Mushoku Tensei: Крестьянин с копьем

Глава 21 Два тела

Второй день в Арсе, и я всё ещё не мог поверить, что кошмар восьми месяцев позади. Мы с Элинализ валялись на кроватях в номере гостиницы «Серебряный Ястреб», в самом сердце столицы, и это было лучшее, что я испытывал за всё путешествие. Мягкий матрас, словно обнимающий тело, чистые льняные простыни, пахнущие свежестью, подушка без едкого запаха плесени или сырости — после ночёвок на холодных камнях, в грязи, под воем волков, в сомнительных тавернах мелких поселений и скрипом телег это казалось не просто роскошью, а каким-то божественным даром.

Я лежал, раскинув руки, и смотрел на потрескавшийся деревянный потолок, где в углу виднелась тонкая паутина, слегка колыхавшаяся от сквозняка. За окном шумела столица Асуры: крики торговцев с рынка, зазывающих купить свежую рыбу или магические амулеты, стук копыт лошадей по мощёным улицам, обрывки пьяных споров авантюристов, доносившиеся из таверн внизу. Ветер приносил запахи жареного мяса, свежеиспечённого хлеба и чего-то сладкого — может, карамелизированных яблок, которые я заметил на рынке.

Но вставать я не собирался. Не сегодня. Не после разбойников, обвалов, беспредела Лошадиного Ублюдка и восьми месяцев ада на дорогах Центрального Континента.

Номер был просторным, но не вычурным — типичное пристанище для авантюристов, которые могли позволить себе чуть больше, чем койку в общей комнате. Пол из тёмного дерева, потёртый, но чистый, покрывал старый ковёр с выцветшим узором, напоминавшим листья. Две кровати стояли у противоположных стен: моя — ближе к окну, с чуть скрипящей рамой, кровать Элинализ — у двери, заваленная её походной сумкой и парой кинжалов, которые она небрежно бросила. На грубом деревянном столе в центре комнаты стоял глиняный кувшин с водой, рядом — пара мятых яблок, которые мы купили на рынке, едва въехав в город. Их кожица была ярко-красной, но с мелкими пятнами — не идеальные, но после недель на сухарях и вяленом мясе они казались деликатесом. Стены украшали дешёвые картины в потрескавшихся рамах: река, текущая через золотистые поля Асуры, силуэт королевского дворца на закате, пара крестьянских домиков у леса.

Окно выходило на главную улицу, бурлящую жизнью.

Повозки, запряжённые лошадьми, громыхали по камням, торговцы толкали тележки, а авантюристы в кожаных доспехах или с магическими посохами пробирались через толпу, обсуждая задания. Вдалеке, над черепичными крышами, возвышались белые стены королевского дворца, их шпили блестели на солнце, словно вырезанные из мрамора. Арс был огромным, не чета Ратакии или Милишону, хотя с последним спорно. Широкие улицы, выложенные гладким камнем, тянулись от центра, где стояли особняки знати, окружённые стражей в начищенных до блеска доспехах, до окраин, где теснились дома ремесленников, лавки и таверны с облупившимися вывесками.

Рынок, который я видел при въезде, гудел, как улей: ряды с разноцветными тканями, специями, чьими ароматами можно было захлебнуться, оружием, магическими свитками, которые искрили, если поднести руку слишком близко. Толпы людей — торговцы, авантюристы, зверолюди с кошачьими ушами или чешуйчатыми хвостами, — сливались в один бесконечный поток. Шум стоял такой, что в первый день я мечтал только о тишине.

И вот она, тишина, в этом номере, где мы с Элинализ просто валялись и болтали ни о чём, позволяя усталости медленно вытекать из костей.

Элинализ лежала на своей кровати, закинув руки за голову.

