Неандерталец: Навстречу солнцу

Глава 18 Люди и хвосты

Проснулась Эна поздно. Кто-то заботливо уложил ее на мягкую подстилку из длинных пушистых листьев, не забыв прикрыть ими же от солнца. Эна подняла голову, почувствовала тяжесть увесистого ожерелья на шее. Не потерялся подарок Эду. А вот и сам долговязый, поддерживает неподалеку небольшой костер и, заметив, что она встала, улыбается и приглашающе машет рукой.

— Идем, рыба уже запеклась.

— А где дети?

— Наступил отлив, пошли собирать ракушки и рыбу. Да и куда они отсюда денутся? Вокруг этой земли вода.

Постепенно в голове складывались события последних дней. Ну да, их настиг бескрайний Нир. Она била руками по воде, захлебывалась, когда волна накрывала с головой, снова выныривала, хваталась за Эду, едва не утопив его и детей. А когда сумела уцепиться за дерево, то стало легче держаться на воде.

Но почему болит голова? Эна нащупала шишку на затылке.

— Это я тебя стукнул, — жизнерадостно признался Эду. — Ты зачем-то хотела спрыгнуть в море с переплетенных деревьев. Вон они зацепились за берег. Не меньше пальцев одной руки насчитала Эна стволов, и с зелеными листьями, и давно их лишившимися. На таком вся семья поместится.

— И сколько мы плыли по морю?

— Три заката, а потом его ночью вынесло на песок. Там много птичьих гнезд в кронах, нам хватило для еды найденных в них яиц.

Остров оказался совсем небольшим и был разъединен нешироким проливом от большой земли. Западный берег, поросший деревьями, был повыше. Их стволы оказались наполовину в земле. На них росли огромные листья — всего несколько штук хватит, чтобы накрыть землянку на стоянке. Восточный же берег более пологий, с длинным песчаным пляжем, с белым песком. В нем и застрял их плот, который понемногу врастал в зыбучую землю. Дети бегали по обнажившемуся дну, выискивая рыбу, попавшую в ловушку после отлива.

Эна насытилась и наблюдает, как Эду рубит ножом большие листья. А короткого копья, с блестящим наконечником, нигде не видно. Наверное, утопил, пока спасал ее с детьми. Теперь долговязый кромсает листья на одинаковые по длине куски и вяжет между собой. Ловко у него выходит, явно раньше видел, как это делают.

— А зачем тебе столько листьев?

— Свяжу их между собой, и когда вода придет, то переберемся на большую землю.

— А если развалятся в воде?

— Не бойся, мы несколько лун плыли на таких плотах вместе с людьми Долгой дороги по теплому морю от одной маленькой земли до другой. Правда, те плоты были из деревьев, но нам подойдут и из листьев. До большой земли совсем недалеко.

— А если унесет мимо большой земли?

— Не унесет, она везде на восходе. Куда-нибудь да прибьет.

Может и права она. Море непредсказуемо. Не стоит отдавать все на волю волн. Эду подумал и на всякий случай решил срубить себе короткое весло из ствола одного из деревьев их деревянного плота. Вроде и узок пролив. Но кто знает, куда вынесет течение?

— Подождем, пока вода прибудет, — Эду не собирался долго ждать, дотащил плот на пляж и ждал прилива.

Эна взобралась на плот вместе с детьми. Видно, как она дрожит, стараясь держаться посередине. Все-таки не прошел у нее страх перед большой водой. Вода все прибывает, и скоро плот закачался на мелкой прибрежной волне. Эду толкает его в открытое море, и когда глубина стала ему по пояс, сам залезает на него.

Солнце уже высоко. Эду намахался веслом, устал и прекратил попытки приблизиться к берегу большой земли. Вроде он совсем рядом. Кажется, спрыгнешь и доплывешь до него. Но сильное течение тянет их куда-то дальше на восход. Хорошо, что волн совсем нет. Не такое уж и прочное сооружение у него получилось, может и рассыпаться.

