Лекарь в мире ЗОМБИ – 6

Глава 7 Я и есть Улей

Виталина улыбалась мне с какой-то извращённой нежностью. В этой улыбке всё ещё проскальзывали знакомые черты, но теперь они казались лишь маской, надетой на чужое лицо.

— Вита, — мой голос звучал хрипло, будто я неделю орал на морозе. — Это не ты. Это Улей говорит через тебя. Борись с ним. Я пришёл помочь тебе.

Её смех разнесся по залу как перезвон хрустальных колокольчиков, отражаясь от бетонных стен и возвращаясь искажённым эхом.

— Макар, Макар, — она покачала головой, и весь зал зомби качнулся вместе с ней, как волна. — Ты всё ещё не понимаешь, да? Никто не говорит через меня. Это мой выбор. Моё решение.

Я сделал осторожный шаг вперёд, и зомби напряглись, готовые броситься на меня по первому сигналу. Даже изувеченный Андрей, стоявший на коленях справа от Виты, дернулся в мою сторону.

— Чушь собачья, — сказал я, попутно оценивая, хватит ли моих запасов энергии на всю эту ораву. — Ты бы никогда не выбрала стать… этим.

— А ты знаешь, что бы я выбрала? — она изящно повела плечом. — Ты уехал. Оставил меня в Академке. Думаешь, ты знаешь, через что я прошла?

Её голос не изменился, но в нём появилась пульсация — будто говорило сразу несколько Виталин, и их слова накладывались друг на друга с микроскопическим отставанием. От этого звука волоски на затылке встали дыбом. Что-то чужеродное, нечеловеческое просвечивало сквозь знакомые интонации.

— Что случилось, Вита? — я опустил руки, убирая клубящиеся на кончиках пальцев споры Поглощения. Нужно было выиграть время, понять, с чем именно я имею дело и как вывести ее из этого состояния. — Что произошло за эти два месяца? Где Виталий? Тебе же было хорошо с ним? Разве ты не хочешь вернуться?

На мгновение голубое свечение в глазах сменилось тусклой серостью.

— Виталий умер через неделю после твоего отъезда.

Я скрипнул зубами.

— Как это случилось?

— Он вызвался пойти на вылазку за лекарствами для одной беременной дуры, которая додумалась рожать, когда вокруг такой ад, — в её голосе сквозила неподдельная боль. — Я поехала с ним, потому что не хотела отпускать одного. Нас было шестеро — мы с Виталиком, Ковалев с братом и ещё парочка новеньких. Мы уже почти вернулись в Академку, когда нарвались на стаю. Их оказалось слишком много, Макар.

В её глазах промелькнуло что-то человеческое.

— Они загнали нас в угол супермаркета. Я спряталась под прилавком, а Виталик пытался их сдерживать, — тело сестры мелко дрожало, хотя голос оставался спокойным. — Через щель между полками я видела всё. Как они навалились на него… как сбили с ног и рвали на куски, как он перестал подавать признаки жизни…

Виталина прикрыла глаза, но продолжала говорить, заново переживая кошмар.

— Его крики до сих пор звучат в моей голове, Макар. Кровь была повсюду — на полу, на стенах, на мне… А я просто смотрела, — она судорожно вздохнула. — Я была парализована страхом. Не могла ни закричать, ни помочь, ни даже отвернуться.

Когда она снова открыла глаза, голубое сияние полностью вытеснило человеческие эмоции.

— Он не отрывал взгляда от меня до самого конца. Молил глазами о помощи. А потом какой-то мертвяк просто запустил пальцы ему в глазницы и выдрал их.

Я кивнул.

В нашем мире смерти давно стали обыденностью. Но когда это происходит с тем, кого любишь… Эту боль я понимал. Она выжигает душу дотла, оставляя лишь пустоту и ярость.

— Что случилось потом? — я сделал ещё один шаг, прикидывая, сколько зомби смогу уничтожить одним выбросом Поглощения.

