Олигарх 6

Глава 15

Генералу Антонову лететь вперед на всех парах ему резонов не было и мы вечером мы обговорили не которые еще очень ясные детали нашей совместной деятельности. Он поедет не торопясь и возможно сделает еще какие-нибудь отклонения от маршрута.

Мне же надо спешить, на дворе уже практически осень, а неотложных дел становится все больше и больше.

Вот внезапно образовалась срочная экспедиция на Урюм. Невелико расстояние, верст шестьдесят по прямой, не больше. Но это будет в любом случае зимой, а самое главное это идти «по диким степям Забайкалья, где золото моют в горах».

Только тут будут как раз именно эти горы и будут они самые что ни на есть дикие.

Заканчивая наш разговор с господами горными специалистами, я предложил им следовать за мною и мысленно готовиться к экспедиции. Накануне отъезда в Забайкалье мы проведем еще одно большое совещание с привлечением еще некоторых ответственных господ-товарищей, которые получат поручение срочно готовить экспедицию в Иркутске. Мы же, не мешкая, устремимся в Сретенск.

После этого был долгий разговор с полковником Осиповым и почти сразу же я понял, что это именно тот человек, который поможет мне очень быстро организовать столь нужные нам казачье войска: Байкальское и Амурское.

С полковником мы договорились, что он с завтрашнего дня считается на службе у меня и едет со мной в Иркутск, где без раскачки начинает претворять в жизнь наши договоренности по организации новых казачьих войск.

Одними из первых он должен создать три полка Амурского казачьего войска, все они будут называться Первыми Амурскими и в каждом будет по шесть сотен.

Официально казаки-пластуны в России еще не появились, лишь через несколько лет их узаконят на Кавказе. Но реально они уже есть и достаточно давно. Полковник Осипов уже имел опыт воевать с ними бок о бок и выслушав мои пожелания, сам предложил мне начать формирование амурцев с пластунов.

Пластуны будут набираться исключительно из добровольцев. Требования к ним будут самые высочайшие и каждый желающий будет проходить вступительные испытания.

Никакой планки по численности набора в Амурский 1-ый казачий пластунский полк не будет. Полковник считает, что с первого раза мы даже и половины полка не наберем.

Пластуны первые на очереди по одной простой причине: именно они должны будут обеспечить безопасность и успех «золотой» экспедиции на Урюм.

Во вторую очередь будут формироваться Амурский 1-ый казачий полк, который будет обыкновенным конным и Амурский 1-ый казачий пеший полк.

Пеших казаков в России было мало, они откровенно пасынки, какие-то «неправильные», почти «недоказаками». «Правильный настоящий» казак всегда ассоциируется с лошадью, а тут вдруг безлошадный товарищ.

Пластуны это конечно особая песня, они были уважаемыми за своё стрелковое мастерство и какую-то запредельную безбашенность.

А обычный пеший казак это по всеобщему мнению гольтепа, не способная даже обзавестись лошадью.

Но наши пешие казаки планируются совершенно не такими. Во-первых, как и пластуны они должны с лошадями быть на «ты» как и обычные казаки и при необходимости тут же сядут в седло. Поэтому лошади у наших пластунов и пеших были.

Еще и те и другие при необходимости вполне должны пойти в атаку в конном строю. Пластунам пешие казаки естественно будут уступать в спецнавыках и стрельбе, но должны будут уметь вести обычный пехотный бой.

Возможно, что это не совсем правильное решение, но мы решили, что продвижение вдоль Амура требует в первую очередь самую простую пехоту и пока пеших полков у амурцев будет больше, чем обычных конных.

А пластунов — как получится. Кстати в пешие казаки записаться будет немного сложнее, чем в обычные конные, навыков будет требоваться немного побольше.

Например пешие казаки и пластуны должны будут обучиться совершенно новому пока что навыку — окапыванию.

