Гардемарин Ее Величества. Коронация

Глава 23

Шаг вниз. Еще один. За спиной щелкнула крышка саркофага — Оля закрыла проход, не дожидаясь команды. Я хмыкнул. Надеюсь, впереди меня действительно ждет тайный ход. Забавно выйдет, если девчонка в очередной раз затеяла двойную игру и сейчас просто закрыла меня в усыпальнице. С нее станется.

Я порылся в сумке на поясе и отыскал фонарик, купленный еще утром в газетном киоске. Пальцы нащупали кнопку, та щелкнула, и узкий, но неожиданно яркий луч света прорезал тьму. Внимательно глядя под ноги, я двинулся вперед.

Ступени под ногами скрипели, и, кажется, даже прогибались. Возможно, это было лишь плодом моего воображения, но я бы не удивился, окажись так на самом деле. Вряд ли сюда присылали рабочих для планового ремонта… последние лет этак сто-двести.

Лестница оказалась до неприличия длинной. Чтобы пройти ее целиком, мне пришлось уйти под землю метров на десять, не меньше. Спустившись, я перевел дух и огляделся.

Квадратное помещение, выложенные из камня стены, сырость, затхлость и крысиный помет. Слева — темный зев, из которого тянуло холодом и затхлостью. Оля не обманула — тоннель действительно уходил в сторону реки.

— Ну здравствуй, подземная романтика, — буркнул я себе под нос.

Узкая каменная кишка тянулся вперед на десятки метров. Со свода капала вода, собираясь в лужицы между потрескавшимися плитами. Влажный воздух забрался под футболку, и она тут же начала липнуть к спине. Пахло то ли болотом, то ли канализацией… Удивительно, как тут все вообще до сих пор не затопило.

Шагов через тридцать состояние тоннеля резко ухудшилось: появились крепи, подпорки, какие-то арочные конструкции… Все-таки за ходом следили. Даже интересно, что стало с работягами, которые занимались ремонтом. Я бы не сильно удивился, узнав, что бедняг замуровали где-нибудь неподалеку — прямо в кладке.

По мере продвижения стены сужались, а потолок опускался. Еще через полсотни шагов мне даже пришлось наклониться. Фонарик выхватывал из темноты ками, заросшие плесенью, и совсем уж старые крепи. Эту часть тоннеля, похоже, не обновляли с момента его создания.

Как его вообще вырыли? Почти половина километра под Невой… Готов спорить, без использования Дара здесь не обошлось.

В отдалении послышался шорох, и рука сама легла на рукоять пистолета под футболкой. Как я ни старался себя убедить, что здесь нет и не может быть никого, кроме меня, воображение настойчиво рисовало весьма странные и пугающие картины.

Как мальчишка, ей-богу! Впрочем, в такой обстановочке поневоле начнешь дергаться от каждого звука. Луч фонаря осветил крупную крысу, и я расслабился. Зверек, встав на задние лапы, несколько мгновений разглядывал меня глазами-бусинками, потом фыркнул и рванул вдаль.

Надеюсь, не наткнусь на несколько сотен его собратьев. Только с крысами воевать осталось. А они здесь, наверное, голодные…

Чем дальше я уходил под землю, тем сложнее становилось дышать. Поток воздуха исчез, стены будто начали сжиматься, и тоннель стал напоминать глотку какого-то каменного чудовища. Через каждые несколько шагов под ногами плескались лужи — сначала редкие, а потом вода пошла сплошняком.

И совсем скоро она покрывала пол сплошной рябью, отражая свет фонаря мутными пятнами. Кроссовки я промочил давно, и уже даже не пытался выбирать дорогу — все равно мутная и холодная жижа поднялась уже чуть ли не по щиколотку.

На сводах потолка блестели капли — густые, ленивые. Они срывались с потрескавшейся кладки и падали вниз с четким, почти музыкальным звуком. Кап… кап… кап… Где-то ближе к центру тоннеля капало сразу в нескольких местах — как будто невидимый дирижер устроил здесь репетицию для симфонии протечек.

