Неандерталец: Навстречу солнцу

Глава 21 Пещера Ррр и одежда

На стоянке царило запустенье. Пахло не совсем развеявшимся дымом, то там, то сям видны свежие следы кострищ с не до конца прогоревшими бивнями и разбросанные рядом с ними многочисленные расколотые крупные кости быков, добывали костный мозг. Хорошо повеселились чужаки. Ало поднял валявшуюся прямо на земле старую шкуру горбатого быка. Не польстились на нее мужчины чужого племени, оставили валяться в грязи, а им может и пригодиться. Поскольку все нужное, чтобы пережить зиму, они унесли с собой или же разломали и разбросали по окрестностям. Вяленое мясо, которое висело под шатрами в Длинном доме, шкуры, бивни Большого зверя, рога большого оленя — ничего не осталось. Как и выделанных белых, черных и рыжих шкурок мелких зверей, из которых изготовляют теплую зимнюю одежду для всех людей племени.

За несколько дней, которые чужаки провели на стоянке Длинный дом был разрушен полностью: стены отсутствовали, выкопанные очаги засыпаны землей и мусором. Ало не сразу и узнал место, где он стоял. Вот и камень, возле которого был спрятан горбатый бык из кости. Старший охотник племени Волка отодвинул лопатку Большого зверя и похолодел — чужаки забрали спрятанную фигурку, и как только нашли ее?

Ало направился к землянке Айни. В отличие, от всех остальных жилищ, разрушена она не была. У прогоревшего костра лежали несколько камней, на которых кто-то коротал время. Нашел он и рыбьи кости. Убили Айни и закинули в землянку, предположил Ало. Но осматривать жилище не стал. Нет у него времени.

Ало спустился к озеру. Дальше по берегу, расположена скрытая под обрывом каменистая заводь с чистой водой, которая сейчас покрыта тонким слоем льда. Разбил его палкой и вздохнул с облегчением, увидев бычьи туши спрятанные в воде. Сюда охотники незнакомого племени не догадались заглянуть.

Люди племени Волка с потерянным видом все еще бродили по стоянке, когда Ало вернулся к ним:

— Мы не сможем остаться здесь, Длинный дом разрушен, нет костей и шкур, из которых можно его построить, а скоро придут холода. Люди племени Волка уйдут на восход, в пещеру Ррр, и спрячутся в ней. В ущелье рядом с ней растут деревья, разведем из них костры, которые нас согреют. Но у нас мало еды, не хватит на всех, чужаки забрали все мясо, осталось только то, что было спрятано в водах озера.

Охотники угрюмо молчат. Они понимают, что это значит.

У племени Волка мало вещей и люди налегке быстро дойдут до пещеры Ррр за несколько дней. Ало оглянулся, с террасы вслед им смотрят, те, кто может задержать их в пути и на которых не хватит еды: старые женщины, старики и изувеченные охотники, они останутся на старой стоянке, дожидаться, когда они вернутся после того, как закончится зима и сойдет снег. Если доживут, конечно.

Пальцев одной руки и еще два дня шли они по равнине, прежде чем достигли невысоких гор, поросших деревом со светлой корой, между которыми петляла полноводная река. Уже темнеет, а от реки им еще надо подняться по склону, где издалека виден широкий вход в пещеру. Ало давно здесь не был и держится настороже, в таких местах любит селиться Ррр, а он не уступит свое жилище без боя. Но, кажется, обошлось. Их волки ведут себя спокойно и рядом с зевом пещеры нет следов крупных лап зверя. Ало входит внутрь.

Внутри ощутимо теплее, у небольшого округлого озера на самом входе растет зеленый мох. Широкая галерея продолжается вглубь горы. Слышно, как где-то капает вода. До наступления ночи люди успели расстелить шкуры и устроиться на них до утра, вздрагивая от малейшего шороха.

— И до нас здесь кто-то жил, Ало, — едва рассвело, как мужчины принялись изучать пещеру, насколько доходил дневной свет. И вот один из них нашел в округлом зале,примыкающем к галерее настенные рисунки, выполненные красной краской. Большой зверь с загнутыми бивнями, лошадь, горбатый бык, верблюд. В трещины в скале кто-то воткнул обломки наконечника, словно охотник поразил этих зверей копьем. Тот, кто рисовал животных, видимо планировал вернуться, судя по кучкам оставшейся старой красной краски у стены, но так и не сумел это сделать.