В Байкальском казачьем войске пешие полки тоже будут, но наверное пока. Они сформируются из приписанных заводских крестьян и мастеровых. Никакого насилия при формировании казачьих войск не должно быть и поэтому я уверен, что не все приписанные крестьяне и мастеровые согласятся со сделанным за них выбором и кто-то решит уйти в казаки, бросив например свое рабочее ремесло.

Со временем думаю пешие байкальцы все равно поголовно сядут на лошадей и эти полки среди них умрут естественной смертью.

Со временем у новых казаков появится артиллерия и возможно даже речная флотилия.

Командовать полками будут полковники и никаких отличий в сравнении с русскими казаками не будет.

Наказным атаманом и у байкальцев, и у амурцев буду я, а кто войсковыми видно будет.

Последнее, что я сделал вечером было чтение отчета Ивана Васильевича как он сумел возродить к жизни господина оберштейгера.

Оказывается кто-то сказал Брусницыну, что у меня его ожидает форменная кабала, никакой отставки он никогда не получит и семью свою не увидит. Потрясенный моими «коварством» и «подлостью», Лев Иванович естественно заболел и был уже готов умереть.

Услвшав о моих решениях и предложениях, он сразу же согласился и тут же написал письма своей жене и сыну в Петербург, а Иван Васильевич тут же распорядился в качестве подстраховки Анны Андреевны, организовать приезд его семьи в Иркутск.

Про отставку Лев Иванович как-то сразу забыл и начал строить планы на свою деятельность в здешних местах. Ивану Васильевичу ничего не оставалось другого как предложить ему тут же начать работать с господами горными инженерами.

Ранним утром я со своим сопровождением отправился в Иркутск и уже вечером мы были в нашем компанейском доме, где нас ожидала потрясающая новость: Иван и Ксения стали родителями.

Родившийся мальчик, по мнению наших докторов принимавших роды, не произвел на них впечатление недоношенного ребенка, несмотря на более ранний срок появления на свет. Ксения чувствовала себя отлично, а Иван от радости в буквальном смысле прыгал до потолка.

Мальчика решили назвать Алексеем и в крестные пригласить естественно меня.

Крестить решили на третий день, матушка Ксении была напугана преждевременными родами и настояла на как можно раннем крещении. Крестной стала единственная её подруга, которая не оставила их семью в беде и помогала как могла, будучи такой же вдовой с двумя детьми на руках.

Правда её было всего тридцать и во время венчания у меня мелькнула мысль, что мою новую куму надо выдать замуж.

Матушка Ксении подругу не забыла и Иван по её просьбе начал помогать несчастной женщине. И на крещении она впечатлении несчастной нищенки не производила, очень даже хорошо была одета и выглядела достаточно привлекательно.

Среди гостей были и прибывшие горные инженеры и я поймал заинтересованный взгляд господина Черкасова, которому моя кума явно понравилась.

Я уже знал, что он холост. По молодости он женился на итальянке, детей у них не было, а год назад его жена сбежала с молодым любовником в Европу. По этой причине господин горный инженер и решил уехать куда-нибудь в далекие края.

Одним словом посмотрим, что из этого получится.

Вынужденную задержку я естественно провел с пользой для общего дела.

Во-первых, в Иркутск успел приехать новый генерал-губернатор и все чиновники и иркутское общество в целом успели увидеть наши старые добрые отношения.

Во-вторых, в форсированном режиме была проведена подготовка к будущей экспедиции на Урюм и иркутская часть подготовки была быстро и успешно проведена.

Всё необходимое снаряжение и оборудование должно будет прибыть в Сретенск к пятнадцатому октября. Также как и участники экспедиции завербованные в Иркутске.

Полковник Осипов успел набрать первых желающих служить на Амуре и с нами пойдет первый десяток будущих амурских пластунов. Пока их командиром будет наш сотник Авдей Серов. Он еще раз присмотрится к ним и вынесет свой вердикт о пригодности этих кандидатов к службе светлейшему князю.