Я замедлил шаг. Судя по ощущениям, я уже почти добрался до середины реки. О количестве метров воды на головой не хотелось даже думать, но раз уж тоннель продержался столько лет, вряд ли ему так уж захотелось бы обвалиться сейчас.

— Вот же ж накопали, — хмыкнул я, не сдержавшись. — Екатерина свет Алексеевна, явно была женщиной феноменальных талантов, если мужики к ней по такому маршруту бегали…

Слабо верилось, что кто-то из фаворитов императрицы в здравом уме и трезвой памяти добровольно шел по этим подземным кишкам. Впрочем, это вполне могли быть и просто сплетни, и их правдивость сейчас меня интересовала в самую последнюю очередь.

Потолок опустился еще ниже — пришлось сложиться чуть ли не вдвое. Лужи стали глубже. Холодная вода неторопливо ползла вверх по штанам, а хлюпанье в кроссовках уже почти стало привычным. Где-то позади снова пробежала крыса.

Надеюсь, что крыса… Хотя, кому здесь еще быть?

Развлекая себя жутковатыми сценариями, которые отлично подошли бы для какого-нибудь второсортного фильма ужасов, я продолжал двигаться вперед, и минут через пять воды под ногами стало ощутимо меньше. Лужи поредели, а капли с потолка почти исчезли. Пахнуть стало не столько гнилью, сколько пылью — сырость понемногу уступала место затхлости.

Видимо, я миновал участок под Невой. Тоннель понемногу пошел вверх. Визуально это было почти незаметно, но идти стало чуть сложнее. А вскоре фонарик выхватил из темноты нечто, похожее на ступени. Каменные, широкие, изъеденные временем.

Похоже, конец пути… Точнее, середины — но худшая половина уже позади.

Я остановился и провел лучом по стенам.

Обнажившиеся кирпичи. Следы опаленной штукатурки. Где-то в боковой нише — старая ржавая цепь, с одной стороны оборванная, с другой — прикованная к скобе, замурованной в стену. В тусклом свете фонаря это выглядело весьма… В общем, весьма.

— Ну, спасибо тебе, Оля, — пробормотал я, — за эстетические удовольствия. Теперь понятно, почему ты больше не хочешь сюда спускаться.

Тут и правда было… жутковато. Я бы не удивился, увидев прикованный к стене скелет — в заплесневелой мантии и с открытым в беззвучном крике ртом. К счастью, задерживаться не пришлось — впереди уже виднелась лестница.

С наслаждением выпрямившись, я начал подъем.

Идти вверх пришлось едва ли не дольше, чем спускаться, однако в какой-то момент ступеньки наконец-то закончились. Дверью. Деревянной, тяжелой, обитой ржавым железом. И, конечно же, запертой. Причем, как назло — изнутри.

Впрочем, чего я ожидал?

Обреченно вздохнув, я убрал фонарь, отступил на шаг, обтер ладони о штаны и навалился плечом. Не слишком усердно — шуметь здесь совсем не хотелось.

Правда, если понадобится — я и Молотом шарахнуть не постесняюсь. Зря я, что ли, тащился сюда по лужам?

Дерево скрипнуло, и почти сразу же послышался сердитый стон металла. С той стороны глухо звякнуло — что-то упало на пол.

Засов? Похоже на то.

Я толкнул сильнее — и тут же выругался. Открываться дверь определенно не желала.

Похоже, изнутри ее подпирало что-то довольно тяжелое и массивное.

Плевать. Я уже прошел под Невой, и возвращаться, несолоно хлебавши, в мои планы не входило.

Скрипнув зубами, я навалился снова, понемногу раскачивая дверь. Та понемногу поддавалась. Между нею и косяком образовалась щель, которая постепенно расширялась. От каждого толчка поднималась пыль, дерево поскрипывало, и я готов был уже плюнуть и разрубить дверь Саблей. В какой-то момент мне удалось просунуть плечо — и уже оттуда, изнутри, вдавиться, прорваться, проскользнуть.

Ну наконец-то!

Протиснувшись сквозь щель, я снова достал фонарь, включил его и осмотрелся.

