Неандерталец: Навстречу солнцу

Глава 11 Невезучий Эссу

Пусть Энку и был голоден, но холодные вареные зерна из горшка аппетита у него не вызывали. Нехотя, он зачерпнул ладонью каши и закинул в рот, прожевал. Не хочется больше- пусть Иква доест. Ребенок у нее в животе, ей надо больше пищи. И как до такого дошло: перестало везти Эссу. Завел он их в настолько гиблые места, где нет ни воды, ни еды, а только черная иссохшая земля, которая, казалось, никогда не закончится, и этот противный ветер с пылью. Даже мелких животных, которые в земле живут, и тех нет. И это продолжается уже несколько лун. А как хорошо было у Каменной стоянки! Не зря там жило так много семей темнокожих. Кривороги в горах, быки и олени на равнине, везде реки — раздолье! Наверное, Другой Мир похож на окрестности Каменной стоянки. Большеносый тяжело вздохнул. Появился Эзуми и подсел рядом. Энку удивился, он редко общался со старшим охотником длинноногих.

— Мужчины и женщины устали толкать сани. У нас не было летней стоянки, и нам нечего есть. Старшая сказала, что еды осталось на половину луны и только для детей.

Эзуми ждал ответа, но не дождался. И зачем приходил? Энку и так знает все, что он перечислил.

Следующий день. Словно мало было им жары и песка, караван забрался в соленые земли, которые простирались вокруг озера с горькой водой. Мимо Энку пробежал радостный Эссу, жуя на ходу пластинку сушеного мяса, обрадовался большим залежам соли, которые обнаружились по берегам водоема, в который даже нельзя погрузиться. И половину дня они грузили ее в сани. Можно подумать мало им было тяжести в санях. Интересно, откуда у него мясо? Достать бы немного для Иквы. И не заметил, что все с жадностью на него смотрят. Если бы не похудевшая за последнее время, тощая, как плоская рыба, и кричащая на всех Старшая, то никто бы и не собирал бы эту белую горькую эссу.

Через несколько дней вновь объявился Эзуми на этот раз в сопровождении Старшей и Лэпу.

— Сегодня умер мальчик «лесовиков», упал и не встал, — Старшая выглядела совсем вымотанной.

— Дети всегда умирают, они слабые, — Энку не понимал, чего от него хотят.

— Наверное, Эссу сбился с пути, — выдавил из себя Эзуми. И пришло время остановиться на постоянную стоянку.

— Здесь нельзя ставить стоянку: нет ни воды, ни еды. А длинноногие уже уходили от семьи Гррх вместе с Рэту. Когда темнокожие хотели перебить вас в ущелье, Эссу спас их! — Энку вскочил на ноги. — А тебе, Старшая, Эссу помог стать тем, кто ты есть.

— Да, но только Эссу ломает то, что важно для семьи Гррх. Дети уже много лун не ходят в «школу», мастера не могут поставить свои печи, мальчики умирают от усталости, и он перестал следить за всем как раньше. Я даю ему пластинки мяса, а он даже не замечает, что еды всем не хватает. Ради наших семей Эссу должен перестать стать тем, кто говорит всем, что надо делать.

— Все изменится, когда мы дойдем до Восточных земель. Эссу знает, что делает— упрямый большеносый не соглашался.

— Мы не дойдем до Восточных земель, а останемся в дороге. И твой мальчик, которого носит Иква не дойдет: она его выбросит, не доносив, как и предыдущих. Старшая надавила на больное место Энку.

— Даже если и так, то вас с Эзуми никто не поддержит. Согласятся ли Эхекка, Энзи…— Энку перечислил имена авторитетных охотников. — И кто будет говорить людям Гррх, что им надо делать? Все привыкли жить по образу семьи Гррх, а не так, как было у белогорцев или других семей.

— Эхекка согласен, а Энзи я не говорила. В остальном, все останется, как есть. Останется тот, кто говорит мужчинам, что им надо делать, и та, которая говорит женщинам, что им надо делать, и тот, кто говорит младшим охотникам, что им надо делать. В правилах семьи Гррх нет ничего про того, кто говорит всем им, что надо делать. Мы привыкли, что им всегда был Эссу, потому что ему всегда везло.

— Да, Эссу перестало везти, — опечалился Энку. — И с этим ничего не поделать.

— Да процветает семья Гррх! — этот клич все выкрикнули от чистого сердца. Даже Эзуми.

