Неандерталец: Навстречу солнцу

Глава 14 Нир

Уже несколько дней найденный черный наконечник не давал покоя Рэту. Он рассматривал его днем, когда они прятались от солнца в шалаше, вертел в руках вечером, дожидаясь, когда сварятся ракушки или рыба, и утром, прежде чем двинуться в путь. Кто принес его в пустыню, где не на кого охотиться? И почему он так похож на острия «белогорцев»? Но сейчас от этих мыслей его отвлекла Грака, которая что-то монотонно читала маленькому Эссу. Он прислушался.

Спрятались Эссу и Рэту в тени большого камня

Долго ждут храбрецы солнца восхода

С первым лучом ожидают врага прихода

Их много пришло, пять пальцев на пять

Метко кидает копье свое Рэту

Скользка уже земля от вражеской крови

Мудрый Эссу упал, но враг не успел

Мертвый лежит у «Трех зубов».

Это же старая история людей Гррх! Они часто любили ее слушать под бренчание ланмены «средиземноморцев». С той драки у «Трех зубов», когда они убили преследовавших грэлей темнокожих, прошло почти пальцев двух рук зим. Грака всколыхнула в нем давно забытые воспоминания о том сражении.

— А если бы мы остались там, на равнине и в горах, у «Трех зубов», то как бы мы теперь жили? — спросила его Грака, которая заметила, что он приклонил слух.

— Этого никто не знает, Грака. Но мы не могли остаться на старом месте, когда Эссу увел все остальные семьи с собой.

— Моя семья и большеносые ушли в «Закатные земли» еще раньше.

Рэту задумался над ее словами. Смогли бы «белогорцы» противостоять девятиглавому племени? Или они загнали бы оставшихся грэлей дальше в горы? И вынужден был признать, что не ступи они на Долгую дорогу, то пришлось бы отправиться им за большеносыми, вслед за заходящим солнцем. Ушло их время на плоскогорье у Белой горы и прилегающей равнине.

Метко кидает копье свое Рэту…

Не дождавшись ответа, Грака снова напевает песню Гррх, хотя маленький Эссу давно уснул. И ему пора в дорогу, а отдохнуть можно и днем.

По правую руку все то же море, а слева оплавленные холмы и пустыня, с редкими кустарниками. Словно вовсе и не двигались никуда последние несколько лун. Рэту внимательно смотрел по сторонам, надеясь найти хоть какие-то изменения в окружающей их местности. К нему подошел Эпей Три Пальца, как всегда пыхтящий от жары.

— Вода уходит, можно идти собирать раковины и рыбу.

Рэту спустился с ним к морю и обратил внимание на то, что привычный желтый песок у берега потемнел. Его словно смешали с черной грязью. Могло ли вынести ил со дна, когда прошел вчерашний шторм? А Эпей чему радуется?

— Где-то рядом река, — пояснил Три Пальца. — Это ее грязь прибивает к берегу.

— Но на несколько дней пути от реки должна расти трава и высокие деревья, как это было у озер. А здесь нет ни того, ни другого, — Рэту решил, что Эпей ошибся.

Идти стало тяжело: слишком уж близко к берегу подошли холмы, образовав неровную стену, о которую бились волны, и «белогорцы» вынуждены были обогнуть это место, забравшись далеко на север.

Надоевшая пустыня постепенно, совсем незаметно меняла свой облик. Некоторые холмы из глины размыло потоком воды, обнажив их сердцевину, состоящую из крепкого светлого камня. Неужели здесь текла река? Но куда она подевалась? Кто-то из мужчин криком позвал Рэту. Обнаружил что-то интересное.

Бесчисленные обломки наконечников, ножей, скребков, заготовок для топоров заполняли обширную площадку по другую сторону холма. Долго здесь люди изготавливали всякое нужное для семьи. А горы каменного мусора, которые неизбежно при этом образуются, оставили валяться на месте. Только вот найденный им черный наконечник сделан где-то еще, в другом месте. Другой здесь камень. Возможно, их использовали люди, которые оставили кучи раковин на берегу. Здесь не так далеко от берега.

— Мы далеко ушли от большой воды, пора возвращаться, — Эпей решил, что слишком уж задержались у этого холма, и незачем им знать, кто здесь использовал камень.

