Неандерталец: Навстречу солнцу

Глава 16 Снова люди-ввуу

Энку неодобрительно смотрит на пробегающего мимо с охапкой травы Эхоута.

— Посмотри-ка, Эссу, на беспокойного. Не заболел ли? Никуда не уходит со стоянки, целый день с маленькими лошадьми проводит.

Андрей улыбнулся:

— От тебя тоже Ввуу не отстает.

И добавил:

— Как себя чувствует Иква?

— Молока достаточно у нее, ребенок сыт.

— Когда подсохнет земля, то выйдем в дорогу; длинноногие, наверное, заждались.

Вот не ожидал он, что Эхоут так привяжется к жеребятам. На время даже забыл про охоту. Не поймешь его: собирался свежей печенкой полакомиться, а теперь не оттащишь его от них. Но Андрею и самому любопытно, как ведут себя дикие звери в неволе.

Удивительно, но Эхоут, который никогда не мог долго усидеть на одном месте, терпеливо поглаживал коненка, нервничающего от большого количества собравшихся детей; что-то ему говорил тихим голосом, пока тот не успокоился. Животные были привязаны длинной веревкой к саням, чтобы не убежали. Маленькие какие, но при этом довольно плотно сбитые, наверняка через год превратятся в сильных, пусть и невысоких лошадей. Оседлать их, конечно, не получится, но вот запрячь в сани можно. «И не надо будет их толкать», — размечтался Андрей. Особенно мастерам пригодится с их тяжелым грузом из разноцветных камней. Если, конечно, до того времени, когда они подрастут, коняшек не съедят из-за голода, а то и сами могут сбежать при случае.

— Как думаешь, убегут, если отвязать?

— Убегут, — подтвердил Эхоут. — И погибнут в одиночку, они еще совсем маленькие. Дети, как мои двое, или твой Эрит, который только ходить научились. А через год станут как Имела.

— Запутай веревкой передние ноги, тогда далеко не уйдет. И на веревке держать не надо, траву сами смогут щипать.

Получается, коняшки станут взрослыми только через год в лучшем случае. Долго же еще придется ждать, пока первые лошади помогут им передвигаться.

Как ни хотел Андрей пораньше покинуть стоянку, но прошла еще половина луны, прежде чем семья Гррх наконец тронулась в путь на восток, по равнине, между горными кряжами и синим морем. Вроде совсем недолго были на этом месте, но вещей опять набралось много. Как всегда позади они оставили гору мусора.

— Зима закончилась, Эссу, — Эсика принесла несколько фиолетовых цветков. Показав их, отправила один себе в рот. Андрей не удержался и последовал ее примеру, и выплюнул. Безвкусная, словно траву жуешь.

— Да, зима закончилась, — повторил он вслед за своей женщиной. — Так ни разу снег и не выпал.

«Что нас ждет, когда закончатся горные хребты, вдоль которых они идут? — вздохнула Эсика. — Не начнутся ли снова холодные, бесплодные земли?».

«Длинноногие направились дорогой, которую указал Энзи. Они нашли небольшую реку, вдоль восточного берега которой еще до наступления безлунных ночей вышли к морю. Трава в этой местности зеленая, немного дальше к закату горы покрыты лесом. Лэпу принес оттуда очень крепкое дерево», — Старшая нацарапала последнее слово и отправила лист коры березы в корзину. Заканчивается береста — надо заказать Лэпу. Весной самое время ободрать кору с дерева, в это время года она легко снимается со ствола.

С тех пор, как они остановились на стоянке у моря, Старшая ожидала появления Эссу и семьи Гррх. С одной стороны, она была рада снова увидеть Младшую, Эсику, Икву, с другой — понимала, что им придется сейчас же отправиться в дорогу. И страшилась этого. Очень уж тяжело дался им этот последний год: не все его пережили. Ей хотелось как можно больше времени провести на этом месте.

«А сегодня много детей пришло в „школу“, — подумала Эсика. — У людей снова появилась еда». Лишние мысли покинули ее голову, и она занялась любимым делом.

— Бо-боо-бооо…

Старшая вздохнула. Звук рога Энку ни с чем не спутаешь. Дошел-таки до них Эссу. Занятия закончились сами собой, поскольку дети убежали навстречу прибывшей семье Гррх.