Её светлые волосы, обычно аккуратно заплетённые в две пышные косы, теперь растрепались по подушке, словно золотистый водопад. Она сменила своё привычное облачение на простую льняную рубаху и белые трусы — другой одежды на ней не было. В таком виде она выглядела, как мечта любого мужика в таверне: длинные ноги, изящные черты лица, глаза, в которых всегда таилась искорка насмешки. Но сейчас в ней не было той хищной энергии, что обычно окружала её, как аура. S-ранговая эльфийка, ветеран Клыков Чёрного Волка, она пережила тот же ад, что и я: грязные дороги, нападения, ночи без сна, когда каждый шорох Ублюдка мог означать смерть. И теперь, похоже, она тоже хотела просто выдохнуть, раствориться в этой тишине, как я.

— Эрик, — лениво протянула она, глядя в потолок, где колыхалась паутина. — Э-эрик.

— М?

— Как думаешь, сколько можно так валяться? Я серьёзно. Мы уже второй день, как мешки с картошкой, только без картошки.

— Да хоть месяц, — буркнул я, почёсывая затылок и переворачиваясь на бок, чтобы видеть её. — У меня куча денег от Гильдии плюс доля с трофеев. Хватит, чтобы зад с кровати год не поднимать.

Она хмыкнула, её губы изогнулись в полуулыбке.

— Вижу, сильно тебя дорога вымотала.

— Знаешь, когда я в деревне фантазировал об авантюристкой жизни, — начал я, глядя на трещину в стене. — То искренне считал, что она состоит из покорений подземелий, находок древних сокровищ, эпичных битв и посиделок в тавернах с друзьями. И вроде бы, формально всё это есть, но перемещение по миру в телегах — это придумали демоны, не иначе. Я не люблю ныть, но это просто охренеть можно. Восемь месяцев грязи, ливней, разбойников, обвалов… и Лошадиного Ублюдка, который, клянусь, был послан мне в наказание за все грехи.

Элинализ рассмеялась, её смех был звонким, но не издевательским, а каким-то тёплым, почти сочувствующим.

— Ну, ты всё излишне драматизируешь, Эрик. Далеко не каждый авантюрист решит отправиться в кругосветное приключение, как мы. Это дорогое удовольствие и, как ты сам прочувствовал, не самое удобное. Обычно все сидят в городах, вылазят на задания, где дорога занимает не больше недели. Есть, конечно, точки притяжения — крупные подземелья, древние руины, где собираются группы за жирными миссиями, но это для тех, кто хочет расти, а не топтаться на месте. Клыки тоже сначала ошивались только в Асуре, брали местные контракты, но потом Пол загорелся идеей покорять новые горизонты. Говорил: «Слава о Клыках должна распространяться быстрее нас самих». Отчасти так и вышло. О нас до сих пор помнят, как ты сам мог наблюдать, хоть группа распалась почти два года назад. Если бы не встреча Пола с Зенит… — она замолчала, её взгляд стал чуть отстранённым, словно она вспоминала что-то личное. — Может, мы бы ещё большего достигли. Но это уже лирика.

Она повернула голову и посмотрела на меня. Её глаза лучились привычной насмешкой, но сегодня в них была ещё и усталость — глубокая, почти осязаемая. Я знал этот взгляд. Он появлялся у неё в редкие моменты, когда она снимала маску беззаботной авантюристки.

С Лирой мы расстались вскоре после приезда в Арс. Как только въехали в город, она повела нас к своему знакомому — торговцу по имени Гарон, толстому, с бородой, как у дворфа, и хитрым взглядом, который будто оценивал тебя на вес золотых монет. Гарон собрал ещё пару своих дружков — тощего алхимика с нервным тиком и женщину-мага с татуировкой дракона на шее. Они выкупили все наши драконьи трофеи: кости, шкуру, клыки, даже вонючие внутренности, которые мы тащили в её магических вазах, пропитанных заклятием сохранности.