Но сделать это оказалось не так-то легко. Упирающиеся в море холмы продолжились далеко на северную сторону, и ночевать им пришлось на нависающем над ними небольшом плато. Пусть здесь и дул неприятный ветер, но осторожный Рэту на всякий случай решил остановиться на открытом месте.

Эду озяб. Противный холодный ветер, от которого никак не спрятаться, не прекращался всю ночь. Он вертелся на прохудившейся шкуре криворога, затем свернулся как многоногий морской обитатель, которого тычут палкой, но ничего не помогало. На плато оказалось гораздо прохладней, чем на побережье, а его одежда из листьев дерева без ветвей, плохо защищала от холода. Зря выкинул все свои обноски из шкур.

До рассвета еще далеко, но он не выдержал, и, чтобы согреться, поднялся на ноги, попрыгал на месте и несколько раз обошел стоянку быстрым шагом. Слышен храп Эпея. Вот уж кто любит прохладу. А у него по телу дрожь пробегает от холода. В сплошной тьме безлунной ночи моргнул огонек. Эду замер. Свет мерцал на противоположной стороне плато, которая находилась восточнее и севернее их стоянки. Младший охотник сделал несколько шагов в том направлении и остановился. Он вспомнил историю с огромной рыбой, после которой на шее у него появилось ожерелье из больших зубов, короткое копье с блестящим наконечником и синяк от кулака Эпея на лице. Надо разбудить Рэту, а то опять вляпается во что-нибудь.

— Чего тебе не спится, Эду? — Рэту тер глаза, борясь со сном. — Ну и где твой огонек? Может тебе он привиделся во сне?

Сколько он не всматривался, но ничего не видел. Все плато было погружено в темноту без единого светлого пятнышка.

— Я точно видел его, — Эду обиделся, что ему не верят. — Там дальше, на восход, в холодную сторону.

— Ну сходи и посмотри! И дай мне поспать! — Рэту не хотел больше его слушать, быстро вернулся на шкуру криворога и прижался к теплой Граке.

Эду боролся с собой. Самое правильное — это дождаться рассвета на стоянке и вместе со всеми отправиться в дальнейший путь. Но в тоже время он злился на Рэту за то, что тот не поверил ему. Наконец он убедил себя, что успеет до восхода солнца дойти до места, где он видел свет костра, и вернуться обратно. И никто не узнает, что его не было этой ночью.

Длинные ноги несли его по плоской каменистой равнине. В предрассветной темноте выделяются одинокие белые глыбы, которые он обходил. А вот о камни поменьше он несколько раз споткнулся: не видно их, сколько не всматривайся. Эду дошел почти до края возвышенности; дальше бугрятся холмы, которые становятся все выше и выше. Если кто-то и жег костер, то только где-то здесь. Если бы он горел по ту сторону, увидеть свет он бы не смог. Эду бродил вдоль линии холмов пока не решил, что забрался слишком уж далеко. Он остановился. Может прав Рэту, и ему и в самом деле померещилось? Пора возвращаться обратно, иначе не успеет до рассвета достичь стоянки, и ему попадет от Эпея Три Пальца. А почему ногам горячо? Он залез в прогоревший костер.

— Ааааа…

Кто-то больно ударил его камнем чуть ниже шеи. Хорошо, что не попали в голову. Ударивший налетел сзади, пытаясь повалить его на землю, но сил не хватило. Эду завалился на спину, и противник, ударившись о землю, охнул тонким голосом. Женщина! Младший охотник вывернулся и нащупав копье, ударил древком куда-то в темноту.

— Аааа… женщина заскулила и уже не пыталась сопротивляться.

Конечно, Эду не успел вовремя вернуться на стоянку. Но сейчас он и думать забыл о грозящем ему крепком кулаке Эпея. По правде говоря, рассвет уже наступил, и стало видно, что напала на него женщина-подросток, немногим младше него самого. Лежит, повернувшись к нему спиной. Учитывая ее драчливость, он связал ей руки. Вокруг потухшего костра видны разбросанные раковины, которые, видимо, она запекала в золе. И четыре камня, явно предназначенных для того, чтобы на них кто-то сидел. Но она ведь одна? Надо бы узнать, куда делись остальные.

— Эду, — он перевернул ее к себе лицом и показал на себя пальцем.