Эну же нежданный долгий морской переход совсем вывел из равновесия, нащупала щель между снопами и вцепилась в них руками. Смотрит на море испуганными глазами и молчит.

— Скоро вынесет нас к берегу. Так всегда было, когда мы шли по теплому морю, — приободрил ее долговязый. Он совсем не чувствовал страха. Если уж спаслись от Великой реки, то спокойного моря уж точно не стоит опасаться.

Быстрое прибрежное течение внезапно пропало, и плот выкинуло на песчаную отмель. Там его и оставили, добравшись до берега своими ногами. — Впереди шел Эду с детьми, а позади Эна с веслом, которое на всякий случай решили не оставлять.

— А здесь лучше, чем у Великой реки, — Эду опустил на землю, сидящую у него на шее девочку. Кругом, насколько хватает глаз, цветущая весенняя равнина с редколесьем. Резкий запах цветов бьет по носу — он громко чихнул. Эна только вздохнула, вспомнив родной Нир. Как-то все быстро для нее завертелось: появление семьи Эду, бесконечная дорога, побег от реки и наводнение. А теперь опять у нее нет семьи и остался только долговязый. И они снова в пути. А ей хотелось покоя.

— А куда мы идем, Эду. Твоей семьи с нами уже нет, — задала она мучивший ее вопрос.

— Они найдут нас. Мы движемся на восход, как и «белогорцы», Рэту нас догонит, — голос Эду выражал совершеннейшую уверенность в своей правоте.

В темноте равнина ожила. Он слышал вой Ввуу, рычание Ррр, крики ночных птиц. Эду плохо спал: отвык от множества звуков животных за последний год и теперь не выпускал нож из рук. Но все обошлось.

Едва рассвело, как они тронулись дальше на восход. Скоро плоскую равнину преградили высокие, почти полностью покрытые деревьями, холмы. Только лысые вершины выглядывают из зеленого моря.

— Кхаа, кхааа…

Эду едва не наступил на странную птицу с огромным красочным хвостом.

— Кхаа, кхааа…

Вместо того, чтобы улететь от опасности, птица все продолжала кого-то звать. И совершенно зря.

Эна забыла про усталость. Большие хвостовые перья птицы, которыми она размахивала, переливались разными цветами в лучах солнца; на них отчетливо видны округлые пятна, похожие на глаза неизвестных животных. Пятна в виде глаз завораживали, она с трудом оторвала от них взгляд. Тем более, что ко всему прочему птица оказалась еще и довольно вкусной.

Лес у подножья холма совсем не похож на непроходимые заросли в низовьях Нира. Отстоящие на значительное расстояние друг от друга деревья пропускали достаточно света, чтобы могла расти трава; отдельно стояли на лесных лугах гиганты, со сросшимися стволами, в тени которых могла бы разбить стоянку целая семья. А сейчас под его сенью расположились Эду и Эна с детьми.

Долговязый нашел дерево с крепкими ровными ветвями и нарубил себе заготовки для копий. Одно, длинное и тяжелое, для охоты на большого зверя, и три покороче, которые можно метнуть издали. Одно из них предназначалось Эне. Очистил от коры, обнажив желтую древесину с незнакомым, но приятным запахом, заострил и обжег на костре. Конечно, с наконечником из черного камня было бы получше, но попробуй найди его. Эду со вздохом вспомнил свое утерянное копье с острием из растаявшего камня, которое ему подарил Рэту, такого у него никогда уже не будет.

Под большим деревом они провели несколько дней. Лес оказался полон зверья, забегавшего в него с окрестной равнины: Эду видел разных оленей, крупных и мелких, с небольшими и с развесистыми рогами, и странного ежа крупнее в несколько раз обычного, с колючками, растущими в одну сторону, и пестрых птиц, каких никогда раньше не встречал. Эна понемногу пришла в себя; ей нравилось это место, так непохожее на бесплодные скалы и пески у русла Нира. Но Эду здесь не останется, и ей придется с этим смириться. Так и случилось.