Эссу выглядел на редкость свежо, несмотря на переход, и совсем не напоминал того сильно измученного человека, каким он был, когда перестал быть старшим охотником людей Долгой дороги. Против ожидания был приветлив. Подарил ей горшок, а Эзуми нож из растаявшего камня. Вечером соберутся старшие охотники семей, где будет и она. Поскольку, как сказал Эссу, она вновь та, кто говорит женщинам, что они должны делать.

Старшая ушла к реке. Ей хотелось побыть одной. Но через некоторое время появился Эссу и молча стал рядом.

— Я хотела помочь, — Старшая прервала молчание, голос женщины звенел. — И тебе, и всем остальным.

— Эссу нужно было время, чтобы снова стать тем, кем он должен быть, — почему-то о себе Андрей сказал в третьем лице. — И ты дала его мне.

Надо вернуть ей уверенность. Прежняя Старшая, которой до всего было дело, ему нравилась гораздо больше, чем притихшая женщина, которая стояла рядом. А пока у него много дел, еще и Лэнсу не видел. Наверное, стал взрослым мужчиной под крылом Эхекки.

Если дети семьи Гррх уже привыкли к жеребятам, то у маленьких длинноногих появление на стоянке живых лошадок вызвало ажиотаж. Эхоут злобно смотрел на собравшуюся разновозрастную детвору, пугавшую животных своими криками. Кто-то из них притащил даже заостренную палку, намереваясь добыть себе еду. Получив затрещину от беспокойного, малолетний охотник заревел и отправился в свою землянку. Тяжелая рука у Эхоута.

— Когда подрастут, то их можно будет съесть, и даже на охоту не надо идти, — пришел к выводу Энку. — Это примирило его с происходящим безобразием, когда на стоянке находится живая дичь. Никогда такого не было.

— Привыкнут, как привыкли к твоему Ввуу. И эти лошади не для еды. Когда они подрастут, то помогут Эхоуту. Он с Асилой и детьми будет сидеть в санях, а они таскать их.

— Но они маленькие, надо было добыть сразу взрослую лошадь, — большеносый усиленно думает. Картина явно не укладывается в его голове. Не нравится ему, что Эхоут будет сидеть в санях, в то время, как ему предстоит из последних сил толкать сани, с сидящими в них Иквой и ребенком. — Но большая лошадь не станет слушаться Эхоута и убежит. Ее тяжело поймать — беспокойному это точно не под силу.

Энку затих, шрамы покраснели, а затем он куда-то исчез.

Вышли со стоянки уже через пару дней. Андрей решил двигаться вдоль моря, стараясь обогнуть горы, преграждавшие прямой путь на восток. Короткий путь не самый быстрый, особенно, если он проходит через незнакомые ущелья и долины. За последние годы эту истину они хорошо выучили.

— Берег уходит на холодную сторону, — Энзи и Айол, которые всегда впереди на день пути, чем основной караван, вернулись обратно с новостями.

Похоже, они достигли восточной оконечности моря. Придется с ним распрощаться. Дальше переход по незнакомой равнине.

С каждым днем становилось суше. Исчезли зеленые луга, траву сменили редкие колючие кустарники. По пологому подъему они поднялись на обширное плато и наступила настоящая пустыня, с клубками полыни, темной иссохшей глиной вперемешку с камнями и одиночными деревьями со светлыми стволами.

— Еще хуже, чем по ту сторону гор, — проворчал Энку и повел ноздрями. — А дерево хорошо пахнет, когда горит.

И Андрею запах понравился, уж точно не испортит мясо, на углях которого оно жарилось.

— Не переживай, Энку. Здесь не так уж и плохо. Еще не жарко, есть дерево для костра. А вчера охотники видели оленя, но не догнали его.

— А что дальше?

— Дальше нас ждет равнина без края. Она простирается на много-много лун пути.

Плато все не заканчивалось. На своем пути они обходили огромные впадины, кружили у глиняных гор, с выступившей солью в основаниях и плоских вершинах. Также сторонились глубоких балок и древних гор, от которых остались только небольшие рассыпавшиеся холмы, сложенные из огромных округлых камней. Совсем пропали источники воды, так что стало по-настоящему плохо. Еще не пересохшие озера были заполнены горькой влагой, а дожди прекратились, как только они взобрались на эту возвышенность. Больше всего переживал Эхоут, который боялся за своих жеребят. Имела как-то вечером оговорилась, что он отдает им свою порцию воды. Утром Андрей отнес ему горшок, наполовину заполненный старой водой. Беспокойный крутил головой.