Андрей, согнувшись, шел по крутому зеленому склону огромной горы, которую защищали серо-зеленые скалы. Трава исчезла, остались только поросшие мхом камни, между которыми росли редкие желтые и фиолетовые цветы. Он и сам не знал для чего, но продолжал упорно стремиться к снежной вершине, сверкающей в солнечных лучах. Тяжело дышалось, организм не привык к разреженному воздуху. Он дошел до границы снега — надо отдохнуть. После этого Андрей спрятался от ветра за гребнем, и, набравшись сил, пошел прямиком вдоль него. До вершины совсем немного — только проскочить невесть откуда взявшуюся большую лужу булькающей грязи. И тут прямо в лицо из этой грязи пыхнул желтый вонючий дым. За спиной раздался вой волка. Андрей отпрянул и покатился вниз по снежному склону… Падая, успел подумать: «Откуда же взялись волки на такой высоте, здесь же нет для них добычи?»

— Уаааааав….

Андрей проснулся. Все хорошо: он лежит на шкуре, постеленной у саней.

— Уаааааав…… — Ввуу тоскливо выл, пока осунувшийся за последние месяцы Энку, неодобрительно посмотрев на Андрея, не успокоил зверя похлопыванием по загривку. Чего он такой неприветливый с утра? Не похоже на него.

Андрей, еще не совсем пришедший в себя, и сам бы с удовольствием присоединился к волку большеносого. Два месяца одно и тоже: утром начинает дуть противный северо-восточный ветер, бьющий прямо в лицо. Он поднимает с земли массу мелкой пыли, а утихает только к закату солнца. Река, вдоль русла которой направлялись люди Долгой дороги, закончилась почти пересохшим бессточным соленым озером, расположенным на плато, состоявшего из солончаков. К счастью, для уставших людей, небольшим. Они быстро его покинули, набрав себе большое количество грязноватой соли, и двинулись на северо-восток навстречу ветру. Он ни дня не дул в спину.

Размеренное движение саней, сопровождающееся скрипом полозьев, прекратилось. Плохо. Тяжело будет заставить людей снова двинуться в путь. Эхекка прибежал с новостью:

— Мы нашли реку!

Река текла с подступающих к ним с севера гор. Совсем небольшая, она даже не покрывала полностью крупные булыжники на дне. По ее берегам растет узкая полоса кустарников. Зато вода чистая. Андрей повеселел. Похоже, самой тяжелый отрезок пути остался позади. Еще бы с едой что-то решить. Он надеялся, что приближающиеся горы не такие безжизненные, как те, где располагалась их не состоявшаяся летняя стоянка.

— Смотри, что я поймала, — Имела с гордостью демонстрирует прыгающую в руках небольшую серебристую рыбешку.

Жалко, ее не хватит, чтобы наесться даже ребенку. Вряд ли в этой речушке водятся экземпляры побольше.

Но Андрей ошибся. «Ныряльщица» и ее брат полностью перекрыли течение реки сплетенным из срубленных здесь же, на берегу, ветвей невысоким заборчиком, из которого был только один выход: в притопленную в реке корзину.

Две полные корзины рыбы! Никогда бы не подумал, что ее так много в столь мелком водоеме. В основном небольшие экземпляры величиной с ладонь, но встречается и увесистая речная пятнистая форель коричневой окраски.

— В горах, которые лежат на северной стороне, и откуда течет эта река, должны водиться кривороги или кабаны. Не стоит здесь задерживаться. Старшая пришла забрать одну из корзин с рыбой. Ну, ей видней, что с ней делать. Никто давно уже не спорит с той, кто говорит женщинам Гррх, что они должны делать. Андрей еще раз посмотрел на север и проговорил про себя:

— Жаль, что мы не по ту сторону этих гор.

— А что там находится? — Старшая услышала его.

— Там большое море, где много рыбы. И склоны гор, покрытые лесом. Мы выйдем к нему обогнув эти хребты, но на это уйдет несколько лун.

— Несколько лун — это долго. А нельзя перейти к морю напрямик? Во всех горах есть проходы.

— Мы только потеряем время.

Андрей уже успел позабыть про этот разговор. Когда о теплом море, плещущемся где-то на той стороне гор, у него поинтересовался старший охотник длинноногих — Эзуми. Тем более за это время они вплотную подошли к горам.