— Я осталась там, — ответила она, голос звучал отстраненно. — Два дня просто сидела под тем прилавком. Не ела, не пила, только смотрела на останки Виталика. От него почти ничего не осталось — твари обглодали его до костей, мозг был полностью уничтожен, поэтому он даже не обратился. Поисковая группа из Академки добралась до магазина только на третьи сутки. Они едва смогли оттащить меня оттуда. Я кричала, царапалась, кусалась… не хотела оставлять даже то, что от него осталось.

Её лицо исказилось на мгновение, сквозь маску спокойствия проглянуло что-то дикое, животное.

— Потом был провал. Я помню, как меня притащили обратно, пичкали какими-то успокоительными. Но они не работали, — она усмехнулась. — Ничего не работало. Я видела Виталия повсюду. Его вырванные глаза смотрели на меня из каждого тёмного угла.

Виталина отвернулась, обводя взглядом стоящую вокруг армию мертвецов, словно проверяя, все ли на месте.

— А однажды ночью я нашла снотворное и выпила всю упаковку. Хотела уснуть и не просыпаться. Хотела увидеть Виталика. Даже пристегнула себя наручниками к кровати, чтобы не навредить никому, после обращения.

Что-то сжалось в груди от этих слов. Я представил, как моя сестра, совсем одна, решается на этот последний шаг.

— Но меня нашёл Рогов, — продолжила она, медленно поворачиваясь ко мне. — Вытащил из этого сраного отключения и откачал. Даже умереть спокойно не дал, ублюдок. Сама не знаю, зачем он это сделал. Скорее всего, рассчитывал в будущем использовать меня против тебя. Я ведь прекрасно видела, что война между вами неизбежна. И думала, что смогу как-нибудь помочь тебе изнутри, находясь в тылу у врага. Наивная дура.

Улыбка вернулась на её лицо, неестественно широкая.

— Потом я заболела, — сказала она, поглаживая черные вены под кожей. — Чёрные вены появились сначала на руках, потом поползли выше. Рогов изолировал меня, считал, что это очередная мутация вируса. Он не понимал, что на самом деле это было приглашение.

— Приглашение?

— Улей зовёт не всех сразу, Макар, — её голос стал почти нежным. — Сначала заражение, потом инкубация, и только потом — Зов. Он только для Избранных. Я слышала его три дня и три ночи. Шёпот в голове, становившийся всё громче. Имена, координаты, обещания.

Она сделала паузу, глядя куда-то сквозь меня.

— На четвёртую ночь они пришли. Посланники Улья прошли сквозь все кордоны Академки, словно их и не было. Проникли на станцию метро и забрали меня. А знаешь, что самое удивительное? — она наклонилась ближе. — Я шла с ними добровольно. Потому что уже знала, куда иду.

— И куда же?

— К источнику Зова. К центральному нексусу Улья, — её глаза вспыхнули ярче. — Там я поняла, что со мной происходит нечто… уникальное. Обычно заражённые либо становятся безмозглыми мертвецами, либо сохраняют разум, но теряют волю. Но моё тело, мой мозг… они реагировали иначе.

Я внимательно наблюдал за ней, пытаясь найти нестыковки, признаки внешнего контроля. Но видел только её — мою сестру, говорящую осознанно, связно, без механических интонаций зомби.

— Оказалось, что я — Передатчик, — гордость сквозила в её голосе. — Редчайшая мутация. Я не просто часть Улья, я — его нервный центр. Могу принимать и передавать способности, контролировать других заражённых, объединять их в единую сеть.

Она сделала широкий жест, и все зомби вокруг синхронно повернули головы.

— Видишь? Они все — продолжение меня. А я — их. Я могу забирать способности у других псиоников, интегрировать их в сеть Улья. Телекины, Танки, Глушители — все их силы становятся моими.

