Мечников. Том 9. Тень правды

Глава 8

Мы с Синицыным незамедлительно выдвинулись следом за главным городовым Тимофеевым в его кабинет, где скрывался после произошедшего инцидента в суде Аристарх Борисович Котовский.

Низкорослый старик сильно удивился, когда обнаружил, что Тимофеев вернулся не один. Мне даже показалось, что он вздрогнул. Возможно, испугался, что сектанты продолжили атаку и на этот раз явились уже по его душу.

— Алексей Александрович? Илья Андреевич? — вжимаясь в стул, удивлённо протянул он. — Что вы здесь делаете?

— Не пугайтесь так, Аристарх Борисович, — попросил я. — Нас господин Тимофеев провёл, чтобы мы могли переговорить на тему итогов нашего сорванного заседания. Кроме того, у меня появилась информация, которой я бы с удовольствием с вами поделился.

— Итоги уже подведены, — подтвердил он. — Никакой секретной информации в них нет, поэтому я могу вам рассказать о своём решении. Но во всеуслышание они будут объявлены позже, когда городовые подтвердят, что больше никаких нападений не намечается. Если честно, я до сих пор нахожусь в шоке после того, что случилось в зале суда. Мне приходилось бывать на войне, но даже там я не видел такой резни.

— Мне ещё повезло, что я ушёл до того, как началась основная заваруха, — добавил Синицын. — А вот Алексей Александрович был в самой гуще событий.

— Не хочу даже знать, через что вам там пришлось пройти, — покачал головой Котовский. — Однако выражаю вам искреннюю благодарность за помощь, которую вы оказали нашим городовым.

Помощь — это мягко сказано. Кроме меня, Кастрицына и Углова никто особо в схватке и не участвовал.

— Но пока что предлагаю вернуться к предыдущей теме, — произнёс Котовский. — Насчёт моего вердикта — думаю, он вас порадует. Мне хватило того, что я узнал от допрошенных. Попытки Мансуровых защищаться и переложить свою вину на вас — это полный бред. И как бы Андрей Всеволодович Углов ни пытался их защитить, у него это не вышло. Я мог их помиловать, смягчить наказание, но после того, как они сбежали из здания суда и даже не сообщили городовым своё местоположение… Мной принято решение признать их виновными.

— Поначалу мы думали, что они могли пострадать при нападении сектантов, или их и вовсе забрали эти сумасшедшие прислужники Чернобога, — добавил Тимофеев. — Однако есть несколько свидетелей, которые видели, куда сбежали Виктория и Аркадий Мансуровы. Они покинули здание суда и устремились на север города. Их пока что никто так и не нашёл.

— И князь Игнатов со мной согласился, — произнёс Котовский. — Аркадий Мансуров будет лишён своего титула. Больше графом ему не бывать. На титул Виктории мы никак повлиять не можем, поскольку она с нашей Саратовской губернией никак не связана. Однако информация о произошедшем будет сегодня же передана в Санкт-Петербург. Возможно, её семьёй лично займётся император Николай Павлович и его тайная служба. Люди императора уже несколько недель изучают происходящее в Саратове. И, мягко говоря, наш государь не в восторге от того, до чего мы умудрились довести ситуацию в городе.

Что ж, это можно считать половиной от победы! От Мансуровых избавились, но их предводитель всё ещё на свободе и до сих пор так и не раскрыл свою личность.

— Погодите, — произнёс я, — раз Аркадий лишён титула, то кому он теперь перейдёт?

— В данном случае всё очевидно. Аркадий находится в розыске и больше дворянином не является. Его старший сын Владимир погиб во время атаки сектантов. Скорее всего, князь Игнатов подпишет указ о присвоении титула графа последнему оставшемуся сыну Аркадия — Артуру Мансурову. Он тоже фигурировал в деле, но мы всё же решили, что он выступал в качестве жертвы, а не как соучастник.

— Однозначно в качестве жертвы, — кивнул я. — Артур Аркадьевич с самого начала помогал мне. Передавал любую информацию о том, что творит его семья. Я заранее знал, когда мне угрожает опасность от Мансуровых. Именно он помог моему брату — Кириллу Мечникову — сбежать из того села. Потому сам в итоге и попал в лапы живодёров в лице собственных же членов семьи.

— Я верю вам, Алексей Александрович. Доказательства, которые вы предоставили, по сути своей неопровержимы. А насчёт того, что высказал под конец Андрей Углов — за проблему можете не считать. Да, действительно, по закону полагается моментально отвечать на сообщения и приказы дворянина, которому вы подчиняетесь, но в данном случае мы можем проигнорировать эту проблему, поскольку Аркадий Мансуров, считайте, уже осуждён. И подчинение ему, наоборот, плохо сказалось бы на вашей репутации.