Цена вышла неплохая — примерно на 10–15% больше, чем если бы мы продавали всё по частям в мелких городах и деревнях на пути. Шестьдесят золотых ассурийских монет от Гильдии за «убийство» бродячего дракона плюс эта сделка сделали меня богаче, чем я был когда-либо. Но, если честно, я бы отдал эти проценты, лишь бы не терпеть восемь месяцев дерьма: ливни, что превращали дороги в болото, обвалы, от которых мы чудом уворачивались, разбойников, чьи лица я до сих пор видел во снах, и Лошадиного Ублюдка — твари, чьё имя стало для меня синонимом всех бед. Но что есть, то есть. Мы с Лирой поделили деньги, где она не забывала про свою долю, добрав те самые сорок процентов, пожали друг другу руки и попрощались на доброй ноте. Она ушла заниматься своими торговыми делами, имея на руках кучу денег и часть ваз, а мы с Элинализ сняли этот номер и рухнули на кровати, как два мешка.

— Слушай, — вдруг сказала Элинализ, садясь на кровати и глядя на меня.

Она подтянула колени к груди, обхватив их руками, и её рубаха слегка задралась, обнажив тонкую полоску кожи на талии.

— Мы ведь теперь в Арсе. Город большой, таверны полны, задания в Гильдии на любой вкус. Не хочешь сходить, посмотреть, что там предлагают? Или… — она чуть улыбнулась, и я сразу понял, к чему она клонит. Её голос стал мягче, взгляд — опаснее, как у кошки, которая заметила мышь.

— Элинализ, — я постарался звучать спокойно, хотя её тон уже начал действовать мне на нервы. — Если мне захочется развлечься, я найду таверну. Или просто посплю ещё день. Очень интересное занятие. Кровать, в отличие от тебя, не пытается меня уломать. Я отдаюсь ей по искренней любви, а не по принуждению.

Она фыркнула, откинулась на подушку и махнула рукой, будто отгоняя мои слова.

— Это несправедливо! — сказала она с притворным возмущением, надув губы. — Я тут, вся такая уставшая, проклятая, несчастная эльфийка, а ты мне даже шанса не даёшь! В прошлом ты был добрее, знаешь ли. Иногда даже проявлял сострадание к бедной девушке с её… маленькой проблемкой.

— Если я этого не помню, значит, этого не было, — отрезал я, хотя её намёки будили во мне странную смесь стыда и раздражения. — И не надо мне тут про «бедную девушку». Ты S-ранг. Ты вообще-то бродячего дракона одним взглядом уложишь, а мне тут сказки про слабость рассказываешь?

— Ну, Эрик. Я ведь не говорю про высокие чувства, про ответственность и прочее. Просто способ провести досуг, который позитивно повлияет физически после такой длительной поездки.

Вдох.

Выдох.

Я повернулся на бок и положил левую руку под голову. За окном прогрохотала повозка, кто-то выкрикнул ругательство, и колокол храма Милиса пробил полдень.

— А вот, кстати, почему ты не говоришь про высокие чувства, про ответственность и прочее? — парировал я с лёгким вызовом, решив перейти от обороны к атаке. — Я, может, и хочу всего этого, а меня тут демонесса с длинными ушами совращает.

Она ухмыльнулась, приняв мою игру. Элинализ повернулась на бок, подражая моей позе, и её волосы скользнули по подушке, будто шёлк.

— Оу… Знаешь, я ведь даже не думала об этом в таком ключе. Молодым парням вся эта романтика и ответственность не нужна. Простой перепихон на раз, без обязательств. Поверь, я знаю, о чём говорю. И исключений очень… очень мало. Ты таким исключением не был, и можешь относиться к этому факту как хочешь.

— Прошло полтора года, многое изменилось, и я теперь совсем другой… мигурд, — хмыкнул я, глядя на её насмешливую улыбку.

— Быстро, однако.

— Да. Благодаря тебе я наглядно увидел, что из себя представляют «взрослые дела», и хочу к этому относиться серьёзнее. В отличие от некоторых.

