Красный жрец

Глава 9

Солнце только встало над дорнийскими холмами, когда Лесандро принимал последние вассальные клятвы в шатре, разбитом на высоком холме. Перед императором преклонили колени лорды Дорна — от могущественных домов вроде Дейнов и Ульеров до мелких рыцарей пустынных замков. Каждый произносил древние слова верности, но теперь они звучали по-новому.

— Я, Андерс Ульер, лорд Адского Холма, клянусь служить императору Лесандро Первому дир Новаку, признавать его власть над Дорном и Семью Королевствами, сражаться за справедливость и свет против тьмы и тирании, — старый лорд опустился на одно колено, протягивая свой меч.

Лесандро принял клинок и легко коснулся им плеч лорда.

— Встаньте, лорд Андерс. Служите верно, и ваш дом будет процветать под знаменем империи.

Так продолжалось несколько часов. Дорнийские лорды, привыкшие к гордой независимости, склоняли головы перед чужестранцем. Но они видели его армию, его корабли, его магию — и понимали, что старый мир действительно закончился.

Принц Доран наблюдал за церемонией из своего кресла-каталки, удовлетворённо кивая. Его двадцатилетний план наконец осуществлялся. Скоро справедливость восторжествует, а убийцы его сестры получат по заслугам.

— Последний, — объявил герольд. — Сир Джерон Сэнд из дома Сэнд.

Молодой рыцарь — один из бастардов принца Оберина — подошёл к трону и опустился на колено.

— Я, Джерон Сэнд, клянусь верностью императору и готов пролить кровь за освобождение Семи Королевств от тирании Ланнистеров!

В его голосе звучала такая ярость, что Лесандро внимательно посмотрел на юношу.

— Встаньте, сир Джерон. Ваша преданность похвальна, но помните — мы несём справедливость, а не месть.

— Для Дорна это одно и то же, ваше величество, — ответил бастард, поднимаясь.

Когда церемония закончилась, Лесандро встал и обратился к собравшимся лордам.

— Вассалы Дорна! Сегодня вы присягнули не просто новому правителю. Вы присягнули новому миру — миру, где справедливость важнее происхождения, где сила служит защите слабых, где каждый человек ценится по своим делам!

Лорды молчали, но в их глазах читались разные эмоции — от искреннего энтузиазма до осторожного выжидания.

— Завтра мы выступаем на Королевскую Гавань, — продолжил император. — Путь будет нелёгким, но цель того стоит. Мы не просто свергаем тирана — мы строим будущее для наших детей!

— За императора! — крикнул принц Оберин, и его голос подхватили другие.

— За справедливость и свет! — ответил Лесандро.

Вечером того же дня император собрал военный совет в своём шатре. Огромная карта Семи Королевств была расстелена на дубовом столе, а рядом лежали сводки разведки и донесения от союзников.

— Господа, — Лесандро обвёл взглядом собравшихся командиров. — Время движения настало. Докладывайте о готовности.

Серый Червь встал первым.

— Безупречные готовы, ваше величество. Восемь тысяч воинов, полное снаряжение, запасы на месяц похода.

— Огненные братья к выступлению готовы! — доложил полковник Торвен. — Пятьдесят тысяч пеших, десять тысяч конных. Всё оружие проверено, огнемёты заправлены.

— Дотракийская конница ждёт приказа к выступлению, кхал, — добавил Джого. — Пятнадцать тысяч всадников, лучшие кони, острые аракхи.

Лесандро кивнул и повернулся к дорнийским командирам.

— Принц Оберин?

— Двадцать тысяч дорнийских копий готовы идти за вами, ваше величество, — ответил Красная Гадюка. — Мои люди знают каждую тропу между Дорном и столицей.

— Превосходно. — Лесандро указал на карту. — Общая численность наших сил — сто три тысячи человек. Противник может выставить не более тридцати тысяч. Казалось бы, победа гарантирована.

— Но? — спросил мейстер Квиберн.

— Но осада Королевской Гавани — сложное дело. Город хорошо укреплён, у защитников есть запасы продовольствия. Штурм может затянуться на месяцы.

— А время работает против нас, — добавил принц Доран. — Чем дольше мы стоим под стенами, тем больше шансов, что против нас соберётся коалиция других королевств.

Лесандро кивнул.

— Именно поэтому нам нужна быстрая победа. Максимум — две недели от начала осады до капитуляции.

— Как этого добиться? — спросил Оберин.

— Сочетанием силы и психологического давления, — ответил император. — Мы не будем долго стоять под стенами. Нанесём несколько сокрушительных ударов, продемонстрируем превосходство нашего оружия, а затем предложим почётную капитуляцию.

Квиберн наклонился над картой.

— А что, если они откажутся сдаваться?

— Тогда мы возьмём город штурмом, — жёстко ответил Лесандро. — Но предпочитаю избежать ненужного кровопролития.

— А как быть с Железным троном? — спросил Серый Червь. — Джоффри вряд ли отречётся добровольно.

— Джоффри — мальчишка, одурманенный властью, — презрительно сказал Оберин. — Если его дед Тайвин проявит хоть каплю разума, он сам выдаст внука ради спасения остатков семьи.

— Не рассчитывайте на разум Ланнистеров, — предупредил Доран. — Эти люди предпочтут погибнуть, но не потерять лицо.

Лесандро встал и подошёл к входу в шатёр. За полотнищами виднелись огни огромного лагеря — тысячи костров, у которых сидели солдаты трёх континентов.