«А ведь она не темнокожая⁈» — поразился он. Подбородок пусть и торчит, но те так сильно, как у Ам или Айола из семьи Гррх, и глаза светлые. Кожа, правда, от солнца сильно загорела, но волосы не совсем черные, а с солнечной искрой. И высокая, словно из длинноногих. Так странно, что так далеко от Белой горы можно встретить тех, кого темнокожие называют грэлями.

— А где остальные? — Эду показал копьем на три камня.

Девочка-подросток что-то быстро говорила, но Эду не понял ни слова и потянул за веревку.

— Пойдем!

Добыча упиралась, выла, но после того, как Эду не больно стукнул ее древком копья пониже спины, все-таки начала передвигать ногами. Пусть Рэту разбирается с ней.

Рэту смотрел на полосу моря, которое было видно с края плато и думал над тем, как он накажет Эду. И чем больше проходило времени, тем суровее наказание придумывало его воображение. А хорошо бы его вообще скормить той большой рыбе, зубы которой висят на его шее. Хотя он сам сказал, чтобы тот сходил и нашел источник света. Но кто мог подумать, что он воспримет его слова всерьез.

— Эду пришел, — услышал он гул удивленных голосов.

Что они, долговязого не видели, что ли? Рэту повернулся и замер на месте. Эду с испачканными в золе ногами вел на веревке молодую женщину, с синяком на лице. Есть все-таки здесь люди, и Эду нашел их.

— Мы сегодня никуда не идем, — громко объявил он всем. — И снимите с нее веревку.

Как жаль, что она не понимает ни слова. Рэту поднес к ее глазам найденный в пустыне черный наконечник, показывал жестами, что они идут от самой Белой горы в Восточные земли и уже много зим в пути. Девушка слушала и сжималась от страха. Наконец, ее забрала с собой Грака, а Эду рассказал ему все обстоятельства ее пленения.

Грака вышла из шалаша.

— Я дала ей отвар, и она уснула.

— Ты узнала хоть что-нибудь?

— Ее зовут Эна, а семья ее живет в горах в нескольких днях пути отсюда. Иногда они спускаются к морю за рыбой и раковинами. А еще она сказала, что рядом с их стоянкой течет большая река. Это все, что я смогла понять.

— Откуда они здесь? После «ныряльщиков» мы не встречали других людей, только темнокожих. А это пальцев одной руки зим в пути.

— Я не знаю. Может есть дороги, о которых мы не знаем.

— Она сбивает нас с толку, — уставший после бессонной ночи, Эду попытался опереться на копье, но оно было слишком короткое, и он едва не упал.

— Почему ты так решил? — Рэту даже не улыбнулся. Пусть у Эду и смешные длинные ноги, но редкий взрослый охотник настолько наблюдателен.

— Она напала на меня, чтобы отвлечь. Значит с ней не было мужчин, а женщины или дети. Они еще там, ждут ее.

Эна очнулась. Она сразу же вспомнила все, что произошло прошедшей ночью. А ведь все так хорошо начиналось! Она с малышами собрала у моря много рыбы и раковин. На несколько дней им хватило бы. При этом даже не напоролись на болотных людей, которые в последнее время со своих топей и лесов часто выходят на берег моря, чтобы собрать рыбу, или же к холмам, поближе к хорошему камню. Повезло, что море прибило к берегу сухие ветви деревьев, которые принес своими бурными водами с далеких гор могучий Нир. На костре она ночью запекла раковины и вкусную рыбу. Утром должны были уйти дальше в горы на старую стоянку у берега Нира, но откуда-то посреди ночи появился чужак с копьем, увенчанным блестящим наконечником, в смешной одежде из листьев и короткими волосами. Жаль, не попала ему камнем по голове. Надо бежать пока спрятавшиеся в холмах дети не попали к болотным людям: они сразу же их убьют.

В шалаш заползла женщина, со светлыми волосами, которая что-то сказала успокаивающим голосом, и протянула ей запеченную рыбу. Эна успела проголодаться и набросилась на еду. А ведь они совсем не похожи на болотных людей с нижнего течения реки, от которых они прячутся в горах. Утром от страха она не обратила на это внимания, а теперь же все больше в этом убеждалась.