— Что тебе еще рассказали? — спросил я, пытаясь понять, насколько глубоко зашла трансформация.

Глаза Виталины сияли почти нестерпимо ярко.

— Правду, Макар. О том, что Земля — всего лишь полигон для инопланетных экспериментов. Большая лаборатория, где изучают реакции подопытных крыс, — она указала на свою грудь, потом на меня. — Нас, Макар. Мы — крысы. Маленькие бессмысленные создания, чьи жизни и смерти служат лишь для сбора данных.

— И Улей часть этого эксперимента? — спросил я, пытаясь понять глубину её знаний.

— О нет, — Виталина засмеялась, и этот смех звучал чуждо, нечеловечески. — Улей — это конкурирующий проект. Другая раса, другие цели, другое видение будущего.

Она подошла ближе, голубые глаза сияли с такой интенсивностью, что от них исходил почти видимый свет.

— Пока Консорциум и твой синекожий куратор экспериментируют с индивидуальными псиониками, превращая вас в идеальных солдат, Улей создаёт единый коллективный разум. Будущее против прошлого. Эволюция против деградации.

Я замер, пропуская информацию через сознание. Слова Виты складывались в мозаику вместе с тем, что говорила Ксалфа. Два соперничающих проекта, две инопланетные силы, а мы — пешки в их играх.

— Откуда ты знаешь про синекожего?

— Я многое знаю, брат, — она улыбнулась, и её зубы в полумраке казались острее, чем должны быть у человека. — Улей видит. Улей понимает. И его покровители гораздо щедрее на информацию, чем Арбитры. Они показали мне правду. О том, как тебя вернули назад во времени. О том, как сделали из тебя идеальное оружие. О том, как ты умер в другой временной линии, сражаясь с мертвецами.

В этот момент я почувствовал, как что-то чужеродное пытается прощупать мое сознание.

— Макар, ты понимаешь, что эти Арбитры просто используют тебя? — продолжила Виталина, отступая назад к своей армии. — Они посылают своего лучшего пса устранить конкурента. Заставляют тебя убивать своих же, Макар. Как удобно. «Спаси сестру» — это всего лишь предлог. На самом деле им нужно, чтобы ты уничтожил Улей. Уничтожил конкурирующий эксперимент.

Злость закипала внутри, поднимаясь горячей волной. Я понимал, что скорее всего она говорит правду, но в данный момент это ничего не меняло. Мне надо было придумать, как вытащить отсюда сестру и, желательно, самому не сдохнуть.

— Как ты стала этим… Передатчиком? — спросил я, пытаясь выиграть время и осмыслить услышанное. — Что они с тобой сделали?

— О, это было красиво! — Виталина мечтательно улыбнулась. — После неудачного самоубийства я была пустой оболочкой. Дни тянулись, как серая нитка. Я не чувствовала ничего — ни боли, ни радости. Просто… существовала, — её голос стал тише. — Ходила, ела, спала, отвечала на вопросы. Но на самом деле — меня не было. Не после того, как Виталий умер у меня на глазах.

Я узнавал эту пустоту. Сам чувствовал нечто подобное, когда в прошлой жизни погибали близкие мне люди. Это как умереть, но продолжать дышать. Ходить, есть, убивать мертвецов — но внутри ничего не чувствовать.

— А потом пришло озарение. Посланники привели меня к источнику. И там… там я увидела их. Тех, кто стоит за Ульем. Настоящие существа, другие. Такие прекрасные, что человеческий разум не может вместить их образ.

В её глазах появилось выражение почти религиозного экстаза.

— Они показали мне будущее, Макар. Будущее без боли, без страха, без одиночества. Где каждый — часть целого. Где нет разделения, нет потерь, нет смерти любимых на твоих глазах. Они предложили мне силу. Месть. Конец одиночеству, — она протянула руку ко мне. — И я согласилась.