— Завтра мы начинаем последний поход этой войны, — сказал он, не оборачиваясь. — Через месяц Железный трон либо признает нашу власть, либо будет расплавлен на металлолом.

— А что потом? — спросил Квиберн. — Когда война закончится?

— Потом начнётся строительство, — Лесандро повернулся к советникам. — Новые дороги, новые города, новые законы. Вестерос станет частью империи, которая простирается от Узкого моря до Нефритового.

— И новая религия? — осторожно поинтересовался один из дорнийских лордов.

— Рглор — бог справедливости и света. Но мы не будем навязывать веру силой. Кто захочет — примет. Остальные сохранят свои верования, пока они не противоречат законам империи.

Совет продолжался до поздней ночи. Обсуждались маршруты движения, планы снабжения, тактика осады. Каждая деталь была тщательно проработана.

Наконец, когда все вопросы были решены, Лесандро распустил совет.

— Господа, завтра в рассвет начинаем марш. Спите хорошо — впереди нас ждут великие дела.

Но сам император не спал. Он стоял на холме над лагерем, глядя на север, где за горизонтом лежала Королевская Гавань. В его руках покоились три драконьих яйца — подарок Дейенерис перед началом похода.

— Скоро, — прошептал он. — Очень скоро ты проснёшься, и мир содрогнётся от твоего рёва.

Яйца были тёплыми на ощупь — теплее, чем когда-либо прежде. Магия Дейенерис крепла с каждым днём, и древние создания начинали откликаться на её зов.

Рассвет поднялся над Дорном холодный и ясный. Армия императора пришла в движение с точностью часового механизма. Первыми выступили разведчики и сапёры, затем авангард из дотракийской конницы, потом основные силы.

Лесандро ехал в центре колонны на белом коне, рядом с ним — Дейенерис на серебристом жеребце. За ними следовали знаменосцы с красными стягами империи, а дальше — бесконечные ряды огненных братьев в чёрных доспехах.

— Как далеко до столицы? — спросила Дейенерис.

— Если идти форсированным маршем — две недели, — ответил Лесандро. — Но мы пойдём не спеша. Хочу, чтобы весть о нашем движении достигла Королевской Гавани раньше нас.

— Зачем?

— Страх — наш союзник. Чем больше времени у Ланнистеров на размышления, тем вероятнее, что они согласятся на переговоры.

Армия растянулась на много миль. Пехота шла по главной дороге, конница — по параллельным путям, обозы — под охраной специальных отрядов. Дисциплина была железной — никто не отстал, никто не нарушил строй.

— Ваше величество, — подскочил гонец. — Сообщение от флота.

Лесандро развернул свиток.

— Адмирал Дракошторм доложил, что морская блокада Королевской Гавани установлена. Ни один корабль не проходит в гавань или из неё.

— Превосходно. — Лесандро передал письмо Дейенерис. — Теперь город полностью изолирован.

Первый день марша прошёл без происшествий. К вечеру армия разбила лагерь у подножия Красных гор, на границе между Дорном и Штормовыми землями. Впереди лежал долгий путь через земли, которые вскоре станут частью империи.

— Завтра мы входим в Штормовые земли, — сказал Лесандро, стоя у карты в штабном шатре. — Там нас могут ждать сюрпризы.

— Какие сюрпризы? — спросил Оберин.

— Станнис Баратеон. Ренли Баратеон. Их сторонники. Возможны стычки с разведкой или попытки задержать наше продвижение.

— Мы готовы к бою, — заверил Серый Червь.

— Знаю. Но предпочитаю решать проблемы дипломатией, а не мечом.

Лесандро подошёл к входу в шатёр и посмотрел на звёзды.

— Через две недели всё решится. Либо мы станем правителями Семи Королевств, либо... впрочем, другого варианта нет. Мы не можем проиграть.

— Почему вы так уверены? — спросила Дейенерис.

— Потому что мы правы, — просто ответил император. — А в конечном итоге правда всегда побеждает.

Армия империи шла на север, неся с собой огонь перемен. Впереди лежала Королевская Гавань — последняя крепость старого мира. Но дни Железного трона были сочтены.

Эпоха Ланнистеров подходила к концу. Началась эпоха огня и света.

***

Станнис Баратеон стоял в главном зале Драконьего Камня, глядя на пляшущее в жертвеннике пламя. Красные языки огня отбрасывали причудливые тени на стены, превращая каменных драконов в живых чудовищ. Рядом с ним Мелисандра что-то шептала на валирийском, её голос звучал гипнотически.

— Ты видишь его, мой король? — спросила красная жрица, не отрывая взгляда от огня. — Видишь истинного Азор Ахая в пламени?

Станнис щурился, пытаясь разглядеть образы в танцующих языках. Месяцы поражений сделали его отчаянным. Армия таяла с каждым днем. Союзники покидали его один за другим. А этот самозванец из Эссоса приближался к Королевской Гавани с невиданной силой.

— Я вижу только огонь, — устало ответил он.

— Тогда смотри глубже! — настаивала Мелисандра. — Рглор посылает тебе видение!

И тут пламя изменилось. Стало ярче, горячее, злее. Из огня начала выступать фигура — высокая, могучая, с короной из пламени на голове.

— Станнис Баратеон, — голос существа был похож на рёв костра. — Истинный король Семи Королевств.

— Кто ты? — прошептал Станнис, не веря собственным глазам.

— Я — Рглор, Владыка Света, Сердце Огня. И ты — мой избранник.

Мелисандра упала на колени, простирая руки к алтарю.

— Великий Рглор! Вы явились к нам в час величайшей нужды!