Да что такое! Не мешало бы Эзуми вспомнить, как бродили по незнакомым ущельям, пытаясь пересечь горы, расположенные у большой реки. А эти гораздо выше. Тогда им повезло. Они добыли стадо быков, и люди-волки не сильно досаждали. А сейчас времени у людей Долгой дороги нет. Последние дни они передвигались рывками от одной речушки до следующей, очищали ее от рыбы и шли дальше. Все это он ему и высказал.

Окрестности очередной реки показались Андрею смутно знакомыми, что его и удивило. Была она побольше остальных — значит можно надеяться на лучший улов рыбы. Кроме кустов по ее берегам росли даже небольшие деревья. Тут еще довольная Младшая принесла ему горсть зеленоватых продолговатых орешков, с уже треснувшей скорлупой. А ведь это фисташки! Только мелкие. День складывался удачно.

— Эти деревья растут по всему склону. Можно много собрать орешков.

— Набери и себе в горшок, но только не раскрывшиеся.

Дети и женщины без сопровождения младших охотников расползлись по склону горы. Отвыкли бояться. Последние месяцы опасность исходит от жары, голода и нехватки воды. А темнокожих они не видели с тех пор, как покинули территорию людей Ввуу. И зверей здесь нет, разве что лисица, следы которой он видел. Дальше на север, за склоном этой горы, находятся высокие хребты, где выделяется снежной короной огромная гора. Андрей замер. Это она, та самая гора, которую он видел во сне. Но к чему было это видение, если место, где они находятся, выглядит совершенно неприступным? Никто в здравом уме, в том числе и он, не полезет в ущелье, пытаясь преодолеть горы.

Вечером случился праздник живота: рыбы поймали так много, что хватило наесться всем. Но в тоже время ее было недостаточно, чтобы завялить или закоптить впрок.

Эсика с интересом наблюдала за Эссу, который замочил собранную Имелой корзину с орехами в соляном растворе, а затем принялся жарить на нагретом камне. Она выхватила несколько штук прямо с раскаленной поверхности, перекидывая с ладони на ладонь, чтобы не обжечься, ловко закинула их себе в рот. Орешки оказались вкуснее, чем сырые.

— И мне тоже! — Опять пришел Энку, да еще со своей пышной Иквой. Хорошо, хоть его волк орехи не жалует. А вот и сюрприз- за ними появилась Старшая, Лэпу, Эзуми, Энзи, Эхекка, мастера- Упеша и Эрру. Лица у всех серьезные.

Не орехов поесть пришли, это понятно. Андрей вопросительно посмотрел на Старшую, она не станет зря тратить время на пустые разговоры.

— Эссу, семья Гррх не сможет еще несколько лун обходить эти горы, нам не хватит еды.

Андрей едва не подавился орехом. Прокашлялся.

— Ты видела рисунок всей земли, по которому мы идем, Старшая, другого пути нет.

Молчат. Андрей не понимал, что, собственно, он должен делать и где ошибся. Нет еды. Так несколько месяцев они не встречали быков или криворогов. В этих землях даже трава не растет. Надо перетерпеть. Если они до сих пор двигаются, то только потому, что сделали достаточно запасов, пока была возможность. Зато кое-что в происходящем понял Энзи, который вскочил на ноги и недобро посматривал на остальных. Лэпу при этом вжал голову в плечи. Тяжелый взгляд у Тени.

— Зерно закончилось, Эссу. Осталось только то, что в санях у Младшей. Мы никуда не дойдем. Если найдем место, где водятся хоть небольшие стада зверей, то пополним припасы. А затем доберемся до моря и останемся там на зиму или две…

— … и застрянете там навсегда, пока вас не перебьют.

— Мы все сказали, Эссу…

Не хотят спорить, они все решили.

Два копья с блестящими наконечниками, большой нож с упругим красноватым лезвием, подарок сына Иквы, топор, с ручкой из красноватого дерева, на лезвии которого скалит зубы медведь, тугой лук Эсики с двумя пучками стрел со светлыми наконечниками из бронзы — все оружие, имеющееся у них. Андрей осматривал содержимое саней: горшки, котел и какие-то шкуры, череп медведя с глазами из рубина — давно его не доставали. Достаточно для маленькой семьи, в которой была Эрит и подросшая за время долгого пути Имела. Лэнсу решил оставить под рукой Эхекки. Уже взрослый.

Вроде все собрал, можно уходить со стоянки.