В-третьих, у меня была важнейшая беседа с Екатериной Сергеевной, матушкой Ксении и Еленой Федоровной, женой Яна. Говоря языком 21-ого века, дамы решили выступить лоббистами идеи народного образования в Иркутске и попросили меня поддержать идею организации Института благородных девиц в Иркутске.

В переводе на русский это означало: ваша светлость, распорядитесь это сделать и самое главное дайте денег.

Накануне Ян Карлович держал отчет по деятельности с момента нашего появления в Иркутске. Затраты конечно были бешеные, но когда я подвел общий дебит с кредитом по абсолютно всем нашим делам, то откровенно порадовался.

Кубышка пока остается распечатанной, вернее та её часть, которую я пока считаю неприкосновенной. В свете того, что поведал мне генерал Антонов, это очень и очень актуально.

Старые европейские деньги, как он охарактеризовал настоящих финансовых воротил нынешнего мира перед которыми даже Ротшильды еще мальчишки, рано или поздно все равно решат меня хотя бы хорошо пощипать и мне надо к этому очень основательно готовиться.

Я не принадлежу и никогда не принадлежал к тем, кто говорит что деньги решают всё. Нет, господа хорошие, в большой геополитика всё решают большие батальоны.

Но твои батальоны должны быть одеты, обуты, накормлены и напоены по самое не хочу. Они должны быть отлично вооружены и оснащены. У солдат и офицеров не должны быть пустые карманы и батальонов банально должно быть много.

А для этого всего нужны всего лишь три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги.

Покопавшись в своей голове, я понял что немного ошибся. Скоро будут как минимум два мировых события которые можно хорошо обыграть и заработать очередные большие деньги на бирже и в клубе молчунов: будущая первая опиумная война и договор об окончательном урегулировании бельгийского вопроса.

Чтобы вспомнить об этом договоре пришлось очень сильно напрячь свой мозг, но я в конечном счете успешно это сделал. Это произойдет в Лондоне весной 1839-ого года.

Клуб молчунов со своей биржей ставок продолжал успешно работать и исправно приносить мне приличный доход. Но сейчас самым главным была та информация, которую регулярно присылал Федор.

Наша лондонская фирма тоже не бедствовала и потихоньку развивалась, становясь тем, что позднее назовут инвестфондом. Федор умело вкладывал деньги, ориентируясь на мою деятельности и получаемые им инструкции и ни разу еще не прогорал. Всегда был пусть иногда и небольшой, но доход.

Мои прожекты кстати часто им обыгрывались на бирже ставок и тоже всегда приносили немалый успех.

Итогом всей нашей деятельности в Лондоне в итоге были очень существенные доходы, которые позволяли пока не трогать кубышку.

Но главным источником пополнения моих стратегических финансовых запасов как можно скорее должна стать масштабная золотодобыча.

С будущего золота Забайкалья, Магадана, Аляски и прочих российских далей существенную долю должен получить Государь Император.

Но я уже решил, что большую часть получаемых доходов компании буду пускать на дальнейшее развитие.

Конечно карман Государя в накладе от этого не будет, убыточных годов думаю не будет вообще. Но вот например докапитализацию компании, которую я должен осуществить в течении года из своего кармана, я задумал произвести из будущих барышей, а конкретно будущим золотом Урюма.

А вот золотом Калифорнии, а затем и Австралии, а я уже стал задумывать и это, с Николаем Павловичем делится не буду.

Калифорнийские барыши должны полностью оказаться в моем кармане, австралийским золотом я намерен поделиться с Лайонелем Ротшильдом. Обманывать его ожидания мне нет резонов, а такие миллионы привяжут его ко мне прочнее любых родственных уз.

Мексиканские дела и Техас я тоже буду делать не в одиночку. Здесь я надеюсь как раз на союз со старыми европейскими деньгами. Поступающая из разных источников информация о них говорит мне об озабоченности европейцев, в первую очередь англичан, начавшими широко шагать американцами.

В ближайшие два-три года американцы закончат переваривание доставшейся им тридцать лет назад французской Луизианы и перед ними встанет вопрос дальнейшего продвижения на Запад. А тут на их пути стоят мои владения: Техас и Калифорния и индейцы Великих равнин.