— Час испытаний ещё не закончился, — ответило пламенное существо. — Лжепророк из-за моря осквернил моё имя. Он обманывает людей, выдавая себя за моего слугу.

— Лесандро дир Новак? — Станнис сжал кулаки. — Значит, он действительно самозванец?

— Хуже чем самозванец. Он служит Великому Иному, Владыке Тьмы. Его магия — не мой дар, а проклятие, которое он скрывает под личиной света.

Станнис почувствовал, как в груди разгорается надежда. Наконец-то! Наконец-то он получил подтверждение того, что всегда подозревал. Этот чужестранец не мог быть истинным служителем света.

— Что мне делать, Владыка? — спросил он.

— Сразиться с ним. Но не своими силами — их недостаточно. Я дарую тебе армию, которая сокрушит любого врага.

— Какую армию?

Пламя в алтаре взметнулось к потолку, и из огня начали выходить новые фигуры. Десятки, сотни огненных воинов с мечами из чистого пламени и доспехами из застывшего жара.

— Мои истинные слуги, — сказало существо. — Они не знают страха, не чувствуют боли, не ведают поражения. Прими их в свою армию, и никто не устоит перед тобой.

Мелисандра смотрела на огненных воинов с восторгом.

— Чудо! — воскликнула она. — Истинное чудо Рглора!

Но что-то в глубине души заставляло Станниса колебаться. Эти создания... они были прекрасны и ужасны одновременно. В их пламенных глазах он не видел милосердия или справедливости — только жестокую волю к победе.

— Какую цену вы просите? — спросил он осторожно.

— Никакой, — ответило существо слишком быстро. — Разве справедливость имеет цену? Разве борьба со злом требует платы?

— Но...

— Станнис! — Мелисандра схватила его за руку. — Не сомневайтесь! Это дар богов! Именно этого мы так долго ждали!

Станнис посмотрел на красную жрицу. Мелисандра служила ему верой и правдой долгие годы. Её магия спасала его не раз. Если она говорит, что это благословение...

— Хорошо, — сказал он наконец. — Я принимаю ваш дар, Владыка Света.

Огненное существо улыбнулось — и эта улыбка была хуже оскала зверя.

— Мудрое решение. Пусть твои люди подойдут к алтарю. Мои слуги войдут в них и дадут силу, которой они никогда не знали.

И началось превращение. Рыцари и солдаты Станниса один за другим подходили к жертвеннику. Огненные духи входили в их тела, и люди изменялись. Их глаза начинали пылать внутренним огнём, кожа становилась горячей на ощупь, а движения приобретали нечеловеческую точность.

— Как я себя чувствую? — пробормотал сир Аксель Флорент, разглядывая свои руки, от которых поднимался пар.

— Сильным, — ответил за него огненный дух его же голосом. — Очень сильным.

Вскоре вся армия Станниса была преобразована. Пять тысяч человек стали чем-то большим — и меньшим — чем люди. Они больше не нуждались в сне, не чувствовали голода, не знали страха.

— Теперь ты готов, — объявило пламенное существо. — Иди и сокруши лжепророка. Верни моё истинное имя!

— Будет исполнено, — поклонился Станнис.

Но когда существо исчезло, а огонь в алтаре погас, нечто изменилось в воздухе. Стало холоднее. Темнее. И Станнис вдруг почувствовал, что совершил ужасную ошибку.

— Мелисандра, — позвал он красную жрицу. — Всё ли в порядке?

— Конечно, мой король, — ответила она, но в её голосе звучали странные нотки. — Всё идёт именно так, как должно идти.

Станнис посмотрел на свою армию. Воины стояли неподвижно, их пламенные глаза устремлены в никуда. Они больше не выглядели как люди — скорее как куклы, управляемые невидимыми нитями.

— Что мы наделали? — прошептал он.

— То, что нужно было сделать, — ответила Мелисандра, и её голос звучал теперь совсем не так, как раньше. — То, что должно было случиться с самого начала.

Станнис повернулся к ней и увидел, что глаза красной жрицы тоже пылают теперь нечеловеческим огнём. Что бы ни вошло в его людей, оно коснулось и её.

— Мелисандра? — неуверенно позвал он.

— Мелисандра больше нет, — ответило существо её голосом. — Есть только воля Владыки Пламени. И его воля — сразиться с тем, кто осмелился присвоить его имя.

Станнис попытался отступить, но было поздно. Огненные духи уже окружили его, их нечеловеческие лица выражали нечто похожее на голод.

— Не бойся, Станнис Баратеон, — сказал один из них. — Ты останешься собой. Ты нам нужен таким, какой ты есть. Но теперь ты будешь служить истинной цели.

— Какой цели?

— Уничтожению того, кто стоит между нами и миром смертных. Того, кто действительно служит Свету.

И тогда Станнис понял ужасную правду. Лесандро дир Новак был настоящим слугой Рглора. А он, Станнис, только что заключил сделку с его врагами — с демонами тьмы, которые прятались под маской света.

Но было уже поздно что-либо изменить. Его армия превратилась в орудие зла, а он сам стал марионеткой в руках сил, которые не понимал.

— Выступаем на рассвете, — объявил он, чувствуя, как чужая воля направляет его мысли. — Время покончить с лжепророком.

Но в глубине души Станнис молился о том, чтобы этот лжепророк оказался достаточно сильным, чтобы остановить то чудовище, которым он сам стал.