Я смотрел на Виту, чувствуя странную смесь жалости и отчуждения. Моя сестра превратилась в нечто иное — не зомби под контролем, не марионетка, а самостоятельный, сознательный элемент этого ада. Она приняла Улей добровольно, как спасение от невыносимой боли. Как наркотик, заглушающий страдания. И теперь этот наркотик полностью растворил в себе ту девчонку, которую я знал с детства.

— Это была не трансформация, — продолжила Виталина, обводя рукой своё тело. — Скорее, пробуждение. Как будто я всю жизнь была запрограммирована на эту роль, но не знала об этом. Как будто эта часть меня всегда существовала, но спала. Они просто разбудили её.

Она подошла ещё ближе, нарушая безопасную дистанцию. Теперь мы стояли всего в метре друг от друга, лицом к лицу. Её глаза, полностью синие, без зрачков, всматривались в меня с гипнотической силой.

— Я чувствую их всех, Макар, — она широко развела руки. — Каждое существо, связанное с Ульем. Каждый разум, каждую мысль, каждое воспоминание. Я чувствую их боль, их страхи, их надежды. Я направляю их, защищаю, даю цель. Я больше не одна. Я — это они. Они — это я. Мы — единое целое.

Её лицо озарилось такой искренней радостью, что на мгновение я почти поверил, что она действительно нашла покой.

— И теперь ты предлагаешь мне то же самое? — я сделал последний шаг, оказавшись прямо перед ней. Теперь между нами было расстояние вытянутой руки.

— Ты мой брат. Я люблю тебя. Конечно, я хочу, чтобы ты был рядом, — в её голосе прозвучали знакомые с детства интонации. — Твоя сила, твои способности… ты будешь не просто частью Улья. Ты станешь одним из новых богов. И самое главное — мы будем вместе и больше никогда не разлучимся.

Она протянула руку и коснулась моего лица. Её пальцы были ледяными, словно у трупа, но в жесте было столько нежности, что мне стало немного не по себе.

— Этот мир уже не спасти, Макар, — она провела рукой по воздуху, оставляя за пальцами след из голубых искр. — Ты пытаешься сохранить что-то, чего уже нет. Человечество проиграло в тот момент, когда первый зомби поднялся с земли. Все эти Красные Сёла, все укреплённые поселения — просто отсрочка неизбежного. Улей не уничтожает людей, он предлагает им эволюцию. Шанс стать чем-то большим.

Она сделала жест рукой, и изувеченный Андрей поднялся с колен и сделал несколько шагов к нам. Его движения были рваными, механическими, словно им управлял неумелый кукловод. Но он двигался, несмотря на ужасающие раны.

— Видишь? Я держу его на грани, не давая угаснуть окончательно, — Виталина улыбнулась. — Смерти больше нет. Есть только трансформация.

Я смотрел на то, что осталось от Андрея. Его глаза, теперь полностью синие, смотрели сквозь меня. В них не было ни узнавания, ни боли, ни даже злости. Полная пустота, заполненная лишь волей Передатчика.

Я вдруг почувствовал смертельную усталость. От всей этой херни с экспериментами, от инопланетных игр, от дёргающих за ниточки кураторов и инвесторов. От роли пешки в игре, которую я даже не понимал до конца.

— И ты счастлива, Вита? — спросил я тихо. — Действительно счастлива? Или просто научилась глушить боль, как я когда-то глушил её алкоголем и драками?

На мгновение её лицо дрогнуло. Идеальная маска благостного спокойствия треснула, показав уязвимость под ней.

— Счастье — человеческая концепция, — она отступила на полшага. — А я… больше, чем счастлива. Я — часть чего-то великого. Вечного. Того, что переживёт нас всех.

— А Виталий? — я знал, что бью по больному, но должен был понять, осталось ли в ней что-то от прежней Виты. — Его ты тоже вернула? Он теперь тоже часть этого вечного единства?