— Уааав, — молодой ввуу вдруг громко завыл, повернув морду в сторону темного угла. Охотники выставили свои копья, но ничего не происходило.

— Там мертвый Ррр, — кто-то все-таки смог разглядеть, что находится в углу. — Давно умер, весь высох.

Ало обрадовался, что пещера свободна:

— Не тревожьте его. Люди и Ррр прятались в этой пещере сменяя друг друга. Эту зиму здесь проведет племя Волка. Пещера Ррр теперь наш Длинный дом, а когда горбатые быки вернутся снова на равнину, то и люди племени Волка последуют за ними обратно на берег озера и уступят это место новому Ррр.

За залом, где умер Ррр, обнаружился еще один, но в нем совсем темно и лучше туда не соваться, разве что позже, когда придут с факелами. А пока он увидел достаточно. Ветер и снег не достанут их здесь, а у реки достаточно дерева, чтобы согреть людей племени Волка в эту зиму. А еще Ало очень надеялся, что Айни не ошибся, когда сказал, что чужаки, которые доставили им столько хлопот, скоро покинут равнину.

— Давай, шевели ногами, — Энку пнул зазевавшегося Айни и темнокожий растянулся на траве. — И зачем только Энзи тебя с собой забрал.

— Оставь его, Энку, и так еле ходит, смотри, как ребра торчат, надо больше мяса ему, — сын Иквы помог Айни встать на ноги. В отличие от большеносого он испытывал к темнокожему симпатию, после того, как разглядел фигурку бизона, которую тот таскает с собой. Мастера Гррх не умеют так тонко обработать кость.

— Не ест он мясо, только рыбу, так и умрет с голода — большеносый досадливо махнул рукой. Для него было удивительно, что кто-то может не соблазниться жареным языком горбатого быка или запеченной в углях птицей.

Впрочем, смерти от истощения Айни на этот раз избежал. Как только загруженные бивнями, шкурами и черными камнями люди Долгой дороги снова ненадолго остановились отдохнуть у Гусиного озера — правда от гусей с первого раза только перья остались, — так темнокожий острой палкой из кости подбил у берега несколько серебристых рыбин. Энку только плечами пожал, насколько ловко это у темнокожего вышло, да еще одной рукой. Между тем тот ножом из красноватого камня одним движением отрубил голову еще трепыхающейся рыбы и бросил ее новому маленькому Ввуу Энку.

— Уаав, — подобранный Энзи ввуу заурчал над добычей. Успел проголодаться, хотя совсем недавно большеносый накормил его не до конца обглоданной мозговой костью горбатого быка.

— А Первый Ввуу семьи Гррх хотел убежать, когда я забрал его у людей-ввуу, целую луну потом на веревке держал, а этот сам под ноги лезет, — заметил Энку.

— Потому что однорукий с нами, он его знает — предположил сын Иквы. — Жаль, что его не спросишь, не понимает ничего.

Айни прислушался к разговору страшного чужака с двумя шрамами на лице и молодого, не похожего на охотника, но при этом руки имеющегося сильные и в шрамах, который тащил зачем-то в мешке тяжелые черные камни. Кажется, говорят о нем, причем голос того, кто помоложе, звучал вполне доброжелательно.

Надо поесть, а то силы потихоньку оставляли его, темнокожий отрезал себе пласт мяса вдоль хребта рыбы и впился в нее зубами. Конечно, в запеченном виде она вкуснее, но никто станет ждать, пока он разведет костер, чужаки уже поели вяленого мяса, которое они забрали на стоянке племени Волка и двинулись дальше. Он знал, что направляются они к Желтому озеру, это показал ему бизон, спрятавшийся в кости, а скоро отправятся на восход в свой долгий путь.

Еще два восхода солнца прошагал Айни рядом с Энку и сыном Иквы, пока они не достигли берега озера. Чужаки разбежались кто куда, набежали дети и женщины, которые потрошили принесенную добычу, никто не обращал на него внимания, и он растерянно переминался с ноги на ногу, не зная, что делать.

— Пойдем со мной, — сын Иквы вернулся за ним и вывел на край стоянки. Здесь, недалеко от берега озера, отдельно стоял закрытый очаг, но не в яме, а сделанный из камня, лежали кучами разноцветные камни, обработанное плоское дерево и несколько землянок накрытых шатрами из шкур.