***

Долина между двумя холмами содрогалась от топота тысяч ног. Армия Станниса Баратеона спускалась с северного склона — пять тысяч воинов, в глазах которых горел нечеловеческий огонь. Их доспехи раскалились докрасна, мечи пылали настоящим пламенем, а лица не выражали ничего, кроме слепой ярости.

Лесандро сидел на белом коне в центре своего войска, спокойно наблюдая за приближением врага. Рядом с ним располагались Дейенерис на серебристом жеребце, принц Оберин со своим знаменитым копьем и Серый Червь с отрядом Безупречных.

— Что это такое? — спросила Дейенерис, указывая на пылающих воинов Станниса. — Они горят, но не сгорают.

— Демоны огня, — мрачно ответил Лесандро. — Кто-то обманул Станниса, выдав себя за Рглора. Эти существа — не слуги Света, а порождения Тени.

— Сколько их?

— Около пяти тысяч. Но каждый стоит десятерых обычных воинов.

Принц Оберин покрутил копье в руках.

— Значит, сражаемся на равных. Интересно.

— Ваше величество, — подъехал к императору один из разведчиков. — Станнис требует поединка. Говорит, пусть боги решат, кто из вас истинный Азор Ахай.

Лесандро усмехнулся.

— Передайте Станнису, что истинный слуга Рглора не прячется за спинами демонов. Если он хочет сражаться, пусть освободит своих людей от чужой воли.

Через несколько минут разведчик вернулся.

— Он отказывается, ваше величество. Говорит, что сила дана ему богом и он не откажется от неё.

— Тогда мы покажем ему разницу между божественным даром и демоническим проклятием.

Лесандро поднял свой посох, увенчанный кристаллом огня. Камень засиял ярче солнца, и по рядам его армии прокатился шепот молитв на валирийском.

— Огненные братья! — голос императора разнесся по долине. — Перед нами враги Света, скрывающиеся под личиной слуг Рглора! Покажите им силу истинного пламени!

Десятки тысяч голосов ответили боевым кличем:

— Рглор велит! Рглор велит!

И две армии ринулись друг на друга.

Первый удар был ужасающим. Одержимые демонами воины Станниса врезались в ряды огненных братьев с нечеловеческой яростью. Их пылающие мечи прорезали доспехи как бумагу, а сами они, казалось, не чувствовали боли от ран.

— Их слишком много! — крикнул полковник Торвен, отбиваясь от троих нападавших одновременно.

— Держаться! — ответил Серый Червь, пронзая одного из врагов копьем. Но демон продолжал сражаться, даже с древком, проткнувшим его грудь насквозь.

Дотракийская конница Джого обрушилась на левый фланг армии Станниса, но аракхи просто отскакивали от раскаленных доспехов врагов. Кони шарахались от жара, исходившего от одержимых воинов.

— Обычное оружие бесполезно! — крикнул Джого императору.

— Я знаю! — Лесандро поднял посох выше. — Отступите! Дайте мне место!

Огненные братья начали отходить, освобождая пространство между армиями. Станнис, увидев это, торжествующе поднял свой меч.

— Видите? — крикнул он. — Лжепророк бежит перед истинной силой!

Но Лесандро не бежал. Он спешился и встал в центре долины, один против пяти тысяч демонических воинов. В его руках запылал не посох, а само пламя — чистое, белое, нестерпимо яркое.

— Именем Рглора, Владыки Света, Сердца Огня! — голос императора прогремел, как гром. — Именем того, кто есть Жизнь в смерти, Свет во тьме, Надежда в отчаянии! Изгоняю вас, порождения Тени!

Белое пламя хлынуло из его рук, не сжигая землю, но очищая всё на своем пути. И когда огонь коснулся одержимых воинов, произошло чудо.

Демоны огня начали покидать тела людей, визжа от боли. Пылающие глаза воинов Станниса потухли, раскаленные доспехи остыли, пламенные мечи превратились в обычную сталь.

— Что происходит? — закричал Станнис, видя, как его непобедимая армия вдруг превращается в толпу растерянных, напуганных людей.

— Происходит правосудие, — ответил Лесандро, приближаясь к нему.

Освобожденные от демонического влияния воины Станниса падали на колени, многие плакали, прижимая руки к лицам. Они помнили всё, что делали под властью огненных духов, и ужасались содеянному.

— Мой король! — один из рыцарей подполз к Станнису. — Простите нас! Мы не знали! Мы не понимали!

Но Станнис не слушал. Он смотрел на Лесандро с смесью ярости и отчаяния.

— Ты разрушил мою армию!

— Я освободил твоих людей, — спокойно ответил император. — Они были порабощены демонами, а ты этого не заметил.

— Это была сила Рглора!

— Нет. — Лесандро поднял руку, и над его ладонью вспыхнуло настоящее пламя Владыки Света — мягкое, теплое, дающее жизнь. — Вот сила Рглора. А то, что было в твоих людях — проклятие Великого Иного.

Мелисандра, стоявшая рядом со Станнисом, вдруг упала на колени.

— Боги милостивые, — прошептала она. — Что я наделала? Во что я поверила?

— Ты поверила в то, что хотела услышать, — сказал Лесандро не без сочувствия. — Тебе обещали легкую победу, силу без усилий. Но истинная сила требует жертв.

Он обратился к толпе освобожденных воинов:

— Люди Станниса Баратеона! Вы были обмануты, но не по своей воле. Кто из вас раскается в содеянном и присягнет справедливости, тот найдет место в моей армии. Кто захочет вернуться домой — получит прощение и возможность начать новую жизнь.

Большинство воинов тут же начали складывать оружие. Некоторые подходили и преклоняли колени перед императором. Лишь немногие остались верны Станнису.