Когда она доела рыбу, женщина позвала ее жестом выйти из шалаша. Солнце слепило, но вместо того, чтобы прятаться от зноя в своих шалашах вокруг собралось много людей. Она пыталась понять, кто из них кто. Мужчина, с солнечными волосами и накинутой на плечи красивой шкуре Брр, наверняка, старший охотник семьи; крупная женщина, с белыми выгоревшими волосами, и охотник, без двух пальцев на руке, держатся вместе; а это молодой чужак, с длинными ногами, который скрутил ее, смотрит круглыми зелеными глазами. Эна отвечает ему злым взглядом, а он вдруг снял со своей шеи ожерелье из больших зубов и протянул ей. Тут старший охотник жестами показал, что она может идти или остаться. И они готовы взять в семью не только ее, но и остальных, кто был с ней.

Был ли у нее выбор? Эна могла уйти, но она и трое детей — единственные люди, которые остались из их семьи. Не сможет она их прокормить в одиночку. А если еще и попадутся болотным людям…

— Ду-дуу-дууу… — звук рога Рэту заполнил все плато. Он был доволен, семья «белогорцев» выросла на четыре человека. Пусть даже одна из них девушка-подросток, а остальные еще не скоро возьмут в руки крепкое копье. Дети, которые привела Эна заплакали, испугавшись громкого незнакомого звука. Ничего, привыкнут.

Еще два восхода солнца прошли «белогорцы» на восток, прежде чем достичь реки, о которой говорила Эна. Рэту удивлено покачал головой: с ее слов, которые передала Грака, он представлял себе огромную реку, а эту вполне можно без проблем пересечь даже без плотов. Их берег был пустынен: местами росли только редкие кустики тростника; зато на противоположном берегу начинался густой высокий лес, который продолжался насколько хватило глаз. И меньше всего на свете ему хотелось в него заходить. Надо дождаться Эпея — может есть другой путь.

— Не обойти лес по берегу моря, — Эпей сунулся было к устью реки, но быстро вернулся обратно. — Сплошная топь без дна, там не пройти.

— Поднимемся выше по течению, останемся на ночь, а завтра будет видно, — решил Рэту. — Эна говорит, что люди с того берега часто приходят в пустыню за камнем — значит река не такая уж и глубокая.

Эду обмазал три выпотрошенные тушки уток глиной и зарыл в угли. Он подбил их у самого берега; еще одну утащила в мутную воду огромная зеленая рыба: он и рассмотреть ее не успел. У костра еще Эна и трое детей. Все трое мальчики примерно одного возраста. Притихли, ждут, пока еда будет готова. Он унюхал запах, готовящегося мяса. Как же Эду по нему соскучился! Нет, рыба и печеные раковины тоже вкусны, но птица, не говоря уж о быке или об олене, все же лучше.

Дети уснули. Эду подумал, что теперь придется доставать на пятерых еду. Но он справится. Из прибрежных камышей слышно громкое кваканье лягушек; младший охотник швырнул в них камень, что, впрочем, не возымело никакого действия. Показалось, что даже громче закричали. А у него сна нет ни в одном глазу, и ему хочется поговорить с кем-нибудь.

— Нельзя беспокоить Нир зря, он может разлиться и унести стоянку семьи своими водами, — Эна не дает ему кинуть еще один камень.

— Это и есть Нир, у которого находилась стоянка вашей семьи? Он совсем не такой большой, как ты говорила.

— Нир большой: везде вода, не видно берег. Если Эду и Эна идти много дней вверх в горы, то пришли бы на стоянку нашей семьи. И Эду увидеть, какой Нир большой. А здесь, на равнине, он делится на много-много маленьких нир, их так много, что не знаю как их много.

Эду переваривает услышанное. Предлагает ли она покинуть «белогорцев» и уйти в горы? Или неправильно ее он понял, потому что она еще плохо говорит на их языке.

— А куда идти твой семья? — Эна продолжает смешно коверкать слова.

— В Восточные земли, — Эду машет рукой на восход.

Эна силится что-то сказать, но не может найти слова. Но Эду и так понимает, что она хочет спросить.

— Это далеко, но никто не знает, насколько далеко. Даже Рэту. Семь зим прошло с тех пор, как мы ушли с Белой горы, — Эду растопыривает пальцы, показывая, как это много.