— Я слышу воду, текущую воду, — Эхоут недоуменно крутил головой. — Река течет.

Совсем поехал со своими конятами, везде ему вода мерещится. Насколько хватило глаз вокруг простиралась пустыня, с серыми камнями и колючками. Откуда здесь взяться реке?

— Река, — раздался чей-то радостный крик.

Нет, не померещилось беспокойному. В глубоком каньоне с отвесными стенами и в самом деле текла большая река. И вода довольно чистая, даже с такой высоты видны камни на дне. Но к ней не добраться. Вопрос в том, откуда в таком сухом месте может взяться столь полноводная река.

Довольно долго они шли по руслу реки. Появился затяжной подъем, и ясно стала видна небольшая одинокая гора. Метров сто в высоту, не больше. Через полдня пути стала слышна бьющаяся о камни вода. Водопад, стекающий с еще одной возвышенности. Целый каскад падающих со скал белых бурунов, цепляющихся за пороги.

Люди Долгой дороги радостно полезли в чашу водопада и тут же выскочили обратно. Вода оказалась довольно холодной. Успокоившись в чаше, она вытекала через широченный перекат и, ускоряя течение, устремлялась в каньон. Андрей перешел по естественному мосту на другой берег. Пожалуй, это лучшее место, чтобы пересечь непонятно откуда берущую свое начало реку. Вода была чуть выше колен.

По другую сторону реки начался подъем на возвышенность, и загадка появления из ниоткуда крупной реки разрешилась. Оттуда отлично было видно преграждающее им путь на восток огромное озеро. Вода нашла себе путь из него и теперь текла на запад.

Совсем рядом поросший желтым камышом берег озера, у которого люди Долгой дороги разбили стоянку. Андрей решил отдохнуть несколько дней, прежде чем двинуться дальше. Только вот куда? На юг или север?

— Через день пути в южную сторону вода становится мутнее, — принес новость Энзи.

— Значит, поблизости в озеро впадает большая река, и мы быстрее обогнем его по северной равнине. Она может далеко разлиться и идти придется долго— сказал Эзуми.

— Но нам придется пересечь эту реку, а она может быть довольно большой, раз заполнила это озеро, — возразил Андрей. — Раз вода такая мутная, течет она по глине. А на холодной стороне начинаются травянистые пустыни. Обойдем озеро с севера.

Тут даже Эзуми согласился, снова по черной пустыне идти никто не хочет.

Сын Иквы разгружал сани. Тяжелые все-таки эти камни, часто ломаются полозья. Хорошо Лэпу снова с ними, обещал сделать новые из крепкого дерева, который росло в горах, рядом со стоянкой семьи Гррх, у моря. А лучше Лэпу никто в дереве не разбирается. Даже остальным «лесовикам» до него далеко. Но вместо Лэпу пришел зачем-то Энку и попросил длинную веревку. Тщательно ее осмотрел и вернул обратно.

— Порвется, мне нужна крепкая.

— Если хочешь поставить силки, то ни один ввуу не вырвется, не говоря уж о зайце.

— Мне нужна крепкая, — Энку начинал злиться и сын Иквы отдал ему веревку, которую использовали, когда тянули сани. На однорога хочет силки поставить что ли⁈

Заполучив желаемое, Энку ненадолго заглянул к Эхоуту, посмотрел на маленьких коней и пробурчал:

— «Посмотрим, кому они раньше помогут толкать сани».

Никому ничего не сказав, большеносый вместе со своим неотлучным Ввуу направился по равнине вдоль озера. Выйди он просто на охоту, то давно вернулся бы уже обратно. В камышах, у озера, он наткнулся на семейство кабанов, на пришедших на водопой пугливых тонконогих оленей. И даже видел в степи издалека небольшое стадо горбатых быков, но приближаться не стал. Не за тем пришел.

— Уааав, — недоумевает Ввуу.

Не найдя то, что искал, решил отойти от берега. Известное дело: кони любят простор. Это однороги жмутся к водоемам, чтобы корни тростника разрыть.

Повезло Энку уже под вечер, когда заметил семью лошадей, которую вел жеребец коричневой масти. Но как подкрасться к пугливым животным на совершенно плоской равнине? Под закат солнца кони опустили головы и принялись усиленно щипать траву. Пора.