— А что со мной? — спросил бывший король.

Лесандро долго смотрел на него, оценивая.

— Ты будешь судим за свои поступки.

— Я не прошу милости.

— Я не предлагаю милости.

Битва закончилась без единой смерти от рук армии империи. Все погибшие пали от клинков одержимых демонами воинов, прежде чем те были освобождены. Но зато был нанесен удар по самой Тени — демонические духи были изгнаны обратно в пустоту, откуда пришли.

— Вот что значит истинная победа, — сказал Лесандро Дейенерис, наблюдая, как бывшие враги братаются с его солдатами. — Не уничтожение противника, а его превращение в союзника.

Станнис Баратеон смотрел на свои окровавленные запястья, стянутые железными кандалами. Металл врезался в кожу при каждом шаге, оставляя болезненные ссадины. Пыль поднималась от тысяч ног, марширующих впереди, забиваясь в горло и заставляя кашлять. Рядом с ним, точно так же закованная в цепи, шла Мелисандра. Её алые одежды были изорваны и запачканы грязью, а в глазах больше не плясали языки пламени — только пустота и стыд.

— Не поднимай глаз, — хрипло сказал один из охранников, огненный брат в чёрных доспехах. — Пленники смотрят в землю.

Станнис сжал зубы, но подчинился. Унижение жгло хуже любых ран. Он, прямой наследник Штормового Предела, законный король Семи Королевств, шёл как обычный преступник в хвосте чужой армии.

— Как же мы ошиблись? — прошептала Мелисандра, когда охранники отошли достаточно далеко. — Как могли так ошибиться?

Станнис не ответил сразу. Что он мог сказать? Что поверил красивым обещаниям о лёгкой победе? Что принял демонов за богов? Что его гордость сделала его слепым?

— Мы поверили в то, что хотели услышать, — наконец сказал он. — Я хотел быть избранным, а ты хотела служить великой силе. И нас обманули.

— Но видения... они казались такими реальными...

— Демоны тоже умеют показывать видения, — горько усмехнулся Станнис. — Особенно те видения, которые мы жаждем увидеть.

Впереди растянулась на многие мили армия Лесандро дир Новака. Огненные братья в чёрных доспехах, дотракийские всадники, дорнийские копейщики, бывшие безупречные — все они шли с высоко поднятыми головами, как подобает победителям. А позади, словно мусор, тащились побеждённые.

— Смотри, — прошептал Станнис, кивнув в сторону колонны. — Видишь того рыцаря в красном плаще?

Мелисандра подняла глаза и увидела знакомую фигуру — сира Акселя Флорента, одного из самых верных сторонников Станниса.

— Он присягнул императору, — продолжал Станнис. — Как и большинство моих людей. Они поняли, на чьей стороне правда.

— Предатели, — прошипела красная жрица.

— Нет. — Станнис покачал головой. — Мудрецы. Они освободились от обмана раньше нас.

— Эй, болтуны! — окрикнул их другой охранник. — Тише! Пленникам разговаривать не положено!

Они замолчали, но Станнис продолжал думать. Каждый шаг в кандалах был как удар молота по его гордости. Он привык командовать, привык, чтобы другие исполняли его волю. А теперь он сам стал чьей-то волей — волей человека, которого считал самозванцем.

Но самое болезненное было не физическое унижение. Хуже всего было понимание собственной глупости. Как он мог не заметить, что его "божественные воины" больше похожи на демонов? Как мог не увидеть, что их сила была разрушительной, а не созидательной?

— Станнис, — тихо позвала Мелисандра. — Что с нами будет?

— Не знаю, — честно ответил он. — Возможно, казнь. Возможно, изгнание. А может быть...

— Что?

— Может быть, шанс искупить вину. Этот Лесандро не похож на тех правителей, которых я знал. Он пощадил наших людей, хотя мог их убить.

В этот момент мимо них проскакал всадник и остановился рядом с колонной пленных. Это был молодой офицер в чёрных доспехах с красным плащом.

— Станнис Баратеон? — спросил он.

— Да, — ответил Станнис, не поднимая головы.

— Император желает видеть вас. Обоих.

Охранники сняли с них кандалы, но руки оставили связанными. Станниса и Мелисандру провели через весь лагерь к большому шатру в центре. Солдаты смотрели на них с любопытством, но без злобы — скорее с жалостью.

В шатре императора горели десятки свечей. За простым деревянным столом сидел Лесандро, а рядом с ним — серебровласая женщина в простом, но изящном платье. Дейенерис Таргариен, последняя из своего рода.

— Присаживайтесь, — сказал император, указывая на скамьи напротив.

Станнис сел, впервые за дни подняв глаза на своего победителя. Лесандро был моложе, чем он ожидал, и в его лице не было жестокости. Скорее усталость человека, который видел слишком много войн.

— Зачем вы оставили нас в живых? — прямо спросил Станнис.

— Потому что смерть редко решает проблемы, — ответил Лесандро. — Вы были обмануты, но не из злых намерений. Вами двигало искреннее желание восстановить справедливость.

— Мной двигала жажда власти.

— Отчасти, да. Но также и понимание того, что в королевстве что-то не так. — Лесандро наклонился вперёд. — Скажите мне, Станнис Баратеон, что бы вы сделали, если бы заняли Железный трон?

Станнис подумал.

— Восстановил бы законность. Покарал бы коррупционеров. Защитил бы слабых от сильных.

— Благородные цели. А теперь скажите — зачем вам для этого трон? Разве нельзя служить справедливости, не будучи королём?

