня радовало, что за дни нашего отсутствия крепость стала ещё более похожей на настоящую крепость. Проломы в укреплениях усилиями строительных дедовских бригад постепенно словно затягивались. На стенах появились дополнительные пулемётные гнёзда, а при тех способах атаки, которые усердно продвигал некто, русской Бидарской губернии противостоящий, именно крупнокалиберный пулемёт и был лучшим способом защиты. Лишь бы патронов хватило.

Следующая «атака джунглей» случилась через четыре дня после нашего возвращения. Надо полагать, что некто всё же следил за крепостью, потому что — это было очевидно — они отметили то, что доходящих до уровня земли проломов, в которые могли бы пробиться свиньи, практически не осталось. Также, видимо, кто-то просчитал, что мы догадаемся о свойствах шарика-артефакта и исхитримся его зарядить.

Для этого, правда, приходилось кататься в Бидар — там артефакты могли уже напитываться энергией, хотя и не так быстро. Оставался также риск, что нападение произойдёт как раз в тот момент, когда серебряный шарик будет находиться далеко от крепости, но тут уж ничего не попишешь.

Второй артефакт при попытке его зарядить привёл посыльных (любовно именуемых в крепости засланцами) к досадному выводу, что нож, источающий ужас (с барельефом чёрной танцующей многорукой женщины на ручке) оказался штукой одноразовой.

Нет, им можно было ещё резать (если вы не брезгуете резать ножом с изображением чёрной полуголой бабы) — но и только.

Металлический голос репродуктора проорал сигнал тревоги около четырёх часов утра. Вот тут и пригодился навык одеваться за тридцать секунд. Мы бежали на свои позиции, ожидая привычной бешеной волны. Но стена леса словно замерла, готовя нам каверзу. А атаман, попавшийся мне навстречу, косил глазом на участок стены, который должны были прикрывать барышни. А их там не было!

— Айко! Живо в женскую казарму и ускорь этих клуш!

— Слушаю!

Она метнулась с такой скоростью — меня аж ветром обдуло. И почти сразу из «женского домика» раздался истошный визг. Буквально через пять секунд из дверей выскочили первые «героини». С расчёсками в руках! То есть у нас тут тревога — а они без причёски на люди выйти не могут???

Но лиса в качестве аргумента оказалась крайне убедительной. Женская добровольческая рота заняла своё место на стене. Были они, правда, крайне недовольны, потрясали кулачками и грозили начальству карами небесными. Пока Айко не рявкнула:

— ЗАТКНИТЕСЬ!!!

На пару секунд наступила блаженная тишина, которую прервал сигнал крепостного рупора:

— Внимание! Замечено движение сил противника! — и через короткий промежуток времени: — Внимание! Атака с воздуха!

Я успел удивиться. Ни разу я не слышал об использовании коренной индийской… нет, даже армией её не назвать!.. индийской нападающей силой, так скажем. Так вот я не слышал об использовании ею дирижаблей или планеров.

И, что характерно, я не ошибся. Не пользовались они жаблями. И планерами тоже. Зато рассказы об огромных летучих мышах оказались чистой правдой!