— Тише, — треплет он на шее серую шерсть своего волка. И тот понимает, не подает голоса.

Энку подкрадывался с подветренной стороны. Ему мешал жеребец. Пока кобылицы жевали редкую сухую траву, он, высоко подняв голову, наблюдал за окрестностями.

«Хороший жеребец», — с уважением подумал он. — «Охраняет свою семью».

Большеносый уже слышал фырканье лошадей, совсем близко подобрался. Пора. Резко выпрыгивает и сбивает с ног взрослую лошадь. Слышен топот копыт убегающих животных. Энку наваливается на лошадь, накидывает на шею веревку — не уйдешь!

— Уаав, уаав, — уставший прятаться Ввуу подал голос.

Какая же она сильная! Большеносый не смог удержать ее на земле, и вскочившее на ноги животное рвется вслед за своим косяком и тащит за собой по пыльной равнине повисшего на веревке Энку.

Обессиленная кобылица лежит на земле. Ее бьет мелкая дрожь. Энку доволен — у него появилась лошадь, и не такая маленькая, как у Эхоута, а взрослая и сильная. До наступления темноты она волокла его по степи. Ночью к берегу озера ее не потащишь, а вот завтра утром он удивит всех.

— Ну, шевелись, — набравшая сил лошадь отказывается двигаться, так и норовит ударить копытами ненавистного двуногого мучителя. Только укол копьем может сдвинуть ее с места. Может зарубить ее и отнести на стоянку мясо?

— Уаав, — согласен Ввуу. Ему тоже не нравится, что за половину дня они прошли совсем немного. Сидит на траве, скучно ему. Ну, пусть пробежится. Энку толкает его в сторону.

— Уаав, уаав, — пропавший было Ввуу поднял кого-то и гонит прямо на него. Но большеносому не до охоты.

Жеребенок. Ввуу пригнал потерявшегося при бегстве табуна маленького коника. Кобылица рвется из рук, но успокаивается, когда маленький присасывается к ней. Успел проголодаться лошаденок.

— Теперь не будешь упрямиться, — Энку тянет лошадь, и та, медленно передвигая ногами, послушно идет за ним.

Берег озера бесконечно долго тянется прямиком на север. Андрей уже подумывал остановиться на осеннюю стоянку, но все никак не мог найти подходящее место. Или леса нет рядом, или зверей в окрестностях маловато. Не прокормить такое количество людей.

— Трава стала выше и гуще, Эссу. И прохладней становится, — отметил навестивший его Эхекка. — Словно вернулись обратно на равнину у «Трех зубов».

Не станет Эхекка просто так это говорить. Передает слова, которые услышал в разговорах людей Долгой дороги. Полгода прошло, как они снова вышли в путь. Может и в самом деле пора остановиться? Андрей отправил его с младшими охотниками подыскать место для летней стоянки.

Хороший камень принесли на днях мужчины с северных гор, из которого изготовили острые наконечники, розоватые ножи, скребки, сверла — все, что пригодится племени зимой.

Ало доволен, оставил принесенное в Длинном доме, отодвинул закрывающую вход шкуру и вышел наружу. На стоянке почти нет людей. Одни мужчины ловят рыбу в реке, текущей прямо под скалой, на которой находится стоянка; другие направились дальше на восток охотиться на быков, пересекающих в это время угодья племени в пути. Женщины торопятся, они мастерят обувь и обрабатывают шкуры быков и оленей. Когда охотники вернутся, на стоянке начнут строить еще один Длинный дом — уже вбиты в землю деревянные столбы, по углам установлены большие камни, которые придадут ему устойчивости от порывистых зимних ветров. Осталось собрать два очага, которые согреют Дом зимой в холода.

Растет племя Волка, и растут его угодья, которые теперь простираются от берегов огромного Желтого озера и до отрогов гор, где ломают крепкий красный камень. И никто не рискнет добывать на них зверя. Если так пойдет дальше, то можно будет поставить еще одну стоянку дальше на закат. А год был удачный: зимой не наросли сугробы, и звери не голодали, не опоздали появиться весной быки, в реке вовремя появилась идущая в горные ручьи рыба.

— Уаав.

Волки охотников. Что-то быстро они возвратились. Ало ждал их не раньше, чем пройдут пальцев одной руки закаты. И вернулись без добычи.