Второй раз его предали. Но если от Рэту, который ограбил семью Гррх посреди зимы после битвы в ущелье с кроманьонцами Ахоя, с его зацикленностью на образе жизни белогорцев что-то подобное и можно было ожидать, то от Старшей и быстроногого Эхекки это оказалось очень болезненно. А ведь он только добра желал, и при первых же трудностях его списали. Или он что-то так и не понял об этих людях.

Можно ли было остаться? Конечно. Но Андрей просто не знал, как вести себя, когда в семье, которую ты основал и за все отвечал, ты превращаешься в обычного охотника. Да он и чувствовал, что будет мешать всем одним фактом своего существования. Люди не будут понимать, кого слушать. И чем сидеть изгоем внутри семьи, лучше уж жить отдельно. А ведь сон и в самом деле оказался вещим. Только он его буквально понял. Вот и пыхнуло ему в лицо ядовитым желтым облаком из черной жижи у высокой горы людской неблагодарности.

Утром они покинули стоянку. Наверное, никто и не понял, что Эссу ушел. Удивительно, но передвигаться небольшой семьей оказалось намного легче. Словно отпуск получил. Можно остановиться в любой момент, половить рыбу у очередного ручья; собрать с Имелой ее любимые пирамиды из разноцветных камней: осталась у нее эта детская привычка; и отдохнуть, когда захочется, а не ждать, когда по свисткам остановится весь караван. Неудивительно, что Старшая перегорела при таком напряжении: ведь все на ней держалось. Андрей даже пожалел ее.

Они продолжали двигаться на восток, хотя отошли от стоянки достаточно, чтобы их никто не нашел. Андрей все никак не мог найти подходящего места, где можно остановиться на долгое время. Северные горы потихоньку начали снижаться: кажутся не такими уж и высокими; но в остальном все те же голые скалы с редкой растительностью, с которых начинались небольшие реки, пропадавшие в южной каменистой пустыне. Ночью стало холодать: осень уже.

— Длинноухий попался, — Эсика утром принесла попавшегося в силки зайца.

Андрей обрадовался: судя по всему, они достигли границ бесплодных земель.

В котле варился невезучий заяц; Имела, ожидавшая пока мясо сварится, в нетерпении зачерпнула чашей бульона и теперь дула на пальцы: обожглась. А Андрей все думал над тем, где он совершил ошибку, раз остался один со своей женщиной, а не вместе с людьми Долгой дороги. Может изначально не стоило пересаживаться на морские плоты и пересекать Средиземноморье, а двигаться пешеходным путем через всю Европу, великую степь и обойти это лежащее за горами море по его северной границе? Но все же было хорошо. Может и прав Энку: везение покинуло его. И судя по всему, для неандертальцев везение такая же черта человека, как цвет волос, глаз или кожи.

— Длинноухий очень жирный, отъелся где-то, — Эсика грызла заднюю ножку.

— Здесь нет для него еды, он пришел откуда-то. Пойдем завтра дальше на восход.

Кажется, он нашел место, откуда прискакал длинноухий. Горы еще больше снизились. Как выбитый зуб во рту, в сплошной стене появилось ущелье с широкой долиной, из которой вытекала довольно полноводная река.

Два восхода солнца провели они у входа в ущелье, а Андрей все раздумывал над дальнейшей дорогой. Идти дальше на восток по узкой полосе между горами и пустыней, или же попробовать пересечь хребет? Заяц, которого поймала Эсика, наверняка обитал в долине дальше этого ущелья, или же, вообще, прискакал с другой стороны хребта. Имела, вместо того, чтобы ловить рыбку, со скуки соорудила очередную пирамиду высотой в свой рост. Хоть бы этими камнями реку перекрыть, да рыбу на вечер половить. Эсика, как ни странно, ей не мешала бездельничать, совсем расслабилась после того, как они покинули семью Гррх. И наконец он решился, о чем и сообщил своей женщине:

— Мы попробуем пересечь горы по этому ущелью.

— Эссу лучше знает, ты всегда был везучий.

— Не все так считают. В семье Гррх думают, что везение покинуло меня, — Андрей ухмыльнулся.

Торопиться некуда. Как-то, через несколько дней, провалялись целый день на небольшой красивой поляне под нависшей скалой, с которой начинался затяжной подъем. Набирались сил.

Подняться оказалось легче, чем спуститься. Эсика едва не покатилась прямо вместе с санями по склону, где рядами росли пучки грубой травы, образуя террасы. Хорошо, за камень зацепились. А теперь совсем непонятно: у подножья горы начиналась речка, которая текла на север по узкому ущелью, и идти нужно прямо по холодной воде.

