Гардемарин Ее Величества. Коронация

Глава 16

Выбросив из кабины внедорожника мертвого водителя, я запрыгнул на его место. Ключ оказался в замке. Один поворот — и не успевший остыть двигатель басовито заурчал. Захлопнув дверцу, я пристегнулся и сразу же выжал газ.

Машина бодро прыгнула вперед — и тут же вдалеке, причудливо вплетаясь в рык двигателя, застучал пулемет. Я поморщился. Выбраться отсюда, не превратив местность в лунный ландшафт, будет проблематично. Сейчас я уже жалел, что дал волю ярости и отправил на тот свет встречающую «делегацию». Если меня хотят подставить, изобразив кровожадным маньяком, окончательно свихнувшимся после ростовских событий, то я подыграл неизвестно «доброжелателям» на пять с плюсом.

И, пожалуй, не имеет значения, сравняю я сейчас с землей все вокруг, или нет — имеющихся трупов с лихвой хватит кадров ну пару-тройку выпусков новостей.

Но если в случае с Геловани и его свитой я хотя бы защищался от прямого нападения, то превратить в дымящиеся руины весь военный аэродром — это…

Это другое. Так что придется импровизировать.

Я крутанул руль и отправил машину в занос, разворачиваясь капотом к воротам, ведущим с полосы к административным зданиям. Искать, есть ли отсюда отдельный выезд, времени не было.

А за оградой — чистое поле. Машина, может, и пройдет по бездорожью, но скорость упадет примерно втрое, и черный силуэт джипа станет отличной мишенью для всего, что стреляет. То, что в небе до сих пор нет боевых вертолетов, еще не значит, что они не появятся через минуту.

А ронять на землю боевое звено мне совсем не хотелось.

Колеса визжали по бетонке, машина тряслась и подпрыгивала на швах полосы, но я не сбрасывал газ. Вокруг выли сирены, автоматные очереди со всех сторон вплетались в рев мотора, а в корпус со стуком вгрызались пули. Зеркало на двери справа разлетелось в крошево, а где-то позади грохнул выстрел — кажется, из гранатомета. Все вокруг всколыхнулось от взрыва, и в салон через полуопущенное стекло хлестнуло жаром.

Я вдавил педаль сильнее. Главное, чтоб по движку не попали…

Справа — резервный ангар, оттуда высыпали фигуры с автоматами, пятеро… Семеро. Бойцы тут же открыли огонь. Я оторвал одну руку от руля, выставляя Щит — и пули завизжали по полосе, оставляя борозды и сверкающие рикошеты. Машина юзом вошла в поворот, проскочила между грузовиком и штабным КАМАЗом и, разогнавшись, выскочила обратно на прямую.

Впереди были ворота.

Низкие, железные и, конечно же запертые. По обе стороны — караульные вышки. На одной уже копошились несколько фигур, на другой — блеснул вороненый ствол пулемета. Я выругался сквозь зубы, собрал в ладони энергию Дара и выпустил его наружу. Свечка вспыхнула в небе и прошла перед вышкой, поднимая в воздух тучу пыли и осколков с бетонной крошкой, сбивая бойцам прицел.

— Разойдись, черт вас подери… — прорычал я.

Машина неслась к воротам, как снаряд. Выбить их на ходу не выйдет — это не жесть, металл толстый.

Ладно.

Ухнувший в воздухе Молот снес левую створку, и я бросил машину в проем. Прошел буквально на грани — остатки правого зеркала как ножом срезало. Я крутанул руль, выравниваясь — и за спиной тут же полыхнуло запоздалым взрывом.

Хорошо хоть технику подтянуть не успели. Ну, все. Теперь пора прощаться.

Утопив педаль акселератора, я устремился к выезду. Разгоняться толком было негде — мешали ангары, аэродромная техника и разбросанные то тут, то там контейнеры. Где-то за спиной снова затрещал автомат — короткая очередь, сразу за ней вторая, третья… Пули ударили в правый борт, оставляя дыры и сгрызая остатки стекол. Я дернул руль, ушел влево, и, не сбавляя скорости, врезал по тормозам, описывая дугу вокруг штабного здания.

Из-за угла выскочила пара бойцов — один уже прицеливался, второй пытался достать гранату. Я активировал Звездочки. Рой тонких, горячих снарядов полоснул по воздуху, не задевая людей, и впился в асфальт прямо перед ними. Стрелки, не ожидавшие ничего подобного, бросились в стороны. Граната покатилась прямо под колеса, но не взорвалась — то ли чека не была выдернута, то ли мне просто не повезло. В очредной раз.

— Да не стреляйте по мне, идиоты! — зарычал я, не надеясь, что кто-то услышит.

Да и какой смысл? Наверняка инструкции бойцам выдали самые что ни на есть однозначные.

По машине открыли огонь снова, на этот раз — из угла между контейнерами. Я отозвался Молотом: короткий выброс энергии — и ближайший ящик весом в несколько тонн отлетел в сторону, как пробка из бутылки шампанского, заодно расшвыривая стрелков. Один вскрикнул — живой, слава богу. Второго я не видел — и о его судьбе предпочел даже не думать.