Любопытно получается. Значит, теперь Артур Мансуров станет графом, а я его вассалом, поскольку ранее Виктор Балашов выступал в качестве вассала Аркадия Мансурова. Но я собираюсь изменить эту ситуацию.

— Аристарх Борисович, есть ещё одна нерешённая проблема, — произнёс я. — В своих показаниях я уже упоминал, что собираюсь отказаться от своих земель в пользу найденного Евгения Балашова.

— Князь Игнатов сам с этим разберётся. Но для начала нужно будет соблюсти протокол подтверждения его личности. Как мне сообщили городовые, пока что он ведёт себя крайне неадекватно, — подметил Котовский. — Если последует заключение лекарской комиссии о том, что предполагаемый Евгений Балашов является вменяемым и при этом не подделывает свою личность, никаких проблем не возникнет.

— Я позабочусь о том, чтобы комиссия учла все заключения лекарей, — произнёс я. — У Евгения резко выраженный острый посттравматический синдром. Я помогу ему излечиться от этого заболевания. Учитывая то, что ему пришлось пережить, это может быть непросто. Так или иначе я постараюсь, чтобы он смог реабилитироваться и забрать себе земли, которые принадлежат ему по праву рождения. Мне чужого не надо.

Это стало бы идеальным исходом всей этой эпопеи. Если всё получится, Евгений сможет вернуть себе Балашов и станет вассалом Артура Мансурова. Главное, чтобы на Артура не начали влиять его родственники из столицы. Но что-то мне подсказывает, будто власть этой семьи сильно пошатнётся после того, как все обвинения обнародуют, а за остальные нераскрытые моменты дела возьмётся тайная служба императора.

В таком случае верну себе титул барона, но при этом не буду никому подчиняться напрямую. Останусь обычным безземельным дворянином. А это — именно то, что мне нужно. Времени заниматься развитием районов Саратовской губернии у меня нет. На первом месте у меня всё ещё стоит медицина и лекарское дело.

— Однако у нас всё ещё остаётся один неразрешённый вопрос, — произнёс судья Котовский. — Мы пока что так и не обнаружили доказательства того, что производством оружия занимались именно Мансуровы.

— А это были не они, — помотал головой я. — Мне известно, что существует ещё один игрок в этой партии. Человек, который всё это время раздавал команды местным Мансуровым. Однако его личность мне не известна. Он вряд ли покажет себя в ближайшее время. Мы сильно ударили по его производству. Теперь все продажи огнестрельного оружия затормозят, поскольку при обнаружении чёрного рынка городовые смогут выйти и на производителей.

— Ладно, это уже совсем пустые разговоры, — помахал рукой Котовский. — Этим делом займётся господин Тимофеев и его сотрудники. Мы всё равно докопаемся до правды рано или поздно. Да и, если уж на то пошло, сам ход расследования меня мало интересует. Моя задача — выносить вердикт. А доказательства пусть собирают другие.

Удовлетворившись этим разговором, мы с Синицыным покинули кабинет главного городового. Однако Тимофеев вновь нагнал нас уже около выхода из здания.

— Алексей Александрович, ещё один вопрос, — крикнул он. — Вам что-нибудь известно о нападавших? Мы пока что понятия не имеем, откуда взялись эти сектанты. До сегодняшнего дня в Саратове таких инцидентов не возникало.

— К сожалению, я и сам ничего о них не знаю. Кроме того, что они откуда-то смогли добыть огромное количество некротических кристаллов. Мы бились не с магами, а с обычными людьми без рода и титула. Однако их сила превышала могущество даже некоторых лекарей, — пояснил я.

— Думаете, они нападут ещё раз? — поинтересовался моим мнением Тимофеев.

— Тут мы можем только гадать, но я уверен, что нападения повторятся. Они ворвались в здание суда, поскольку там скопилось слишком много лекарей. Видимо, они решили истребить всех потенциально опасных для себя магов. К счастью, у них это не вышло. Но я бы не стал расслабляться. Думаю, в ближайшие месяцы могут возобновиться покушения на лекарей — это лишь вопрос времени.

Тимофеев зафиксировал мои слова в свой блокнот, после чего коротким кивком попрощался с нами, и мы с Ильёй, наконец, выбрались на улицу.

Саратов пустовал.