Голубое сияние на секунду погасло, оставив её глаза пустыми, как у куклы. Лицо исказилось, словно от удара. Потом снова застыло в маске спокойствия.

— Нет. Его… его тело было слишком повреждено. Слишком долго пролежало без присмотра.

— Или ты не хотела его возвращать, — тихо сказал я, наблюдая за её реакцией. — Потому что знаешь, что он бы не одобрил то, во что ты превратилась. Виталий любил именно тебя, Вита. Настоящую тебя. А не эту… оболочку.

— Заткнись! — её голос поднялся до крика, и все зомби в зале вздрогнули, словно их ударило током. Андрей упал на колени, тяжело дыша, его глаза отчаянно метались, словно он сражался за контроль над собственным телом. — Ты не имеешь права говорить о нём! Ты бросил нас! Если бы ты остался, он был бы жив!

В её словах промелькнуло что-то настоящее — гнев, боль, человеческие эмоции. Значит, где-то глубоко под всеми этими синими венами и чужеродным контролем всё ещё жива моя сестра. Возможно, до неё ещё можно достучаться.

— Вита, послушай меня, — я сделал последний шаг, оказавшись прямо перед ней. Чувствовал жар, исходящий от её тела, видел, как пульсируют вены на висках, как дрожат губы. — Я виноват. Я облажался по-крупному. Не смог защитить тебя, не смог помочь. Но сейчас я здесь. И я могу вытащить тебя. Мы найдём другой способ.

На секунду в её глазах мелькнула тень узнавания. Но потом голубое пламя вернулось, поглощая всё человеческое.

— Слишком поздно, — тихо сказала она, и в этих словах была обречённость человека, смирившегося со своей судьбой. — Я уже не могу отделиться от Улья. Я и есть Улей. Каждая его часть — часть меня. Каждый разум — мой разум. Если ты вырвешь меня из этой связи, я просто умру. Как умрут все они, — она обвела рукой зал с зомби.

— Должен быть способ…

— Есть только один способ, Макар, — она положила свою руку на мою. — Ты знаешь, что нужно сделать.

Я смотрел в её глаза — голубые, чужие, но всё ещё… её. И видел там безнадёжность. И мольбу. Она не могла произнести это вслух, но я читал между строк.

«Убей меня. Освободи меня».

— Нет, — прошептал я. — Нет, Вита…

— Тогда, — она отдёрнула руку и отступила, и что-то в её лице изменилось. Последние следы человечности исчезли, оставив лишь чужеродный интеллект, глядящий сквозь маску из плоти. — Ты оставляешь мне только один выбор.

Виталина взмахнула рукой, и все зомби разом двинулись ко мне. Стройные ряды мертвецов нарушились, превращаясь в бурлящую массу. Они надвигались со всех сторон, медленно стягивая кольцо. Их движения были слаженными, но не механическими — скорее, как у стаи хищников, действующих по единому плану.

Андрей, управляемый её волей, тоже сделал шаг вперёд. Его тело дёргалось, словно через него пропускали электрический ток, а когти удлинились, превращаясь в лезвия, способные вспороть броню. Глаза горели синим огнём, но в них мелькало что-то ещё — остатки сознания, отчаянно сопротивляющиеся контролю.

— Не делай этого, — я всё ещё пытался достучаться до неё. — Пожалуйста…

— Ты либо с нами, либо против нас, — её голос звучал отрешённо, словно через динамик. Человечность, промелькнувшая минуту назад, испарилась без следа. — Выбирай, Макар.

Первый зомби бросился на меня — молодой парень со свежими ранами на шее. Его движения были быстрыми, координированными. Я уклонился, пропуская его мимо себя, и тут же развернулся, встречая второго. Споры Поглощения взвились чёрным облаком, окутывая его тело. Мгновение — и от него осталась лишь высохшая оболочка, рассыпавшаяся от легкого толчка.