Девушка показывает на небо.

— Нет, не семь лун, семь зим.

Поняла ли? Или не может представить, что можно столько куда-то идти, и нигде не задерживаться надолго. Эну, которая не привыкла много ходить, быстро сморило после еды, и она засопела на шкуре, которую ей подарила Грака. Ожерелье из зубов большой рыбы мешает ей спать, царапая шею, но все равно не снимает украшение с того дня, как Эду надел ей его на шею. С противоположного берега раздавались разные звуки. Интересно, водятся там быки? С этой мыслью он и уснул.

А ночью Эду приснилась охота на огромного рыжего быка, который почему-то завернулся в шкуру Брр.

Как и предполагал Рэту реку поутру перешли без особых проблем. Пусть она и широкая, но оказалась довольно мелкой, с топкими берегами и илистым дном, в котором глубоко застревали ноги. И не отмоешь потом липкую грязь. И почти сразу же начался густой лес, сквозь кроны высоких деревьев которого не проникало солнце. Толстые стволы обнимали длинные лианы, свисавшие с ветвей; где-то наверху заливались невидимые птицы. После обжигающей жары пустыни идти было, в общем-то даже приятно, пока путь неожиданно не преградило обширное болото.

— Надо обойти это место выше по течению реки, — предложил Эпей. — Дальше топкая земля продолжается до самого моря и заканчивается заливными лесами.

Но и выше по течению болото каждый раз неизменно перекрывало им путь на восток. Иногда удавалось довольно глубоко зайти в лес, но дальше они неизменно натыкались на топкую землю. Осторожный Рэту не хотел рисковать, пытаясь перейти через нее. Нет никакого желания находиться в этом гиблом месте: посреди болота с зеленой тиной, поверхность которого покрыта цветами, с широкими листьями, и запахом гниющих растений.

— Неужели здесь живут болотные люди, о которых рассказала Эна? — с недоумением сказал он. — Негде поставить шалаш: он утонет.

— Они живут на деревьях, — ответила она. — Так у нас говорили.

Рэту поежился. Если сверху кинут короткое копье, то и не заметишь, пока в тебя не попадут.

Наконец через день они достигли северной границы леса. Рэту с облегчением выдохнул: не нравился ему этот пышный южный лес, который не сбрасывает листья даже сейчас, когда пришла зима. В нем даже острое зрение Эпея не поможет увидеть, кто затаился за следующим деревом.

Равнина, примыкающая к лесу, представляла собой полупустыню, с невысокими холмами, пересыхающими озерами, окруженными непроходимыми зарослями тростника, и проплешинами голой земли. Здесь почему-то вообще ничего не росло.

— Быки тут точно не водятся: им нечего здесь есть — Эду был разочарован. Кормить пятерых, пусть даже трое из них дети, оказалось не так уж и легко. Вернуться бы скорее обратно к морю. Там все как-то проще: еда сама дожидается тебя при отливе. Повезло еще, что Грака помогает присматривать за детьми, сажая их в сани вместе с маленьким Эссу.

— Нир! — Эна показывает пальцем на виднеющуюся на востоке зеленую стену тростника. Расстояние между двумя рукавами великой реки они преодолели всего за два дня.

Хорошее место. Главное, что сухое, несмотря на то, что недалеко находится небольшое озеро. И граница леса совсем недалеко. Выйдя к нему, Рэту решил остановиться на несколько дней. За последнюю луну они преодолели множество рек, на которые, по словам Эны, разлился Нир. И это, не считая небольших пересыхающих зимой ручьев.

— Однорог!

Рэту вскочил на ноги. Откуда здесь взяться однорогу? Он не видел их с тех пор, как люди Долгой дороги отправились на плотах в долгий морской переход от места слияния двух рек, где жило речное племя темнокожего Арху, отца Айола.

Но глаза его не обманывали. Это был крупный самец, вымазанный в грязи. Опустив голову, он жевал молодой тростник у озера. Почему-то с голой кожей, а не заросший густой шерстью, как это было у однорогов, живущих на равнине у «Трех зубов». И рог один, а не два. Вот и пригодятся тяжелые копья, с каменными наконечниками.

