КОМ-8 (Казачий Особый Механизированный, часть 8)

05. БИДАРСКИЕ БУДНИ

А ВОТ И ОН!

Ор я услышал, будучи наполовину в потрохах «Саранчи». Чего-то у неё магоконтур вокруг дизеля барахлил. Мы уже третий час проверяли его, но пока нашли только один перегоревший магопредохранитель.

Саня с Антоном смотрели на этот предохранитель с выражением вселенской скорби на лицах, и диалог их был прекрасен:

— И что? И всё?

— Выходит, всё.

— Мы весь контур перебрали?

— Ну да.

— И ты думаешь, одной этой хреновины достаточно для такой потери мощности?

— Думаю, нет.

Долгая пауза.

— Значит, что?

— Значит, ищем дальше!

И оба обратно нырнули в потроха «Саранчи». Нас уже не приглашали. Но не можем же мы их бросить!

Вот и искали. Красавцами мы за эти утренние часы стали — любо-дорого посмотреть! Не в каждой мехоремонтной мастерской найдёшь настолько угвазданных в масле и гари товарищей.

— О! Кажется… Нашёл!!! — завопил Саня, и мы все страшно обрадовались. Мы бы даже, может, обниматься кинулись, если бы внутри раскуроченной машины это бы не было так неудобно. И полезли наружу, липкого индийского воздуха глотнуть. Благо хоть прохладно в боксе. А на улице — вопли.

Вообще после отъезда дамочек личный состав словно подменили. Начальство, и офицеров пониже, и рядовых. Все такие спокойные, расслабленные. Умиротворённые даже, я бы сказал. Ещё бы, такую занозу из задницы вытащили! Уж как дня два… А тут снова орут.

Я выбрался из потрохов «Саранчи» и спустился вниз. А ор-то только ближе к нам. Словно приближается…

— Вы не имели права!

— Имел! На территории крепости введено чрезвычайное положение! — Так. Кажись, атаман орёт. С кем это он там хлещется?

— Это чрезвычайное положение нисколько не мешало вам брать мои деньги!.. — О! Понятно. Да это же дедушка мартышки-переростка, собственной персоной.

Я вышел из рембокса и остановился, вытирая руки от масла и наблюдая разгорающийся скандал.

— Так вы, Ваше сиятельство, деньгой меня попрекнуть хотите? А отчётами в обратку получить не хотите? На что все ваши подачки потрачены были!

— Да мне эта ваша писанина! Мало ли что вы там написали!

Так. Надо вмешаться, а то смотрю атаман опасно багроветь начал. Щас ещё пара минут, и он этого спесивого старика на дуэль вызовет.

— Господин атаман, извините что отвлекаю от важной, — я улыбнулся, — и неотложной беседы, но у нашей группы есть вопрос первейшей насущной необходимости. Ветоши, понимаете ли, не хватает. Этак мы скоро на нигров губатых начнём смахивать, все в масле да в саже! — Несём чепуху в массы, главное — чтоб с уверенным видом. А то чепуха — она такая… — Было у меня двое помощников, один блондин, другой брюнет, а теперь — два молодца, одинаковых с лица, родная мама не разберёт…

Атаман сразу понял, что я пришёл к нему на помощь и в одно мгновение успокоился, а князь Острожский — наоборот, вспыхнул:

— Вы ещё кто? — Высокий, сутуловатый и из-за этого смахивающий на грифа старик даже смотреть на меня почитал ниже своего достоинства. — Занимайтесь своим делом! — И этак ручкой в мою сторону, словно соринку убирая.

— Господин атаман, — проникновенно спросил я, — а это не будет воспринято как неловкость, ежели я сейчас этого гражданского с вверенного мне объекта удалю? Возможно, ногами? Всё ж таки чрезвычайное положение у нас?

— Никоим образом, Ваша светлость! — осклабился атаман. Старый медведь получил шикарную возможность ткнуть моим титулом в нос этого обезьяньего деда.