Волна свежей энергии хлынула в меня, и я направил её на следующего противника. И ещё, и ещё. Споры летели во всех направлениях, пожирая жизненную силу всего, чего касались. Зомби падали десятками, превращаясь в иссохшие мумии.

Но их было слишком много.

Женщина с разорванным боком прыгнула на меня сзади, вцепившись зубами в плечо. Я вскрикнул от боли, ощущая, как её челюсти смыкаются на моей плоти. Сафар мгновенно бросил энергию на регенерацию, но это отвлекло меня от атаки. В следующую секунду трое мертвецов повисли на мне, как голодные псы, рвущие добычу.

Я выпустил волну Гробницы Поглощения во все стороны, отбрасывая их. Чёрные споры жадно впились в их тела, высасывая последние остатки энергии. Но на смену павшим приходили новые и новые. Это был нескончаемый поток тел, управляемый единой волей.

Краем глаза я заметил движение — Андрей пробивался ко мне сквозь толпу зомби, разрывая их когтями. Он двигался рывками, словно боролся с чем-то внутри себя. В какой-то момент наши взгляды встретились, и я увидел в его глазах проблеск ясного сознания.

— Убей её… — прохрипел он, прежде чем синее пламя снова затопило его взгляд. — Это… единственный… способ…

В следующее мгновение он полностью потерял контроль над своим телом и бросился на меня. Когти, способные разорвать сталь, целились мне в горло. Я ушёл в сторону в последнее мгновение, перехватил его за изуродованную руку и рванул на себя, одновременно разворачиваясь. Воспользовавшись его инерцией, я обхватил голову обеими руками и резко крутанул.

Хруст шейных позвонков прозвучал отчётливо даже среди воя и рычания зомби.

Зомби продолжали надвигаться со всех сторон, сжимая кольцо всё теснее. Я отбивался как мог, используя всю мощь Поглощения, но их было слишком много. Десять, двадцать, пятьдесят — я сбился со счёта, сколько иссушенных тел упало к моим ногам. Но поток не иссякал.

И тогда я понял — это бесконечная битва. Пока Виталина контролирует Улей, она может посылать всё новых и новых зомби. Она истощит меня, измотает, а потом поглотит.

И осознание этого факта изменило всё.

Я рванулся вперёд, прорывая кольцо окружения. Споры облаком летели вокруг меня, создавая коридор в толпе мертвецов. Тела падали направо и налево, превращаясь в высохшие мумии. Я шёл сквозь эту смерть к единственной цели.

К своей сестре.

Виталина заметила моё приближение, и в её глазах промелькнул холодный блеск. Она подняла руки, и вокруг неё заискрился энергетический щит — точно такой же, какой создавала Диана. Синеватое поле Танка окружило её фигуру, делая неуязвимой.

— Не заставляй меня делать это, Макар, — её голос разнёсся по залу неестественным эхом. — Ты не представляешь, на что я способна.

Она взмахнула рукой, и я почувствовал, как меня подняло в воздух — сила Телекина остановила меня в нескольких метрах от цели. Мышцы напряглись в попытке преодолеть невидимые путы, но хватка была стальной.

— Я собрала силы всех псиоников, которых встретила, — Виталина медленно приблизилась, держа меня на весу. — Я могу раздавить тебя как насекомое. Превратить в кашу. Выжечь изнутри. Разорвать на части.

Пальцы на её руке сжались, и невидимая сила сдавила моё горло. Воздух перестал поступать в лёгкие, перед глазами поплыли тёмные пятна.

Я сосредоточил всю силу в кончиках пальцев, активируя новую способность 15-го уровня, которую обнаружил в интерфейсе — Луч Поглощения. Чёрная энергия сконцентрировалась в тонкую смертоносную нить, пронзающую пространство как лазер. Она вонзилась в защитное поле, заставив его заискриться и пойти рябью.