Еще поворот. Узкий проезд между ангарами. Газ в пол, руль влево — и внедорожник, рыча, едва не на двух колесах, вписался в поворот. Слева — пожарная цистерна, справа — штабной УАЗик. Стрелков не видно. Отлично.

Над кабиной снова что-то щелкнуло. Я успел только вздохнуть, когда стекло на лобовом треснуло в паутину — снайпер. Второй выстрел снес зеркало, швырнув мне в лицо пригоршню осколков. Я дернулся в сторону и плюнул в воздух Щитом, развернув его наклонно вверх и отсекая сектор стрельбы.

— Предупреждал ведь… — пробормотал я, не сдержавшись. — Не трогайте меня. Зачем вы, идиоты…

Следующий поворот — уже к боковому выезду. Туда, где главные ворота, а рядом — будка охраны. Два солдата с винтовками уже бежали из караулки. Я рванул к ним, не сбавляя хода и одновременно активируя Свечку.

Вспышка — и в десятке метров перед капотом с неба рухнул столб пламени. Асфальт оплавился, солдаты отлетели, но, похоже, остались живы. Главное — ворота. Те распахнулись сами, то ли от ударной волны, то ли от удара по автоматике. Неважно. Главное — результат.

Я выскочил за пределы аэродрома, чуть не завалив машину в кювет. За спиной заголосила сигнализация, снова завыла сирена, и кто-то открыл огонь с башни слева. Я вдавил педаль газа в пол и, резко вильнув, выскочил старую грунтовку, ведущую к трассе.

Позади меня что-то грохнуло. Промазали. Или наоборот — попали, но не туда. Впрочем, если сейчас за мной выпустят бронетехнику — будет весело. В плохом смысле.

— Живым не возьмете, ублюдки, — прошептал я, сам не заметив, как улыбнулся.

Боковой заезд, еще один поворот — на этот раз почти в шпильку, как на горном серпантине. Машину начало уводить, но я подыграл рулем, поддал тормозами — и внедорожник, с визгом резины скользнув по щебню, снова встал на траекторию.

Впереди показался шлагбаум. За ним стоял новенький джип с людьми — явно не из состава охраны аэродрома. Скорее всего, вторая часть встречающей делегации. И на этот раз среди них явно были Одаренные, хотя бы один. Фигура в черном выступила вперед, разведя руки в стороны — и вряд ли для того, чтобы обнять меня на полном ходу. Худощавый мужчина в штатском заряжал элемент.

Слишком поздно.

Я утопил газ до упора, поднял перед собой Щит и пронесся сквозь шлагбаум, вывернув его с корнем. Машина вильнула, дернулась, но выстояла. В единственное уцелевшее заднего вида я увидел, как разлетевшиеся во все стороны человеческие фигурки вяло барахтаются на земле.

Кажется, все живы, но сейчас им явно не до погони, и это главное.

Дорога сделала поворот, скрывая от меня аэродром, впереди показался съезд на трассу, и я позволил себе выдохнуть. Ушел. Ушел, оставив за спиной десятки тел, дымящийся асфальт и пару сгоревших машин. Но, клянусь Империей, я сделал все, чтобы никого не убить.

Почти никого.

Проклятье.

Я снова овернул направо, вливаясь в редкое загородное движение. Снаружи машина навреняка напоминала решето, но водителей вокруг это, похоже, ничуть не смущало. Неспешно прокатив километра полтора по трассе, я вслушивался, пытаясь уловить вдалеке за спиной грозный вой сирен. И лишь через пару минут все-таки позволил себе расслабиться: меня либо потеряли, либо пока решили не доигрывать эту партию до конца.

Что ж, значит, следующий ход — за мной.

Телефон ожил не сразу. Я даже успел негромко выругаться и начать прокручивать в голове альтернативные способы связаться с теми, кому я пока еще мог доверять. Но все-таки повезло: динамик едва слышно пискнул, экран зажегся, и на нем появился пиксельный логотип. Древняя техника не подвела.

Номеров в телефонной книге было всего ничего, и я начал с того, кто, собственно, и вручил мне кнопочное средство экстренной связи. Архаичное и маломощное, зато способное подцепиться к любой сети. И защищенное от прослушивания тройной системой шифрования, вскрыть которую не смогу бы ни человек, ни даже самый мощный из современных компьютеров.

Во всяком случае, мне так сказали.

Наверное, не зря: динамик едва слышно потрескивал после каждого гудка. Устройство само выдавало помехи, накручивая на обычный сигнал какие-то дополнительные… штуковины. Я даже не пытался вникать в технические подробности — вполне хватало гарантий, что если мне придется звонить с этого антиквариата, разговор не услышит никто.

Кроме полудюжины номеров в адресной книге.

— С… слушаю.

Знакомый голос звучал робко и как-то неуверенно. Впрочем, неудивительно: вызов с этого номера сам по себе означал, что ситуация… Нет, даже не критическая, а куда хуже — раз этак в десять.

Причем для всех.

— Ну, здравствуй, родное сердце. — Я откинулся на спинку сиденья. — Как ты понимаешь, Антоша, плохи наши дела.