Станнис молчал. Вопрос был простым, но ответ на него переворачивал всё его понимание власти.

— Можно, — медленно сказал он. — Наверное, можно.

— Именно. — Лесандро встал и подошёл к карте на стене. — У меня есть предложение для вас обоих.

Мелисандра подняла голову.

— Какое предложение?

— Службу. Настоящую службу справедливости, а не тому демону, которого вы принимали за бога.

— Объясните, — попросил Станнис.

— Я создаю новый порядок в Семи Королевствах. Мне нужны люди, которые понимают, что такое справедливость. — Лесандро повернулся к ним. — Станнис, вы могли бы стать главным судьёй империи. Разбирать самые сложные дела, выносить приговоры по закону, а не по прихоти.

— А я? — спросила Мелисандра.

— А вы изучите истинные пути Рглора. Станете жрицей, которая действительно служит Свету.

Станнис долго молчал.

— Почему? — наконец спросил он. — Почему вы предлагаете нам службу вместо казни?

— Потому что казнь — это конец. А служба — это возможность искупления. — Лесандро вернулся к столу. — Вы хотели быть королём, чтобы творить справедливость. Я предлагаю вам творить справедливость без короны.

— И вы верите, что мы не предадим вас?

— Нет. Но я верю, что вы не предадите справедливость. А если вы будете служить справедливости, то автоматически будете служить и мне.

Станнис посмотрел на Мелисандру. Красная жрица кивнула — медленно, но решительно.

— Мы принимаем, — сказал он. — Но при одном условии.

— Каком?

— Если мы снова собьёмся с пути, остановите нас. Любой ценой.

Лесандро улыбнулся — первый раз за всю встречу.

— Договорились.

И Станнис впервые за много месяцев почувствовал что-то похожее на надежду. Возможно, его путь к справедливости оказался не таким, как он планировал. Но возможно, это и к лучшему.

***

Рассвет поднялся над Королевской Гаванью холодный и серый, окрашивая городские стены в цвет старой крови. С южных холмов на столицу Семи Королевств медленно надвигалась тёмная масса — армия империи. Сто двадцать тысяч воинов растекались по окрестностям города, словно море, готовое поглотить последний оплот старого мира.

Лесандро сидел на белом коне на высоком холме, откуда открывался прекрасный вид на осаждаемый город. Рядом с ним располагались Дейенерис, принц Доран в переносном кресле и командиры армии. Все молча изучали крепостные стены — высокие, толстые, построенные для того, чтобы выдержать любую осаду.

— Впечатляющие укрепления, — заметил мейстер Квиберн, разглядывая город в подзорную трубу. — Эйгон Завоеватель строил на совесть.

— Любые стены можно сломать, если знать как, — ответил Лесандро. — Но я предпочту, чтобы город сдался добровольно.

— Серьёзно сомневаюсь, что Джоффри согласится на капитуляцию, — вмешался принц Оберин. — Мальчишка слишком горд и глуп.

— Тогда мы покажем ему альтернативу, — император спешился и направился к группе инженеров, разворачивавших карты. — Мастер Аргон, доложите о готовности.

Главный инженер империи поклонился.

— Ваше величество, мы готовы начать строительство осадных сооружений. При наличии материалов и рабочей силы полная блокада города будет установлена через неделю.

— Отлично. Начинайте немедленно.

То, что произошло дальше, не имело аналогов в истории осадного дела. Армия Лесандро не просто окружила город — она начала строить вокруг него настоящую крепость. Тысячи сапёров рыли рвы и насыпали валы, инженеры размечали позиции для артиллерии, а плотники возводили осадные башни невиданной конструкции.

— Ваше величество, — подошёл к императору полковник Торвен. — Огненные братья заняли позиции на всех дорогах. Ни один человек не проскользнёт из города.

— Хорошо. А флот?

— Адмирал Дракошторм докладывает: морская блокада абсолютная. В гавани заперто более сотни торговых судов — они не могут ни войти, ни выйти.

Лесандро кивнул с удовлетворением. Первый этап осады — изоляция — был завершён. Теперь Королевская Гавань была отрезана от всего мира.

Но император не собирался ограничиваться простой блокадой. Вокруг города начала расти настоящая крепость — кольцо укреплений, которое делало невозможным любую попытку прорыва изнутри или снаружи.

— Посмотрите на это, — сказал Квиберн Дейенерис, указывая на строительные работы. — Он строит город вокруг города.

Действительно, лагерь империи больше походил на огромное поселение. Аккуратные ряды палаток, широкие дороги между ними, центральная площадь с алтарём Рглора. Всё было организовано с математической точностью.

— Это не временный лагерь, — понял принц Доран. — Он готовится к долгой осаде.

— Или хочет, чтобы защитники города так думали, — добавила Дейенерис.

На второй день осады к северу от города началось строительство чего-то особенного. Огромная деревянная конструкция поднималась всё выше, пока не сравнялась по высоте с городскими стенами. Защитники с башен пытались разглядеть, что это такое, но расстояние было слишком велико.

— Что это? — спросил у императора Серый Червь.

— Сюрприз для Джоффри, — улыбнулся Лесандро. — Хочу показать ему, что старые методы ведения войны больше не работают.

На третий день тайна раскрылась. Деревянная конструкция оказалась основанием для огромного огнемёта — устройства, способного метать пламя на расстояние до полумили. Когда его испытали, посылая струю огня в сторону моря, даже солдаты императора ахнули от изумления.