Наши шашни с индейцами не являются секретом для американцев, они очень недовольны этим и начинают догадываться, что мы готовим индейцев к войне с наступающими с востока американцами.

Все самое интересное в тех местах начнется года через три. К этому времени все мои владения в России и Америке должны скорее становится одним целым, а для этот надо как можно быстрее начать ходить по Амуру.

И в ближайшее время надо провести переговоры с англичанами и заручиться их поддержкой с противостоянии с США.

Это миссия будет возложена на адмирала, который сейчас надеюсь все еще на Гавайях и должен всё там заканчивать и Лайонель, с которым мне надо встречаться лично.

И мне надо спешить еще и по этой причине.

Настроение после общения с Яном у меня было великолепное и я не откладывая принятия решения в долгий ящик, заявил дамам, что против Института благородных девиц в Иркутске ничего не имею, также как и Иркутского университета. А все рабочие вопросы пусть решают с Яном Карловичем и генерал-губернатором.

Первые кадры пусть черпают среди помилованных декабристов, многие из них по-моему мнению годится только для этого.

В итоге из Иркутска мы выехали утром седьмого сентября.

Провожали дальше всех нас три человека: Ян Карлович, генерал Антонов и друг детства Ванька Петров. Ян был суров и сдержан. Платону Яковлевичу явно было по барабану его положенИЕ.

А Ванька вдруг разрыдался, уткнувшись мне в плечо.

— Алёшка, мне плохо без тебя. Ты мне такой же брат как Васька. Когда вас нет рядом мне кажется что я какой-то, — Иван замолчал и хлюпнул носом подбирая слова, — я какой- то не полный, как будто у меня чего-то нет, рук или ног.

У меня перехватило горло. Две мои сущности давно слились в одну. И жизнь юного Алешки 19-ого века реально была моей жизнью нынешнего князя Алексея, как и жизнь того Алёшки из будущего, но для меня прошлого 20-ого века.

— Вань, — я с трудом начал говорить, буквально выдавливая, из себя каждое слово, — с моей стороны это наверное будет подло выглядеть и твоя Ксюша будет очень злиться на меня. Но постарайся приехать к нам как можно скорее. Ты очень при очень мне нужен. Как и Васька. На Урюм я должен пойти сам. Кто-то должен будет прикрывать спину.

Говорить что-то еще сил у меня больше не было. Никогда бы не подумал, что в общем-то дежурное расставание будет таким тяжелым. Оказывается наши многолетние разлуки были большим испытанием для обоих.

— Алёшка, я тебя понял, — Иван вытер слезы и улыбнулся так, как это делал в детстве, когда мы мирились после наших очень редких ссор.

Еще раз крепко обняв дорогого Ванечку, я повернулся к своим спутникам.

Глаза наших конвойных казаков, да и почти всех присутствующих были в основном размерами с советский пятак. Такая сцена для большинства из них была похоже большим потрясением. Называть светлейшего Алёшкой вообще-то дорого стоит.

Большинство были верхами. Самым удивительным было что даже Лев Иванович сказал, что он поедет верхом.

Впереди нашего отряда уже гарцевали пятерка казаков конвойной полусотни и трое новоявленных пластунов. Они смотрели только на своего командира- сотника Авдея Серова.

Авдей вместе с Иваном Васильевичем, Петром и Анри были ближе всего ко мне. Вытянувшись струнами они ждали моей команды. Один из казаков конвойной полусотни держал моего коня.

Интуитивно поняв мой приказ, Авдей повернулся к коноводу.

Услугами стремянных я почти никогда не пользовался, считая это ниже собственного достоинства. Что что, а в седло настоящий мужчина должен садится без посторонней помощи.

Вскочив в седло, я повернулся к Авдею. Он поднял на дыбы своего скакуна и в самой верхней точке скомандовал:

— Марш, марш, вперед!

Забайкальская экспедиция началась.