— Ни одного человека, ты только посмотри! — прошептал Синицын. — До чего же произошедшее напугало людей. Я этот город хорошо знаю. Здесь максимум бандиты время от времени устраивают разборки между собой. Таких организованных нападений не случалось уже лет сто, если не больше. Ты как-то планируешь разбираться в этой ситуации, Алексей?

— Явно не в ближайшее время. У меня другие планы, — произнёс я. — Пока в Саратове все заняты поисками преступников, я вынужден покинуть город на пару дней. Я дал обещание Анне и Павлу Елиным, что загляну в Хопёрск, чтобы помочь в лечении их отца. Думаю, уеду туда на вечернем поезде.

— Мне поехать с тобой? — уточнил Илья.

— Нет, я бы хотел, чтобы ты остался здесь и проследил за Евгением и Кириллом вместо меня. Сможешь ещё ненадолго задержаться в Саратове?

— Конечно! Спрашиваешь ещё, — усмехнулся Илья. — Меня в Хопёрск не сильно тянет. Но через неделю мне точно придётся туда вернуться, иначе Сеченов задушится, когда осознает, что ему предстоит самостоятельно составлять месячный отчёт и выплачивать сотрудникам нашего завода деньги за работу. Лучше я этим займусь лично, чтобы он не набедокурил.

В итоге мы с Синицыным решили разобраться со всеми скопившимися делами за два-три дня. Я уеду в Хопёрск, посещу Елина, затем проверю, как работает мой завод, и сразу после этого мы с ним поменяемся местами. Илья вернётся к своей постоянной работе, а я всерьёз возьмусь за лечение Евгения Балашова.

На этой неделе он мало кого будет интересовать. Все городовые будут искать Мансуровых и сектантов, а лекари из губернского госпиталя вряд ли вылезут из палат тех, кто пострадал во время судебного заседания.

Работы навалилось предостаточно. Главное, чтобы сектанты не начали свои покушения уже в ближайшие дни. Они обязательно захотят отомстить за гибель своих соратников, но перед этим им явно придётся подкопить силы.

Перед тем как покинуть Саратов, я заскочил в свою служебную квартиру, прихватил все вещи, которые мне могут пригодиться в Хопёрске, а уже после этого направился на вокзал. Доброхоту было велено следить за квартирой, но вообще он и без моих приказов с этим неплохо справляется. Чего только стоит его помощь с Марой, которая так до меня и не добралась.

И всё-таки больно уж странно, что этот тёмный дух появился одновременно с последователями Чернобога. Уверен, всё это как-то взаимосвязано. Что ж, остаётся надеяться, что городовые вычислят, где находится церковь поклоняющихся тёмным богам. Может оказаться, что один из местных священников, проповедующих учение о Грифоне, на самом деле является переодетым некромантом.

Ближе к шести вечера я забрался в поезд и отправился в Хопёрск. Между прочим, можно было бы вызвать грифона Аристея и долететь на нём. Так вышло бы гораздо быстрее. Но я решил, что в ближайшее время не стоит привлекать к себе лишнее внимание без острой необходимости.

Если, к примеру, Синицын сообщит мне по магической почте, что Евгению или Кириллу стало хуже, тогда назад я вернусь уже на грифоне. Но сегодня первый день за последние месяцы, когда я никуда не спешу. Наконец-то могу хотя бы ненадолго расслабиться.

Иногда полезно оставаться в полном спокойствии наедине с собственными мыслями. Это помогает мозгу избавиться от скопившегося информационного шума и разложить все важные знания по полочкам.

К примеру, лишь в поезде я вспомнил о том, что мне так до сих пор и не пришло заключение ордена лекарей на тему регистрации моего патента. Рентген-аппарат они, как я понял, приняли, но пока что ничего мне не передали. Наверное, сравнивают мой рентген и УЗИ Павлова, чтобы понять их основные отличия.

А между тем мы до сих пор не подвели итоги нашего соревнования. Владимир Харитонович молчит. Видимо, пришёл в шок, когда узнал, что мне удалось создать за столь короткий срок. Думаю, скоро он получит на руки патент и уже после этого свяжется со мной, чтобы решить, победил ли кто-то из нас, или же мы в очередной раз свели всё к ничьей.

Если ситуация с моими недругами хоть немного устаканится, я с радостью посоревнуюсь с Павловым ещё раз. Чем больше мы создадим прорывных изобретений, тем лучше будет уровень жизни в Российской Империи. Таким макаром у нас реалии двадцать первого века наступят ещё в самом начале двадцатого столетия.