— Эти «некоторые» с нами в одной комнате? — она приподняла бровь, но её голос стал чуть тише, словно она почувствовала, что я веду разговор в неудобное для неё русло.

— Ага. Нет, я серьёзно. Твоё проклятие побуждает тебя к сексу как к способу разрядки. Хорошо. Желание накапливается от одного до десяти дней. Ты не похотливый демон, которому нужны жертвы ежедневно. В чём тогда проблема подойти к этому ответственно? Найти того самого, кто будет решать твою проблему с проклятием на постоянно основе? Какого-нибудь молоденького эльфа, который только и мечтает о ежедневном сексе?

По мере того, как я говорил, ухмылка на её лице тускнела, хотя и не исчезла полностью. Её глаза, обычно искрящиеся насмешкой, стали серьёзнее, и я понял, что задел больную тему. Элинализ отвернулась, глядя в потолок, и её пальцы начали нервно теребить край рубахи.

— Причина, по которой я дорожу связями с тобой и другими Клыками, — начала она тихо. — В том, что с вами можно говорить на такие темы. Не буду же я обсуждать своё проклятие с каким-нибудь случайным спутником, верно? Эх… Ты всё верно сказал, но не учитываешь срок моей жизни и то, что на ней уже происходило. То, о чём ты сейчас говорил — любовь, ответственность, «тот самый» — у меня это было. И не раз. Но каждый раз… — она замолчала, подбирая слова. — Даже не знаю, как сказать, чтобы слишком слезливо не прозвучало… Каждый раз что-то ломалось. Моменты, которые опускали меня в грязь, втаптывали, отнимали всё, что у меня было. Любовь, доверие, надежды. И в какой-то момент спустя года я просто сломалась. Смирилась. Решила, что лучше отдаваться удовольствию, необременённому ничем, чем снова проходить через боль. Я знаю, что гублю себя, своё будущее, возможное счастье, но… — она слабо улыбнулась, но в этой улыбке не было радости. — Остановиться уже не могу. Я вошла в ритм этой жизни. Даже с Полом… — она хмыкнула, словно вспомнила что-то горькое. — Я познакомилась с ним через постель. И, как говорил Талханд в Ратакии, у меня были некие надежды, что такой бабник, как Пол, сможет стать… ну, не идеальным мужем, но кем-то, кто поймёт меня. У нас было много общего, особенно в постели. Но не срослось. Пол боролся с самим собой, как ты сейчас. Условно для разового секса я годилась, а для чего-то серьёзного — нет. Обидно, между прочим. Мужик с сотней женщин на счету — крутой самец, а женщина — потаскуха. Несправедливо, но таковы правила.

Я молчал, глядя на неё. Впервые за долгое время Элинализ выглядела не как S-ранговая эльфийка, а как обычная женщина, уставшая от своего бремени. Её слова повисли в воздухе, тяжёлые, как свинец.

— А пытаясь меня уломать, какие цели преследуешь? — спросил я спокойно, стараясь не давить. — Я не выгляжу как мужчина мечты, а скорее как подросток.

Она слабо улыбнулась, возвращаясь к своей привычной маске.

— Внешность не так важна. У меня, знаешь ли, тоже грудь не пятого размера… А цель… По большому счёту, мне просто нравится тебя смущать. Твоя реакция — чистый, непорочный парень, который боится прикоснуться к «грязному созданию», как я, — она хихикнула и облизнула губы. — Это… очаровательно. Пока ехали сюда, заняться было нечем, вот и развлекала себя. Ну и, конечно, я надеюсь на повторение тех двух раз, что у нас с тобой были. Ты можешь воротить нос и корчить рожу, но это было. Смирись и покайся Милису.

— Пф, — я закатил глаза, но её слова всё равно задели. — Если я не помню, значит, это не считается. И вообще, хватит мне мозги пудрить. Иди в таверну, найди какого-нибудь бородатого воина, он тебе с радостью поможет.