Острожский мгновенно повернулся ко мне:

— Э-э-э, светлость? Ваша светлость? — Вблизи он вообще не вызывал радости от знакомства. Какой-то он… неприятный, пень горелый! И, главное, новость про «светлость» перекрыла для него то, что кто-то только что его выкидывать за ворота собирался. И не простой ведь мещанин, и даже не дворянин безтитульный — князь! А туда же. Ну что за тип!

— Именно так, — развёл руками я. Оно, конечно, в ремонтном комбинезоне, перепачканный маслом на светлость я не тянул. Хотя, вон, Сокол когда свой «Святогор» с Петром и Волчком обихаживал, тож на принца крови не выглядел. — Коршунов Илья Алексеевич, герцог Топплерский. А с кем, собственно?..

Обезьяний дедушка приосанился:

— Князь Острожский Иннокентий Константинович.

— Не сказать, что приятно, будем честны. Обстоятельства нашего знакомства не располагают, прошу понять. Однако, Иннокентий Константинович, можно мне с вами запросто, как мужчина с мужчиной, поговорить?

Старый князь задумчиво пожевал губами. Надо полагать, настрой на скандал я ему сбил. А на ровном месте начинать орать, когда только что чин по чину представился — как-то и неловко, вроде?

Кивнул:

— Извольте, побеседуем.

Я кинул в сторону замасленную тряпку и продолжил:

— Не будем топтаться вокруг да около, а перейдём прямо к сути. Вот, ваша внучка сюда прилетела. Вместе с этой толпой взбалмошных девиц, по недоразумению кем-то недалёким названной ротой. Сюда. В крепость. Мало того, что тут не всё спокойно, а, скорее, вовсе наоборот. Вам — или кому-то из папаш этих девиц — почему-то не пришло в голову, что крепость полна мужчин, которые женский пол по полгода не видят.

— Э-э-э… А как же?.. — Острожский пошевелил седыми бровями, намекая, очевидно, на известные нам обоим структуры при воинских частях.

— А вот так. Вам разве Арсений Парамонович не доводил, что здесь всё не очень-то благоустроено? Вот и дома терпимости не изволили завезти. Князь Витгенштейн обещался похлопотать, тем более что об том ещё и горняки просят — так то только обещают завезти… А пока — нет ни борделя, ни, извините, отдельных энтузиасток. И тут бабская рота!

Князь на «бабскую» поморщился, но мне уж было не до реверансов:

— Кто их сюда направил, он в своём уме вообще был? Скажите спасибо, что с этой стороны они не пострадали! Благо у нас атаман строгий, всяких вольностей не попускает. Надеюсь, в Бидаре кто-то этот вопрос взял под контроль? А то ить эти дамочки — чисто непуганные курицы, прутся куда вздумается и лезут везде.

Острожский как-то растерянно заморгал, словно подобный оборот дела впервые пришёл ему в голову. Но я на том останавливаться не собирался.

— Теперь про худшее. Вы трупы женские, из роты этой, уже видели?

Острожский нервно дёрнул подбородком вбок, открывая неприятно тонкую шею:

— Трупы?

— Что, не похвастались барышни? А нам вот довелось. Как полетели летучие монстры — сразу минус три! И это могла быть ваша внучка! Неужели непонятно?

— Но служение Родине… — совсем уж неуверенно промямлил Иннокентий Константинович.

— Князь, — перебил я его, — женское служение Родине — это крепкий тыл, чтоб мужчинам было, куда возвращаться! Не женское дело — убивать. Совсем не женское. Оно, конечно, иногда бывает, что иначе никак. Но это ж исключения! Поэтому, — постарался закруглиться я, — забирайте внучку и увезите её куда подальше от крови. Целее будет.

Я смотрел на Острожского, ждал реакции.

Конечно мы знали, что он явится. И не просто предполагали, а были уверены на сто процентов. Откуда? Очень просто, в столовой услышали.