Остались позади холмы, с прилегающим к ним лесом; и перед ними снова плоская равнина. Путь Эду вел прямо на восход. Иногда они натыкались на большие одинокие деревья и тогда останавливались на день или два, которые Эду использовал для охоты.

Эду снял с небольшого оленя шкуру и разделывал тушу на куски. Надо поджарить все сразу, чтобы хватило на несколько дней пути. Ему хотелось разговорить Эну, тем более говорит она уже сносно, не коверкает слова как раньше:

— Расскажи о своей семье.

— Мы жили на берегу великой Нир, — молодая женщина опечалилась. — В семье много людей. Река кормила нас: давала рыбу, птицу. Два раза за луну мы спускались к морю, там собирали ракушек.

— Много это сколько?

Эна запнулась.

— Один, два., — загибает она пальцы. — Много!

Эду никак не мог обучить ее счету. Все, что больше двух, у нее называлось «Много».

— Много! — Эна растопыривает пальцы рук, касается своего носа, уха, локтя и запястья.

У Эду вышло пальцы рук и еще четыре.

— А где ваши охотники находили себе женщин?

А дальше, выше по течению жила еще одна семья. Их тоже было много. Наши мужчины брали у них женщин, а наши женщины уходили в их семью. Так было всегда. А прошлую зиму они исчезли. Мы нашли только мальчика и девочку на их стоянке, которые сейчас с нами.

— Их кто-то убил?

— Не знаю, их не оказалось на месте, только эти дети. Может ушли в незнакомые земли выше в горах или на закате? Мы не ходим туда.

— А еще один ребенок, который был с тобой?

— Мы от одной женщины.

— Но ты была одна с детьми, когда я нашел тебя, куда делись остальные ваши охотники и их женщины?

— Они ушли к морю собрать рыбу и не вернулись. Может, их убили болотные люди. Мы ждали с детьми их возвращения на стоянке, а когда стало совсем нечего есть, тоже ушли к морю. А потом ты нашел нас.

Эна с детьми ела вкусное мясо оленя, а Эду размышлял над ее словами. Семья из-под Белой горы всегда знала, где границы охотничьих угодий большеносых или длинноногих. А живущие у берега большой реки называли все земли, кроме прилегающих к руслу Нира, «Незнакомыми землями». Так и сидели на одной стоянке, пока что-то их не убило. Или кто-то. Возможно те же болотные люди с низовий реки, с которыми они так и не встретились, или кто-то неведомый из «незнакомых земель». А может перебили две семьи друг друга? И Эна не хочет об этом говорить.

Эду, казалось, никогда не устает. Утром, пока отдохнувшее за ночь тело полно сил, и под самые сумерки, молодой охотник двигался с одинаковой скоростью, легко перебирая своими длинными ногами. Останавливаясь только для того, чтобы Эна далеко не отстала. Вот и сейчас дожидается ее, застыл довольный на небольшом пригорке вместе с детьми. Чему он там улыбается?

С пригорка хорошо видна большая река, несущая мутные воды к недалекому морю. Дальше на восток она скрывается в покрытых лесом невысоких холмах.

— Мимо этой реки Рэту не пройдет. Дождемся его здесь.

Повезло им с пустотелыми палками босоногих, сколько дней прошло, а вода все такая же свежая. Рэту сделал еще глоток. Солнце палило, словно вернулись дни, когда луну за луной они следовали вдоль моря. Только вместо оплывших холмов вокруг песок с редкими колючими кустарниками, каменистые плато, да мелкие горки песка. Может и стоило послушать Эпея и вернуться к морю, а не идти через пустыню напрямик на восход. Да, только попробуй дойди до чистой воды через соленые болота и непроходимые прибрежные леса. А через несколько дней путь им преградила еще одна большая река. Похоже, в этой пустыне их больше, чем где-либо еще. И никакой зелени по берегам: ни деревьев, ни камышей. Просто вода в каньоне.