В Хопёрск я прибыл поздним вечером. Уже успело стемнеть, поэтому я решил не заявляться к Елиным посреди ночи и сразу же направился в ближайший отель. Несмотря на то, что город маленький, заведения для путников здесь имелись, и один из таких отелей находился как раз неподалёку от вокзала.

Ощущения от возвращения в почти что родной город я испытал невероятные. Прошло чуть больше месяца, а мне казалось, будто я не возвращался в Хопёрск уже несколько лет. Слишком уж много событий произошло в Саратове за этот срок.

Пройдя по узким улочкам до отеля, я успел встретить несколько знакомых людей. Все они когда-то были моими пациентами. Многие меня узнали, но не решились поздороваться, поскольку среди горожан до сих пор ходили слухи, будто я не вернулся из Тёмного мира. А Хопёрск — город маленький. Здесь слухи — это основное развлечение для местных жителей. Для них они даже интереснее, чем свежие статьи в газетах.

Переночевав в отеле, на следующее же утро я направился к особняку Елиных. Сегодня суббота, так что Анна Иннокентьевна не должна находиться в амбулатории. По крайней мере, когда я увольнялся, средний лекарский персонал по выходным ещё не работал. Но это — лишь вопрос времени. Когда-нибудь и их заставят дежурить вместе с лекарями.

В моём мире так было всегда, особенно в стационарах. Там медсёстры чаще всего работали по графику «сутки через сутки». Двадцать четыре часа дежурит одна, затем первая уходит отсыпаться, а на смену ей приходит вторая. Сумасшедший режим жизни! Но я всегда видел в нём какую-то едва уловимую романтику. Со временем люди привыкают к такому ритму, учатся спать чуть ли не стоя и уже не испытывают ярко выраженного дискомфорта из-за хронического недосыпа.

Помню, когда я был ещё совсем молодым врачом и впервые пришёл в стационар, коллега сказал, что мне нужно научиться засыпать в любое время суток.

К примеру, часто бывало такое, что меня посреди ночи будит медсестра, я бегу в приёмное отделение, откачиваю экстренного больного, который уже практически одной ногой в гробу, а потом возвращаюсь в ординаторскую и снова засыпаю, будто ничего и не было.

Для людей, которые никогда не работали в этой сфере, всё это может прозвучать абсурдно. Но никак иначе выжить в этих условиях не получится, приходится адаптироваться. Иногда даже приходилось просыпаться посреди ночи и шагать в реанимацию, чтобы констатировать смерть пациента, а затем снова ложиться спать.

Ко всему человек привыкает. Те же патологоанатомы вообще часто обедают неподалёку от морга. И для них это воспринимается чем-то абсолютно нормальным.

Около главного входа на территорию Елиных меня остановили охранники. Я объяснил ситуацию и попросил позвать кого-нибудь из дворянской семьи.

В итоге уже через пять минут около ворот появилась Анна Елина и приказала охранникам меня впустить.

— По вам можно часы сверять, Алексей Александрович, — приветственно кивнув, произнесла девушка. — Сказали, что прибудете сюда ровно через четыре-пять дней, в итоге так оно и случилось.

— Если я дал обещание, значит, обязательно его сдержу, — ответил я. — У меня не было иного выбора. Лучше расскажите, как себя чувствует ваш отец?

— Совсем сплоховал. Ведёт себя неадекватно, антибиотики почти не помогают, — помрачнела она. — И Павла с нами уже нет целых три дня. Его временно заперли в полицейском участке до выяснения обстоятельств.

Точно, а ведь Павел говорил, что отец подозревает, будто это он его отравил. Но как ни крути, а на отравление это совсем непохоже.

— Скажу честно, я сильно сомневаюсь, что отец выкарабкается, — призналась Анна. — Я верю, что вы сделаете всё возможное, но если ничего не получится — никто на вас не обидится. Господин Кораблёв и господин Сеченов уже опустили руки. Ничего не смогли исправить. Их лечение почти никак не улучшило состояние отца.

— Не спешите с выводами, — попросил я. — Сейчас я осмотрю Иннокентия Сергеевича и сразу же поделюсь своим мнением. Странно только, что он так резко взъелся на Павла. Скажите честно, были хоть какие-то намёки на то, что ваш брат и вправду попытался отравить барона?

— Нет, он никогда бы так не поступил, — замотала головой Анна. — Да, ранее у них отношения совсем не клеились, и, как вы сами помните, Павел и вправду пытался выступить против отца с помощью того огненного артефакта, который перешёл из рук Кособокова к Леониду Рокотову. Но я убеждена, что после того случая их отношения с отцом наладились. Он бы не стал снова идти против него.