— Не трать силы, — усмехнулась Виталина. — Мы с тобой на совершенно разных уровнях.

И вдруг произошло что-то странное: в её лице мелькнула тень сомнения, руки слегка дрогнули, а голубое пламя в глазах на мгновение погасло, сменившись знакомой серой радужкой.

— Сделай это… быстро, — прошептала она моим губам, и телекинетическая хватка исчезла.

Я рухнул на пол, но тут же вскочил на ноги. Силовое поле вокруг Виты померкло и… неожиданно исчезло.

Наши взгляды встретились, и на долю секунды я увидел в её глазах свою сестру, а не Проводника Улья. Она едва заметно кивнула.

Я бросился вперёд, концентрируя в кулаке всю накопленную силу. Моя рука, окутанная чёрными спорами, пробила её грудную клетку насквозь. Хруст рёбер, звук разрываемой плоти и влажное чавканье разрушаемых органов слились в жуткую какофонию смерти. Горячая кровь хлынула потоком, заливая мою руку до локтя.

Виталина вздрогнула, её тело выгнулось дугой, но крика не последовало. Наши глаза встретились — в её взгляде не было ни боли, ни страха, только бесконечная усталость и странное облегчение.

— Спасибо, — прошептала она, и кровавая пена выступила на её губах. — И… прости меня…

Я медленно вытащил руку из развороченной груди сестры. На месте сердца зияла чёрная дыра, пульсирующие вены вокруг неё стремительно темнели. Она покачнулась, и я подхватил её безвольное тело, прижимая к себе. Её голова запрокинулась, открывая бледную шею с медленно угасающими синими узорами.

— Вита, — выдохнул я, чувствуя, как горло сжимается от подступивших слёз. — Не умирай…

Но я знал, что это конец. Её кровь, горячая и густая, впитывалась в мою одежду, растекалась по полу, пропитывала всё вокруг. Я стоял, обнимая умирающую сестру, а вокруг рушился её мир — зомби один за другим падали, теряя связь с угасающим Проводником.

Синий свет в её глазах мерцал всё слабее, как догорающая свеча на ветру. Последняя искра вспыхнула особенно ярко, словно прощальный салют, а потом погасла навсегда. Серые глаза, знакомые с детства, смотрели сквозь меня в пустоту.

— Прости меня, — прошептал я, зная, что она уже не услышит. — Я не смог тебя спасти.

Слёзы, которых я не знал уже долгие годы, жгли глаза. Одинокая капля скатилась по щеке и упала на её безжизненное лицо, оставив дорожку на покрывавшей его пыли и крови.

Я опустил тело на холодный пол. Виталина казалась такой маленькой и хрупкой — той самой девчонкой, которую я носил на плечах, когда ей было восемь, а мне двенадцать. Девчонкой, которая плакала, уткнувшись мне в плечо, когда умерла наша мать. Девчонкой, которой я обещал, что защищу её.

Я не знаю, сколько времени простоял там, не отрывая взгляда от её лица. Секунды или часы — всё потеряло смысл. Я чувствовал только пустоту внутри — холодную, бесконечную, как космическое пространство.

В этой пустоте умер прежний Макар — тот, кто верил в спасение, в надежду, в будущее. Тот, кто пытался защитить свою сестру от жестокости мира. Тот, кто мечтал однажды построить новую жизнь на руинах старой.

Остались только ярость и жажда мести.

Я поднялся, отворачиваясь от тела. Кровь сестры на моих руках уже подсыхала, превращаясь в чёрную корку. Я не стал её стирать — пусть будет напоминанием.

Шагая к выходу, я не оглядывался. Зомби падали вокруг меня, рассыпаясь в прах от одного прикосновения. Моя тень на стенах выглядела чужой, искажённой — силуэт существа, лишь отдалённо напоминающего человека.

Арбитры хотели создать идеальное оружие? Они его создали.

И теперь оно идёт по их душу.