— Будешь здесь спать, — сын Иквы показал ему пальцем на один из них.

Скоро появилась молодая женщина с собранными белыми волосами, что-то сказала с лицом, не терпящим возражений молодому мужчине, и он тут же без препинаний куда-то отправился. Для Айни было удивительно — никогда не видел старшего охотника-женщину. Молодой мужчина скоро вернулся с еще одной женщиной, которая принесла ему связки свежей и вяленой рыбы. С любопытством со всех сторон осмотрела Айни, и вздохнула, заметив его сухую руку.

В землянке Айни согрелся под грубыми бычьими шкурами и быстро уснул с фигуркой бизона в руке. Ему приснилась бескрайняя снежная равнина, с которой ветер с воем срывал колючее белое одеяло и заносил длинные ряды непонятных предметов, образовав плоские холмики. Айни разрыл один из них и тут же узнал шалаш на полозьях, которые во множестве видел на этой стоянке. Чужаки хранили в таких свои вещи. В этом лежали тела женщины, двух детей и череп медведя с цветными камнями вместо глаз.

Айни вылез из землянки. Уже утро, вокруг суетились несколько чужаков, не обратившие на него никакого внимание. Заняты тем, что разжигают каменный очаг. Везде бивни Большого зверя, которые раньше находились на стоянке племени Волка. А молодой мужчина загружал в очаг черные камни. Он должен знать, где сейчас тот, кто может говорить с зверьми и деревьями.

Сын Иквы пытался понять, что от него хочет темнокожий. Размахивает руками, показывая в сторону стоянки. То он изображал дерево, то вдруг вставал на четвереньки, наконец он взял в руку кривой бивень Большого зверя и показал, словно стреляет из громадного лука.

— Энзи? Тебе нужен Энзи? Он на стоянке, — все видели необычный лук Тени, который тот отобрал у темнокожих.

Энзи, вот как его зовут. Айни бродил по стоянке, на него по-прежнему никто не обращает внимания. К своему удивлению, он заметил еще несколько людей, которые совсем не походили на светлокожих чужаков. Значит, тот охотник, который был с Энзи, не единственный человек здесь, внешностью похожий на него. Есть и еще. Вот и темнокожая женщина с двумя одинаковыми детьми на руках. Рядом с ней суетится рослый мужчина со всклоченной белой бородой.

— Что ты ищешь?

— Эн-зи.

— Туда, — махнул он рукой. — Какая смешная у тебя одежда.

Короткобородый засмеялся и показал пальцем на то, что вызвало его смех. Айни оглядел себя. Да, живот и грудь у него не очень прикрыты, местами выглядывает тело, прохудилась старая летняя одежда. А вот ноги защищала зимняя, пусть и не самая лучшая, которую он надел перед тем, как уйти со стоянки племени Волка — сапоги из нескольких слоев бычьей и оленьей кожи, на которые нашит мягкий мех степной лисы. На сапоги нашиты облегающие ноги шкуры, чтобы не проник к ногам холод. А ведь нет у них зимней одежды, осенило Айни. Откуда же они прибыли, раз ничего не знают о морозах, которые скоро придут на эту равнину?

Энзи сам нашел его. Айни протянул ему статуэтку бизона. На какой-то миг их руки одновременно касались ее и темнокожий увидел, как тот, который может говорить с зверьми и деревьями натягивает большой лук из рога и пускает стрелу с вершины Черной горы в сторону чужаков, которые находились в это время у подножья. Когда открыл глаза, то Энзи уже исчез, а бизон снова находится у него в руке. И зачем он стрелял в соплеменников? Впрочем, это не его дело.

Андрей вставал на ноги, обходил сани, и снова садился рядом с Энзи. И так несколько раз.

— А не могло ли ему это просто присниться, — выдавил он из себя.

Не мог, ответил он сам себе. Ведь и ему подобное снилось, пусть он никому это и не рассказывал, и каждый раз видения приходили, когда семье Гррх угрожала опасность.

— И на равнине у Белой горы всю зиму лежал снег, и никто там не замерз. Неужели на восходе настолько холоднее, — рассуждал он про себя.

Тень промолчал, а скоро отправился по своим делам, по каким именно, он никогда не сообщал, оставив озадаченного Андрея наедине с самим собой. Тот решил, что без Старшей проблему не решить.