— Еще как плохи, ваша светлость, — тоскливо отозвался Корф. — Тут чуть ли не с самого твоего отлета веселье началось.

Значит, сразу после того, как мой транспортник поднялся в воздух… Для всего мира я исчез на долгих шесть с половиной часов, и кому-то их хватило, чтобы…

Чтобы — что?

— Рассказывай, — вздохнул я. — Точнее, докладывай. С самого начала, обстоятельно и без спешки. Торопиться нам, как ты понимаешь, уже некуда.

— Тебя взяли? Прямо с самолета?.. — Голос в динамике едва заметно дрогнул. — Или… попытались взять?

Умница Корф, конечно же, смекнул сразу. И куда раньше остальных догадался, что экстренный вызов в столицу по определению не может означать ничего хорошего. Однако масштабы бедствия мы оба, похоже, недооценили.

— Попытались. — Я зачем-то закивал, хоть собеседник и не мог меня видеть. — Прямо с самолета. Больше пытаться не будут… А у тебя что?

— Да ж… Плохо у меня, в общем. — Корф засопел. — За нами пришли сразу, как ты улетел. Камбулата арестовали — вместе с отцом и дедом. Остальные тут же навели шороху — в итоге закрыли еще семь человек.

— Кто закрыл? — на всякий случай уточнил я. — Гвардейцы? Или?..

— Офицеры. Генералы, полковники… Из самой столицы еще утром прилетели — от орденов, небось, в глазах рябило, — отозвался Корф. — Трое из Совета, а с ними особо не поспоришь.

— Ага. — Я мысленно добавил в кое-как сложившуюся в голове мозаику еще пару деталек. — А Гагарин что сказал?

— А Гагарину не до этого. Его вместо тебя боевыми частями командовать поставили. А там еще работы на месяц.

Все, как я и ожидал. Четко по сценарию: меня убирают со сцены, попутно арестовывая ближайших сподвижников и товарищей. С Камбулатом и его родней, конечно, вышло грубовато — слишком много шума. Но все же не настолько, чтобы у принявшего командование где-то под Армавиром младшего Гагарина появился повод развернуть особую роту и гвардейские полки обратно на Ростов.

Тем более — рискуя очередным званием, парой-тройкой орденов и репутацией фамилии. Тем более — против своих… Корф был прав — работы на юге хватало, и давить остатки наемников и дезертиров, удравших от покойного Морозова, следовало до конца, еще месяц или даже два.

Да и кто я, в конце концов, такой? Выскочка, какой-то пацан, в неполные девятнадцать получивший полномочия, о которых капитану особой роты можно было только мечтать. Стоит ли удивляться, что младший Гагарин не слишком-то озаботился моей нелегкой судьбой, да еще и после назначения на должность?

А старший… Старший всегда был себе на уме. И даже если не решил, что восставшему из небытия Серому Генералу пока исчезнуть и освободить место кадрам помоложе — на связь пока не выходил.

Выжидал. Уж что-что, а это он умел, как никто другой.

— Ясно. А что с Маркизом? — Мне почему-то захотелось назвать Жана-Франсуа нашим старым позывным, а не по имени. — Тоже арестовали?

— Никак нет. Он же подданный Третьей Республики. — В голосе Корфа на мгновение прорезалось вполне искреннее веселье. — А теперь еще и дипломатическая неприкосновенность. Его попробуй тронь.

— Предложили вернуться в посольство в столице? — Я предположил самое очевидное. — То есть, настоятельно рекомендовали?

— Рекомендовали, — усмехнулся Корф. — А он, ясное дело, никуда не поехал. Теперь вот носится тут, звонит кому-то. Суеты навел, конечно, но пока без толку.

— Тут — это где?.. — Я на мгновение задумался, отлавливая мысль, которая не давала мне покоя чуть ли не с самого начала разговора. — Слушай, родное сердце, а ты сам где? Тебя вообще как не приняли?

— А я это… Ну, меня в штабе и не было тогда, — вдруг засмущался Корф. — Удрал… В бургерную. Возвращаюсь обратно, а там эти, которые в звездах и орденах, уже Камбулата ведут — с вещами на выход. Ну, я и дал по тапкам.

Судя по голосу, его благородие барон отчаянно корил себя — то ли за непредусмотрительность, то ли за трусость, которая помешала выручить товарища. Будто дурацкая попытка отбыть Камбулата у высокоранговых офицеров из Совета могла бы увенчаться чем-то кроме…

Кроме того, что у меня осталось бы еще на одного верного друга меньше.

— Все ты правильно сделал, — неторопливо проговорил я, чеканя каждое слово. И уже с улыбкой добавил: — Ваше обжорство, господин барон, еще сослужит Отечеству. А пока — будьте осторожны… В Питер добраться сможешь? Так, чтобы не взяли на дороге.

— Да смогу, куда денусь, — вздохнул Корф. — На вокзале с проводником договорюсь, чтобы без документов пустил… А ты сам что собираешься делать?

— Да что тут сделаешь?.. Личной жизнью займусь, — усмехнулся я. — Сейчас как раз самое время.