Дождь, который вызвал наводнение на Великой реке и едва не утопил их, эту реку, похоже, не потревожил. Рэту спустился к берегу по подсохшему илу. А когда залез в воду, то уронил защищавшие голову свернутые листья, которые так и остались плавать у берега. Течение оказалось очень медленным.

— В этом месте мы не сможем пересечь ее, — Эпей залез в воду, да так, что торчала только голова. Ему тоже не нравилась непонятно откуда взявшаяся преграда. — И плоты не из чего делать.

Может все-таки спуститься вдоль реки к морю? Но нет, там они уже были, не хочется знакомиться с «болотными людьми» и пробираться через болота по густому лесу.

— Поднимемся вверх по течению.

Русло реки, которое сначала вело прямо на север, начало ощутимо загибаться на восход. И чем дольше они шли, тем увереннее себя Рэту чувствовал. На невысоких холмах появились цветы, с красными лепестками, а в ложбинах между ними невысокие деревья. И вода в реке уже не такая мутная. И в один из дней они достигли излучины реки. Основное русло, сделав разворот, завернуло в обратную сторону на юг, а с подбирающихся с севера с невысоких гор в него впадала небольшая река, скорее даже ручей, с чистой водой. Вода едва достигает колен. Рэту вздохнул с облегчением: не пришлось им строить плоты. Большая река сама пропустила их на восход.

Дыхание пустыни совершенно исчезло, словно и не лежали в двух днях пути отсюда холмы, с обжигающим песком, и плато, с горячими от солнца камнями. На них без обуви и ступить тяжело: обожжет. Везде огромные деревья, состоящие из нескольких стволов, настолько высокие, что и не увидишь их вершины, закутавшиеся в большие листья. Рэту даже засомневался, что они сбрасывают их в холодное время года. Зато в эти листья удобно заворачивать еду. Рыжий набрал в пустотелую палку босоногого племени воды из ручья, хоть и нет в этом нужды. С хребта их текло множество. Но после перехода по пустыне вошло в привычку иметь с собой запас воды.

— На! — прибежали маленькие Эссу и Эду, в их руках незнакомые бугристые желтые плоды, отдали их ему и снова исчезли.

Рэту понюхал — пахнет приятно. Подержал в руках, укусил, несъедобно, кожура ароматная, но есть противно, сводит скулы. Откусив кончик, очистил от кожуры и прилегающей к ней толстой белой части, добрался до сморщенной мякоти, с косточками и прожилками. Уже можно есть, хоть она и не очень сочная, и кислая на вкус. Зато запах привлекательный и чем-то знакомый. Выдавил мякоть второго плода в пустотелую трубку с водой и прихлебнул из нее. Так и есть, босоногие использовали именно его. Жидкость приобрела освежающий привкус. Надо бы осмотреть дерево, которое приносит столь полезные плоды.

Рэту покачал головой. Дерево оказалось невысоким, с редкими колючками. Вокруг него валялись брошенные на землю фрукты, на некоторые видны следы зубов. Укусили, не понравилось, так и бросили, не догадавшись очистить от кожуры, как сделал он. Собрал сколько смог и отнес Граке. Пусть научит остальных, как их использовать.

— Невкусные они, Рэту, — Эпей скривился, увидев гору плодов.

— Добавь мякоть или сок в воду, тогда она долго не испортится.

В следующие дни им попалось еще несколько деревьев с такими же плодами. На некоторых из них фрукты оказались еще зелеными, но их все равно ободрали. Доспеют в дороге.

Невысокие холмы завернули на север, и как бы ни было удобно им идти вдоль хребта, Рэту направился прямиком на восток. Лес постепенно менялся. Он стал гуще. Привычные уже многоствольные деревья исчезли, сменившись на опутанных лианами гигантов. Цветы разных форм и оттенков росли здесь. Некоторые были прямо на деревьях,

— Столько трав, Рэту, и все они не знакомы мне, — Грака собрала несколько охапок растений, разложила их по кучкам и попыталась найти им какое-нибудь применение.