Телефонисткам, как вы понимаете, бывает скучно. Иногда часами ничего не происходит. Книжка про Свадебного Ворона на сто рядов перечитана. Что делать, когда под рукой телефон? Правильно! Потрепаться с подружкой! Например, с той, которая сидит в городе Бидаре, рядом с гунерал-губернатором. Там и здесь на коммутаторах по несколько линий, не страшно важный звонок пропустить. Вот девчонки и болтают — все там друг другу знакомые, с одних курсов поток в Индию направили.

И конечно же телефонистка, прикреплённая к коммутатору князя Орлова, сразу рассказала нашей Ларисочке, что зарёванная и разгневанная Дита прибегала и требовала связь с дедулей-князем, после чего многоречиво жаловалась ему на всё командование Бидарской рубиновой крепости и на мужланов-офицеров заодно. Лариса в столовой делилась новостями с Шурочкой. Щебетали они не то чтобы громко, но и не особо тихо, так что вскоре новость знал весь гарнизон. Мне лично Саня Пушкин принёс.

Поэтому я ждал. Думал, так-то, что этому деду скажу. И очень рад, что всё-таки не сорвался и не выкинул его за ворота, а то ведь был у меня такой импульс.

— А если я не последую вашему совету, господин герцог? — слегка прищурился старый гриф. — Я ведь могу нажать на определённые рычаги.

— Мы все можем нажать на разные рычаги. Насколько я знаю, князь Витгенштейн уже включил в докладную записку пункт о недопустимости самой идеи подвергать целую группу девиц дворянского сословия необоснованной опасности в условиях, когда им не может быть обеспечена даже минимальная защита. Или вы думаете, что мы тут шутки шутим, князь? Вы разве не понимаете, что здесь не работают щиты?

— Но мы же в прошлый раз… — начал он.

— Проверяли, и у вас получилось? Великолепно! Вы намеренно игнорируете факты, я не пойму? Здесь нестабильный, но мощный антимагический фон. У вас один раз получилось — и сто пятьдесят раз не получилось! Как-то не в вашу пользу статистика, вам не кажется? Впрочем, можете подать прошение на имя государя. Насколько я знаю, только он может подписать разрешение на нахождение независимых гражданских лиц в зоне чрезвычайного положения на объекте военного назначения. Всего вам доброго, — я коротко кивнул и велел в пространство: — Айко, присмотри тут. И в случае необходимости окажи господину атаману помощь в соответствии с уложением о чрезвычайных положениях.

Вот неожиданностью для меня было, что лиса почитывает такие документы. Зато как удобно!

— Слушаюсь, ваша светлость, — ответила лиса, проявляясь в полной боевой форме.

А я в рембокс пошёл. Думаю, теперь у Острожского поуменьшится желание подыскивать новые аргументы, а тем паче — скандалить.

КАК ЕСТЬ, В ПЕНЕ…

Следующую атаку мы проспали. Не я конкретно, а вся крепость. А может, индусы под артефактным покровом подошли? Не знаю. Главное, что когда сигнал тревоги дали, я даже добриться не успел. Так и выбежал с мордой в пене. Хорошо, хоть не в исподнем, а то стыда не оберёшься. Хотя, так мне думается, стыдно было бы, ежели б я вовсе не вышел. А так — я ж не внешним видом ценен.

Около «Коршуновской заставы» уже рвали воздух очереди пулемётов. Мимо пронёсся майор Шиманский. По-любому, сейчас в свой МЛШ залезет. Когда вчера очередного «Алёшу» починили, так он вокруг него только что не танцевал! Вот и пригодится.

Какая ерунда в голову лезет…

Я еле успел к шлагбауму. Вернее, к обломкам оного. С ходу врубившись в толпу каких-то свиней, успел заметить несколько кровавых вихрей — не иначе, старые казаки опять шашками балуются. А потом не до разглядывания стало.

Вот интересно, уж сколько мы тут тварин покрошили, а я всё их правильные названия не выучил. Для меня же как? Ежели с пятачком — то свинья, ежели на собаку или волка похожа — то собачьей породы и есть. Или обезьяны эти. Витгенштейн когда ещё говорил — тут аж пятнадцать разных видов! А для меня — всё макаки. Потому как на одну морду кроены. А опять же, когда их тут различать? Они ж прут потоком нескончаемым!