— "Дракон Рглора", — объявил мастер Аргон. — Самое мощное огневое оружие в мире.

Но это было не единственное нововведение. По всему периметру осадного лагеря устанавливались катапульты нового типа — не для камней, а для глиняных горшков с греческим огнём. Стационарные огнемёты прикрывали каждый участок стен. А в центре лагеря росла осадная башня высотой в восемьдесят футов.

— Вы действительно собираетесь штурмовать город? — спросила Дейенерис.

— Если придётся, — ответил Лесандро. — Но надеюсь, до этого не дойдёт.

На четвёртый день император отправил в город парламентёра. Молодой офицер под белым знаменем подъехал к главным воротам и громко зачитал послание:

— Именем императора Лесандро Первого дир Новака, Короля-Пророка, Освободителя Эссоса! Жителям Королевской Гавани предлагается мирная капитуляция! Тем, кто сложит оружие, гарантируется жизнь и свобода! Тем, кто будет сопротивляться, гарантируется справедливый суд!

Ответом стала стрела, пущенная с городской стены. Она пролетела в нескольких футах от головы парламентёра.

— Передайте своему императору, — крикнул кто-то с башни, — что Железный трон не торгуется!

Парламентёр спокойно развернул коня и поехал обратно. Через час весь лагерь знал об ответе осаждённых.

— Что ж, — сказал Лесандро, выслушав доклад. — Они сделали свой выбор. Теперь сделаем свой.

На пятый день началась демонстрация силы. "Дракон Рглора" выпустил несколько струй пламени в сторону города — не для того, чтобы причинить ущерб, а чтобы показать свою мощь. Огонь достигал городских стен, лизал камни, но не причинял серьёзного вреда.

Но психологический эффект был колоссальным. Защитники видели, что осаждающие могут сжечь любую часть города, когда захотят. Это была демонстрация милосердия — и угроза одновременно.

— Умно, — признал принц Доран. — Он не разрушает город, но показывает, что может это сделать.

— Страх — могучее оружие, — согласился Оберин. — Порой сильнее меча.

На шестой день из города начали бежать первые перебежчики. Сначала несколько торговцев, потом солдаты городской стражи, затем даже мелкие лорды. Все они рассказывали одно и то же: в городе начинается паника, припасы заканчиваются, а король Джоффри впал в истерику.

— Сколько у них продовольствия? — спросил Лесандро у одного из перебежчиков.

— На месяц, не больше, ваше величество, — ответил тот. — И то если экономить.

— А боевого духа?

— Какого боевого духа? Половина гвардии готова открыть ворота, лишь бы покончить с этим.

На седьмой день кольцо вокруг города было завершено. Королевская Гавань оказалась в стальных объятиях осадного лагеря, из которых не было выхода. Но Лесандро не торопился с штурмом.

— Время работает на нас, — объяснил он военному совету. — Каждый день осады ослабляет их волю к сопротивлению. А наша армия, наоборот, крепнет.

Действительно, осадный лагерь жил полной жизнью. Работали кузницы и мастерские, проводились учения и парады, жрецы Рглора служили ежедневные молебны. Солдаты были сыты, здоровы и полны решимости.

А в городе, по словам перебежчиков, начинался голод.

— Ещё неделя, — предсказал мейстер Квиберн, — и они сами откроют ворота.

— Если Тайвин Ланнистер не придёт им на помощь, — добавил Оберин.

— Не придёт, — уверенно сказал Лесандро. — У него нет армии, способной прорвать нашу блокаду. А если придёт — мы разобьём его в открытом поле.

Осада Королевской Гавани стала образцом военного искусства. Никто ещё не окружал город столь плотным кольцом укреплений. Никто не применял такое разнообразие осадных машин. И никто не демонстрировал такое сочетание силы и милосердия.

Город был обречён. Оставалось только дождаться, когда его защитники это поймут.

***

Стены Королевской Гавани дрожали от ударов гигантских катапульт. Глиняные горшки с греческим огнём разбивались о камни, превращая участки укреплений в пылающий ад. Дым застилал небо, а крики защитников смешивались с рёвом осадных машин.

Лесандро стоял на вершине осадной башни, наблюдая за штурмом. Его план сработал безукоризненно — две недели блокады довели защитников до отчаяния, а демонстрация мощи «Дракона Рглора» сломила их волю к сопротивлению.

— Северная стена прорвана! — доложил гонец. — Огненные братья ворвались в город!

— Отлично. Передайте командирам: помнить о мирных жителях. Кто не сопротивляется — того не трогать.

Первый удар пришёлся по Блошиному Дну — самому бедному району города. Здесь жили те, кому нечего было терять, и они встретили освободителей с распростёртыми объятиями. Огненные братья раздавали хлеб голодающим и защищали их от мародёров.

— За императора! — кричали жители трущоб. — Долой Ланнистеров!

Но настоящая битва началась, когда штурмующие добрались до Королевского тракта — главной дороги, ведущей к Красному замку. Здесь их ждала золотая стража и остатки королевской гвардии.

Сир Мерин Трант командовал обороной с отчаянием обречённого. Его люди заняли позиции за опрокинутыми повозками и баррикадами из булыжника, но что могли сделать обычные мечи против огнемётов?

— Держать строй! — кричал он. — За короля Джоффри!

Первая волна огня выкосила половину защитников. Вторая заставила остальных бежать. К полудню дорога к замку была свободна.

Но Лесандро не торопился брать главную цитадель. Он знал, что в её стенах заперты не только враги, но и заложники — придворные дамы, слуги, может быть, даже дети. Штурм мог превратиться в резню.