Прошло несколько дней. Айни наблюдает, как сын Иквы пытается каменным молотком расщепить бивень Большого зверя. Не очень-то ему это удается. Камень отскакивает от упругой кости, пока после сильного удара не ломается деревянная ручка. Молодой мужчина трясет рукой, отбил ее отскочившим бивнем.

— Нет, не так, — Айни поднял кривой зуб Большого зверя и бросил в воду озера. За ним последовал второй, затем и остальные.

— Кость, вода, снег, а потом бить, — пояснил он.

Ему виднее, решил сын Иквы. А пока кости мокнут, темнокожий поможет ему уложить разобрать печь и уложить камни в сани.

От тяжелой работы Айни спасла женщина-старший охотник с собранными светлыми волосами, с ней и та, которая приносит ему рыбу. Что-то сказали сыну Иквы и показала ему жестом, чтобы шел за ними.

В этой части стоянки чужаков Айни не был. Многое было для него непонятным. Вот для чего всех детей племени собрали у большого плоского камня, на котором белым мягким камнем женщина с синими глазами рисует какие-то знаки. Он успел заметить, что эти же знаки дети выдавливают в глине заостренной палочкой. Где же женщины, их матери?

Женщины племени нашлись, их тоже собрали вместе рядом с уложенными кучами шкур быков и оленей, шкурок мелких пушистых животных, и сухожилий, которые чужаки забрали со стоянки племени Волка. И тут женщина-старший охотник попросила показать всем его зимнюю одежду.

Айни сильно озяб, женщины долго утоляли свое любопытство, вывернули его одежду, отпороли от штанин сапоги, и наконец та из них, которая приносила ему рыбу, помогла снова одеться, и опять вздохнула, увидев его руку, и он вернулся к мастерам.

Прошло еще несколько дней. Айни стругает небольшую кость своим красным ножом. Надавил чуть сильнее чем нужно, и кромка ножа раскрошилась. На площадке у мастеров становилось пусто. Все вещи исчезли в безразмерных санях: и разноцветные камни, и дерево, и разобранная печь. Айни, правда, жалел, что так и не довелось увидеть, как горит высокий очаг. Странные они все: хромой Эрру, седой Упеша, сам он с бессильной рукой. В его племени их прогнали бы прочь в голодный год, а здесь приносят еду. Сын Иквы копается в своих больших мешках, нашел что-то продолговатое, вертит в руках, на лице читается неуверенность, наконец, протягивает ему:

— Держи, Айни, он теперь твой.

Темнокожий развернул кожу. Блестящий нож с изображением головы медведя на широком лезвии и рукоятью из красного дерева сам лег в руку. Наконечники из такого камня он видел на копьях охотников этого племени. Не видны следы сколов или ударов, словно нож сам зародился в камне. Постучал по камню, нож зазвенел. Не сломать такой ударом. Эрру и Упеша одобрительно улыбаются.

— Этим ножом ты быстрее обработаешь свою кость — говорит сын Иквы. — А что ты делаешь?

Непонятно, Айни держит в руке нечто похожее на продырявленный браслет, в который вставляется ровная палочка. На широкой стороне выточена морда медведя. Долго думает сын Иквы, для чего его можно использовать, но так и не придумал. От мыслей его отвлекли Старшая пришедшая с Лэру, своим сыном, и «ныряльщицей», которая принесла Айни свежую рыбу.

— У Айни осталась еще рыба, ты вчера приносила — недоумевает сын Иквы.

И тут Айни протянул ей свой «браслет», «ныряльщица» вертит его в руке и тоже не знает, что с ним делать. Темнокожий повернул ее к себе спиной, заплел ее светлые волосы и закрепил своим «браслетом» и длинной выточенной костью.

Женщина-старший охотник подманила рукой Айни к себе и показывает одежду, которая надета на скучающего Лэру. На первый взгляд, похоже на его собственную. Такие же сапоги, и штаны, оберегающие ноги. Правда раздельные, а не сшитые вместе, как у него.

Айни стянул с мальчика сапоги, осмотрел подошву, скрепляющие голень и подошву сухожилия, засунул руку внутрь и на лице у него появилась недовольная мина.

— Рваться.

Старшая не понимала, темнокожий показывал на сухожилия, выводил на земле палкой какие-то фигуры, похожие на сосну. Потом догадалась, скрепляющие сухожилия должны идти криво. А это что? Верхняя одежда. Ее темнокожий удлинил до колен и пририсовал закрывающую голову меховую шапку.