— Илюха, прикрой!

О, у кого-то заряд в сабле закончился! Я прыгнул к бешено рубящимся казакам.

— Отступаем к дверям! — проорал Плотников. Залитый кровью звериной, сверкающий глазами, он вертел мельницу шашками, прорубаясь к заставе. И это человек, который детям свистульки вырезает, а! Я развернулся на месте, нанося круговой удар когтями. Под лапами влажно чавкнуло, в стороны разлетелось несколько тушек. О, кстати! Уже собачки пошли. Что, свиньи кончились?

Казаки, отмахиваясь клинками, отступали к пропускному пункту. Над полуоткрытой воротиной из бойницы плевалась огненная плеть пулемётной очереди. Этак он ствол скоро менять будет! Никакого охлаждения не хватит.

— Заходим!

Казаки по одному юркнули в дверь. И обшитая железом створка лязгнула, закрываясь.

— Коршун, звиняй, теперь сам. Мы сверху подмогнём!

— Лады!

Теперь я сам за себя, больше никого прикрывать не надо. А потом мне стало не до рассуждений. Просто какое-то отупление напало. Ни тебе злости, ни азарта. Удар, удар, удар, удар… Развернуться, удар, удар… Этакая мясорубка в белой шкуре. Хотя какая она сейчас белая? Красная…

Мешанина боя сместила меня к третьей башне. За последние несколько дней стены мы там изрядно подняли, а вот ворота так и не починили. Просто дыра в стене получалась. Там сдвижные ворота из брёвен поставили, но это ж полумера. А потом надо мной пролетела корзина, похожая на те, что мыши летучие носили, только меньше. И вот такие «снаряды» прям за стены летали! Это как это?

— Слоны. Там. Я покажу! — Кажись, я опять вопрос вслух задал. А Айко на него и ответила сразу.

А слоны — это плохо. Здоровые они. Ну ничего!

Мы понеслись в указанную сторону.

— А почему их не обнаружил никто⁈

— Кажется, они под артефактами невидимости. Встали за пределами действия антимагии. И смещаются.

То есть для наших наблюдателей из джунглей, из совершенно пустых мест, периодически в хаотическом порядке вылетают «живые бомбы»! Нормально!

— А ты как их обнаружила?

— Сэнго нашла! По запаху!

И снова пустая площадка в зверином вале. И стоящие четыре серые громадины деловито швыряющие в крепость круглые плетёные корзины с живностью.

А вот тигры, охраняющие их, оказались неприятной неожиданностью. Хотя тут особо мне размышлять не дали. Тройка полосатых сразу же бросилась на меня. Один повис в воздухе, перехваченный Айко, а с другими пришлось управляться мне. Быстрые они, ужасть, хорошо хоть у мишки северного шкура толстая. Так-то пару ударов я пропустил. Но порвал бочины кошакам.

Только они в пыль улетели, я повернулся в слонам… А слонов-то и нету! Четыре мужичка в торбанах бьют поклоны на земле и чего-то хором лепечут.

— Это чего они? Сдаются⁈

И вот как их теперь убить?

И в этот момент нас растоптали. И слонов этих, и меня. Ага.

В буквальном смысле.

Коровы местные, дикие. Буйволы называются. Это мне уже потом рассказали. Если б не Айко, остался б я на той полянке. А так-то она выхватила меня прямо из-под копыт этой чёрной рогатой волны и взлетела вверх.

— Снимите облик, Илья Алексеевич!

Ага, это я сразу не сообразил! Тяжко ей, поди. Скинул облик и с как был, с наполовину бритым лицом, поплыл по воздуху в сторону крепости. Спасибо, хоть мыло при превращении исчезло, как и грязь. А под нами текло нескончаемое море рогатых туш.

Интересно, ежели лисы так летать могут, чего ж тех летучих мышей не уработали?

— Фу на них — противные!

Так, я опять вслух думаю!

И помните, дорогие читатели, лайки — они мотивируют!