Эпей подполз с подветренной стороны достаточно близко к однорогу, чтобы услышать его довольное хрюканье. Сочные побеги, наверное, попались тяжелому зверю. Теперь надо вскочить и изо всех сил ударить его в бок и бежать в уговоренную сторону, надеясь, что взбешенный зверь истечет кровью, прежде чем догонит тебя. Жаль, что нет у них ямы или скального уступа, куда можно завести страшного в своей ярости однорога, с которым и Большой зверь не всегда захочет связываться. Все, пора.

Однорог издал громкий храп, почувствовав боль в боку. Завертелся на месте, принюхиваясь в поисках обидчика, не сразу заметив маленькими глазками Эпея, бегущего от него. Он ринулся за ним, оставляя за собой широкую полосу крови. Три пальца кинулся в сухой овраг, быстро перебирая ногами. Храп раздавался все ближе, и охотник белогорцев едва успел взобраться по крутому склону с другой стороны, когда однорог всей тушей влетел в ловушку, где и застрял. Сверху в его спину полетели копья подоспевших мужчин семьи с Белой горы.

Удачная охота. Изголодавшиеся по мясу белогорцы не отправились дальше, пока не съели однорога целиком. От зверя остались только кости в овраге, где его разделали. Вот и сейчас Эду жарил на костре впрок сразу несколько толстых кусков, срезанных с задней ноги. Дождавшись, когда еда приготовится, отнес один из них Эне. Против ожидания, она не лежала на шкуре, а встревожено бродила по стоянке.

— Ветер горячий в сторону гор!

— Здесь часто дует ветер со стороны моря. «Что это на нее нашло?» — не понял тревоги девушки Эду.

— Горячий ветер — большой Нир.

— Но мы далеко от русла, здесь только озеро.

Тем не менее, беспокойство после ее слов у Эду не проходило. Тем более, что она продолжала хмуриться; и он отправился к Рэту.

У рыжего было шумно. Как-то незаметно трое детей, которые пришли вместе с Эной, переселились к Граке и теперь бегали вместе с маленьким Эссу. Чему, признаться, Эду был весьма рад.

— Так она говорит, что река может разлиться? — Рэту помрачнел и надолго задумался. — Отправимся дальше уже с восходом. Эна лучше знает свою реку, и лучше нам покинуть место, где она может нас настичь.

Примечания

«Белогорцы» вышли на стоянки «Мулри» недалеко от современного Карачи, где находятся залежи превосходного кремния. Видимо, в течение тысячелетий разные люди использовали это место, как мастерскую для изготовления каменных орудий.

По мнению итальянского антрополога П. Бьяджи обнаруженная мустьерская орудийная деятельность, в бассейне Инда, дает основание для предположения, что эта река являлась границей восточного продвижения неандертальцев. Пакистанским антропологом А. Р. Ханом были обнаружены множество артефактов культуры Леваллуа, типичной для неандертальцев. К востоку от Инда культура мустье не найдена.

Некоторые ученые после изучения эндосканов черепов неандертальцев считают, что этот вид людей видел яркие и реалистичные сновидения. Так это или нет мы никогда, видимо, не узнаем.

Эду обнаружил стоянку Дех Конкар, недалеко от Мулри, еще одна стоянка неандертальцев обнаружена в нижнем течении Инда. Правда, по мнению палеогеографов, в те времена река текла восточнее.

Семья Эны принадлежит к подвиду неандертальцев, представители которых обитали ранее на Ближнем Востоке. В пещерах Схул и Кафзех найдены костные останки. Эна списана по черепу Кафзех XI, весьма сапиентному. По теории Паоло Бьяджи в долину Инда они могли попасть через Среднюю Азию, преодолев Каракорум, или вдоль Индийского океана, использовав один из кратких благоприятных климатических промежутков в плейстоцене.

Ныне дельта Инда довольно бедна растительностью и фауной. Вроде бы считается, что вина лежит в хозяйственной деятельности человека. Поэтому и сохранились сегодня в основном затопляемые мангровые леса. Но еще, сопровождавший в индийском походе Александра Македонского, Аристобул видел здесь и носорогов, и слонов, и тигров.

Индийский носорог и сейчас водится в заповедниках провинции Синд, в Пакистане.

В сезон паводков, который начинается ранней весной, рукава дельты Инда сливаются в одну реку шириной более 20 километров. При этом она часто меняет свое русло.