— А это что? — Рыжий взял в руки продолговатый зеленый плод, внутри которого оказались мелкие семена. Попробовал один — рот обожгло, словно он проглотил огонь.

— Росло на траве, которая обернулась вокруг стволов. Хочу подсушить, может и пригодится.

Рэту глубоко вдыхал воздух и выпил воды. А когда жжение прошло, то ему, как ни странно, снова захотелось попробовать огненное семя. Снова огонь во рту и спасительная вода из пустотелого дерева.

— Соберите их еще, — попросил он Граку.

Духота. «Белогорцы» пережидают зной у небольшой реки, петляющей между холмами. Вода прозрачная — на дне видны округлые камни. А ведь, начиная от Великой реки, все встреченные реки были полны грязи; и ни одного подходящего камушка, из которого можно изготовить наконечник, за все время не попалось. Эпей обратился к Рэту:

— Река течет на восход, а не на закат, как все остальные до этого.

— Думаешь там тоже находится море?

— Я не знаю. Но легче идти по ее руслу, чем пробираться между деревьями.

Не только люди предпочитали находиться ближе к воде. Оторвавшийся от остальных охотников, Эпей заметил, как на водопой направляется стадо быков. Старая корова, рыжей масти, идет впереди; с ней рядом идут бык и несколько коров с телятами. И бык в этом лесу не такой, как везде — черный, с гребнем на спине и голове, мускулистый. Тело его дышало силой. Остановившегося от изумления, Три пальца догнали другие мужчины и недвижимо замерли рядом.

В воздухе мелькнуло полосатое тело и ударом мощной лапы убило одного из телят. Брр! Глаза Эпея загорелись: могучий охотник этот Брр. Но стадо быков, вместо того, чтобы убежать и оставить хищнику его добычу, окружило мертвого теленка. Голодный тигр кружил вокруг стада, но везде его встречали острые изогнутые рога. Наконец он отступил, растворившись в лесу. Быки простояли почти до вечера, пока не отправились в лес, оставив мертвого теленка. К туше осторожно подбирались мелкие местные шакалы, которые словно ждали, пока все разойдутся. Эпей и рад: добыча сама пришла к ним. Не пришлось рисковать и с тяжелым копьем выходить против странных быков, а с шакалами он справится легко.

Как быстро приходит в этот лес ночь! Только что светило солнце, и тут же накрыла густая темнота, которую даже свет костра не может отогнать. Ничего не видно, даже на расстояние вытянутой руки. Рэту жарит мясо и прислушивается к звукам леса, который кажется переполненным животными. Совсем не похоже на холодные сосновые леса у Белой горы.

— Странно, что здесь нет людей. Этот лес намного лучше, чем у моря возле Великой реки, но и там прятались семьи босоногих и болотные люди, которых мы не увидели, — Грака протянула ему огненные семена, к которым он пристрастился. Она их успела подсушить, отчего они сморщились и потемнели. Стали даже вкуснее

— Люди должны быть здесь. Наверное, они охотятся на равнинах, до которых мы еще не дошли, — предположил Рэту.

Утром на небе появились легкие белые облака. Поодиночке или стаей они проносились по небу, ненадолго закрывали солнце и исчезали за горизонтом. Давно их не было видно. «Белогорцы» вышли к поляне, которая примыкала к берегу реки, на которой росло несколько раскидистых высоких деревьев. Даже с такого расстояния видны крупные плоды, которыми усыпаны их ветви.

Эпей Три пальца вдруг пригнулся и замахал рукой:

— Там люди, прячьтесь у берега.

Рэту и сам заметил серые тела, которые быстро бегали между деревьев. Совсем маленькие ростом, словно дети. Чем дольше он за ними наблюдал, тем страннее они ему казались. Чужаки проворно взбирались на деревья и спускались с них обратно на землю. Иногда ветер приносит их визгливые голоса.