Кладовка. Настоящая, классическая — будто и не во дворце, а в каком-то бюджетом учреждении. Метра три на два. Швабры, металлические ведра, ржавые крючья с тряпками на стене. Все покрыто толстым, почти достойным уважения слоем пыли. Даже воздух внутри тяжелый, затхлый, с намеком одновременно и на плесень, и на ядреную химию.

А у стены — стеллаж. Деревянный, порченый временем, забитый щетками, коробками и бог еще знает, чем. Именно он, как выяснилось, и не давал двери открыться. А заодно и маскировал ее. Впрочем, с этой стороны дверь и так почти невозможно было заметить — она сливалась со стеной, будто ее и не существовало.

М-да. Вот уж и правда: хочешь что-то спрятать — положи на самое видное место.

Я аккуратно, стараясь не скрипнуть лишний раз, вернул стеллаж на место. Потом нашел дверь, потянул за ручку, молясь, чтобы с той стороны не оказалось навесного замка, и улыбнулся, когда та открылась без всякого сопротивления.

Готово.

Так, где это я?

Неприметный чулан расположился едва ли не в самом центре дворца — под Салтыковской лестницей. Смело, очень смело. Мне снова стало интересно, как прокладывали тоннель и как маскировали работы.

Ладно, пока это не самый главный вопрос. Подумаю над ним как-нибудь на досуге, когда этот досуг у меня вообще появится. А сейчас надо бы сосредоточиться на том, чтобы не попасться на глаза гвардейцам или прислуге. Прикинув маршрут, я огляделся, и, не увидев ничего подозрительного, начал подъем по лестнице, при первой же возможности нырнув в боковой коридор.

Осталось всего ничего — добраться до покоев Елизаветы.

Я двигался осторожно, без спешки, по знакомым с юности служебным проходам, галереям, укромным лестничным пролетам, стараясь обходить гвардейцев или хотя бы прятаться в тени, когда очередной патруль проходил мимо. Впрочем, это было несложно: вояки вели себя крайне расслабленно. Зевали, обсуждали между собой какие-то распределения, последние новости, просто трепались…

Впрочем, ничего удивительного. Угроза миновала, силы Морозова разгромлены, дворец снова под контролем. Поневоле выдохнешь, особенно после того, как несколько месяцев жил в режиме «через день — на ремень».

Ну, что же, мне это только на руку.

Я проскользнул в арку между колоннами, дождавшись, пока мимо пройдет парочка гвардейцев в парадных кителях. Один рассказывал другому, что его записали в церемониальный строй. Я не стал мешать парню делиться радостью. Протиснулся в боковой коридор и, пригибаясь, двинулся вдоль стены.

Время от времени приходилось замирать, прятаться за статуи или за кованые подставки под знамена. В очередной раз застыв в тени, я увидел, как мимо, прихрамывая, шагает Книппер. И едва сдержал мальчишеский порыв выйти из укрытия и похлопать того по плечу.

Вот бы старик удивился. Впрочем, учитывая, что на этом моя скрытная миссия и завершилась бы, делать я этого, конечно, не стал.

Парадные залы остались позади. Чем ближе к покоям Елизаветы — тем тише. Здесь все уже расчищено и приведено в порядок. Мягкие ковры заглушали шаги, люстры потушены, окна завешены тяжелым бархатом…

Миновав галерею с портретами династии Романовых, я замедлился у поворота. Почти на месте. Личная охрана Елизаветы наверняка более внимательная, чем те остолопы, что шатались по дворцу. Но если все пошло по плану Оли… если хоть часть из того, что она пообещала, реализовалась — шансы у меня были неплохие.

Пора было выяснить, как много из ее обещаний все еще в силе.

Я выдохнул, сбросил с себя мокрую от пота жилетку, сунул ее за доспех на постаменте, отправил туда же барсетку, которую зачем-то все еще таскал за собой, и шагнул вперед.

Настало время встретиться с любимой племянницей и выяснить, с какой целью она настолько сильно хотела меня видеть, что не постеснялась отправить целую армию. Хотя едва ли Елизавета вообще была в курсе того, как именно выполняют ее приказ.

Если вообще его отдавала.