На площадке тишина, мастера вернулись в свои жилища. Айни устал за день, и собирался пролезть в свою землянку. И тут он услышал шаги, насторожился, кто-то направлялся прямо к нему. Это опять оказалась женщина, которая приносит ему рыбу. Волосы собраны, держит их его подарок. Женщина немного помялась, очередной раз вздохнула, посмотрев на его сухую руку, а затем, взявшись за здоровую, молча повела на стоянку.

Маленький Эрит вертелся и мешал Андрею надеть на него куртку с капюшоном. Делать это нужно через голову, и малыш никак не может попасть в рукава. Под ней мягкая кожаная рубашка. Закутанный ребенок напоминал неуклюжего медведя. Еще теплый плащ сверху и не замерзнет в санях. Когда-нибудь он придумает запахивающуюся куртку с крючками, а пока и так сойдет. Повезло, что на стоянке людей-ввуу им досталось много шкурок, которые нашили на бычьи шкуры. Если с одеждой для взрослых кое-как справились, то с детьми пришлось повозиться. Стежки пришлось делать чаще, и если дырявить крупным шилом, то шкурки могли и порваться. Выручил Айни, изготовивший костяные иглы с ушками. Повезло им, что Энзи притащил его в семью.

Эпопея с изготовлением теплой одежды задержала их на берегу озера почти на месяц. За это время лед окончательно сковал гладь озера, трава пожелтела и легла на землю, образовав волны на равнине, припрошенные небольшим снежком. На стоянке непривычно тихо, только со стороны площадки мастеров слышны мерные удары чем-то тяжелым.

— Айни вытащил зубы Большого зверя из воды и бьет по ним молотком, — пояснил сын Иквы.

Темнокожий между тем сильным ударом в бок выбил сердцевину из бивня, превратив ее в полую трубу. Еще несколько ударов — и кость раскололась на острия, словно это был камень, а не упругие зубы мамонтов. Айни тяжело дышит, нелегко это, обрабатывать кость.

«— Через несколько дней мы покинем эту стоянку и отправимся на восход, кости, которые не успеете расколоть, придется оставить здесь», — сказал Андрей.

Жалко, конечно, но не вытянуть мастерам такую тяжесть. Впереди длинная дорога до самой весны. А у них и так хватает увесистого груза, одна разобранная печь чего стоит.

Андрей толкнул сани. Сначала они с трудом двинулись, давно их никто катил, застряли в грязи еще с лета, образовав колею, затем выбравшись на свежий снег они легко заскользили по гладкой чистой поверхности. Над головой серое низкое небо, сквозь которое не пробивается солнце, впереди такой же серый туман и плоская равнина, истинные размеры которой он даже не мог сейчас представить.

Примечания

Племя Волка перебралось в Капову пещеру(Шульган-Таш), одна из крупнейших пещер Урала состоящей из широких галерей и залов. На верхнем уровне этого памятника природы обнаружены наскальные рисунки с изображением мамонтов, носорогов, лошадей, оленей, двугорбых верблюдов и геометрических фигур. Антропологи нашли и костные останки, но более позднего периода.

Брюки-сапоги, полушубки, шапки, капюшоны были обнаружены в захоронениях в Сунгири, пожалуй, единственный раз, когда удалось достоверно установить одежду людей верхнего палеолита, живших 30 т. л. н. Надо учитывать, что жили эти люди в более суровых условиях, чем неандертальцы в южной Франции и соответственно технологии изготовления одежды имели более продвинутые.

Технология изготовления одежды в палеолите имела свои секреты: для пошива использовался шов «елочкой», что позволяло до 500 раз подвергать ее деформации без разрыва. Сухожилия использовали разных цветов, подкрашенные охрой или углем, вроде бы так постепенно появился орнамент на одежде.

Женскую моду верхнего палеолита по понятным причинам приходится изучать по детализированным статуэткам так называемых палеолитических венер. Обнаружились и косы, как на сибирских стоянках, и что-то вроде каре на чешских, и изделия из бивней, которые в случае хорошей фантазии исследователя можно использовать в качестве заколок для волос.

Технологию обработки бивня мамонтов и рогов северного оленя досконально изучили Хлопачев Г. А. и Гиря Е. Ю. Тем, кто хочет знать больше рекомендую книгу этих авторов «Секреты древних косторезов Восточной Европы и Сибири».