— Мы видели чужих охотников.

Все-таки пришли с восхода мужчины из чужого племени. Две зимы их не было. Ало даже решил, что им не повезло, и они, спасаясь от голода, покинули свои земли, отправившись еще дальше восход. Но почему мужчины племени Волка не убили их?

— Чужие охотники пришли с закатной стороны Желтого озера, и их было пальцев двух рук: больше чем нас.

Сердце Ало сильно забилось. Считалось, что само племя Волка когда-то пришло с заката. Сам он не очень в это верил. За его долгую жизнь старшего охотника никто и никогда с той стороны не приходил, а от западного берега Желтого озера начиналась пустыня, в которой не водятся звери, и нет воды. Никто там не выживет.

Люди каждого племени отличаются друг от друга — одеждой, оружием, обликом. Это Ало знал твердо. Даже чужаки на восходе, хотя и похожи на них, но одного взгляда достаточно, чтобы понять, что они не принадлежат к племени Волка. Наконечники стрел у них из зеленого камня, а не красного, одежда из меха мелкого зверя, а не оленей шкуры.

— Похожи они на охотников с восхода?

— Они не похожи ни на кого. У них белая кожа, а волосы коротко обрезаны. И вот стрела, которую они выпустили в нас.

Ало никогда не видел такой. Древко из высушенного дерева увенчивал легкий наконечник из светлого камня с гладкими обводами. Ало покачал головой: «Умелый охотник его сделал из незнакомого камня. Здесь есть над чем подумать».

Ну да, не мог же он представить, что место, удобное для жизни, окажется незанятым людьми. И судя по рассказу Эхекки, пятерка мужчин, на которую они наткнулись, является умелыми охотниками. Увидели, что чужаков больше, выпустили несколько стрел и убежали. Чтобы сообщить в племени об их появлении.

Андрей осмотрел стрелу, которую принес с собой Эхекка. Обычная палка с широким наконечником. Потерял интерес и передал Энзи. Тень же уделил ей гораздо больше внимания, вертел в руках, постучал ногтем по наконечнику, оценил остроту.

— Люди — ввуу.

— Да, с ними были волки, — подтвердил Эхекка, мы слышали их.

— Нет, это люди — ввуу, — повторил Энзи. — Наконечник принадлежит им.

В самом деле, если присмотреться, похожи на треугольные острия, которые использовали в своих стрелах люди в горах, лежавших далеко на западе. Но это больше двух лет пути отсюда. Как они так далеко пробрались? Так это или нет, но в любом случае, люди Долгой дороги скоро снова столкнутся с ними. Давно Андрей не вспоминал про «белогорцев», а сейчас вернулся к ним мыслью. Рэту пригодился бы, если им придется драться с незнакомыми кроманьонцами.

Примечания

Лэпу срубил персидское железное дерево, отличается крепкой древесиной розового оттенка.

Люди Долгой дороги двигаются по плато Устюрт между Каспийским и Аральским морями. В описываемое время, как, впрочем, и сейчас, довольно неуютное место для жизни.

Они вышли к руслу Узбоя: реки, берущей свое начало в Аральском море и впадающей в Каспийское. Ныне остались только участки русла высохшей реки. Пересохла она уже к началу голоцена. Каскад водопадов Узбоя в палеолите фиксировался у горы Кугенек.

Наиболее полно палеолит плато Устюрт описал российский ученый Леонид Вишняцкий. За исключением редких периодов увлажнения это место всегда было довольно негостеприимным для человека, каким, собственно, до сих пор и осталось. Большинство артефактов датированы уже временами неолита.

Как ни удивительно, так называемая «Янгельская культура», которая локализуется на территории от ЮжногоУрала и до Арала, имеет непосредственное отношение к зарзийской культуре из гор Загрос, что на западе Ирана (в романе выведены как люди-волки). Когда-то, видимо, из-за наступивших неблагоприятных климатических условий, зарзийцы прошли практически тем же путем, что и люди Долгой дороги, преодолев тысячи километров иранского нагорья, высокие горы Южной прикаспийской низменности, приаральские степи и дошли до Урала и Сибири.

Характерной особенностью Янгельской культуры является использование геометрических микролитов из яшмы, точно таких же, как и у зарзийцев в горах Загрос, но нехарактерных для местных культур Сибири и Урала.