— Возможно, из-за болезни у вашего отца изменилось восприятие реальности. Вы ведь сказали, что он ведёт себя неадекватно, верно? — произнёс я. — Думаю, в этом состоянии у него всплыли старые обиды, поэтому он и начал его подозревать. То есть он делает это не специально. Просто его сознание запуталось, поскольку его что-то повреждает.

— Если честно, мне сейчас очень страшно, — поднимаясь к входу в особняк, прошептала Анна. — Если отец умрёт, а моего брата посадят и лишат титула, я останусь единственной наследницей Хопёрского района. Тогда баронессой сделают меня, а я к этому совершенно не готова.

— Не тревожьтесь, ещё рано думать о самом худшем сценарии. Проводите меня к своему отцу, — произнёс я. — Посмотрим, чем я смогу ему помочь.

Анна завела меня в спальню Иннокентия Елина, а затем покинула её, оставив нас с бароном наедине. Он что-то пробурчал, когда мы вошли. Я не смог разобрать его слова, но мне показалось, будто он сам прогнал Анну.

— Приветствую вас, Иннокентий Сергеевич, — присев рядом с постелью барона, произнёс я.

— А… Господин Мечников… — прошептал он. — Я уж, признаться, подумал, что это не вы, а смерть с косой.

Голос барона был хриплым. Он едва мог говорить. Кожа мужчины была желтоватого оттенка. Он сильно исхудал. С прошлой нашей встречи он явно скинул килограммов двадцать. Там, где раньше был жир, стали выпирать изгибы костей.

— Я пришёл, чтобы помочь вам, — произнёс я. — Мне нужно, чтобы вы сосредоточились и попробовали описать, что вас беспокоит.

Ещё до того, как барон раскрыл рот, я ускорил кровообращение в его головном мозге, тем самым создав более благоприятные условия для общения.

— Меня погубила моя же наивность. В течение месяца мне становилось всё хуже, хуже и хуже… — промычал он. — Спрашиваете, что меня беспокоит, Алексей Александрович? Я чувствую себя, как бездушный мешок с костями. И я знаю, что это Павел меня отравил. Зря я доверился ему. Очень зря.

— Я — не городовой, — перебил барона я. — Поэтому мотивы преступления пока что разбирать не планирую. Моя задача — понять, что вас так подкосило. Если вам трудно говорить, позвольте я вас осмотрю.

Я попытался расстегнуть верхнюю пуговицу его рубахи, но барон вцепился костлявой рукой в моё предплечье.

— А вы… Вы сами не собираетесь мне навредить? — глядя на меня остекленевшими глазами, спросил он. — Откуда мне знать, что вы не работаете вместе с Павлом?

Анна права. У него явно проблемы с рассудком. Раньше он всегда безоговорочно доверял мне. Всё-таки я десятки раз спасал Хопёрск, всячески помогал местным жителям и семье Иннокентия. А теперь он даже меня взялся подозревать.

— Даю слово, что не причиню вам никакого вреда, — ответил я. — Моего слова достаточно? Или вы предпочитаете умереть, отказавшись от моей помощи? Хотите, чтобы управление Хопёрском свалилось на плечи вашей дочери?

— Ох… — прошипел он. — Делайте, что хотите, господин Мечников. Я уже ничего не боюсь.

Его хватка ослабла, я расстегнул рубашку и начал осматривать его торс. Исследовав его сердце и лёгкие фонендоскопом, я никаких резких нарушений не обнаружил.

Однако проблема была не в этих системах. Это стало очевидным, когда я осмотрел живот Иннокентия. Он увеличен и весь покрыт красными пятнами. Совсем маленькими, даже меньше одного миллиметра.

Такое впечатление, что у него полностью отказала печень.

— Вы спросили, почему я подозревал Павла? — спросил он. — Если вам это поможет — я расскажу. В последнее время я начал замечать, что вкус пищи изменился. А закупкой продуктов занимается мой сын. Думаю, он что-то туда подсыпает.

Елин осёкся, замолчал, а затем схватился за грудь. Барон закашлялся, и я заметил, как из его рта потекла кровь.

А вот это — уже по-настоящему серьёзно! Если с ним произошло то, о чём я думаю, ситуация развилась экстренная. Нужно срочно разобраться с источником повреждения, иначе он погибнет в течение часа.

Но в одном я уверен точно. Это и вправду необычная болезнь. Не исключено, что Елина отравили. Причём яд явно магического происхождения.

Барон прав. В этом доме кто-то хочет его убить.