Андрей расчищал русло речки от упавших сверху деревьев — иначе не пройти. Нижние успели подсушиться, а те, которые сверху, совсем свежие. Тяжело пришлось: деревья успели сплестись ветвями. Хорошо у него с собой был бронзовый топор, иначе пришлось бы оставить сани. Километров пять прошли за день, если не больше. Речка нырнула в боковой каньон, и Андрей решил не искушать судьбу — вдруг опять его деревьями и камнями завалило. И поэтому он поднялся по склону.

— Папа, море, — Имела прыгала от радости. Ну все, сейчас очередную пирамиду соберет.

Они на вершине горы. Далеко на севере видна синяя гладь моря, сливающаяся с небом. Под ногами простирались альпийские луга, затем полоса густых хвойных лесов, а ниже, наверное, уже и лиственные.

Андрей часто дышал. Чем ниже спускались, тем воздух становится тяжелее. Он был непривычен для них, тех, кто провел более года в сухих полупустынях. Горы не пропускают влагу на другую сторону, и она питает на этой стороне огромные деревья: бук, горный дуб, граб. Идти удобно: спуск пологий. Под ногами шуршат сухие прошлогодние листья, но надо быть осторожнее. Наверняка здесь водятся кабаны, лесные олени, а также те, кто на них охотится: рыси, медведи, а то и леопарды. Нельзя здесь оставаться. Ночью он так и не сомкнул глаз. Казалось, со всех сторон слышится шуршание, и мерещатся чужие взгляды, пристально рассматривающие их в темноте. Едва свет пробился сквозь густую крону деревьев, как Андрей, стараясь не потревожить спящую в санях Имелу, продолжил спуск по склону горы. Должен же закончиться когда-нибудь этот лес.

Большие деревья сменились зарослями орешника — верный признак того, что скоро выйдут на равнину. Так и оказалось. На самой границе степи и леса Андрей подбил небольшую лесную лань с рогами, формой напоминающими лосиные. И не подозревал даже, как все соскучились по настоящему мясу — вареному и жареному. А задние ноги потушили в котле, весь день подкидывая дрова под котел и доливая воду, еще добавив кислую желтую алычу. Времени у них теперь много и для такого изыска. Зато весь следующий день провели, отщипывая мягкие куски мяса с кости, времени у них теперь много. Из того же орешника Андрей соорудил длинный шалаш, в котором и валялись целыми днями, набираясь сил. Никуда не двинулись, пока все не съели. Но все когда-то заканчивается.

Эсика долго осматривала окрестности, а затем сказала:

— Людям Гррх здесь бы понравилось. Надо найти место, где можно построить шалаш на холодное время.

Еще бы не понравилось. Кругом раскинулось зеленое море высокой травы с рощами деревьев; по левую сторону от них текла большая река; совсем рядом высились горы, поросшие высокими деревьями. Кроме реки здесь еще было с десяток ручьев разной степени полноводности. Все они впадали в большую реку, которая, как он думал, впадает в море. Вот там и разобьет новую стоянку семья Гррх, пусть она и состоит всего из трех человек.

Примечания

В ледниковый период внутренние области Ирана подверглись сильной многотысячелетней аридизации. Согласно исследованиям персидских палеоклиматологов, базирующихся на изучении подпочвенных слоев, в позднем плейстоцене установился сухой континентальный климат с минимумом осадков и постоянными северными ветрами. Неудивительно, что люди и крупные животные вновь появились здесь только в голоцене.

Соленое озеро, где наши герои набрали соли, называется Нимак.

Люди Долгой дороги приближаются к хребту Альборз, нешироких, но высоких гор,отделяющих Каспийское море от Иранского плато. Река, на которую они наткнулись это Карадж, недалеко от современного Тегерана. Она существовала и в период повествования. Коричневая форель в ней водится и по сей день.

Дикие фисташковые деревья и поныне растут на южных склонах гор Альборз. Гора, которую Андрей видел во сне — это Дамаванд, одна из высочайших вершин этого хребта, а заодно и Евразии.

Андрей пересекает горы по так называемым Каспийским воротам и спускается к Каспийскому морю. Предположительно, они расположены в 12 километрах от современного города Эйведики в Иране. И проходит этот путь по ущелью Сам-и-Дара. Там же состоялась битва селевкида Антиоха III с парфянами у горы Лабус. Описание перевала взято у Полибия.

Это персидская лань, на сегодняшний день почти исчезла.