— Ой, да брось, — она махнула рукой, но её глаза снова загорелись игривым огнём. — Бородатые воины — это скучно. Пахнут пивом, хвастаются шрамами, а в постели — как бревно. А ты… — она сделала театральную паузу. — Ты, Эрик, другое дело. Ты хоть и не помнишь, но я-то всё помню. И опыт был… необычный.

Она специально сделала паузу, оставляя недосказанность. Я знал, что она ждёт, чтобы я клюнул, и, чёрт возьми, любопытство взяло верх.

— И в чём же… необычность?

Элинализ ухмыльнулась, её глаза снова загорелись игривым огнём.

— В разнице ожиданий и реальности. Сначала видишь перед собой невинное дитя, которое так и хочется погрузить в мир греха. Но стоит прикоснуться, как это дитя само тебя погружает с головой. Когда ты возбуждён, Эрик, ты как будто другой человек. Более сильный, уверенный, и, к моему удивлению, чертовски хорошо понимающий, что делать с женским телом. Я сейчас крайне серьёзно. И, конечно, я не против повторить, но ты ломаешься, как священник в Милисе… Хотя и они, поверь, далеко не всегда держат такую оборону.

— Угу, я и вижу, как ты «заскучала», — буркнул я, стараясь скрыть, как её слова меня задели.

Она выгнула бровь, её улыбка стала чуть острее.

— Неужели ты тешишь себя мыслью, что найдёшь чистую и непорочную деву, которая будет твоей женой до конца жизни? Хранить очаг, растить детей и встречать с улыбкой по возвращению? У тебя ведь такая картинка перед глазами, когда борешься с мыслями переспать со мной или с какой-нибудь проституткой на пути?

Боже, как же она умела манипулировать. Рассказала свою историю, расположила к себе, а теперь била точно в цель. Демон, не эльф.

— Я не хочу становиться Полом… — начал я, но она перебила.

— А им стать и нельзя — Грейратами только родиться можно, — сказала она с лёгкой насмешкой.

— Тогда бы поискала себе кого среди Грейратов. У вас много общего.

— Хе, — у неё вырвался нервный смешок. — Нет. Просто нет. Куда проще и безопаснее доставать полукровку мигурда, пока он не сдастся. Вы, мигурды, думаете, что, храня свою честь, получите какую-то награду, а по итогу останетесь ни с чем, передёргивая в сторонке, пока остальные наслаждаются жизнью.

Я покачал головой, чувствуя, как её слова пытаются пробить мою оборону.

— Это уже дело принципа, а не какого-то «приза». Мы с тобой вообще-то заключили договор в порту. Если мной овладеет… какое-то невероятное желание, тогда я весь твой. А пока, уж прости, воспоминания о том, как тебя в лесу трахали пузатые кривозубые охотники, отбивают всё желание. Как и твои старания сейчас, — хмыкнул я. — Откровенно не дожала. Нужно было сразу говорить про чувства и надежды на семейную жизнь с таким же долгожителем, как и ты, а не говорить про забавы с моей реакцией и «ощущениями прошлого». Сегодня точно не твой день, подруга.

— Ну-ну, — произнесла она с угрожающей интонацией, давая понять, что это ещё не конец.

На этом разговор о её жизни как-то сам собой затих. Я отвернулся к окну, где над крышами виднелись шпили дворца, отражавшие закатное солнце. Арс шумел: звон колоколов, гул толпы, скрип повозок, смех из таверн. Город был центром Асуры, богатейшего королевства континента, и здесь чувствовались деньги, магия, власть. Но мне было плевать. Куча денег в кармане, все трофеи проданы, Лира ушла, дорога закончилась.

Я смотрел на потолок и думал: может, я всё-таки дам слабину. Но точно не сегодня. Сегодня я просто хотел валяться на кровати, слушать шум города и притворяться, что весь этот мир — с его драконами, проклятиями и искушениями — меня не касается.