— Серый Червь, — приказал он командиру Безупречных. — Окружите замок, но не штурмуйте. Пусть они сами решат, сдаваться или сражаться.

А тем временем в других частях города разворачивались собственные драмы.

У Великой септы Бейлора горожане во главе с Верховным Септоном встретили императорскую армию с почестями. Они несли иконы семибожия и пели молитвы, прося защиты для святынь.

— Мы признаём власть императора! — объявил Верховный Септон. — Пусть старые и новые боги благословят правление Лесандро Первого!

Это была политическая капитуляция колоссальной важности. Если церковь признала нового правителя, значит, сопротивление теряло последние основания.

В районе Стальной улицы, где жили ремесленники и купцы, бои были ожесточённее. Здесь укрепились наёмники — иностранцы, которым было нечего ждать от нового режима. Они сражались с отчаянием загнанных в угол волков.

Командир отряда огненных братьев, капитан Борос, вёл своих людей от дома к дому. Каждое здание приходилось брать штурмом, каждая улица стоила крови.

— Осторожно! — крикнул он, заметив движение в окне. — Арбалетчики!

Болт просвистел в дюйме от его головы. Ответный залп огнемёта превратил деревянный дом в факел.

— Выходите! — крикнул Борос оставшимся защитникам. — Сдавайтесь, и останетесь живы!

Некоторые послушались. Но самые отчаянные продолжали сражаться до последнего.

В гавани адмирал Дракошторм высаживал морской десант. Его корабли подошли к причалам, и с них хлынули дотракийские всадники. Но в узких портовых улочках конница была бесполезна, и кочевникам пришлось сражаться пешими.

— Это не наша война! — кричал Джого своим людям. — Но мы сражаемся за кхала!

Арахи сверкали на солнце, рассекая воздух с характерным свистом. Портовые рабочие, вооружённые крюками и цепями, не могли противостоять воинам Великой Травяной равнины.

К вечеру сопротивление сосредоточилось только в двух местах — Красном замке и Гильдейском квартале, где укрепились остатки городской знати.

Принц Оберин лично возглавил штурм особняков богачей. Его дорнийские копейщики шли вперёд под прикрытием щитов, а сам Красная Гадюка вёл их в бой со своим знаменитым копьём в руках.

— За принцессу Элию! — кричал он, пронзая очередного противника. — За Дорн и справедливость!

В особняке лорда Ройса завязался жестокий бой. Рыцари Долины сражались с отвагой, достойной лучшего применения, но их было слишком мало против армии освободителей.

— Сдавайся, Ройс! — крикнул Оберин, загнав лорда в угол большого зала. — Твоя война проиграна!

— Никогда! — ответил тот, взмахнув мечом. — Лучше смерть, чем бесчестие!

Копьё Оберина пронзило его сердце. Ещё один защитник старого порядка пал на улицах столицы.

Но самая драматичная сцена разыгрывалась в Красном замке. Тайвин Ланнистер стоял в тронном зале, глядя на Железный трон — символ власти, за который его семья заплатила так дорого.

— Дедушка, — подбежал к нему король Джоффри. — Что нам делать? Они везде!

Старый лев посмотрел на внука — капризного мальчишку, из-за которого рухнула династия.

— Ничего, — устало ответил он. — Всё кончено.

— Но мы можем бежать! Потайные ходы, корабль в гавани...

— Куда бежать? — Тайвин сел в кресло рядом с троном. — Весь мир против нас. Железные острова, Простор, Дорн — все перешли на его сторону.

В этот момент в зал ворвались огненные братья. Их чёрные доспехи сверкали в свете факелов, а красные плащи развевались как крылья мстящих ангелов.

— Именем императора Лесандро Первого, — объявил их командир, — вы арестованы!

Джоффри попытался выхватить меч, но дрожащие руки не слушались. Тайвин даже не пошевелился.

— Арестованы, — повторил он с горькой усмешкой. — Какая ирония.

А снаружи над Красным замком уже поднимался красный стяг с пламенным сердцем. Династия Баратеонов-Ланнистеров пала. Началась эпоха империи.

Лесандро вошёл в тронный зал час спустя, когда последние очаги сопротивления были подавлены. Рядом с ним шли Дейенерис, принц Доран, Станнис в кандалах и другие союзники.

Железный трон возвышался в дальнем конце зала — корявая конструкция из сплавленных мечей, созданная драконьим пламенем триста лет назад.

— Уродливая штука, — заметил Оберин.

— Символ уродливой эпохи, — согласился император. — Время его прошло.

Он подошёл к трону и положил на него руку. Металл был холодным, несмотря на все легенды о его магических свойствах.

— Что вы с ним сделаете? — спросила Дейенерис.

— Расплавлю, — просто ответил Лесандро. — И сделаю из него что-нибудь полезное. Для пахарей, например. На железных островах...

Он повернулся к собравшимся — командирам, лордам, жрецам.

— Господа, — объявил он торжественно. — Железный трон больше не существует. Эпоха королей Семи Королевств закончилась. Начинается эпоха единой империи от Узкого моря до Нефритового!

Зал взорвался рукоплесканиями. Но Лесандро поднял руку, требуя тишины.

— Завтра мы начнём строить новый мир. Мир без рабства, без тирании, без несправедливости. Это будет нелегко. Это потребует времени и усилий. Но я верю — мы справимся.

За окнами тронного зала дымилась завоёванная столица. Где-то ещё догорали дома, где-то хоронили павших, где-то перевязывали раны. Но в целом город был цел, а его жители — живы.