— Прогоним их, Рэту. Они совсем маленькие, — Эпей поднялся во весь рост и, не спеша, направился к деревьям. Рэту пошел за ним. Он не чувствовал никакой угрозы: не заметил у них ни копий, ни ножей. Сами убегут, увидев их копья.

— Рэту, у них тело в меху и хвосты— Эпей остановился от неожиданности.

Увидев приближающихся «белогорцев» маленькие люди мигом взлетели на дерево. Их не было видно, только визг сменился ворчанием. Под деревьями Рэту наконец рассмотрел их — сероватая шерсть, красные лица и кисти, длинные хвосты. Рэту засомневался: «Люди ли они вообще?» Сверху раздалось рычание. Самые крупные хвостатые люди поднимали хвосты, показывая ему свой зад. Все-таки люди это. И тут на него обрушился град плодов, которые метко метали хвостатые. Больно попадали по голове, груди, шее. «Белогорцы» отбежали от деревьев. Рэту весь в сладкой мякоти, а вот остальным мужчинам не особо досталось.

— Они приняли тебя за Брр, — засмеялся Эпей. Сними свою шкуру.

Рэту бросил камень в ветви. Снова раздался визг, и вся серая масса мигом слетела с деревьев и с шумом исчезла в лесу. Так и не понял, сколько их было.

Рэту перегородил реку и нырнул в получившуюся запруду. Солнце исчезло, белые облака потемнели и заволокли небо.

— На! — опять маленькие Эду с Эссу. Принесли красновато-желтые плоды. Судя по надутым животам, они им пришлись по вкусу. Мягкая мякоть, сочащаяся соком, с плоской косточкой, была довольно вкусна. Рыжий засмеялся: вкуснее плодов он никогда не встречал, даже у Каменной стоянки. И есть их приятнее, чем смывать с себя.

— Небо перед закатом совсем почернело, — Грака пыталась запечь плод в золе, но он растекся, когда она вытолкнула его палкой.

— Если пойдет дождь, то спрячемся под деревьями. У Великой реки он перестал лить через закат. Он не может быть долгим.

Но Рэту ошибся.

Примечания:

Тропические реки часто выносят в море островки, образованные из переплетенных деревьев. Так, например, на плоту, большеносые обезьяны попали из Африки аж в Южную Америку.

Дерево с листьями, которые растут из земли, это нипа — мангровая пальма. Длина листа может достигать 7–10 метров. Отличаются хорошей плавучестью.

Эду и Эну занесло на один из островков у побережья полуострова Катхивиар.

Высокий холм — это Гирнар. В настоящее время является одним из священных мест джайнов. В птице все, наверное, узнали павлина, родиной которого является Индия.

И сейчас у первобытных племен существуют числительные «один», «два», а для всего остального есть слово «много».

Эду и Эна дошли до Нармады, самой большой реки Индии из тех, что текут с востока на запад. В отличие от Инда или Ганга не образует дельты, а имеет только устье.

Рэту повезло. Не зная этого, «белогорцы» пересекли пустыню Тар в самом узком месте, в ее южной оконечности, и достигли притока ведической реки Сарасвати. Из-за тектонических изменений ряд крупных притоков изменили свое течение, и уже в историческое время она высохла, погубив заодно и Харрапскую цивилизацию.

«Белогорцы» продвинулись на север вдоль реки Джамны (приток Сарасвати в настоящее время течет на восток и впадает в Ганг), которая в эпоху до голоцена текла на запад и загибала на восток между хребтами Аравалли и Виндхья.

Желтые плоды — это цитроны. Плодоносят круглый год, наряду с помело и мандарином относятся к изначальным цитрусовым плодам. Все остальные цитрусовые — это их природные или искусственные гибриды.

«Белогорцы» повстречали макак резусов. Впервые встретив обезьян, они приняли их за людей. Макаки обладают сложным «языком». Визг — это тревога, рев — угроза и. т.д.

Плоды, которыми закидали Рэту — это манго. Одна из двух основных линий происхождения этого фрукта родом из Индии.